Документы Строгановых. Жалованные и царские грамоты
Се аз царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии, преж сего в лете 7000 в 66 году в априле в четвертом числе, пожаловал есми Григорья Аникеева сына Строганова: что мне бил челом, а сказывал, что деи в нашей отчине, ниже Великие Перми за 80 за 8 верст, по Каме реке, по правую сторону Камы реки с Усть Лысвы речки, а по левую деи сторону реки Камы против Пызноские курьи, по обе стороны, по Каме до Чюсовые реки, места пустые, лесы черные, речки и озеры дикие, острова и наволоки пустые, а всего деи того пустого места 146 верст; и преже деи сего, на том месте, пашни не пахиваны, и дворы деи не стаивали, и в мою деи цареву и великого князя казну с того места пошлина никакая не бывала; и ныне не отданы никому, и в писцовых де книгах и в купчих и в правежных то место не написано ни у кого; и Григорий Строганов бил нам челом, а хочет на том месте городок поставити, и на городе пушки и пищали учинити; и пушкарей и пищальников и воротников устроити, для береженья от ногайских людей и от иных орд; а около того места лес по речкам и до вершин и по озерам сечи, и пашню росчистя пахати, и дворы ставити, и людей называти неписменных и не тяглых, и росолу искати, а где найдется росол, и варницы ставити и соль варити; и мне б Григорья Строганова пожаловати, велети б ему на том месте городок поставити собою, и на городе пушки и пищали учинити, и пушкарей и пищальников и воротников устроити собою, для береженья от ногайских людей и от иных орд, и около б того места лес по речкам и до вершин и по озерам велети сечи, и пашни росчистя велети пахати, и дворы ставити, и людей велети называти, и в том бы месте велети росолу искати, где найдется, и соль бы ему тут велети варити.
И здеся на Москве казначеи наши про то место спрашивали пермитина Кодаула, а приезжал из Перми ото всех пермич з данью и казначеям нашим пермитин Кодаул сказал: о котором месте нам Григорей бьет челом, и те деи места искони вечно лежат впусте и доходу в нашу казну с них нет никоторого, и у пермич деи в тех местах нет ухожаев никоторых. И ож будет так, как нам Григорей бьет челом и пермяк Кодаул сказывал, и с тех будет с пустых мест преж сего наших даней не шло, и ныне с них дани никоторые не идут, и с пермичи не тянут ни в какие подати, и в Казань ясаков не дают и преж того не давывали, и пермичем и проезжим людем никоторые споны не будет; и яз царь и великий князь Иван Васильевич всеа Руси Григорья Аникеева сына Строганова пожаловал, велел есми ему на том пустом месте ниже Великие Перми за 80 за 8 верст по Каме реке, по правую сторону Камы реки, с усть Лысвы речки, а по левую сторону Камы реки против Пызновские курьи, вниз по обе стороны по Каме до Чусовые реки, на черных лесех городок поставити, где бы было крепко и усторожливо, и на городе пушки и пищали учинити, и пушкарей и пищальников и воротников велел есми ему устроити собою, для береженья от ногайских людей и от иных орд. А тяглых людей и писменных к собе не называти и не прииматьи; а воров ему и боярских людей беглых, с животом, и татей и разбойников не приимати ж. А приедет кто к Григорью из ыных городов нашего государства или из волостей тяглые люди с женами и детьми, и станут о тех тяглых людех присылати наместники или волостели или выборные головы, и Григорью тех людей тяглых с женами и детьми от себя отсылати опять в те городы, ис еоторого города о которых людех отпишут именно, и у себя ему тех людей не держати и не принимати их. А которые люди кто приедет в тот город нашего государства или иных земель люди с деньгами или с товаром, соли или рыбы купити или иного товару, и тем людем вольно туто товары свои продавати, и у них покупати безо всяких пошлин. А которые люди пойдут ис Перми жити, и тех людей Григорью имати с отказом неписьменных и нетяглых.
А где в том месте росол найдут, и ему тут варницы ставити и соль варити и по рекам и по озерам в тех местех рыба ловити, безоброчно.
А где будут найдут руду серебряную или медную, или оловянную, и Григорью тотчас о тех ему рудах отписывати к нашим казначеям, а самому тех руд не делати, без нашего ведома; а в Пермские ему ухожеи и в рыбные ловли не входити. А льготы есми ему дал на 20 лет – от Благовещеньева дни лета 7066 до Благовещенья дни лета 7086; и кто к нему людей в город и на посад, и около города на пашни ина деревни и на починки, придут жити неписменных и нетяглых людей, Григорью с тех людей, в те льготные 20 лет не надобе моя царева и великого князя дань, ни ямские, ни ямчюжные денги, ни посошная служба, ни городовое дело, ни иные никоторые подати, ни оброк с соли и с рыбных ловел, в тех местех.
А которые люди едут мимо тот городок нашего государства или иных земель с товары или без товару, и с тех людей пошлины не имати никоторые, торгуют ли тут, не торгуют ли. А повезет он или пошлет ту соль или рыбу по иным городом, и ему с той соли и с рыбы всякие пошлины давати, как и с иных с торговых людей наши пошлины емлют. А кто у него учнет в том его городке людей жити пашенных и непашенных, и нашим пермским наместником и их тиуном Григорья Строганова, и что его городка людей и деревенских, не судити ни в чем, и праведчикам и доводчикам и их людем к Григорью Строганову и к его городка и к деревенским людем не вьезжати ни по что, и на поруки их не дают и не всылают к ним ни по что; а ведает и судит Григорей своих слобожан сам, во всем.
А кому будет иных городов людем до Григорья какое дело, и тем людям на Григорья здесь имати управные грамоты, а по тем управным грамотам обоим, ищеям и ответчикам, безприставно ставитца на Москве перед нашими казначеи на тот же срок на Благовещеньев день. А как те урочные лета отойдут, и Григорью Строганову наши все подати велети возити на Москву в нашу казну на тот же срок на Благовещеньев день, чем их наши писцы обложат. Также есми Григорья Аникеева сына Строганова пожаловал: коли наши послы поедут с Москвы в Сибирь или из Сибири к Москве, или из Казани наши посланники поедут в Пермь или из Перми в Казань мимо тот его городок, и Григорью и его слобожанам нашим Сибирским послом и всяким нашим посланникам в те его льготные 20 лет подвод и проводников и корму не давати; а хлеб и соль и всякой запас торговым людем в городе держати, и послом и гонцоми проезжим людям и дорожным продавати по цене, как меж собя купят или продают; и подводы, и суды, и гребцы, и кормщики наимают полюбовно всякие люди проезжие, кому надобе, и кто у них дешевле похочется наняти.
Также есми Григорья Аникеева сына Строганова пожаловал: с пермичи никоторые тяглы не тянути и счету с ними не держати ни в чем до тех урочных лет. И во всякие угодья пермичам, и в земляные и лесные, от Лысвы речки по Каме по речками по озером и до вершин до Чусовые реки у Григорья не вступатися ни в которые угодья в новые. А владеют пермичи старыми ухожеи, которыми истари владели, а Григорей владеет своими новыми ухожеи, с которых ухожаев и со всяких угодей в нашу казну никоторых пошлин не шло, и в Казань ясаков нашим боярам и воеводам в нашу казну не плачивали и преж того в Казань не давывали.
А что будет нам Григорей по своей челобитной ложно бил челом, или станет не по сей грамоте ходити, или учнет воровати – и ся моя грамота не в грамоту.
Дана грамота на Москве лета 7066 апреля 4 дня (55).
От царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии к Соли к Вычегодской Оникею Федорову сыну Строганову да Клинку Просужему да Усолских деревень Офоне Князеву, да в Пачеозеро Федору Прыгину, да Калинке Мелентьеву да в Баскаче село Тимошке Обакумову.
Писал к нам ты Оникей Строганов, что ты по нашему наказу у Вондокурских и у Пачеозерских ключников наш оброчный хлеб обмерил всеь сполна и с недоборным четвертком руки пятьсот шестнадцать четвертков без полу, четвертки ржы, а в Московское число тысяча шестнадцать чети с оминою. Да семсот осмнадцать четвертков без четвертки овса, а в Московское число тысяча четыреста тридцать пять чети, да сорок четыре четвертка ячмени, а в Московское число восемьдесят семь чети. И как к Вам ся грамота та приидет и Вы бы часа того, тот хлеб рож и о весь ячмень продали потамошнему и по усолской цене, почему у Вычегодцкие Соли меж себя ржи и овса и ячмени четверть купят. А что на том хлебе денег возмете, и вы б те денги все сполна привезли на Москву к нашей казне и отдали в четверть диакам Дружине Володимерову, да Федору Рылову сполна. А не продадите того хлеба и денег не пришлете нам на Москву часа того, или которая тому нашему хлебу будеть убыль и то мне велети взяти на Вас вдвое. А самим Вам быти от меня царя и Великого князя в казни.
Писан на Москве лета 7065 году сентября в 21 день.
На обороте: Царь и великий князь всеа Русии; на склейке: диак Дружина Володимеров (6).
