I
Психприемник находился в городском парке, в зоне аттракционов. Длинный одноэтажный дом с высоким фундаментом и выщербленными кирпичными стенами, окрашенными в грязно-желтый цвет, несуразно торчал среди зелени лип и кленов, которые не могли полностью скрыть его ядовитую желтизну, и он виден был далеко за парковой оградой.
Они обошли здание кругом, и мать, пропустив Стаса вперед, будто опасаясь, что тот в последний момент сбежит, стала подниматься по шаткой деревянной лестнице следом за ним.
В плохо освещенном коридоре мать остановила проходящую мимо сестру и тихо, и невнятно, так что пришлось повторить, спросила, где найти врача-невропатолога Валентина Степановича.
– А вон, к нему больные сидят, – сестра кивнула в конец коридора.
Они со Стасом подошли к кабинету, возле которого сидели и стояли люди, и мать, не останавливаясь, сходу открыла двери и исчезла в кабинете. Через несколько минут она позвала Стаса.
Гипнотизер Валентин Степанович оказался рыжим мужчиной средних лет с гладким полным лицом и серыми глазами. Он усадил мать со Стасом у стола, и они сидели друг против друга, напряженно ожидая, пока он кончит писать. Наконец, врач ткнул ручку в гнездо чернильного прибора и захлопнул чью-то историю болезни.
– Ну, рассказывай, – он строго посмотрел на Стаса. – И как у попа на исповеди, ничего не скрывать.
– Чего рассказывать-то? – исподлобья взглянул на врача Стас.
– А все! Пьешь давно?
Стас пожал плечами.
– Ну, сколько времени? Когда стал пить?
– Да года два.
– А самому сколько лет?
– Двадцать один.
– Ну! Стаж небольшой! – врач растянул губы в улыбке, показывая крепкие ровные зубы, но тут же его лицо снова приняло строгое выражение.
– Но это не важно. Пьешь часто?
– Да дня не бывает, чтоб трезвый пришел, – сказала мать. Она со всей серьезностью отнеслась к словам «как у попа на исповеди» и готова была вывернуться наизнанку, раз это нужно.
– А если не попьет неделю – не знаешь, что и думать. Наша бабушка тогда говорит, что это не иначе, как медведь в лесу сдох.
– Какой медведь? – не понял врач.
– Да так говорят, когда что-нибудь удивительное происходит, какое-нибудь событие, – пояснила мать.
Глаза Стаса вспыхнули, но тут же погасли, и он снова перевел взгляд на врача.
– Синдром похмелья наблюдается?
– Бывает, – признался Стас.
– Вещи из дома еще не пропивает? – спросил врач.
– Вещи нет, – испугалась мать.
Врач помолчал, будто переживая свои невеселые мысли.
– Ты сам-то понимаешь, что тебя ждет дальше? В лучшем случае – ЛТП… А сколько преступлений совершается в пьяном виде?
– Ну, уж и преступлений, – усмехнулся Стас.
– Да-да, преступлений, – заверил врач. И сам не заметишь, как сядешь на скамью подсудимых. Я всяких видел. Хороший в прошлом человек, из порядочной семьи и – убийца. А начиналось все просто. Сначала в компании рюмку выпил, потом другую. А очень скоро обходиться без водки уже не мог. Потребность в дозах все увеличивалась, организм требовал спиртного. В голове одна мысль сидит – где достать выпить. Значит, что? Воровать! Совершил кражу. Вот и готовый преступник.
Стасик с безразличным видом слушал эту ахинею.
– Лечиться сам надумал? Или мать заставила?
– Сам, сам! – торопливо заверила мать.
– Сам! – подтвердил Федор, чтобы не расстраивать мать.
– Вот это хорошо, что сам. У меня это главное условие. Лечение может быть успешным, если человек сам хочет бросить пить.
Врач встал.
– Разденься до пояса. Я осмотрю.
Стасик снял рубашку.
– Вытяни руки вперед! Разведи пальцы. Закрой глаза.
Врач смотрел на руки Стаса. Пальцы не дрожали. Пощупал печень. Печень тоже была в норме. Померил давление – 120 на 70.
– Одевайся. Врач снова сел за стол и вяло произнес.
– Ну что ж, будем лечиться?
И не ожидая ответа, попросил Стаса:
– Посиди в коридоре. А вы останьтесь, – задержал он мать.
