Глава 4
Джулия с несчастным видом сидела перед закрытой дверью капитанской каюты и с отчаяньем смотрела на Вулфа.
– Ладно, ладно, иди, – проворчал он и толкнул дверь. – Нужно было подать голос, я бы раньше открыл. Прости, но я не умею читать собачьи мысли. Кто же знал, что ты хочешь выйти?
Пес выскользнул из каюты и направился в сторону кормы.
– Если бы мне так сильно приспичило сходить в туалет, я бы не стал ждать, сидя у закрытой двери, – заявил Вулф.
– В этом и заключается разница между диким Вулфом[1] и воспитанной собакой, – промолвил Томпсон, склонившись над навигационными картами. – Вулф опорожнится в любом месте.
– И правильно сделает.
Вулф погладил взъерошенные волосы и, зевнув, взял со стола печенье.
– Хотите есть? – спросил Томпсон.
– Скоро полдень, можно и ланча подождать, – ответил Вулф, доставая из сундука черные сапоги. – Может быть, прогуляемся по палубе? Я хочу, чтобы вы провели мне экскурсию.
– Сейчас не могу.
– И долго еще вы собираетесь сидеть над этими картами? Вы изучаете их с раннего утра!
– А вам откуда знать, во сколько я встал? Впрочем, дело не в картах. В это время мисс Малоун занимается гимнастикой.
– Что?! – не веря своим ушам, воскликнул Вулф и заковылял к столу, успев надеть один сапог. – Мы не можем выйти на палубу из-за мисс Малоун? Вы шутите?
Томпсон бросил карандаш и выпрямился на стуле, потирая поясницу.
– Пока мисс Малоун занимается гимнастикой, членам экипажа, кроме тех, кто несет вахту, запрещено выходить на палубу. – Сделав глоток чая, капитан бросил взгляд на часы. – Осталось пятнадцать минут.
Вулф заглянул капитану в глаза.
– Скажите, Томпсон, это происходит ежедневно или сегодня вы просто выполняете каприз мисс Малоун?
– У мисс Малоун не бывает капризов. По ней можно часы сверять, это очень дисциплинированная юная леди. Она занимается каждый день, если позволяет погода.
Вулф склонил голову набок.
– Означает ли это, что если кто-то из трех женщин, находящихся на борту вашего судна, захочет позагорать, то нам всем придется бежать в укрытие? Или привилегии имеет только мисс Малоун?
Вулф подошел к иллюминатору и взглянул на ясное голубое небо. Его бесило, что по чьей-то прихоти он должен торчать в каюте в такую чудесную погоду.
– Черт побери! – ругнулся он, натягивая второй сапог.
Томпсон издал смешок.
– Вы в своем репертуаре. Не злитесь! Мисс Малоун – энергичная юная леди, она не любит сидеть взаперти.
– А я люблю?
Томпсон пропустил замечание Вулфа мимо ушей.
– Она плавает на моих судах с тринадцати лет, – продолжал он. – А вообще впервые поднялась на борт морского судна, когда ей было десять. Именно тогда Алана начала заниматься гимнастикой на палубе. И я не вижу причины заставлять ее прекращать эти занятия из-за упрямого осла, который случайно оказался с ней на одном судне.
– Кто она такая, чтобы получать в свое распоряжение весь клипер, когда ей заблагорассудится? – сердито промолвил Вулф.
Томпсон подался вперед.
– Вы забыли, что я везу груз, который принадлежит ее отцу?
– И что из этого? – не унимался Вулф.
– А то, что судоходная компания Андрузов процветает именно благодаря таким людям, как мистер Малоун. Или вы думаете, что я позволил бы любому пассажиру в течение сорока пяти минут в гордом одиночестве заниматься гимнастикой на палубе?
Вулф схватил куртку.
– И это в то время, когда остальные пассажиры и члены экипажа должны сидеть в заточении! – воскликнул он.
Томпсон поднял руку.
– Перестаньте, Вулф. Вы можете разгуливать по палубе целых двадцать три часа и пятнадцать минут в сутки. Если хотите, я могу сдвинуть занятия Аланы на час раньше – на то время, когда вы еще спите.
– Лучше поцелуйте меня сами знаете куда!
Надев куртку, Вулф вышел из каюты, но через пять минут вернулся. За ним в каюту вбежала Джулия.
– Там никого нет, – обескураженно сообщил Вулф.
Томпсон хохотнул.
– Я знаю. Мне пришлось обмануть вас, занятия Аланы закончились добрых двадцать минут назад. Не мог же я позволить, чтобы вы ей помешали.
Стоя на носу клипера, Алана любовалась его оснасткой – начищенной медью и отполированным деревом. Она наполнялась энергией, когда наблюдала, как весело скользит судно по глади вод. Сегодня погода, как никогда, благоприятствовала морским прогулкам. Несмотря на то что Алана часто плавала на судах, ее всегда бросало в трепет от вида белоснежных парусов на фоне синего неба.
