Глава 3
Это Китай, детка! Разведработа для ленивых
Пока я осторожно начинал вести переговоры, Гоблин с показной отстраненностью сидел за круглым столиком в углу этого странного заведения и, не особо беспокоясь о мелодичности, тихо напевал старую студенческую песенку, положенную на мотив известного блюза: «Американцы, гады, хотят на нас напасть…»
Хозяина «Звезды Макао» зовут Харди. Харди Спайсер.
Вы врубились, нет? Имечко автомобильное! Ладно, может, кто-то и не знает, а вот я запчастей этой известной фирмы в свое время перевозил тонны… Харди новозеландец. Худой, жилистый, выгоревший под солнцем мужик за сорок, с жестким ежиком седых волос и водянистыми глазами хитрована. Хрипловатый голос. Джинсы и потертая «лакоста» серого цвета.
«Звезда Макао» – это вам не полупустой чипок на задворках села Большие Роги, это, между прочим, настоящий супермаркет. Состоит он из магазина запчастей, в котором почти ни хрена нет, отдела хозтоваров – этот набит прилично, продуктовой лавки, кою мы еще не изучили, и трактирчика емкостью в семь столиков, за одним из которых в плетеном кресле и раскорячился мой друг и напарник. И все это на сорока квадратных метрах.
В целом заведение нормальное. А трактир вообще один из единичных европейских во всем анклаве, еще и потому зашли. Помним, как стальные желудки сталкеров мучила суперспайсовая кухня шанхайских таверн, – заманаешься просить, чтобы ничего термоядерного в блюдо не сыпали…
Зал – именно то, что вы себе и представляете в качестве образца старой таверны. В центре из красного кирпича сложен небольшой камин, две жаровни, на которых ничего не жарится. Что-то пекут на кухне, запахи, волнами накатывающие оттуда, просто шикарные, сразу пробивают на слюну. Слева от входной двери – короткая барная стойка, за которой приятно посидеть влито, а не крутиться на стуле. Два окна на улицу с непроизносимым названием. Керосиновые лампы закреплены на стенах, три абажура с электролампами – на потолке, включают по обстоятельствам, как уж с топливом…
Еще проезжая по улице в первый раз, я зацепился взглядом за броскую вывеску, на которой под названием был прилеплен самый избитый слоган всех времен и народов: «С нами надежно! Ваш Харди Спайсер», – и невольно притормозил – о как!
И вот мы здесь.
– Парни, так это ваш снегоход? – нетерпеливо поинтересовался хозяин.
Я, не отрывая локтей от стойки, обернулся и посмотрел в окно, небрежно зацепив взглядом стоящий впритирку к стене «эльф». Окно большое, застекленное, чистое. Промолчал. А вот Гоблин, перестав терзать нас песнопениями, громко ответил с места, тревожненько так выпрямляясь:
– Разве в словах ковбоя принято сомневаться, уважаемый?
Тот сразу поднял обе ладони.
– Ни в коем случае! Просто спросил!
Дверь тоже со стеклом. Значит, не боится ночного взлома. Точка с хорошей крышей.
– Мне показалось, что сейчас говорим о посуде. – Я кивнул на груду красной меди, которую выложил сбоку от стойки.
– Конечно, конечно, всю посуду я заберу, господа, нет проблем! Такой товар редок и пользуется большим спросом. Еще пива?
В кредит дуем. Пока так, хоть и завелись уже монетки в карманах! А пивко нормальное. Называется оно «Чиндао», варят неподалеку, в центральном секторе. Харди ловко налил из деревянной бочки две большие кружки и выставил их на струганую плиту стойки, одну я сразу перекинул коллеге.
– Снегоход наш, «Арктик-Кэт», моделька из верхушки ряда, новенький, без пробега, даже с небольшим тюнингом, – наконец сказал я. – Наверное, будем продавать, окончательно мы с другом еще не решили.
– Вот как? Понял, молчу… Посуда отличная. Нашли блокгауз?
– Какой любопытный народ тут живет! Кастет, мне послышалось или нас здесь действительно допрашивают? – лениво поинтересовался Сомов.
Все как обычно, разыгрываем партию доброго и плохого клиента. Я, естественно, спокойный деловой человек, резидент черт знает чего, но порядочный, а вот Гоблин – типичный туповатый задира с большой дороги, готовый за неосторожное словцо раскрошить любую непонравившуюся лавку вместе с головой хозяина, а там хоть трава не расти.
– У меня есть картофельная водка, парни, крепость пятьдесят восемь градусов, ракетное топливо! Поначалу раздирает, но уже после третьей рюмки летит по горлу, как кока-кола! – Харди решил радикально изменить тональность переговоров. – Не желаете? За счет заведения.
Опытный чувак, тертый.
Гоб милостиво кивнул: и можно, и нужно.
– Пожалуй, все-таки будем продавать, так ведь, Майкл? – вздохнул я, озабоченно качнув головой. – Не хочется задерживаться в северных территориях надолго. У вас тут есть какой-нибудь приличный авторынок?
– Какой рынок, господа?! – обрадовался владелец «Звезды» и начал отработанно морочить нам голову: – Здесь очень мало техники! Чуть больше дюжины авто принадлежат Крепости Пекин, и они их не продают, выведены из оборота. Еще с полтора десятка развалюх находятся в собственности частных лиц и фирм… Все остальное – банальные кустарные тук-туки фермеров, вот их хватает. Эти пародии на настоящие автомобили довольно дешевы, только разве станет уважающий себя деловой человек связываться с пошлым суррогатом? Покупкой и продажей фирменных авто кроме меня занимаются еще две конторы, видите, говорю сразу! Я ничего не собираюсь скрывать от солидных клиентов! Конечно, можно дождаться Большой субботней ярмарки, приедут японцы, что-то привезут после ремонта, может быть, с реки чего-нибудь притащат… В Китай постоянно приходят или приплывают на лодках самые разные люди: торговцы не пойми откуда, авантюристы всех мастей, просто нищие. Заметили, что вашему появлению никто не удивился?
