Глава 2
Она уставилась на него, хватая воздух ртом, словно пораженная ударом грома. Он бы мог поверить ее потрясению, если бы не знал, что оно невозможно. Адан криво усмехнулся. Кто мог подумать, что Изабелла Маро окажется такой прекрасной актрисой? Никогда он за ней такого не замечал. А может быть, просто недостаточно внимательно к ней относился. Ведь она всех обвела вокруг пальца. И он был полон решимости выяснить, почему она это сделала. Изабелла не могла действовать в одиночку, в этом он был уверен. Был ли у нее любовник, который помог бежать? От этой мысли Адан похолодел.
Какая жестокая женщина! Она бросила своего маленького сына, обрекла его расти без матери. Адан ненавидел ее за это.
И он ненавидел себя за то чувство, которое волновало его кровь при взгляде на нее. Да, это был гнев, но было и кое-что еще. Его взор скользил по ее почти обнаженному телу. На ней был красный купальник бикини и юбка-саронг с тропическим орнаментом, повязанная вокруг бедер. Сквозь тонкую ткань лифа проступали соски, приковывая к себе его внимание. Он вспомнил, хотя и не хотел, нежную прелесть ее грудей, ее тугие соски, окруженные розовым ореолом. Он вспомнил ее стыдливость в первую брачную ночь и то, как быстро она привыкла к нему, с какой радостью отдавалась ему весь месяц их страстных ночей.
Он перестал приходить к ней, когда она забеременела. Не потому, что расхотел ее, а потому, что она очень плохо себя чувствовала и не могла заниматься сексом.
– Твоя жена? – Она решительно покачала головой. – Ты ошибаешься.
В коридоре послышались тяжелые шаги. В комнате снова появился мужчина, которого она называла Грантом, а с ним вошел крупный, высокий самоанец.
– Еще раз прошу вас уйти, – сказал Грант. – Макуна проводит вас до выхода.
Адан смерил их презрительным взглядом. Снаружи его дожидались шестеро охранников. Он приехал с ними не потому, что предвидел какие-то неприятности. Просто главе государства не полагалось путешествовать без охраны. Стоит только подать сигнал, и они ворвутся сюда с оружием. Ему не хотелось бы доводить до этого, но уходить отсюда без своей жены он не собирался.
– Ладно, Грант. Я поговорю с ним еще немного.
Грант выглядел смущенным, затем подал знак Макуне. Они исчезли в коридоре, и Адан снова остался наедине с Изабеллой.
– Мудрое решение, – заметил он.
Она опять опустилась в кресло. Ее пальцы слегка дрожали, когда она убирала с лица прядь темно-золотых волос. Взгляд, полный замешательства, снова остановился на Адане.
– Почему ты утверждаешь, что я – твоя жена? Я никогда не была замужем.
Ярость снова зашевелилась в нем.
– Ты можешь это отрицать, если хочешь, но правду ты этим не изменишь.
Она нахмурилась:
– Я даже не знаю, как тебя зовут.
Он не сразу поверил своим ушам.
– Адан. – Спорить было бесполезно, она продолжала настаивать на своей выдумке.
– Адан, – повторила она. – Я покинула Джафар уже очень давно. Я думаю, что я бы запомнила своего мужа, если бы он у меня был.
– Хватит играть в эти игры, Изабелла! – прорычал Адан. – Ты что, впрямь думаешь, что я поверю, что ты меня не помнишь?
Она снова нахмурилась:
– Я этого не говорила. Я сказала, что не знаю тебя. Я думаю, ты перепутал меня с кем-то. Мужчины часто пытаются приблизиться ко мне с помощью этой уловки. Они видят меня на сцене и думают, что меня легко подцепить. Но это не так. Ясно?
Адану захотелось схватить ее за плечи и встряхнуть.
– Ты – Изабелла Маро, дочь Хасана Маро и американки, Бет Тайлер. Почти три года назад мы поженились. Два года назад ты ушла в пустыню, и с тех пор тебя больше не видели.