Опершись на перила, она посмотрела на носовую фигуру – позолоченную скульптуру богини, с вытянутыми руками, указывавшими путь. Морская легенда гласила, что фигуры, украшающие нос кораблей, знают каждого дельфина, и когда те плывут вдоль борта, окликают их по имени.
– Алана, отойди от перил, ты можешь упасть за борт! – раздался скрипучий голос матери, похожий на крик чаек.
Хм… Если бы она знала, какие опасные упражнения делала ее дочь во время занятий гимнастикой, то давно бы умерла от страха. Слава богу, отец это предвидел и много лет назад запретил жене присутствовать на занятиях.
Выпрямившись, Алана направилась к миссис Малоун, которая вместе с горничной, миниатюрной азиаткой, сидела в шезлонге и вышивала бисером. Это занятие не интересовало Алану, оно казалось ей скучным. Расположившись в тени немного поодаль с открытой книгой на коленях, Алана сделала вид, что дремлет, чтобы избежать разговоров с матерью.
Уловив боковым зрением какое-то движение, она повернула голову и увидела прогуливающихся по палубе Вулфа и Томпсона. У нее затрепетало сердце. Вулф остановился, широко расставив ноги. Алана улыбнулась – Вулф научился стоять на палубе морского судна.
Он был высоким и стройным. Щегольская одежда, сшитая на заказ, подчеркивала достоинства фигуры. Волосы Вулф собрал на затылке и перевязал черной лентой. Нельзя было не залюбоваться его точеным профилем.
Судя по донесшимся до слуха Аланы фразам, капитан проводил для своего гостя экскурсию. Алана наблюдала за ними сквозь полуопущенные ресницы, закрывая глаза каждый раз, когда мать бросала взгляд в ее сторону. Неожиданно мужчины направились к ним. У Аланы перехватило дыхание.
Миссис Малоун неодобрительно крякнула, заметив приближение Вулфа.
– Вы только посмотрите, кто на палубе! – воскликнул капитан, подходя к дамам.
Алана изо всех сил старалась сохранять выражение безразличия и отчужденности, однако в душе полыхало пламя. На лице Вулфа играла загадочная улыбка, он пожирал мисс Малоун жадным взглядом, а когда припал к ее руке теплыми губами, щеки Аланы порозовели. Неожиданно, издав мягкий смешок, он легонько прикусил кожу. Дрожь пробежала по телу Аланы. Ей стало нечем дышать.
Вулф вовсю флиртовал с ней, а Алана не знала, что ей делать. Она сочла за лучшее притвориться, что не заметила его дерзости. Наконец, Вулф выпустил ее руку, и Алана осторожно выдохнула. Казалось, ей удалось сохранить самообладание, но, подняв на него взгляд, Алана увидела в его глазах озорные искорки, и это чуть не вывело ее из себя. Вулф явно потешался над ней и всей ситуацией, которую сам же и спровоцировал.
Миссис Малоун тоже была недовольна происходящим: капитан встал между ней и Аланой и ей не было видно, что происходит с дочерью. Это беспокоило пожилую даму, она ерзала в шезлонге, пытаясь заглянуть за спину Томпсона, и в конце концов потеряла равновесие. Рукоделие выпало из ее рук, и бисер рассыпался по палубе, переливаясь на солнце.
– О, нет! – взвизгнула миссис Малоун.
Капитан и Вулф бросились собирать бусины, горничная присоединилась к ним. Алана прикусила губу, стараясь сдержать смех.
Мать встала из шезлонга с пылающими от злости щеками, натянутая как струна. Матросы, крича и подбадривая друг друга, тоже принялись собирать бисер – скорее из спортивного интереса, нежели из желания оказать услугу пассажирке.
Первым к миссис Малоун подошел Вулф. Он высыпал собранные разноцветные шарики в пухлую ладонь пожилой дамы и стал рассматривать их, тыкая в них пальцем.
Алана забавлялась, наблюдая за этой сценой. Она хотела подойти к матери и Вулфу, но миссис Малоун, заметив ее движение, жестом приказала дочери оставаться на месте, и Алана подчинилась.
– Какая красота, миссис Малоун! – осклабившись, воскликнул Вулф. – Обещаю, что мы соберем все до последней бусинки! Могу я спросить, что вы расшиваете?
Миссис Малоун сердито пробормотала что-то нечленораздельное. Она наверняка считала Вулфа виноватым в том, что рассыпала бисер.
Когда почти весь бисер был собран и члены экипажа разошлись, миссис Малоун повернулась к дочери.
– Пошли! – сказала она. – С меня достаточно этого безумия!
