Вы здесь

Стриптиз Жар-птицы. Глава 6 (Дарья Донцова, 2008)

Глава 6

Ночью мне не спалось. Сначала почему-то, несмотря на пышущие жаром батареи, меня бил озноб, потом, наоборот, стало душно, воздух будто исчез из комнаты.

Я встала и распахнула окно. Нет, все-таки хорошо жить за городом. И ведь у меня имелась подобная возможность! Может, надо было закрыть глаза на некоторые обстоятельства, простить Олега, перешагнуть через обиду, ложь, забыть предательство и оставить все как есть? Что я выиграла, закусив удила? Одиночество? По телу пробежал сырой ветерок. Я захлопнула раму, потом осторожно приоткрыла дверь и, не надев тапочки, босиком пошла на кухню. Если сон покинул вас, бесполезно ворочаться под одеялом. Лучше выпить какао.

Стараясь не шуметь, я порылась в шкафчиках на кухне, но так и не обнаружила банку с порошком. Потом засунула нос в холодильник. Ну надо же! Молока тоже нет! Однако странно, что у Даны не оказалось в запасе пакета, она постоянно пьет молоко. И тут мне вспомнились ее слова: «Оборудовала себе спальню в мансарде и там же некое подобие кухоньки устроила».

Я на цыпочках пошла к лестнице. Уж там-то, в личных покоях хозяйки, точно найдутся и пакеты с молоком, и банка с какао.

Подкрышное пространство оказалось неожиданно большим и уютным, Дана устроила норку по своему вкусу. На полу лежит толстый ковер, угол занимает роскошная белая кровать, рядом с королевским ложем возвышалась позолоченная тумбочка. На ней стояла пустая чашка, и я машинально понюхала ее. Кофе! Вернее, в емкости было то, что Данка называет арабикой. Подруга делает очень оригинальный «капучино» – наливает в чашку двадцать миллиграммов ароматного напитка, а затем добавляет до краев сливки. В результате о кофе напоминает лишь запах.

Бедная Дануша! Наверное, ей сейчас так плохо! Надеюсь, Гарибальди вкололи в больнице обезболивающее. Ну зачем она так вывесилась из окна?! Хотя мигрень коварная штука, могла на пару секунд лишить ее сознания, и короткого мгновения хватило, чтобы та свалилась вниз.

Я обежала взглядом комнату. Заметила на столе зарядку от мобильного Даны – ярко-красную, украшенную стразами. Сбоку на ней выбиты цифры. Наверное, серийный номер.

Внезапно я ощутила тревогу. Что-то было не так, какая-то деталь заставила меня насторожиться. Чашка из-под кофе! Я уставилась на пустую посуду.

Дана очень аккуратна. Альберт в свое время обожал рассказывать «бородатый» анекдот про развод некой пары.

Муж жалуется судье:

– Сил больше нет! Жена замучила, слишком уж аккуратная.

– Неряха намного хуже, – совершенно справедливо возразил представитель закона.

– Да, ваша честь, – согласился муж. – Но если я ночью встаю в туалет, то возвращаюсь к идеально убранной постели!

Выдав в очередной раз сию историю, Альберт начинал противно ржать, а потом не забывал добавить:

– Это как раз про Дану. Впрочем, моя жена переплюнула бабу из анекдота – она требует раскладывать тапочки по размерам!

Самое интересное, что отменный лгун Алик сейчас не врал. Дабы навести порядок в небольшой прихожей, моя подруга оборудовала калошницу. Из-за отсутствия места полки в ней оказались разной ширины, и Дана просила домашних:

– Алик, ставь свои ботинки на первой полке, твоя обувь сорок пятого размера только там уместится, Андре предназначена вторая, ну а мне третья. Пожалуйста, не перепутайте!

Дана не вредничала, ей хотелось избежать горы штиблет в холле, но Алик постоянно издевался над ней и запихивал свои «лыжи» куда ни попадя. Данка вечно прибирала за ним, ставила его здоровущие ботинищи на место, иначе шкафчик не закрывался. Мне до сих пор кажется, что Алик нарочно засовывал туфли не туда, ему нравилось дразнить жену.

У Даны всегда и везде царил идеальный порядок.

– Совсем нетрудно снять свитерок и аккуратно положить его на место, – поучала она, например, меня, разгильдяйку. – Потратишь всего пару минут, зато гардероб не стыдно открыть!

Я кивала, соглашаясь. Конечно, Дана совершенно права, но мне отчего-то лень думать о судьбе снятого с себя пуловера, вот я и запихиваю его комком на полку.