У него не хватило духу упомянуть Рафика. Не сейчас, когда она с такой очевидностью пытается заморочить ему голову.
Она застыла с ошеломленным, непонимающим видом. А затем замотала головой:
– Нет, я…
– Что? – Он подогнал ее, потому что она не продолжала.
Она глубоко вздохнула.
– Со мной был несчастный случай, это так. Но я выздоровела. – Она прижала ладонь к губам. Адан заметил, что ее пальцы дрожат. – Да, некоторые вещи для меня до сих пор как в тумане, но… – Она покачала головой. – Нет, кто-нибудь сказал бы мне!
Им овладело ледяное спокойствие.
– Кто-нибудь? Кто мог бы тебе сказать, Изабелла? Кто знает, что ты здесь?
Она снова подняла глаза и взглянула на него:
– Мои родители, разумеется. Отец отправил меня к матери, чтобы я могла окончательно выздороветь. Доктор сказал, что мне нужно уехать из Джафара, что его климат слишком жаркий для меня, слишком угнетающий.
Адан был в бешенстве. Он не мог в это поверить: неужели ее родители знали, что она жива?!
И все же с момента исчезновения Изабеллы он виделся с Хасаном Маро считаные разы. Хасан Маро проводил гораздо больше времени за границей, чем в Джафаре. Адан приписывал это делам бизнеса и горю из-за потери единственной дочери. Но что, если причина была не только в этом? Что, если Маро что-то скрывал? Могло ли быть, чтобы Хасан помог своей дочери бежать, хотя до этого он сделал все, чтобы организовать их брак?
Адан покачал головой. Нет. Она лгала, играла с ним, потому что была загнана в угол. Она выжила в пустыне, и не могла сделать этого без чужой помощи.
– Я никогда не слышал о такой избирательной амнезии, Изабелла, – процедил он. – Как это может быть, что ты помнишь своих родителей, Джафар и не помнишь меня?
– Я не говорила, что страдаю амнезией! – вскричала она. – Это твои слова!
– А как ты назовешь то, что описываешь? Ты помнишь, кто ты и откуда, но не помнишь своего мужа, которого оставила?
– Мы не женаты! – настаивала она, но нижняя губа при этом дрожала. Это был первый знак того, что ее защита разбита.
Это усилило решительность Адана. Ей не отвертеться. Он не уйдет, пока не получит ответы на все свои вопросы и пока она не заплатит за все.
Белла обхватила себя руками и сжалась, словно от холода. От этого движения ее груди сошлись, образовав два пышных холма. Адан ощутил, как по его позвоночнику сверху вниз прошло легкое покалывание. Нет. Адан отмахнулся от зова страсти. Он не настолько беспечен, чтобы позволить полуодетой женщине разгорячить его, зная, как она коварна. Зная, что должен ее презирать.
– Ладно, давай посмотрим с другой стороны, – сказала она, покусывая губу. – Если предположить, что ты говоришь правду, и мы действительно женаты, то где ты был, почему не приехал ко мне раньше?
– Я был в Джафаре, – ответил он. – И как тебе известно, я считал тебя погибшей.
Даже под слоем сценического грима было видно, как она побледнела.
– Погибшей?
Он устал от ее запирательства. Он миновал несколько часовых поясов, добираясь до Гавайев, провел бессонную ночь, пытаясь понять, правда ли, что женщина на фотографии, с томным взглядом стоящая у микрофона, – его жена. Он повторял самому себе, что это невозможно. Но потом он вошел в этот бар, увидел ее на сцене, такую знакомую и такую чужую одновременно, и понял правду.
Он устал быть вежливым.
– Ты ушла в пустыню, Изабелла. Никто не знает, что было с тобой после, но ты не вернулась. Мы искали тебя несколько месяцев.
Она замотала головой:
– Это безумие, полное безумие!
