Глава 2
Первые реальные итоги. Одни в дикой местности
– На берегу вполне может быть заныкана лодка, – задумчиво молвил Мишка, когда мы сели за стол после разминки.
Он частенько просыпается первым, вот и в этот раз – я встал, а завтрак почти готов. Как же я люблю «странные избы», жаль, очень редко попадаются… Они капитальны настолько, что в определенных ситуациях вполне можно обойтись без ночных дежурств. Поплясали на полянке, сделав несколько упражнений, сбегали к ручью, взбодрили кожу холодком – и в избу. Завтрак и заседание Штаба.
Не выспался, трахома… Вчера допоздна готовились к предстоящему рейду. Сооружали простейший станок – деревянную конструкцию стягивали сырыми медвежьими жилами, потом подкоптили для прочности. Решили, что одного хватит.
– Вероятность есть, Смотрящие любят пехоту, – согласился я, обмакивая сладкую палочку в горячий чай.
Дверь в избу не заперта. Сталкерам нельзя сидеть взаперти, только начни… Неизбежно возникнет боязнь выхода, синдром затворника. На дворе в три хора заливаются лесные птахи, наши маленькие охранники, они в случае чего и сообщат о тревожном. В свое время Федя Потапов рассказал о многих лесных приметах, да и собственный опыт сказывается. Люди должны показывать среде, кто в доме хозяин, это чувствует любой хищник. Кроме тупого пещерника, конечно. Так он сюда и не пролезет.
Вышли через полчаса.
– Мишган, не хочешь отдать мне гранату? – спросил я самым невинным голосом.
Тот вскинул брови.
– С какого это рамсы перепиливать?
– У тебя два ствола, у меня один, нечестно… Вот и выровняем баланс! Что нахмурился? Да ладно тебе, шучу, таскай на здоровье!
Удобный спуск нашли не сразу, первые десять минут потыкавшись в чащобу. Наконец повезло – слева, если смотреть от дома на реку, обнаружился длинный начес. Здесь когда-то случился мощный оползень, резко уменьшивший угол склона. Мягкий грунт быстро зарос травой, а вскоре обнаружился и наш ручей – мягонько, без шумных водопадов, стекая по крутояру, он выбрал максимально удобный путь к незнакомой реке.
К реке добрались быстро, не встретив никакой живности.
У самой воды распадок с прочесом расширялся до трех сотен метров. Берега и склоны на обоих почти на две трети поросли частым еловым лесом, в тени таких деревьев сумеречно даже днем. Не видно никаких следов людей, даже намека… Побродили, тревожа длинными палками заросли низкого кустарника.
– Хрен нам, а не лодка, – расстроился Сомов.
Я тоже плюнул в сердцах. Надежда ведь была!
– Давай-ка, Гоб, поднимемся по склону повыше.
С высоты еще раз внимательно осмотрел реку в бинокль. Нет ничего интересного, только перед ближним поворотом что-то стоит на песке перед соснами.
– Сходим?
Гоблин кивнул, перехватил сибирку и осторожно начал спускаться.
Так, торопиться не надо, здесь берег представляет собой широкий бугристый галечный пляж, округлым мысом выдающийся в реку… Когда идешь, из-за бугров линия пляжа просматривается недалеко, легко можно влипнуть в неожиданное. Выше по течению на противоположном берегу ярко блестит природный ледник, солнце туда почти не достает, растает только в июле…
Передвигаясь вдоль русла, оба услышали впереди громкий звук, больше всего похожий на тот, который издает плюхнувшееся в воду тяжелое тело. Увидеть сам объект не смогли, синхронно присели. Что там за сюрпризы? Осторожно продвинувшись вперед, мы почти одновременно увидели волну в двух сотнях метров и плывущее темное пятно, отчасти похожее на перевернутую лодку.
– Коряга, блямба, – выдохнул Сомов, опуская ствол. – Зда-аровая!
Подошли ближе к месту, которое я заметил в бинокль.
Опа! Совсем недавно тут разводили небольшой костерок, вот и прутики, на которых запекали рыбку! Людей опять не видно.
– Хариус водится, точно тебе говорю… Жирный.
– Гоб, не томи, все равно снастей нет!
Причальной марки не видно, впрочем, здесь камешки, легкая лодка следа не оставит.
Нет поблизости и шалаша. Черт, ну ведь совсем недавно здесь кто-то был! Может, люди нас испугались и скрылись? Походили кругом, даже покричали, миролюбиво приглашая выйти, но так никто и не показался.
Может быть, отшельник?