К чему вдруг мне все это вспомнилось? А вот к чему: Дана никогда бы не оставила грязную чашку на тумбочке! Она непременно отнесла бы ее вниз и поставила в мойку. Хотя… У нее ведь страшно болела голова, и вряд ли бы она поползла вниз…

Я быстро открыла дверь в ванную. Так и есть! Помещение большое, метров пятнадцать, с окном. На широком подоконнике оборудована «кухня». Там стоит электрочайник, а чуть левее выстроились три кружки разных размеров, все повернуты ручками в одну сторону, в каждой виднеется ложечка. В углу крохотный холодильник, над ним шкафчик. Как я и ожидала, в холодильнике стояла пара пакетов жирного, шестипроцентного, молока. Другое Дана не пьет, «нулевое» она называет помоями. Гарибальди не особо заморачивается правильным питанием, спокойно лопает колбасу, сыр, чипсы, вот только сахар не любит. Вернее, никогда не кладет его в напитки, считает, что он портит вкус чая или кофе, а вот конфеты, кексы, тортик Дана съест с превеликим удовольствием.

В шкафчике нашлись банки с кофе и какао, жестянка с чайной заваркой, вазочка с трюфелями и «Мишками», печенье курабье, мармелад и клубничное варенье.

Я в задумчивости вернулась в спальню и опустилась в большое кресло. Конечно, Дана очень любит Жозю, считает ее матерью, но даже от самого близкого человека порой хочется отдохнуть. Гарибальди много работает, устает, а старушка целые дни проводит с птичками да перед экраном телевизора. Хорошо, что у нее есть хобби, но пернатые не умеют разговаривать. Поэтому, когда невестка возвращается со службы, свекровь спешит к ней – поболтать.

Вот Дана и спряталась на третий этаж, оборудовала там гнездышко, окружила себя милыми сердцу мелочами, предусмотрела все, чтобы не спускаться лишний раз вниз. Небось, поужинав с Жозей, она ласково говорила: «Мамуля, спать хочу», – и убегала к себе, заваривала чай-кофе и пила его с конфетами, тихо радуясь тишине и одиночеству. В мансарде царит нужный ей для душевного комфорта порядок, чашки ждут хозяйку, как солдаты маршала на параде: чинно стоят, повернутые ручками в одну сторону. Так почему же сегодня Дана не помыла чашку? Она никак не могла оставить ее на тумбочке. Ну не в характере Гарибальди лечь и смотреть на грязную посуду! У нее от подобного зрелища мигрень еще сильнее разыграется.

Мой взгляд упал на красную лаковую балетку, валявшуюся у подоконника. Еще одна странная деталь!

Забыв обо всем, я схватила мобильный и набрала номер.

– Алло, – недовольно ответил мужской голос.

– Глеб?

– Угу.

– Это Виола Тараканова.

– Кто? – не понял участковый.

– Писательница Арина Виолова.

– А! Здрассти, – ответил милиционер.

– Я заметила нечто странное в спальне Даны.

– Чего?

– Чашку из-под кофе! Она не вымыта! И еще туфелька валяется!

Глеб со смаком зевнул:

– И что?

Я попыталась объяснить ему суть дела, через пять минут лейтенант не выдержал:

– На часы глянь – полвторого ночи! – буркнул он. – И потом, ты ерунду несешь. Подумаешь, не помыла посуду! У меня дома тарелки потолок подперли. А у нее ботинок с ноги упал, когда она из окна перевесилась. А это доказательство того, что из той комнаты она и грохнулась. Лучше ложись спать! Гарибальди случайно вывалилась. Это несчастный случай. Гуд-бай!

Из трубки полетели частые гудки, я сунула мобильный в карман.

Но чем дольше я смотрела на грязную чашку, тем большее волнение испытывала. Во время мигрени Дану тошнит, она даже воду не пьет, не говоря уж о кофе. Значит, если она полакомилась арабикой, головная боль уже отступила. Но тогда у Даны не было необходимости высовываться из окна – удушье у нее бывало только во время приступа…

Я прикусила губу и еще раз внимательно осмотрела комнату. В спальне царит абсолютный порядок. Книги на полке подобраны по авторам, кровать застелена серым пушистым пледом, на подушках расправлены наволочки с кружевами, на краю сложена теплая пижамка, голубая, со смешным рисунком. Дана уверяет, что она помогает ей при болезни. Гарибальди обожает красивое белье, но в момент недуга надевает фланелевую рубашку с мишками, старую, застиранную. Когда-то мы вместе купили ее на вещевом рынке. Помнится, я приобрела розовый халат с кошками, а Данка… Минуточку!

Я вскочила из кресла. Как же я ошиблась! Дана, одетая в пижаму, должна была лежать в кровати. Именно так она пережидает мигрень. Когда моя подруга ощутила приступ удушья, она доползла до окна, распахнула его, высунулась, на секунду потеряла сознание и упала вниз. Если ситуация складывалась подобным образом, то вопросов нет. Но пижама сложена, постель заправлена. Может, события развивались иначе? Дана начала задыхаться, но, будучи человеком патологически аккуратным, она предварительно заправила койку, переоделась, сложила пижаму, расправила кружевную кайму у наволочек, добрела до окна, потеряла сознание и вывалилась в сад… Но почему, успев навести везде порядок, она не помыла чашку из-под кофе, а?

