Судьба. Преданная. Часть 1 (Г. М. Пискунова-Пестрикова (Байдерова))

Пролог

Немолодая, располневшая женщина, с болезненным лицом и остатками былой привлекательности, внимательно рассматривает фотографии, которыми увешаны все стены её комнаты. Она делает это ежедневно и не один год. Каждая фотография отражает частицу жизни и события связанные с ней. Женщина углубилась в воспоминания. Судьба не была благосклонна к ней, но и не оставляла без помощи. Уже на закате своей жизни она поняла, что высшие силы сопутствовали ей и помогали достойно выйти из всех жизненных превратностей. Воспоминания были прерваны фразой из телевизора: «В этом году наша страна будет отмечать СЕМИДЕСЯТИЛЕТИЕ ПОБЕДЫ в ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ…» Семьдесят лет, а ей семьдесят два. Вся её семья была участницей этой суровой, беспощадной войны, кроме неё. Тогда кто она? Подумав, вслух сказала:

– Я – дитя войны. – И твёрдо повторила – ДА, Я – ДИТЯ ВОЙНЫ!

1945 год… Теплый пасмурный осенний день… Возле мусорной кучи, куда обычно женщины выносили помои, и с ними выплёскивали разбитые тарелки, бокалы, сломанные ложки, вилки, сюда же выбрасывалась и зола, сидела на корточках девчушка, года три с половиной, покрытая платочком, который сбился и закрывал пол-лица. Лицо ее было перемазано золой, потому что она часто поправляла платочек. Рядом с нею стояла небольшая коробочка, в которую она бережно складывала свои, набранные в мусорной куче трофеи – бобинка от ниток, различные цветные стеклышки, лоскуточки от тканей… Дорогим трофеем был осколок с цветочками от разбитой тарелки.

Ковыряясь в куче, девчушка что-то шептала, улыбалась. В головочке рисовались образы ее подружек, которые будут завидовать найденному богатству.

С левой стороны от нее в метрах тридцати стоял одноэтажный пяти подъездный барачный дом, который назывался Казармой или 825-й околоток. В этой Казарме жили железнодорожники со своими семьями. Они ремонтировали железнодорожный путь, меняли шпалы, костыли, иногда рельсы… Некоторые работали путевыми обходчиками, стрелочниками. Каждый путевой обходчик должен был пройти в рабочую смену километров 20—25, проверяя состояние железнодорожного пути.

На Казарме жили люди разной национальности: немцы, татары, евреи, казахи и русские. Характерно, что никто никогда не ссорился. А если возникали мелкие ссоры, то они были на бытовой основе и о них быстро забывали.

Семья девчушки жила во втором подъезде, занимала 2 комнаты. Состав семьи из 6 человек – мальчишки-братья Геннадий и Борис 17-ти и 15-ти лет, сестра – Валентина 19-ти лет, бабушка Даша, мама Татьяна Николаевна и наша героиня.

Напротив Казармы в метрах 20 были хозяйственные постройки – сараи для животных. За сараями стояли скирды сена, которые к весне уменьшались. Это было самое удобное место для детских игр: родителям не видно, чем занимаются их наследники. В скирдах можно было делать всё, что придёт в голову и никакого тебе контроля.

За скирдами расстилалась разноцветным ковром, по весне благоухая различными ароматами, широкая, раздольная красавица степь.

Здесь можно было услышать пение жаворонка. Увидеть высоко парящего степного орла, распластавшего свои крылья и неподвижно устремившего свои глаза в траву, высматривая добычу. Вечером выходил из норы суслик, замирал стоя, согнув лапки, и зорко всматривался вдаль. В степи проживали сурки-байбаки. Иногда, покрякивая, важно разгуливала красная утка. А порой гордо шествовала стая журавлей. Юрко шныряли ящерицы разного цвета. Грациозно извиваясь, ползла гадюка. Она беззлобна, если ее не дразнить.

В каждое время года степь меняла свою окраску. Весной она была зеленой и дарила первые цветы – подснежники, одуванчики. Затем появлялись васильки, лютики, колокольчики, полевая гвоздика, белая кашка. Рос борщевик, грозно возвышаясь над всеми, как бы говоря: «смотрите, я здесь хозяин», зеленел щавель, попадалась валериана лекарственная. Росли караганник и полынь. Из караганника делали веники, чтобы подметать дворы и сараи.

К середине лета под знойным солнцем степь становилась другой.. Трава постепенно приобретала желтоватый оттенок: отцветали цветы, силу набирал борщевик, цепко держались за землю лопухи, разносился терпкий запах полыни, под лёгким дуновением ветерка покачивался ковыль.

Совсем по-другому смотрелась степь зимой. Она покрывалась ослепительным снегом, переливающимся различными цветами радуги. На него смотреть можно только прищурив глаза. Снег выдавал всех: вот вьющиеся следы мышки, они представляли своеобразную паутину, как будто мышка специально запутывала своего преследователя, а вот пробежал зайчик, спасаясь от погони. Он остановился, прислушался: всё в порядке. И побежал дальше. Следы хитрой лисицы вели к сараям, видно, проказница мечтала залезть в курятник, да кто-то спугнул. Чуть дальше, важной поступью пробежал волк – хозяин степи. А вот следы охотника. Интересно: нашёл он что-нибудь?

Километрах в 9 возвышался казахский Мелкосопочник. На двух больших сопках до самого конца лета лежал снег. Он таял, и его ручьи распространялись по степи. И там, где протекали ручейки, долго зеленела трава. Летом жители казармы и станции (это основное поселение) ходили в горы за ягодой – смородиной и земляникой.

В горах, виднелось несколько небольших построек барачного типа. В этих бараках жили на вольном поселении репрессированные политические заключенные. Они приезжали иногда на казарму за продуктами в небольшой магазинчик, который открылся уже после войны. Когда кто-то из них заходил в магазин, все расступались, наступала гнетущая тишина, дети почему-то жались к матерям. Была видна интеллигентность этих людей. От них веяло каким-то теплом. С продавцом они разговаривали тихо, культурно, вежливо, с улыбкой. Покупали мыло, немного кругленьких конфет, сахар и что-то из промышленных товаров. Когда они выходили из магазина, и за ними закрывалась дверь, кто-то тихонько произносил: «Это враг народа».

За Казармой двумя змейками пролегал железнодорожный путь. В строго назначенное по расписанию время, проходили поезда: товарные и пассажирские. Приход пассажирского поезда на станцию, которая была расположена от Казармы в двух километрах, был праздником для всех жителей. За полчаса до прихода пассажирского поезда на перроне прохаживались девушки и юноши, одетые в самое лучшее, что у них было, тихо разговаривая друг с другом. Здесь же сновали хозяйки со своим товаром: кто предлагал вязаные шерстяные носки, кто платок, в основном предлагали пирожки, блины, вареные яйца, молоко, сметану… Все оживлялись, когда видели приближение поезда. Он стоял долго, потому что происходила смена бригады паровоза.

По тому времени станция Дарья была цивилилизованным поселением. Здесь было пассажирское депо, шесть двухэтажных домов, трёхэтажные школа и интернат, большая баня. Были клуб, где в среду, субботу и воскресенье показывали фильмы и концерты художественной самодеятельности, хорошая одноэтажная больница и много частных домов. За вокзалом – большая площадь, посредине которой возвышалась трибуна. На этой площади часто проводились собрания, посвящённые различным событиям.

Но вернёмся к нашей героине. Выискивая трофеи, она вдруг увидела, что через железнодорожный переезд прошёл человек. Он направлялся на казарму. За спиной у него был рюкзак, а в руке маленький чемоданчик. Поступь мужчины была уверенной, будто он уже знал эту дорогу.

Почему-то у девчушки радостно забилось сердце. Человек, приблизившись к ней, остановился, поставил маленький чемоданчик и пристально посмотрел на неё. Несколько секунд они глядели друг на друга. Потом мужчина в солдатской форме произнёс: «Галка?!»

Девчушка, забыв про свои «драгоценности», с радостным криком: «Жеееня!» – бросилась к нему в объятия. Брат поцеловал её, нежно отстранил, разглядывая, сказал:

– Так вот ты какая, сестрёнка! Выросла. Не узнать.

Галка крепко прижалась к брату.

Глава 1. Семья

Родители Галки, выходцы из Орловской области, города Мценска. Отец – Байдеров Михаил Петрович – родился в 1900 году, в семье мельника. Дарья Андреевна Горшкова, мама Миши, родилась в 1878 году в семье крестьянина. Они жили недалеко от имения Спасское-Лутовиново, где родился писатель И. С. Тургенев, и была в услужении у помещицы. Маленькая Даша часто приходила в дом к помещице, приносила ягоды, грибы. Хозяйка щедро награждала её. В 1897 Даша вышла замуж за Байдерова Петра, сына мельника, во Мценскую слободу. Здесь и родился Миша. Больше детей не было. Поэтому вся родительская любовь была отдана только ему. Рос он своевольным, подвижным, активным, любознательным. Его семья была зажиточной. Мельница пользовалась большим спросом. А когда свершилась в 1917 году революция, то семья была на стороне большевиков. На одной из слободских вечеринок он увидел красавицу Татьяну Полякову. Уговорил родителей заслать сватов. Татьяну, против её воли, выдали замуж за Михаила. Родилось четверо детей; Евгений, Валентина, Геннадий и Борис. В конце двадцатых годов, он вступил в большевистскую партию, ВКПб, а в 1935году завербовался в Казахстан, в Караганду. Устроился работать на железную дорогу, мастером.

Теперь надо рассказать о Татьяне…

Во Мценске была слобода, где жили ремесленники, занимаясь своим кустарным делом. Здесь были парикмахерская, торговая лавка, швейные мастерские, кузница, каретный двор… В семье каретника – Полякова Николая Николаевича – третьим ребенком была Татьяна (В будущем Татьяна Николаевна). Это была красивая, кудрявая, умная девочка. Она ходила в церковно – приходскую школу, а когда окончила третий класс, то с отцом случилось несчастье: при ремонте кареты, он проглотил маленькие гвоздики, и умер мучительной смертью. Хозяйством стал управлять старший брат – Николай Николаевич. Он решил, что сестре необходимо приобретать профессию, и отдал её на обучение модистке, которая имела частную швейную мастерскую.

Мама Танюши – Сурина Александра Фёдоровна, была рождена в дворянской семье, которая обеднела, когда умер отец Александры. Вопреки желанию матери, Александра Фёдоровна вышла замуж за любимого человека, поэтому мать лишила её наследства. Татьяна часто говорила, что у неё двенадцать золотников дворянской крови.

В швейной мастерской Татьяна не сразу стала изучать азы швеи. Долгое время она выполняла подсобные работы: нянчила ребёнка у хозяйки, мыла пол, подметала двор… Девушки, работавшие в мастерской, часто посылали её в магазин за сигаретами. А однажды попросили купить в магазине «симпатию». Не чувствуя никакого подвоха, Танечка пришла в магазин и попросила дать ей «симпатию». В магазине, находившиеся люди, рассмеялись. Она поняла, что над ней зло пошутили. После этого Танечка была осмотрительной и не всегда выполняла просьбы модисток. Однажды старший брат попросил пришить пуговицу, но она пришила её неправильно. Брат понял, что сестру в мастерской ничему не учат. Состоялся серьёзный разговор с хозяйкой, после чего Танечка стала вникать в законы швейного мастерства. Одним словом, она закончила обучение и, в результате большой практики, стала высококлассной модисткой: шила платья разного фасона, мужские костюмы, пальто, плащи, шляпки…

После отъезда мужа в Казахстан, все заботы о семье были возложены на Татьяну. Целыми днями она была на работе, домашним хозяйством занималась свекровь – Дарья Андреевна и дочь Валентина. Мальчишки тоже делали работу по хозяйству, но больше озоровали. Бабушка Даша с ними не могла управиться. Они часто баловались спичками, пытались подкуривать. И однажды загорелся дом. Пока сбежались люди, пока приехали пожарные, дом уже догорал. Семья осталась на улице. Никто из соседей не предложил им пожить у них, и они обитали в сарае, вместе с животными.

Из всех животных самым хитрым был поросенок. Он тихонько прокрадывался на грядки к соседям, вырывал морковку и приносил в сарай. Причём делал это не один раз. А ночью устраивался на ночлег между пацанами и смачно попукивал.

Приближалась зима, и семья решила уехать в Казахстан. В середине 1938 года они приехали в Караганду. На станции Сортировочная их встретил отец – Михаил Петрович. Ему к этому времени управление Карагандинской железной дороги выделило 2 комнаты на Казарме станции Дарья. Постепенно семья обживалась. Купили корову, кур, вскоре корова отелилась, появилось молоко. Осенью собрали картошку. Жизнь налаживалась. Татьяна Николаевна стала работать путевым обходчиком. В 1940 году в семье появился ребенок, Станислав, который вскоре умер.

Время было тревожное, в воздухе витала угроза войны. И в настроениях людей не было радости. Но жизнь продолжалась. Старший брат Женя начал работать в бригаде отца. Остальные учились в школе. В июне 1941 года началась война.

Михаил Петрович получил бронь, так как железнодорожный путь приобрел важное стратегическое значение. В сторону городов Алма-Ата и Ташкент шли составы, наполненные людьми – беженцами. Перевозили оборудование заводов. А на восток шли составы, груженные продовольствием, на многих платформах стояли покрытые брезентом орудия. В 1942 году 14 апреля родился новый член семьи Байдеровых. Это была девочка, которую назвали Галей. Понятно, что для всех членов семьи она была игрушкой. Заботится о ней больше всего приходилось сестре Валентине, которая была старше Гали на 16 лет. В этом же 1942 году осенью на фронт призвали старшего брата Евгения. А в начале 1944 года, когда наша Красная Армия стала наступать и изгонять из своей земли непрошеных гостей, призвали на фронт и Михаила Петровича. Всего одно письмо он прислал с фронта, в котором выражал свою любовь к жене, к своей матери, к детям. Фраза из письма: «Дети, помогайте маме, заботьтесь о своей младшей сестренке. Берегите её. Живите дружно и не будет грузно». Дальше он сообщал о том, что его часть находится в Эстонии, что он является политруком в роте и занимаются они восстановлением железных дорог, которые при отступлении взрывали фашисты. Еще он сообщил, что ему неизвестно, на каком фронте находится Женя.

В конце 1944 года, как и во многие семьи нашей Великой Державы, в семью Байдеровых пришла печальная весть. В извещении, которое получила Татьяна Николаевна, было написано, что её муж, Байдеров Михаил Петрович геройски погиб под селом Пярну, в Эстонии. Сбежались все соседи, выражая соболезнование и утешение. Теперь уже Татьяна Николаевна стала полностью ответственна за семью.

Во время войны, спустя месяц после родов, она вышла на работу. В то время были сильные бураны. Стояли суровые морозы, а летом – знойные жаркие дни, но нужно было идти проверять путь, постукивая по рельсам тяжелым молотком, а за спиной висел огромный ключ, которым она подкручивала разболтавшиеся на рельсах гайки. Нужно было пройти туда и обратно двадцать километров. Однажды, во время сильного бурана, уставшая, она присела на рельс, и не заметила, как задремала. И только благодаря какой-то высшей силе, она открыла глаза и увидела светящиеся фары, надвигающегося поезда, который был почти рядом. Не помня себя, сорвалась с рельса и скатилась с насыпи вниз. И тут же, громыхая, промчался перед нею поезд. Сердце учащенно билось. Она благодарила Бога, что он не осиротил полностью её детей.

Любимым членом семьи была бабушка, Дарья Андреевна. Она редко кричала на детей, обладала чувством юмора, вязала носки для фронта, выполняла все поручения своей невестки, готовила скромные обеды, качала в люльке свою маленькую внучку. Была арбитром примирения, когда разбушевавшаяся глава семьи наводила порядок в доме. Она тихо говорила: «будя тебе, Тасик, будя…» Ребята с уважением относились к ней. Геннадий уже не учился в школе. Его отправили в Омск на курсы дефектоскописта, а после окончания стал работать. Было ему 14 лет. Порой дома его не было несколько суток.

Борис учился в школе в седьмом классе. Уроки обычно выполнял при свете керосиновой лампы. Чернил не было, их заменяла сажа. Тетрадей не было, их заменяла газета. Старшая сестра Валентина окончила десять классов, и ей предложили работать учительницей в первом классе. Кроме этого она вела драмкружок. Часто в клубе ставили спектакли.

Однажды на премьеру взяли Галку. Некоторое время Галка сидела на коленях у мамы, потом сидеть ей надоело, и она важно стала ходить между рядами, громко говоря и показывая на сцену: «Вон там моя сестра Валя…». Вдруг она услышала, как Валя и её партнёр на сцене ссорятся из-за «ребёнка», и, увидев в руках у сестры свою куклу, завёрнутую в пелёнку, Галка стремительно взбежала на сцену и, вырывая из рук Вали «ребёнка», стала кричать: «Это не ребёнок… Это моя кукла, кукла моя, моя…!». В зале стоял хохот.