Они уже начали появляться на Платформе. В глубине гор, по озерным долинам, в болотах… В некоторых анклавах таких чудаков называют «дикие люди». Зря они так. Да, некоторые живут чуть ли не самым первобытным образом. С остальными людьми контактируют очень редко, выменивая на пушнину простейшие предметы таежного или тундрового обихода. Это не примитивные дикари в буквальном смысле слова, физиологическом или даже морфологическом. Не киношные «тарзаны» и не «маугли». Чаще всего им нужен порох и свинец, у них есть оружие и умение его применять. Но по разным причинам они не могут жить в обществе, не способны ужиться с другими, вот в чем проблема. Так что при случайной встрече не надо рассчитывать на привычные традиции и устои. Всем своим поведением или же искусственно созданной ситуацией отшельник прозрачно намекнет, что гостям пора валить. Правда, шансы походя встретить такого человека ничтожно малы. Разве что случайно.
Что там отшельники, в анклавах уже пошли разговоры о снежном человеке!
Представляете? Смотрящие – и йети…
Описываемый в новой мифологии снежный чувак вполне традиционен, земного обличия, ничего нового не придумали. При встрече убегает. Вам расскажут: случалось так, что йети и еду крадет, и женщин похищает. Уходя от погони, кидается камнями и отпугивает преследователей пронзительным свистом. Этот свист легко ассоциируется с уже ставшими общим местом якобы документальными упоминаниями: снежный человек свистит во время движения…
Во все анклавы страшные йети приходят из самого захолустья, очень любят горные массивы, болота и чащобы. Это разумное живое существо, гуманоид, верзила под три метра роста, до последнего дециметра поросший густыми волосами. Руки длинные, висят ниже колен. Босой, часто в звериной шкуре. Темное лицо, длинные черные волосы, лоб козырьком, широкий подбородок – жутковатый тип…
Уже и в Замке фанаты появились!
Чувствую, дальше будет еще пуще: пойдут оборотни, озерные чудовища и птица Рух.
– Решение? – осведомился напарник.
– Можно сесть на берегу и ждать, когда на реке кто-нибудь покажется, как тебе? Дружелюбно помахать проплывающим – мол, бедствие терпим, хэлпу просим.
– Вряд ли остановятся, если идут на легкой, – усомнился напарник. – С тяжелой и пальнуть могут, а я без «тигра».
– Заранее спрячемся, зайчиками ушастыми! Только вот что дальше делать? Без разведки, без понятия раскладов…
– Бритвой по горлу – и в колодец! – гаркнул Гоблин.
– Дядя шутит! – обернулся я к кустам.
Есть сила права, а есть право силы.
Поселок или город поблизости точно есть, лодки ходят на веслах. В какой матрице живут окрестные сообщества? Какое отношение к русским и белым вообще? Высунешься сдуру, и схватишь пулю.
– Требуется дополнительная разведка, товарищ командир группы. Если вспомнить про дорогу за холмом, то смело можно предположить: ближайшее поселение находится на нашем берегу.
– Поднимаемся наверх, ищем трассу, – решил я.
Гоблин недовольно вздохнул.
А ты что, друг, думаешь, мне очень хочется карабкаться?
Дороги-отрезка вблизи избы не было, упрощенный вариант.
Грунтовка начиналась в трех сотнях метров от поляны, где стояло временное жилье группы. Это нормально, полоса густого леса звук глушит надежно.
Такой знакомый желтоватый цвет полотна…
Налево от нас дорога через полкилометра круто поворачивала за холм, направо же тянулся довольно длинный прямой участок, спуск в долину. В целом местность вокруг более холмистая, чем выраженно гористая, чем-то похожа на алтайские предгорья… На всем видимом протяжении магистрали не вижу никаких рукотворных объектов типа жилья или автомашин. Дорожные знаки отсутствуют. Нет и одиноких нищебродов с тощими котомками за спиной, не пылят повозки. В сумме это плохо…
Пустая трасса в незнакомой местности. Куда-то заведет?
Но гораздо больше меня интересует другое: возможные следы на дороге.
Вперед! Я почувствовал, как заколотилось сердце, техногенные следы – всегда кладезь информации.
– Лысяк. Еще один хрен до кучи, – буркнул Гоб, присаживаясь рядом.
Точно, толстый и горький.
Если здесь кто-нибудь и проезжал на машине или другом транспорте, то очень давно. Я нагнулся еще ниже, потрогал глину рукой… Как такое может быть? Поселения поблизости имеются, лодки вверх по течению ходят, рыбаки жарят хариуса. А дорога без малейших следов! Такого еще не видел.