Я схватила телефон. Нечего Глебу спать! Преступление расследуют по горячим следам, через сутки теряется большая часть улик! Пусть участковый вылезает из своей уютной постельки и топает сюда!

– Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети, – сообщил равнодушный женский голос.

Я чуть не швырнула сотовый о пол. Вот противный мужик! Специально отключил телефон! Конечно, намного проще объявить случившееся элементарным несчастным случаем, чем искать человека, задумавшего убийство. Но Дана жива, она придет в себя и расскажет, что случилось в мансарде.

Я подошла к окну и начала внимательно осматривать подоконник. Нет, царапин, сколов, отломов или каких-либо следов борьбы не видно… Кто и зачем мог пытаться убить Дану? Альберт? Муж хотел получить наследство, дачу? Просторный, хорошо отремонтированный дом с прилегающим к нему большим участком, да еще неподалеку от Москвы, стоит сейчас целое состояние. Но Алик давно перешел в разряд бывших мужей и, насколько я знаю, не имеет права претендовать на наследство от прежней супруги. Нет, Алик отпадает. Тогда кто?

Я взяла грязную чашку, спустилась в свою спальню, упаковала ее в чистый целлофановый пакет и легла в кровать, приготовившись к бессоннице. Но неожиданно веки сомкнулись, а из головы вылетели все мысли.


На следующее утро, около восьми, я вошла в кухню и спросила Жозю:

– Если я отъеду в город, не побоишься одна остаться?

– Нет, – удивленно ответила старушка. – Кого тут опасаться?

– Все-таки запри дверь на замок, – приказала я.

– Хорошо, – пообещала Жозя. – А ты куда, на работу?

– Нет, в больницу к Дане, – пояснила я.

В глазах пожилой дамы промелькнула растерянность.

– В клинику? – переспросила она. – Зачем?

Мне стало не по себе – Жозя забыла о вчерашнем несчастье. Очевидно, у нее начался старческий маразм. И как мне быть?

– Где Дана? – заволновалась Жозя, беспомощно оглядываясь.

– Э… э… – протянула я, – ну… э… э…

Внезапно она схватилась за голову.

– Господи, Дана же вчера разбилась! Ну как я могла забыть!

– От стресса иногда пропадает память, – сказала я, – не переживай.

– Надо немедленно ехать в медцентр! – засуетилась Жозя. – Так, что взять? Халат, тапочки, книги-газеты…

– Думаю, пока ничего этого ей не понадобится, – я попыталась урезонить Жозю, – врачи не разрешат ей читать.

– Тогда соберу покушать! – воскликнула она и рванула к холодильнику.

Чтобы не разочаровывать и не пугать пожилую даму, я взяла собранный ею пакет с харчами и спросила:

– Ты не будешь против, если я воспользуюсь машиной Даны?

– Глупый вопрос! – фыркнула Жозя. – Конечно, пользуйся.

– Вот тут номер моего мобильного, – сказала я и прилепила на стене у холодильника листок с цифрами. – Если что-то случится, немедленно звони.

– Да, да, – закивала Жозя.

– Дверь запри, – напомнила я.

– Непременно.

– Окна не открывай.

– Не буду.

– Я скоро вернусь.

– Хорошо, – сказала Жозя. – Не волнуйся, я привыкла. Дана обычно на целый день в магазин уезжает. Ой!

– Что? – Я сделала стойку.

– Надо же сообщить ее подчиненным о беде… – протянула Жозя. – Секундочку!

Не успела я моргнуть, как старушка вытащила из кармана мобильный и нажала на одну кнопку.

– Память у меня иногда барахлит, – пожаловалась она. – Впрочем, я и в молодости с цифрами не дружила. Матвей Витальевич, отец Алика, вечно надо мною подшучивал. А Дана купила мне аппарат. Сначала я рассердилась, это очень дорого, но потом оценила приобретение: теперь ничего записывать не надо. Если хочу связаться с Даной, нажимаю на кнопку два, и номер сам набирается. Поликлиника на третьей клавише… Ой, почему она выключила телефон? Дана не отвечает, там автомат бормочет.

– Она в больнице, – со вздохом напомнила я, – а ты хотела позвонить ей на работу, наверное, нажала не на ту кнопку.

– Я не идиотка! – обиделась Жозя. – Всегда сюда тычу, и девочка мне непременно отвечает. Где бы ни находилась, трубку она берет.

– Ясно, – вздохнула я. – А как называется магазин?

– Не знаю, это просто лавка с бусами и браслетами.

– И где же лавка находится?

– В хорошем месте, – уверенно заявила Жозя. – Даже Алик, когда узнал, где Даночка арендовала помещение, воскликнул: «Это круто!»

– Можешь улицу назвать?

– Тверская, – без былой уверенности ответила Жозя. – Там еще аэродром рядом, много людей.

– Спасибо, – заулыбалась я. – В вольерной не очень утруждайся.

Жозя кивнула. Я вышла во двор и двинулась к гаражу. На Тверской нет аэродромов, Жозю опять подвела память.