Се аз царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии пожаловал есми Якова Аникеева сына Строганова, что он нам бил челом и сказывал, что деи они в нашей вотчине в тех же местех, которые места дали есми им на льготу, да и грамоту жаловальную брату его Григорью дали, от Лысвы речки до Чусовые реки, по обе стороны Камы реки, места пустые, лесы черные, речки и озера дикие, а всего деи того пустого места по Каме на 100 на 40 на 6 верст. А по Чусовой реке вверх на пустом месте при наволоке нашли росол, и они деи у того росолу без нашего ведома крепости учинити не смеют; а по другую деи сторону Чусовые реки с устья и до вершины, и от Чусовые реки вниз по реке Каме до Ласвинского бору, по обе стороны Камы реки, островы и наволоки места пустые, лесы черные, и речки и озера дикие, а всего деи того пустого места на 20 верст, им не даны, и в нашей жаловальной грамоте у них те пустые места не написаны и пашни на том месте не пахиваны, и дворы не стаивали, и в нашу деи цареву и великого князя казну с того места пошлина никакая не бывала и не отдано деи то место никому, и в писцовых деи книгах и в купчих и в правежных грамотах то место не написано ни у кого, и у пермич деи в тех местах письменных в писцовых книгах ухожеев нет никоторых.
И Яков хочет у того у соленого промыслу крепости поделати собою, городок и варницы поставити, и людей назвати неписьменных и нетяглых, и городовой наряд скорострельной, пушечки и затинные и ручные пищали, учинить, и пушкарей, и пищальников, и кузнецов, и плотников и воротников устроити, и сторожей держати собою ж, для приходу нагайских людей и иных орд. И нам бы Якова Аникиева сына Строганова пожаловати: на том пустом месте у соленого промыслу крепости поделати собою, городок и варницы поставить, и людей называти неписьменных и не тяглых, и городой наряд скорострельный, пушечки и затинные и ручные пищали, учинить, и пушкарей и пищальников, и кузнецов, и плотников и воротников устроити, и сторожей держати собою ж, для приходу нагайских людей и иных орд, и около того места лес по речкам и до вершин и по озерам сечи, и пашни пахата, и сена ресчистя косити и всякими угодьи владети. И оже будет так, как нам Яков Аникеев сын Строганов бил челом, и аз царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии Якова Аникеева сына Строганова, по его челобитью пожаловал, велел ему на том пустом месте на Чусовой реке в тех же местех, которые места за ними в нашей в прежней жаловальной грамоте написаны, у соленого промыслу, где они ныне росол нашли, крепости поделати, и городок поставити, и городовой наряд скорострельной, пушечки и затинные пищали и ручные, учинити, и пушкарей, и пищальников, и кузнецов, и плотников и воротников устроити, и сторожи держати собою для бережения от нагайских людей и от иных орд, и около бы городка у соленого промыслу варницы и дворы ставити по обе стороны Чусовые реки, по речкам и по озерам и до вершин, и от Чусовые реки по обе стороны Камы реки вниз на 20 верст до Ласвинского бору, по речкам и по озерам и до вершин лес сечи, и пашни пахата, и пожни росчищати, и рыбными угодьи и иными всякими владети, и людей неписбменных и нетяглых называти, а нашей бы казне в том убытка не было. А из Перми и из иных городов нашего государства Якову тяглых людей и письменных к себе не называти и не принимати, а воров ему и боярских людей беглых с животом, татей и разбойников не приимати же. А приеждет кто к Якову из иных городов нашего государства или из волостей тяглые люди с женами и детьми от себя отсылати опять в те ж городы, из которого города о которых людех отпишут имянно, и у себя ему тех людей не держати и не приимати их. А которые люди кто придет в тот город нашего государства или из иных земель люди с женьгами или с товаром, соли или рыбы купити или иного товару, и тем людем вольно товары свои продавати, и у них покупати без всяких пошлин, А которые люди пойдут из Перми жити, и тех людей Якову имати с отказом неписьменных и нетяглых. А где в том месте росол найдут, и ему тут варницы ставить и соль варити. И по речкам и по озерам в тех местех рыбы ловити безоброчно. А где будет найдут руду серебряную, или медяную или оловянную, и Якову тотчас о тех рудах отписывати нам, а самому ему тех руд не делати без нашего ведома. А в Пермские ухожеи и в рыбные ловли Якову не входити, которые писаны у пермич в писцовых книгах и в правежных грамотах. А льготы есми ему дал на те новые места, о которых нам Яков бил челом, по другую сторону Чусовые реки и от Чусовые реки по Каме вниз на 20 верст по обе стороны Камы реки до Лосвинского бору, на 10 лет в ту ж льготу, чем их преж того пожаловал по Григорьеву челобитью от Благовещениева дни лета 7076 до Благовещеньева дни лета 7086. И кто к нему людей в городок, и на посад, и около города на пашни, на деревни и на починки придут жити неписьменных и не тяглых людей, и Якову с тех людей в те льготные 10 лет не надобе моя царя и великого князя дань, ни ямские, ни ямчужные деньги, ни посошная служба, ни городовое дело, ни иные никоторые подати, ни оброк с соли и с рыбных ловель в тех местех. А которые люди едут мимо тот городок нашего государства или иных земель с товары или без товару, и с тех людей пошлины не имати никоторые, торгуют ли они тут, не торгуют ли. А повезет он или пошлет ту соль или рыбу по иным городам, и ему с той соли и с рыбы всякие пошлины давати, как и с иных с торговых людей пошлины емлют. А кто у него учнет в том его городке людей жити пашенных и непашенных, и нашим Пермским наместникам и их тиунам Якова Строганова и что его городка людей и деревенских не судити ни в чем, и праведчикам и доводчикам и их людем к Якову Строганову и к его городка и к деревенским людем не вьезжати ни по что, и на поруки их не дают и не всылают к ним ни по что; а ведает и судит Яков своих слобожан сам, во всем или кому прикажет.
А кому будет иных городов людем до Якова какое дело, и тем людям на Якова здесь имати управные грамоты, а по тем управным грамотам обоим, ищеям и ответчикам, безприставно ставитца на Москве перед нашими казначеи на тот же срок на Благовещеньев день. А как те урочные лета отойдут, и Якову Строганову наши все подати велети возити на Москву в нашу казну на тот же срок на Благовещеньев день, чем их наши писцы обложат. Также есми Якова Аникеева сына Строганова пожаловал: коли он, или его люди или его слободы крестьяне поедут от Вычегодцие соли мимо Пермь на Каму в слободу или ис слободы к Вычегоцкой соли, и наши Пермские наместники и их тиуны, и довадчики и все приказоные люди в Перми Якова и его людей и его слободы крестьян на поруки их не дают и не судят их ни в каких делах. Також есми Якова Аникеева сына Строганова пожвловал: коли наши послы поедут с Москвы в Сибирь или из Сибири к Москве, или из Казани наши посланники поедут в Пермь или из Перми в Казань мимо тот его городок, и Якову и его слобожанам нашим Сибирским послом и всяким нашим посланникам в те его льготные 10 лет подвод и проводников и корму не давати; а хлеб и соль и всякой запас торговым людем в городе держати, и послом и гонцоми проезжим людям и дорожным продавати по цене, как меж собя купят или продают; и подводы, и суды, и гребцы, и кормщики наимают полюбовно всякие люди проезжие, кому надобе, и кто у них дешевле похочется наняти.
Также есми Якова Аникеева сына Строганова пожаловал: с пермичи ему никоторые тяглы не тянути и счету с ними не держати ни в чем до тех урочных лет. И во всякие угодья пермичам, и в земляные и лесные, от Чусовые реки по обе стороны Камы реки до Лосвинского бору, по речкам, и по озерам и до вершин у Якова не вступатися ни в которые угодья в новые. А владеют пермичи старыми ухожеи, которыми истари владели, а Яков владеет своими новыми ухожеи, с которых ухожаев и со всяких угодей в нашу казну никоторых пошлин не шло, и в Казань ясаков нашим боярам и воеводам в нашу казну не плачивали.
А что будет нам Яков по своей челобитной ложно бил челом, или станет не по сей грамоте ходити, или учнет воровати – и ся моя грамота не в грамоту.
Дана грамота на Москве лета 7076 марта в 25 день (55).
От царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии в слободку на Каму Якову да Григорию Аникеевым детям Строганова. В нынешнем в 80 году писал к нам с Перми воевода наш князь Иван Юрьевич Булгаков с своим человеком с Иванком с Борисовым о вестех про черемиской приход на торговых людей суды на Каме; да князь Иван же писал к нам, что писал к нему с устья человек ваш Третьячишко июля в 15 день, что приходили де наши изменники черемиса на Каму, 40 человек, да с ними де остяки и башкирцы и буинцы войной, и побили деи на Каме пермич торговых людей и ватащиков 87 человек. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б жили с великим береженьем. А выбрав у себя голову добра да с ним охочих казаков, сколько приберетца, со всяким оружьем, с рушницами и с саадаки, да и остяков и вогулич, которые нам прямат, с охочими казаки, которые от нас не отложились, велели прибрать, а женам их и детем велели быть в остроге. А как голову выберете, да и охочих людей стрельцов и казаков велели написати на список; а сколько остяков и вогулич охочих людей зберетца, а вы б то велели ж писати на список же, по имяном; и разобрав их по статьям, кто с коим оружьем, и сколько тех охочих людей и остяков и вогулич всех на наших изменников в собранье будет, да оставя у себя противень, а с того имянного списка списав, прислали за своею печатью, с кем будет пригоже, к нам на Москву в приказ Казанского дворца к диакам нашим Ондрею Щелкалову да к Кирею Горину, чтоб нам про тот их сбор было ведомо. Да те бы есте головы с охочими людьми, с стрельцы, и с казаки, и с остяки и с вогуличи, посылали войною ходити и воевать наших изменников, на черемису, и на остяков, и на вотяков, и на ногаи, которые нам изменили, от нас отложились. А которые наши изменники учнут приходити на слободцкие места войною, и те б охочие люди на тех черемисских людей приходили, чтобы им повоевати, а себя от них уберегати и от них отходить самим бережно и усторожливо. А однолично б им наших ихменников черемису, и остяков, и вотяков, и ногаи, которые нам изменили, от нас отложились, повоевати. А будет которые черемиса или остяки добрые, а похотят к своим товаришам приказыватись, что они, от воров отстав, нам прямили, а на их будет что станетца, и вы б тех не убивали и их берегли, и мы их пожвлуем. А которые будут и поворовали, а ныне похотят нам прямить и правду свою покажут, и вы б им велели говорити и и приказывати наше жаловальное слово, что мы их пожалуем, пени им отдадим да и во всем им полегчим, а оне бы нам тем свою правду показали, чтоб, чвоими головами собрався, с охочими ходили вместе воевати наших изменников, и их воевали, и в войне их побивали, а которого повоюют, и тому тово живот, а жены и дети им в работу. А которая черемиса учнут нам прямить, а обратятся к нам истинною, и наших изменников повоюют, и изменьичьи жены понемлют и лошади, и коровы, и платье и иной какой всякой живот, и вы б у них того полонского живота однолично отъиимати не велели никому.
Писан на Москве лета 7080 августа в 6 день.
На обороте: Царь и великий князь всеа Русии. Диак Кирей Горин (55).
От царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии Якову Оникееву сыну Строганову. Как к тебе ся наша грамота придет и ты б купил на нас соболей сорок (меха в руси упаковывались в один сверток по 40 и более шкурок и туго стягивались мешочком) по осми рублев и по девяти рублев и по десяти рублев и по одиннадцати и по двенадцати и по тринадцати рублев. Да и дорогих соболей одинцов купил сколко добудешь, да и скупив те соболи и одинцы прислал бы еси к нам часа того на борзе. А на которые соболи у тебя денег нет и ты б соболи поимал на договоре, да к нам отписал, и мы к тебе за те соболи денги пришлем тотчас. Писан в Слободе, лета 7082 году декабря в 12 день.
Декабря в 14 день привез грамоту Олексей Васильевич Скобнльницын.
На обороте: Якову Оникееву сыну Строганову (6).
Государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всеа Русии бьет челом сирота твоя Государева, Якуш Строганов. Послал ты, Государь, мне сиротине свою Государеву грамоту, а велено купити на тебя Государя соболей сорок по 8 рублев и по 9 рублев и по 10 и по 11 и по 12 и по 13 рублев. И яз сирота твоя Государева соболей на Москве напытати не могл. И добрых соболей одинцов на Москве не напытал же. А будет где скажут, соболи купя, и к тебе, Государю, привезем.
На обороте: послана с Кобелциным (6).
Государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всеа Русии бьет челом сирота твоя Государева, Якуш Строганов. Послал ты, Государь, свою Государеву грамоту ко мне, к сиротине, а писано в ней купити соболей от осми рублев сорок и от девяти и от десяти рублев и от двенадцати и от тринадцати рублев, и добрых соболей купити. И в кою пору твоя Государева грамота пришла, и в те поры на Москве соболей продажных не мог добыти ни у кого. А привезли, Государь, сорочек соболей из Перми наши на соляных судишках, а цена тому сорочку по нашей Пермской купле десять рублев. А в кою пору твоя Государева пришла грамота о соболях, и яз в те поры послал к Вычегде и на Вым и в Пермь, и велел купити соболей сколько добудут.
На обороте: послана с Молчаном (6).
Се яз царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии пожвловал есми Якова да Григория Аникеевых детей Строганова: били нам челом, что в нашей отчине за Югорским камнем, в Сибирской украине, меж Сибири и Нагаи, Тахчеи и Тобол река с реками и с озеры, и до вершин, где збираютца ратные люди Сибирскова салтана да ходят ратью. А в 81 году о Ильине дни с Тобола де приходил Сибирского салтана брат Маметкул, собрався с ратью, дорог проведывати, куде итти ратью в Пермь, да многих де наших данных остяков побили, а жены их и дети в полон повели, а посланника нашего Третьяка Чебукова и служилых татар, кое шли в Казатцкую орду, Сибирской же побил; а до их де острогу, где за ними наше жалованье, промыслы их, Сибирской не доходил за 5 верст; а оне де Яков и Григорей из нашего жалованья из своего острога своих наемных казаков за Сибирской ратью без нашего веленья послати не смеют. Да и преж де того Сибирской же салтан ратью наших даных остяков Чагиря с товарищи побил в тех дже местах, где их Яковлев да Григорьев промысел. А иных данщиков наших Сибирской имает, а иных и убивает, а не велит нашим остяком, и волугилам и югричам нашие дани в нашу казну давати; да и на рать с собою емлет насильством в судех воевати югрич тех же остяков и вогулич; а к нашим де изменником к черемисе, как нам была черемиса изменила, посылал Сибирской через Тахчеи и перевел Тахчеи к себе; а и преж де сего Тахчеевы нам дани и в Казань ясаков не давали, а давали де ясак в Нагаи; а которые остяки живут круг Тахчеи, и те остяки приказывают, штоб им наша дань давати, как иные наши остяки дань дают, а Сибирскому б дани и ясаков не давати и от Сибирского б ся им боронити за одно. И нам бы Якова да Григория пожаловати: на Тахчее и на Тоболе реке, и кои в Тобол реку озера падут, и до вершин, на усторожливом месте ослободити крепости делати, и сторожей наймовати, и вогняной наряд держати собою, и железо делати, и пашни пахати и угодья владети; а кои остяки от Сибирсково отступят и нам дань давати учнут, и тех бы остяков от Сибирскова обороняти. И ож будет так, как нам Яков да Григорей били челом, и яз царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии Якова до Григорья Оникиевых детей Строганова, по их челобитью пожаловал: на Тахчеях и на Тоболе реке крепости им поделати, и снаряд вогняной, и пушкарей и пищальников и сторожей от сибирских и от нагайских людей держати, и около крепостей у железного промысла, и у рыбных ловель и у пашен по обе стороны Тоболы реки и по рекам и по озерам и до вершин дворы ставити, и лес сечи, и пашня пахвти и угодья владети. А людей называтинеписьменных и нетяглых; а воров им и боярских людей беглых з животы и татей и разбойников не называти, и ото всякого лиха беречи. А где в тех местех найдут руду железную, и им руду делати; и медяную руду, или оловяную, и свинчатую и серы горючие где найдут, и те руды на испыт делати; а кто похочет и иных людей то дело делати, и им делати ослобожати, да и во оброки их приводити, как бы нашей казне была прибыль; а которые люди и за тот промысел имутца, и тем бы ис чего было делати; да о том писати к нам, как которое дело учнетца делати, и во што которые руды в деле пуд учнетца ставити, и о оброкех, как которым людем в оброкех быти, и мы о том указ учиним. А льготы на Тахчеи и на Тобол реку с реками и с озеры и до вершин на пашни дали есмя от Троицына дни лета 7082 до Троицына дни лета 7102 на 20 лет. И кто в те крепости к Якову и к Григорью жити придут, и деревни, и починки учнут ставити, и пашню распахивати неписьменные и нетяглые люди, и в те льготные лета с тех мест не надобе моя царя и великого князя дань, ни ямские, ни емчюжные земли, и посошная служба, ни городовое дело, ни иные никоторые подати, ни оброк с их промыслов и угодей в тех местех до урочных лет. А где будет в тех местех старые села, и деревни, и починки и в них жильцы, и Якову и Григорью в те места не вступатися, а быти тем по старому в тягле и во всяких наших податей. А товары, которые Яков и Григорий и те люди, которые на новые места придут жити, повезут или пошлют куда по иным городом, и им пошлина давати, как и с иных торговых людей по нашим указом. А кои остяки, и вогуличи, и югричи от Сибирского отстанут, а почнут нам дань давати, и тех людей с данью посылати к нашей казне самих; а не поедут кои сами с данью, и Якову да Григорью, выбрав из жильцов, кому мочно верити, кто почнет на новых местех жити, да и тех жильцов с нашею данью к нашей казне присылати, да отдавати в нашу казну. А тех даных остяков, и вогулич, и югрич, и жены и дети от сибирцов от ратных приходу беречи Якову да Григорью у своих крепостей. А на Сибирского Якову и Григорью, збирая охочих людей и остяков и вогулич и югрич и самоедь, с своим наемными казаки и с нарядом своим посылати воевати, и в полон сибирцев имати и в дань за нас приводити. Также есми Якова да Григорья пожаловал: почнут к ним в те новые места приходити торговыз люди бухарцы и Казацкие орды и из иных земель с лошадьми и со всякими товары, а к Москве которые не ходят, а им у них торговати всякими товары вольно беспошлинно. А кто у них учнет в тех крепостех людей жити пашенных и непашенных, и наши Пермские наместники и их тиуны Якова да Григорья и их слободы людей не судят ни в чем, и праведчики и доводчики и их люди к Якову да к Григорью и к их слободцким людям не вьезжают ни во что, и на поруки их не дают и не всылают к ним ни по что; а ведают и судят Яков да Григорей своих слобожан сами во всем или кому прикажут. А кому будет иных городов людем до Якова и Григорья какое дело, и тем людем на Якова да на Григорья имати управные грамоты у бояр и у дьяков наших, а по тем управным грамотам обоим, ишеям и ответчикам, безспристанно ставитца на Москве перед нами на тот же срок на Троицын день. А как урочные лета отойдут, и Якову да Григорью наши все подати велети возити на Москву в нашу казну на срок на Троицын день по книгам, чем их наши писцы обложат. Так же есмя Якова да Григорья Оникеевых детей Строганова пожаловал: коли они, или их люди или его слободы крестьяне поедут от Вычегодцие соли мимо Пермь на Тахчеи в слободу или ис слободы к Вычегоцкой соли, и наши Пермские наместники и их тиуны, и довадчики и все приказоные люди в Перми Якова и Григорья и их людей и их слободы крестьян на поруки их не дают и не судят их ни в каких делах. Також есми Якова да Григорья пожаловали: коли наши послы поедут с Москвы в Сибирь или в Казацкую орду или из Сибири и из Казацкие орды к Москве мимо ту их крепость, и Якову да Григорью и их слобожанам нашим Сибирским и Казацким послом и всяким нашим посланникам в те его льготные 20 лет подвод и проводников и корму не давати; а хлеб и соль и всякой запас торговым людем в городе держати, и послом и гонцоми проезжим людям и дорожным продавати по цене, как меж собя купят или продают; и подводы, и суды, и гребцы, и кормщики наимают по тамошнему обычаю, кеак пригоже.