Мы стояли в высшей точке трассы, на перевале, здесь путники обязаны остановиться хотя бы потому, что стоит внимательно осмотреться и оценить обстановку.
Проверили прилегающую территорию на изломанные кусты и наличие кострищ.
Ничего!
Сделанное только что открытие почти не изменило степени готовности группы к неприятностям. Ведь само по себе наличие автотранспорта никак не влияет на меру дружелюбия владельцев – кто знает, что за черти могут здесь гонять и с какими целями! На красивом джипе может ездить очевидная сволочь, это я еще на Земле знал.
Выпрямившись, посмотрел по сторонам. Достал бинокль.
Участок желтой грунтовки, идущий на юг, просматривается очень хорошо. О! Тут даже больше, чем полтора километра! Пожалуй, все три будет! Ничего существенного, сплошь леса, горочки, кустарник.
Северного направления все равно не проконтролируешь, слишком уж близко поворот.
– Дай оптику, гляну.
Не споря, протянул прибор напарнику – раз уж в группе всего один бинокль на двоих, лучше осматривать по очереди, шансы что-либо заметить возрастают.
– Перед заходом в большой дальний лес зигзаги, много скрытых участков, но заросли они не очень сильно, с магистрали все разглядим вовремя… Нужно идти, командир, я так думаю. Раз с лодкой прокинули.
Собираться не надо, уже собраны.
Мишка потащит станок, на котором закреплены банки-склянки, а также вся медная посуда. Для этого кабана – вообще не вес. Я понесу топор. Избу закрыли, печь потушили, следы прибрали – кто его знает, может, еще раз тут побываем, будет тайная база.
– Давай сначала сходим на южный край холма, прокачаем местность на локалки.
Все-таки очень плохо, что в группе один бинокль, и тот маленький.
Сталкер высшей категории без локалки не сталкер, а турист. Или даже дачник.
Находка локального ресурса позволит группе решить множество вопросов, когда попадем в первое же поселение. Добытое можно будет продать на рынке или сбагрить сразу оптом, если торговля развита. Можно найти что-то стоящее и для себя. Можно…
– …Обменять на лодку или даже на авто. Информация, патроны, электричество…
Так как часть мысли я проговорил вслух, Гоблин с радостью подхватил:
– Девочки! А то, смотрю, затягивается наша командировочка! Как ты насчет девочек, босс?
В любой деревне, где группа сталкеров – при удачном стечении обстоятельств, конечно, – останавливается на ночь, Сомов сразу приступает к решению сексуального вопроса. За время земной командировки таких возможностей не было, накопилось… Вот его и крутит. Да и не только его!
Что вы спросили? Как у комсталка Кастета с морально-нравственным?
Как обстоят дела с супружеской верностью в дальних походах во славу Отечества? Все нормально у меня и с нравственным, и с верностью.
У меня сейчас, как и у Мишгана, с сексом ненормально, категорически. Так что…
Многие мужики, уходящие в поля надолго, мысленно или вербально клянутся в физической верности. Большинство таких людей потом взрослеют и смеются над своими клятвами, однако некоторые так и несут дурную ношу до конца нелегкого пути. Верность – она не в воздержании, из-за которого ты просто не можешь качественно выполнить задание, постоянно отвлекаясь на лишние думки.
Скользкая тема? Хорошо, тогда оставим ее в покое. Пока это просто мечты.
Я даже примерно представить не могу, какие трудности ждут нас впереди.
Замеченную на дне лодки специфического вида азиатскую шляпу уже обсудили. Неужели это были китайцы? Тогда группа очнулась где-то на северо-западе от Замка – факт, и достаточно далеко от родного анклава. То, что под ногами крутится Северное полушарие, уже ясно: и сезон соответствует, хотя бы примерно, и звезды северные. Река, кстати, течет на юго-восток, однако и меандрировать среди гор и холмов может изрядно, так что преждевременных выводов делать не буду.
Китайцы… А что сейчас у китайцев творится? С кем дружат, с кем воюют?
В любом случае за здорово живешь люди помогать не станут. Козырять особыми полномочиями воспрещено – при плохом раскладе государевых людей могут закинуть в сырой зиндан и начать по капле выдавливать сведения. Мы заурядные вольные странники, в варианте – несчастные рыбаки, вынесенные океаном на дальние берега. Судно утопло, экипаж тоже, кое-как вышли к дороге…
Стоять вот так на краю обрыва, дышать свежим ветром и смотреть на мир, простирающийся под ногами, – это всегда завораживает!
