Глава 5
Н-ск. 19 августа 1941 года. Вечер.
К 18—00 меня сменила профессиональная регулировщица, ефрейтор Куликова. Узнав обо всех перипетиях сегодняшнего дня, она заахала и в качестве подарка преподнесла моей дочке леденец в форме петушка. Заодно поздравила с орденом и возможным повышением звания. Добравшись на попутке в город, я первым делом отвела Настю к бабе Маше и попросила нагреть воды. Та выслушала историю, заохала и запричитала, потом похвалила меня за доброе сердце и помогла искупать дочку. После водных процедур Настя поела и уже через десять минут уснула на моей кровати. Я попросила Марию Ивановну присмотреть за ребёнком, а сама быстро дошла до отдела.
Журавлёв и Тапочкин пили чай в кабинете младлея, когда туда ввалилась я. Моя пыльная форма с сияющей на гимнастёрке Красной Звездой произвела шок на обоих моих добровольных помощников. Василий резко вздохнул, отчего подавился сухарём и закашлял.
– Разве можно так пугать людей, Анастасия Олеговна? – с этими словами Журавлёв кинулся стучать по спине своего друга.
Потом состоялась краткая пресс-конференция: как, почему и где. Заодно они узнали о сержанте Роговой и о том, что у меня появилась дочь. Про уничтожение вражеских самолётов они слушали с вытянутыми физиономиями и затаив дыхание, иногда выдавая только одну букву – «ё».
– Анастасия Олеговна! Мы завтра с вашими документами на девочку сходим в райсовет и оформим удочерение. А как теперь быть с нашим общим заданием? – спросил Василий, ошарашенный моим недавним рассказом.
– Вася! Всё остается в силе. Пока девочка будет на попечении бабы Маши, а потом… хм… придётся её брать в отряд. Другого выхода я не вижу. Конечно, риск есть, но видели бы вы её глаза…
– Анастасия Олеговна, вот только про глаза не надо, а? Если вы не забыли, то мы с Василием тоже из детского дома! – Сергей разволновался. – И уж кому-кому, а нам кажется, что за такой поступок вообще надо Героя давать!
– Ну, это ты загнул, младлей, – усмехнулась я.
– Нет, Анастасия Олеговна, – Тапочкин уже пришёл в себя – не знаю как у Серёги, а у меня, если и были какие-то сомнения на ваш счёт, то после сегодняшнего они полностью рассеялись. Вы – настоящий полковник!
М-да… как там у Аллы Борисовны Пугачёвой… «настоящий полковник»? Угу.
– Так, товарищи, если ко мне нет никаких просьб, приказаний по службе и прочего, пошла я спать. Сегодня был тяжёлый день.
Н-ск. 20 августа 1941 года. Утро.
Сегодня я первый раз пропустила зарядку. А всё от того, что до часа ночи стирала форму, потом поднялась в шесть нуль-нуль и целый час досушивала её утюгом.
Чёрт, всё равно пятно от смазки ДШК осталось! Вот, блин, непруха!
Настёна проснулась около семи, самостоятельно умылась и уже ждала вместе с бабой Машей за столом. Мы быстро попили чаю, оделись и довольно быстро дошли до моей работы.
Несмотря на раннее утро, в отделе НКВД было полно народу. Я с удивлением узнала в собравшихся там Васю и Сергея, лейтенанта Соловьева, нашего начальника в М-ске – майора Огурцова, пару лиц совершенно мне не знакомых в форме НКГБ, в звании капитана и старлея, а до кучи – одного гражданского с фотоаппаратом и штативом к последнему.
– Здравствуйте, товарищи командиры! – приветствовала я всех. – Рядовая..
– Уже не рядовая, – перебил меня Огурцов – вот потому мы и собрались здесь.
– Товарищ майор, а…
– Скажите, товарищ Рогова, у вас какое образование?
– Я закончила ЕМХТИ, – э, нет, не проведёшь меня. Я «техноложку» заканчивала как бы через свою Академию и потому её историю знаю от и до. В то время у неё было как раз такое название, вот.
– Ого! – удивлённо поднял брови один из маститых гэбэшников, – тогда мы угадали со званием.
