Глава третья
Как всегда, прибыв в императорский дворец в Ифорионе, я материализовался в каморке, которую называют Вратами магидов, и оказалось, что в ней полным-полно пыли – едкой, старой кирпичной пыли. Из глаз и из носа у меня тут же потекло. Я вытащил платок и хотел высморкаться, но потом передумал и закрыл платком нос и рот, будто медицинской маской. Не успел я бросить сумку в угол, как в каморку бочком пробрались два солдата.
– У нас приказ доставить вас к генералу Дакросу, сэр, – просипел один из них.
Такого я не ожидал – и не только потому, что они так внезапно вынырнули из пыли. Второй солдат оказался девушкой, и оба были моложе меня. По их форме, темно-синей с серым, было понятно, что это самые что ни на есть низшие чины, – раньше я видел солдат в такой форме лишь издалека, в оцеплении, когда они оттесняли подальше простых смертных, которым было позволено находиться от императора на расстоянии крика (точнее, чуть дальше). По тому, как они двигались, по бледным лицам и темным кругам под глазами было видно, что они валятся с ног от усталости. Волосы девушки были покрыты коркой красно-серой пыли.
– Держитесь рядом с нами, сэр, – проговорила она так же сипло, как ее напарник. – Опасная зона, стены могут обвалиться.
Когда мы вышли в густое облако кирпичной пыли, я понял, что она имеет в виду. Мы почти сразу свернули в коридор, где, видимо, располагались жилые покои – низкий проход с каменным полом; я тут раньше не бывал. Когда я обернулся, чтобы посмотреть на тот коридор, по которому ходил обычно, то увидел клочки неба в просветах между искореженными, изломанными балками. Откуда-то сверху доносился грохот – похоже, рушились большие куски каменной кладки. Когда загремело в первый раз, я подпрыгнул, но солдаты и ухом не повели. Грохотало тут постоянно, видимо, они привыкли.
– Тут что, бомбили? – прохрипел я.
– Мощный взрыв в тронном зале, – ответил юноша.
– Огромная дыра в полу. Повредило несущие конструкции, – добавила девушка. – Погибли все начальники штабов и весь Совет тоже.
– И все императорские жены, – сказал юноша. – А когда обрушился административный этаж, погибло много высокопоставленных чиновников.
– И военных, – сказала девушка.
– Тронный зал окружали гвардейцы, – пояснил юноша. – Почти всех завалило.
Не говоря уже об императоре, подумал я. Он был прямо в эпицентре. Не знаю, кто ты, но время ты рассчитал идеально. Судя по всему, одним ударом удалось избавиться от всех высших эшелонов власти в империи. От этого меня одновременно пробрал мороз по коже и одолел смех. Я сделал под платком подобающее случаю скорбное лицо и опасливо засеменил дальше между двумя солдатами в форме. Даже в этом коридоре, который считался безопасным, каменная плитка на полу там и сям вспучилась. А потолок кое-где провисал. В таких местах мы старались держаться поближе к стенам.
После долгих блужданий мы наконец оказались на пороге зала со сводчатым каменным потолком, под которым ярко горели лампы аварийной сигнализации, отчего завеса пыли превращалась в густой синеватый туман. К этому времени очки у меня окончательно покрылись пылью. Пришлось снять и протереть, иначе сквозь эту пелену ничего не было видно. Пока я протирал очки скрипучим платком, мои охранники с явным усилием вытянулись по стойке смирно и вяловато отдали честь. И разом просипели:
– Магид Венейблз прибыл, сир.
Откуда-то из-за ярких ламп послышался тенорок:
– Наконец-то!
Еще кто-то сухо раскашлялся, а третий голос, низкий и гулкий, произнес:
– Великолепно. Ведите его сюда.
Я надел перемазанные очки и двинулся вперед. Учитывая все, что я узнал от солдат, мне, наверное, не стоило удивляться при виде тех, кто оказался во главе империи. Но я удивился. Их было трое, и они сидели за захламленным столом в позах, свидетельствующих о неимоверной усталости. Тенорок принадлежал волшебнику – кажется, в империи они предпочитают называть себя волхвами, – который на вид был даже моложе меня. Глаза у него так покраснели от пыли, что мне поначалу показалось, что из них идет кровь. Впрочем, кровь у него действительно шла, а если и перестала, то совсем недавно – его ранило в руку, и он благоразумно пустил на перевязь нелепый нарядный плащик, полагавшийся по имперским законам всем профессиональным волшебникам. На левом локте поблескивал золоченый значок Бесконечности. Кашляла, оказывается, женщина – очень красивая знатная дама, это было видно даже под несколькими слоями сажи и кирпичной пыли; одета она была весьма странно – в полосатые штаны вроде тренировочных и блузу, сплошь расшитую жемчугом и сапфирами. А третий, очевидно, был генерал Дакрос.