Прокачиваем.
Есть ряд особых примет, условий, определенных особенностями местности. Есть профессиональное чутье, в конце концов, выработанное тяжким трудом и долго накапливаемым опытом. Называйте как хотите: интуиция, везение или Перст Указующий в виде серебряного амулета, врученного группе самими Смотрящими. Желаете большей конкретики? Не думаю, что такая информация в ближайшее время может вам пригодиться, вы же не сталкеры… Праздный интерес.
Если попадете сюда и станете таковыми, начнете с самых азов, пройдете специальное обучение, потом экзамены.
Нудятина вообще-то и никакой романтики.
– Четыре полянки перспективны. – И передал бинокль другу.
Гоблин изучал окрестности не меньше десяти минут, я даже сел на траву.
– Пять! – решил он, сразу потребовав: – Давай сверяться.
Мы тут же начали некультурно тыкать в пространство пальцами, помогая себе описаниями примет, провозились долго. Перепроверяя и постоянно сомневаясь. Наконец я согласился: действительно, пять полянок могут нас порадовать, из них две наиболее заманчивы. В обоих случаях невысокий сосновый лес обрывается резко, линия ломается – словно прямоугольный пропил в абрисе. Строй деревьев как бы «падает» на несколько метров, однако почти сразу же и поднимается. Если там есть локалка, то между соснами прячется узкий лиственничный перелесок, обычно так. Будто ножничками выстригли, и все мы знаем, кому принадлежит чудо-инструмент.
– Сомов, трахома, у дальней точно есть «отрезок»! – приглядевшись к одной из точек, я обрадовался.
– Не сглазить бы…
Предстоит пахота.
И что самое обидное, потраченный труд не гарантирует находки.
С этой точки наблюдения очень сложно определить ориентиры, которые помогут найти перспективные места с равнины, с дороги. Хорошо, если в таких случаях удается найти одинокое приметное дерево, на траверзе которого расположен потенциальный объект интереса. Подойдет свежий скальный обломок или старый замшелый валун, годится и хитрая загогулина дороги.
Ну, все, что могли, сделали, дальше работаем пехом, внимательно оглядывая округу.
И мы тронулись в путь.
Под горочку шлось бодренько. Удивительно, настроение было отличным!
Движение – это жизнь, банальность выражения не отменяет его гениальности. Для сталкера особенно. Я даже тихонечко запел одну из любимых, «Space Junk» – финальную песенку из первой части старенького сериала «Ходячие мертвецы», вполне подходит для поискового настроения. А то, что для пения таким «мастером», как я, музыка не очень-то приспособлена, – так плевать на то. Хочется! Гоблин какое-то время слушал, показалось, что даже с удовольствием, а потом жутким голосом затянул вместе со мной припев. В такт шагам. Почти строевая.
На трассе было по-прежнему безлюдно, обзор хороший, опасок нет, интересов тоже. Часто по сторонам смотрим? Именно так, сталкеры очень много внимания уделяют исследованию кругозора – что делать, такая работа…
В долине деревья были и размером поменьше, и стояли пожиже.
На радость, местность пока ровная – холмы начинаются чуть дальше по дороге, частые полянки рядом с трассой, где поуже, где пошире. Справа лиственные рощи узкими языками подбираются почти вплотную к грунтовке, у обочин стоят лишь низкие кустики да одинокие деревца посреди густой травы. Слева вдалеке виднеются горы, там лес стоит высокий, смешанный, в расцветке которого переливаются все оттенки зеленого. Ближе хвойные деревья попадаются не столь часто, светленький лесок, нарядный, не опасный. До него метров двадцать.
Через каждые пятьсот метров останавливались, замирали и слушали лесные звуки.
Беспокоило одно – почему нет никаких следов?
Первые две точки проверили быстро: помогло удобство доступа – одним радость, а у нас рожи сразу стали кислыми. Тем не менее работали по плану, честно и добросовестно. Лысые полянки… И опять никаких следов!
Третья точка спряталась глубоко в чаще. При сходе с трассы я позорно ошибся, как последний новичок, забурившись в самый бурелом. Поматерились и выбрались назад, совершенно по-дурацки потратив силы. Поляну нашли только с третьего захода, убедившись, что и в данном случае Смотрящие ничего для нас не приготовили.
Попили холодного чаю, погрызли невкусных медвежьих чипсов.
– Косулю, что ли, хлопнуть? – заполнил паузу Сомов, разваливаясь на траве.
– Ты особо на земле не лежи, холодная все-таки… Видел?