Он что-то сказал про технику, которую могут доставить с реки… С какой реки? Надо держать ухо востро.
Двое китайцев из числа местного нижесреднего класса заглянули внутрь, заметили Сомова, тут же смявшего рожу в уродливую маску, и решили мысленно послать его куда подальше, сразу захлопнув дверь.
– Кастет, я думаю, что нам стоит объехать все точки скупки, что найдутся в этом городишке… – Мишка начал следующий сет древней игры.
Однако Харди только этого и ждал.
– Готов помочь! Предлагаю объехать совместно, сам все покажу, без утайки. Парни… Просто мне очень нужен этот снегоход. – И тут он взорвался: – Проклятые Менеджеры! Всю свою жизнь я прожил в тепле под ярким солнышком, успешно торговал в Веллингтоне дорогими английскими машинами и снегоходы воспринимал исключительно как средство для развлечения богатеньких бездельников! Будь я проклят, если не сам дьявол посоветовал мне поехать тем летом в Китай!
Дальше пошли сплошные «факушки» и «фак-оффушки».
Менеджеры, а если точней – Топ-менеджеры, в Новом Китае принят такой термин. Всем известно, в разных анклавах Смотрящих и называют по-разному.
– Здесь же снегоход реально нужен! Зимой заметает так, что на обычном авто проехать невозможно! Снегоочистительной техники не хватает. Территорию Крепости и небольшой участок вокруг нее конечно же чистят, а вот с улицами проблема! Нет ничего, кроме больших лопат владельцев заведений.
– Наш «Арктик-Кэт» далеко не самое лучшее средство для уборки снега, – заметил я.
Хозяин запнулся, на несколько секунд замолк, глядя мимо меня, продышался, сбрасывая в воздух излишнюю злость, и предложил:
– Давайте сядем за стол, парни, нам есть о чем поговорить… Омар, бездельник! Запри дверь, в заведении техническая сиеста!
Напарник снял куртку. Правильно, можно разоблачаться.
Застрянем надолго.
Конечно же мы уже познакомились с планировкой города и общей картиной быта.
Ожидания увидеть в до поры неизвестно где расположившемся Новом Китае характерные средневековые постройки оправдались лишь частично – они есть там, где Смотрящие поставили местный Посад. Это канонично, это – действительно Старый Город с причудливыми китайскими или черт его знает какими завитушками на больших домах. Так сказать, фирменные постройки инопланетного производства. Смотрится круто, словно попадаешь в этнографический музей, предназначенный для любопытных глаз заезжих туристов.
В остальных районах города подобной атмосферы нет, даже в Шанхае на Ганге больше экзотики! Ощущения архитектурной преемственности не возникает, ауры старины, пусть даже поддельной, за пределами маленького радиуса городского центра почти не чувствуется, особенно в секторах Макао и Гонконга. Притащенные на новое место из окрестных лесов, стандартные срубы больших и малых локалок изменений не претерпели.
Азиаты-таежники, что попало…
На прилегающих к Старому Городу улочках с самого начала все строилось рационально, в аморфной стилистике интернациональных фавел, а потом еще и перестраивалось, наверное, раза по три, по мере того как хозяева добывали все более качественные материалы.
Китай на Платформе-5 – большая деревня.
На Земле такое поселение не потянуло бы и на это скромное для России звание, слишком мало людей, в настоящем Китае деревня-миллионник – не редкость. В остальном все очень похоже. Если мой рассказ предварить очень сжато, то платформенный Китай – провинциальное село Поднебесной, малообразованное по среднему срезу, неухоженное, не избалованное бюджетом, чаще всего одноэтажное. Почти все сделано из делового леса – зимы здесь холодные, особенно не схалтуришь. Изредка встречаются каменные строения, какая-то часть домов сколочена из досок и плашек, но нет ни одного сооружения, сплетенного из лозы и веток. Стекло в окнах стоит далеко не везде, его часто заменяют решетчатые ставни. Однако более дорогие дома, насколько я успел заметить, вполне приличны, даже стеклопакеты есть.
Впрочем, и в секторах некоторые строения уже начали обрастать элементами национальной архитектуры – представляю, как сложно сделать такие крыши из не совсем традиционного материала… Надо и юго-восточный шарм соседу по улице предъявить, и предусмотреть защиту от климата места. Непростая задача: как с таких кровель счищать февральский снег, а? Ума не приложу.
В анклаве все еще царит антисанитария, впрочем, и хорошо знакомый нам Шанхай далеко вперед не вырвался. По улицам и дворам – канавы. Недавно прошел сильный ливень, прочистил.
Впечатления еще не разлеглись по полочкам, хаотично летают в голове. Надо мысленно проговаривать, вот и улягутся.
