Глава 8
Прежде чем сесть в машину, чтобы ехать на встречу с Николеттой и риелтором, я зашел в аптеку и обратился к прехорошенькой блондиночке, тосковавшей за прилавком:
– У вас есть бахилы?
– Лично у меня нет, – съехидничала девушка, отчего сразу перестала мне нравиться, – а в аптеке есть. Сорок рублей десять штук, по одной паре не продаем.
– Отлично, дайте упаковку, – попросил я. – Но сначала разрешите посмотреть на товар.
– Хотите познакомиться с бахилой? – хихикнула блондинка. – Невесту себе подыскиваете? Между прочим, я не замужем.
– Такая красивая девушка, как вы, долго одинокой не останется, – галантно заметил я. – Просто меня просили приобрести вариант для туфель с каблуками, обычный не нужен.
– А бывает такой? – удивилась провизор. – Виктор Анатольевич!
Из-за двери позади прилавка высунулся пожилой мужчина в круглых очках.
– В чем дело, Наталья?
– Вот он хочет бахилы на каблуке, – заявила девушка.
Виктор Анатольевич подошел к кассе.
– Наталья, ступайте в мой кабинет и вежливо отвечайте на звонки по телефону, я сам займусь покупателем.
– Да пожалуйста, мне забот меньше! – фыркнула подчиненная и умчалась.
– Извините, молодой человек, – тоном шпрехшталмейстера[5] произнес старик, – современное юное поколение бесцеремонно, к тому же дурно воспитано. Учу, учу Наташу не произносить фраз вроде «вот он хочет», старательно объясняю, что это невежливо, нужно сказать, ну, например, «мужчина желает приобрести» или «посетителю нужно». Но, как говорится, не в козу корм. Вы пришли за бахилами?
– Да, но не за простыми, а за такими, которые надевают на женскую обувь с каблуком, – объяснил я.
Виктор Анатольевич отвернулся к стенному шкафу, в котором было множество ячеек.
– М-м-м… А кто вам о них рассказал?
Я быстро передал фармацевту свой недавний разговор с Николеттой. Он выложил на прилавок голубые, хорошо знакомые мне мешочки, потом взял ножницы, вскрыл какие-то упаковки и вытащил десять маленьких прозрачных пакетиков.
– С матушкой спорить бесполезно, женщину переубедить невозможно. Не принесете ей то, что нужно, она станет всю жизнь вспоминать, как вы проигнорировали ее просьбу. Вот вам бахилы для каблуков. Они состоят из двух частей, сначала ваша мама всунет ногу вот в эти, голубенькие. Вы аккуратно проделаете под шпилькой небольшую дырочку, а затем натянете на изобретение мадам Помпадур изделие номер два. Последняя операция: отрываете кусок двустороннего пластыря и приматываете его к каблуку. По-моему, гениально.
– Великолепно! – обрадовался я. – И не предполагал, что подобное существует.
Старичок кашлянул.
– Моя покойная матушка обижалась насмерть, если я не выполнял ее просьбу. Очень хорошо вас понимаю, поэтому постарался решить возникшую проблему. Карточкой желаете расплатиться или наличными?
Поблагодарив милого старика, я сел в машину и проверил адрес, куда надо прибыть через полчаса. Улица Солянка. Что ж, неплохой район. Хотя тот, где сейчас живет Николетта, нравится мне больше. Но это, скорей всего, потому, что я провел там детство, юность и часть зрелости. По какой причине маменька решила переехать в другое место?
Несколько лет назад Николетта вышла замуж за Владимира Ивановича[6]. Мне он понравился сразу – немногословный, не франт, не охотник за обеспеченными вдовами, нормальный человек, с которым приятно общаться. А вот Кока, Зюка, Люка и другие заклятые подружки Николетты сначала осудили мою маменьку.
– Дорогая, он же крестьянин, – скорчила мину Кока.
– Чем занимается женишок? – поинтересовалась Зюка.
– Консервы из овощей производит, – ехидно сообщила Люка.
Зюка закатила глаза.
– Николетта! Ужас! Человек не нашего круга!
Но маменька, для которой вообще-то неодобрение светских сплетниц самое страшное наказание, все-таки пошла с Владимиром Ивановичем в загс. И лишь на свадьбе Кока, Зюка, Люка и иже с ними выяснили, что у «крестьянина» миллиардное состояние и что он до дрожи обожает Николетту, готов выполнить любой ее каприз. Теперь маменька катается на «Бентли» с шофером, одевается в Лондоне, скупает драгоценности и закатывает вечеринки, о роскоши коих гудит вся Москва. А полгода назад Николетта возжелала, чтобы у них с мужем была новая квартира, и вот уже несколько месяцев я вынужден таскаться по выставленным на торги апартаментам.
Притормозив около большого, слегка облупившегося серого дома, я перевел дух. Слава богу, успел прибыть раньше Николетты и нового риелтора, девицы по имени Настя.
Маменька меняет уже не первое по счету агентство по продаже жилья. Сначала с ней работала тетка лет пятидесяти. Она показала одни вполне приличные, на мой взгляд, апартаменты. Но Николетта быстренько пробежалась по комнатам и, процедив сквозь зубы: «Мило, очень мило», – села в мою машину.