Условия жизни во время войны были тяжелыми, не только в этой семье, но и у всех. Однако между людьми были понимание, взаимопомощь, сострадание, сочувствие. Каждый был готов поделиться последним куском хлеба.

Как предвестники стрессового состояния – были вши. От них сложно было избавиться. Но в теплые летние дни, в свободные от работы минуты, женщины садились на крылечко, которое добела было выскоблено, и поочередно искали друг у друга вшей, в полголоса обмениваясь новостями. Ребятишки бегали тут же.

Радостным событием стало известие об окончании войны. Все ждали возвращение близких. Галя, которую чаще всего звали Галкой, подросла и часто в семье слышала разговор взрослых о том, что скоро вернется с фронта брат Женя. И вот осенью 45 года, встреча их состоялась.

Радостно обнимая своего брата, Галка видела, как на крыльцо стали выбегать мама, бабушка, сестра, все были в слезах. Это были слёзы радости. Они бросились к нему, обнимая и целуя его, перебивая друг друга, что-то говорили. На лице Жени сияла радостная улыбка. Еле сдерживая слезы, он по-взрослому говорил: «Ну, будет, будет. Пошли в дом». Братьев, Геннадия и Бориса, в это время дома не было.

Глава 2. Братья

После ужина Женя открыл рюкзак и стал раздавать подарки. Галке он подарил куклу, которая хлопала глазками. Радости не было конца. Она, то прижимала куклу к себе, то усаживала, то пыталась завернуть в свой платок.

Маленьким чемоданчиком оказался патефон с двумя пластинками. На одной были песни Руслановой, на другой ария Демона «Я тот, которому внимала ты в полуночной тишине» и симфония Д. Кабалевского «Кола Брюньон». Играя с куклой, Галка непроизвольно слышала то, что говорил Женя о войне. На всю жизнь запомнила она, как Женя рассказывал о Висло-Одерской операции.

Это было в январе 1945 года. Находясь в Польше, батальон Жени получил приказ наступать. Нужно было форсировать реку Вислу. Но переплывать не на чем. Солдаты бросались в воду во всём обмундировании, с автоматом в руке. Намокнувшая одежда тянула вниз, и они сразу уходили под воду. Женя, видя гибель своих товарищей, сбросил с себя шинель, снял сапоги, держа в руке автомат, бросился в воду вплавь. Он видел, что его друг сделал то же самое и поплыл за ним. Вода в реке была очень холодной. Они почти доплыли до берега. Не хватало сил, но Женя упорно плыл. Вдруг он услышал бульканье, оглянувшись, увидел, как его друг, обессилив, пошел ко дну. Выбравшись на берег, весь дрожа от холода, он бросился к горевшему зданию, чтобы согреться. Всю жизнь у него перед глазами стояла нелепая смерть друга… Потом Галка услышала, как после долгого молчания брат сказал: «Если снова начнется война, то я… застрелюсь».

Женя пробыл дома недолго, его отправил военкомат работать в милицию в город Бертыс (Балхаш). Здесь в Балхаше он встретился с девушкой Валей, которая стала его женой. Вскоре родилась дочка Женечка. Работал он в транспортной милиции, охранял вагоны, в которых перевозили продукты, промышленные товары и многое другое. Однажды, придя на смену, он обнаружил, что у одного из вагонов сорвана пломба, открыта дверь и большая часть тюков была увезена. Об этом Женя сообщил своему начальству, началось расследование. Его обвинили в халатности и осудили на пять лет колонии общего режима. Доказать свою невиновность он не смог.

Все пять лет он находился в Карабасе, в Долинском лагере. Это было второе, после гибели отца, страшное известие в семье. Каждые полгода Татьяна ездила на свидание к сыну. Зато жена ни разу за пять лет его не навестила.

Заканчивался срок заключения. В последний раз Татьяна ехала на свидание. Она взяла с собой Галку. Женя к тому времени был на вольном поселении. Начальник колонии разрешил Татьяне переночевать. Пока она располагалась на ночлег, брат с сестрёнкой, на двуколке, поехал по своим делам. Место было красивейшее; симметрично расположенные клумбы, на которых росли невиданной красоты цветы, их благоухающий аромат разносился по всей территории. В два ряда по периметру располагались огромные тополя, между ними был вырыт арык, в нём, журча и переливаясь, текла вода. Росли различные декоративные кустарники, между ними пролегали аллеи. Не далеко от колонии была построена платина. Там разводили рыбу. Посажены фруктовые, ягодные и овощные плантации. Было как в сказке. Над всей этой красотой трудились политические заключенные – «враги народа». Привязав лошадь к дереву, брат спросил: «Ты не побоишься остаться одна?» – и, получив утвердительный ответ, оставив Галку в двуколке, ушёл. Вскоре Женя вернулся вместе с женщиной. Видно было, что она ждёт ребёнка. Её звали Валей. Потом она стала его женой. После освобождения они уехали в Кустанай. Там у него родилось трое детей. до 1966 года он работал шофёром, простудился. Его привезли в Караганду и положили в больницу.

На этот период Галка была замужем. У неё уже было двое очаровательных детишек. Узнав о приезде Жени, Галка с мужем тотчас навестила старшего брата. Она увидела его измождённым, уставшим, очень больным. Увидев Галку, брат, превозмогая боль, заулыбался, сказав: «Ну вот, Галка, я, наконец, приехал к тебе в гости». Это были пророческие слова. Вскоре Жени не стало. Все хлопоты по перевозке тела в Кустанай легли на Татьяну Николаевну. Никто не знает, что было у неё на сердце. Она потеряла сына. Горе матери было невосполнимо.. Желание Жени исполнилось: последнюю ночь перед отъездом домой он провёл в гостях у Галки.

Брат Геннадий большую часть времени проводил на работе. Домой приезжал только по выходным. И почему-то всегда ночью. Он рано повзрослел. Да и не только он. Подростки во время войны выполняли самую трудную мужскую работу. Они в тылу ковали победу, помогая своим братьям и отцам. Мама сшила ему рабочий китель с желтыми большими железными пуговицами. В нём он казался серьёзным и мужественным. Галка гордилась своим братом. Его приезд был праздником для неё. И вот почему.

Рядом с кроватью Галки стоял шифоньер, куда брат вешал свой китель. Пока на кухне мама кормила его, Галка тихонько вставала, впотьмах открывала шифоньер и из кармана кителя доставала денюшку – рублик. Его она тратила в школьном буфете, покупая пирожки или булочки. Она была уверена, что брат ни о чём не догадывается, и гордилась своей предприимчивостью. Но шила в мешке не утаишь.

Однажды вместо рублика она вытащила пять рублей. Об этом Галка узнала только в школе, когда в очередной раз направлялась в буфет. В жилах застыла кровь: это большая сумма. Она долго размышляла: что делать? Вернуть или истратить? Соблазн пересилил. В буфете набрала всего, чего только душа желала, не думая о последствиях. А дома ждал её грозный брат. И только она закрыла за собой дверь, взглянула на брата, увидела его серьёзный взгляд, поняла: Гена знает всё. Он дал ей раздеться, вымыть руки, поесть и только тогда подозвал к себе. «Ты не хочешь ничего мне сказать?» Галка молчала, потупив голову. «Я давно знаю, что ты из кармана вытаскиваешь у меня деньги. Но это рубль, а сегодня…». он многозначительно посмотрел на неё. Она стояла, наклонив голову, боясь взглянуть на него. От стыда лицо было красным «Вот что. Запомни: воровать очень плохо. Если надо – попроси, я всегда тебе дам». – Сказал он. Разговор был коротким, но она запомнила его на всю жизнь…

Надо помнить: самое лучшее воспитательное воздействие – это многозначительный взгляд или краткая фраза со смыслом осуждения, но чтобы била точно в цель. Геннадий умел достигать цели.

Длительная мораль, нотация не достигают цели.

Иногда Геннадий просматривал дневник. Читал замечания учителей, расписывался. Увидев двойку, качал головой. От этого Галке становилось не по себе. Потом говорил: «Я не думаю, что геометрия тебе не под силу. Исправь». И всё. Но после этого разговора Галка лезла из кожи, чтобы закрыть все неуды только отметкой «отлично». У неё поднимался тонус, рвение, желание стать одной из лучших учениц в классе.

Геннадий очень любил технику: вначале приобрёл велосипед с моторчиком, потом появился мотоцикл. Купил радио и ружьё. Он любил охотиться.

Весной прилетали птицы, начинали вить гнёзда в лощинах, заполненных водой. Был сезон охоты. Геннадий тщательно готовился к этому событию и всё свободное время проводил на охоте. Однажды он взял с собою Галку.

Приехали к небольшому озерцу. Нашли густые заросли камышей и начали устраиваться. Над водой туда-сюда сновали чирки. Устроившись на подстилке, брат стал целиться в стаю птиц. Чирки ничего не подозревали. При каждом выстреле Галка плотно закрывала уши. Охота была удачной. Впечатлений очень много. Брат был старше Галки на 14 лет. Последние годы жизни его семья жила в городе Темир-Тау Карагандинской области. Женился он в 26 лет и всю свою любовь отдавал семье – жене и детям. Его не стало 2004 году.

Совсем по-другому воспитывал её Борис, который был старше на 12 лет. Проверяя дневник и увидев неудовлетворительную отметку, он подолгу проводил воспитательную беседу. Ему нравилось читать мораль. Галка сначала внимательно слушала его, потом становилось утомительно, а потом ей стало казаться, что всё это он говорит для себя, чтобы утвердиться в жизни. Чем дольше она слушала, тем сильнее появлялось желание сделать всё с точностью наоборот. Так и происходило. Снова появились двойки, замечания, пропуски уроков и другие нарушения…

После окончания седьмого класса, он поступил в Каркаралинский ветеринарный техникум, но проучился только год. Снова поступил в Карагандинский медицинский техникум на факультет фельдшера – акушера. Жил в общежитии, приезжал только на каникулы, помогал маме заготавливать сено на зиму и выполнял другие хозяйственные работы.

Не один раз на сенокос он брал с собой Галку. Радости не было конца. Она безумно любила бегать по лугу. Вдыхать запах скошенной луговой травы. Это потрясающе! А цветы? Какое разнообразие! Какая палитра! Набрав полную охапку цветов, Галка садилась в телегу и начинала перебирать их. Вот колокольчик, лютик, герань луговая, это горицвет и клевер луговой… Названия многих цветов она не знала. Перебрав их, стала плести венок. Недалеко паслась корова, которая в хозяйстве заменяла лошадь, её запрягали в телегу и возили сено. Ярко светило солнце. В траве сновали ящерицы. Чирикали птицы. Всё цвело и благоухало… КРАСОТА!!!

В 27 лет Борис женился. У него четверо сыновей. Работал разъездным врачом. У населения пользовался большим уважением. В конце 80-х годов его семья переехала жить в Краснодарский край. Не стало брата в марте 2014 года.

Таким образом, каждый из братьев внёс свою лепту в воспитание Галки.

Глава 3. Сестра

Валентина была стройной эффектной девушкой. У нее красивый овал лица, полные губы, карие глаза. Курносый носик не портил ее красоты. Русые волосы были уложены локонами. Сестра одевалась по моде, благо, что мама могла сшить любое платье. Когда она шла, молодые люди долго смотрели ей вслед и этим она гордилась. Галка безумно любила ее, старалась прилепиться к ней, куда бы она ни шла.

В середине 1947 года в дом приехали двое мужчин из Караганды. Валентина была на работе. Они долго о чем-то говорили с Татьяной Николаевной. Галка слышала, что гости приехали свататься, хотя ей непонятен был смысл этого слова.

Вскоре пришла Валя. Она познакомилась с гостями. Разговор продолжился в ее присутствии. У всех было веселое настроение, было небольшое застолье. Вечером гости уехали. Между сестрой и мамой продолжился разговор, в котором участвовала бабушка. Оказывается, Валю сосватали и через неделю жених приедет за ней. Слушая это, у Галки заныло сердце, как будто предчувствовало что-то нехорошее. А нехорошим было то, что через несколько дней приехал молодой человек на машине, погрузил вещи сестры и увез. Галка рыдала так, как будто потеряла навсегда самое дорогое, что у нее было. Никто не представлял, какая тоска – печаль поселилась в её детской душе, как это было больно. Она думала о сестре и день, и ночь. По нескольку раз заводила патефон, ставила пластинку и, стоя у печки, без конца слушала симфонию Д. Кабалевского «Кола Брюньон». Симфония передавала настроение Галки. Слезы непрерывно текли из ее глаз. Тоска по любимой сестре мучила её ещё долгие годы.

Однажды Валентина приехала домой, чтобы решить какие-то проблемы. Вернуться в Караганду должна была рано утром. На плечах её был черный платок с большими красивыми цветами. Галка решила не отпускать сестру, и для этого она почти полплатка засунула себе в рот, в надежде, что когда его будут вытаскивать, она проснется и добьется того, что Валя возьмет ее с собой, или она ее не отпустит. Но, какой ужас ожидал ее! Проснувшись, она увидела, что платка во рту нет, и сестры рядом нет. Истерика охватила её. Она билась в конвульсиях. Ни мама, ни бабушка не могли её успокоить. В стрессовом состоянии Галка находилась несколько дней.

Было радостью, когда бабушка, навещая старшую внучку, брала с собой Галку. В Караганде она впервые увидела огромные черные горы. Оказывается, это были угольные терриконы. Её очаровали строем идущие ФЗУшники, громыхающий трамвай. Дом Вали был небольшой: кухня и две комнаты. Рядом с домом находилась землянка, а, напротив, в метрах пяти, стоял другой дом. Всё было огорожено забором. В доме напротив жила девочка Женя. Она была ровесницей Галки. Они подружились. Галка жила у Вали недели две, потом бабушка увозила её обратно.

Муж Вали работал шофёром на большой грузовой машине. Он часто ездил в командировки. Однажды его направили в Алма-Ату за яблоками. На обратном пути он заехал в Дарью. Оставил целый ящик яблок. Какой удивительный аромат разносился по всему дому! Таких яблок, как апорт, нет больше в мире! Мама выдавала яблоки каждому по счёту. Ящик стоял под кроватью у Галки. Представляете, какое искушение испытывала она? Но не тут-то было! Опыт «воровства» у неё уже был. Поэтому она стремилась пораньше лечь спать, предварительно прихватив пару яблок, а потом, под одеялом с удовольствием их поедала.

Однажды Галка услышала, что Валя очень больна, потеряла ребёнка, с мужем происходит разлад и бабушке необходимо ехать к Валентине, чтобы помочь и поддержать её. Она просилась поехать с бабушкой, но мама не разрешила. Вскоре Валя выздоровела, отношения с мужем наладились, и бабушка вернулась домой. Через два года у Галки появился племянник-Валера, зато отношения с мужем у Вали разладились окончательно. Они разошлись. А сына своего она привезла в Дарью, к маме, на воспитание, на пять лет, до школы.

Шли годы, а между сёстрами не было взаимопонимания. Старшая сестра никогда не интересовалась жизнью Галки, а Галка стеснялась о чём-то спросить её. Так постепенно появлялось отчуждение, которое с годами всё увеличивалось. Было время, когда Галка нуждалась в советах старшей сестры, в её сострадании и помощи, но, к сожалению, этого не случалось. Зато Галка в трудные минуты всегда готова была подставить плечо и прийти на помощь.

Она часто ездила в техникум, где учился племянник, чтобы урегулировать его проблемы. А в 1979 году, в октябре, случилась страшная трагедия: с пятого этажа квартиры Валентины сорвался её сын Валерий. Сама она отдыхала в Дарье, у мамы. Галка глубокой ночью получила от жены племянника телеграмму. Первым автобусом она отправилась в Майкудук, а своего знакомого попросила съездить в Дарью за сестрой. Рано утром Галка была уже в больнице, сидела у кровати Валеры, видела его мучения. Он её узнал, но говорить не мог, а только крепко сжимал её руку. Врачей долго не было. Она не выдержала, пошла в ординаторскую. С врачами говорила очень резко. Вскоре они пришли в палату, попросили всех выйти и начали проводить консиллиум. Спустя полтара-два часа, пригласили Галку и сообщили, что он безнадёжен. В коридоре, уткнувшись в угол, она тихо плакала. Весь день просидела возле него, видя, как постепенно, в муках, он умирает. Ночью у его постели дежурила жена. Она закрыла ему глаза.

Организацию похорон взяла на себя Галка.

А потом, понимая, как тяжело будет сестре жить там, где погиб её сын, постаралась поменять квартиру в Шахан, где жила сама. Она хотела быть рядом с сестрою, чтобы своим присутствием смягчить её боль. Но спустя какое-то время, сестра стала упрекать Галку: зачем ты перевезла меня? Там мне было бы лучше, там много знакомых т.д…

В силу своего характера и в результате зависимости от болезни – ярко выраженной гипертонии – Валя была не сдержанной, взрывной, конфликтной, завистливой и несправедливой, в то же время доброй и ранимой. И как Галка не старалась быть к ней терпимее, не могла. Порой срывалась, и они ссорились. И не смотря ни на что, она общалась с сестрой, и готова была прийти к ней на помощь в любую минуту, пока судьба не развела их навсегда. В1999 году она переехала в Краснодарский край, в станицу Владимирскую, к брату Борису. 6 октября 2008 года её не стало.