Что еще… Никто не бухает, по крайне мере на виду, и все работают. Даже на лавочках перед забегаловками мы не увидели ни одного заметно поддавшего обывателя, причем алкоголь продается везде, круглосуточно, и стоит очень дешево. У нас оно повеселей будет! В последнее время Уксусников каждый пятничный вечер ставит возле «Гаваны» пост…
Тут нюанс в другом: похоже, народ здесь не только не в заквасе, что наблюдается и в мусульманских, например, поселениях, – житель Китая еще и работящий, не ждет подачек, не прессует власть на «памагитя!», не сидит на корточках у перекрестков, да и в целом обстановка везде позитивная, рабочая. Скоро стемнеет, а на улице до сих пор гудит-звенит постоянная движуха. Тук-туки, испуская удушливый дым двухцилиндровых тарахтелок, везут многократно починенные коробки и ящики. Вчера вечером видели то же самое. Люди тащат на закорках огромные мягкие тюки, словом, все еще вкалывают!
И вдруг все останавливается, как по команде, – время отдохнуть.
Работа прекращается, народ рассаживается вокруг вынесенных на улицу столиков маленьких забегаловок, начинают тянуть чаи-кофе, сплетничать, играть в нарды и фантан – китайскую азартную игру, похожую на рулетку. Надо признать, несмотря на чудовищный, казалось бы, микс, этому муравейнику хватает непередаваемой прелести. Словно сидишь в машине времени, а перед тобой – колониальный Пекин наяву, настоящий музей под открытым небом, хранилище нравов и обычаев.
Мне вообще нравятся буддисты с их отношением к жизни. Во всех анклавах давно сложенный религиозными нормами порядок бытия накладывает на людей несмываемый отпечаток, даже с учетом того, что на Платформе-5 ярая религиозность не культивируется и не особо-то приветствуется. Однако ничего не поделаешь: мусульмане намного более закрыты и нетерпимы, чем буддисты старой доброй Азии, – последние на порядок менее замкнуты, по-обывательски добры и многое прощают как себе, так и другим.
Приехали вечером, посмотрели, и сразу всплыло: «Деньги – грязь, но без них никуда».
Думали недолго – пришлось в первой же забегаловке продать какому-то мужику стыренную в избе пилу: на фирменный инструмент везде хороший спрос. Отломилось немного бабла. Правители Крепости решили вопрос валюты действительно гениально. Местные деньги есть не что иное, как расплющенные на мощном гидропрессе обычные стальные гайки. Получается шестигранная пластинка с круглым отверстием в центре, на которую впоследствии алмазным буром наносится круговая вязь навеки загадочных иероглифов. На коленке такую валюту не подделаешь. Юани, конечно…
Переночевали за городом, в кабине, а с утра начали разведку.
Белых на улице немного, но они есть в количестве, достаточном для того, чтобы появление новых европеоидов не вызывало ажиотажа. На нас посматривали с любопытством, и не больше. Все заняты делом, глазеть некогда.
Грузовичок неторопливо ехал по узким улочкам города, раскинувшегося вдоль берега реки. Хотелось увидеть больше, да и хаотично передвигающихся пешеходов много. Численность населения ушибает – похоже, это самый многочисленный анклав из всех известных! Очень хорошо, меньше будет внимания к нашим мирным лицам.
Городскую черту пересекают овраги и два ручья. В откровенно бедных кварталах двери многих домов открыты, прямо с улицы можно увидеть, что происходит в помещениях. Многие резиденты китайского анклава живут в материальном напряге, картина похожа на ту, что была обычна для Шанхая, пока туда не пришел Русский Союз.
Собак не очень много, но они есть, особенно в корейском секторе. Надо будет заглянуть в тамошнюю таверну – неужели и тут едят? Прохожие одеты кто во что горазд: вопреки моим ожиданиям, в мужской моде юго-восточного почти нет, за исключением характерных шляп, откровенно национальную одежду увидишь лишь на женщинах. Часто встречаются люди в европейском прикиде – клетчатые фланелевые рубашки и плотные джинсы здесь в почете. Ребятня бегает в длинных толстовках, молодняк по возможности хипстерит. Много велосипедов, прикованных к стенам домов, а скутеров отчего-то мало. Невыгодно? Тук-туки лучше?
Крыши домов не без технических приспособлений, встречаются даже панели солнечных батарей. Стационарных антенн не видно вообще, хотя в Пекине работает своя FM-станция, маломощная, – у кого таковые есть, ловят карманными приемниками. Уличное электричество отсутствует, энергосберегающие лампочки висят лишь под крышами крылец наиболее зажиточных домов, а вот жидкостные светильники на стенах есть у многих.
Ночью Крепость подсвечивается, с верхней точки в разные стороны то и дело падают лучи прожекторов. Там с электричеством проблем нет. Красиво.
Не хватает легендарных запахов – тех самых, экзотически-восточных, пряных, перечных, кисло-дымных… Вот в Шанхае, помню, с амбре все нормалек, порой закачаешься от духана…
Мужики постоянно в движении. Женщины забрасывают грудничков в пестрый слинг, развернутый на спину, и работают как ни в чем не бывало. В мелких уличных забегаловках, да и в тавернах побольше, особого разнообразия блюд не наблюдается, люди питаются в основном овощами и рыбой – последней много, и стоит она копейки. Из мяса в ходу, как мне показалось, в основном птица. Лесная дичь дорога, не для всех кошельков, свинина тоже, пищевых отходов для прокорма дешевых домашних хрюшек здесь практически нет.
Хозяин сообщил, что средний класс питается иначе, и мяско на столах есть, и специи. Такие люди двери своих домов не распахивают.
– Здесь не растет рис, представляете, господа! – воскликнул Харди, подливая нам в крошечные стопочки. – Черт, даже выпить не с кем, вы зашли вовремя… Прозит, парни! Рис… Это же катастрофа! Китайцы, и без риса! Выручает рожь, пшеница, овес и конечно же картошка, которую так любят русские!
