Глава 1
Сан-Франциско, 1854 год
– Скажи, Вулф, ты долго еще собираешься заниматься проблемами других людей, не желая решать собственные? Ведь ты так и не нашел убийц своей матери!
Холодок пробежал по спине Вулфа, когда серьезный женский голос, произнесший эти слова, вывел его из оцепенения. Он заерзал на стуле, но, обведя глазами элегантный ресторан в отеле, который принадлежал семье Дианы, с облегчением заметил, что на ее вопрос никто не обратил внимания. Во всяком случае, вокруг не стихали разговоры и шутки. Шум голосов не могла заглушить даже музыка, доносившаяся из дальнего конца зала, где стоял рояль.
Последние двое суток Вулф много пил, поэтому сегодня за столом не притрагивался к алкоголю, потягивая воду. Тем не менее, услышав вопрос Дианы, он почувствовал, что во рту у него пересохло. Большую часть жизни он проводил в седле, разыскивая пропавших людей, и чертовски устал от этого занятия. Последние несколько недель он вместе с Тревором Андрузом занимался поисками его невесты, которую похитили индейцы. Доставив девушку в Сан-Франциско, он немного отдохнул, но ему пора было снова собираться в путь. Вулф с отвращением думал о том, что завтра утром придется опять садиться в седло и ехать домой в Миссури.
Сколько еще побед суждено ему одержать над хищниками, прежде чем он совершит роковую ошибку? Сколько еще опасных поручений он выполнит и получит вознаграждение от тех, кто не знал, каким одиноким чувствовал себя Вулф, когда возвращался из экспедиций? Сколько месяцев или, быть может, лет пройдет, прежде чем он упадет из седла на землю и больше не встанет?
– И что же ты на это скажешь? – раздался голос Кэмерона Андруза, кузена Тревора, совладельца прибыльной судоходной компании.
Кэмерон сидел напротив Вулфа, рядом с Дианой, и хорошо слышал ее вопрос. Серьезный тон кузена Тревора расстроил Вулфа не меньше, чем слова Дианы. После того, как Тревор и Селина поженились и отплыли в Китай, у Вулфа осталось только два друга – Кэмерон и Диана. Но если и дальше так пойдет, то эти двое, пожалуй, лишатся его дружбы.
– Продолжай, Диана, выкладывай все, что ты хотела еще сказать. Что же касается меня, то мне нечего ответить на твой вопрос, – заявил Вулф.
– Да, тебе не дано быть дипломатом, – сказал Кэмерон, поднеся к губам десертную вилку с кусочком шоколадного торта.
Вулф отодвинул свою тарелку в сторону и взглянул на друзей. У Кэмерона был странный акцент – смесь протяжного франко-креольского и британского. Первый он приобрел во французском квартале, где родился и вырос, а второй – в Кембридже, где получил образование. Что касается Дианы, то ее сильный, густой, как мед, южный акцент был неистребим, несмотря на то что она уже давно жила в Сан-Франциско.
Диана перегнулась через стол и дотронулась до серьги с гранатом, висевшей в ухе Вулфа.
– Эта серьга как-то связана с теми поисками, которые ты ведешь? – спросила она.
– Вряд ли, – ответил Вулф, не скрывая раздражения.
– Есть три вида воспоминаний, Вулф, – произнес Кэмерон, понимая, что приятель не расположен ничего объяснять, – хорошие, плохие и удобные. Поскольку мы твои друзья, нам не нужны удобные воспоминания.
– Вам просто скучно, и вы лезете мне в душу. – Вулф ревниво охранял свою личную жизнь и не любил распространяться о ней. – Я не желаю, чтобы друзья совали нос в мои дела.
Кэмерон бросил на него раздосадованный взгляд.
– О господи, Вулф! Ты не можешь упрекнуть нас в том, что мы суем нос в твои дела! Мы даже не знаем твоего настоящего имени. После всего, что ты сделал для моего кузена и его жены, мы прониклись доверием и любовью к тебе. И нам хочется, чтобы ты проявлял к нам те же чувства. Завтра ты уедешь, и неизвестно, свидимся ли мы когда-нибудь снова.
Слова Кэмерона пронзили сердце Вулфа, как острая стрела грудь дикого голубя.