Глава 4. Бабушка

По дому она ходила тихо. Ни с кем никогда не спорила. Ребята её очень любили, иногда подшучивали. Она принимала шутки и смеялась своим беззубым ртом. На ней всегда была цветастая кофточка и длинная, по щиколотку, тёмная, в сборку, юбка с одним глубоким карманом. Голова была покрыта белым платочком, завязанным на шее, концы которого всегда были подогнуты под подбородок. Глаза были глубоко посажены. Их цвет невозможно было определить. Нос длинноватый, слегка курносый, рот впалый, подбородок немножко выдвинут вперед. Она была прелестной, очаровательной старушкой.

Известие о гибели сына она встретила стоически: никто не увидел на лице её ни одной слезинки. Да и плакала ли она когда-нибудь? Наверное… Но об этом никто не знал… Никого не допускала до своих переживаний. И чтобы уменьшить душевную боль, она закладывала за нижнюю губу свёрнутый комочек из листьев табака. Это, очевидно, дурманило её и уводило в какой-то другой мир, где ей было комфортно и свободно.

Отношения с невесткой складывались с переменным успехом: то тишь да гладь и божья благодать, то пыль коромыслом. Разница в том, что пыль была с одной стороны – со стороны невестки. Невестка всегда находила повод к чему придраться, и камнем преткновения для неё была свекровь. Она винила её во всех смертных грехах. Бабушка терпеливо переносила нервные всплески со стороны невестки, принимая огонь на себя за всех и вся. Не смотря на то, что они были разными по характеру и темпераменту, существовать друг без друга не могли. Бабушка выполняла все поручения Татьяны: съездить за справкой на покос сена, сходить в контору за разрешением получить уголь и шпалы, отправить посылку Жене, оказать помощь Валентине, сготовить обед, следить за Галкой и т. д. Очень часто невестка и бабушка подолгу тихонько о чем-то разговаривали. В основном говорила невестка, а бабушка кивала головой.

– Ба, ты слышишь меня? – Спрашивала невестка.

Бабушка кивала головой. А потом под монотонный говор начинала дремать.

– Ба, ну ты слышишь меня? – Снова спрашивала невестка.

– Слышу, слышу, молодайка.

– Ну и что же мы будем делать?

– Как решишь, так и делай – был ответ.

С соседями не ссорилась, потому что однажды у всех одним своим поступком отбила желание задевать её. Как-то раз Галка подралась с соседской девчонкой. Выскочила мать девчонки и набросилась на бабушку с обвинениями. Бабушка внимательно слушала, а потом подняла юбку и, повернувшись задом к соседке, несколько раз похлопала по своей голой попе, и гордо пошла домой. Все онемели от увиденного. А соседка долго стояла с открытым ртом… Больше никаких конфликтов не было.

Галка очень любила сидеть у бабушки на кровати. Прижмется к ней и шепчет: «Ба, а ба, у тебя есть что-нибудь вкусненькое?» Бабушка молчала, продолжала вязать. Она вязала носки, варежки для всей семьи.

– Ну, ба, есть что-нибудь вкусненькое?

– Есть, – говорила бабушка, лезла в свой единственный в юбке карман и вытаскивала залежавшийся пряник.

Именно бабушка научила Галку набирать петли на спицы, вывязывать лицевые и изнаночные и замыкать их в кружок, для того, чтобы вязать дальше носок.

Когда проходили по всей стране выборы, бабушка вставала очень рано, одевалась в самое лучшее и уходила голосовать. А когда возвращалась, то приносила для Галки мандаринки, красивые полюшки, небольшую шоколадку. Галке непонятно было, что значит «голосовать» и она приставала к бабушке.

– Ба, ты что, пела там?

– Да.

– А почему ты дома никогда не поешь?

Бабушка улыбалась. Галка просила ее спеть. Но просьбы не увенчались успехом.

Однажды Галка спросила:

– Ба, скажи, когда лучше жилось: раньше или теперь?

Бабушка, не задумываясь, отвечала:

– Теперь.

Но конкретно объяснить, почему живется лучше «теперь», не могла.

В сильные морозы и бураны, закутав в большой платок Галку, она провожала ее до школы. Галка, держась за бабушку, до самой школы шла вслепую. Так же проходил и обратный путь.

Однажды, когда все были дома, бабушка вдруг сказала: «Я скоро умру…» У Галки всё внутри похолодело… Слёзы навернулись на глаза, она крепко прижалась к ней: «Баб, не говори так… Ты должна ещё моих деток понянчить…». «Успокойся, это будет не сейчас». – она нежно погладила внучку по голове. Бабушка для Галки была не только родным человеком, но и подругой. Она ей рассказывала все свои секреты: плохие и хорошие. А когда, набедокурив в школе, учителя вызывали дпя беседы Галкиных родителей, она приглашала бабушку. Бабушка всегда была на стороне Галки и всегда находила аргументы в защиту внучки. Учителям нечем было крыть. Аргумент простой: вы же сами были в таком возрасте, вспомните себя, что плохого сделала моя внучка?.. Галка была на седьмом небе от счастья. Победа была за ней!

В восьмом классе историю преподавал молодой специалист, которого сразу же прозвали «дротиком». Он очень старался, но ученики на его уроках вели себя из ряда вон плохо. Галка не была исключением: она опаздывала на урок, громко разговаривала, кидала самолётики, била соседа книгой по голове, на замечания учителя не реагировала, ещё и оговаривалась. «Дротик» не выдержал и велел Галке пригласить родителей. Галка без страха шла домой. Да и чего ей бояться? Д ома у неё была палочка-выручалочка! Вечером, когда мама пошла доить корову, она села на кровать к бабушке и сказала: «Ба, тебя дротик вызывает в школу». – «Хорошо. Приду». Начался четвёртый урок, как раз история, а бабушки всё не было. Вдруг раздался негромкий стук, дверь открылась, и в проёме показалась бабушка. Учитель удивлённо смотрел на неё. И… о, ужас!.. «Милок, ты не подскажешь, где мне найти дротика?» – спросила бабушка. «Подскажу». – невозмутимо сказал учитель и вместе с бабушкой вышел за дверь. Класс разразился хохотом, а Галка не знала, куда ей деться от стыда. Через некоторое время учитель вернулся и, как ни в чём не бывало, продолжил урок.

Дома Галка недовольно сказала бабушке:

– Ты почему назвала историка «дротиком»?

– Но ведь ты сама сказала, что «дротик» вызывает родителей…

– Да, но его ведь не так зовут…

– Теперь я знаю… Познакомились… Деликатный молодой человек… И ты больше не шали на его уроках, а то матери скажу.

Угроза – «сказать матери» – для Галки была смерти подобна. Она надолго укоротила свой хулиганский норов и стала вести себя прилежно. Ни Галка, ни бабушка не подозревали, что судьба вскоре надолго разведёт их.

Глава 5. Татьяна-мама

Танюша была самой красивой девочкой во мценской слободе. Правильный овал лица, голубые глаза, прямой красивый нос, небольшой рот и пышные кудрявые волосы – её гордость. Она тайно была влюблена в парня из своей слободы и думала, что и она ему тоже нравиться. По характеру Татьяна была энергичной, юркой, бедовой. Она выделялась из толпы своей непосредственностью и весёлостью нрава. Её часто сравнивали с артисткой Любовью Орловой.

Чужак, случайно зашедший с друзьями на слободскую вечеринку, сразу в неё влюбился. Спустя некоторое время, в семью Поляковых пришли сваты. Никто не спрашивал её согласия. Семья бедствовала после смерти отца Татьяны, который умер мучительной смертью, случайно проглотив мелкие гвозди: он их держал во рту, когда ремонтировал карету. Сосватали, назначили дату свадьбы, и вскоре Танюша оказалась в семье Байдеровых. Всё было как во сне.

Миша безумно любил жену. Дарил подарки, носил на руках, каждую свободную минуту проводил с ней. Шло время. Она стала привыкать к новой семье. С особой нежностью, по-отцовски, относился к ней свёкор, он был серьёзно болен, и она проявляла к нему заботу и сердечность. Чего не скажешь о свекрови. Её эгоистичная любовь к единственному сыну не давала покоя. Ревность мешала трезво оценить ситуацию, и она ежедневно придиралась к невестке-молодайке, всегда находила повод при всех оскорбить и унизить Татьяну:

– Ну, Фаяна Савина, опять всё из рук валится, спишь на ходу… Ничего доверить нельзя…

Фаяной звали на улице душевно больную женщину, над которой смеялись все дети, кидая в след что придётся…

Муж никогда не заступался за неё. Она терпеливо молчала. Только свёкор тихонько говорил:

– Оставь, Дашутка, что ты к ней пристаёшь…

Но свекровь лютовала с каждым днём всё сильнее. Особенно нестерпимо стало жить после смерти свёкра и рождения детей. Крик, шум, плач заполонили дом. Муж не помогал и всё чаще задерживался на работе. Между ними постепенно стала появляться полоса отчуждения. А наговоры матери на невестку приводили его в бешенство. Иногда ни с того, ни с сего поднимал на неё руку. Однажды жестоко избил её, до крови. Это видели дети. Видела свекровь, но не заступилась. Каждый раз, нарядившись, свекровь уходила куда-то на целый день. Дети, уборка по дому, скотный двор, приготовление обеда – всё лежало на Татьяне. Порой, обессилив, она обнимала в сарае корову и в голос причитала, как будто бессловесное животное могло дать успокоение и утешение. К своей маме она не осмеливалась идти за помощью, боясь встретить не понимание и отчуждение. Нарыдавшись, Татьяна, нежно погладив животное, шла домой к детям. Надо жить, надо терпеть, надо быть сильной, надо…, надо, …надо… Единственный Кто мог ей помочь, и к кому она ежедневно обращалась – это был ГОСПОДЬ.

Молилась она ежедневно. Молилась, когда пеленала дитя, когда кормила скотину, когда шила что-то ребятишкам, когда просто шла по улице… Молилась, молилась и молилась всюду и везде…

Весть о том, что у мужа на работе большие неприятности и ему необходимо срочно уехать, она приняла спокойно. Определили место, куда уехать – Казахстан, город Караганда. Он уехал. Прошло три года после отъезда мужа. Татьяне некогда было скучать: с утра до вечера на работе, а с вечера допоздна наводила порядок дома да разбиралась с детьми – одному шлепок, другому подзатыльник, третьего за уши потрясла, а дочери наказала, что нужно сделать завтра. Свекрови ни слова: пусть себе живёт, как может. Возможно, так бы и протекала её жизнь и осталась бы она во Мценске Орловской области, если бы не пожар в доме, который учинили дети и который уничтожил всё дотла. Забрав свекровь и детей, она поехала в Караганду, где ждал её муж, а потом их семья поселилась на казарме станции Дарья.

Михаил был рад приезду семьи. Это был 1938 год. Он по очереди обнимал сыновей, каждому говорил:

– Как ты вырос, сынок!.. – Сыну Жене в то время было 13 лет

– Гена, сынок, а ты скоро старшего брата догонишь… – Гене было 9 лет.

А самый маленький, Борис, ему исполнилось 7 лет, несмело жался к отцу. Михаил потрепал его по кудрявой головке и крепко поцеловал. Всю нежность и отцовскую любовь он проявил к дочери Валентине, крепко прижав её к себе, сказал:

– Родная, любимая моя доченька, как я по тебе скучал…

Подошёл к матери. Мать обняла его, прижавшись к груди, слёзы выступили на глаза, но она быстро взяла себя в руки: не хотела, чтобы видели её слабость. А потом повернулся к Татьяне.

Несколько секунд он смотрел на неё, как будто вспоминал: «где видел эту даму»? Перед ним стояла стройная, голубоглазая, с ярким румянцем на лице,

очаровательная женщина, на которую все обращали внимание. Глаза её излучали не то радость, не то вызов, не то предупреждение, смотри: я не такая как прежде, я всё могу «и в горящую избу войду, и коня на скаку остановлю»…

Она готовилась к встрече. Сшила по моде шляпку и платье. Купила парусиновые тапочки и носочки с каёмочкой под цвет платья. Ей очень хотелось произвести впечатление на мужа. И произвела!

– Тасик, это ты?!

Она улыбалась. Он притянул её к себе, обнял и крепко поцеловал…

– Жена моя! Моя жена! – Неустанно повторял Михаил.

Для Татьяны начиналась новая жизнь. В глубине души она надеялась, что между нею и мужем будет полная идиллия, что свекровь не будет вмешиваться в их отношения, что часть домашнего быта возьмёт на себя Миша и будет достойным примером для сыновей. Она думала, что время разлуки изменило их и что теперь у них будет всё хорошо.

В Дарье, на казарме стали обустраиваться. Купили корову, кур. Познакомились с соседями. Танюша видела, что к Михаилу относятся с уважением, и к ней тоже стали относится с почтением – она же жена мастера! Ребята пошли в школу. Всё было бы хорошо, если бы не напряжённая международная обстановка.

30 ноября 1939 года в 8 часов утра началась Финская война, которая продлилась 104дня и 4 часа. Победу одержала Красная Армия, но всё равно на душе было неспокойно.

Михаил Петрович подолгу задерживался на работе, а то 2—3 дня не приезжал домой из Караганды, каждый раз, объяснял: много работы. Постепенно управление хозяйством и воспитание детей снова перешло на Татьяну. Она стала раздражаться, придираться к детям, ссориться со свекровью. За собой перестала следить. Когда приезжал муж, устраивала сцены ревности. Время было напряжённое, беспокойное. Началась Великая Отечественная война. Мужчин забирали на фронт. Татьяна пошла работать путевой обходчицей, а муж был оставлен в тылу до особого распоряжения.

В августе 1941 года, когда фашизм уже два месяца нагло расползался по территории нашей Родины, бессовестно бомбя и сжигая города и сёла, она поняла, что ждёт ребёнка. Испугалась, растерялась, запаниковала. Что делать? Ей 38лет. Уже старая. Надо сказать мужу. Сказала. Он холодно посмотрел на неё и на ходу бросил:

– Он нам не нужен.

В подтексте понималось: делай что хочешь, только избавься…

Но она решила оставить нежеланного дитя. 14 апреля 1942 года родилась девочка. Назвали Галей. Постепенно привыкали к новому члену семьи. Мальчишки любовались маленьким комочком, боялись брать на руки. Этот процесс они полностью доверяли сестре и бабушке. Вскоре Татьяна решила покрестить дочь. Свершение этого таинства она взяла на себя, так как церкви в Дарье не было. Михаил Петрович привёз из Караганды женщину, которая должна была стать Галкиной крёстной матерью. Когда он представлял женщину Татьяне, у неё почему-то заныло сердце.

Через день Михаил Петрович проводил Галкину крёстную на вокзал к поезду. Но на душе у Татьяны не было покоя. Вечером, когда она пошла доить корову, услышала отрывок из разговора женщин, стоявших недалеко:

– …и как он посмел привезти свою любовницу?.. Как Танечка это перенесёт?..

Она всё поняла. В глазах потемнело. Захлёбываясь от нахлынувших слёз, кое-как подоив корову, не помня себя, она вбежала в комнату и с кулаками набросилась на мужа. Он всё понял. Не оборонялся, а только закрывал лицо. Ни дети, ни свекровь ничего не могли понять. Они думали, что мать с ума сошла, старались её схватить, угомонить, успокоить. Но безуспешно. Она выплёскивала всё, что долгие годы в ней копилось, потом выбежала на улицу, пошла в степь. Долго ходила по степи, молилась, поднимая голову к небу. Просила у Господа прощение за случившееся, за несдержанность. Потом, успокоившись, дала обет, что будет молчать и терпеть. Терпеть ради детей, ради маленькой крошечки. Нужно быть сильной, мудрой и смиренной…

Жизнь пошла своим чередом, хотя в семье ощущалась напряжённость, все чувствовали натянутость отношений между родителями. И только Галке было всё ни по чём: она агукала в своей колыбельке, требовала, чтобы её кормили, пеленали, играли с ней. В семье она была самым безмятежным и счастливым человеком.

Летом 42 года, когда Жене исполнилось 18 лет, пришла повестка из военкомата: призвали на фронт. Татьяна простилась с сыном дома. Поднесла икону, прочла молитву, благословила. И только тогда, когда закрылась за ним дверь, расплакалась. Плакали бабушка и сестра Валя. Отец и братья поехали провожать его в Караганду. Там формировался эшелон новобранцев, которых отправляли на фронт. Вернётся ли?

Осенью этого же года четырнадцатилетнего Геннадия отправили в Омск на курсы дифектоскопистов. Окончив их, Геннадий окунулся во взрослую трудовую жизнь. За сутки он преодолевал огромное расстояние, фиксируя дифекты железнодорожного пути. За него Татьяна переживала больше всего: как бы не спутался с плохими людьми да не пристрастился бы к спиртному. Каждый раз устраивала ему разгром, если он с работы приходил выпивши. Контроль за ним был до самой его женитьбы. А женился он в 27 лет.