В коридоре Стас сел на свободный стул и стал разглядывать посетителей. Мужчины сидели, а возле них стояли женщины. Мужчин оказалось четверо, и все украдкой поглядывали друг на друга. Молодой парень в выношенных джинсах и потертом свитере выбивал нервную дробь ногой в стоптанной босоножке. Пожилой, очень худой мужчина с серым лицом и синими гладко выбритыми щеками, с силой мял кисти рук, будто их форма его не устраивала, и он хотел придать им совершенно иную. Третий, средних лет, качал ногой. Стас встретился взглядом с лысым обрюзгшим человеком, одетым в хороший костюм и белую рубашку с галстуком. На коленях у него лежал портфель, в руке он держал шляпу. Человек поспешил отвести глаза, но тут же снова взглянул на Стаса, снова отвел глаза, не удержался и опять посмотрел на Стаса. И вдруг глаза человека забегали, замигали, а пальцы нервно забарабанили по коже портфеля. «Алкаш, все алкаши»», – отметил про себя Стас. – Тоже к гипнотизеру. Он затосковал. Подумалось: «Во влип, сижу с алкашами». Себя к этой категории Стас никогда не причислял. Ну, выпить не дурак, но с себя не пропивает и «по-черному» не пьет.
Пожилой мужчина сказал:
– Что-то я в этот гипноз особо не верю.
– Не, надо завязывать, я все – амба, – доверительно сообщил обрюзгший интеллигент.
– А это как выйдет, – обреченно произнес парень в джинсах. – Меня два раза в принудиловку определяли. От антабуса мозги набекрень свихнулись. Месяц, другой держишься, а потом она тебя еще злей сшибает.
– Может, гипноз, поможет?
– А кто его знает? Может и поможет.
– А чего ж пришел, если не веришь? – угрюмо спросил Стас.
– Веришь, не веришь, а когда трезвый, на мать посмотришь и думаешь: «Что ж я, сволочь, делаю! Меня ж удавить, гада, мало!.. Жена ушла. А какой бабе приятно с алкашом жить? Я как выпью, соображать перестаю, черте что вытворяю, наутро рассказывают – не верю. Мать говорит: «Лучше б ты маленьким помер, когда тифом болел». Кто-то посоветовал, дал адрес гипнотизера. Мать говорит: «давай последнее попробуем»…
Мимо кабинета прошла то ли сестра, то ли нянька в белом халате. Через минуту она показалась снова в дверях и позвала:
– Больные, заходите. И родственники тоже, – добавила она,
Стас встал и пошел к выходу. В парке он сел на скамейку недалеко от лечебницы, так чтобы видеть вход и не прозевать мать, когда она выйдет. Вышла она скоро. Увидев Стаса, разразилась бранью:
– Что ж ты, негодяй, делаешь? Это что, мне надо? Да я со стыда сгорела, пока там в этой компании сидела… И что теперь? Отец же тебя из дома выгонит.
– А куда ты меня привела? – разозлился Стас. – Ты видела эти рожи, дебилы законченные.
– А чем ты лучше? Ты такой же алкоголик, как они. Тебе лечиться нужно.
Мать заплакала. Стас помолчал и сказал:
– Я что, против что ли? Но можно же как-нибудь без этой рекламы? Можно было договориться, чтобы он меня одного лечил своим гипнозом? Денег пожалела?
– Дурак ты дурак! Как только язык поворачивается… Сиди, не вздумай куда уйти. Врач освободится, я поговорю с ним. Может, так и лучше.
Мать вытерла глаза платочком, посмотрелась в маленькое круглое зеркальце, которое достала из сумочки, поправила шляпку-минингитку и пошла назад в психприемник.
Мать вышла минут через сорок. Стас устал ждать. Он вставал со скамейки, нервно ходил, опять садился и все смотрел на часы. Увидев мать, выходящую из приемника, Стас поспешил к ней, и они вместе пошли в сторону своего дома.
– С минуту шли молча, потом мать сказала:
– Валентин Степанович дал свой адрес, сказал, чтобы пришли к нему на дом через три дня, в субботу. До этого времени, чтоб ничего спиртного не пил.
Стас молча кивнул.
У пивной за горсадом шумел мужской народ. У автобусной остановки, удерживаясь за стенку павильона, пошатывался пьяный. Веки тяжело открывали глаза, бессмысленно пялившиеся на прохожих, и в их мутной поволоке отражалось удивление.
Стас равнодушно посмотрел на пьяного и отвернулся.
– Вот хорошо-то, вот красиво! Полюбуйтесь, люди! – с чисто женской логикой, укрепляя трезвое состояние сына, зачастила мать, четко отделяя Стаса от забулдыг…