– Вы оба прекрасно знаете, что эта серьга принадлежала моей матери, которую убили много лет назад. Что еще, черт побери, вы хотите знать?
– Мы хотим, чтобы ты облегчил душу, – промолвила Диана и, прикрыв нижнюю часть лица шелковым веером, уставилась на Вулфа зелеными кошачьими глазами. После паузы она вздохнула и опустила веер. – Когда вернешься в Миссури, выясни наконец, кто убил твою мать, или сними серьгу и зарой в ее могиле. – Она положила ладонь на руку Вулфа. – Нельзя вечно бродить по миру без всякой цели. Мы – узники своего долга, который несем по жизни, как тяжкое бремя.
Вулф почувствовал, что у него сводит скулы от злости.
– И не пытайся скрывать свои чувства, пряча их за завесой напускной злости, – добавила Диана.
– Я ничего не скрываю, – буркнул Вулф.
Он никогда прежде не рассказывал подробно о своей матери и даже не знал, способен ли выдавить из себя хоть слово о ней. Откинувшись на спинку стула, Вулф стал рассеянно водить пальцем по кромке бокала.
– Убийство произошло не в Миссури, – наконец с трудом произнес он.
Его голос дрогнул, и Вулф смущенно кашлянул. Диана ахнула, а Кэмерон нахмурился.
– Тогда где это случилось? – спросил он.
«К черту воду!» – решил Вулф и налил себе шерри.
– В Бостоне… – ответил он и залпом осушил бокал. – Это произошло в Бостоне.
Диана и Кэмерон переглянулись.
– В Бостоне? – переспросила Диана. – Так, значит, ты не уроженец Миссури?
– Разве я когда-нибудь утверждал это?
Кэмерон подался вперед.
– Ты никогда не рассказывал нам о себе. Откуда же нам знать, где ты родился? – сказал он. – Ты всегда говорил о Сент-Джозефе как о родном городе. Мой кузен именно там познакомился с тобой. А теперь слушай меня внимательно: одно из моих судов отправляется в Бостон через два дня. Ты можешь сесть на него. Это клипер, самое быстроходное парусное судно в мире. Ты окажешься в Бостоне в мгновение ока.
«О боже, только не морское путешествие!» – взмолился про себя Вулф.
– Я могу добраться до Сент-Джозефа верхом, а потом сесть на поезд, который направляется на восток.
– Ага! – воскликнул Кэмерон, взмахнув вилкой. – Однажды я уже видел это выражение на твоем лице! Да ты, братец, просто боишься дальних плаваний! – И он вонзил вилку в десерт. – Но ты должен плыть.
Вулф снова потянулся за графином с шерри.
– Самодовольный осел, – бросил он в сторону Кэмерона.
Однако ему было совершенно ясно, что друзья правы: пришло время заплатить по старым долгам. В его душе зрела решимость разобраться наконец со своим прошлым. Навалившись всем весом на спинку стула, Вулф стал раскачиваться.
– Значит, ты говоришь, что одна из твоих лодок выходит в море через два дня?
Кэмерон приподнял бровь.
– Судно! Повтори за мной: суд-но. Не вздумай произнести слово «лодка» на клипере, если не хочешь, чтобы тебя выбросили за борт.
Диана что-то достала из потайного кармана платья и протянула это Вулфу в сжатом кулачке.
– Я надеялась, что ты согласишься с нами. Вот, возьми.
И она положила на его ладонь маленькое золотое колечко на короткой цепочке.
– Что это?
– Это одна из серег, которые я носила в детстве. Я продела в нее цепочку, чтобы тебе было удобнее вдеть ее в ухо. Хоть со дня убийства твоей матери прошло больше двадцати лет, убийца может узнать тебя по серьге с гранатом. Поэтому я подумала, что тебе нужно заменить ее.
Диана попыталась прикоснуться к его уху, но Вулф мотнул головой, сопротивляясь.
Кэмерон взглянул на подарок Дианы.
– Может быть, не стоит ничего менять? – с сомнением промолвил он.
– Хорошо, я подумаю над этим, – сказал Вулф.
– Ладно, – вздохнула Диана, – надеюсь, ты прислушаешься к моему совету.
Камерон усмехнулся.
– Эта вещица слишком мала для уха такого парня, как Вулф.
Диана замахала на него веером.
– Кэмерон всегда несет всякую чушь, когда выпьет лишнего.