Борис меньше доставлял хлопот. Он был послушным, всегда помогал по хозяйству, выполняя по дому самую трудную работу. Одно беспокоило Татьяну: слабо учился в школе. Однако это не помешало ему поступить в Каркаралинский техникум. Татьяна часто летала к нему на «кукурузнике», снабжая продуктами. Но после того, как он чуть не умер, в результате лопнувшего аппендицита, учиться здесь не стал, а поступил в Карагандинский медицинский техникум на фельдшера-акушера. По окончании его работал разъездным врачом. Женился в 26 лет.

На дочь Валентину была возложена забота о Галке да уборка комнат. Больше ничего от неё Татьяна не требовала.

Отношения с мужем были ровными, но обида на него не уходила, сидела гвоздём в её сердце. Миша смирился с рождением дочери и всей душой полюбил её. Когда выдавалась свободная минутка, носил на руках, о чём-то разговаривал с ней. Она ему улыбалась и в ответ тоже что-то рассказывала.

Вскоре пришла повестка и Михаилу Петровичу. Татьяна молча собирала вещи ему в дорогу. Он подошёл к ней, обнял:

– Прости меня, Тасик…

Она молчала. Вещи были собраны. Пришло время прощаться. Хлюпая носом, обняла отца Валя. Татьяна взяла икону, перекрестила его и пожелала удачи.

У него сжалось сердце:

– Тасик, прости меня… Ну прости…

– Бог простит – тихо сказала она.

Дарья Андреевна и Борис поехали провожать его в Караганду.

Домой он больше не вернулся. Извещение о его гибели она встретила как будто спокойно. Несколько раз прочла текст. Взгляд затуманился. Уголки губ нервно задёргались. Все смотрели на неё. Она положила документ на стол, сказала:

– Отец погиб. – и вышла из комнаты.

Между свекровью и невесткой давно исчезла холодная война. Дарья поняла, что Татьяна – надёжный и родной человек и давно была на её стороне. Поведение сына осуждала, Татьяну поддерживала, но поделать ничего не могла. Провожая сына на фронт, не голосила, не причитала, а только незаметно смахивала слезинки с глаз.

После гибели мужа, Татьяна чётко осознала, что надеяться больше не на кого, что она теперь глава семьи и что обязана доводить детей до ума и досматривать свекровь. Государство определило размер денежного пособия до совершеннолетия Галке и до конца жизни Дарье Андреевне по утере кормильца.

По окончании войны Татьяну наградили Сталинской Почётной грамотой за добросовестный труд в тылу во время ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ войны.

Здоровье её было подорвано. Татьяна обратилась к врачам. После обследования, врачи определили инвалидность второй группы пожизненно. Она стала заниматься трудовой деятельностью на дому. К ней потоком пошли заказчики, они давно знали, что Танечка прекрасная швея. Она трудилась почти сутками: надо было поднимать детей.

Жизнь продолжалась.

Глава 6. Детство

Галку не интересовали проблемы семьи. У неё была своя семья – кукла, которую привёз брат, и с которой не расставалась ни на миг. Она её пеленала, баюкала, кормила, пела ей песни, рассказывала сказки. Говорить Галка научилась рано, слова произносила очень чисто. Это заслуга сестры Вали. Она же научила её читать и писать. Любопытная, шустрая Галка вбирала в себя всё, что видела и слышала, что нужно и чего не нужно. Шалила и проказничала, за что ей часто влетало от всех, кому она портила настроение. А настроение портить она умела всем.

Увидев, что бабушка перестала вязать и куда-то вышла, Галка моментально брала вязание и, вытащив спицы, с удовольствием распускала носок. Ей очень нравилось смотреть, как нитка выскальзывала из петель. Распускала носок до конца, если бабушка долго не приходила. Зато совсем другое «удовольствие» она получала от бабушки. Та, увидев содеянное, хватала Галку за чупрыню, и, дёргая за волосы, приговаривала:

– Я те дам… я те дам… заноза ты эдакая…

Было больно, но всё повторялось заново, если представлялся случай.

Как-то Галка, играя на улице, услышала, что её завёт бабушка.

– Чё, ба?

– Там в духовке чугунок с молоком с красной пенкой. Смотри не съешь пенку. Это молоко для Жени. Я пойду на станцию.

Ну зачем бабушка это сказала? Ну кто удержится от соблазна? И что бы Галка теперь не делала у неё в мыслях стояла только «пенка… пенка… пенка…». И она бежала домой посмотреть на эту пенку. «Только посмотрю» – думала она. А потом вдруг появлялось искушение: оторвать кусочек от пенки: «ну ничего ведь не случится… и Жене хватит». Это повторялось до тех пор, пока пенка не исчезла. Сначала Галка очень переживала, что съела пенку, сокрушалась, что пенку уже не вернуть. Постояв немного возле чугунка с молоком без пенки, горестно вздохнув и покачав головой, она побежала на улицу, и уже через некоторое время с лёгким сердцем играла во дворе, и никакой «наказ бабушкин» её больше не тревожил.

Вскоре она услышала грозный голос:

– Галка, иди сюда!

Ничего не подозревая, забыв о том, что натворила, радостная Галка бежала к бабушке, надеясь, что та принесла ей что-нибудь вкусненькое, совсем не ожидая того, что произошло. А бабушка схватила её за чупрыню, жестко сжав волосы, и с большой силой начала вертеть Галкиной головой туда-сюда, туда-сюда, приговаривая:

– Я же тебе говорила… я предупреждала тебя…, а ты что сделала?..

Милая бабушка, ты же сама виновата. Зачем нужно было говорить Галке о пенке? Ты бы тоже не утерпела, если была бы на месте Галки.

Но всё равно она бабушку любила. Ей нравилось ходить с ней на станцию. Там бабушка, непременно, что-нибудь вкусненькое выпросит у проезжающих: яблочко, пряничек, конфетку, иногда давали арбуз или дыню… По дороге между ними происходил серьёзный разговор:

– Куда эти люди едут?

– Домой.

– А где у них дом?

– Там, где они его оставили во время войны.

– А где они его оставили? А что такое война? Папу враги убили на войне? А какие ещё люди были на войне? и т. д.

Галка очень любила задавать вопросы и любила, чтобы на них отвечали.

Не смотря на то, что маму она боялась больше всех, потому что та без разбора её дубастила: виновата не виновата – бах-бах по головушке – и в расчёте.

И всё-таки при случае она тоже с удовольствием портила маме настроение, и никакие «бабахания» её не останавливали.

Галке сильно нравилась мамина швейная машинка. Пока матери нет, она садилась за машинку и крутила колесо. Её очень очаровывал звук движущегося челнока: тэтэтэтэтэтэтэтэтэ…, нравилось как вертится катушка, как путаются нитки. А что будет потом? Не беспокоило. Пока мать не заставала её за этим занятием. Ну тут уж не бабушкино «круть-верть», а барабанная дробь по красивой русой головке…

У братьев она любила разматывать небольшую трансформаторную катушку: уж больно красивая проволочка. Куда бы её пришпандорить? И ведь находила куда. Наматывала на шею кукле. Прекрасные получались бусы! Отрезала проволочку мамиными ножницами. Поэтому мама говорила: «точу, точу, а они всё тупые».

Но больше всего она любила спускать воздух из велосипедных шин. Открутит ниппель – воздух: шшшшшшшшшш. Красота! Но особая «красота» была тогда, когда кто-то из братьев это обнаруживал. Уже неповторимый звук издавали её уши, а вместе с ними и она издавала неповторимый до слёз звук: «ой ёё ой, ой ёё ой, я не буду больше…» Слёзы градом текли из глаз. Она давала брату слово и на некоторое время затихала. А потом находила новую болячку на срачку, и всё повторялось заново.

Однажды вместе с подружкой она залезла на балкончик, которым пользовались рабочие, и у подружек завязалась серьёзная беседа. Больше всех говорила Галка. Из её уст вылетали такие матерные выражения, что любой мужик бы позавидовал. И вдруг снизу раздался мужской голос:

– Галочка, это ты так лихо выражаешься? Вот это да! – Это говорил их сосед, дядя Лёва.

Галка вжалась в стенку. Глаза от неожиданности расширились, она часто захлопала своими длинными ресницами, лицо от стыда стало пунцовым, дыхание прерывистым. Что делать? А он продолжил:

– Не подумал бы, что такая милая девочка может говорить такие гадкие слова. Если услышу ещё раз, то скажу матери – и ушёл.

Понятно, слово «матери» для Галки имело магическое свойство. Она моментально забыла все гадкие слова. Ну зачем же ей нужны проблемы с матерью?

Находчивости Галкиной не было конца. Ну как не оценить такую изобретательность?

Как-то раз один из политических заключённых подогнал к казарме овец, соорудил шалашик и в течение нескольких дней пас отару рядом с казармой. Однажды он зашёл в магазинчик, купил железную трёх литровую банку сгущённого молока, но открыть её было нечем. Возвращаясь из магазина, он увидел Галку:

– Девочка, ты не могла бы принести нож, чтобы я открыл банку. Я угощу тебя сгущенным молоком.

Галка внимательно смотрела на незнакомого дядю. Ничего грозного в нём не было: голос тихий, мягкий, глаза добрые, на лице улыбка. Галка его не боялась.

– Сейчас принесу. – и побежала домой.

Вбежав в коридорчик, она вдруг остановилась: дома же мама. Она не даст ножа и будет ругать, что Галка разговаривала с незнакомым дядей. И тогда Галка резко развернулась и побежала к куче сваленных скоб. Ими путевые рабочие скрепляли шпалы. Схватив одну скобу, она побежала к шалашику. Увидев в руках Галки скобу, а не нож, дядя удивлённо поднял брови: что это?..

Галка со знанием дела уселась на бушлат, поставила между ног банку, размахнулась и… бах! Из банки как из взорвавшегося вулкана выплеснулось молоко. От удивления у дяди открылся рот, какое-то время он молчал, а потом расхохотался так, что слёзы катились из его глаз. Затем он вытащил булку хлеба. Отломил кусок, сделал в нём углубление, налил туда молока и подал Галке. То же самое он сделал себе, потом на что-то умостился, и они, как два закадычных друга, стали уплетать вкуснятину.

– Тебя как зовут?

– Галка.

– Спасибо тебе, Галка. Я так давно не смеялся. Теперь я понял, что ради такого надо жить дальше… Ну а баночку принесёшь?

– Не-а. Мама не разрешит.

Галка знала вежливые слова и правильно ими пользовалась. Сказав дяде «спасибо», а потом «до свидания», она вылезла из шалашика и побежала по своим делам.

Утром ей захотелось снова пообщаться с дядей. Но ни дяди, ни овец не было. Только стоял пустой одинокий шалашик, пригреваемый солнышком и обдуваемый тёплым ветерком.

На казарме Галку любили все. С ней интересно было поговорить. Приглашали к себе. Всегда её чем-нибудь угощали. Она так к этому привыкла, что потом сама без приглашения шла в гости. Ей очень нравилось бывать у соседки тёти Розы.

Однажды из дверей тёти Розы разносились вкусные запахи, и Галка моментально пошла в гости. Постучав, открыла дверь:

– Тётя Роза, здра…

Недоговорила, замерла, глаза её устремились к столику, стоявшему у окна. Столик был самодельный с перекрещенными ножками, посредине которых была сделана полочка, куда хозяйка складывала мелкие предметы: нитки, спички, баночки и прочее. На верху этой мелочёвки Галка увидела новенькие жёлтенькие рублики, которые как будто говорили: «возьми нас».

Галка не слушала, что спрашивала её тётя Роза. Та стояла у плиты спиной к столику. Воспользовавшись удачным моментом, она быстро подошла к столу, развернулась к нему спиной и, вытянув назад руки, взяла по рублику в каждую, а потом, не меняя положения, глядя на тётю Розу широко раскрытыми глазами, сжав крепко за спиной рублики в кулачках, маленькими шашками, попятилась к двери. Тетя Роза, почувствовав что-то неладное, повернулась к Галке, которая уже попкой пыталась открыть дверь. Увидев испуганные глаза Галки, удивленно приподняв брови, она спросила:

– Галочка, что с тобой? – Та застыла на месте. – Что ты держишь за спиной? – Продолжала спрашивать тетя Роза, улыбаясь. – Ты что-то взяла? Покажи. – Галка по-прежнему испуганно, с широко раскрытыми глазами смотрела на тетю Розу. Она не могла пошевелить руками. Они будто окаменели. – Ну, покажи, покажи, что ты прячешь за спиной? – Ласково сказала тетя Роза. Глаза Галки стали наполняться слезами, и она стыдливо вытянула вперед свои руки, в которых были злосчастные соблазнительные жёлтенькие рублики.

Тетя Роза с укором посмотрела на Галку и сказала:

– Ай-ай-ай. Такая хорошая девочка, а украла рублики. Воровать нельзя, это плохо. Тебе должно быть стыдно. Положи обратно туда, где взяла. И больше так никогда не делай.

Галка положила рублики на место и, наклонив голову, хлюпая носом, пошла к двери. У дверей остановилась и тихо сказала:

– Простите меня, тетя Роза. – Вышла, закрыв за собой дверь. Больше всего она боялась, что соседка об этом поступке расскажет маме.

Но тётя Роза никому ничего не сказала. А Галка, встречаясь с тётей, низко опускала голову, потому что ей было очень стыдно. Этот урок она запомнила навсегда: чужого без разрешения брать нельзя.

Семья Галки уменьшилась: папа погиб, Валя жила в Караганде, Женя – в Балхаше, Борис долгое время отсутствовал: он учился. Так что из мужчин остался Геннадий и то приезжал только на выходные.

Был какой-то праздник. Мама собиралась доить корову. В дверях она столкнулась с Геннадием, в руках у него была бутылочка вина.

– Вот хорошо, сейчас поужинаем. – Сказала мама, улыбаясь. И ушла.

Галка, сидя за столом, что-то рисовала. Геннадий, спросил:

– Ну и чем занимается сестричка?

– Степные цветы рисую.

– Ух ты, ботаник наш. – он ласково потрепал её шевелюру. – Хочешь попробовать красненькую?

– Хочу.

Гена взял маленькую синенькую рюмочку, открыл бутылку, налил в рюмочку вина, подал Галке:

– На, пей.

Галка выпила. Вино было сладенькое, вкусное, приятное.

– Ну как, понравилось? Хочешь ещё?

– Да.

Он налил ещё, потом ещё и ещё, и ещё, пока в бутылке осталась одна треть вина.

– Ну, теперь вставай.

Галка попыталась встать, стул потянулся следом за ней. Она снова попробовала подняться, но стул опять потянулся за ней. В третий раз повторилось то же самое.

– Ген, стул меня не пускает. Помоги мне.

Галка ещё успела подумать: почему язык у меня так медленно шевелится? И всё…

Она открыла глаза и поняла, что лежит на кровати, а рядом на коленях с кружкой в руках сидит мама. Она плачет, вливает в Галкин рот парное молоко и, на чём свет стоит, ругает Генку:

– Подлец ты такой! Как твоя дурная голова додумалась до этого? Она ведь ребёнок, могла умереть! Ты, здоровая дылда, убить тебя хочется! Споил девчонку!

Увидев, что Галка пришла в себя, глотая слёзы, стала говорить:

– Доченька, засунь в рот поглубже два пальца, пошевели ими, надо вызвать рвоту.

Галка попыталась сделать то, что говорила мама, но руки почему-то не слушались её. Она опять хотела поднять их, но снова ничего не получилось.

– Мама, руки меня не слушаются…

Татьяна глянула на Галкины руки и ахнула: они были связаны. Связаны были и ноги.

– Сволочь ты такая, зачем руки-то ей связал?

– Она падала. Я её поставлю, а она снова падает. И так всё время, вот я и связал.

– А ну, развязывай!

Когда Генка нагнулся, чтобы развязать у Галки руки, мама со всей силы шандарахнула его по голове так, что он сильно ударился об кровать.

– Вот тебе, подлец, за это!

Генка развязал сестру, поднялся, потирая ушибленный лоб.

Всё закончилось благополучно.

Галка поняла, что «красненькой» увлекаться не следует. Лучше пить морс, который часто покупала на станции бабушка.

Во втором подъезде казармы жила семья Парахиных из шести человек: родители, трое детей и дедушка. Дедушке было лет восемьдесят, у него была большая раскидистая борода, которая очень нравилась детворе. Дед был слепой.

Когда становилось тепло, дедушку выводили на улицу, усаживали на завалинку, чтобы он подышал свежим воздухом и погрелся на солнышке. У него всегда в руках была небольшая палка, которую ставил рядом с собой. Выход дедушки на улицу для казарменской детворы был «праздником».

Как только он располагался на завалинке, детвора во главе с Галкой подкрадывалась к нему и дёргала за бороду с обеих сторон. Дёргала сильно и без жалости. Дед от неожиданности «ойкал», и, схватив палку, пытался кого-нибудь ударить, но никого не видел, поэтому рассекал только воздух, а детвора с хохотом разбегалась.