Также есми Якова и Григорья пожаловал: на Иртыше и на Обе и на иных реках, где пригодитца для береженья и охочим на опочив, крепости делати и сторожей с вогнфным нарядом держати. И из крепости рыба и зверь ловити безоброчно до тех же урочных лет.
Дана грамота в Слободе лета 7082 маиа в 30 день.
Государственная малая печать красного воска, прикрепленная на красном шелковом шнуре к лицевой стороне грамоты и сохранившаяся не в целом виде.
На обороте: Царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии (55).
От царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии Якову да Григорию Оникеевым детем Строганова. Прислали есте к нам ширинки и что Вы дали за ширинки и что у Вас иманы на нас иные товары, и мы Вас пожаловали, велели за те ширинки и за иные товары, зачесть князю Юрью Ивановичу Токмакову, да дьяку Петру Григорьеву в те денги: которые нам на Вас имати. А достальные бы естя ширинки однолично докупили. А денги Вам велим зачесть ис тех же денег.
Писан в слободе лета 7083 году сентября в 23 день.
Сложена пакетом с адресом: Якову да Григорью Оникеевым детем Строгановым. (6).
От царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии Никите Григорьеву Строганову. Били нам челом Семен да Максим Строгановы, а сказали: приходил деи войною Пелымский князь с вогуличи на их слободы, и деревни многие выжгли, и крестьян в полон емлют; и ныне деи Пелымский князь с вогуличи стоит около Чусовского острогу; и нам бы их пожаловати, велети им дати ратных людей с Перми с Великие; а ты деи с ними против вогулич не стоишь и людей на помощь не даешь. И как к тебе ся наша грамота придет, и ты б с Семеновыми и с Максимовыми людьми на вогуличи посылал людей своих, сколько пригоже, и стояли б твои люди с Семеновыми и с Максимовыми людьми за один и себя оберегали сопча. А с Перми земским старостам людей, в помочь собрав, посылати велети ж есмя, смотря по людем, сколько коли вогулич воинских людей придет, и велети им стояти с Семеновыми и с Максимовыми людьми против Пелымского князя сопча за один. А ты б таково ж велел своим людем с пермскими людьми и с Семеновыми и Максимовыми вместе стояти против Пелымского князя, и воевать им не давали, чтоб вам всем от войны уберечись.
Писан на Москве лета 7090 ноября в 6 день.
На обороте: Царь и великий князь всеа Русии.
К грамоте на обороте приложена черная восковая печать (55).
От царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии в Чусовую Максиму Яковлеву сыну да Миките Григорьеву сыну Строгановым. Писал к нам ис Перми Василей Пелепелицын, что послали вы из острогов своих волжских атаманов и казаков Ермака с товарищи воевати вотяки и вогуличи и Пелымские и Сибирские места сентября в 1 день, а в тот же день собрався Пелымский князь с сибирскими людьми и с вогуличи, приходил войною на наши Пермские места, и к городу к Чердыни к острогу приступил, и наших людей побили, и многие убытки нашим людем починили. И то зделалось вашею изменою: вы вогулич и вотяков и пелынцев от нашего жалованья отвели, и их задирали и войною на них приходили, да тем задором с Сибирским салтаном ссорили нас, а волжских атаманов, к себе призвав, воров, наняли в свои остроги без нашего указу. А те атаманы и казаки преж того ссорили нас с НОгайскою ордою, послов нагайских на Волге на перевозех побивали, и ордобазарцев грабили и побивали, и нашим людем многие грабежа и убытки чинили; и им было вины свои покрыти тем, что было нашу Пермскую землю оберегать, и они зделали с вами вместе по тому ж, как на Волге чинили и воровали: в который день к Перми к Чердыни приходили вогуличи сентября в 1 день, а в тот же день от тебя из острогов Ермак с товарищи пошел воевать вогулич, а Перми ничем не пособили. И то все сталося вашим воровством и изменою. А только бы вы нам служили, и вы б тех казаков в те поры в войну не посылали, а послали их и своих людей из своих острогов нашие земли Пермские оберегать. И мы послали в Пермь Воина Оничкова, а велели тех казаков Ермака с товарищи взяв отвести в Пермь и в усолье в Камское, и туто им стоять велети, разделяся, и из тех мест на Пелынского князя зимою на нартах ходит воевать велели есмя тем всем казаком и пермичам и вятчанам с своими посланниками с Воином Оничковым да с Иваном с Глуховым, чтоб вперед воинские люди, пелынцы и отяки и вогуличи с сибирскими людьми на наши земли войной не пришли и нашие земли не извоевали; а велели есмя тем казаком быти в Перми до весны, и на отяки и на вогуличи ходити с Воином воевать и их в нашу волю приводить по нашему указу. А вы б, обсылася в Чердынь с Васильем с Пелепелицыным и с Воином с Оничковым, посылали от себя воевать вогулич и отяков. А однолично б естя, по сей нашей грамоте, казаков всех, только к вам из войны пришли, послали их в Чердынь тотчас и у себя их не держали. А будет для приходу вам в остроге быти нельзя, и вы б у себя оставили немногих людей, человек до 100, с которым атаманом, а достальных всех выслали в Чердынь однолично тотчас. А не вышлете из острогов своих в Пермь волжских казаков атамана Ермака Тимофеева с товарищи, а учнете их держати у себя и Пермских мест не учнете оберегати, и такою вашею изменою что над Пермскими месты учинитца от вогулич, и от пелынцев, и от Сибирского салтана людей вперед, и нам в том на вас опала своя положить большая, а атаманов и казаков, которые слушали вас и вам служили, в нашу землю выдали, велим перевешати. И вы б тех казаков однолично отпустили от себя в Пермь, и нашим делом над пелынцы и над вогуличи и над отяки промышляли по нашему указу, ссылаяся о том с Васильем с Пелепелицыным и с Воином Оничковым, чтоб дал Бог их извоевать и в нашу волю привести, а Пермской земли и ваших острогов уберечи.
Писан на Москве лета 7091 ноября в 16 день.
На обороте: Царь и великий князь всеа Русии. Диак Андрей Щелкалов.
К грамоте на обороте приложена черная восковая печать (55).
От царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии Семену Оникиеву сыну, да Максиму Яковлеву сыну, да Миките Григорьеву сыну Строгановым. По нашему указу велено было у вас взяти с острогов ваших князю Семену Дмитрмевичу Болховскому на нашу службу в Сибирской в зимней поход 50 человек на конех; и ныне нас слух дошел, что в Сибирь зимним путем на конех пройтить немочно; и мы князю Семену ныне ис Перми зимним путем в Сибирь до весны до полые воды ходить есмя не велели, а на весне велели есмя князю Семену, идучи в Сибирь, взять у вас под нашу рать и под запас 15 стругов со всем судовым запасом, которые б струги подняли по 20 человек с запасом, а людей ратных и подвод и проводников и кормов имать есмя у вас не велели; и обиды есмя, идучи в Сибирь, вашим людем и крестьяном никакие чинить не велели. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б тотчас велели к весне ко княж Семенову приезду Болховского изготовить под нашу рать и под запас 15 стругов добрых со всем судовым запасом, которые б подняли по 20 человек с запасом. Да как на весне с нашею ратью и с запасом князь Семен Болховский или головы Иван Киреев да Иван Глухов в Сибирь пойдут, и вы б тотчас те ссуды со всем судовым запасом дали под нашу рать и под запас князю Семену Болховскому или головам Ивану Кирееву да Ивану Глухову, чтоб за теми стругами в ваших острогех ни часу не мешкати. А не дадите судов под наши ратные люди вскоре со всем судовым запасом тотчас, а нашему делу учинитца поруха, и вам от нас быти в великой опале.
Писан на Москве лета 7092 генваря в 7 день.
К грамоте на обороте приложена черная восковая печать (55).
От царя и великого князя Федора Ивановича всеа Руси на Орел и в Чусовую Максиму да Миките с братьею Строгановым. По нашему указу велели есмя взяти с вашего с соленого промыслу с Орла и с Чусовой в Пермь Великую, для сибирских татар приходу, 100 человек ратных людей с рушницами, и с луки, с кремли и с рогатинами и со всяким ратным боем; и для тех ратных людей послан к вам Михайло Шокуров, а велено ему тех ратных людей, взяв у вас, отвести в Пермь Великую и отдать воеводе Микифору Траханиотову. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б с своего с соленого промыслу с Орла и Чусовой раиных людей 50 человек с пищальми и с рогатинами и со всяким ратным боем дали Михайлу тотчас, добрых молодцов и просужих, которые б стрелять были горазды и ратное дело знали. А наем бы есте им дали по месяцом, как сколько проживут и проедут; а запасу им велети имати на всю осень и на всю зиму и до весны; а суды им дадут на Лозве, в чем ехать в Сибирь с воеводою с Микифором с Траханиотовым. А того бы есте не учинили, что вам не отпустить вскоре тотчас, не замешкав. А другую 50 человек с ваших городов готовили б есте с пищальми конных к первозимью в войну на Пелымского; а о том к вам указ сей пришлем, кому с ними итти. А ныне бы есте однолично 50 человек пеших с пищальми в судех в легких отпустити в Пермь и на Лозву с Михайлом. А не отпустите тех 50 человек вскоре тотчас и замешкаете, и вам быти от нас в великой опале и в продаже.
Писан на Москве лета 7100 июля в 5 день.
На обороте: Царь и великий князь всеа Русии.
К грамоте на обороте приложена черная восковая печать (55).
От Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича всея Руси, к Соли Вычегодской, Максиму Яковлевичу да Миките Григорьевичу, Андрею да Петру Семеновичем, Строгановым. Бьют нам челом, на Москве, дворяне и дети боярские, и атаманы и казаки, и стрельцы и всякие ратные люди, что они, будучи под Москвою от Московского разоренья многие нужи и страсти терпели и кровь проливали и с Полскими и с Литовскими людми, с городскими сиделцы, и которые приходили к ним в помощь, билися, не щадя голов своих, и Московского доступали, и от многих служб аскудили, и поместья и вотчины, у дворян и у детей боярских, от многия войны стали в великом разореньи и запустели, и службы своей всякой пополнить нечем; а атаманы, и стрельцы и казаки, служивую рухлядь проели и на нашей службе им быти, за великою бедностью, не мочно; а в нашей казне, на Москве, денег и хлебных запасов в житницах нет, и служивым людем дати нечего. А выходцы и языки в распросе бояром нашим сказывают, что литовские люди хотят итти под Москву; а в нашей казне денег и в житницах хлеба, на Москве, нет нисколько, а это вы, с своих вотчин, в нашу казну каких денежных доходов платите, и нам про то подлинно неведомо.
И ныне, по нашему указу, послал к вам Ондрей Игнатович Вельяминов, а велено ему с ваших вотчин, на прошлые годы и на нынешний на 121 год, по книгам и по отписям наши денежные доходы взяти сполна и привести к нам, к Москве, на жалованье ратным людям. Да у вас же указали есмя просити в займы, для крестьянского покою и тишины, денег и хлеба, и рыбы, и соли, и сукон, и всяких товаров, для дачи ратным людем, которые стоят за образ пречистыя Богородицы, и за православную крестьянскую веру, и за нас, и за вас, и за всех православных крестьян. Хотя и ныне промыслов убавите, а ратным людем на жалованье дадити, сколько мочно дати, а как в нашей казне денги в сборе будут, и мы вам те денги велим заплатити тотчас. А будет вы в займы нам денег и хлеба и товаров, что дати ратным людям, не дадите, а грехом ратные люди, не терпя голоду и нужи, с Москвы разойдутся, и вам от бога не пробудет, что православная крестьянская вера разорится!
И по той Государеве грамоте, во 122 году на Москве, дали Государю и Великому Князю Михаилу Феодоровичу всея Русии, Максим да Никита, да Ондрей, да Петр, 3000 рублей (55).
Божиею милостью Мы, Великий Государь Царь и Великий Князь Михаил Федорович всея Руси Самодержец, пожаловали есмя Андрея да Петра Семеновичей Строгановых: били они нам челом и положили пред Нами блаженные памяти царя и великого князя Феодора Ивановича всеа Русии жалованную грамоту навотчину свою, на городки и на остроги, и на всякие угодья, что отца их Семена и их вотчина старинная городок и остроги на Чусовой и на Сылве и с варнцами, и с цырены, и с посадскими дворы, и с деревнями, и с починки, и с мелницами – по Каме реке и по Чусовой в верх по правой стороне и с лучами, и с лесами, и с островы, и со всякими угодьи по писцовым книгам, и с береги пустыми, и с истоки по Каме реке от устья Чусовского вниз по одной по левой стороне до Ласвинского бору, – с речками и с озеры, и с рыбными ловлями, и с пашенными землями, а Чусовою рекою от устья Чусовского в верх по правой стороне до Утки реки и по Сылве реке от Чусовые реки в верх по обе стороны Сылвы реки и с речками, которые в те реки впали, от устья и до вершин, и с озеры, и с рыбными ловлями, и с их дворовыми крепостными всякими людми, и с посадскими людми, и с деревенскими крестьяны и со всяким городовым нарядом, и с хлебом, и с сеном, и с варничными дровы, и с железом, и с лошадьми, и со скотом рогатым, и со всякими их животом, чем отец их Семен преж сего владел порознь своими вотчинами, по деловым, что меж собою отец их Семен с Максимом поделился, и наши всякие доходы платить по писцовым книгам, дань и оброк порознь же, на срок на Благовещеньев день. И блаженные памяти царь и великий князь Феодор Иоаннович всеа Русии их, Андрея да Петра пожаловал – велел им дати свою жалованную грамоту, почему им владети отца их и их вотчиною…
И Яз, Царь и Великий Князь Михайло Феодорович всеа Русии, выслушав блаженные памяти царя и великого князя Феодора Иоанновича всеа Русии и царя Василия Ивановича всеа Русии жалованных грамот, Андрея да Петра Семеновичев Строгановых пожаловал – велел тое жалованную грамоту на их вотчины и на угодья переписати на свое царево и великого князя Михаила Феодоровича всеа Русии имя, и тое у них грамоты рушити не велел ни в чем, и велел им, Андрею да Петру, тою их вотчиною городком и острогом на Чусовой и на Сылве и на Каме – с землями и угодьи владети по сей нашей царской жалованной грамоте и по писцовым книгам, и по своим деловым, как меж ими за их руками писаны деловые, меж отцами их Семеном и Максимом, и посадских людей и крестьян судити им им самим, или кому прикажут, – по прежнему, а пермские и сибирские воеводы и приказные люди Андрея да Петра, и людей их, и посадских людей и крестьян не судят ни в чем и в их вотчину не въезжают и не посылают ни по что, оприче разбоя и татбы с поличным; и сибирских хлебных запасов, и посошных людей, и плотников и подвод, и проводников никому не давати опричь ратного вестового дела; коли мимо поедут городок Чусовую и на Сылву – и нашим пермским наместником и их людем, и сибирским послом, и гонцом всяким кормов никаких не давати, а с пермичи никоторого счету ни в чем не держати, а судом и всякими нашими податьми ведают их на Москве в Приказе Каанского дворца дьяки наши; а платити им в нашу казну, в Каанский и Мещерский приказ, Андрею да Петру с своей вотчины – с городка с Чусовой, и с острога, и с варницы и слобод, и с деревень, и с рек, и слесов, и с озер, и с звериных и с рыбных ловел и со всяких годей дань и оброк по писцовым книгам на срок на Благовещеньев день ежегод, беспереводно.
Дана ся наша царская жалованная грамота на Москве лета 7122 года июля в 30 день.
На подлинной грамоте написано тако:
А подписал Государя царя и Великого князя Михаила Феодоровича всеа России Самодержца диак Петр Микулин.
Да на обороте подписано дьячьею ж рукою: Царь и Великий Князь Михаил Феодорович всеа России самодержец.