На нем была синяя с серым форма среднего военного чина, насколько я мог разглядеть. Пыльная, драная, а местами еще и прожженная. Как и рядовой, который меня привел, Дакрос уже давно не брился. Подбородок у него был иссиня-черный, короткие кудрявые волосы тоже. Видимо, он принадлежал к одной из темнокожих народностей империи; обычно таких не брали в элитные гвардейские части, и это спасло Дакросу жизнь, а взамен взвалило на его плечи неподъемное бремя ответственности за страну. Когда он посмотрел на меня, я увидел, что лицо у него затравленное, издерганное – виски запали, на синеватых щеках играли желваки. Однако глаза оценили меня вполне здраво, что радовало. Он был старше всех нас, но молод для генерала, из чего я заключил, что дело свое он знает.
Дакрос почти сразу отвернулся. В дальней стене зала была еще одна арка, и когда я подошел к столу, оттуда показалось несколько фигур – они беззвучно, но напряженно надвинулись из облака пыли. Двое положили на стол факсы. Один – в ярко-синем с золотом гвардейском мундире, но с серым измученным лицом – подошел и почтительно зашептал что-то на ухо генералу. Такое уважение меня тоже порадовало. Это доказывало, что генерал Дакрос здесь и вправду главный. Последовал короткий серьезный разговор о захваченных Мировых вратах. Во время разговора я рассматривал стол, на котором валялись рулоны запыленных факсов и стояло несколько портативных военных компьютеров, телепатический приемник (я бы и сам от такого не отказался) и несметное множество пустых пластиковых стаканчиков из-под кофе.
Гвардейцы ушли, и Дакрос снова повернулся ко мне. К этому времени я заходился в кашле не меньше красавицы. И выдавил:
– Генерал, выбирайтесь отсюда скорее, пожалейте чужие легкие!
– Да, я понимаю, – ответил он. – Только что было очередное обрушение. Мы уйдем, как только вы поможете нам решить нашу проблему.
– Видите ли, это в подвале под тронным залом, – пояснила дама.
– А я держу потолок, как могу! – гордо и обиженно ввернул юный волхв.
И правда держит, как может, понял я, ощутив, что творится наверху. Тонны каменной кладки – и он был готов погибнуть, но не дать им обвалиться. Я стал по мере сил помогать ему. Стэн наверняка был бы против, но мне-то что. Весь полуразрушенный дворец словно бы кренился набок. Я осторожно поставил вокруг колдовских подпорок свои, и юный волхв благодарно поморщился.
– Тогда давайте поскорее, – сказал я. – В какую сторону отсюда тронный зал?
Генерал с усилием поднялся. Он был высокий и статный, хотя сейчас и сутулился от усталости.
– Мы вам покажем.
Остальные тоже встали, и тут генерал, похоже, вспомнил об этикете вчерашней империи.
– Ох. Прошу прощения. Это младший волхв Джеффрос, а это кира Александра, верховная дама. Кира Александра – единственная наложница императора, оставшаяся в живых после взрыва.
При этих словах верховная дама пристыженно улыбнулась мне, словно ее поймали на краже варенья или на чем-то вроде этого. Наверное, будешь чувствовать себя виноватым, когда погибли все, кто выше тебя рангом, подумалось мне. Вот и волхв Джеффрос явно мучился совестью. Когда все мы торопливо шагали по очередному длинному каменному коридору, он сказал мне:
– Раз – и я просто сижу в груде щебенки. Все старшие волхвы лежат вокруг мертвые. Мне стало очень скверно. Такая нелепость, что из всех уцелел именно я.
Коридор вывел нас во что-то вроде ущелья: над головой открылась полоска синего неба, а по обе стороны от нас высилось разрушенное здание – и да, оно кренилось набок, я почувствовал, как оно кренится. И поспешно нагородил побольше подпорок. А потом поглядел на дно «ущелья» – и с трудом узнал императорский тронный зал, в основном по осколкам узорчатого пола, остаткам древней мозаики, засыпанным выпавшими из нее же цветными камешками и кусочками смальты. В дальнем конце виднелись полуразрушенные ступени трона. На месте самого трона зиял черный кратер. А больше ничего. Я присвистнул. Императора и его приближенных, видимо, пришлось собирать по клочкам, а может, и вообще не пришлось.