Галке нравилась экзекуция над дедом, она ликовала больше всех. Когда все успокаивались, Галка снимала обувь, её друзья делали то же самое, и на цыпочках подбиралась к немощному старику. И снова дёргали с силой за бороду, а кто-то умудрялся дёрнуть за волосы на голове. Картина была та же: дед безуспешно рассекал воздух палкой, звонкий хохот детворы разносился на всю округу.

– Ироды. Чтоб вы сдохли. Где ваши родители?.. Ой-ёё-ёй…

У деда катились слёзы, а детвора ликовала. Так продолжалось много раз и с каждым разом всё азартнее. И никто не заметил, как рядом с дедом на завалинке села Галкина бабушка. Она с укором смотрела на Галку и её друзей. Наступило молчание. Долгое молчание. Наверное, бабушка подбирала нужные слова, которые дошли бы до сердца каждого. Но особенно ей хотелось, чтобы то, что скажет она, дошло до её внучки. Она начала издалека:

– Ребятки, я слышала одну историю, но понять не могу, кто в этой истории хороший, а кто плохой. Вы не поможете мне разобраться?

Дети народ переключаемый. От дедушки они быстро переключились на бабушку. Им захотелось помочь разобраться в истории и определить хорошего человека. Галка с гордостью подошла к бабушке и села ей на колени. Остальные встали вокруг деда и бабы и навострили свои ушки.

– По дороге шёл больной человек. – Начала бабушка. – Вдруг споткнулся, упал, ударился о камень, потерял сознание. Он очень нуждался в помощи. И вот появился первый прохожий. Это был сосед больного, богатый, но злой и жадный человек. Он прошёл мимо, даже не взглянул на него: ему не хотелось тратить своё время. Подошёл другой прохожий. Остановился, узнал односельчанина, хотел оказать помощь, но подумал: «Зачем мне это нужно? Много хлопот». И пошёл дальше. Подошёл третий прохожий. Это был странник. Он никогда здесь не был и никого не знал. Но когда увидел человека без сознания, пожалел его, бросился в деревню за помощью. Стал просить коня и телегу. Ему дали. Положив больного на телегу, он привёз его в деревню к врачу, оплатил лечение, затем пошел дальше.

Бабушка закончила рассказ, помолчала, оглядела детей, и спросила:

– Ну, как вы думаете, кто в этой истории самый добрый и хороший человек?

В один голос дети закричали:

– Странник…

– А почему?

– Он помог больному, заплатил за лечение – Кто-то из ребятишек крикнул – он не жадный. – Затем бабушка спросила – А среди нас кто больной?

Воцарилось молчание. Галка несмело сказала:

– Дедушка.

– А почему дедушка больной?

Уже кто-то другой сказал:

– Он слепой, – и добавил – он старенький.

Вдруг бабушка попросила:

– Поднимите руку, кто сегодня пожалел дедушку? – Тишина. Некоторые опустили голову. Тогда бабушка обратилась к Галке – Ты, наверно, внуча, сегодня пожалела дедушку? Поздоровалась с ним? Спросила, как у него дела? Рассказала ему стишок, спела с друзьями песенку, угостила чем-нибудь? – И переспросила – Так ты пожалела сегодня дедушку?

Как мы заметили из других историй, Галка была очень впечатлительной и справедливой девочкой. Она сразу поняла, что сегодня вместе с друзьями вела себя плохо по отношению к дедушке и очень сильно его обидела. Она тихо сказала:

– Нет, я не жалела дедушку. Мы его обижали, издевались над ним.

И вдруг зарыдала так, что у бабушки защемило сердце. Сквозь рыдания она услышала, как Галка взахлёб говорила:

– Я больше дедушку обижать не буду… буду его жалеть… буду здороваться… Я буду его любить…

С тех пор никто никогда не обижал деда. А бабушка поняла, что у внучки, несмотря на шалости, очень доброе сердце.

На казарме было много молодежи. Вечером, после работы, поужинав и отдохнув немного, все выходили во двор. Пообщавшись, они начинали играть в русскую игру-«лапту». Детвора вертелась возле них, переживала за любимую команду и наперегонки бегала за далеко улетевшим мячом, чтобы потом бросить его обратно игроку. Галка старалась больше всех. Игра была шумная, веселая. Было много переживаний, разочарований, даже ссор. Однако всё заканчивалось на мажорной ноте.

Устав от этой игры, молодежь переходила к другой игре, более спокойной. Называлась она – «третий лишний». Младшие ребятишки снова были тут как тут, стояли и смотрели, как меняются пары, как один игрок с ремнём догоняет другого и, если удавалось догнать, раздавался такой хлопок по заднице, что всем становилось не по себе, поэтому убегавший стремился по быстрее встать вкруг, и следующий игрок заменял его. Галке очень не хотелось, чтобы когда-нибудь её попа получила такую затрещину. И она, представляя это, от ужаса закрыла глаза.

Когда совсем темнело, загоралась единственная лампочка, на единственном столбе, и освещала поляну, тогда гармонист брал гармонь, и начинали зазывно звучать переливы, балалаечник вторил ему. Звуки гармони и балалайки звучали так далеко, что вереницей из Дарьи шла молодежь, потому что здесь было весело и азартно. Начинались танцы. После танцев все расходились по парам, а мелюзга подглядывала, что делают взрослые: обнимаются, целуются. И хихикала. Это было для них так интересно!

Каждый вечер юноши и девушки играли в разные игры: в «ручеек», «салки», «городки», «прятки», «жмурки», «чехарду»… А как-то посередине двора построили аттракцион «Гигантские шаги». Малыши с интересом смотрели, как взрослые разбегались и, высоко подпрыгнув, какое-то время летели над землей.

Это было очень интересное время. После войны у всех поднимался дух свободы, радости и гордости за нашу страну. Это время было потрясающим. Галка запомнила его и много полезного вынесла для себя, для своей дальнейшей жизни.

Однажды мама пришла и сказала бабушке, что жителям казармы позволили строить дома, и будет улица из девяти дворов. Потому как она любила делать все всегда первая, раньше всех поехала в Караганду за разрешением на строительство дома. Разрешение привезла и своим соседям Парахиным, и закипела работа.

Каждый день мама и Галка уходили к колодцу. Там, недалеко от колодца, мама определяла место, чертила круг и потом снимала верхний слой земли до появления глины. Вскапывала глину, смачивала ее водой. Затем засыпала глину соломой и вместе с Галкой начинала месить.

– Галя, принеси форму, сейчас будем делать саманные кирпичи.

– Для чего, мама?

– Для дома.

– Какого дома?

– А вот наделаем много саманных кирпичей, потом из них будем строить пятистенку – дом, в котором будем жить.

– А что такое пятистенка?

– Это дом с пятью стенами. Меси, не отвлекайся – не останавливаясь, говорила мама.

Затем намешанную глину с соломой, закладывали в форму с двумя «окнами», в «окна» мама хорошо утрамбовывала глиняную смесь, чтобы масса была плотной, а потом Галка с одной стороны, а мама с другой стороны формы брались за ручки и вытягивали ее из глины. Получалось два кирпича.

Все лето изо дня в день, Галка трудилась с мамой, изготавливая саманные кирпичи. На солнце они так высыхали, что становились твердыми, настоящими кирпичами. Большую часть из них удалось сделать в это жаркое и сухое лето.

Построили дом из пяти стен только на следующий год. Пристроили к нему сенцы и помещения для кур и скотины. И хотя не было света, и много было недоделок, семья переехала в свой собственный дом. Однако кроме Байдеровых и Парахиных больше никто здесь не построился. Остальные выстроили свои дома в Дарье.

Так что в степи на семи ветрах стояли два дома, сделанные из саманных кирпичей, к производству которых приложила руку Галка.

Однажды мама сказала:

– Ты хочешь в Москву? – Ну какой идиот не хочет в Москву? Галка радостно ответила:

– Да, хочу! Там же живет моя вторая баба и мои двоюродные братья.

– Так вот – сказала мама. – Скоро мы поедем туда. Тебя ведь надо собирать в школу. Осенью пойдёшь в первый класс. – Галка гордо покрутила головой: она станет школьницей, умницей, прилежницей. У нее начнется новая жизнь.

Каждый год мама ездила в Москву к своим родным, потому что билет у нее был бесплатным, как у работника железной дороги. В этот раз она решила взять Галку. Галка была на седьмом небе от счастья, когда впервые в жизни она вошла в пассажирский вагон. Она всему удивлялась, сердце её учащённо билось. А сидевшие пассажиры любовались хорошенькой девочкой, вошедшей в купе плацкартного вагона. В Петропавловске была пересадка. Терпеливо ждали следующего поезда, и, наконец, диктор объявила посадку на Москву. Мама засуетилась, схватила вещи и быстро пошла к своему вагону. Когда она подошла к вагону и стала предъявлять билет, проводница сказала:

– У вас в билете два человека, а где второй? – Мама в ужасе стала оглядываться. Галки нигде не было. А Галка в свою очередь, увидев, что нет мамы, разоралась так, что вокруг все сбежались и стали расспрашивать ее: «кто она? откуда? куда едет?» Одна из женщин вывела ее на перрон и громко стала кричать:

– Граждане, чья это девочка? Чья это девочка, граждане?

Все стали передавать друг другу, что потерялась девочка. А мама в это время взволнованная, бежала в сторону вокзала. Увидев, Галку, схватив ее за руку, со слезами на глазах она три раза хлопнула ее по башке. Галка сразу замолчала. И больше уже до самой Москвы не отходила от матери.

Наконец они приехали в Москву. Город произвёл на Галку неизгладимое впечатление. Таких больших зданий она не видела нигде, огни буквально слепили её, люди сновали туда-сюда, а сколько машин? Сколько путей? Всего так много!

«Надо крепче держаться за маму» – Думала Галка. Мимо проходила лоточница с мороженым.

– Галя, купить тебе мороженое? – Спросила мама. Галка кивнула.

Мама купила два эскимо. Такой вкуснятины она не ела никогда. Отведав мороженого, они пошли на автобусную остановку. Мама знала маршрут и ориентировалась свободно.

– Скоро ты познакомишься с бабушкой, тётей и братом. Прошу, веди себя прилично. Не ссорься с братом и не дерись.

– А если он меня будет обижать и задерётся?

– Стерпи. Ты же в гости приехала.

– Ага… Стерпи. Он будет обижать, а я «стерпи». Вот он пусть терпит. Это я к ним в гости приехала, а не он ко мне.

Наконец они добрались до места. Вышли из автобуса. Галка увидела небольшие двухэтажные дома. Они располагались недалеко от неширокой реки с пологими высокими берегами. Видно было, что река обмелела. На ней плавали плоты. На каждом плоту были мальчишки. Они что-то кричали друг другу. Кругом было зелено. Всё благоухало.

– Это река Яуза. Запомни.

Мама и Галка по тропинке пошли к одному из домов.

Поднялись на второй этаж. Широкий коридор, а по нему друг перед другом – двери. Одна дверь была открыта. Это была общая для всех жильцов кухня, и оттуда шёл невыносимо вкусный запах, что у Галки засосало под «ложечкой». Она сильно захотела есть.

Встреча была тёплой. Пока взрослые обнимались, целовались, Галка смотрела на мальчишку, который выглядывал из-за спины своей матери. Потом все обратили внимание на Галку. Тётя Клава сказала:

– Какая хорошенькая. Иди ко мне, Галина, я обниму тебя. С приездом.

Она крепко обняла и поцеловала Галку. Имя «Галина» для Галки было не привычным, но она стерпела. Потом её обняла бабушка:

– Ну вот, внученька, мы свиделись.

Галка прижалась к бабушке. От неё вкусно пахло, и она снова захотела есть. Как будто прочитав её мысли, бабушка сказала:

– Идите, мойте руки и к столу. Обедать будем.

После обеда, сёстры и их мама стали обмениваться новостями. Татьяна говорила громко, и её попросили говорить потише:

– Танечка, говори потише: у нас всё прослушивается.

Для Галки непонятна была фраза: почему надо говорить тихо и что прослушивается? И взрослые стали говорить шёпотом.

В Москве они пробыли две недели. Каждый день для Галки был праздник. Ходили по магазинам, покупали подарки для всей семьи. Купили Галке шляпу, и она сразу стала форсить в ней. Все принадлежности для школы были приобретены, и вечерами Галка бережно всё рассматривала. Радости не было предела. А потом мама повела Галку в зоопарк. Здесь она увидела разевающего пасть бегемота, белых медведей, вальяжно прогуливающихся на отведённой для них территории, особенно ей показались смешными обезьяны, с красными попами, они вырывали друг у друга кем-то брошенный банан.

– Мам, а почему у обезьян красная попа?

– Не знаю.

– А я знаю. Они красят её краской, чтобы смешить людей. Правда?

Мама улыбалась.

Но больше всего ей понравились маленькие разноцветные птички, которые летали с ветки на ветку и весело щебетали, как будто приветствовали Галку и её маму. Она долго смотрела на них, потом помахала им рукой: до свидания.

В поезде, когда ехали обратно в Караганду, в мыслях у Галки проносились поочередно все «картины», которые впечатлили ее. Она думала, как обо всем этом расскажет своим друзьям и подругам. Мечтала: какой нарядной пойдёт в школу. Для этого у неё всё есть. Мама постаралась. По нескольку раз в день рассматривала содержимое портфеля, так что мама вынуждена была убрать его:

– Замусолишь всё. Почитай-ка лучше.

Галка с нетерпением стала ждать приближения первого сентября. Бесконечно спрашивала у всех: «сколько дней осталось?»

Глава 7. Начальная школа

Первое сентября 1949 года выдался ярким, тёплым и солнечным днём. Как будто высшие силы решили помочь Галке прочувствовать всю торжественность и парадность сегодняшнего праздника. На ней была коричневая школьная форма. Воротничок и обшлага рукавов обшиты белыми кружевами. Поверх платья белый фартук, а на голове пушистый белый бант. На ногах белые носочки и под цвет формы кожаные туфельки с застёжкой посередине. В руке новенький с железными уголками драгоценный портфель, а там всё сокровище первоклассницы. В другой руке букет из их огорода. Галка гордо вышагивала рядом с мамой.

– Мам, а в школе интересно учиться?

– Интересно. Если будешь стараться.

– А если не буду стараться?

– Тогда будешь коровам хвосты крутить.

– Как это хвосты крутить? Берёшь хвост и его крутишь, как скакалку?

– Вот когда не будешь стараться хорошо учиться, выгонят тебя из школы, тогда узнаешь, как хвосты крутить.

Помолчали. Видно Галка переваривала сказанное. Улыбка исчезла, лицо стало серьёзным. Они приближались к школе. Галка увидела, что в сторону школы шли ученики, такие же красивые, нарядные, как она. И на её лице снова заиграла улыбка.

– Мам, а у меня учительница молодая или старая? Я хочу, чтобы у меня была учительница молодая и красивая, как наша Валя.

– Сейчас придём и увидишь… Да какая тебе разница, какая она? Лишь бы хорошо учила.

Галка со знанием дела ответила:

– Не-а. Молодая учит хорошо, а старая…, а старая всё забыла. Её саму надо учить.

Мама рассмеялась.

– Господи, и откуда ты взялась такая мудрая? Пойдём скорее, а то на линейку опоздаем.

– Почему опоздаем? Она у меня в портфеле.

– Да это совсем другая линейка.

– Какая?

– Сейчас увидишь.

Линейку строили на улице в виде буквы «П». Самые маленькие-первоклассники в две шеренги стояли посередине. Рядом с ними пристроилась пожилая седовласая женщина в сером костюме, обутая в стоптанные ботинки. Галка подумала: «Какая не нарядная тётя».

Вдруг один дядя вышел вперёд и громко сказал:

– Линейка, равняйсь! Смирно!

Все учащиеся перестали разговаривать, выпрямились и замерли. «Вот что такое «линейка». – Снова подумала Галка. Потом дядя повернулся к другому дяде и стал говорить:

– Товарищ директор, линейка, посвящённая началу учебного года, построена!

– Вольно. – Сказал директор. И дядя повторил: «Вольно!». Все расслабились.

В процессе учебного года Галка узнала, что строит линейку и командует ею учитель физкультуры Виктор Алексеевич.

Директор поздравил учащихся с началом учебного года. Пожелал, чтобы учились хорошо. Ещё что-то говорил, но Галка не запомнила. Потом все ему похлопали. Дальше читали стихи, пели песни, и вдруг зазвонил звонок-колокольчик. Тётя в стоптанных ботинках повела первоклассников в здание школы. Их класс находился на первом этаже. В классе тётя рассадила всех по партам. Галку посадила на первую парту третьего ряда от двери. «Ну, когда же придёт учительница?» – думала Галка.

Тётя стояла лицом к детям. Улыбалась, всех оглядывая. Потом сказала:

– Здравствуйте, ребята!