О чём это они?
– Слушайте приказ, товарищ Рогова, – это опять Огурцов. – «За самоотверженные действия, направленные на защиту гражданских лиц и воинского состава, движущихся в организованной колонне, выразившихся в отражении атаки вражеских самолётов, с последующим уничтожением их при помощи стрелкового оружия… кхм-гхм… наградить рядовую Рогову Анастасию Олеговну орденом Красной Звезды и присвоить ей внеочередное звание младший лейтенант. Одновременно премировать младшего лейтенанта Рогову, Анастасию Олеговну, в размере, оговоренном приказом по наркомату обороны СССР, соразмерно сумме положенной лётчику-истребителю». Поздравляю вас, товарищ младший лейтенант!
– Служу трудовому народу! – вытянулась я в струнку.
– Сейчас младший лейтенант Тапочкин выдаст через ведомость полагающиеся вам две тысячи рублей, чтобы, как говорится, закрыть вопрос окончательно.
– Две тысячи?!
– Согласно недавнего приказа Наркома Обороны СССР так и есть. На что деньги хотите потратить? – Огурцов хитро сощурился на меня.
– На три дела: приобрету новую форму, так как моя от смазки пулемёта, после вчерашней стрельбы, пришла в некоторую негодность. Потом дочке куплю одежду, ну и обмыть награду и звание – это святое.
– Наш человек! – просиял Огурцов.
– «А тебе бы только найти повод что-нибудь отметить» – подумала я, глядя на сизую физиономию майора.
– Товарищ младший лейтенант! – обратился ко мне гэбэшный старлей и представил гражданского. – Вот, товарищ Свиридов – наш фотокорреспондент областной газеты. Он задаст вам несколько вопросов, чтобы статья в газету была полной, потом сфотографирует вас вместе с дочкой и можете на сегодня быть свободной. Руководство предоставляет вам выходной.
– А как с документами об удочерении, товарищ Рогова? – поинтересовался Тапочкин, незаметно подмигнув мне.
– Я благодарю за напоминание и конечно воспользуюсь предоставленным мне выходным для решения этого вопроса, товарищ младший лейтенант.
– Товарищ Рогова, если хотите, то мы вам поможем, – предложил капитан госбезопасности.
– Буду премного благодарна.
Капитан подошёл к телефону и набрал номер. Коротко представившись, он сказал несколько фраз в трубку и положил её.
Пока я общалась с корреспондентом, моя дочь сидела в соседнем кабинете и что-то рисовала карандашом на нескольких листах бумаги. Васю же отправили за выпивкой и закуской.
– Как девочка? – поинтересовался старлей НКГБ после окончания моей беседы.
– Вы знаете, товарищ старший лейтенант, она очень самостоятельный и смышлёный ребёнок.
– Она дочь капитана Орловского, пограничника. Он одним из первых принял удар немцев 22 июня. Николая я лично знал, пересекались как-то, на нескольких мероприятиях. Береги её, товарищ Рогова.
– Так точно, товарищ старший лейтенант.
– Скажите, товарищ младший лейтенант, а какое отделение вы заканчивали в ЕМХТИ? – опять этот капитан со своими вопросами. Блин! Ну не скажу же я ему об Академии в самом-то деле? А если сказать о втором филиале, который больше всего подходит по моей настоящей специальности – будет белый пушной зверёк. Сразу и со всеми вытекающими последствиями. Ладно, пусть будет пятый.
– Пятый филиал, товарищ капитан госбезопасности.
– Хм, понятно.
Если сейчас спросят, где работала – точно кирдык будет.
Но не спросили. Вася помог – принёс водку и закуску. Как хорошо, что он не забыл про сливочное масло. Я сразу намазала смачный бутерброд, положила небольшой ломтик «любительской» и незаметно откусила кусок. Капитан всё-таки узрел и опять хмыкнул. Старлей удивлённо посмотрел на него.
– Могу констатировать, что младший лейтенант Рогова не пропускала занятия в институте и прекрасно знает, как нейтрализовать алкоголь в желудке.
– Мне ещё с дочкой по магазинам ходить, – попыталась я оправдаться.