– Как вам удалось уцелеть? – шепнул я верховной даме.
– Отлучилась в уборную, – шепнула она в ответ.
Она говорила дерзко и с достоинством, но было видно, что и дерзости, и достоинства у нее осталось маловато. Бедная девочка, подумал я. Ей приходилось признаваться в этом несколько часов подряд, при солдатах…
– Не надо здесь разговаривать, – шепнул Джеффрос.
– И не ходите в ногу, – добавил генерал.
Он осторожно вышел на середину «ущелья», открытого до неба, и легко и проворно зашагал к ступеням. Мы стайкой засеменили следом, ступая на пустые проплешины на месте бесценных узоров из самоцветов, под ногами у нас похрустывала щебенка и битое стекло и раскатывались в стороны кусочки мозаики. Тем временем утесы из кладки по обе стороны от нас тихонько рокотали и местами внезапно оседали, поднимая клубы пыли. Лично мне было аж дурно от страха. Но на полпути я отвлекся, потому что мне подурнело еще больше. Это был запах… в общем, запах сточной канавы, мусорной кучи, мясной лавки и, наверное, пороха с сильной нотой озона. Я украдкой икнул в платок. И подумал – откуда озон? Озон часто остается в воздухе после колдовства. Я мысленно пошарил кругом, насколько мог вытерпеть эту вонь. Да, бомбу, которая все это сделала, направила и взорвала магия. Должно быть, кто-то из старших императорских чародеев решил стать террористом-смертником, догадался я. Настоящий храбрец. А может, ему просто было нечего терять.
Мы поднялись по ступеням к зияющему провалу, где вонь была прямо-таки невыносимой, и я обнаружил, что над задней частью возвышения осталась крыша и часть стены, которые почти не пострадали от взрыва. Крыша кренилась, скрипела и время от времени посыпала нас пылью, но я тут же испуганно разведал, что там к чему, и оказалось, что эта часть здания какая-то неимоверно прочная и укреплена и балками, и гранитом, и волшебством. Хорошо. Можно немного расслабиться. Если бы трон стоял на два шага ближе к стене, император сейчас тоже расслабился бы.
Внизу было темно. Я видел только черный провал – дверной проем, в котором косо повисла толстенная массивная дверь. Джеффрос протянул туда здоровую руку и прикоснулся к волшебной палочке, которая была воткнута стоймя в трещину в возвышении. Волшебная палочка вспыхнула, словно факел, а следом – целая череда таких же палочек, уходившая в даль за дверью. Там я различил какую-то сложную аппаратуру. Кроме того, при свете стало видно, что дверь рифленая – вся в волнах в добрый фут глубиной, будто крыша подводного бункера.
«Ух ты!» – подумал я.
Мои спутники уже перебрались через порог в командный бункер за дверью. Я поспешил следом. Там было тихо и безопасно – и даже почти не пыльно. Я убрал платок от лица и снова протер им очки. После этого мне удалось как следует разглядеть ряды экранов, компьютеров и клавиатур, при помощи которых император следил за происходящим в подконтрольных ему одиннадцати мирах в окрестностях перегиба Бесконечности.
– Все это нам придется взорвать перед уходом, – мрачно сказал генерал. – Иначе кто-нибудь может проникнуть сюда и выкрасть данные. Кажется, нам нужна вон та машина. Джеффрос пытался колдовскими способами вызнать, для чего она, но машина его не впустила.
– А мне говорили, что император держит сведения о своих наследниках отдельно от всего прочего, – пояснила кира Александра.
Я скользнул на обитое красной кожей сиденье перед машиной, на которую указал генерал. Загрузилась она довольно быстро. В ней был какой-то аварийный аккумулятор.
– Рассказывайте, в чем у вас трудности, – сказал я, глядя, как запускается система. – Машина цела и невредима. Она сама мне только что сказала.
– Это и мы сообразили, – с долей иронии отозвался генерал.
– Дальше я его не пустил, – сказал Джеффрос. Вид у него был больной и скованный. – Здесь установлена магическая защита, сейчас сами увидите.
С такой защитой я уже сталкивался. Ничего особенно сложного в ней нет. Я ее быстренько раскидал и ввел команду поиска имен и местонахождения всех императорских детей. Ничего. Я попробовал вместо «дети» ввести «наследники». И снова ничего. А затем, вспомнив ноябрьский судебный фарс, напечатал: «Тимотео». И получил ответ.