Все в разнобой закричали: «Здравствуйте!» Тётя по-прежнему улыбалась, а потом терпеливо стала объяснять, как надо здороваться с учителем: «Надо просто молча встать». Потренировались. «Ну, где же учительница?» – с досадой думала Галка. И вдруг услышала:

– Ребята, меня зовут Феодосия Ивановна. Я ваша учительница.

Галкиному разочарованию не было конца: «Говорила же я маме, что старую учительницу нужно саму учить. Что же теперь делать? Надо срочно сказать маме: пусть старую учительницу заменят на молодую. Я не хочу коровам хвосты крутить».

А учительница продолжала:

– Посмотрите, дети, на этот плакат. Сядьте так, как на этом плакате сидит школьник. Спина должна быть ровная, руки сложены на парте, ноги поставлены на подставку. Вам долго придётся учиться и сидеть за партой, поэтому следите за посадкой везде и всегда. Постарайтесь никогда не сутулиться.

Галка внимательно посмотрела на плакат, который висел на доске, и села так, как говорила Феодосия Ивановна. Всю свою последующую жизнь она помнила слова первой учительницы и всегда следила за осанкой.

– Ребята, поднимите руку, кто из вас умеет читать? – Спросила она.

Галка и ещё одна девочка подняли руку. Учительница подошла к Галке:

– Тебя как зовут?

– Галка.

– Иди к столу, Галя. Возьми книгу, которая лежит у меня на столе, и прочти, что написано на обложке.

Галка смело подошла к столу, взяла красочную книгу и громко без запинки прочла:

– «Русские народные сказки». – И добавила – Я читала эти сказки. Мне сестра приносила.

Феодосия Ивановна удивлённо посмотрела на Галку:

– Значит, тебя научила читать бегло сестра?

Галка кивнула головой. Другая девочка тоже умела читать, но по слогам. И только Галка в течение всех четырёх лет обучения в начальной школе каждую свободную минуту читала перед классом сказки и другую детскую литературу. Именно с лёгкой руки своей первой учительницы Феодосии Ивановны у Галки проявилась любовь к чтению, и впоследствии она читала книги одну за другой. Перечитала почти всех русских и зарубежных классиков. Она даже не подозревала, что это фундамент её будущей профессии.

Особым прилежанием и усердием в учёбе Галка не отличалась. Но училась хорошо. Она никогда не гордилась тем, что находится в особом расположении учительницы. Высокомерно себя не вела, не командовала, а как все шалила, ссорилась, мирилась, получала двойки, исправляла их. У неё был особый внутренний мир, о котором она не подозревала и никого туда не пускала. Она никогда ни на кого не ябедничала, за это одноклассники её уважали, слушались даже тогда, когда Феодосии Ивановны не было в классе.

Теперь Феодосия Ивановна для Галки была самой лучшей в мире. Она чувствовала, что учительница больна, потому что всегда куталась в облезлую старенькую шубейку, на ногах обшарпанные подшитые валенки, и она всегда стояла у тёплой грубки. Очень быстро пролетели три учебных года. Галка перешла в четвёртый класс.

За лето она подросла. Теперь не бант был на голове, а две пушистые косы с бантами. Она шла в школу и представляла, как встретится со своими одноклассниками, о чём расскажет им, ведь она целый месяц провела у сестры в Караганде – впечатлений достаточно. Но больше всего ей хотелось увидеть любимую учительницу – Феодосию Ивановну.

Каково же было её удивление, когда вместо Феодосии Ивановны она увидела новую, теперь уже молодую, учительницу. Эта женщина была черноволосая, с карими глазами, небольшого роста. Звали её Людмила Васильевна. На вопрос: «А где наша Феодосия Ивановна?» Она коротко ответила:

– Не знаю.

То ли действительно не знала, то ли не хотела объяснять, только у Галки как-то стало на душе не хорошо. Однако, всё вскоре нормализовалось и пошло своим чередом. Учёба-дом, дом-учёба.

На казарме стали меняться жители. Подружки её переехали в Дарью, а с новыми друзьями отношения не складывались. Уехали гармонист с балалаечником. Никто уже не играл, не пел, не танцевал. Всё стало заурядным и обыденным. Снесли «гигантские шаги». Стало скучно. Вдруг Галке захотелось вышивать. Мама дала лоскут белой ткани. Через копирку она перевела на ткань рисунок девочки в шляпе, и контур вышила ниточкой. Потом вышила рисунок гладью и ещё один – крестиком. На этом всё закончилось. Мама до конца жизни хранила эти вышивки.

Бабушка научила набирать петли и вязать носок. Научила прясть на веретене и сучить нитки. На длительную работу у Галки не хватало терпения. На этом трудовая деятельность её прекратилась. Она практически ничего дома не делала. Просили полить грядки, и здесь она не проявляла усердия. Наберёт одно-два ведра воды, возьмёт маленькую кружечку и одним махом польёт все грядки. У корня мокро и ладно. Бабушка посмотрит, покачает головой, вздохнёт и начнёт сама поливать. Галке это и нужно было. Ни стыда, ни совести! Она скорее бежала за книгой, уходила в степь и предавалась мечтам.

Если у неё были в руках сказки – она боролась со злыми чарами и выходила победительницей. Это её Иван-царевич вызволял из темницы. Это она участвовала во всех перипетиях, в которые попадали герои Марка Твена. Благородные, честные, мужественные рыцари Вальтера Скотта восхищали Галку больше всего. Ей нравилось их достоинство и самопожертвование ради дамы сердца.

Она ходила по степи, рассказывала о своих переживаниях, о счастливых моментах, которых было так мало в её жизни, рассказывала всё, что можно рассказать только самому сокровенному другу. Степь принимала её такой, какая она есть и отвечала взаимной любовью. Галке здесь было уютно и спокойно.

Ей хотелось, чтобы мама тоже была другом, ведь Галка очень любила её. Какое было счастье, когда мама обнимет, поцелует и с любовью скажет:

– Эх, ты, моя колчужка.

Что это такое Галка до сих пор не знает, но всегда ждала это слово. В этом слове были выражены все материнские чувства.

Когда ложились спать, мама что-то шептала.

– Мам, ты что всегда шепчешь?

– Молитву.

– Молитву? Научи меня.

Хорошо. Повторяй:

«Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё; да приидет царствие Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избави нас от лукавого. Ибо твоё есть Царство и сила и слава во веки. АМИНЬ».

Мама говорила по строчкам. Галка повторяла и вскоре уже знала молитву наизусть. Знает её до сих пор и читает не один раз в день, а несколько раз: и в радость, и в печаль.

Когда мама в горнице убирала всё лишнее со стола, раскладывала материал и начинала измерять, чертить, вырезать, Галка подсаживалась к столу и внимательно следила за руками матери. Они у неё были натруженные, но ловкие, шустрые, умные, золотые. Ей нравилось, как мама, смётывая детали, напевала:

– Ножик, вилка, два подпилка, рукава, карман, корзинка…

А потом садилась к машинке «Зингер» и лихо строчила. И даже, когда она ошибалась, Галка знала, что мама всегда найдёт выход из положения: невозможного для неё ничего не было.

Машинка стояла возле окна. Мама сидя строчила и иногда вставала, наклоняясь к окну, чтобы проверить правильность строчки. Галка тоже крутилась рядом. И надо же такому случиться: мама стояла у окна, разглядывая строчку, а в это время Галке взбрело в голову убрать стул, зачем-то он ей понадобился, и всей своей массой мать грохнула на пол. Несколько секунд была тишина. Охая и потирая ушибленную нижнюю часть тела, встала и, сердито глядя на дочь, сказала:

– А ну-ка иди сюда!

– Ага, ты меня будешь бить.

– Не только бить, но убить тебя мало… Иди сюда!

Галка не подходила, а наоборот встала так, что стол, как преграда, был между ними. Началась гонка вокруг стола.

– Иди сюда, я тебя ударю. Иди, я тебе сказала!

– Не-а.

Галку охватила нервная истерика. Бегая вокруг стола, она хохотала, тем самым ещё сильнее разжигала желание матери догнать её и отлупить. Не позволив себя ударить, Галка убежала на улицу.

Мама странно относилась к дочери: то любила до потери пульса, то обвиняла во всех грехах. Однажды очень не справедливо обидела её, нецензурно, и Галка решила уйти навсегда из дома. Но ушла всего – на всего в степь. Там, сев на траву, обняв колени и уткнувшись в них, долго навзрыд плакала. Вечерело. Она всё сидела на одном месте. Слёзы давно высохли. Что делать? Ей не хотелось идти домой. Воздух степи был наполнен различными птичьими свистами, стрекотом кузнечиков и сверчков, как будто все утешали её.

Потом она встала, поглядела на небо и дала обет: НИКОГДА, НИ ПРИ КАКИХ УСЛОВИЯХ НЕ ОСКОРБЛЯТЬ ГРЯЗНЫМИ СЛОВАМИ СВОИХ ДЕТЕЙ И ВСЕГДА БЫТЬ К НИМ СПРАВЕДЛИВОЙ. Она медленно побрела к дому, но не стала заходить в дом, а поднялась на крышу. Там лежало корыто, в котором разводили глину. Под него она забралась и уснула. Разбудил её громкий говор. Говорила бабушка:

– Злыдня ты, Тасик, злыдня. Зачем обидела девку? Ты всё время её шпигуешь, как она терпит это? Поди убежала куда-нибудь. Где теперь искать? Всё обошли.

На удивление мама молчала, и только хлюпала носом. Вдруг Галка услышала: кто-то поднимается по лестнице.

– Галка, ты здесь? Отзовись. Мы уже с ног сбились.

Она сначала не хотела отвечать, но стало жалко бабушку.

– Здесь.

– Пойдём домой. Не бойся. Мать не будет больше ругаться.

Галка слезла с крыши и вслед за бабушкой побрела домой. Мама, действительно, ничего не говорила, только крепко обняла и поцеловала, как будто извинялась. На душе у Галки стало спокойно. А потом мама проговорила:

– Колчужка ты моя, Колчужка.

Эта фраза для Галки была дороже всего. Дороже объятий и поцелуев.

Отношения нормализовались, воцарилась тишь да гладь да Божья благодать. Интересно, кто первый нарушит перемирие?

Первый день весны был омрачён печальными событиями. В класс вошла пионервожатая и с дрожью в голосе сказала:

– Ребята, сейчас по радио передали, что наш вождь и учитель товарищ Иосиф Виссарионович Сталин серьёзно болен. О состоянии здоровья вождя я буду информировать регулярно.

Она ушла, в классе стояла гнетущая тишина. Все как-то подтянулись, перестали шуметь и внимательно смотрели на Людмилу Васильевну. Она сказала:

– Будем надеяться на лучшее, а сейчас продолжим урок.

Каждый день вожатая сообщала о состоянии здоровья вождя. Лучше ему не становилось. Было ощущение, что его скоро не станет. В школе все учащиеся старших и младших классов почему-то на переменах ходили тихо, разговаривали в полголоса, некоторые старшеклассники плакали.

5 марта 1953 года умер Сталин, учеников младших классов попросили пробежаться по всем жителям станции и пригласить их на митинг. Народ постепенно стал подходить к центральной трибуне. Местные руководители стояли уже на ней. Председатель сельсовета открыл митинг. Он сообщил о том, какое горе постигло страну. Многие заплакали в голос. Один за другим поднимались на трибуну люди и со слезами на глазах говорили, какой вклад внёс товарищ Сталин в развитие страны, что благодаря его мудрости наша Армия одержала Великую Победу над фашизмом, говорили о том, как любил его народ.

Галка не слушала, о чем говорили люди. Она и ее подружка, держа в руках портфели стали кружиться. Подружка так близко подошла, что со всей силы металлическим уголком портфеля врезала Галке по левой щеке. Образовалась рваная рана, полилась кровь, кто-то схватил Галку за руку и потащил в больницу. Там рану обработали, чего-то наклеили, и долгое время Галка ходила, как раненый боец. Рана зажила, но след от неё остался навсегда.

После митинга прошло два дня.

– Мам, а мам, дай денег.

– Зачем?

– Надо подарок купить учительнице. Завтра 8 МАРТА.

– Подожди. Не мешай. Ты уроки выучила?

– Выучила. Мам, ну дай денег.

– А что ты хочешь купить?

– Брошку.

– Ты же в прошлом году брошь дарила.

– Ну и в этом подарю.

– Хорошо. Подожди немного. Я сама куплю.

Закончив шить, мама собралась и пошла в магазин. Вскоре она вернулась. Галка ждала, что мама покажет ей брошь, но никакой броши не было. Мама взяла пол-литровую банку, вытащила из сумки кулёк с конфетами «крыжовник», насыпала их в банку, взяла тетрадную обложку голубого цвета, прикрыла банку и перевязала чёрными нитками.

– На, вот тебе подарок учительнице.

Галка обалдела от такого подарка, округлёнными глазами смотрела на мать.

– Какой же это подарок? Да меня все засмеют.

– Не засмеют. Наоборот, этот подарок лучше всех. Сядет она с подружкой вечерком и будет пить чай с твоими конфетами. Да спасибо тебе говорить.

Как не хотела Галка нести такой подарок, всё-таки понесла. Только учительница вошла, поздоровалась, ученики стали дарить подарки.

Свой подарок Галка понесла самая последняя: стыдилась. Каково же было её удивление, когда она увидела, что на столе лежат только броши, похожие одна на другую, а её банка гордо возвышалась над ними. Галка заулыбалась и вернулась на место, подумав: «Что Людмила Васильевна будет делать с этими брошами?»

В конце учебного года ей выделили, как дочери погибшего воина, путёвку в пионерский лагерь «Боровое».

Лагерь стоял на склоне горы, на берегу озера «Боровое», окружённый огромными вековыми деревьями – соснами. Высокие величественные сосны произвели на Галку не забываемое впечатление. Там, где она жила не было таких великанов. Там была только её любимая подружка степь. Сосны поднимались высоко в гору. Не видно конца. Внизу было озеро. При лёгком ветерке образовывались небольшие волны, и появлялись барашки. В воде недалеко от берега плавали буйки. За них заплывать нельзя.

Лагерь был обнесён забором. На территории, кроме зданий, стояли различные сооружения для проведения досуга: качели разных видов, спортивные снаряды, открытый клуб, и плац для проведения линейки, ну и, конечно, танцплощадка.

Галке нравилось жить по режиму: в одно время вставать, делать зарядку, приводить себя в порядок, ходить строем с речёвками и песнями в столовую, стоять на линейке, смотреть, как торжественно поднимают и опускают флаг, слушать рапорт вожатых и план работы на день. Всё вызывало восторг и восхищение. Она везде принимала активное участие. Это доставляло огромное удовольствие. Особое удовольствие она испытывала, когда в столовой поедала макароны с маслом. Это такая была вкуснятина, что просила всегда добавки и очень огорчалась, если кто-то пренебрегал ими.

Время пролетело быстро. Осталось несколько дней до закрытия лагеря. Их повезли на экскурсию на стекольный завод. Там Галка узнала, как делают из стекла различную разноцветную посуду. И вдруг увидела, как две женщины взяли носилки и понесли колотую посуду на мусорку. Наверху носилок лежала целёхонькая трёх литровая банка. «Вот бы маме в подарок привезти» – подумала она и пошла следом за женщинами. К счастью, банка не разбилась, и она попросила разрешения взять её с собой. Разрешили. С радостью она побежала к своей группе. Но на проходной, когда выходили с завода, её остановили и стали обвинять в воровстве. Как Галка не пыталась со слезами на глазах говорить правду, никто не верил. Требовали оставить банку, которую она крепко прижимала к груди. Мимо проходила женщина, работница завода, услышав неприятный разговор и, увидев девочку, крепко прижимавшую к груди банку, решила разобраться в проблеме.

– Девочка, дай сюда банку. – Сказала она.

Галка нерешительно подала. Женщина тщательно её осмотрела и сказала:

– Это бракованная банка. Видите, вот здесь немного отколото.

Она показала верх банки, и все увидели небольшую щербинку.

– Бери, девочка, неси домой. Никто не отнимет её у тебя.

И тут Галка расплакалась от обиды, от унижения, от того, что ей никто не верил и что не заслуженно обвинили. Как это больно!

Остался один день до прощального костра. В свободное от мероприятий время Галка решила обойти территорию лагеря. В дальнем углу забора она обнаружила дыру. Пролезла в неё и вдруг увидела кустарник с ягодами. Это была смородина. Рядом заманчиво смотрела на неё костяника. Кустик за кустиком, поедая ягоду, Галка не заметила, как углубилась в лес. Оглянулась – лагеря нет. Сердце от страха бешено забилось: что делать? Скоро тихий час, а её нет. Опять будут ругать. Но теперь она виновата.

Поняв, что заблудилась, она не стала паниковать, не стала кидаться с одной стороны в другую. Инстинкт подсказал: стой на месте – найдут. Вскоре её нашли. Ругали. Вечером выставили на линейке, как злостного нарушителя. Она не обиделась, потому что всё было правильно: виновата – отвечай.