– Правильно-правильно, – поддакнул Огурцов – дела в первую очередь, а уж потом излишества.
– Ты тоже не увлекайся, – нахмурился старший лейтенант.
– Не, Геннадий Андреевич, я чуть-чуть.
– Знаю, как ты любишь «чуть-чуть». Сейчас у нас прифронтовой район и ответственность на порядок выше.
Тут на пороге появилась дородная тётка с папкой и, приветливо поздоровавшись, зашла в кабинет. Вопросов ко мне было немного, а через полчаса в нашей маленькой семье Роговых стало две Анастасии. Одна – Олеговна, другая – Николаевна.
Н-ск. 22 августа 1941 года. Утро.
Сегодня невесёлая дата – два месяца как началась война. Судя по сводкам Совинформбюро на фронте небольшое затишье. С утра пораньше удалось попасть в местную школу и выпросить букварь, а по пути обратно – прикупить десяток тетрадей для первоклашек, цветные карандаши, ластик и линейку. Настёна встретила эти подарки восторженно. Хотела часок с ней позаниматься, но за мной зашёл сам Василий и загадочным тоном сообщил, что меня и его самого вызывают в М-ск. Сильно вида не подала, только хмыкнула. Баба Маша обещала приглядеть за дочкой, заодно показать ей несколько букв. Чтобы я без неё делала!
У отдела нас уже ждал Журавлёв на своей «Эмке». Оказывается, начальство решили проверить подготовленность младшего командного состава, и организовало стрельбы, занятия по рукопашному бою и ещё что-то в той же тематике. Едем. Судя по постоянному перегляду Сергея с Василием, чувствую, что что-то затевается. Наконец не выдерживаю:
– Так, товарищи командиры, колитесь, что случилось?
– С чего вы взяли, Анастасия Олеговна?
– По лицам вашим вижу. Какие-то перегляды, шёпот.
– В общем, на стрельбах будут присутствовать инструкторы откуда-то сверху. Набирать кого-то куда-то.
– Для чего?
– А кто их знает. Это я случайно узнал, – Сергей чуть повернул голову ко мне назад.
– Посмотрим, какую информацию они до нас доведут. Не порите горячку раньше времени.
– Анастасия Олеговна! Есть хорошая новость, – это уже Тапочкин.
– Какая?
– Пока начальство обмывало ваше звание, я под шумок подмахнул у Огурцова распоряжение на дополнительные инженерно-технические мероприятия. Пока мы будем в М-ске, там три бригады постараются закончить строительство блиндажей. А техническим специалистом будет… – младлей сделал паузу.
– Ну?
– Наш столяр, Иван Антонович. Старик вчера весь приободрился от оказанного ему доверия. Обещал всё осмотреть, где нужно поправить. После обеда ждёт машину с МТС, там приедут люди и…
– Ты решил пойти ва-банк?
– Чего? Это что за слово такое?
– Это означает как в карточной игре: всё или ничего. Не сильно рискуешь, Василий?
– Нет, Анастасия Олеговна. Просто сводки показывают, что скоро весь персонал предприятий будет эвакуироваться. Нас, кстати, тоже собираются.
– Не паникуй, Тапочкин. Прорвёмся.
Окрестности М-ска. 22 августа 1941 года. Двумя часами позднее.
Поехали мы не в Управление, а сразу на какую-то базу за городом. Журавлёв тут однажды бывал, поэтому доехали без приключений. Небольшое количество казарм расположилось рядом с берёзовой рощей. Вышли из машины. Парни сразу пошли к курилке.
– Сергей! А что, ты тоже будешь участвовать? – интересуюсь вдогонку.
– Конечно! Здесь сводные занятия, как НКВД, так и НКГБ. Отбирать будут с обоих наркоматов.
– Ладно, как говорят в Одессе, будем посмотреть.
Через несколько минут к нам подошла группа из нескольких сотрудников, затем ещё прибыло с полсотни человек на машинах. Скоро весь младший командный состав, собранный из обоих наркоматов и в звании от младших лейтенантов до капитанов, двинулся к одной из казарм. Прошли внутрь и уселись на лавки. Кстати, кроме меня женщин присутствовало ещё две: лейтенант НКВД и младший лейтенант НКГБ. Вижу, что в числе руководящих сотрудников тот самый капитан НКГБ, который присутствовал на попойке… эм… присвоении мне звания. Он поднял руку, и наступила тишина.