Вулфа не тронуло грубое поведение миссис Малоун, и он с заговорщицким видом улыбнулся Алане. Ее сердце ушло в пятки. Она быстро встала, чтобы последовать за матерью.
Вулф окинул девушку с головы до ног оценивающим взглядом.
– Вы выглядите посвежевшей. Я вижу, занятия гимнастикой творят чудеса.
От его похотливого взгляда Алана почувствовала жар внизу живота. Да, она влюбилась в Вулфа с первого взгляда в Сан-Франциско, но тогда в ее влюбленности не было еще ничего чувственного, плотского. Теперь же Алана испытывала к этому человеку физическое влечение. Может быть, он загипнотизировал ее? Почему ее обуревало желание лизнуть его в щеку, поцеловать в губы?
Алана молча повернулась к нему спиной и поспешила уйти с палубы, пока Вулф не догадался, что с ней происходит.
Вулф сидел в каюте, положив ноги в черных сапогах на потемневшую каминную решетку. Возле него на столике стоял бокал с виски, а рядом лежал мешочек из-под имбирного чая. Вулф ссыпал в него собранный на палубе бисер, который миссис Малоун не пожелала взять, и теперь развлекался тем, что рассматривал яркие разноцветные бисеринки через лупу, которую взял у капитана.
В дверь постучали.
– Неужели на борту этой посудины живут дятлы? – пробормотал Вулф и взглянул на часы. Он не ждал так рано Томпсона, который ушел на встречу с Малоунами. – Открыто! Входите! – крикнул Вулф и вернулся к своему занятию.
В дверь каюты раздраженно забарабанили. Тяжело вздохнув, Вулф отложил лупу в сторону и направился к двери. В руке он все еще сжимал бисер.
– Миссис Малоун? – изумился Вулф, увидев, кто к нему пришел.
Он отступил в сторону, впуская грузную даму внутрь. Она проплыла мимо него и остановилась в центре каюты, опираясь на зонтик от солнца, которым, видимо, и барабанила в дверь. Миссис Малоун держалась очень прямо, гордо вскинув подбородок.
Вулф закрыл дверь и отвесил даме небрежный поклон.
– Может быть, присядете? Не хотите ли что-нибудь выпить? – спросил он.
– Я на минутку, – резким тоном промолвила она, сверля Вулфа колючим взглядом.
Он широким шагом направился к камину и прислонился плечом к резной каминной полке.
– Чем обязан вашему визиту? Что вы хотели сказать мне, прежде чем вернуться к мужу и капитану, которые как раз в эту минуту мирно беседуют в вашей каюте?
Полная грудь пожилой дамы высоко вздымалась и опускалась, выдавая ее волнение.
– Я хочу, чтобы вы держались подальше от моей дочери!
– Не проблема.
Слова миссис Малоун не стали для Вулфа неожиданностью.
– Я вас предупредила!
В голосе матери Аланы слышалась неприкрытая агрессия. Судорожно сжав в руках зонтик, она двинулась на Вулфа. И выглядела так нелепо, что Вулф чуть не расхохотался. В своем диковинном платье в черно-желтую полоску и такой же шляпке она напоминала ему гигантского шмеля. Зонтик при этом вполне мог сойти за жало. Странно, но Вулф вдруг проникся состраданием к этой женщине. Агрессия и враждебность выдавали слабость ее натуры. За угрозами и попытками запугать миссис Малоун прятала собственные страхи.
– Вы боитесь меня, миссис Малоун, – негромко промолвил он. – Но почему? Я веду себя предупредительно и учтиво по отношению к вашей семье. С вашей дочерью за все это время я едва ли перекинулся парой фраз. Честно говоря, я сомневаюсь, что она узнает меня, если когда-нибудь встретит на улице.
Вулф хотел отойти от камина, но, заметив это, миссис Малоун отскочила в сторону. Чтобы не пугать ее, он снова привалился плечом к каминной полке и скрестил руки на груди.
– Почему вы решили, что от меня исходит какая-то угроза? – спросил Вулф.
Миссис Малоун подошла к иллюминатору и уставилась в него.
– Моя дочь помолвлена. Она связала свою жизнь с замечательной семьей… то есть, я хотела сказать, с замечательным человеком. Мы не желаем, чтобы вы вмешивались в ее судьбу.
– Так я и не вмешиваюсь, мэм. Что заставляет вас думать иначе?
Миссис Малоун ответила не сразу. В каюте установилась тишина, которую нарушало лишь тиканье часов на каминной полке. Наконец, миссис Малоун повернулась лицом к Вулфу. Он заметил, что подол ее платья слегка дрожит. На нее, видимо, вновь накатила волна бессильной ярости. И Вулф знал почему. У миссис Малоун не было прямых обвинений, которые она могла бы бросить ему в лицо.