– Ага. Водятся. У меня и заряд подходящий.
Попробовав один раз, Гоблин больше не хочет грызть свинец, благоразумно нарезав мультитулом жеребья различной длины и веса.
– А я не видел. Долгая тема.
– Тогда зайца. Вон они бегают.
Зайцев тут очень много, совершенно непуганых.
– Масло на зайца тратить не разрешу, – отрезал я.
Мишка насупился. Дело в том, что зайчатина – не самое лучшее мясо в плане питательности. Слишком постное, в нем практически нет жира. Жить исключительно зайчатиной нельзя – дистрофиком станешь. С маслицем и травками ничего, но мне жалко расходовать дефицит на столь несерьезную добычу.
Немножко передохнув, мы поднялись и пошли дальше.
Только начали движение, как Сомов ни того ни с сего брякнул:
– Костян, а ты знаешь, китайцы считают, что злые духи умеют ходить только прямо. Если перед ними поставить стенку, то пройти не могут. Не умеют огибать углы.
– Господи, Мишка, где ты этого нахватался?
– В шанхайском кабаке слышал.
– А… Я испугался, что книжку какую-нибудь прочитал, – сказал я с облегчением.
– И еще. Все злые духи к китайцам приходят с севера. Как мы.
– Типун тебе на язык! Вот это уже хреново. Хотя… Китайцы, по самоощущению, – жители центра, и Россия для них типа восток, их карты с нашими не совпадают… Чудеса иероглифичности мышления.
– Лишнее мудришь, – отрезал Сомов. – Китаец алеет на востоке, и точка.
Возле маркера четвертой точки – одинокого дерева, поврежденного молнией, – мы посоветовались и свернули в сторону реки. Через триста метров кустарника вперемешку с густым кедровым стлаником шедший впереди Гоблин остановился, сразу повернув голову в нужную сторону – как флюгер. Настоящий лес был с одной стороны, справа от нас. Слева под ласковым, но еще слабым весенним солнышком грелась огромная травяная поляна, плоская, как блин. Обманчиво красивая – если не всматриваться, сплошной Васнецов и Шишкин.
Раздвинул кусты молодого орешника…
– Гоб, машина!
Сомов стрельнул глазами, тоже зацепился.
– Твою мать…
Центр почти круглой поляны занимало ядовитого цвета болотце, обманчиво слившееся по краям с обычной зеленой травой.
На дальнем от нас краю из трясины не больше чем на метр торчал угол большого дома.
Бревенчатого!
Габариты строения определить невозможно – видно только кусочек локалки, весь зеленый от мха. Трахома, это нижние венцы, крышей вниз ухнула!
– Охренеть, ништяк утонул! – растерянно проблеял Мишка и умолк.
– Не, так не бывает…
Мне тоже нечего было сказать.
Но она реально утонула! Самая настоящая локалка. И не подберешься ведь!
– Кастет, это как так?
– Что – Кастет? – досадливо откликнулся я. – Сам ни черта не понимаю… Сползла? Так не с чего ей было сползать, кругом ровная поверхность.
Машина стояла на самом краю поляны.
Точнее, то, что от нее осталось. Никогда мы с Гоблином подобного чуда не видели.
Подходили медленно и не с опасениями нарваться на выстрел из зарослей или удар хищным клыком в бок – беспокоил необычайно мягкий грунт под ногами: не провалиться бы, не угодить бы в коварную трясину!
– Старая модель, тридцатые года прошлого века, – решил Сомов, потыкав первой попавшейся под руку веткой в крышу авто. – Американка?
– Я не эксперт в такой старине, может, и германская, какой-нибудь «опелек». Даже скорее всего. Немецкая модель.
– У деда «москвич» был древнющий, похож.
Говорили тихо, настороженно, как на заброшенном кладбище. А тут еще и облака начали собираться.
Задние колеса автомобиля ушли в рыхлую влажную почву наполовину, передние – на треть. Резина покрышек была полностью укутана густым пушистым мхом, как и почти весь капот. Кузов – неопределенно-ржавого цвета, с облупившимся слоем краски, не мятый, не битый, не разобранный. Стекла целые.
Словно леший в сказочном лесу. Техногенный.
– Да что же здесь произошло? – От таких непоняток Мишка возмутился.
Я пожал плечами. Странно, удивительное зрелище вызвало легкое чувство меланхолии. Жалко… Бездарно брошена и теперь навеки останется тут, доживет свой недолгий новый век на краю болота, где корпус постепенно съест ржавчина. Пройдет совсем немного времени, и природа поглотит так и не побегавшее по Платформе железо.