У тое же грамоты вислая красная печать (17).
(Энциклопедия строгановских грамот, жалованных им в XVI–XVII веках правительством.)
Бога в трех присносиятельных ипостасех единосущного, пребезначального благ всех виновного святодевца, им же вся быша, человеческому роду мир дарующего, милостию, в сие благодеяние повсюду извествуя, Мы, пресветлеишие и: державнейшие великие государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алсксеевич, всеа великия и малыя и белыя России самодержцы, Московские, Киевские, Владимерские, Новгородские, цари Казанские, цари Астраханские, цари Сибирские, государи Псковские и великие князи Смоленские, Тверские, Югорские, Пермские, Вятские, Болгарские и иных, государи в великие князи Новагорода Низовские земли, Черниговские, Рязанские, Ростовские, Ярославские, Белоозерские, Удорские, Обдорские, Кондийские и всея северные страны повелители и государи Иверския земли, Карталинских и Грузинских царей и Кабардинския земли Черкасских и Горских князей и иных многих государств и земель восточных и западных и северных отчичи и дедичи и наследники и государи и обладатели, по своему царскому милосердому призрению и осмотрению пожаловали в нашем великих государей государстве имянитого нашего человека Григорья Дмитриевича Строганова, велели ему дати сию нашу царского величества жалованную грамоту, на прародительские и родительские и выслуженные и купленные его вотчины и на всякия тех вотчин и оброчныя угодья, для того, бил челом нам великим государям нашему царскому величеству он имянитой человек Григорий Дмитриевич Строганов: в прошлых де годех по многим милостивым указам предков наших государевых блаженныя и вечно достойныя памяти великих государей царей и великих князей Московских и всея России, родственники его, прадеды и деды и дядья и отец его пожалованы нашею великих государей превысокою милостию: написаны из давних лет имянитыми людьми, и за их многия службы, дано им наше великих государей жалованье ниже Перми великой и на Устюге великом и у Соли. Вычегодской и в иных местах старинные, выслуженные и купленные вотчины Орел городок с уезды и слободками и Чусовские и Яйвенские и Сылвенские и Очерской острожки с селы и деревнями и со крестьяны и с бобыли и с пашенными землями и с варницами и с варнишными всякими заводы и с лесы и с сенными покосы и с речками и со озерами и с рыбными и звериными ловлями и со всякими принадлежащими к ним угодьи, и о том сродникам его даны предков наших государских блаженныя и вечнодостойныя памяти великих государей многия жалованныя грамоты, и службы и радения сродников его и в нашу великих государей казну многие денежные и иные платежи на жалованье ратным людям в тех прежних жалованных грамотах написаны имянно, так же по нашему великих государей нашего царскаго величества к нему милостивому призрению те прародителей его родовые и выслуженные и купленные вотчины по родству, а иные по сдаче сродников его даны ему имянитому вашему человеку Григорию Дмитриевичу, и ныне те все старинные родовые и купленные вотчины за ним, и наша великих государей нашего царского величества жалованная грамота на те вотчины ему дана; да по нашему ж великих государей нашего царскаго величества милостивому, указу, велено его имянитого человека и впредь будущих рода его в наших великих государей грамотах и во всяких приказных письмах писать с вичем, а во всяких делах его и людей его и работников велено ведат в одном Новгородском приказе, а в иных ни в которых приказех на Москве и в городех боярам нашим и воеводам и всяким приказным людям его и людей его и работников ни в чем не ведать, в дела на Москве изо всех приказов велено все снесть в Новгородской приказ и о том во все приказы, в которых у него дела, посланы из Новгородского приказа наши великих государей указы, и не сослався с Новгородским приказом ни в которые приказы людей его и работников не имать и по них не посылать; а какие назначены будут в нашу великих государей казну с него денежные поборы, и гостям его не окладывать, а велено окладывать по нашему великих государей имянному указу, кому мы великие государи наше царское величество повелим, взяв о пожитках его у него имянитого человека у Григория Дмитриевича сказку за рукою; да ему ж по нашему великих государей указу учинен поместной и денежной оклад пред прежним с прибавкою, да ему ж дана на оброк без перекупки в Чердынском уезде река Весленая со всеми угодьи. А как в прошлом во 196 году дана ему наша великих государей нашего царского величества жалованная грамота и в ту грамому из прежних жалованных грамот и из наших великих государей милостивых имянных указов написано не подлинно, а многое не написано, и для того объявил он имянитый наш человек Григорий Дмитриевич в Новгородском приказе предков наших великих государей царей и великих князей Российских, так же и деда нашего великих государей блаженные памяти великого государя царя и великого князя Михаила Феодоровича всея России самодержца и отца нашего великих государей блаженные ж и вечно достойный памяти великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всея великия и малыя и белыя России самодержца и брата нашего великих государей блаженные ж памяти великого государя царя и великого князя Феодора Алексеевича всея великия и малыя и белыя России самодержца и наши царского величества подлинныя жалованная и правую грамоты и сотную с книг писца Ивана Яхонтова и иныя на вотчины свои крепости, чтоб нам великим государям нашему царскому величеству пожаловати его имянитого человека за прежния родителей его и за его к нам великим государям к нашему царскому величеству многие службы и радения и в нашу великих государей казну за многие денежные платежи велеть с тех прежних наших государских с жалованных и с правой грамот и с сотной и с писцовых и переписных и с отказных книг и со всех крепостей дать ему на все прародительские и родительские и его выслуженные и купленные вотчины и на всякия тех его вотчин и на оброчные угодьи нашу великих государей нашего царского величества жалованную грамоту вновь, по чему ему имянитому человеку Григорию Дмитриевичу и жене его и детям и внучатам и впредь будущим рода его имянитым людям Строгановым теми вотчинами и всякими тех его вотчин и оброчным угодьи владеть и из прежних наших государских жалованных грамот, каковы даны родственникам его и ему имянитому человеку, так же и из наших великих государей имянитых указов, по нынешнему его челобитью, в ту нашу великих государей нашего царского величества новую жалованную грамоту справясь имянно написать все подлинно, чтоб та наша великих государей нашего царского величества премногая и превысокая к сродникам его и к нему милость и призрение, по нем детям его и внучатам и впредь будущим рода его была явна и памятна. А которые прежние наши государские жалованные грамоты, он имянитой человек Григорий Дмитриевич в Новгородском приказе объявил, и в них написано:
В грамоте 7072 года какова дана Григорию Аникееву сыну Строганову с прежней жалованной же грамоты 7066 года написано: Великий государь царь и великий князь Иоанн Васильевич всея России пожаловал Григория Аникеева сына Строганова велел ему ниже великие Перми за восемьдесят за восемь верст по Каме реке, по правую сторону Камы реки с усть Лысвы речки, а по левую сторону Камы реки против Пызновские Курьи, вниз по обе стороны по Каме реке до Чусовыя реки, на черных лесах городок поставить, где бы было место крепко и осторожливо, и на городе пушечки и пищали учинить и пушкарей и пищальников устроить собою для бережения от Нагайских людей и от иных орд, и около того городка по речкам и по озерам и до вершин лес сечь и пашня роспахивать и дворы ставити и людей в тот городок призывать неписьменных и нетяглых; а которые люди в тот городок кто придет Московского Государства или иных земель люди с деньгами или с товары, соли и рыбы и иного товару купить, и тем людям вольно товары свои продавати и у них покупати безо всяких пошлин; а где в том месте росол найдет, ему варницы ставить и соль варить и по рекам и озерам в тех местах рыбу ловить безоброчно; а льготы дано от Благовещеньева дни 7066 года до Благовещеньеваж дни 7086 года; а кто к нему Григорию в город и на посад и около города на пашни на деревни и на починки придут жить неписьменные и нетяглые люди, и с тех людей в те льготные двадцать лет ямских и ямчужных денег и иные никакие подати и оброков не имать, и Пермским наместникам и их тиуном Григория Строганова и его городка людей и крестьян ни в чем не судить и на поруки их не давать и праветчиком и доводчиком и их людям не въезжать и не посылать к ним ни почто, а ведать и судить своих слобожан во всем ему Григорию самому; а кому будет иных городов людям до него Григория какое дело и тем людям на него Григория имать управные грамоты, а по тем грамотам ставитись ему Григорию на Москве безприставно перед казначея на срок на Благовещеньев день; а как те урочные лета отойдут, и Григорию Строганову все подати велеть возить к Москве в казну, чем писцы обложат, на тот же срок на Благовещеньев день; да у него ж Григория Строганова Сибирским послам, Казанским и Пермским посланником; как они мимо тот его городок поедут, подвод и проводников и корму не имать, а хлеб и соль и всякой запас торговым людям в городах держать и послам и проезжающим людям продавать по цене, как меж себя купят и продают; а с Пермичами ему Григорию ни которые тягли не тянуть и счету с ними не держать ни в чем, и Пермичам в земляные и лесные и всякие угодья от Лысвы реки по Каме по речкам и озерам и до вершин до Чусовой реки у него Григорья не вступаться ни которыми делы. Да в той же жалованной грамоте написано: велено ему Григорью на туж льготу в теж урочныя лета на Каме реке в тех же местах, которые за ним в прежних жалованных грамотах написаны, ниже того нового городка Канкора по Каме ж двадцать верст, на Орле на наволоке у росолу другой городок собою ж поставить, и на том другом городке пищальников и сторожей держати и в обоих городках наряд скорострельный и пушечки и пищали затинные сделать собою ж незаписными мастерами из найму.