– Да? – Адан подхватил ее под руку и поднял из кресла. Белла поднялась удивительно легко. Он постарался не заметить ощущения, похожего на электрический разряд, которое охватило его, когда он дотронулся до ее кожи.
Она взглянула на Адана. Ее темные с поволокой глаза выдавали бурю чувств.
– Я не помню. Нет, его этим не проймешь.
– Собирай вещи. Мы уезжаем.
Замужем. Изабелла покачала головой. Нет, это невозможно. Но холодный страх все-таки зашевелился у нее где-то в животе. Да, в ее сознании были обрывки спутанных воспоминаний, но как этот мужчина может быть их частью? Как она могла забыть собственного мужа? Нет, конечно, она не могла. И потом, зачем ее родителям скрывать это? Что ужасного могло произойти?
Был только один способ выяснить. Изабелла схватила свою сумочку и начала рыться в ней, ища свой телефон.
– Что ты делаешь? – спросил Адан.
Она наконец выудила из сумочки телефон и торжествующе подняла его. Волосы растрепались и лезли ей в глаза, липли к губной помаде, но ей было наплевать. Она знала, что выглядит как безумная. Но именно такой она себя и чувствовала. Неистовой, сумасшедшей.
Он сказал, что она умерла, что все в Джафаре знали об этом. Но ее отец знал, что она жива, как же это могло быть?
Когда после несчастного случая она расспрашивала отца, он сказал, что ей лучше не знать подробностей. Она была в ужасном состоянии и впала в кому. Ей давали антидепрессанты и обезболивающие, и от них ее память немного помутилась. Он настаивал, что в этом нет ничего страшного.
Да уж, действительно ничего.
Ее мать ничего не знала о том, как дочь жила в Джафаре, и это было для нее типично. Бет Тайлер покинула Джафар десять лет назад, и, хотя она выглядела довольной, что дочь приехала погостить, обе почувствовали какое-то облегчение, когда Изабелла уехала.
Но если она была замужем, разве мать не знала бы об этом? Разве она не приехала бы на ее свадьбу?
Изабелла вглядывалась в суровое красивое лицо человека, который стоял рядом с ней. Вряд ли он был бы для нее чужим, если бы она знала его. Нет, ее родители не могли солгать ей в таком важном деле! У них не было для этого причин!
– Я звоню отцу, – объяснила она, набирая номер. – Он скажет мне правду.
Адан обмер, словно от пощечины.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что твой отец действительно знает, что ты здесь?
– Я только что сказала именно это, – нахмурилась она.
Он выругался по-арабски, и Изабеллу поразила грубость и богохульство этого восклицания. Она жила в Штатах уже больше года и успела наслушаться всякой ругани. Но она не привыкла к ругательствам на арабском. В Джафаре ее оберегали от этого. Изабелла была леди. Ее воспитывали так, чтобы она смогла стать достойной женой могущественного шейха. И только несчастный случай все изменил.
Адан выхватил у нее телефон:
– Ты никуда не будешь звонить.
Изабелла попыталась забрать телефон, но он не давал ей дотянуться до него. Она сложила руки на груди и оглядела его. Пожалуй, это к лучшему.
– Значит, ты лжешь, что мы с тобой женаты. Потому что мой отец может разоблачить обман, так?
– Думай как хочешь, если тебе это нравится. – Он засунул телефон к себе в нагрудный карман.
Она отвела глаза от красивого мускулистого тела, приоткрытого вырезом его рубашки. Если бы она увидела его на пляже, то подумала бы, что он великолепен.
Но здесь, сейчас, он был холодным и жестким, и у Изабеллы не было ни малейшего повода думать о его привлекательности. К тому же он еще и лгал ей.
– Если ты не боишься разоблачения, так почему же ты не хочешь, чтобы я позвонила? – с вызовом спросила Изабелла.
– Потому что я собираюсь сам с ним разобраться, когда мы вернемся в Джафар.