В воздухе стояла сырость, которой я не чувствовал нигде по соседству. И странный запах, кислый, неприятный. Подожди-ка, Кастет, сколько она тут стоит?
Спросил вслух: Мишка наморщил лоб.
– Если предположить, что с самого начала срока, то, получается, четвертый год.
– Всего?
– В такой среде это немало.
Четыре года – раньше земная техника появиться здесь не могла.
– У меня есть версия, – сказал я мрачно.
– Валяй. – Гоблин отбросил палку и подошел поближе.
– Сбой в программе установки. Должен же быть у них какой-то процент неудачных попыток? Идеального во Вселенной не бывает… Смотрящие просто неправильно расположили автомобильную локалку.
– И она утопла!
– Даже сложней, Мишка… Машины встали рядом со срубом. Эта уцелела лишь потому, что встала на самый край болота. Сейчас не угадаешь, однако можно предположить, что бортовой грузовичок, как и колесный трактор, лежат на глубине пяти метров.
Сомов подошел ближе с новым интересом.
– Посмотрю, что внутри, – не вытерпел он.
– Бесполезно, все сгнило.
– А я посмотрю!
Он с силой рванул на себя пассажирскую дверь. Кряк! Раздался противный скрежет, и кусок изъеденного коррозией металла остался в руках у напарника, с удивлением смотревшего на оторванную ручку.
– Гоб, прекрати это варварство…
Мишка тяжело задумался, после чего присел, ухватил дверь двумя руками и запросто отделил ее от корпуса, я же поморщился, словно от боли.
– Брось! Что ты там хочешь найти?
– Да хоть что-нибудь! – огрызнулся тот.
– Глянь в бардачке, и хватит. – Как-то же надо его отвлечь!
Гоблин с рычаньем добрался до ящичка в салоне и тут же вскрикнул.
– Руку поцарапал, падла!
– Вылазь!!! – взревел я. – Это приказ!
Не хватало только инфекции…
– Доигрался, долбень? Трахома, что ты сделал, Сомов, вот сейчас будем на эту хрень последнюю аптечку тратить! Садись, на, давай руку, на!
Хрусть! Под тяжелым ботинком сталкера несчастная дверь согнулась чуть не в чебурек, Мишка покорно показал конечность.
Сплюнул на землю. Сука, как я зол!
Среди густого ельника, начинавшегося в десятке метров от нас, нашел маленькую сухую и относительно ровную площадку. Результатом тупой неосмотрительности напарника стала вынужденная задержка – провозились на точке битый час: мне пришлось разводить костер, кипятить воду, раскладывать импровизированный медстол, промывать, посыпать и бинтовать: уж очень не понравился местный колдовской микроклимат.
– Знаешь, что я тебе скажу? – пробормотал Гоблин, во время процедур урчавший, словно сытый кот. – Нет у местных пейзан никакой поисковой службы.
Он встал, отряхнулся, всем видом показывая, что готов идти дальше, и закончил:
– Иначе бы еще четыре года назад нашли, когда бибика была с иголочки.
Соглашусь. Местное сообщество, скорее всего, структурировано архаично, нет крепкой власти, нет толкового разделения труда. Только пока не знаю, хорошо это или плохо.
– В бардачке хоть было что? – не выдержал я, когда мы уже вышли на грунтовку.
– Труха. Каша. И две ржавые гайки. Хоть их забрал…
– Не понял, зачем?
– Мы сталкеры или нет? Положено иметь, да чтобы с ленточкой. Разбрасывать будем по дороге, раз больше ничего не помогает.
– Тьфу на тебя, – отплюнулся я.
Но гайку взял. На всякий.
Постепенно дорога пошла вверх, угол маленький, при ходьбе почти не чувствуется.
Уже привыкнув к тишине, мы несколько расслабились.
Осознав это, я остановился и еще раз просканировал эфир, не по всему диапазону, а выборочно, проверяя наиболее вероятные частоты абонентов. Ждал, напряженно глядя на дисплей, – батарея, трахома!
Два раза наблюдали небольших пятнистых косуль – стрелять Гоб не стал: нет смысла, для переработки мяса нужна стоянка, а ясности не прибавилось. Низкие свинцовые тучи, прилетевшие с запада, словно клочья грязной ваты, пытались зацепиться за вершины холмов, поросшие высоченными кедрами. Они буквально ныряли к земле, но ветер тащил их дальше на восток. Вас нам не надо! Для обеда надо бы встать возле найденной избы или у охотничьего балагана, где на головы не будет лить дождь, – мокнуть не хочется.