– Белорусы, – поправил его Гоб. – Которые из Белоруссии. Они очень любят картошку.
– Сорри? Белоруссия? Что-то слышал… А разве это не одно и то же?
– Вообще-то да, – кивнул я.
Напрягшийся было владелец «Звезды» облегченно хлопнул ладонью по столу.
– Здесь не проголодаешься, если в кармане есть деньги, но большинство питается дома. Типичное меню китайской бедной семьи центрального сектора выглядит примерно так: на завтрак у них пшенная каша на воде с солью, но без сахара, очень мало кто может позволить себе мед, поджаренная трава, клянусь, я ее ни разу не пробовал! Вареное яйцо, булочка с начинкой из ягодного джема. На обед – куриный бульон с травой, без мяса, мелкорубленая курица с грибами, обжаренными в льняном или кедровом масле, пряники из кедровой муки и зеленый чай-сбор. На ужин все, что осталось после завтрака и обеда. Едят очень много, но при этом худые, пища низкокалорийная…
Он брезгливо поморщился.
– Но я не буду врать! У них очень высокая адаптивность! Слишком мало времени прошло. По мере того как китайцы и прочие будут приспосабливаться к новым условиям, они изменятся… Уже меняются. Признаю, что за последний год достаток в секторах вырос, они же работают как роботы! Лет через пятнадцать средний житель анклава будет больше похож на канадца, чем на выходца из Поднебесной, клянусь!
Во время вечерних посиделок в Башне мы с друзьями обсуждали такую возможность. Земная Россия зря опасалась, что китайцы захватят Сибирь… Китай исторически силен бытовой вечностью, неизменностью образа жизни. Пусть это будет прозаично, без всякой романтики, однако границы ареала, позволяющего жителям Поднебесной сохранить устои, оконтурены зоной уверенного произрастания риса. Конечно, и на других землях китайцы сберегут родной язык, в том нет никаких сомнений. А вот обычаи… С ними будет гораздо сложнее. Это уже будут не китайцы, а какой-то другой народ. Более индивидуальный, менее стадный.
– Не понимаю я проблемы со снабжением мясом, – сказал Сомов с недоумением. – В округе полно дикого зверя!
– Проблема не с тем, что в лесах мало зверя, Майкл, хотя поблизости от Китая дичь уже вывели. Проблема в транспорте и в оружии, имеющемся у граждан!
Нехорошая фраза заставила нас напрячься.
Вообще-то в пригородах мы несколько раз обращали внимание на новенькие помповые «моссберги», установленные в штативах тук-туков рядом с водителем. Здесь разрешено свободное владение оружием. Ну, другого и не ожидалось, это вам не Земля.
– Поясни, – попросил Мишка.
– Рядовому населению власти Пекина продают дробовики, гораздо реже – винтовки. Они все еще боятся межнациональных конфликтов.
– Страшно оторваны от народа?
– Отличная фраза, мистер Гоблин, поздравляю! Надо будет запомнить… Патроны стоят недешево, за дичью приходится отправляться далеко – как доставить в город без колес? Зачастую в охоте просто нет коммерческого смысла, люди берут дичь только для себя. Рыбный промысел гораздо выгодней… А ведь многие вообще никогда не покидают пределов городской черты. – Он склонился к Сомову. – Мне для того и нужен второй снегоход! Да, я уже имею одну развалину на гусеницах, только в одиночку на нем ездить нельзя. Буду зимой вывозить мясо, с фермерами договорюсь. Какая тут зимой охота, вы не представляете! Кругом столько следов!
– Вообще-то представляем, – вставил Мишка. – Не забывай, Харди, ведь мы русские.
– Точно! – Хозяин хлопнул себя по лбу. – Медведи, водка…
– Балалайка, – подсказал ему собеседник.
– У вас была? Треугольная? – с неподдельным интересом осведомился новозеландец.
– А как же! – подтвердил Мишган. – Ее уничтожили пули береговых пиратов.
– Бог мой, вот это да…
Я в разговор не вмешивался, роли поменялись, теперь настала очередь Сомова поддерживать беседу. Мое дело – фиксировать важные моменты, надежно запоминать, раскладывая данные по полочкам, быстро определять, что нужно уточнить прямо сейчас, а что можно оставить и на потом. Целый список вопросов вываливать нельзя – собеседник либо устанет, либо, что гораздо хуже, насторожится.
Сваливая на уши благодарных слушателей развесистую китайскую лапшу, распалившийся Харди время от времени проговаривался и о действительно существенном, и каждая порция такой информации кардинально меняла представляемую им же картину. Стремление Спайсера сделать упор на своеобразной экзотике места вполне объяснимо. Тут тебе и вымышленная, как мне кажется, нехватка пищи, и малая степень механизации работ, и боязнь технического прогресса, якобы наблюдаемая им у нативов, – типичные проявления понтов белого человека, вечно несущего свое, бляха, тяжкое бремя прогрессорства. Бытовой шовинизм.
В Новом Китае много детворы, за последние два года прирост населения резко увеличился. Даже поздним вечером на улицах хохочут почему-то не спящие дети. Женщины их периодически отлавливают, хватают под мышку и уносят в хату. Власти наконец-то открыли центральную больницу, есть и частные лекари, работающие как в обычной, так и в народной медицине. Что бы там ни говорил новозеландец, а люди, несмотря на все трудности, стали жить лучше. Не унывают. Он и сам с неохотой признает: белых до сих пор удивляет позитивное отношение китайцев к жизни.
Так что там с оружием?
– У вас нет райфлов? – Сомов округлил глаза – уж как сумел.