Изабелла похолодела при звуке этого слова. Джафар. Пустыня. Угрюмый, суровый край, родина ее отца. Это была и ее родина, но в ней было что-то первобытное, с чем она никогда не могла примириться. Мысль о возвращении туда разожгла в ней панику, от которой ком подступил к горлу.
– Я никуда с тобой не поеду.
Адан окинул ее взглядом:
– И что может помешать мне увезти тебя с собой, Изабелла?
– Я закричу, – сказала она, чувствуя, как сердце тревожно забилось.
– Что ты говоришь? – Он был таким холодным и самоуверенным, что страх, охвативший ее, невозможно было прогнать. Он запросто перебросит ее через плечо и утащит с собой. У него явно достаточно и силы, и дерзости, чтобы сделать это.
– Тебе не позволят забрать меня. Мои друзья мне помогут. – Она старалась говорить как можно более уверенным тоном.
Он хрипло, невесело рассмеялся.
– Пускай попробуют. Но имей в виду, Изабелла, со мной здесь моя служба безопасности. Если кто-нибудь тронет меня хоть пальцем, они воспримут это как попытку убийства. Я не могу гарантировать, что никто не пострадает.
Страх окончательно сковал Изабеллу. Он действительно был таким жестоким и холодным, каким казался.
– Неудивительно, что я не помню тебя, – с горечью проговорила Изабелла. – Ты тиран. Быть за тобой замужем – это сущий ад, я в этом не сомневаюсь. Любая женщина предпочла бы уйти в пустыню и умереть там, чем оставаться с тобой.
Его рот превратился в узкую прямую линию.
– Было бы хорошо, если бы ты действительно так сделала. Это спасло бы меня от необходимости сейчас иметь с тобой дело.
Сердце Изабеллы сжалось, неизвестно почему. Что ей до его слов? Ведь он для нее ничего не значил, даже был ей несимпатичен.
– Если мы действительно женаты, тогда почему бы тебе не избавить нас от необходимости общаться друг с другом и не развестись со мной? Ты – мужчина из Джафара. Это в твоей власти, – сказала она так холодно, как только смогла.
«Было бы хорошо, если бы ты действительно так сделала». Эти жестокие слова все еще звучали в ее ушах. Она ничего для него не значила. Она была проблемой, вопросом, который нужно было решить. Все это было слишком похоже на ее детство, когда она чувствовала себя вещью, из-за которой родители боролись между собой после развода. Проблемой, которую они никак не могли решить. Она всегда старалась быть как можно лучше, угодить им обоим. Но все ее попытки были бесплодными.
Изабелла проглотила слезы горечи. Она больше не будет стараться угодить кому-либо, кроме самой себя.
– Если бы это было так просто! – прорычал он. – Но обстоятельства изменились, и нам придется вернуться в Джафар.
– Я не поеду, не получив от тебя никаких доказательств. Ты чужой человек для меня. Я тебя не знаю.
Его взгляд потяжелел.
– Каких ты хочешь доказательств? Нужно ли мне рассказать тебе, что мы встретились всего за неделю до свадьбы и что ты была испуганной и послушной, словно ягненок? Или ты хочешь услышать, что свадебные торжества продолжались три дня и стоили полмиллиона американских долларов? Или как твой отец был горд тем, что ему удалось выдать дочь за принца?
У Изабеллы похолодело внутри.
– Так ты принц?
– Был принцем, – ответил Адан, и хотя она не поняла, что он имел в виду, но не стала переспрашивать.
Изабелла вытерла влажные ладони о ткань саронга. Этого просто не могло быть. В Джафаре положение в обществе – это главное. Если бы ее отец сумел породниться с королевской семьей, он был бы необычайно горд. Он не стал бы скрывать от нее это.
– Расскажи что-нибудь обо мне, – попросила она, чувствуя, как страх и сомнения переплетаются в душе. – Скажи мне что-нибудь, что больше никто не может знать.
– Ты была девственницей.
Изабелла подавила эмоции, чтобы не покраснеть.
Была?