Прилично пехом в круговоротах по зарослям подошвы оттоптали, аппетит зреет!
Вот она, настоящая работа сталкера, учтите это, романтики мягких диванов… Сомов вздохнул и закинул «тигренка» за спину.
Скоро покажется траверз последней, пятой точки, при наблюдении с высоты замаркированной приметным ориентиром – цветовой полосой поперек грунтовки. Словно дерево упало, или ручей решил пересечь магистраль именно в этом месте. Может, там меняется цвет почвы – роботы-строители Кураторов действуют порой беспардонно, буквально корежа рельеф под свои нужды, аж злит! Собственно, феномен грубо поставленного на поверхность сруба, утопленного в болоте, о том и говорит – только вот ошибочка вышла, природа может сопротивляться даже Смотрящим. Такова ее сила.
Шли недолго.
Через полкилометра Гоблин сказал:
– Вижу. Проблема. Готовимся. – И перекинул ружье на грудь.
Какая бы проблема ни ожидала впереди, первым делом лучше достать оружие.
Дорога закончилась, пауза в движении… То, что издали казалось перевалом, оказалось траблом посерьезней.
– Давай ты вперед, Костя, и тихо. Бинокль дай, я сбоку зайду.
Лучше мне, Сомов с его ростом вынужден будет ползти. Пригнувшись, я осторожно подошел к самому краю семиметрового обрыва. Вот и разгадка безлюдности и отсутствия следов на грунтовке. Дилетант может подумать, что это странная осыпь или последствие землетрясения, только все не так. Дорога как будто ножом отрезана! Разделена, словно кусок масла, полосу вместе с насыпью прорезали насквозь, после чего гигантский клинок развернули, зацепили половинку и унесли к сковородке.
Для землетрясения участок маловат…
– Никого не увидел, – доложил напарник, возвращая оптику. – Ого!
– Ага… Чувствуешь поживу?
– Что ты! Отменный запах, азартный!
Отрезанный Смотрящими нижний участок магистрали сразу после сброса спокойненько уходил вдаль, после третьего поворота теряясь в густом лесу. Конечно, хрен тут на чем проедешь! Эх, нет здесь Ковтонюка, который очень любит решать подобные задачки… Нагнали бы они вместе с Дугиным техники: самосвал, небольшой фронтальный погрузчик и бульдозер, – поставили бы рядом кордон для обеспечения безопасности персонала и за недельку-другую спланировали срез к чертовой матери, восстановив стратегический статус магистрали.
Нет поблизости сильного государства.
– По бокам не продерешься, – сообщил Мишка.
С восточной стороны срез смыкался с естественным каменистым обрывом холма. Слева – нагромождение камней, и сразу кедрач.
Плюнув вниз, Гоблин потер руки.
– С техникой локалочка!
Я умилился.
– Ты прямо пророк! А чего не оружейная или общего назначения?
– Че лыбишься, точно, автомото… Они косяка дали? Неправильно ресурс вкинули с утоплением последнего? Вкинули! Та же система и доложила: брателлы, вы жестко лоханулись, держите ответ. Выход один – поставить неподалеку новую локалку, по всем понятиям так. По-моему, логично.
Как я сам не сообразил? Что же, в том и преимущество работы парой.
– Правильно. Пусть отвечают, гады, за плохой цанговый захват и неуклюжую работу ножницами! – усмехнулся я. – Пошли проход искать.
Подходящее место нашли быстро, через три минуты спустившись к дороге.
– Вперед пройдем.
– Следы найти хочешь? – спросил друг, алчно глядя в сторону леса.
– А ты нет?
И нашли, буквально через двадцать метров!
Конечно, весенние проливные дожди постарались, хорошо сгладив поверхность. Только следы остаются всегда, если их кто-то оставил. Вот колесо залезло на траву, оставив большую вмятину. Вот сломанные ветки… Тут топтались, в распутицу подталкивая не совсем подходящую для местных условий легковушку. По дороге катался автотранспорт, причем не так уж редко. Последние следы были примерно двухнедельной давности. Характерно, что следы разные, словно очередной искатель приключений, узнав о феномене, не верил рассказчикам и хотел лично убедиться: может, я-то пролезу?
Приезжал, не пролезал и убирался восвояси.
Нет, братцы, здесь нужна банда, коллективная воля.
В одиночку окрестный кедрач не перепилишь, превратишься в робинзона с березовыми бруньками вместо мозгов… Надо охотиться, восполняя затраты энергии, ставить жилье и следить за ним, искать поблизости пищу, восстанавливаться после изнурительной работы топором, умудриться обойтись без травм.