– О-хо! В анклаве есть хваткие парни, у которых имеются не только винтовки! – ответил наш собеседник и многозначительно подмигнул Мишке.
Гоблин усмехнулся, поставил левый локоть на стол, подпер подбородок и с пониманием сказал:
– И ты один из них, я сразу понял!
– Харди Спайсер не последний человек в секторе, – охотно согласился тот.
– Уважаю таких людей! – Одобряя, Мишка громко щелкнул пальцами.
Но дальше про оружие речь не повел: пока не стоит.
Можно сказать точно: снегоход он купит, сделка будет обоюдовыгодной. И даже не шибко наколет при расчете. А я и торговаться особенно не буду, мне нужен первый якорь. Имея твердое задание вернуться в Замок, мы профессионально не забываем о попутной свободной охоте. Работает старое правило сталкеров: оказался надолго в новом месте – быстро обрастай нужными связями, а в идеале и «именами-паролями-явками». Невозможно предугадать, когда и в каком качестве пригодятся эти наработки.
Мы же к тебе не просто так пришли, дорогой мистер Спайсер, или как тебя там… Добрые уличные люди подсказали.
– Нарезное оружие здесь почти всегда связано с криминалом…
– Отчего-то не удивлен, – спокойно молвил Сомов. – Почти везде так.
Пусть базарят.
Многое уже понятно, говорливый Харди успел выложить главные расклады анклава.
И они очень, очень интересны!
Селективный кластер: базис – КНР, сборная региональная солянка, за исключением ряда субъектов. Титульная нация.
Монокластеры:
1. Гонконг
2. Макао
3. Тайвань
4. Тибет
5. Уйгуры
6. Монголия – пока не совсем понятно, идет ли речь о Внутренней Монголии или же о Монголии вообще?
7. Северная Корея
8. Южная Корея
9. Вьетнам
Кроме китайцев в составе селективного кластера оказался англичанин, поляк, украинец, по паре американцев и новозеландцев и один немец. Со временем представителей этих народов стало больше.
Последний монокластер, вставший в регионе при первичной закладке Смотрящих, следует выделить отдельно, он того стоит.
Итак:
10. Японцы – в городе жить не захотели, поначалу остались на острове, что стоит неподалеку от стрелки рек Янцзы и Хуанхэ, позже переселились на берег.
А теперь подробности – немного, большего пока не знаю.
Река, на берегу которой мы оказались, называется Хуанхэ, что переводится как «Желтая река». Не слишком оригинально, да? Зато вполне ожидаемо. В земном Китае вторая по величине река страны действительно имеет желтый цвет воды из-за обилия лесса. Здесь же он черный, мрачный, местная Хуанхэ вообще напоминает Рейн в верховьях. Ох, и намаялись же мы с Гобом во время памятного разведрейда выше места дислокации еврейского анклава… Как-нибудь расскажу.
Хуанхэ впадает в Янцзы – Голубую реку, – в которой любой умный человек русского анклава сразу должен увидеть родную Волгу-матушку… Кстати, здесь считают, что Волга-Янцзы, как и на Земле, начинается на Цинхай-Тибетском нагорье. Там никто из местных не бывал, решили на всякий случай – еще одно родное название помогает самооценке.
Крепость Пекин имеет в своем распоряжении стандартный терминал, исправно работающий НПЗ, заправочную станцию на северной окраине города, большую лесопилку, карьер известняков, неплохие механические мастерские, где Харди заказывает некоторые запчасти и частично производит ремонт сломанного, поля и плантации, содержит центральную больницу и три школы. Недавно правительство Пекина запустило ткацкую мануфактуру, работают с шерстью и льном.
Армия в анклаве есть, чем занимается – неизвестно. Улицы города на мотоциклах вроде бы патрулирует полиция Пекина. Ну очень незаметные – ни одного не видели.
На Хуанхэ стоит средних размеров пароход «Чусан», принадлежащий ВМФ Пекина, на борту два крупнокалиберных пулемета. Кроме него военный флот имеет яхту спортивного типа и два быстроходных катера, тоже с пулеметами.
Мы еще не были на берегу, посмотрели лишь мельком, уткнувшись в тупичок узкой улочки и оказавшись в окружении прибрежных сараев с курицами-гусями. Над ломаной линией лодочных сейфов, боксов покрупней, дебаркадеров и складов высились силуэты более основательных зданий – чаще всего тоже из бруса. Много причалов, маленьких и средних джонок. Внимательно изучим завтра.
Авиации у китайцев нет.
Компартия Китая, как известно, зародилась в Шанхае.
Однако в нашем Шанхае коммуниста не встретишь… Они здесь.
Над Крепостью все так же исправно реет, а терминалом поставки управляют хитрые и предусмотрительные китайские комми. Видимого управления анклавом как бы нет. Мало-мальски серьезным бизнесом заправляют выходцы из Гонконга, Макао и Шанхая… Как покажется новичку, жизнь в большом анклаве пущена на самотек, пышным цветом расцветает мелкий и крупный частный бизнес, жители национальных общин самостоятельно выбирают мэров, никто не ходит строем и не поет соответствующих речовок. Кажется, что всем им плевать на коммунистов… Однако все мэры каждую неделю дисциплинированно собираются на закрытое совещание в Крепости, где под чутким и неусыпным гарантированно проникаются и выходят в поля вкалывать дальше.
Мягкая сила, так сказать.
В отличие от Берна, в пределы китайской цитадели может зайти простой человек, мы еще не были. Говорят, что внутри все очень красиво, богато, сытно. Короче, ядра чистый изумруд, слуги белку стерегут.