– Вряд ли это могло быть секретом. Скажи мне что-нибудь, что я говорила тебе. Что-то личное.
Он раздраженно развел руками:
– Что именно? Ты была не слишком разговорчивой, Изабелла. По-моему, ты однажды сказала, что твоя единственная цель в жизни – это угождать мне.
– Это просто смешно, – еле слышным голосом ответила она. Да, ее растили для того, чтобы угождать мужчине, быть образцовой женой. Но действительно сказать такое? Этому человеку?
– Ну все, хватит! – Он рубанул воздух рукой и полез в карман брюк за телефоном. – Мы уезжаем.
– Да подожди же хоть минуту! – Изабелла вскрикнула и схватила его за руку, пытаясь помешать ему набрать номер. Он не хотел слушать, но она не собиралась покорно принимать его решение.
Его запястье было горячим и таким широким, что пальцы Изабеллы не смогли обхватить его. Жар его тела передался ей. Он взглянул на нее сверху вниз, сверкая темными глазами. Его чувственный рот был сжат в твердую линию. Внезапно Изабелла подумала, что хотела бы увидеть его улыбающимся. Темная щетина оттеняла скулы. Это придавало ему такой сексуальный, соблазнительный вид, что ей захотелось дотронуться и ощутить ее жесткость на своей ладони. Взгляд его блестящих глаз задержался на ее губах, и внезапно в ее воображении возникла картина поцелуя. Это шокировало Изабеллу. Она не знала, было ли это воспоминание или всего лишь желание. Но она ощутила, что этот образ вызвал в ней истинное желание. Тело заныло от сладкой тоски, голова мягко закружилась. Ей показалось, что они простояли так уже много часов.
Он тихо выругался по-арабски, потом отдернул руку и запустил пальцы в ее мягкие волосы. Что-то со стуком упало на пол. Сердце Изабеллы забилось, словно заполнив всю грудь. Он шагнул к ней и оказался совсем близко. Изабелла хотела было отстраниться, но не смогла. Она не любила, когда мужчины пытались ею командовать.
И все же…
Перебирая в ладонях ее волосы, Адан отвел ее голову назад. Ее шея изящно изогнулась. Он был настолько выше и сильнее ее, что Изабелла должна была бы чувствовать себя уязвимой рядом с ним, но этого не было.
– Посмотрим, вспомнишь ли ты это, – глухо сказал он.
Он приблизил лицо к ней, и Изабелла закрыла глаза, не думая ни о чем. Он намеревался поцеловать ее, и она с удивлением осознала, что тоже хочет этого. Как она могла хотеть этого, если он ей даже не нравился? Но она хотела и знала, что потом будет себя проклинать за слабость.
Изабелла ждала, что их губы вот-вот встретятся, но этого не произошло. Она ощутила жесткое прикосновение поцелуя на изгибе своей нежной шеи. Это прикосновение вызвало из ее груди вздох наслаждения, охватившего все существо. Кончик его языка исследовал изгиб ее ключицы. Он потянул ее голову еще немного назад, заставляя Беллу выгнуться и прижаться к нему. Ее груди прижались к его груди, крепкой, надежной, горячей. Соски проступили сквозь тонкую ткань бикини, выдавая ее желание. Изабелла чувствовала, как смущение мешается в ней с наслаждением. Ее руки блуждали по шелку его рубашки. Она отчаянно прижималась к Адану, пока он покрывал страстными поцелуями ее шею.
И вот наконец его губы прижались к ее губам. Она открылась ему навстречу, принимая его как равного. Томление в груди было для нее новым и знакомым одновременно. Отбросив мысли о прошлом, которое, возможно, у нее было и которое она не могла вспомнить, Изабелла полностью отдалась чувству, настигшему ее здесь и сейчас.
А здесь и сейчас он целовал ее так, как если бы она была единственной женщиной на всем белом свете.