Кэмерон вдруг замер с вилкой в руке, уставившись на дверь.
– Вы только посмотрите, какая красавица вошла в зал! – с восхищением произнес он.
Диана повернула голову к двери.
– Это Алана Малоун со своими родителями, – сказала она. – Они остановились в нашем отеле, поэтому, умоляю, ведите себя прилично.
Медленно обернувшись, Вулф взглянул на семейство, о котором шла речь. Метрдотель проводил мистера Малоуна, высокого, полного мужчину, и его раздавшуюся в талии жену к свободному столику. Красавица-дочь с высоко поднятой головой плавной походкой шла между ними. Они миновали столик, за которым сидел Вулф с друзьями.
– Милое платьице, наверняка из Парижа, – пробормотала Диана.
Кэмерон фыркнул.
– Вулф не смотрит на платье, Диана. Я сомневаюсь, что он мог бы назвать его цвет даже под угрозой расстрела.
На Алане было белое платье, украшенное большими синими цветами, расшитыми бисером. Но не модный наряд привлек к ней всеобщее внимание. От черноволосой красавицы невозможно было отвести взгляд. Она была выше и много стройней матери. В ней ощущалось неуловимое очарование, от которого Вулфа бросило в жар.
Когда она проходила мимо столика Вулфа, он уловил слабый аромат корицы и роз. Девушка повернула голову в его сторону и бросила на Вулфа дерзкий взгляд. В ее синих глазах пылал огонь. Холодная надменность причудливым образом сочеталась в ней с пылким темпераментом. Губы Аланы разомкнулись так, как будто ей стало нечем дышать, и Вулф почувствовал тяжесть в паху.
Кэмерон подался вперед и шепнул другу:
– Эта девица бросила на тебя довольно наглый взгляд, старина.
Вулф пожал плечами.
– У нее поразительные глаза.
Диана выгнула бровь.
– Ты, наверное, давно не смотрел на себя в зеркало. У тебя точно такие же.
Кэмерон хмыкнул.
– Да он просто нарывается на комплимент, Диана! Что скажешь, приятель?
– Хватит умничать. Вы ведете себя как проповедник в борделе! – Вулф осушил бокал и, поставив его с глухим стуком на стол, снова откинулся на спинку стула. – Вовсе не цвет делает глаза поразительными, а то, что скрывается глубоко в душе. Может быть, поэтому твои глаза, приятель, такие тусклые.
Диана засмеялась и снова наполнила бокал Вулфа.
– Я с этим не согласен, – запротестовал Кэмерон. – У меня очень красивые глаза цвета светлого янтаря, месье. Это большая редкость. А вот твои действительно такие же, как у мисс Малоун.
Вулф фыркнул.
– Цвета янтаря? Ты льстишь себе, твои глаза цвета дерьма! – Вулф метнул взгляд на Диану. – Прости, пожалуйста, за грубость. Этот парень заставил меня забыть о хороших манерах.
Кэмерон хотел что-то сказать, но Диана остановила его.
– Вулф, послушай меня, – произнесла она серьезным тоном, – у тебя необычные глаза, радужка у них синяя с черной каймой, за счет этого она особенно выделяется на фоне белка. Точно такие же глаза у мисс Малоун. Я это точно знаю, потому что видела ее вблизи. Кстати, она сегодня беззастенчиво разглядывала тебя.
Вулф боролся с сильным желанием посмотреть туда, где сидело семейство Малоун. Алана заинтриговала его.
Кэмерон бросил взгляд на тарелку друга с нетронутым десертом.
– Ты собираешься это есть? – спросил он и, не дожидаясь ответа, придвинул тарелку к себе. – Забудь о ней, старина, ты не сможешь подойти к ней ближе, чем на десять футов. Ты видел, как вели ее по залу родители, словно два жандарма?
– Кто сказал, что эта девушка заинтересовала меня? – буркнул Вулф.
Кэмерон ухмыльнулся.
– Об этом свидетельствовало восхищенное выражение твоего лица. У тебя чуть глаза не вылезли из орбит, когда ты ее увидел. Я уже думал, что придется вызывать врача, чтобы он вправил их на место.
Раздался бархатный смех Дианы.