ПОЛ МУЖСКОЙ ГОД РОЖДЕНИЯ 3392
УСЛОВНОЕ ИМЯ ТИМОТЕО ЛИКВИДИРОВАН 3412
– «Ликвидирован»! – фыркнул я. – Прелестно. Как его звали на самом деле?
– Мы не знаем, – ответил генерал.
Ладно, подумал я, по крайней мере это, кажется, именно та машина, в которую заложены все ответы.
– Тогда скажите, какие условные имена дали остальным детям и сколько их всего.
– Этого мы тоже не знаем, – ответил генерал. – Мы не уверены, есть ли они вообще.
– Нет, думаю, все же есть, – сказала кира Александра. – Ходили слухи по крайней мере о пяти.
Я резко развернулся на красном сиденье:
– Послушайте. Два года назад, сразу после того, как я занял должность имперского магида, мне прислали факс. Там говорилось, что у… э-э-э… у низшей наложницы по имени Джалейла родилась дочь. Так что один ребенок точно есть.
– Вас обманули, – тут же сказал генерал, а верховная дама добавила:
– К тому времени бедной Джалейлы не было на свете уже лет четырнадцать.
Генерал наградил меня взглядом, в котором иронии была уже не просто доля:
– Ну что, магид, вы начинаете осознавать масштабы нашей проблемы?
Да. Должно быть, у меня все было написано на лице. Джеффрос посмотрел на меня поверх спирального шнура, соединявшего его волшебные палочки.
– Эта империя, – сказал он, – выстроена из тонких жердинок обмана, перекинутых через самую настоящую выгребную яму. Вы, магид, можете нам этого не объяснять. Император так боялся, что его сбросят с этих жердинок, что не просто спрятал своих детей, а предпринял меры куда серьезнее.
– Скрыл их даже от самих себя и издавал фальшивые оповещения о рождении наследников, – сказал Дакрос. – Джеффрос, не время рассуждать о морали. Вот в чем сейчас наша главная трудность. Благодаря Александре мы совершенно уверены, что наследники существуют; вопрос в том, сумеете ли вы, магид, их отыскать.
Я посмотрел ему прямо в усталое лицо:
– А вы в самом деле хотите отыскать их? Если они не знают, кто они такие, и вы тоже не знаете, может быть, лучше просто начать все сначала и основать новую императорскую династию? По-моему, вы уже сделали первые шаги в этом направлении…
С каждым моим словом Дакроса все сильнее обуревала ярость. В конце концов он сурово перебил меня:
– О боги большие и малые, магид! Неужели вы думаете, что я хочу остаток жизни разгребать эти завалы? Я хочу вернуться домой, в Талангию, на свою ферму! Но я понимаю, что такое долг. Я должен оставить империю в полном порядке, посадив на трон нужного человека. А больше мне здесь делать нечего!
– Хорошо-хорошо, – закивал я. – Так или иначе, я должен был задать этот вопрос. Будем надеяться, что у этого вашего нужного человека есть самое что ни на есть подлинное свидетельство о рождении, родимое пятно, татуировка или что-то в этом духе, а иначе, даже если мы его найдем, половина империи объявит его самозванцем. А кстати, у них есть какие-то врожденные отличительные признаки? – обратился я к кире Александре.
– Понятия не имею, – отвечала та.
– То есть, полагаю, вам не посчастливилось стать гордой матерью наследника престола?
Даже в неверном колеблющемся свете волшебных палочек я отчетливо разглядел, как она покраснела и невольным жестом смущенно стиснула руки. Дакрос сделал такое движение, будто готов меня ударить, но сдержался, поскольку Александра степенно ответила:
– Мне ни разу не выпадало чести обратить на себя внимание императора, магид. У меня сложилось впечатление, что император не очень любил женщин.
– И полагал, что будет жить вечно, – брезгливо скривился я.
– Ему было всего пятьдесят девять, – пояснила она.
– Да это просто ни в какие ворота не лезет! Вы хоть что-нибудь знаете? Тогда рассказывайте! – потребовал я.
– Как я уже говорила, мне известны только слухи, – отвечала она.
Мне стало совестно. Она держалась учтиво, она пыталась помочь, а я все больше раздражался и грубил. Просто сама атмосфера в империи всегда меня бесила, а сейчас было еще хуже – кругом пыльные развалины, над головой нависли и готовы обрушиться тонны каменной кладки.