– Здравствуйте товарищи! Мы собрались здесь на ответственное мероприятие. Сначала мы проверим вашу боевую и физическую подготовку, а те, кто пройдёт отбор, будут ознакомлены с некоторой дополнительной информацией.
Вот так вот. Кто пройдёт отсев, попадут в диверсионные отряды. Это ты им заливай об информации, а мне всё сразу стало ясно. Чёрт! Вот как мне прикажете стрелять, а? В «молоко» – скажут, что неумеха младлей, засобачить им с двух рук – ещё повяжут чего доброго…
Через двадцать минут прошла жеребьевка пятёрок для стрельбы. Со мной, в первой группе, оказался пожилой капитан НКВД, я его еще раньше в нашем Управлении видела, потом пара младлеев НКГБ и девушка-лейтенант НКВД. Дали по комплекту патронов к нашим наганам и отвели на позицию. Стандартная дальность, двадцать пять метров.
Ну, начнем, пожалуй. Мне один раз приходилось стрелять из нагана, так что больших проблем не будет. О, команда «Огонь!» прозвучала.
От многочисленных «Тках!» я с непривычки замешкалась, но потом наверстала. Доложились об окончании стрельбы, и пошли смотреть мишени. Опа! Даже как-то неудобно стало: капитан попал пять в центр, но не кучно и две в створ мишени, энкагэбэшники-мужики примерно также, девушка – только в створ мишени, а я…
Мама! Роди меня обратно!
– Младший лейтенант Рогова – 65 очков. Вот это я понимаю! – удивлённо восклицает инструктор. – Вы, товарищ Рогова, капитан Усков и младший лейтенант Камов, втроём переходите в следующий этап. Пока остальные группы будут сдавать этот норматив, не стоите здесь, а идёте во-о-от на ту позицию.
А что у нас там, на следующем этапе? Ага! Стрельба из винтовки лёжа! Опять форму стирать вечером. Эх… ну ладно, надо так надо.
Расположились, залегли. Я думала, что будут «мосинки»,14 а раздобрились на «светки»,15 правда дали по пять патронов на человека. Даже какой-то азарт появился. Опять команда открыть огонь. Но «Бах!» это вам уже не «Тках!» – уши с непривычки немного заложило.
– Младший лейтенант Камов – 38 очков, капитан Усков – 40 очков, младший лейтенант Рогова – 49 очков, – молодой лейтенант госбезопасности сделал паузу и обратился ко мне – вам, товарищ младший лейтенант теперь надлежит пройти во-о-от к той позиции.
Плетусь туда, а в ушах ещё звон от выстрелов. Подхожу. Стоит опять тот самый капитан НКГБ.
– Оказывается, вы у нас самый результативный стрелок. В НКВД совсем ничего, а стреляете как очень опытный сотрудник.
– Так получилось, товарищ капитан. Глазомер, наверное, хороший.
Угу, товарищ полковник ГРУ.
– А с двух пробовали?
– Простите?
– Ну, с двух рук стрелять пробовали?
– Нет, товарищ капитан, не приходилось, – ага-ага, заливай, Настя, заливай. Ты дома этот норматив ой, как любила! Какой эффект, какие потрясные ощущения! Главное – не оказать руку, а то будет тебе переходящий кубок в казематах НКГБ.
Подаёт мне ещё один наган, а на столе лежат два ТТ. Перехватил мой взгляд и мигом вопрос:
– Может, желаете взять пару ТТ? – ну уж нет, в «техноложке» могли давать наган, а вот «Токарева» уже дудки.
– Нет, товарищ капитан. Не умею я с него стрелять.
– Тогда становитесь вот сюда и готовьтесь к стрельбе, – теперь мишень уже рельефная, напоминающая очертания человека.
– Младший лейтенант Рогова к стрельбе готова!