Японцы…
Найдя угольные пласты, они забили на островок и поселились возле добычи. Кто бы мог подумать: японцы ушли в сырьевую экономику! Не бедствуют, однако тоже зависят от Пекина, пусть и в меньшей мере… Берут в починку технику, специалисты есть. Знающие люди говорят, что отношение китайцев к японцам напоминает взгляд поляков на русских: отдельно взятый китаец будет уверять, что лично он к японцам претензий не имеет, дескать, нормальные люди, только есть некоторые недостатки и печальное прошлое… Если же собрать пару десятков китайцев – в кабаке или на улице – и придать мероприятию официальный статус, то услышишь совсем другое: японцы есть гады-паразиты, причинившие китайскому народу много горя, а посему неплохо бы им вставить в зад колючую ответочку, так как ничего хорошего от таких соседей ждать не приходится.
Монголы тоже несколько дистанцируются, правда, без всякой контры. Формально живут в городе, но подальше от реки. Занимаются разведением лошадей, успехи пока невелики – имеется голов десять. Да и вьетнамцы держатся особнячком, участвуя тем не менее во всех делах анклава. Северные и южные корейцы, сразу после попадалова повесив пару особо резвых вождей-придурков, мгновенно нашли общий язык, лишний раз доказав, что люди всегда могут договориться, если к ним не лезть извне. По большому счету все влились в плавильный котел, внося свой вклад в общую картину.
Вот же птица-говорун! Рассказывая, Харди то и дело иллюстрировал сложившуюся ситуацию какими-то примерами, постоянно отвлекался на забавные случаи, на собственные воспоминания первого года и на прочее, не имеющее к делу отношения. Эту болтовню я старался фильтровать, чтобы не упустить главных нитей разговора, тем более что он шел на хорошо знакомом, но все-таки чужом языке… Выручали длительные тренировки по развитию памяти – занятие обязательное для современного сталкера.
– Кстати, насчет Нового Тайваня! – вспомнил он очередной, как ему казалось, важный момент. – Начавшийся еще на Земле рост самосознания тайваньцев здесь проявился интересным признаком: в их секторе начался всеобщий возврат исконных имен! Раньше они не раз изменялись по указанию пришлых владетелей острова…
Скорее всего, в данном случае Новый Котел действительно переплавит разнородные сообщества в единую массу, в Шанхае на Ганге результаты уже заметны. Рациональность коммунального общежития осознали все, кроме, как ни удивительно, белых, до сей поры не объединившихся в подобие землячества. Эти никак не могут принять сложившегося феномена, ведут себя с превосходством колонизаторов. Остальным же, похоже, спесь европеоидов до лампочки, иначе давно посворачивали бы англосаксам головы.
Численность Китая постоянно прирастает.
Раньше считалось, что все монокластеры конечны – есть в нем двадцать четыре человека, и хватит, больше представителей этой национальности на Платформе не найти. А вот селективному кластеру в качестве средства увеличения численности Смотрящие рассыпают по округе потеряшек, людей базовой национальности. Впоследствии же выяснилось, что на Платформу начали забрасывать и представителей тех народов, что уже представлены в монокластерах…
– Пора бы подумать о ночлеге, – сказал я по-английски, толкнув Гоблина в бок.
– Ночлег? – перехватил тему Харди. – Никаких проблем!
Как же легко ты просчитываешься… Сейчас всплывет «хороший друг». Ну?
– Через дом отсюда находится мини-гостиница «Нельсон», принадлежащая моей дорогой сестре Лиззи. Останавливаются там в основном фермеры, привозящие в город продукцию, так что условия хорошие. Господа, у нас намечена отличная сделка, так не стоит омрачать ее мелочными поборами – постой обойдется вам бесплатно!
Уже намечена, оказывается? Жмет нас, как на масло.
Ладно, новозеландец, ты прав.
Оружие – прежде всего. Потом будем заниматься транспортным вопросом.
Если Голубая река и есть Волга, а Новый Китай стоит на берегу правого притока родной реки, то шансов добраться к своим на «эльфе», скорее всего, нет. Эх… Если безудержно размечтаться, то можно нафантазировать грунтовочку, хитро обходящую все возможные препятствия и выходящую к Каиру или к Мадриду! Да ну, бред, чистый «авось», несерьезно.
Потребуется хорошая моторная лодка или катер.
Вариант известен: я же вижу, что Спайсер и на грузовик облизывается.
– Сделаем так, Харди… Сейчас мы сходим к твоей сестре, посмотрим на жилье, а потом вернемся и снимем с грузовика снегоход. Ты не будешь против, если он постоит у тебя? А ты тем временем постараешься правильно определить цену покупки, ха-ха!
Новозеландец вымученно улыбнулся. Боится, как бы клиенты не ускользнули.
– Омар, ты где?! Омар, чтоб ты лопнул, лентяй! Мы с парнями вернемся через полчаса, приготовь прочные широкие доски и место на дворовом складе! Как только снимем снегоход, кинь три хороших риб-ай на жаровню… Да не вздумай достать из лосиного мяса, только молодой карибу!
На все про все мы действительно потратили не больше получаса.
У дверей «Нельсона» гостей встретила сама Лиззи, невысокая маленькая полноватая женщина с аккуратной стрижкой пепельных волос. Выглядит хорошо, моложаво, хотя старше брата на четыре года. Молодец, следит за собой… Харди быстро поставил сестре задачу, и вопрос жилья решился за несколько минут, в течение которых мы успели осмотреть комнатку на втором этаже.