Ее губы беззвучно дрогнули, а затем миссис Малоун выкрикнула:
– Если бы вы не помогли нам избавиться от морской болезни, мистер Малоун был бы сейчас на моей стороне! Он взглянул бы на вас непредвзято и понял бы, что вы за человек!
Вулф был слегка обескуражен.
– И что же я, по-вашему, за человек?
– Вы… вы не подходите для моей дочери!
Несмотря на растущее в его душе отвращение к этой женщине, Вулф не захотел положить конец неприятному разговору, а задал ей еще один вопрос:
– Вы не знаете ни меня, ни обстоятельств моей жизни. Как же вы можете судить обо мне?
– Мне достаточно вашего рассказа о себе, мистер Вулф! Вы сами признались, что когда были маленьким, вас бросили родители.
– И что из этого?
– Что из этого?! – Щеки миссис Малоун пылали, в глазах горела ненависть. – А то, что вы уличный беспризорник!
– Кто-кто? – переспросил Вулф, чувствуя, что у него все холодеет внутри.
– Оборванец, хулиган!
У Вулфа заныло сердце. Слова миссис Малоун задели его за живое.
– Миссис Малоун, – медленно произнес он, – не каждый молодой человек, выросший в Миссури, становится хулиганом. Уверяю вас, там живут не менее умные, успешные, богатые и цивилизованные люди, чем в Бостоне. Не хотите ли вы сказать, что если ваша дочь влюбится в богатого, добившегося успеха в жизни мужчину, он не подойдет ей только потому, что рос сиротой?
– Это вы-то богатый, добившийся успеха в жизни человек, мистер Вулф? – с сарказмом в голосе спросила миссис Малоун.
– Я бы не назвал себя богатым, но…
– Тогда молчите! – Она направилась к выходу. – Как были ни на что не годным беспризорником в детстве, так им и остались.
Вулф бросился к двери и перегородил ей дорогу. Миссис Малоун резко остановилась, чтобы не столкнуться с ним. В ее глазах мелькнуло выражение страха.
– Ответьте на несколько вопросов, миссис Малоун, и тогда я вас отпущу.
Она изменилась в лице, но постаралась взять себя в руки.
– Как вам будет угодно.
– Если вы встретите на улице сироту, вы дадите ему теплую одежду, чтобы он согрелся в зимние холода?
Миссис Малоун схватилась за горло, словно ей было трудно дышать, и ничего не ответила.
– Если вы застанете в своем доме голодного беспризорника, проникшего к вам, чтобы украсть кусок хлеба, вы примете меры, чтобы его арестовали или застрелили? – эти слова рвались из глубины сердца Вулфа, но он говорил сдержанным тоном, стараясь не выдавать своих истинных эмоций. – Или вы сочтете нужным прочитать ему нотацию и, не накормив, выставить за дверь?
Миссис Малоун облизала кончиком языка пересохшие губы, с тоской поглядывая на дверь, путь к которой ей преграждал Вулф.
– А сейчас я скажу странную вещь, – продолжал он. – Возможно, это мне следовало попросить вас дать совет дочери держаться от меня подальше.
Миссис Малоун судорожно вздохнула. Вулф взял ее под руку и подвел к двери.
– Мне кажется, миссис Малоун, – произнес он, видя, что она находится в полном смятении, – нам не следует распространяться о нашей встрече. – Вулф подмигнул даме. Та выдохнула со свистом и кивнула. – И еще кое-что нам нужно сохранить в секрете.
– Что… что именно? – пролепетала миссис Малоун.
Вулф ухмыльнулся.
– То, что воспринимается вами как проблема, на самом деле, возможно, не существует. Это порождают ваши страхи.
Глаза пожилой дамы стали круглыми от изумления, пухлые, унизанные перстнями пальцы замерли на горле. Небрежно прислонившись к дверному косяку, Вулф скрестил на груди руки. В кулаке он все еще сжимал горсточку бисера.
– В любом случае, требовать от меня, чтобы я держался от кого-то подальше, – это все равно что размахивать красной тряпкой перед быком. Всего доброго, мэм.
Миссис Малоун поспешно вышла. Вулф, захлопнув за ней дверь, беспечно свистнул. Подойдя к столу, он высыпал бисер в мешочек из-под имбирного чая и при этом задел рукавом бокал с виски. Бокал упал на каминную решетку и разбился вдребезги.
– Черт возьми! – воскликнул Вулф.
Наклонившись, он стал собирать с пола осколки, блестевшие на солнце, лучи которого падали в каюту через иллюминатор. Внезапно ему пришла в голову занятная идея. Выпрямившись, посмотрел на свет сквозь толстый осколок, поворачивая его под разными углами, а затем усмехнулся.
– Ну, что ж, миссис Шмель, спасибо, что зашли, – промолвил он с озорным блеском в глазах.