– Я слышала по меньшей мере о двух девочках, – продолжала кира Александра. – Также, вероятно, было еще два сына, помимо того, которого недавно казнили. Мне кажется, Джалейла успела родить сына, но я тогда еще не была наложницей и поэтому точно не знаю.
– Благодарю вас, сударыня, – сказал я и уткнулся в экран машины.
Джеффрос осторожно подобрался поближе, чтобы подсоединить провод к корпусу, – с одной рукой ему было очень неудобно. Из-за него мне тоже стало стыдно. Ему было нужно подготовиться к тому, чтобы взорвать командный центр, как только я что-нибудь найду, а я только и делаю, что шиплю на генерала и верховную даму. Надо бы поскорее что-нибудь отыскать. Больше всего меня бесило, что потолок, несмотря на все колдовские подпорки, скрипел и слегка покачивался над нами, и я это чувствовал.
С минуту я стучал по клавишам безо всякого результата. Экран твердил только одну сенсационную новость – что Тимотео ликвидирован. Я ощерился на него. Ведь подобный поворот должен был предвидеть даже такой параноик, как Тимос IX. Должен быть какой-то разумный способ найти наследника и подтвердить его права на престол. Даже если император рассчитывал, что его переживет какой-нибудь советник или волхв, который тоже знает эту тайну, все равно должен быть еще какой-то способ. Я попробовал подойти к задаче с другой стороны, и тут потолок снова заскрипел. Ага. Новое сообщение.
ВВЕДИТЕ ПАРОЛЬ. ВВЕДЕНИЕ НЕВЕРНОГО ПАРОЛЯ КАРАЕТСЯ ПО ВСЕЙ СТРОГОСТИ
Я попробовал значок Бесконечности, но это было слишком очевидно. Я попробовал «КОРИФОС», поскольку о нем как раз упомянули. Не повезло.
Упомянула Корифоса кира Александра. Вроде бы есть поверье, что Корифос Великий вернется на трон в тот день, когда рухнет императорский дворец.
Я попытался ввести «ТИМОС», и в это время генерал сказал:
– Глупые выдумки.
– Дворец еще не весь рухнул, – отметил Джеффрос.
Пока он говорил, машина заурчала и выдала очередное сообщение:
ТРИЖДЫ ВВЕДЕН НЕВЕРНЫЙ ПАРОЛЬ. КАРА НЕИЗБЕЖНА
Потолок скрипнул еще раз – громко.
– Найдите мне дискету, – потребовал я. – Лучше несколько. Надо уносить отсюда ноги.
Я прямо чувствовал, как с каждым словом чары наверху рвутся в клочья. Магическая защита. Стоит человеку несведущему полезть в эту машину – и все рухнет ему на голову. Императора не заботили такие мелочи. Он знал, что если это произойдет, самого его уже не будет на свете. Ах он тупой самовлюбленный…
– Скорее! – рявкнул я.
Рядом возникла кира Александра с коробкой дискет в руках. Значит, она не просто красотка, а еще и умница. Хотя я и раньше заподозрил. По другую сторону от меня возник генерал с еще двумя коробками. Я схватил дискету, сунул в паз и велел машине копировать данные.
– Думаете, она согласится? – засомневался генерал.
– Нет, но я ее заставлю! – ответил я.
Мне редко приходилось так стараться и так торопиться. Одной ментальной рукой, если можно так выразиться, я сдерживал разваливающиеся чары на потолке. А другой и всем остальным, что было в моем распоряжении, я заставлял это треклятую машину копировать всю свою память на дискеты, причем быстро – очень быстро! Я успел записать четыре дискеты и тут почувствовал, что упускаю чары над головой. Оставил пятую дискету в дисководе и соскочил с сиденья:
– Бежим отсюда. Живо!
Все испуганно глядели на потолок. Им не надо было объяснять, что происходит. Генерал бросился бежать, как спринтер, и на ходу умудрился крикнуть в рацию:
– Очистить здание! Крыша сейчас рухнет!
Мы с Джеффросом подхватили киру Александру под руки с двух сторон и очертя голову кинулись следом. Мы неслись по разбитому мозаичному полу – по обе стороны от нас, как в замедленной съемке, оползали лавины, – а потом побежали по коридору, который все никак не кончался. Я еще на середине запыхался даже сильнее Александры, так запыхался, что уже и не пытался остановить обрушение. И бежал со всех ног, слушая медленный рокот падающих стен наверху, и клялся, что, если выберусь отсюда, всерьез займусь спортом, и все бежал и бежал.