На кухне «Звезды» уже начало жариться мясо, а есть хотелось так, что кружилась голова. Поэтому особенно опасный в голоде Гоблин отверг все попытки сделать работу цивилизованно, сдернул тент, махом запрыгнул в кузов и, стоя по-ковбойски на подножке с одной стороны снегохода, завел машину, моментально скатив ее на землю двора. Ну вот, а вы боялись.
– Чем собираетесь заняться в Китае, парни? – как бы мимоходом поинтересовался хозяин «Звезды».
Проголодавшийся ничуть не меньше нашего, новозеландец не утратил любопытства и от собственного разведплана отступать не собирался. Мы тоже при своем интересе. Вот и сидим, поедая вкуснейшие стейки из нежной оленины и играя в вечную игру, бодаемся, словно три Штирлица.
– Имея такой грузовик, можно получить выгодные подряды даже в Пекине, – продолжил он. – Особенно если сами будете загружать и экспедировать.
Гоблин презрительно скривился, щедро плеснул на очередной кусок острого местного соуса и важно буркнул, не переставая пережевывать предыдущий кусок:
– Еще чего… Мы, члены Ордена Вольных Рейнджеров, коров пасти не обучены.
Я чуть не подавился: что он несет? Какой, в задницу, Орден, какие рейнджеры, мы об этом не договаривались!
– Орден Вольных Рейнджеров? Ого! Никогда не слышал о таком. В здешней дыре сидишь как в западне, ничего не знаешь, что творится в мире. Так вы…
Тут Харди напрягся, ожидая неприятной реакции. Понимаю, брат, ты давно хотел спросить, но не знал, как и в какой момент.
– Наемники?
– Наемники – шваль. Мы честные вольные рейнджеры, Харди, и наемников хаваем на завтрак, – не смутился Гоб. – «Великолепную семерку» помнишь?
Трахома, сейчас он скажет: «Мы там снимались!» – ужаснулся я.
– Да, да, помню! – уважительно прошептал потрясенный Спайсер. – Наверное, много чего видели, побывали в крутых переделках?
– Не без этого, скажи, Кастет! – Сомов развернулся всем телом, успев толкнуть меня под столом ногой, и весело подмигнул, вот же подлец!
Что делать, придется импровизировать.
– Не повезло у северного побережья, – буркнул я, уткнувшись носом в тарелку. – Шли на шхуне «Атлас» с грузом пушнины, обеспечивали охрану. Не знаю, куда точно хозяин хотел попасть, планы все время менялись. Сначала был Мадрид…
– Потом Киев, – без улыбки добавил Сомов.
Это капец какой-то! Приморский Киев!
– Киев? О-о! Там этот, Майдан!
Не объяснять же…
– На беду, северо-западное побережье материка кишит пиратами. Очередное нападение нам удалось отбить, но судно потеряло ход, и его понесло на скалы.
– И пучина поглотила почти все! – Видели бы вы, с какой грустью Гоб это сказал!
Я сухо кашлянул. Нет, сейчас точно дам ему в лоб, доиграемся.
Продолжил.
– Мы выбрались на берег, утопив большую часть личного имущества и оружие.
– Все нажитое честным трудом, – грустно поддакнул напарник.
– Проклятье, живут же люди! – позавидовал Харди и потянулся к хрустальному графину. – Настоящий триллер! Как же вы выкарабкались?
– Выбрались к людям, поселения на севере невелики, однако работа для рейнджеров всегда найдется. Там урегулировать, здесь подчистить, концы спрятать… Ты же понимаешь, о чем я?
– Вполне, мистер Кастет. Но как без оружия!
– Мы сами – оружие, – на этот раз выпендрился я.
Гоблин посмотрел на меня с уважением и солидно кивнул, продолжая, слава тебе господи, помалкивать.
– Потом разжились пистолетами…
– Я заметил, что у вас солидные пушки!
– Разве это пушки, Харди! Для щекотки. Припугнуть, кое-что объяснить неразумным аборигенам, ну, ты знаешь.
– Еще как! – вздохнул хозяин. – Порой так и хочется…
Похоже, становимся своими людьми. Нормальными белыми шовинистами.
– Многое повидали. Подавляли восстание, воевали с людоедами… – Уж врать, так врать в полный рост, мне было до лампочки, вошел в роль.
Не сдержавшись, Харди стукнул кулаком в свою же ладонь.
– Я всегда знал, что на севере происходит всякая гадость! Людоеды, бог мой! Недаром наши рыбаки ходят по Хуанхэ совсем недалеко! Но как же вы проехали на машине, если дорога обрывается возле Вздыбленного Леса?
– Дорогу осилит идущий, – бросил я. – Проехать можно.
Владелец заведения изумленно покачал головой.
– Вряд ли у нас найдутся такие охотники… Китайцы вообще боязливы, они даже на драку выходят толпой, почти никогда в одиночку. А зверье? Встречали на севере необычных чудовищ?
Чувствую себя уставшим Одиссеем на пьянке в греческом кабаке.
– Ничего особенного, звери как звери, никаких мифических чудовищ, – пожал я плечами. – Разве что пару раз столкнулись с пещерниками.
– Пещерники? Это что за нечисть?
Коротко описал.
– А-а! Так это лесной дьявол, ужас всех охотников Пекина! И вы их убили?
Я посмотрел на него, как на ненормального.
– Таким оружием? – И хлопнул по кобуре. – Просто смылись. Знаешь ли, пещерники довольно туповаты… Поработав на севере, решили пробираться к своим, говорят, что русский анклав стоит где-то ниже по течению Янцзы, что-нибудь слышал?
Новозеландец ничуть не удивился.