Вулф перестал бороться с собой и взглянул на мисс Малоун. Ее синие глаза, устремленные на него, сверкали, словно молния. Однако лицо при этом оставалось невозмутимым. Застигнутый врасплох Вулф поднял бокал с шерри и, поднеся его к губам, стал неотрывно смотреть на Алану поверх него. Мисс Малоун первой отвела взгляд.
– Ты не сможешь подойти и заговорить с ней, – продолжал приставать к нему Кэмерон. – Хочешь, заключим пари?
– Нет, – отрезал Вулф.
– Понятно. Ты знаешь, что все равно проиграл бы. – Кэмерон повернулся к Диане. – Готов поспорить, что на золотой цепочке, которая свисает из жилетного кармана отца Аланы, нет часов. Вместо них в кармане у строгого папаши хранится ключ от пояса целомудрия. А теперь отгадай, кто носит этот пояс.
– Нет, Кэмерон, – возразила Диана, похлопав приятеля сложенным веером по плечу, – если кто-то и носит с собой ключ от пояса целомудрия Аланы, то это ее мать.
Вулф, покачав головой, не стал вступать в этот разговор.
Кэмерон тем временем с напускной серьезностью свел брови на переносице.
– Как так?
– Очень просто, – продолжала Диана. – Женщины более проницательны, они сразу чуют опасность. Мать наверняка заприметила, как ее драгоценная дочь смотрит на Вулфа. Поверь мне, теперь она еще дальше спрячет ключ от пояса целомудрия Аланы.
Вулф закатил глаза к потолку.
– О господи! Вы оба – сумасшедшие! – не выдержал он. – Придумать такое на пустом месте может только безумец. Я впервые вижу этих людей, и мне ваши фантазии кажутся, мягко говоря, странными.
– Ты, возможно, действительно видишь их впервые, но они тебя уже имели удовольствие лицезреть, – заявила Диана, обмахиваясь веером, в ее кошачьих глазах горели озорные огоньки. – Малоуны были здесь, когда ты два дня назад, вернувшись из экспедиции, забрел в ресторан.
– Вряд ли мисс Малоун признала в Вулфе того самого человека, которого видела два дня назад, – промолвил Кэмерон, отложив вилку. – Ты только посмотри на него! Он выглядит совсем по-другому, за прошедшие дни Вулф стал похож на человека!
Диана, склонив голову набок, с лукавой улыбкой окинула Вулфа оценивающим взглядом.
– Думаю, женщины находят тебя чрезвычайно привлекательным. Кстати, мисс Малоун не сводит с тебя глаз. Я уверена, что она признала в тебе мужчину, которого видела два дня назад.
– Ты постоянно подкалываешь меня, Диана. Зачем?
– Дорогой мой, ты меняешь женщин как перчатки и соблазняешь, не удосуживаясь порой узнать их имя. Ты не потрудился дать кличку даже своей лошади, единственному живому существу, с которым не расстаешься месяцами. Клянусь, если я снова услышу, что ты называешь свою лошадь «мой чалый», то застрелю ее.
– Так все же зачем ты подкалываешь меня? – повторил вопрос Вулф.
– Я пытаюсь заставить тебя задуматься о вещах, на которые ты раньше не обращал никакого внимания. Я чувствую, что в твоей жизни происходят важные изменения. Ты на пороге новых открытий, Вулф. И я искренне надеюсь, что эти изменения наведут тебя на мысль, что нужно хоть кого-то полюбить.
– Почему ты считаешь, что это будет для меня благом?
– Потому что, мой дорогой, нам всем нужна любовь. Она держит нас на плаву в этом мире, исцеляет душевные раны, а твоя душа сейчас нуждается в исцелении.
Вулф машинально снова взглянул на черноволосую красавицу. Алана подняла глаза, и их взгляды встретились. Тело Вулфа тут же отозвалось на ее томный взор.
Глядя на молодого мужчину с обветренным лицом, сидевшего неподвижно на стуле и дерзко, в упор смотревшего на нее, Алана чувствовала, как по ее спине бегут мурашки. В его поразительных синих глазах пылала страсть. На мгновение Алана почувствовала неразрывную связь с ним. Уголки ее рта дрогнули в полуулыбке, и она опустила взгляд в тарелку. Алану не смущало то, что мать заметила молчаливое общение дочери с незнакомцем.