В жалованной грамоте 7076 году написано: Великий государь царь и великий князь Иоанн Васильевич всея России пожаловал Якова Аникеева сына Строганова, велел ему по его челобитью на пустом месте, которое за братом его за Григорием в прежней жалованной грамоте написано, на реке Чусовой у соляного промыслу, где они росол нашли, крепости поделать и городок поставить и городовой наряд учинить и пушкарей и пищальников и воротников устроить и сторожей держать собою для бережения от Нагайских людей и от иных орд и около городка у соляного промыслу варницы и дворы ставить по обе стороны Чусовой реки по речкам и по озерам и до вершин, а от Чусовой реки по обе стороны Камы реки вниз на двадцать верст до Ласвинского бору, по речкам и по озерам и до вершин лес сечь и пашня пахать и пожни расчищать и рыбными и иными всякими угодьи владеть, и людей неписьменных и нетяглых призывать; а льготы ему на те новые места по другую сторону Чусовой реки и от Чусовой реки по Каме вниз на двадцать верст по обе стороны Камы реки до Ласвинского бору на десять верст, в туж льготу, что преж сего дано брату его Григорью от Благовещеньева дни 7076 году до Благовещеньева ж дни 7086 году.
Да в грамоте ж великого государя царя и великого князя Иоанна Васильевича всея России 7080 году, какова послана на Каму к Якову да Григорью, Аникеевым детям Строгановым написано: Ведено им Якову и Григорью выбрав у себя голову добра, да с ними охочих казаков сколько приберется со всяким оружием, да и Остяков и Вогулич с охочими людьми стрельцы и с казаки, посылать войною ходить и воевать – изменников Черемису и Остяков и Отяков и Нагайцов, которые ему великому государю изменили и под его государскую высокую руку тех изменников приводить всякими меры.
В жалованной же граммоте 7082 году написано: он же великий государь царь и великий князь Иоанн Васильевич всея России пожаловал Якова да Григорья Аникеевых детей Строгановых, по их челобитью, велел им меж Сибири и Нагаю и Тахчеи и на Тахчеях и на Тоболе рек крепости им поделать, и снаряд огненной и пушкарей и пищальников и сторожей от Сибирских и от Нагайских людей держать, и около крепостей у железного промыслу и у рыбных ловель и у пашен по обе стороны Тоболы реки и по речкам и по озерам и до вершин дворы ставить, и лес сечь и пашня пахать и угодья делать и людей призывать неписьменных и нетяглых; а льготы на Тахчей и на Тобол реку и с реками и со озеры и до вершин на пашни дано от Троицына дни 7082 году до Троицына ж дни 7102 году на двадцать лет, и кто в те крепости к Якову и Григорию жить придут и деревни и починки учнут ставить и пашню распахивать, и в те льготные лета никакие подати и с промыслов и с угодий оброку никакого не имать; а данных Остяков и Вогулич и жен их и детей от Сибирцов от ратных людей приходу велено им Якову и Григорию беречь у своих крепостей; а на Сибирского велено им Якову и Григорию, сбирая охочих людей и Остяков и Вогулич и Югрич и Самоед, с своими наемными казаки и снарядом своим посылать воевать и в полон Сибирцов имать и в дань за него великого государя приводить.
Да в сотной с книг писца Ивана Яхонтова с товарищи 7087 году за приписью дьяка Андрея Щелкалова написано: В Перми великой за Семеном да за Максимом Строгановыми слобода Чусовая на реке на Чусовой, а в слободе острог; а к слободе Чусовой пять деревень. Шестьнадцать починков опричь церковного починка, а к деревням и починкам пашенные добрые земли двадцать три четверти, середние земли сто пятьдесят девять четвертей, обоего доброй и середней земли сто восемьдесят две четверти, перелогом пятьдесят одна четь в поле, а в дву потомуж; лесу пашенного двести двадцать пять десятин, сена три тысячи триста двадцать пять копен, да Семенова ж да Максимова сена на реке Чусовой на круглом лугу тысяча пять сот семьдесят копен, со всеми угодьи и с крестьянскими дворы, а в деревнях и в починках сошного письма соха без трети; а с той вотчины со всяких статей оброчные деньги платить им Семену и Максиму по писцовым книгам Ивана Яхонтова 7087 году; а уезду к слободе к Чусовой от межи Никиты Строганова от Орла слободы от Карышева острова вниз рекою Камою до усть Чусовой реки 80 верст, а от усть Чусовой реки вниз по Каме реке до речки Ласвы двадцать верст, а от Камы реки Чусовой рекою вверху до усть реки Сылвы десять верст, а от усть реки Сьмвы вверх Чусовой рекою до слободы Чусовой сорок верст, а от слободы Чусовой вверх по реке Чусовой до деревни до Калина лугу сорок верст, а от Калина лугу вверху до Чусовой до Вогульских улусов и до Утки реки; и в той меже по обе стороны тех рек береги пустые и островы и речки которые пали в реку Каму и в Чусовую, от устья и до вершин у озерка Лешия с истоки; лесы диикие Семеновы да Максимовы, а Карышева острова, Семену да Максиму две трети. Да за ними же Семеном и Максимом Строгановыми слобода Сылва на реке на Сылве, а в слободе острог, а к слободе Семеновой и Максимовой пашенной земли сто десять четвертей, перелогу триста двадцать шесть четвертей в поле, а в дву потомуж, земля добра, лесу пашенного пятьдесят восемь десятин, и сена по реке по Сылве и Васильеве лугу тысяча восемь сот пятьдесят копен, а у слободы же у Сылвы на усть речки Юрмала Семенова да Максимова мельница большая, да к той же слободе Сылве три деревни, пять починков пашни Семеновы и Максимовы; деревенских крестьян сто восемьдесят одна четверть, перелогу три ста тридцать две четверти в поле, а в дву потомуж, земля добра, лесу пашенного сто шестьдесят четыре десятины, сена две тысячи восемь сот семьдесят пять копен, сошного письма полсохи и пол-полтрети сохи; с той слободы со всяких оброчных статей оброчные деньги платить им Семену и Максиму по писцовой, книге Ивана Яхонтова., 7087 году; а уезду к слободе Сылве от реки Чусовыя рекою Сылвою вверх до острогу двадцать верст, а от острогу вверх рекою же Сылвою до деревни Верхолузья десять верст, а от деревни Верхолузья до Остяцких улусов и в той меже по обе стороны реки Сылвы обереги и островы пустые и речки, которые впали в Сылву и до вершин, и озерка лешие с истоки и леса дикие Семеновы да Максимовы. Да за Семеном же, да за Максимом Строгановыми слободка Яйва на речке на Усолке, к той же слободка Яйве Семеновы да Максимовы пашни сорок четвертей в поле, а в дву потомуж, земля середняя, да церковные пашни пять четвертей, крестьянские пашни пятнадцать четвертей в поле, а в двупотомуж, земля середняя, лесу пашенного сорок пять десятин, сена Семенова да Максимова на реке Яйве и на речке Усолке тысяча пять сот копен, крестьянскаго сена на Яйве ж и на Усолке триста копен; да к Яйвенской же слободке в деревнях и в починках Семеновы ж да Максимовы и крестьянские пашни семьдесят три четверти в поле, а в дву потому ж; земля середняя опричь церковный пашни, лесу пашенного шестьдесят семь десятин, сена тысяча девять сот тридцать копен, сошного письма в слободке Яйве и в починках полтрети пол-полтрети сохи; а с Яйвенской слободки со всяких оброчных статей оброчные деньги платить по писцовой книги Ивана Яхонтова 7087 году; а уезду к слободки Яйве вниз по реке до речка Унвы пятьдесят верст, а от слободки Яйвы усть речки Усольки вверх по реке Яйве и до речки Вилвы и до речки Чайвы семьдесят верст, и в той меже по обе стороны речки Яйвы и речки малые и озерка дикие и лес Семенов да Максимов. Всего в Перми великой за Семеном и Максимом: три слободы, а к слободам восемь деревень двадцать четыре починка, в них сто тринадцать дворов крестьянских, пашни Семеновы да Максимовы и крестьянские двести четыре чети доброй, земли, семьдесят три чети середней земли, да сто пятьдесят девять четвертей худой земли, а всего доброй, средней в худой земли четыре ста тридцать шесть четвертей в поле, а в дву потомуж, перелогу триста восемь десять три четверти лесу пашенного сто шестьдесят одна десятина, сена девять тысяч восемь сот копен, сошного письма в слободах и в деревнях и в починках две сохи без получетверти сохи; а положено в соху по шестьдесят дворов; пашни ялося в соху доброй и середней и худой земли и перелогу по триста по девяти четвертей с осьминою, лесу пашенного по шестидесят десятин с полудесятиною, сена по четыре тысячи по девяти сот копен; а податей велено платить им за ямские и за приметные деньги и за городовое и за засечное и за емчужное дело двадцать восемь рублев шестнадцать алтын четыре деньги, с сохи по пятнадцати рублев, да пошлин казначеевых и дьячьих двадцать два алтына, с сохи по одиннадцати алтын по четыре деньги, да с соляных варниц и с мьльниц и с рыбных ловель с невода да с езу давать им оброку восемьдесят рублев, да с оброку пошлин