Великосветская жизнь
Во всем мире не найти двух людей, живущих одинаково. У каждого свой талант, характер, темперамент, запросы. В России более других факторов влияло на судьбу человека его происхождение. Крестьянин довольствовался избой, каждодневной работой в поле и простой пищей, припрятав в кубышке на черный день несколько рублей. Рабочий городской фабрики жил не в пример вольготнее, получая в год до пятисот рублей. Если бы при таких деньгах тратиться только на хлеб (70–80 копеек за пуд) и капусту (14 рублей за бочку), можно было скопить хороший капитал за три-четыре года и стать вровень с купцами. Но одежда, квартплата, кабак и отсылка денег семье в деревню съедали надежду на будущее благополучие. Чиновник или снимал чистенькую комнатку или жил в своем доме. Все зависело от должности. Одни получали меньше фабричного рабочего, другие до пяти-десяти тысяч в год. Но деньги уплывали как сквозь пальцы, ведь запросы у должностного лица, выучившегося грамоте, особые. За сына, посещающего гимназию с полным пансионом, нужно отдать 300 рублей годовых, за пуд парной говядины – 6 рублей, а уж из-за нарядов жены и дочерей приходится вечно быть в долгах. Купец – особая статья. Один смог нажить за год сто рублей, другой – сто тысяч, а третий в одночасье обанкротился и сел в долговую яму.
Но совсем особая жизнь – у великого князя. Только от канцелярии уделов ему ежегодно поступает двести тысяч рублей. Кроме того, от многочисленных должностей, доходных имений, поддержки того или иного негоцианта-миллионера. Правда, и жизнь у члена августейшего семейства особая. Надо иметь дворец, управляющего, гофмейстера, адъютанта и прочую челядь как для себя, так и для жены и детей. И всем надо платить, поэтому и ему денег не хватает. Служба? Да что она может дать! Даже портфель министра тянет всего лишь на десять тысяч рублей в год. Разве это деньги, когда один дворец стоит три-пять миллионов и, чтобы его содержать, ежегодно уходит более ста тысяч.
Итак, трудиться ради денег Константину Константиновичу не имело смысла. И он жил с середины июня 1882 года по середину декабря 1883 года беспечно и радостно, не помышляя о службе. Вставал великий князь обычно в семь часов утра (в 1918 году стрелки часов передвинули на три часа вперед, так что по нынешнему отсчету времени он поднимался в 10 часов утра). Пил кофе, выкуривал сигару (позже перешел на папиросы). Потом уходил в кабинет и заносил в дневник впечатления прошедшего дня. Недолго катался верхом. В 10 часов к нему приходил учитель (чаще всего музыки). С одиннадцати до двух он был предоставлен самому себе (ездил по своим или родителей делам по министерствам, читал, сочинял стихи, писал письма). В 14 часов завтракал в кругу семьи, после чего отправлялся с визитами. В 19 часов – обед. Потом – театр или бал, ужин дома или в гостях. В полночь ложился спать.
Конечно, режим дня соблюдался далеко не всегда. Иногда бал продолжался до 2 часов ночи, и тогда Константин Константинович спал до 10 часов утра. Воскресения и праздничные дни знаменовались прежде всего обеднями в храмах одного из царских или великокняжеских дворцов. Панихиды, юбилеи и торжественные обеды, на которых обязаны были присутствовать члены Дома Романовых, тоже меняли обычное течение дня. Иной раз на день приходилось по несколько праздников, на которых надо было присутствовать (в гвардейских полках, военных училищах, на именинах или годовщинах свадьбы родственников, юбилеях военных сражений и т. д.), и приходилось по три-четыре раза возвращаться в свой дворец, чтобы переодеться в соответствующий очередному торжеству мундир.
Записи в дневнике великого князя о каждодневных развлечениях и ритуальных мероприятиях с его присутствием однообразны, как сами развлечения и ритуалы.
«Сегодня были крестины новорожденной царской дочери – первый большой выход по прежним обычаям со времени вступления на престол нового Государя» (11 июля 1882 г.).
«Вечером занялись столоверчением. Стол поднимался очень значительно, даже один, когда мы не держали под ним рук» (5 августа 1883 г.).
«Завтрак. Потом с матерью заезжал к княгине Кочубей. Оттуда, покатавшись без дела, навестил Мансуровых на Литейном. Вернулся в Мраморный дворец. Закончил письмо к Софье Алексеевне[29]. Разбирал и приводил в порядок в шкафу ноты» (28 октября 1883 г.).
Однообразие петербургских дней великие князья скрашивали долгим пребыванием за границей. Не был исключением и Константин Константинович. Пробыв в России менее четырех месяцев, он отправился на полгода в Европу – Милан, Флоренция, Болонья, Венеция, Рим, Неаполь, Афины, Пирей… Львиную долю времени во время путешествия по чужеземным странам занимали прогулки и праздные разговоры с встречающимися повсюду знакомыми, долгие обеды и чаепития. Иногда удавалось уделить внимание музеям, антикварным лавочкам, мастерским скульпторов и живописцев. Константин Константинович увлекся прекрасным чистым искусством, и его постоянно мучило желание тоже стать великим творцом.
«Как бы мне хотелось быть гениальным поэтом! Но я никогда не выйду из посредственности, никогда не буду гением, как Пушкин, Лермонтов, ни даже гениальным талантом, как А. Толстой. Буду разве на век талантливым, и только!» (6 ноября 1882 г.).
Конец ознакомительного фрагмента.