Глава 6
Вулф встал с койки и быстро надел брюки. Накануне вечером он выпил слишком много спиртного, и во рту у него все пересохло. В висках гулко стучала кровь. Впрочем, жестокое похмелье помогало ему отвлечься от тяжелых мыслей.
Сейчас он думал только о том, что Джулия куда-то запропастилась, а Томпсон еще не вернулся от Малоунов. Вулф держал дверь открытой, поставив в проем стул, но собака не возвращалась. Несмотря на ясное небо, дул довольно резкий ветер. Должно быть, погода испортилась.
– Черт побери, Джулия, кто бы мог подумать, что от тебя будут одни неприятности, – пробормотал Вулф, обувая сапоги и натягивая свитер.
Не обнаружив Джулию на корме, Вулф расстроился. Матросы сказали, что давно не видели собаку, и тревога Вулфа усилилась. Он направился к трапу, ведущему на нижнюю палубу, где Томпсон встречался с Малоунами, но тут заметил камеристку Цуи Лин. Она стояла, уперев одну руку в бок, а другой прикрывала глаза от яркого солнца. Девушка смотрела куда-то вверх, на мачты, а у ее ног лежал пес. Судя по всему, он сладко спал.
Вулф проследил за взглядом китаянки и обомлел. Среди парусов он увидел босую Алану, одетую в мужские штаны, какие носили матросы на судне, и рубаху с закатанными рукавами. Она висела на грот-мачте, как обезьянка на лиане, на высоте двадцати футов. Волосы Аланы были заплетены в длинную косу, доходившую почти до талии.
Но где же находились члены экипажа? Внезапно Вулф все понял. Это было время гимнастических занятий мисс Малоун, и все мужчины попрятались.
Вулф отступил в тень каюты боцмана, спасаясь от яркого солнца, от которого рябило в глазах. Прислонившись к стене, он скрестил на груди руки и стал наблюдать за Аланой как завороженный.
Демонстрируя завидную гибкость, она подтягивалась и ловко лазила по канатам, как заправская воздушная гимнастка. При этом Алана, похоже, не замечала ничего вокруг. У нее был сосредоточенный отчужденный взгляд. Ее ярко освещало солнце. Изогнувшись, Алана замерла лицом к ветру и закрыла глаза, а затем стала снова плавно двигаться, как будто у нее в ушах звучала музыка. Подчиняясь ее ритму, она скользила вверх и вниз по канатам.
Вулф упивался красотой ее грациозных движений. Бесстрашие Аланы опьяняло его. Гибкость тела распаляла воображение. Он представлял Алану на ложе любви и чувствовал физическое возбуждение. Ветер раздувал штаны и рубаху Аланы, время от времени она закрывала глаза, позволяя ветру ласкать себя. Вулфа бросило в дрожь. Он наверняка потерял бы равновесие от избытка чувств, если бы не прислонился к стене каюты.
Ощущая тяжесть в паху, Вулф невольно вспомнил о том, что у него давно не было женщин. Алана тем временем так высоко взобралась на грот-мачту, что снизу походила на куклу. Неужели она намеревалась взобраться на самую вершину? Если Алана сорвется, то наверняка разобьется насмерть. Однако, судя по всему, она чувствовала себя в родной стихии.
Вулф не понимал, как мистер Малоун мог позволять дочери так рисковать жизнью. Он был настолько поглощен волшебным зрелищем, что не заметил, как отец Аланы подошел к нему. Мистер Малоун в сердцах саданул кулаком по стене рядом с головой Вулфа. Это вернуло его к действительности. Повернувшись, Вулф уставился в разъяренное лицо Малоуна.
– Я намеренно промахнулся, парень! – прошипел отец Аланы, обдав Вулфа несвежим дыханием. Его лицо побагровело от гнева, на висках и шее выступили фиолетовые вены. Голос был низким, угрожающим. – Хватит пялиться на мою дочь с таким сладострастием!
Ни один мускул не дрогнул на лице Вулфа, но в душе все кипело от злости.
– Вы считаете, что все мужчины мечтают только о том, как бы переспать с вашей дочерью, мистер Малоун? – голос Вулфа был спокойным и размеренным, несмотря на злость, которую он испытывал. – Но это не так! Следите лучше за Аланой! В какую игру она играет? Ваша дочь, похоже, снова устанавливает собственные правила, самозабвенно лазая по канатам. Как бы ее выкрутасы не разочаровали в первую брачную ночь того напыщенного парня, которого вы избрали для нее в качестве жениха.
Из груди Малоуна вырвался глухой клекот, и он бросился на Вулфа, пытаясь вцепиться ему в горло, однако тот ловко отпрянул в сторону и, выхватив нож из-за голенища сапога, полоснул им в воздухе, чтобы обескуражить противника. На лице Малоуна отразилось изумление.
– Прежде чем напасть на меня, вы зарычали, – сказал Вулф, поднеся острое лезвие к подбородку Малоуна. – Это выдало ваше намерение, и я вас опередил. Когда собираетесь нанести удар, не издавайте ни звука. Это вам наука на будущее.