– Огонь! – и тут меня клинит. Самым натуральным образом. Вот говорили, что привычка – вторая натура, так это про меня. Стреляю на автомате, подсознательно, и с ужасом смотрю на мишень. С левого пистолета кружок из шести точек на лбу, с правого – у сердца. Капитан аж фуражку на затылок сдвинул и удивлённо повернулся ко мне.
– Это где же вы так научились стрелять, товарищ младший лейтенант? Даже я на такое не способен, а ведь был добровольцем в Испании и боевой опыт у меня о-го-го!
– Тарщ капитан, любила я пострелять в институте. Нравится мне наган… – ага, Настя, заливай больше. Тебе не наган нравится, а «Глок». Вот эта машинка тебе точно нравится. Никто даже и не спорит, товарищ чемпион по стрельбе своего учебного курса Академии.
– Ясно. Значит, жениха не хотите приплетать к делу, так? – всё. Соловьёв сдал меня с потрохами. Про Васю я даже и не думаю, а вот лейтенант-карьерист, ради продвижения себя любимого наверх, наверняка и снабдил товарищей из госбезопасности такой информацией по моему личному прошлому.
Опускаю глаза, словно нашкодившая ученица школы.
– Ладно, я понял, что прав. Скажите, только честно, как у вас обстоит дело с рукопашным боем?
– Не знаю, как сказать. Кое-что Федя мне показывал…
– Давайте пройдём внутрь вот той казармы и выясним это дело на практике.
– А как же с формой одежды, она…
– Не волнуйтесь, там есть, где переодеться и во что.
Пока идём, чувствую на себе его взгляд.
– Скажите, товарищ младший лейтенант, а у вас нет желания перейти к нам в НКГБ?
– Для чего?
– Если всё сейчас будет, как я думаю, то этот вопрос будет решён уже без вашего желания. Поэтому я интересуюсь, нет ли у вас лично желания работать в госбезопасности, так сказать, по велению сердца? – э-эх, капитан, знал бы ты, кто я есть на самом деле!
– Вообще-то есть, но мне как-то неудобно перед товарищами из НКВД…
– Неудобно, извините, трусы через голову надевать. Значит, такое желание имеется. Ну, хорошо. Посмотрим, чего вы сто́ите в рукопашном бою, а там уж будем принимать решение.
Приходим в казарму, и капитан ведёт меня к раздевалке. Есть даже помещение отдельно для женщин. На скамейке лежат три набора спортивных костюмов. Видимо наперёд озаботились об участницах экзамена. Переодеваюсь и осознаю свой видок.
М-да, видели бы меня папа и дядя Лёша. Вот смеху было бы.
Вежливый стук в дверь, выхожу.
– Готовы? – а капитан, оказывается, тоже бабник, ишь, как фигуру мою оглядывает.
– Так точно, тарщ капитан.
– Тогда по коридору последняя дверь налево, – прохожу и попадаю в небольшой зал, центр которого застелен гимнастическими матами. Стоит молодой человек, лет так двадцати пяти от роду. Увидев меня, манит рукой.
– Здравствуйте, я – старший лейтенант Колыванов, инструктор по рукопашному бою. Теперь вы представьтесь, пожалуйста.
– Младший лейтенант Рогова.
– Что умеете?
– Так, всего понемногу.
Только не вздумай, Настя, поступить также, как при стрельбе из двух рук! Контролируй себя!
– Сейчас посмотрим, нападайте, – делаю кривое движение вперёд, и тут же следует захват.
Да какой к чёрту контроль! Ах, ты ж, боже мой! И тут полапать охотники имеются! Ну, я тебе сейчас! Он поворачивает меня спиной к себе и… опа! Переводит в «мёртвый» захват. Думаешь, что всё?
– Поднимите руку, товарищ лейтенант, если вы сдаётесь, – ага, щаз-з-з, только шнурки поглажу. На, тебе, старлей, тычок в шею, чтобы не зазнавался, – резкий взмах рукой и Колыванов падает мешком на маты, а я отскакиваю в сторону и принимаю какую-то несуразную стойку.
– Стоп бой! – это уже капитан, в очередной раз выпучил глаза. Подхожу к старлею, он лежит и тихо говорит капитану:
– Первый раз такое… говорить могу… а пошевелить конечностями никак.