Наступил день закрытия лагеря. Все суетились. Проводили последние репетиции. Ребята обменивались адресами. Наконец, раздались звуки горна – надо строиться на линейку. Это последняя линейка. Жаль.

И вот прощальный костёр. Его торжественно зажгли. У всех было празднично – прощальное настроение. Возле костра играли, пели, танцевали, шутили. В финале спели песню:

Ну, вот и всё. Галка простилась не только с пионерским лагерем, она простилась со своим детством. Было и радостно и грустно. Какой она будет в отрочестве? Что ждёт её впереди? На эти вопросы никто не мог ответить.

Только ГОСПОДЬ знает.

Глава 8. Отрочество

Галка привезла домой злополучную трёх литровую банку, немного шишек. Мама обняла её и сказала долгожданное: «Колчужка, ты моя, Колчужка». Галка нежно прижалась к ней. Потом прильнула к бабушке, которая погладила её по голове и поцеловала в макушку.

До школы оставалось совсем немного. У неё замирало сердце, когда представляла себя «старшеклассницей». Ей быстрее хотелось увидеть нового классного руководителя, учителей-предметников, а самое главное – она будет ходить на школьные вечера один раз в месяц – это преимущество перед начальной школой. Так решил педсовет. Как всё интересно!

Она у мамы попросила разрешение пойти в Дарью в библиотеку. Мама разрешила, но как всегда с предупреждением: «долго не задерживайся».

– Да, возьми графин, и попутно на вокзале купи морсу. Только смотри не разбей графин.

Галка пошла. Мама вдогонку несколько раз прокричала:

– Не разбей графин! Осторожно неси!..

Библиотекарь встретила её ласково, с улыбкой: Галка была активной читательницей.

– О! Галочка пришла. Давно тебя не было. Я соскучилась. Ну, расскажи, где была? К Вале ездила?

– Нет. Я была в пионерском лагере, в «Боровое».

Завязалась беседа. Галка с вдохновением рассказала, как ей понравилось в лагере, чем там занималась, с кем подружилась. Умолчала только о своих приключениях, стыдно было рассказывать.

– Ну, иди, выбирай книгу.

– Вы мне сами выберете, пожалуйста.

Библиотекарь спросила, в какой класс она пойдёт, и принесла «Повести Белкина» А. С. Пушкина.

– Это тебе надо знать. А «Дубровского» ты читала?

– Нет.

– Тогда я запишу тебе две книги.

– Спасибо, – сказала Галка и ушла.

По дороге она никого из одноклассников не встретила и ни к кому не стала заходить. Она помнила наказ матери: купить морсу. Ее путь домой лежал вдоль железнодорожных путей. Купив морса, она быстро пошла домой по шпалам. Ей очень хотелось познакомиться с великим А. С. Пушкиным. Задумавшись, она не услышала, как сзади по параллельному пути шел паровоз. Поравнявшись с ней, машинист дал гудок. Галка испугалась, вздрогнула и выронила графин с морсом, который разбился вдребезги. Она остолбенела. В ее голове молниеносно пронеслась мысль: «Мама ведь предупреждала, что теперь делать?» Она понуро побрела домой. Конечно, получила полный разгон от матери.

Глотая слезы, Галка пошла в степь, прихватив с собой книги. Там успокоилась, и стала читать «Повести Белкина». Хотя сказки А.С.Пушкина она читала перед классом в начальной школе, и многие отрывки знала наизусть, но с прозой Пушкина А. С. знакомилась впервые.

За несколько дней она прочла «Повести Белкина». А такие, как «Выстрел», «Метель», «Барышня-крестьянка» – фрагментарно по нескольку раз. Галка ещё не могла анализировать, но понимала, что все герои с их интересной, порой нелёгкой судьбой прочно вошли в её душу.

От Владимира Дубровского была без ума. Она пылала ненавистью к Троекурову, ей хотелось уничтожить его. Плакала, когда Маша отказалась от Дубровского. И впервые подумала, как хорошо было бы, если бы у неё был такой любимый, она никогда не предала бы его.

Время летело быстро. Вот и первое сентября. Новая классная руководительница – красивая, стройная девушка – молодой специалист. Все сразу в неё влюбились. Она вела русский язык и литературу. Звали её Анна Фёдоровна Умнова. Галка полностью окунулась в учёбу, ей не хотелось подводить любимую классную. Вечерами тайно от матери она убегала в школу: там собирались одноклассники вместе с Анной Фёдоровной. Осенью и весной, когда становилось тепло, ходили в степь, разжигали костёр, пекли картошку, пели песни, играли. Анна Фёдоровна что-то всегда интересное рассказывала, а зимой играли в снежки. Все стремились закидать её снежками. Она отбивалась, как могла, заливисто смеялась, просила пощады, но атака усиливалась, а когда падала, все бросались к ней, пытаясь поднять её. Однако, классная, хитрая, схватив одного из учеников, валила его в сугроб и обсыпала снегом. Всё перемешалось: смех, крик, борьба. Куча-мала и только!

В хорошем настроении возвращалась Галка домой. Отряхнувшись, она боязливо заходила в дом. Бабушка тихо говорила:

– Не бойся. Всё в порядке. Мать не спрашивала про тебя.

Только бабушка проговорила, как послышался голос матери:

– Галя, ты уроки выучила?

– Да. Выучила.

– А немецкую?

– Да.

– А казахскую?

– Да, да, мам, выучила.

Очень уж нравились маме новые предметы, и она спрашивала только о них.

А Галка, поняв, что маму интересуют эти предметы, стала хитрить. Положит на столе учебник немецкого языка, а сверху художественную книгу, которую читает в этот период, и усердно делала вид, что готовится к уроку. Порой мама спрашивала:

– Ты что делаешь?.

– Учу немецкий.

– А ну покажи.

Галка смело показывала две книги, нижняя из которых была немецким языком. Мама была довольна. И Галка была довольна.

Заканчивался месяц. Галка ждала школьный вечер. Наконец, появилось объявление. Радостная, она возвращалась домой, предвкушая, как вечером пойдёт в первый раз на школьный праздник, который приготовили десятиклассники. Галка благоговела перед старшеклассниками. Они такие подтянутые, красивые, спокойные. К младшим относились с уважением, на перемене всегда играли с ними, никого не обижали. Ей очень хотелось поскорее вырасти и стать такой же.

Вечером она спросила маму:

– Мам, можно на вечер пойти?

– На вечер? Какой вечер?

Галка объяснила. Мама сказала:

– Спроси у Бориса.

Галка пошла к Борису.

– Борь, можно мне на вечер?

Очевидно, брат не хотел брать ответственность, он сказал:

– Спроси у мамы.

– Я спрашивала. Она послала к тебе. Отпусти.

Брат подумал. Сказал:

– Нет. Спроси у мамы.

– Мам, Борис сказал, чтобы я у тебя отпросилась. Можно идти на вечер?

– Не знаю. Пусть Борис решит. Иди к нему.

– Борь, мама сказала, чтобы ты решил и отпустил. Ну, можно на вечер?

– Я тебе сказал: пусть мама решает – отпускать тебя или нет.

Такая экзекуция продолжалась несколько раз, пока не заступалась бабушка:

– Хватит над девкой издеваться! Собирайся! Пойдём! Я с тобой тоже на вечере побуду.

Вопрос был решён. Галка быстро оделась и, не ожидая бабушку, как пуля, выскочила из дома, стремительно преодолев большое расстояние, она не заметила, как стояла уже у школы.

Все ожидания оправдались. На сцене десятиклассники пели, танцевали, читали стихи, показывали смешные сценки из школьной жизни. Атмосфера в зале была тёплой, дружелюбной. Артистов благодарили бурными аплодисментами и громким хохотом.

После концерта физрук Виктор Алексеевич брал баян и начинал играть. Все кружились в вихре танца. Учителя танцевали вместе с учениками. В перерыве начинались игры. Играли все, пассивных не было. От танцев и игр у Галки сердце выпрыгивало из груди. Она видела, что и бабушка смеялась, и ей было весело.

Обе возвращались в хорошем настроении.

– Ба, я очень люблю тебя. Спасибо.

Галка крепко прижалась к бабушке.

Однажды Анна Фёдоровна спросила:

– Ребята, поднимите руки, кто знает Марка Бернеса?

Не все знали Марка Бернеса. Подняли руку только несколько человек, среди них была Галка. Она слушала радио, там всегда передавали новости и музыку. Часто звучали песни, которые исполнял Марк Бернес. И совсем недавно в клубе показывали фильм «Два бойца», он там тоже был. Она прочитала в титрах.

– Так кто такой Марк Бернес?

– Это певец и актёр кино.

Анна Фёдоровна похвалила, что мы знаем Марка Бернеса.

– Давайте напишем письмо. Ему будет приятно, что в далёком Казахстане его знают дарьинские школьники. Расскажем, какие у нас успехи, как мы живём, что нового.

После уроков все остались в классе и под руководством классной написали письмо Марку Бернесу. Сколько было радости, когда через несколько недель получили ответ от знаменитого артиста. Письмо было написано от руки, на простом листке ученической тетради. Написано всего пол-листа. Он поблагодарил нас за письмо, за то, что мы любим песни в его исполнении, смотрим фильмы с его участием. В конце пожелал хорошей учёбы и чтобы мы всегда слушались учителей и родителей.

Эти скупые строчки обрадовали учащихся, подняли настроение, появилось желание быть лучше, побудили тягу к знаниям.

Позднее Галка узнала, что М. Бернес родился в 1911 году 8 октября. Его настоящая фамилия-Нейман. Он снимался в фильмах «Человек с ружьём», «Два бойца», «Истребители», «Ночной патруль». Исполнял песни «В далёкий край», «Тёмная ночь», «Хотят ли русские войны?», «Шаланды, полные кефали». В четырёх серийном художественном фильме «Щит и меч» за кадром в исполнении Марка Бернеса звучит песня «С чего начинается Родина?». М. Бернес – Заслуженный и Народный артист РСФСР. Умер 16 августа 1969 года от рака лёгких. Это выдающийся русский шансонье. Благодаря ему сложился золотой фонд отечественной классики.

Но как бывает: не всегда и не везде одинаково прорастают посеянные семена. Жизнь диктует своё.

Как-то раз к Галке подошла одноклассница и сказала:

– Гал, приходи к нам в воскресенье. Моя сестра выходит замуж. Будет много вкусного. Повеселимся.

Галка согласилась.

В воскресенье после обеда она пошла к однокласснице. От её дома далеко разносились весёлые голоса, звуки гармошки, песни. Увидев приближающуюся Галку, одноклассница со своими подружками побежала к ней на встречу.

– Как хорошо, что пришла. Пойдём, разденешься.

Они привели её в маленькую комнату, где грудой на кровати, стульях лежала одежда гостей. В доме был шум, гвалт. Вообщем, суета-сует.

Вскоре появилась одноклассница. В руках у неё был поднос с едой и стаканы. Все, как могли, приспособились возле стола. Вдруг откуда ни возьмись на столе появилась бутылочка красного вина.

– Девчонки, давайте выпьем за счастье моей сестры.

И словно в унисон с этими словами, в другой комнате прозвучало: «Горько!»

Девчонки рассмеялись, разлили бутылку по стаканам, чокнулись и выпили. Вскоре они уже выплясывали в общей пьяной массе. Никто из них не увидел, что за ними наблюдает одна из приглашённых.

На следующий день их вызвали в учительскую. Завуч строго на них посмотрела и, ничего не объясняя, отправила всех за родителями. А Галке сказала, чтобы не бабушку приглашала, а мать.

Дома мама спросила:

– Что случилось?

Галка скромно ответила:

– Не знаю.

В школе мама сразу пошла в учительскую, а Галка осталась в коридоре. Она до последнего думала: пронесёт. Но не тут-то было. Позвали её. В учительской было полно народу. Мама схватила её за руку, вытолкнула на средину, как на лобное место, стукнула по башке и заговорила:

– Ты, бесстыдница, совесть потеряла. Тебя здесь уму разуму учат, а ты школу позоришь.

Опять хлоп по голове.

– А ну, становись на колени. Целуй руку у учительницы. Целуй, я тебе сказала.

И опять хлоп. Все остолбенели. У Галки слёзы катились градом. Ей казалось, что от неожиданности все учителя попрятали руки за спину. А мама продолжала:

– Проси прощение. Проси, я тебе сказала.

Кто-то из учителей сжалился над Галкой и не смело стал говорить:

– Татьяна Николаевна, пожалуйста, не надо так.

– А как надо? – Лютовала мама. – Чтобы на голову села? Я тебе покажу, как вести себя надо. Ишь моду взяла самовольничать. Проси прощение!

И опять: хлоп, хлоп. Завуч, не ожидая такого резонанса, подошла к маме и отвела её в сторону. А кто-то из учителей быстро вывел Галку из учительской.

Воспитательный процесс продолжился дома. Теперь досталось и Генке. Мама вспомнила, как он напоил Галку в детстве. Все молчали, а мамино ворчание слышалось ещё долго. Порой Галке казалось, что мама плачет. Она тихо подошла к ней сзади, обняла и сказала:

– Прости, мама, я больше так не буду делать.

Мама посмотрела на неё, тяжело вздохнула и сказала:

– Ладно. Иди.

Что же произошло? За что так позорно наказала мама? Галка поняла уже позже, когда всё случилось. Разве не могли девочки веселиться без всякого алкоголя? Разве школьники на это имеют право? Они же несовершеннолетние. Почему она не остановила девочек? Ведь только недавно по радио слышала, как врач говорила об алкогольной зависимости, о том, какой вред людям приносит алкоголь. Галка вспомнила, что было с ней, когда в детстве напоил её брат. Как переживала мама. Значит, правильно поступила завуч, пригласив родителей? Значит, правильно наказала её мать? Надо прежде думать, чем что-то делать запрещённое. И быть очень осмотрительной, когда будут у неё дети. Такой вывод сделала она.

Вечерело, Галка сидела за столом, готовила уроки. Мама как всегда – за машинкой. Тихо по радио звучала музыка. Вдруг внимание Галки привлекли слова диктора. Он говорил о ХХ съезде КПСС, который состоялся в феврале 1956 года и который стал поворотным пунктом страны, где разоблачались просчёты предшествующих десятилетий, преступления Сталина и его окружения. Всё это было объединено в понятие культ личности Сталина.

– Мам, мам, послушай, что говорят по радио.

Мама прекратила строчить, прислушалась. Постепенно выражение лица у неё стало меняться.

– Свят, Свят! – Сказала она и перекрестилась. – Ба! Ба! Иди сюда! Послушай.

Появилась бабушка. Обе прильнули к приёмнику. Они внимательно слушали, что говорил диктор. Лица их были серьёзными и испуганными.

– Господи! Что делается? – Сказала бабушка. – Почему так-то? Когда был жив человек – все льстили ему, боялись. Тот же Хрущёв, подлиза был, всегда угождал. Умер человек – сразу смелость появилась. Вот и пойми человеческую сущность. Что-то в мире неправильно.

Одно было правильно: вскоре все репрессированные политические заключённые были реабилитированы и освобождены. Они стали разъезжаться по домам. Некоторые остались в Дарье: ехать было некуда.

Каждую субботу проводилась линейка, дежурные по школе отчитывались за неделю. Перед линейкой выставляли нарушителей и определяли им наказание. Однажды нежданно-негаданно завуч выставила на лобное место Галку. Та не понимала, в чём дело. Вроде ведёт себя безукоризненно, а вот выставили.

– Посмотрите на Байдерову. Уж больно рано стала чувствовать себя взрослой.

Кто тебе позволил приходить в школу с кудрями? Где ты такое видела?

Все затихли и стали смотреть на Галку, как на прокажённую.

А та от унижения не знала, куда спрятаться. Лицо было пунцовым, как свёкла.

Завуч обратилась к пионервожатой:

– Ирина Васильевна, отведите эту девицу к крану и выпрямьте ей кудри.

Галку повели к крану, как на эшафот. Намочили и выпрямили кудри. Линейка разошлась, а она побрела в класс, до конца не понимая, что произошло. В классе тихо села на своё место. Никто с ней не разговаривал. Все смотрели, как на преступницу.

Во время урока раздался возглас:

– Смотрите, у Байдеровой снова кудри!

Все разом повернулись к ней. На голове у Галки, на висках красовались завитушки, как бы говоря: «Ну как? Съели?». Учительница математики тоже посмотрела на неё. Потом встала и вышла. Несколько минут её не было. Пришла и продолжила урок.

На перемене Галку позвали в учительскую. Что ещё? Сердце учащённо билось. Учительскую теперь она боялась больше, чем мать. Вошла. Опять много народу, как тогда, с мамой. Никогда она это не забудет. Испуганно, как затравленный зверок, смотрела на всех.

Вдруг к ней стала подходить завуч. Галка вся сжалась. Завуч сухо сказала:

– Извини меня, Байдерова. Я ошиблась. Иди в класс.