– Вас не обманули, парни. У русских анклав сильный, а стоит он действительно где-то внизу, вот только проход к нему закрыт. Даже не знаю, что посоветовать… Через заслоны Северного Альянса славянам точно не пройти.
– Контакта местных с русскими не было? – не вытерпел Сомов.
– Ни разу. Да и как? Там барьер. Альянс контролирует реку, без досмотра судна и проверки хозяев проплыть невозможно.
– Что значит барьер? – делано удивился я. – Разве можно перегородить такую артерию?
– Можно. От берегов тянутся боновые заграждения, а проход постоянно патрулируется катерами с пулеметами.
Мы переглянулись: похоже, ситуация осложняется. Это первый случай, когда кто-то рискнул перекрыть водную артерию. За такое надо крепко наказывать.
– А если по суше? – предположил Мишка.
– Дорог в том направлении не найдено, охотники искали, особенно в первый год.
– Так у вас с Альянсом война?
– Что-то вроде того… У Альянса крепкий флот, нашим не справиться. Шутка ли, пять катеров, модернизированная самоходка с двумя скорострельными пушками и пяток яхт!
Гоблин тихо присвистнул.
Придется здесь задержаться. Мои опасения оправдались, в пути домой авто не пригодится. Надо выяснять все возможные подробности, планировать вдумчиво, готовиться тщательно.
– Иногда они пробуют пройти по реке и устроить у нас диверсии, – посетовал Спайсер. – Наши тоже пытаются. Так и кусаемся без особенных успехов.
– Действительно проблема, – почесал я затылок.
– Кастет, может, у этих беспредельщиков есть отделение Ордена? – удачно подыграл напарник.
– Вряд ли, Майкл, Орден не будет работать в условиях такой герметичности.
Время ужина закончилось, а настроение у некоторых еще бодрое: по все еще работающим заведениям начали разбредаться самые поздние гуляки. Дверь открылась, и в таверну зашли трое: немолодой лощеный европеец, похожий на испанца, и две китаянки. Одеты с иголочки – сразу видно, не последние люди в анклаве. Хозяин еле заметно пожал плечами, показывая, что этих гостей ему гнать не с руки, и тихо поинтересовался – останемся мы в зале или пройдем в кабинет?
Недолго думая я предложил просто разговаривать потише: засветка в обществе солидных, по меркам местного среднего класса, людей для нас лишней не будет.
Вскоре зазвучала тихая музыка.
Заслон на реке – очень плохая новость. С южной стороны участка акватории Альянс взъерошился по легко объяснимой причине: он боится дальнейшей экспансии Русского Союза. Но почему нормально не контачат и с северными соседями? Сложный попался противник, давно заряженный на противостояние со всеми подряд. Кроме того, есть еще какой-то фактор, пока не выявленный.
– Знаете, у меня для вас есть одно интересное предложение, предлагаю обдумать, – неожиданно сказал Харди.
– Слушаем. – Я придвинулся поближе.
– Такие ребята, как вы, готовые на все, в большой цене.
Гоблин хмыкнул – мол, стоит ли озвучивать очевидное.
– Пара моих хороших знакомых из тайваньского сектора с удовольствием заключит с вами контракт на сопровождение сухопутного каравана.
– Без нормального оружия?
– Ну, я уже завтра буду готов продать вам парочку помповиков, господин Кастет!
– Предпочитаем полуавтоматы, – безапелляционно заявил Гоблин, ковыряя острием под ногтем. Уже минут десять он крутил в руках свой пчак, жутковатый азиатский нож с матовым клинком. – Занозу где-то посадил… Помповые ружья пусть останутся в руках дилетантов. Опытные люди с таким оружием не охотятся – ни на зверя, ни на людей.
– Мы профи, – дополнил я.
Хоть тут врать не приходится.
– Думаю, вам сможет помочь господин Ву Чун, потенциальный заказчик.
– Стволы стоят дорого? – поинтересовался я.
Спайсер кивнул.
– Напомню, это криминальная тема, довольно опасные контакты. – Он внимательно посмотрел на нас, опомнился и откорректировал: – Черт побери, кому я это говорю?
Интересно! Куда они ездят?
– А подробности маршрута? – первым потребовал Мишка.
– Согласитесь, об этом должен сообщать сам заказчик. Не сомневаюсь, что вам все расскажут… Парни, ну откуда мне знать? Думаю, что ничего необычного, караван пойдет в Бразилию.
– Это где? – с трудом сохраняя спокойствие, спросил я.
Харди небрежно махнул рукой:
– Вдоль берега Голубой реки на север, примерно триста километров.
Все, пожалуй, на сегодня впечатлений хватит, башка кипит. Я незаметно кивнул Гоблину, и мы, дождавшись появления в зале еще одной группы ночных гуляк, тепло попрощались с хозяином и вышли на улицу.
Прохладный воздух с реки вскружил голову пока неуместной романтикой. Где-то играла музыка, кто-то визгливо смеялся, из-за маленьких колес позднего тук-тука выскочила грязно-серая курица-лунатик. Тут еще и индюки бегают, птицы много.
На темной улице было пусто.
– Ну что, тамплиер, пошли баиньки?
– Может, лучше эти, как их, экзекуторы? – секунду подумав, молвил Гоблин.
– Инквизиторы. – Я толком и сам не разбираюсь.
– Да похрен, брателло, лишь бы не мальтийские кресто… носы!
Два шага – и гостиница.
Стукнув по тяжелой входной двери кованым кольцом, Гоблин тихо спел что-то про место, где мы якобы живем, а заодно про то, что мы на это место положим.