С незнакомцем? Нет, она знала этого человека. Он был известен в этих краях под именем Вулф, и о нем ходили легенды. Никто не знал ни его настоящего имени, ни биографии. Вулф скитался по Западу, занимаясь поисками пропавших людей за вознаграждение. Алана видела его два дня назад, когда он только вернулся из очередной экспедиции. На нем были пыльные замшевые штаны с кожаным ремнем, на боку висела кобура с пистолетом. Длинные растрепанные волосы касались ворота замшевой рубахи с бахромой, выражение лица скрывалось за окладистой бородой. В мускулистом теле не было ни унции жира.
И теперь в человеке, который сидел за соседним столиком, было трудно узнать того бродягу. Чисто выбритый, одетый в строгий, хорошо сшитый костюм, который вполне можно было носить и в Лондоне, и в Париже. Выгоревшие на солнце волосы были зачесаны назад и перевязаны на затылке черной лентой. Они отливали золотом в свете горевших газовых люстр. Точеные черты лица напоминали образы античных героев.
Алана видела этого человека не впервые. Несколько месяцев назад она заметила его в отеле «Морган», куда он прибыл с женщиной и маленьким розовощеким ребенком после нескольких недель скитаний. Этот мужчина сразу же пленил сердце Аланы. Она влюбилась в него с первого взгляда. Возможно, все дело было в романтической ситуации: Алана слышала, что Вулф спас молодую женщину, которую захватили индейцы. Она родила сына в ужасных обстоятельствах – окруженная волками. Эта история имела счастливый конец: спасенная Вулфом женщина вышла замуж за отца ребенка, богатого совладельца судоходной компании, услугами которой пользовался отец Аланы для перевозки товаров.
– Хватит пялиться на этого парня, – зашипела мать Аланы. – Ты не забыла, что скоро выходишь замуж?
– Я скорее вскрою себе вены, чем выйду замуж за Джонатана!
Миссис Малоун поджала губы.
– Не начинай, Алана, или я попрошу твоего отца воздействовать на тебя.
Алана натянуто улыбнулась.
– Мой отец сидит здесь, рядом с нами, и полностью игнорирует нас. – Она похлопала мистера Малоуна по пухлой руке. – Я правду говорю, папа?
Он оторвал взгляд от газеты, лежавшей на столе.
– А? О, да, да, правильно, – пробормотал мистер Малоун и снова углубился в чтение.
Алана широко улыбнулась, на этот раз искренне.
– Вот видишь, мама? Он ничего не замечает вокруг.
Она взглянула в сторону соседнего столика и увидела, что Вулф встал, бросил салфетку на стол и направился к выходу. Он двигался с неподражаемой грацией.
Алану охватило чувство, которое никак нельзя было назвать добродетельным. Оно жгло ее изнутри. Ну, почему такой мужчина, как Вулф, жил в этих краях, а не по соседству с ней? И как будто прочитав ее мысли, Вулф вдруг остановился в дверях, резко повернулся и обжег Алану взглядом своих пронзительных синих глаз.
Миссис Малоун ахнула.
– Сделай вид, что не замечаешь этого ужасного человека! – приказала она дочери.
Однако Алана пропустила слова матери мимо ушей.
– Мистер Малоун, – раздраженно обратилась та к мужу, перейдя вдруг на «вы», – будьте любезны, оторвитесь от своей дрянной газетенки и скажите дочери, что неприлично пялиться на незнакомцев!
Однако когда отец семейства наконец поднял глаза, Вулфа уже не было в зале.
– Это не имеет никакого значения. Через два дня мы все равно уезжаем, – сказал он и повернулся к дочери. – Я все слышал, Алана Мэри Малоун. – Отец говорил с ирландским акцентом, который становился сильнее, когда он сердился. – Свадьбе быть – и точка! Я не потерплю, чтобы ты лишила нас шанса выбиться в люди и стать членами высшего общества.
– Меня не интересуют ни деньги, ни положение в обществе.
– Следи за своим языком. Ты хорошо знаешь, что я имею в виду, поэтому не притворяйся.
Лицо Аланы стало непроницаемым, но пальцы под столом мяли салфетку с таким остервенением, как будто сжимали шею ненавистного жениха.
– Мне еще предстоит идти к алтарю с человеком, которому ты продал мою душу, поэтому тебе следовало бы поберечь меня, – бросила она отцу.