Нож Вулфа исчез за голенищем так же молниеносно, как и появился. Малоун был ошеломлен произошедшим. Он показал на дочь, которая все еще лазила по канатам, забыв обо всем на свете.
– Я охраняю и защищаю мою маленькую девочку от таких, как ты, с младенчества, – заявил он. – Я вырастил и дал ей образование для того, чтобы она общалась с лучшими людьми этой страны. – На виске Малоуна надулась вена, на лице выступили капли пота. – Если вы думаете, что я позволю ей сблизиться с вами, то сильно ошибаетесь.
Вулф потер поросшую щетиной щеку.
– Кажется, я забыл побриться… – пробормотал он.
– Не дразни меня, парень!
Вулф бросил взгляд в сторону камбуза.
– Это вы кому сейчас сказали? Двенадцатилетнему помощнику кока? Для вас я мистер Вулф, вне зависимости от того, какое место я занимаю в обществе. Не забывайте об этом!
Малоун открыл было рот, собираясь что-то произнести, но Вулф покачал головой.
– Выслушайте меня, и вы поймете, что зря тревожитесь по поводу своей драгоценной дочери. Она меня не интересует. И дело тут не в ее внешности или возмутительном поведении. Алана, несомненно, красива, но тому, кто станет ухаживать за ней, придется общаться с вашей семьей, а это малоприятное занятие. Итак, я не только не намерен свататься к Алане, но и не вынашиваю планов скомпрометировать ее, задеть честь вашей семьи. Вы можете быть совершенно спокойны на этот счет.
Лицо Малоуна пошло багровыми пятнами.
– Зачем вы…
Вулф поднял руку.
– На вашем месте я выдал бы дочь замуж за какого-нибудь европейского аристократа, как это делают богатые люди здесь, в Америке, – продолжал он. – Но у вас, по-видимому, свое мнение. И, кажется, я догадываюсь, почему вы стремитесь связать Алану узами брака с молодым человеком из влиятельной бостонской семьи. Это своего рода сделка: в результате нее семья жениха поправит свое финансовое положение, а вы войдете в высшее общество.
– Называйте мою дочь мисс Малоун, мистер Вулф! Я не потерплю фамильярности! И если я еще раз увижу, что вы похотливо глазеете на нее или приближаетесь к ней, прикажу бросить вас за борт, чтобы акулы лишили вас мужского достоинства!
Малоун развернулся и отправился прочь. Дождавшись, когда он приблизится к двери, ведущей на нижнюю палубу, Вулф выхватил нож из-за голенища сапога и метнул его в косяк. Просвистев мимо уха Малоуна, нож вонзился в дерево.
Джулия подняла голову, навострив уши.
Малоун отпрянул в сторону.
– Проклятый идиот! Ты мог промахнуться и убить меня!
Вулф подошел к двери.
– Вы правы. – Он вытащил охотничий нож, ушедший в дерево почти по рукоятку. – Я действительно промахнулся. Должно быть, из-за ветра или качки. Я целился вот сюда.
И он показал на латунный болт в дверной петле.
Повернувшись, Вулф свистнул собаке.
– Пошли, Джулия! Будет лучше, если ты спрячешься в каюте, пока мистер Малоун не скормил твое мужское достоинство рыбам!
Когда Томпсон уже ближе к обеду вошел в каюту, Вулф лежал на койке, свернувшись калачиком. Он все еще страдал от похмелья. Перед его мысленным взором возникали соблазнительные образы Аланы, лазающей по канатам.
– Малоун требует, чтобы тебя выпороли за неподчинение моему приказу не выходить из каюты, когда его дочь занимается гимнастикой, – сухо произнес капитан.
– Да? – промолвил Вулф, не открывая глаз. – Я бы его тоже с удовольствием выпорол. Он хочет лишить меня мужского достоинства.
Не получив ответа, он открыл один глаз. Перед ним стоял ухмыляющийся Томпсон.
– Хотите есть?
– Угу. Хотя я предпочел бы сначала принять ванну. Это не слишком нагло с моей стороны?
– Учитывая сложившиеся обстоятельства, думаю, мне надо пойти вам навстречу.
Тяжело вздохнув, Вулф откинул волосы, падавшие ему на глаза, и потер лоб.
– Наверное, пора вставать. После истории с Малоуном и утренней беготни за Джулией я решил, что будет лучше, если я проваляюсь в постели целый день. Но, похоже, мне все же придется встать. – Он со стоном сел на койке, спустив ноги на пол. – О боже, у вас дерьмо, а не виски!
– Вы потребляете его в таком количестве, что качество уже не играет особой роли. Советую вам съесть горячего супа. Когда придет юнга, я распоряжусь, чтобы вам приготовили ванну. И пейте как можно больше жидкости. Спиртное обезвоживает организм.
– Вы говорите так, как будто я не знаю, что такое похмелье, и испытываю его впервые в жизни.
Вулф сполз с койки и потер виски. Томпсон следил за ним с серьезным выражением лица.