– Тебе не понравилось? – осведомился я.
– Ужас! – закатила глаза матушка. – Сразу поняла, что эта особа не имеет ни ума, ни вкуса. Только взглянула на ее сумку и туфли, мигом ясно стало: с этой мымрой связываться нельзя. Кстати, Вава, ты обратил внимание, что у нее неуложенная голова? Мне нужен другой человек.
Я кивнул, хотя никак не мог взять в толк, коим образом отсутствие идеальной прически связано с умением подбирать жилье и какое отношение к продаже недвижимости имеют обувь и ридикюль агента. Но перечить Николетте все равно что сражаться с ветряными мельницами, а ваш покорный слуга не Дон Кихот.
Матушка обратилась в другую контору. Оттуда прислали прехорошенькое создание, смахивающее на свежую зефирку: юную аппетитную блондинку с пышной грудью и яркими зелеными глазами. Она была надлежащим образом одета, накрашена, сверкала бриллиантовыми сережками и щеголяла с сумкой Луи Виттон. Но когда очаровательное существо познакомило нас с хозяйкой продаваемой квартиры, милой пенсионеркой, та, улыбнувшись, сказала Николетте:
– Ваша внучка очаровательна.
– Мне тридцать пять лет, – прошипела маменька. – О каких внуках идет речь?
– Ох, простите, – смутилась владелица апартаментов, – я думала, девочка-красавица ваша родственница.
Думаю, не стоит объяснять, почему я больше никогда не видел зефирку с зелеными глазами.
Потом настала очередь лысого дядьки, но тот не понравился матушке отсутствием волос на голове, за ним появилась женщина лет сорока, от которой пахло дешевыми духами. И вот сейчас у нас некая Настя, хотя, думаю, и она надолго не задержится.
Зачем Николетте необходимо мое присутствие? Ну, должен же быть рядом человек, с мнением которого счастливая новобрачная всегда может не согласиться. Владимир Иванович может уделить супруге не более одного дня в неделю, остальные шесть он занимается бизнесом. Риелторов маменька считает кем-то вроде слуг, а благородная дама, аристократка, богатая леди никогда не опустится до приятельской беседы с обслуживающим персоналом. Горничную, шофера, парикмахера, агента по недвижимости следует называть на «вы» и беседовать с ними вежливо. Ругать можно лишь ровню. А как хочется, выйдя из очередной неподошедшей квартиры, высказать свое мнение, вылить эмоции… Вот поэтому мне и приходится уже почти шесть месяцев таскаться с Николеттой по выставленным на торги квартирам. И судя по тому, как развиваются события, эти путешествия надолго станут моим хобби.
В стекло двери водителя постучали, я повернул голову и увидел Николетту. Несмотря на довольно теплый ноябрь, маменька облачилась в меховое манто без… рукавов. Когда я впервые увидел сие изделие, хотел поинтересоваться: зачем скорняк оторвал у красивой шубы рукава? Получилось странное одеяние, которое непонятно когда носить. Зимой в нем замерзнешь, а осенью и весной вспотеешь. Удивительнее меховой душегрейки длиной в пол являются только сапоги, которые некоторые девушки натягивают, идя на пляж.
– Вава, ты заснул? – закричала маменька. – Стою тут с утра, а он за рулем мечтает.
Ответить: «Приехал десять минут назад, и в переулке не было ни одного автомобиля» – было бы смерти подобно.
Я открыл дверь.
– Добрый день. Прости, пожалуйста.
– Бахилы привез? – деловито осведомилась матушка.
– Конечно, – заверил я, указав на пакет с приобретением. – Все, как ты хотела, особый вид для каблуков.
Николетта быстро открыла заднюю дверь и устроилась на сиденье.
– Вава, займись моими ботильонами, и пойдем.
Я вышел из машины и покорно стал выполнять приказ. Сначала натянул на один ботинок голубой мешочек, потом вскрыл маленькую прямоугольную упаковку, вытащил то, что нужно прикрепить к каблуку, и удивился: что-то сия вещица мне напоминает…
– Вообще-то необязательно мучиться в идиотских бахилах, – сказал за моей спиной тихий голос. – Разговаривала сейчас с хозяйкой, и та ни словом не обмолвилась, что волнуется за сохранность паркета. Думаю, можно так идти…
– Нет, Настя, – перебила риелтора маменька, – не желаю пачкать свою обувь из последней коллекции Диора о чужие полы.
Я, как раз обматывавший пластырем защиту каблука, постарался не рассмеяться. Наивная Анастасия решила, что Николетта заботится о чистоте в квартире, которую намерена осматривать. Ан нет, ее волнуют собственные ботинки!
Встав, я обернулся, увидел нового риелтора и быстро оценил ее внешность. Насте на вид лет тридцать, она не красавица, но и не урод, глаза вроде карие, волосы темно-русые, не длинные и не короткие, милая улыбка. Одета в элегантный костюм: юбка, блузка, пиджак, в руках у нее не сумка, а планшет. В женских туфлях я не очень разбираюсь, но они на небольшом квадратном каблучке, в таких удобно маршировать по лестницам. Драгоценностей на девушке нет, макияжем она не увлекается, духами от нее не пахнет. Интересно, к чему Николетта придерется сегодня?