– Товарищ Рогова, что вы с ним сделали?
– Ничего, нехрен руки распускать. Я могу отличить, когда преподаватель занимается и случайно касается обучаемого, а когда… в общем, вы поняли. Сейчас всё пройдёт, – нажимаю на другую точку и старлей достаточно быстро «оживает».
Капитан внимательно смотрит на меня и тут же скидывает на лавку китель, часы и фуражку.
– А ну, со мной! Полный контакт! – и тут же рядом со щекой пролетает нога в сапоге.
Ага, щаз, так я тебе и дам засадить сапогом мне в челюсть. О! А старлей сзади пристроился? Оклемался, парниша? Решили в «коробочку» зажать? Не выйдет!
Удар в пах капитану, с предварительным ложным замахом правой ноги, потом падаю вниз, пропуская выпад Колыванова и тут же несильный удар в ответ, под коленную чашечку. Всё. Оба на полу секунд за десять. Встаю, отряхиваюсь и демонстративно перевожу дух. Старлей ещё лежит, а капитан с трудом, но встал.
– Где вы так научились?
– Научили, чтобы к девушкам хулиганы не приставали.
– Не завидую я тем хулиганам, которые попробуют на вас напасть, товарищ младший лейтенант, – старлей хромая ковыляет до лавки.
Угу. Банда Хромого уже опробовала на себе мои навыки.
– Товарищ капитан, зачёт у неё принят, оценка «отлично».
– Кто бы сомневался. Всё, товарищ Рогова, можете идти переодеваться. Стрельба «отлично», рукопашный бой тоже «отлично». После того как приведёте себя в порядок, прошу подождать меня на улице.
– Слушаюсь, – выхожу из помещения и задерживаюсь около двери.
– Ну как она, Стёпа? – капитан интересуется у Колыванова.
– Коля! Я первый раз с такой техникой сталкиваюсь. А ты видел, как она двигается?
– Честно говоря, не обратил на это пристального внимания.
– Хм, как пантера или кошка. Мягко, её шаг практически не слышен, движения выверенные, ничего лишнего. Не каждый разведчик на такое способен.
– Ну, ещё бы, школа Асташёва.
– Федькина?! Откуда?!
– По моим агентурным данным он её жених.
– Чего?! Мой командир собрался жениться?! Я бы знал об этом! Коля, ты чего говоришь-то?! Или мы с тобой не друзья Фёдора?
– Тем не менее, кое-какие косвенные признаки указывают на это. Если бы она была вражеским агентом, вряд ли бы стала указывать известного в кругах разведчиков человека.
– Ладно, на днях сам спрошу у него. Ты это… проэкзаменуй её на предмет знания иностранных языков, вдруг всё-таки шпион.
– А вот это мысль!
А я даю дёру в раздевалку.
Та-а-ак. Похоже белый пушной зверёк точно подкрался ко мне, причём незаметно. Теперь я познакомилась с человеком из группы моего надуманного жениха. Чёрт! И ведь ноги уже не сделаешь! Слишком заметной фигурой я стала. Даже в газете отметилась.
Переодеваюсь, точнее уже переоделась, но вытираю тряпочкой сапоги. Стук в дверь.
– Да, входите, – вваливается капитан.
– М-да, товарищ Рогова, я удивлён, если не сказать больше.
Кроме «товарища Роговой» остальная фраза была произнесена на немецком.
А вот хрен тебе, а не шпрехен зи дойч16.
Хотя у меня баварский акцент, но здесь я только таращусь на капитана.
– Вы не поняли, что я сказал?
– Только понимаю, что на немецком.
– Значит, иностранными языками не владеете?
– Чуть-чуть понимаю и переводила со словарём. Это ещё в институте.
– Ну что ж, Анастасия Олеговна, рад, что вы сдали все нормативы и теперь вам предстоит выслушать кое-какую дополнительную информацию.
– А как же остальные товарищи? Они же сейчас сдают…
– Я уже интересовался. Абсолютного результата нет ни у кого, девушки отсеялись все, так что нам здесь никто не помешает. Начнём с того, что вас мы планируем ввести в штат одного из партизанско-диверсионных отрядов.