Галка вышла. Теперь в её душе была не обида, а негодование. Она думала:

«Оскорблять можно на линейке, а извиняться – в учительской». С тех пор Галка перестала уважать завуча и одно поняла: не разбираясь, нельзя наказывать человека. Нужно не использовать власть над тем, кто перед тобой слаб, кто не может в силу обстоятельств защитить себя. Боже, как страшно, когда у власти САМОДУР, да ещё невоспитанный! Где-то она слышала, что был на свете мудрый царь Соломон. Он всегда решал ситуации справедливо и те, кто обращался к нему, были довольны и восхищались его мудростью. «Надо больше узнать о Соломоне» – подумала Галка.

Шло время. Галка взрослела. Степь по-прежнему была подругой и советчицей. Гуляя по степи, она вдыхала её аромат, прислушивалась ко всем звукам, предавалась мечтам. Она вслух разговаривала со степью, делилась с нею и радостью, и печалью. Степи она доверила свою тайну: нарисовала портрет любимого – высокий, стройный, черноволосый, и обязательно с голубыми глазами, чтобы по характеру был, как Владимир Дубровский или как Эдмон Дантес, или как благородный Атос. Ей нравились все положительные герои.

Было очень обидно, когда организация «Зелентрест» распахала от железной дороги пятьсот метров степи и посадила полосами саженцы кустарников и низкорослых деревьев для задержания снега. Несколько лет Галка вместе с подружками летом работала в зелентресте. Они пололи, освобождая саженцы от сорняков, и получали за это зарплату. Места для прогулок по степи было ещё много, так что вскоре Галка успокоилась, а заработанные деньги её очень радовали. Иметь свои деньги – это замечательно! Надо об этом подумать. Но ещё приятнее было, когда Галка первую ма-а-ленькую зарплату отдала маме. Она видела, что мама ею гордится.

Однажды, когда вся семья была в сборе, кто-то постучал в двери, и в комнату вошёл мужчина лет 50-и. Среднего роста, худощавый, приятной наружности. Галка его никогда не видела, но он ей сразу понравился. Братья с недоумением смотрели на него, бабушка оторвала голову от вязания, а мама находилась в горнице за машинкой.

– Здравствуйте, – сказал он. – Здесь живет Байдерова Татьяна Николаевна?

Галка побежала к матери:

– Мама, к тебе пришли. – Мужчина снял шапку и смущенно теребил ее в руках. Он заметно волновался.

– Кто пришел? – Спросила мама.

– Иди, увидишь.

Мама вышла из горницы, все глядели на нее. Она зарделась, но держалась уверенно.

– Проходите, присаживайтесь, – сказала она.

Ему предложили снять пальто. Он сел за стол. Воцарилось неловкое молчание. Первым нарушил молчание мужчина.

– Я к вам по делу, очень деликатному. – Он все еще смущался, тщательно подбирал слова. – Я рад, что семья в сборе, поэтому сразу оглашу причину, по которой пришел. Я знаю вашу семью давно. Работал с Михаилом Петровичем. Я сожалею, что война оставила вашу семью без кормильца. Татьяна Николаевна, вы меня знаете, я несколько раз приезжал с проверкой на казарму. Отзывы о вас были самые положительные. Недавно я овдовел. Прошло уже два года. Мне жаль, что так распорядилась судьба, но хочу, чтобы у меня была в дальнейшем спутница жизни, поэтому я приехал к вам, Татьяна Николаевна, с предложением руки и сердца. – Он замолчал.

Мама смущенно сказала:

– Спасибо за предложение, не скрою, мне приятно, но я должна подумать, посоветоваться с детьми, со свекровью. У меня ведь еще несовершеннолетняя дочь. Ее надо доводить до ума.

На что мужчина ответил:

– Я помогу.

Дальше эту тему не стали развивать. Мама сказала:

– Ребята, давайте в горнице накроем стол и будем ужинать. – Мужчина заулыбался, и, шутя, поддержал идею поужинать.

– А у меня на этот случай есть бутылочка винца, – и поставил бутылочку на стол.

За столом говорили на разные темы и только в конце ужина, уже прощаясь, мужчина спросил:

– Татьяна Николаевна, ну когда мне ждать ответа? Вы знаете телефон в Сортировке, позвоните мне. – Попрощался и ушел. Воцарилось молчание, а потом ребята это предложение стали высмеивать. Наверное, мама ждала иного от своих сыновей, только шутки их говорили о том, что они не хотят, чтобы у неё было простое женское счастье.

Галка не знает, какой был разговор у мамы по телефону с мужчиной, но больше его она не видела.

Несколько дней мама ходила задумчивая. На нее это было не похоже. О чем она думала – никто никогда не узнает. Вскоре братья нашли свои половинки и стали жить отдельно, свив свои гнёзда. Через год уехала из дома Галка, а через несколько лет умерла бабушка. Мама осталась одна в доме, стоящем на семи ветрах, и каждый день глядела на дорогу: вдруг кто-нибудь приедет из детей. Но нет. Их визит был очень редким.

Имеем ли мы право навязывать свою волю человеку? За него решать: быть или не быть? Эгоизм братьев лишил маму человеческого счастья, обрек на одиночество.

Глава 9. О любви

Как всегда осенью со всех полустанков и разъездов приезжали в школу на учёбу ученики. Они жили в интернате. В этом году Галка с особым волнением ждала начала учебного года. Она идёт в 8 класс, а, значит, в классе будут новые ученики. Первого сентября на линейке Галка услышала, что восьмой класс разделили на два класса. Она попала в класс «Б». Дело в том, что после войны в течение многих лет собирали всех неохваченных обучением школьников. В дарьинской школе тоже были учащиеся, которые не соответствовали возрасту класса. Галка помнит, как из шестого класса взяли весной одного ученика в армию, а в следующем классе ученица оказалась беременной. Это был страшный позор для школы. Директора сняли с работы, классному руководителю объявили строгий выговор, усилился за всеми учащимися контроль. Поэтому, восьмой класс – разделили пополам. В восьмом «А» учились переростки, а в восьмом «Б» все ровесники. Галка должна была идти в 8 «Б». Ей было интересно и очень хотелось быстрее познакомиться с новыми одноклассниками. На линейке она увидела нескладного высокого мальчишку, одетого в вельветовую курточку с выпущенным белым воротничком, русоголового. Его чубчик спускался на лоб. Верхняя губа была чуть толще нижней и голубые, как синь неба, глаза, обрамленные темными ресницами, серьёзно смотрели из-под тёмных бровей. В классе она узнала, что этого мальчика зовут Колей, что он приехал учиться вместе со своими товарищами из станции Жарык. Он выделялся из всех одноклассников. По-детски шалил, заразительно смеялся, и в то же время был серьёзным, степенным. Товарищи его уважали. Он не был лидером, но заводилой – точно. Сидел на третьем ряду на последней парте недалеко от грубки. Впереди него сидела Галка.

В восьмом классе появились новые преподаватели: учитель математики – крупная молодая женщина с толстой косой вокруг головы, и учителя физики и истории. Историка ученики вскоре окрестили «дротиком». Однако именно он сыграл большую роль в образовании Галки, хотя вначале между ним и ею был конфликт, который лихо разрулила бабушка.

Виктор Григорьевич Набродов, он же «дротик», не просто пересказывал тему из учебника, а всегда своё объяснение подкреплял отрывками из художественной литературы и иллюстрациями. Галка полюбила уроки истории и хотела о рассказываемых событиях знать больше. Поэтому она попросила учителя написать список произведений, которые расширили бы её познания. За год Галка прочла В. Гюго, Золя, Бальзака, Драйзера, Мопассана, Стендаля. Её, кроме исторических событий, описываемых в романах, увлекала ещё любовная канва сюжета. Вместе с героинями она влюблялась, радовалась ответной любви, страдала, горевала и рыдала, когда любовь заканчивалась трагедией.

После того, как бабушка побывала по вызову «дротика» в школе, Галка резко изменилась: на уроки больше не опаздывала, не оговаривалась с учителями, училась прилежно, в отличницы не стремилась, ни с кем не конфликтовала, в свой внутренний мир никого не пускала. Галка одна из первых приходила в школу, становилась у грубки, и, молча, наблюдала, как заходят её одноклассники в класс. Последними приходили интернатские.

Как всегда первым заходил Коля, а за ним уже остальные. Он медленно проходил между рядов. Поравнявшись с нею, всегда здоровался, клал учебники на парту и уходил в коридор. До начала уроков всё было спокойно, никто не шалил, все ходили ещё сонные, как в замедленном кино. Но после первого урока мальчишки набирали темп. Они группировались, хватали одну из девчонок за руки и растягивали её в разные стороны. Девчонка визжала, звала на помощь, а мальчишки вовсю веселились. Сцена была комичной. Бросив, «растерзанную» девочку, мальчишки гонялись за другой. В классе визг, писк, крик, беготня до тех пор, пока звонок не успокаивал их до следующей перемены. А на следующей перемене та же картина, только форма экзекуции другая: 5—6 мальчишек подходят к девочке и на голову кладут свои ладони, а потом давят, чтобы девочка присела. И опять визг, писк, крик, смех, просьба о помощи.

Галка никогда не попадала в такую ситуацию. Но один раз всё-таки попалась. Увидев её возле доски, мальчишки обрадовались новой жертве и бросились к ней чуть ли не с индейским возгласом: «ЯХОО!». Галка замерла, соображая: как поступить? Решение пришло быстро. Только мальчишки, а среди них был и Коля, с громким криком протянули к ней руки, она спокойно сказала:

– Мальчишки, вам очень хочется, чтобы я села? Я с удовольствием удовлетворю ваше желание. Я сяду без принуждения. Хорошо?

Мальчишки остолбенели. Их руки непроизвольно опустились.

А Коля сказал:

– Вот даёт! Наповал убила!

Другой мальчишка с криком: «А ну её!» – Бросился за другой пленницей.

Однажды Галка поймала себя на мысли, что стала часто думать о Коле, что ей хочется скорее пойти в школу и увидеть его. Ей нравилось, как он спокойно, размеренным шагом входит в класс. Нравилось, как он бросает в неё бумажные катышки, как дёргает за косу, как смотрит на неё, как здоровается, как отвечает у доски, как общается с мальчишками, как они возле него вертятся. Нравилось в нём всё.

У неё замирало сердце, когда он с вопросом обращался к ней. Ей хотелось не осрамиться и ответить правильно. Отвечая у доски урок, она боялась ошибиться, боялась потому, что он смотрит на неё, слушает, иногда корчит рожицы, пытаясь рассмешить её. Однажды на уроке физики, когда писали контрольную, он линейкой похлопал её по плечу, она оглянулась:

– Что, Коля?

Он смотрел на неё. Глаза его улыбались, в них играли какие-то чёртики. Она тоже стала глядеть на него. Минуты две они смотрели друг на друга, улыбаясь и не моргая, забыв обо всём. Его друг, Витька Роот, переводя взгляд с одного на другого, медленно открыл рот, а потом толкнул Колю локтем:

– Ты чё застыл?

И словно проснувшись, они отвели взгляд. Галка отвернулась. Её сердце учащённо билось. Билось радостно. Она хорошо знала, как бьётся сердце при страхе, испуге, волнении, но так оно билось впервые, словно накрыли его чем-то лёгким, благоухающим, что это «что-то» разносит по всему организму такие волны, которые излучают радость, счастье и не дают дышать. Волны, которые окрыляют человека, делают его чище, добрее, сильнее, выносливее и заставляют любить мир и всё, что в нем есть.

Хочется крикнуть:

– Берегите ЛЮБОВЬ! Не теряйте её оттенков, которые заставляют учащённо биться ваше сердце. Подкармливайте их. Находите рецепты, которые удерживали бы вас друг с другом долгие годы, не разменивайтесь в поисках лучшего, не теряйте, что нашли! Дорожите тем, что есть!

После этого случая Галка и Коля не то, чтобы приблизились друг к другу на шаг, а наоборот – отдалились, только взглядом всегда искали друг друга. Они словно боялись нового чувства, чувства неведомого им доселе. И сейчас, отстранившись, как будто осмысливали: что произошло?

На субботние вечера Коля никогда не оставался. Галка, зная, что его не будет на вечере, тоже перестала ходить. Но одно было неизменным: каждую субботу, придя домой из школы, она бежала к железнодорожному полотну и ждала товарный поезд, на котором в тамбуре одного из вагонов был Коля с друзьями. Они на выходные уезжали домой. Мимо казармы поезд шёл небыстро, он только набирал скорость, увидев Галку, ребята махали рукой, что-то кричали, свистели, а она в ответ, улыбаясь, тоже им махала. Однажды она не вышла на своё обычное место и не проводила их. В понедельник к ней подошёл друг Коли, спросил:

– Ты почему нас не провожала?

– А что?

– Мы беспокоились: не случилось ли чего-нибудь?

– Коля тоже беспокоился?

Друг многозначительно заулыбался:

– Он-то больше всего.

Галке было приятно слышать эти слова. Она сказала:

– Пусть не беспокоится. Всё в порядке. Больше не пропущу ваш товарняк.

Оставалось несколько недель до конца учебного года. Всё шло своим чередом. Отношения между Колей и Галкой не изменились. Галка с грустью думала, что скоро они расстанутся, ведь впереди каникулы. Бедная, она даже не представляла, насколько они расстанутся. Вечный ЗАКОН СУДЬБЫ стоял уже у неё за спиной.

Вот и всё. Закончились экзамены. Получили свидетельство об окончании восьмого класса. Прошёл последний классный час. В последний раз Галка провожала своих друзей-одноклассников и Колю домой. Ей стало чуточку грустно. Но она быстро утешила себя мыслью: «Не переживай. Месяцы – разлучники скоро пролетят, и мы снова увидим друг друга».

Наступило лето. Галка с братом несколько раз ездила на сенокос. Она ворошила скошенную траву, чтобы быстрее сохла. В перерыве ходила на речку. Под палящим солнцем вода была, как парное молоко. Долго смотрела на юрких мальков, снующих в воде туда-сюда. Потом разделась, вошла в воду, облила себя водой и поплыла к лилиям, которые росли на другом берегу. Всё время она думала о Коле. Пыталась представить, чем занимается он сейчас, о чём думает. Его образ преследовал её и днём, и ночью. Нарвав лилий, переплыла на берег, полежала на траве, потом оделась и пошла к брату. Было такое ощущение, что она прощается с этими местами навсегда.

Домой вернулись вечером. Разгрузили сено. Мама уже ждала их. За ужином она сказала:

– Галя, я узнала, что в Сарани принимают документы в педучилище. Мы с бабушкой решили, чтобы ты поступала туда. Борис, ты как думаешь?

– Думаю, что правильно. Получит профессию. Всё верно.

– Экзамена всего два. Диктант и математика письменно. Готовься.

Никто не спрашивал Галку, всё решили за неё. С одной стороны её обрадовала весть: сменится обстановка, начнётся новая жизнь, наконец, она будет самостоятельная, будет сама решать свои проблемы, а с другой – как же Коля? Что дальше будет? Она почувствовала, как заныло её сердечко.

Счастье и Любовь

«Куда уходит любовь? – Спросило маленькое Счастье у своего отца.

– Она умирает, – ответил отец. Люди, сынок, не берегут то, что имеют. Многие не умеют любить!

Маленькое Счастье задумалось: Вот вырасту большим и стану помогать людям! Шли годы.

Оно помнило о своём обещании и изо всех сил старалось помогать людям, но люди его не слышали. И постепенно Счастье из большого стало превращаться в маленько и чахлое. Оно очень испугалось и отправилось в дальний путь, чтобы найти лекарство от своего недуга.

Устав от долгого пути, Счастье выбрало раскидистое дерево и прилегло. Только задремало, как услышало приближающиеся шаги.

Открыло глаза и видит: идёт по лесу дряхлая старуха, вся в лохмотьях, босая и с посохом.

Кинулось Счастье к ней:

– Присаживайтесь. Вы, наверное, устали. Вам нужно отдохнуть и подкрепиться.

Отдохнув, странница сказала:

– Обидно, когда тебя считают такой дряхлой, а ведь я так ещё молода, и зовут меня Любовь!

– Так это вы Любовь?! – Поразилось Счастье. – Но мне говорили, что любовь это самое прекрасное из того, что есть на свете!

Любовь внимательно взглянула на него и спросила:

– А тебя как зовут?

– Счастье.

– Вот как? Мне тоже говорили, что Счастье должно быть прекрасным.

Счастье достало из своих лохмотьев зеркало, посмотрело на своё отражение и громко заплакало.

– Что же с нами сделали злые люди и судьба? – Всхлипывало Счастье.

– Ничего, – говорила Любовь, – Если мы будем вместе и станем заботиться друг о друге, то быстро станем молодыми и прекрасными.

И вот под раскидистым деревом Любовь и Счастье заключили свой союз – НИКОГДА НЕ РАЗЛУЧАТЬСЯ.

С тех пор, если из чьей-то жизни уходит Любовь, вместе с ней уходит и Счастье, порознь их не бывает. А люди до сих пор понять этого не могут».

(http://www.romanticcollection.ru/lovestory/fairy/schaste-i-lyubov.html)

26.01.2015г