Между ними горел огонь подлинной страсти. Неужели она могла чувствовать холод всего несколько мгновений назад? Теперь ей больше всего хотелось сорвать всю одежду, которая разделяла их, и потушить огонь, который горел в них, тем единственным способом, каким только можно было это сделать. Прижаться к нему, соединиться с ним и позволить этому пожару догореть до конца.
Если то, что он говорил, было правдой, то сколько раз они так начинали? Сколько раз теряли самих себя в объятиях друг друга после обжигающего поцелуя? Она ничего не помнила о том, была ли она с этим мужчиной, была ли она вообще с мужчиной когда-нибудь, а вот ее тело помнило и знало.
Его рука оторвалась от ее волос и спустилась к груди. Пальцы начали мягко поглаживать ее под грудью. Изабелла сладко застонала, когда Адан нежно потрогал ее сосочек сквозь купальник. Она извивалась от удовольствия, овладевшего ею. Огонь страсти затопил Изабеллу, словно лава, такой незнакомый и такой привычный одновременно.
И тут она забеспокоилась о том, что будет дальше. Ей хотелось большего, хотелось, чтобы он утопил ее в ласках. Чтобы его тело накрыло ее, чтобы он наполнил ее изнутри. Но она не могла позволить этому случиться.
Все и так уже зашло слишком далеко. Ей вообще не следовало к нему прикасаться. Конечно, она не могла заранее знать, что случится. Однако это было то же самое, что поднести спичку к сухому труту.
Она почувствовала, что его состояние тоже изменилось, словно он тоже был смущен и обеспокоен происходящим. И прежде чем она нашла силы оттолкнуть его, он сделал шаг назад, разрывая горячее притяжение между телами.
Расставание с его губами и телом причинило ей почти физическую боль. Ей хотелось бы броситься и прижаться к нему, но она этого не сделала.
С совершенно невозмутимым видом он наклонился за своим телефоном, упавшим на ковер во время их поцелуя. Ее губы горели, по коже бежали мурашки, дыхание было прерывистым.
– Почему ты это сделал? – спросила она охрипшим голосом.
Он взглянул на нее. Его глаза все еще горели. Красивая золотистая кожа вызывала желание прикоснуться к ней. Сколько женщин таяли под этим взглядом? Сколько из них сгорали от желания при одном взгляде на него? Сотни. Тысячи. И она в их числе.
– Потому что ты этого хотела, – ответил он.
Она было затрясла головой, не соглашаясь, но остановилась. Какой в этом смысл? Она действительно хотела, чтобы он поцеловал ее. Но теперь она узнала, что это такое, и больше не собиралась допускать подобную слабость.
– Теперь, когда все закончилось, я хочу, чтобы ты ушел, – жестко сказала она.
– Мы оба знаем, что этого не будет, Изабелла.
Она утомленно вздохнула. У этого человека явно проблемы со слухом.
– Ты не можешь принудить меня к возвращению в Джафар. Я – американская гражданка, и законы этой страны защищают меня.
Он выглядел таким элегантным, несмотря на простую одежду. И даже несмотря на то, что она покрыла его рубашку затяжками.
– И тем не менее ты поедешь.
– На это у меня нет причин, – продолжала настаивать она.
– У тебя на это миллион причин! – разорался он, больше не в силах держать себя в руках. – Ты больше не будешь такой эгоистичной, Изабелла. Ты сделаешь это ради Рафика.
Изабелла снова обхватила себя руками, чтобы унять нервную дрожь. Она устала, запуталась и хотела, чтобы все поскорее закончилось.
– Мне жаль, что ты считаешь меня эгоистичной.
Но я сказала тебе правду. Я не знаю тебя. И Рафика тоже не знаю.
Черные глаза Адана сверкали, словно драгоценные камни. Он смотрел на Изабеллу с нескрываемым презрением. Таким сердитым она его еще не видела. Свой ответ он произнес, подчеркивая каждое слово. И эти слова ворвались в ее сознание, словно песчаная буря, несущаяся по Джафару, скрывающая небо и солнце в пелене песка.
– Рафик – это наш сын.