La Fiebre
В том, что поручение у отряда было секретным, сомневаться не приходилось. Я внимательнейшим образом прочитал всё, что Э. Ягониэль имел сказать по поводу аутодафе в Мани, но нигде не смог найти какого бы то ни было упоминания о том, что Диего де Ланда пытался подготовиться к нему раньше июня. Несколько костров в разных селениях, в которых сожгли с десяток идолов, не имели никакого отношения ни к истории с большим аутодафе, ни к самому де Ланде. Разумеется, он знал об этих происшествиях, но прямых приказов не отдавал.
Если же предположить, что мантию инквизитора настоятель монастыря св. Антония в Исамале примерял на себя ещё задолго до случая с ключником и его псами… Воспользовался ли он им просто как предлогом для начала наступления на язычников? Инсценировал ли он его сам? Тогда вполне можно было допустить и то, что причины, изложенные им командирам моего отряда, тоже являлись всего лишь отговорками. Солгавши единожды, кто тебе поверит? Фигура брата де Ланды казалась мне всё более неоднозначной.
Опасаясь пускаться в построение паранойяльных гипотез без наличия серьёзных доказательств, я решил остановиться на той версии, что де Ланда действительно просто заботился о вере и отечестве, а свою операцию спланировал ещё задолго до лета 1562 года, дожидаясь только, пока всё будет готово и появится повод для начала «военных действий». Я даже не исключал, что вся история с монастырём св. Михаила-архангела и его любопытным ключником была частью этого плана, и о существовании некой пещеры с идолами брату де Ланде было прекрасно известно и раньше, но он приберегал её до нужного дня.
Поскольку сам де Ланда предпочитал отмалчиваться, а Ягониэль считал вопрос исчерпанным, у меня оставалась только одна надежда найти объяснение этому несоответствию. Я должен был заполучить следующую главу дневника и перевести её.
Ни утром, ни днём заснуть мне так и не удалось, хотя я честно отлёживался в кровати с закрытыми глазами. Не знаю, что больше мне мешало забыться – то ли, что моё бедное тело окончательно запуталось в часах, отведённых ему на сон и на бодрствование, или же лихорадочные мысли, несущиеся со всех сил, словно зверёк в колесе, но не находившие выхода и остававшиеся на месте.
Тем не менее, на вылазку в контору я решился только после обеда. Словно на рыбалке, я боялся спугнуть заветную рыбину излишней суетой. Чем докучать надменному хлыщу за компьютером, лучше чуть подождать… Пусть каждая минута терпения даётся мне с трудом, пусть нужно всё время отвлекать себя от желания встать и пойти наконец в треклятое бюро, зато за эти шестьдесят секунд возрастает вероятность того, что кожаная папка с новым заказом уже будет ждать меня там. Вынимать сети, чтобы поглядеть, кто в них заплыл, я отправился часа в четыре, хотя изначально собирался сделать это буквально перед самым закрытием бюро.
В последние дни сильно похолодало, и дожди шли всё реже, но сейчас случился как раз один из тех пасмурных вечеров, когда свинцовые капли, падающие со свинцового неба, обещали неминуемый ливень. Зонта я с собой, как назло, не захватил.
За полсотни шагов до конторы меня вдруг охватило нехорошее предчувствие. Больно кольнуло в виске, и я отчего-то подумал, что никакой главы сегодня не получу. Дорого бы я теперь отдал, чтобы всё ограничилось только этим.
Когда я приоткрыл дверь и проскользнул внутрь офиса, сотрудник бюро вздрогнул так, будто увидел привидение. На нём просто лица не было: глаза нервно бегали по сторонам, руки бессмысленно ворошили кипу бумаги, сваленную на столе, а волосы были всклокочены.
– Что с вами? – спросил он меня.
– Со мной? – опешил я, собираясь задать тот же вопрос ему.
– Вы себя в зеркале видели? Нет, серьёзно, у вас всё в порядке?
Нешуточная тревога, которая послышалась мне в его голосе, заставила меня подойти к окну и взглянуть мельком на своё отражение. В зеркало я не смотрелся уже довольно давно. Последние бессонные дни сказались на моей внешности не самым лучшим образом: глаза ввалились, подбородок и щёки покрыла растущая клочками щетина, да и о причёске я, естественно, тоже не подумал.
Конец ознакомительного фрагмента.