– Что такое? – спросил Вулф, заметив это. – Вы смотрите на меня так, как будто я сделал отбивную из вашего пассажира.
– Нам нужно поговорить о ноже. На борту моего судна носить ножи разрешается только в случае крайней необходимости, например, если они используются для выполнения каких-то работ.
– Кстати, о работе. Мне нужно чем-то заняться. Я не могу сидеть сложа руки. Так я, пожалуй, с ума сойду от безделья, – заявил Вулф и, плюхнувшись обратно на койку, уставился в иллюминатор на синее небо.
– Я давно ждал, когда вы это скажете.
За дверью раздался какой-то шум, и Томпсон открыл ее. В каюту вошел юный помощник кока с кастрюлей в руках, из которой аппетитно пахло куриным бульоном.
В животе Вулфа заурчало.
– Боже, как вкусно пахнет! Я, пожалуй, поем! Эй, Чарли, неси бульон сюда!
Чарли осклабился, обнажив крупные зубы.
– Извольте, сударь.
– Неужели ты забил курицу, узнав, что я страдаю от похмелья?
Чарли хихикнул.
– Это капитан приказал рано утром сварить для вас бульон, сэр. Так кок приготовил целое ведро. Бульона хватило на весь экипаж, и теперь матросы пребывают в отличном настроении.
В окно камбуза мальчик видел, что произошло утром на верхней палубе между Вулфом и Малоуном, и рассказал об этом всем членам экипажа. Теперь он немного важничал, поскольку находился в центре всеобщего внимания.
– У меня к тебе дело, Чарли, – сказал Вулф.
Мальчик бросил на него удивленный взгляд.
– Я вас слушаю, сэр.
– У тебя есть лишняя деревяшка?
– Деревяшка, сэр? К сожалению, нет. У меня было небольшое полено, но я использовал его для разведения огня в печи.
– Мне нужен совсем небольшой кусочек дерева, дюймов восемь-десять. – Вулф показал, какого размера деревяшка ему нужна. – Я хочу его обстругать.
Чарли явно огорчился.
– Ничем не могу вам помочь, сэр.
Он метнул боязливый взгляд на Томпсона, который стоял к ним спиной. Вулф тяжело поднялся с койки и, налив себе бульона, сел за стол.
– Если ты найдешь деревянный брусок, сынок, я расскажу тебе в подробностях, что сегодня утром произошло на палубе.
Он подмигнул мальчику.
– Приготовь для Вулфа горячую ванну и принеси ему брусок, – распорядился капитан.
Чарли кивнул и поспешно вышел из каюты. Томпсон покачал головой.
– Не знаю, что вы задумали, но если это поможет вам…
– Я же говорил вам, что хочу чем-нибудь заняться.
Томпсон тоже сел за стол.
– Вы могли бы заняться чем-нибудь полезным.
– Чем именно?
– Как у вас с цифрами?
– Вроде неплохо.
– Мы обнаружили несоответствия в транспортных накладных и фактическом наличии груза. По документам, груза должно быть на пятьсот фунтов больше. Если учесть, что в трюме находится тысяча тонн, то разница, казалось бы, невелика. Но ведь это серебряные изделия, произведения искусства, инкрустированные столы, резьба по дереву и тому подобное. Ценные вещи! Может быть, вы поможете нам разобраться в этом деле.
– Может быть, вас обсчитали в Вампу?
– Нет. Мы работаем с человеком по имени Хонкоа, более честного поставщика во всем Китае не сыщешь. Его имя носит даже одно американское судно.
Вулф почесал в затылке.
– А не мог кто-нибудь украсть часть товара в доках Сан-Франциско?
Томпсон задумчиво отправил в рот кусочек хлеба.
– Возможно, у нас нет недостачи. Просто в документы закралась ошибка. Это надо выяснить, – наконец произнес он.
– Товар застрахован?
Капитан кивнул.
– В таком случае, может быть, Малоун сам украл часть товара, – предположил Вулф. – В Сан-Франциско он его продаст, в Бостоне получит страховку и, таким образом, набьет карманы дополнительной прибылью.
Томпсон оторвал взгляд от тарелки с супом.
– Он никогда раньше не был замечен в мошенничестве. Вы с ним не ладите, но Малоун честный человек. Он дорожит своей репутацией.
– Он умеет лгать в глаза, я в этом убедился сегодня утром, – сухо произнес Вулф.
– Забудьте то, что произошло между вами! У меня сегодня был трудный разговор с Малоуном. Я напомнил ему, что во время плавания мы все должны держаться как одна команда, не допуская ссор. Вы, кстати, тоже должны быть сдержаннее.
– А вы напомнили этому сукину сыну, что именно я снабжал его имбирным чаем во время сильной качки?
– Напомнил.
Вулф отодвинул пустую тарелку и откинулся на спинку стула.
– Эти Малоуны довольно странные люди, вы не находите?
– Что значит, странные?
– Ну, вы видели много женщин, лазающих по корабельным канатам?
Томпсон пожал плечами.
– А вы видели много кобелей с кличкой Джулия?