Мы выскочили на террасу со ступенями, выходившую в большой внутренний двор. Изо всех дверей на террасу высыпали запыленные фигуры в форме. Генерал и все остальные благоразумно побежали дальше, вниз по лестнице во двор. Мы, отдуваясь, бросились следом, а по пятам за нами по ступеням прыгали обломки камней.
Генерал остановился посередине двора у огромной статуи Корифоса Великого. Все остальные кучкой оборванцев сгрудились вокруг – их было сотни две, не больше, даже странно: маловато рук, чтобы удержать в подчинении целую империю.
– Император недавно провел сокращения в армии, – кисло пояснил генерал, заметив мое удивление, и развернулся посмотреть на дворец.
Я-то был не способен выдавить ни слова. В груди у меня пылало. Я только и мог, что с мучительным усилием втягивать в себя воздух и глядеть, как огромное здание словно складывается и оседает и в небо вздымается бурлящая пыль. Джеффросу, судя по всему, было гораздо хуже, чем мне; он покосился на меня, словно говоря «почему бы и нет», и щелкнул пальцами. Где-то в недрах рокочущей груды послышалось мрачное «бум», и бурлящая пыль, которую сдувало вбок, внезапно окрасилась оранжевым пламенем.
– Ой, ой! – вырвалось у Александры.
Здание величественно улеглось и обратилось в гору дымящейся щебенки, а генерал тем временем обнял киру Александру за плечи.
– У вас обязательно начнется новая жизнь, сударыня, – донеслось до меня сквозь неимоверный грохот. И мне пришло в голову, что в свою неведомую Талангию генерал Дакрос уедет не один.
Сколько времени мы стояли и смотрели на дворец, не знаю. Помню, мы все вроде бы хотели дождаться, когда вслед за остальным дворцом обрушатся боковые крылья, каждое из которых состояло из цепочки массивных башен, а они так просто не поддавались. Оттуда во двор все выбегали и выбегали люди, и в конце концов во дворе образовалась довольно большая толпа трясущихся, осиротевших, запыленных придворных, и все смотрели, как рушится режим, который мы считали вечным, и я, конечно, был потрясен не меньше остальных. Империи, ненависть к которой я так лелеял, попросту больше не было.
Дыхание возвращалось медленно и постепенно. Когда у меня уже только дрожали ноги и саднило в груди, а развалины перед нами, похоже, перестали шевелиться, я повернулся к генералу Дакросу и отдал ему две из четырех дискет с копией системы.
– Возьмите. – Я каркал, как ворона. – Одна рабочая, вторая запасная. Когда с ними будут работать, предупредите, что при этом обязательно должен присутствовать профессиональный волшебник. Почти наверняка в программе заложено, что она должна стереть саму себя, если ее попытаются запустить не на той машине. – Я ткнул грязным большим пальцем в сторону развалин. – Все, что можно, я сделал, но когда вы ее запустите, понадобится подкрепление.
Честно говоря, меня это сильно беспокоило. Все четыре дискеты я окружил несколькими слоями магической защиты, применил все, что мог придумать, но понятия не имел, от чего именно надо защищать данные – для этого надо было досконально знать методы императора.
– Что вы собираетесь делать? – спросил Дакрос.
– Заберу остальные две дискеты домой и поработаю с ними, – ответил я. – Не могли бы вы сообщать мне обо всем, что найдете на ваших дискетах? Это может быть что угодно, вы хорошо знаете местные обычаи, а я нет. Как только я что-нибудь выясню, сразу отправлю вам факс.
На это он показал пальцем на огромную груду развалин и ехидно прищурился на меня. Тут я вспомнил, что факс, на который я был настроен, лежит где-то под завалами. И сумка с пижамой тоже.
– Я вам позвоню, – поправился я. – Дайте номер вашей рации, я введу его в свой домашний факс.
Генерал продиктовал мне номер, но вид у него был недоверчивый.
– Как вы попадете домой, если Магидские врата разрушены?
– Это был просто обычай, – ответил я. – Мне все равно, откуда отправляться.
Генерал так удивился и посмотрел на меня с таким уважением, что мне стало неловко за хвастовство, – дело в том, что я и в самом деле приврал. Есть места, откуда переход невозможен. Но внутренний двор для моих целей вполне годился.
– Надеюсь, мы скоро увидимся, – бросил я и двинулся через двор – как бы в гору, в Нет-сторону, домой.