казначеевых и дьячьих четыре рубли с рубля по десяти денег; да Семену ж и Максиму Строгановым платити в нашу великих государей казну оброку с реки Камы, да с реки Чусовой, да с реки Сылвы, да с реки Косвы, да с реки Яйвы, да с реки Обвы, да с реки Инвы, с рыбных ловель с тех урочищ, которые писаны в уездах под слободами, и с речек, которые в те реки пали, и с озерок леших, и с островов и с лесов тридцать рублев, да с оброку пошлин рубль шестнадцать алтын четыре деньги, с рубля по десяти денег, всего Семену да Максиму Строгановым платить дани и оброков и пошлин сто сорок четыре рубли двадцать два алтына две деньги. Да в сотной же писца Ивана Яхонтова с товарищи 7087 году за Никитою Григорьевым сыном Строгановым в вотчине ж написано: слобода Орел на реке на Каме, а в ней девяносто дворов крестьянских и писчальничьих, сошного писца соха с третью и пол-полтрети сохи, да семь дворов пустых; да в слободском уезде Никиты же Строганова три деревни Никитины и крестьянские сто двадцать восемь четвертей в поле, а в дву потомуж, земля худа, лесу пашенного сто осьмнадцать десятин, сена четыре тысячи сто восемьдесят копен, сошного писма полтрети сохи, в соху по штидесят дворов; а уезду к слободе к Орлу от реки Камы вверх по реке Яйве Чердынского уезда до деревни Романовы, до Чешорского городища двадцать верст, да от слободы Орла до реки Пыскорки до межи Спаского монастыря вверх рекою Камою четырнадцать верст от слободыж Орла вниз по Каме до Карышева острова сорок верст, а Карышева острова Никите Строганову треть, да от реки Камы вверх рекою Кондасом и до вершине; и в той меж по обе стороны реки Камы и реки Яйвы и реки Кондаса береги пустые и леса дикие и речки, которые впали в реку Каму и в Яйву и в Кондас; всего в слободе и в деревнях и в починках сошного письма полторы сохи и пол-полтрети; а дани за ямские за приметные деньги и за городовое и за засечное и за емчужное дело с сохи по пятнадцати рублев, да пошлин казначеевых и дьячьих с сохи по одиннадцати алтын по четыре деньги, да с варниц соляных и с лавок и с рыбной ловли и съезу оброку пятьдесять девять рублей, восемь алтын две деньги, пошлин с оброку два рубли тридцать один алтын пять денег, да с реки Камы, да с реки Яйвы, да с реки Кондаса, с рыбных ловель и с лесу звериной ловли с тех урочищ которые писаны к слободе Орлу в уезде, оброку девять рублев, и да пошлин с оброку шестьнадцать алтын четыре деньги, с рубля по десяти денег.
Да в жалованной грамоте великого государя царя и великого, князя Феодора Ивановича всея России 7099 году написано: Пожаловал он великий государь Никиту Григорьева сына Строганова, велел ему вотчиною его, городком Орлом, слободою и с варницами и с деревнями и с починками и со всеми к ним угодьи владеть по прежнему по писцовым книгам письма и меры писца Ивана Яхонтовая с товарищи 7087 году и посадских людей и крестьян во всяких меж ими делех судить ему Никите или кому он прикажет, а Пермским наместникам и воеводам и приказным людям его Никиту и людей его и Орловских посадских, людей и Орловского уезду крестьян судити и к нему в вотчину въезжать и посылать (опричь розбою и татьбы с поличным), ни почто не велено.
Да в жалованной грамоте 7105 году написано: Он же великий государь царь и великий князь Феодор Иванович всея России его ж Никиту Григорьева сына Строганова пожаловал, велел ему ниже Перми великой в их вотчины дать в вотчинуж по Каме реке полтретя ста верст от Ласвы речки вниз по Каме по правой стороне до речки до Ошапу, и в той меж в Каму реку по обе стороны речки и впали Сюзва, да Нытва, да Юг, да Очер, да Ошап, и по Каме реке от Ласвы речки, вниз по Ошапу по обе стороны и иные малые речки дикие, которые впали в Ласву, и в Сюзву, и в Нытву, и в Юг, и в Очер, и в Ошап по обеж стороны с устьей и до вершин, берега пустые и леса дикие и селища Чуцкие, заросли и истоки и озера и островки и наволочки, и в тех местех велено ему на речке на Ласве или будет на которой речке, которая в той жалованной грамоте написана, где доведется в Казанской земле для приходу воинских людей поставить острог, пашенных людей называть и дворы ставить и пашни в тех местех распахивать и пожни расчищать и в реках и в озерах рыба ловить; а где будет в тех местех соляные росолы найдут, и ему Никите варницы ставить и соль варить; а льготы на те места дано от Благовьщеньева дни, 105 году до Благовещеньеваж дни 120 году на пятнадцать лет, а как те льготные годы отойдут, и ему Никите дань платить, чем писцы описав обложат.
В жалованных же грамотах 116 году, каковы даны Максиму Яковлеву сыну да Никите Григорьеву сыну Строгановым, написано: Великий государь царь и великий князь Василии Иванович всея России пожаловал Максима Яковлева сына да Никиту Григорьева сына Строгановых и их братью и детей и племянников, по всем городам Российского государства боярам и дворецкому и воеводам и наместником и дьяком и всяким приказным людям их Максима и Никиту и братью и детей и племянников и людей их и крестьян судить ни в чем не велел; а кому до них дело, и их велено судить кому он великий государь укажет; а стояльщиков у них на дворех никого не ставить и питье про себя всякое держати велено им безъявочно, а у веры им самим не ставиться, а вместо их велено ставиться людям их, так же во всех городех и по ямам подвод у них имать не веленож.
В грамоте ж великого государя царя и великого князя Василья Ивановича всея России, какова послана к Соливычегодской к Максиму да к Никите Строгановым 7117 году написано: велено им с Соливычегодской с посаду и с уезду собрать ратных людей со всяким оружием, сколько будет пригоже, перед прежним же вдвое или втрое, и свестясь с тутошными ратными людьми, велено их выслать до Вологды; а где тем ратным людем быть, и о том на Вологду его великого государя указ послан же.
В грамотеж, какова послана к Соливычегодской к Максиму, да Никите, да к Андрею, да к Петру Строгановым во 118 году, написано: Великий государь царь и великий князь Василий Иванович всея России указал на Устюг великом и у Вычегодской соли приказным людям дать из своей государевой казны из четвертных доходов им Максиму и Никите и Андрею и Петру на их тамошние соляные промыслы денег сколько надобно за их службу, что они во многих городех во время бывшего мятежа и смуты, помня Бога и пречистую Богородицу и Московских чудотворцев и его великого государя крестное целование, от него великого государя не отступили, и во всем ему великому государю служили и прямили и денежною дачею ссужали.
В грамотеж 118 году, какова послана к Соливычегодской к Андрею Семеновичу и Никите Григорьевичу и Петру Семеновичу и Максиму Яковлевичу Строгановым написано: Он же великий государь царь и великий князь Василий Иванович всея России пожаловал их Андрея и Никиту и Петра и Максима Строгановых по их к нему великому государю прямой службе, велел их в своих великого государя грамотах писать с вичем, и службы их в тех выше объявленных грамотах означены, что они Андрей и Никита и Петр и Максим поморские города своим радением от воровства укрепили и во многие города и в Казань людей своих и наемщиков посылали, чтоб в Казане и в иных городах стояли крепко и воровской смуте ни в чем не верили, так же как они и денежную многую ссуду давали.
В жалованной же грамоте его ж великого государя царя и великого князя Василья Ивановича всея России самодержца 118 году написано: Пожаловал он великий государь, имянитого человека Андрея Семеновича Строганова за его к нему великому государю службу и радние, что он в междоусобную брань и во вражию смуту будучи у Соливычегодской, ему великому государю служил и прямил во всем и от Московского государства не отступил и к Литовским людям и к Русским ворам не приставал и за православную христианскую веру и за него великого государя против Поляков и Литовских людей и Русских воров стоял крепко без всякого поколебания, и ратных многих людей на его великого государя службу против воров посылал и поморские и Пермские и Казанские города от шатости укреплял; да у него же иманы в казну на Москве и по иным городам в ссуду многие деньги и даваны служилым людям на жалованье, и за те его службы и радение пожаловал великий государь его Андрея Семеновича Строганова велел в грамотах и в наказах, так же боярам и воеводам и дворецким и казначеям и наместникам и дьякам и по городом приказным людям всего Московского государства, во всяких делах писать к нему Андрею Семеновичу и детям его с вичем; а кто его Андрея обесчестит, а по суду сыщется, и ему указано за бесчестье против Московского лучшего гостя вдвое сто рублев.
Конец ознакомительного фрагмента.