Всё, Настя, приехала… Семёновский лес накрылся медным тазом, как и вся выбранная тобой группа.
– Куда меня забросят?
– Никуда. В М-ской области и будете находиться. Один из лесных массивов как раз отвечает всем необходимым критериям. За неделю вас обучат премудростям диверсионной работы, дадут комиссара, именно поэтому вас переводят из НКВД в госбезопасность.
– Извините, не поняла.
– Объясняю. Если бы вы остались в НКВД, то речь шла бы о должности комиссара, а через наркомат госбезопасности вы становитесь, либо начальником отряда, либо руководителем контрразведки.
– Я что, буду начальником контрразведки или руководителем отряда?!
– Нет, не пугайтесь, на такую должность вас никто не поставит. Уровень не тот, – да что ты говоришь, родной, гы, знал бы ты мой уровень, ещё раз «гы».
– Так какая у меня будет должность?
– Руководитель диверсионной группы.
– Ясно, товарищ капитан.
– Сейчас мы пройдём в кабинет начальника этого Центра, вы напишите заявление о переводе в НКГБ и завтра уже приедете на занятия. На мотоцикле умеете ездить?
– Пару раз пробовала.
– Вот сейчас и посмотрим.
Мы вышли на улицу и направились к штабу Центра. Почти дошли, когда капитан указал на стоявший у дерева мотоцикл.
– Это мой, персональный. Попробуйте проехаться на нём. Вот ключ.
Так, и куда его совать тут? А, вот! Кик-стартера нет, значит, с привода заводится, вставляю ключ, поворачиваю его и запускаю двигун. Стоп, а где газ?! Ручка не вращается, тогда как? А это что за «собачка»? Ура! Нашла, хоть и неудобно, но привыкнем. Теперь аккуратно выжимаю сцепление, двигаю левой ручкой, йе-э-эс!
Затем потихоньку отпускаю сцепление и… др-р-р. Толчок и мотик встал. Резковато начала отпускать сцепление.
Капитан с ухмылкой смотрит.
Ну, смотри, ща поедем, назло тебе!
Повторяю всю нехитрую череду движений. И – бац!
Поехала! Чуть прибавляем скорость и переключаемся на вторую.
Харе! Дальше газовать не будем!
По наезженной дороге делаю большой круг вокруг казарм и вот уже вместе с капитаном меня встречают Журавлёв и Тапочкин. У последних на физиономиях нарисовано большое удивление. Подъезжаю, глушу мотор.
Фу-у-ух, ничего так покаталась.
– Товарищ Рогова, вы меня не перестаёте удивлять, – капитан отбросил папироску в урну и подошёл ко мне вплотную. – Сразу освоить мотоцикл, хм, это тоже жених показывал?
– Нет, это в институте ребята из группы научили. Я уже говорила, что пару раз ездила. Что-то забыла, потом вспомнила.
– Сейчас сделаем заявку, и завтра получите такую же технику, когда приедете сюда на курсы.
– А как я сюда доберусь?
– Лейтенант Журавлёв вас доставит. Поможешь, своей коллеге?
– Виноват, тарщ капитан, она же в НКВД?
– Уже в НКГБ, – мне только Васю жалко: стоит, бедный, с глазами побитой собаки.
– Пойдёмте, товарищ Рогова, в штаб Центра.
Вся организационная процедура заняла около четверти часа. Уже около входной двери капитан вдруг остановился, и внимательно посмотрев мне в глаза, сказал:
– Я приложу к заявлению ваши экзаменационные итоги и напишу представление на вас, с описанием некоторых психологических фактов. Послезавтра будем ждать ответ руководства.
– А может до этого повременить с обучением? – делаю невинные глазёнки.
– Это уже ничего не изменит. Кроме меня вас инспектировал ещё один человек. Его мнение совпало с моим – вы нам подходите по всем параметрам.
– А как же моя дочь? Я же без неё никуда!
– Возьмёте на себя ответственность?
– В смысле?
– Взять её в отряд.
– Возьму. Она просто «сгорит» вдали от меня.
– Вот и решение вашего вопроса.