Индивидуалы не потянут. Они это понимают.
– Ну, Мишган, поздравляю, хорошо уже то, что нас тут вряд ли зажарят на вертеле с гастрономическими целями: не совсем дикарский мир.
Судя по характерному агрессивному рисунку узкого протектора – последним здесь был мотоциклист.
Задержались еще на пару минут – больно уж красивый вид впереди.
По идее, магистраль не должна сильно отдаляться от водной артерии, города и базовые поселения Платформы чаще всего стоят именно на реках. Отсюда водной ленты почти не видно, хоть и высоко стоим – излучина в пару километров отделяет берег от грунтовки, так что с лодочки такой захоронки не отыщешь. И что? Черт, да любой из наших мальчишек-сталкеров знает: увидел подобную аномалию – сразу же проверяй прилегающие площади на локалку!
Обыватель мыслит иначе… Заполучив в оконцовочке удобной трассы неожиданный облом, он не может думать о чем-то ином, кроме как о крушении планов. Кроме обиды, ничего в голове не рождается: теперь ведь назад тащиться надо, горючку сжигать!
Хватит шланговать, нас ждет трудовой подвиг.
Друг за другом мы врубились в густой ивняк. Кусты выше человеческого роста, сухие, здесь пока не поливало. Метров через двадцать нашли проход в зарослях, пошли спокойней, можно сказать, бесшумно. Низкое атмосферное давление заставило спрятаться кровососущих – единственный плюс от грядущей непогоды.
Посмотрели по сторонам, откорректировали вектор – проклятье, как же густо тут все заросло, зараза! Сбоку был еще более комфортный ход, много свободных от ивняка участков, да уже поздняк метаться…
– Отрезок! – объявил я.
Впереди виднелась искусственная просека из числа тех, что мы меж собой считаем указкой Смотрящих. Не суетись, Лунев, плясать еще рано, но финиш на девяносто процентов уже предсказуем! Там, в глубине леса, где начинается стена взрослых кедров, действительно стоит локалка.
Крупного зверя в этом месте можно было не опасаться, медведь, по весне лишенный возможности пастись, спокойно гуляя по нажористым ягодным полянам, ищет осторожную бегающую пищу в местах набитых троп, в засадах. А волки стаями шататься по кедрачу не будут – нет целей, не белку же им ловить… Да и рысь хвойных лесов не любит: мало мест для засады.
Если тут нет диковинных, раньше не встречавшихся видов, валили бы они подальше…
Пещерник? Ну, с ним вообще не угадаешь.
Шестьсот метров по просеке двигались осторожно, в конце осмотрелись и вышли к поляне с локалкой. Прелестное местечко – уже потому, что это не «странная изба», а заветный складишок!
– Вспоминай навыки вождения! – обрадовался Сомов.
Я предусмотрительно хмыкнул.
Справа протекал традиционный небольшой ручеек, убегающий к реке. Смотрящие всегда предупредительно организовывают рядом со срубом стабильный источник чистой воды. Монокластеры и потеряшки, заполучив в свое распоряжение локалку, очень редко ее бросают, если на то нет серьезных причин, – очень уж удобное жилье.
– Похоже, целехонька, – жадно прошептал Гоблин, опуская бинокль. – Не добрались до тебя местные лентяи, лялечка ты моя…
– Дыши глубже, сначала обход по периметру.
Мишка кивнул: нужно подстраховаться.
Ни одного окна, то что надо! Вот только оружие тут мы вряд ли найдем – крупновата она для таких подарков. Если же судить по прошлым автомобильным, то эта из разряда маленьких. Черт, а азарт-то какой! Когда я занимался любимым делом в последний раз?
– Джипарь будет, я так чую, – сказал напарник с показной уверенностью.
Мне же показалось, что он произносит заклинание…
Нет, товарищи, это не эксперимент Смотрящих.
После командировки, во время которой мы узнали, что происходит на многогрешной Земле, нам с Гобом это очевидно. Если ребята вовремя встали на терминал и ушли на Платформу штатно – а я не нахожу причин для другого развития событий, – это же понятно и Штабу операции в Замке.
Мы стали участниками программы по спасению человечества, которое, увлекшись процессом изготовления все более крутых игрушек, позорно прошляпило действительно важные задачи научно-технического развития. Государственная программа инопланетных существ, которых в анклаве фривольно называют Смотрящими. Тут они сами виноваты, представляться надо…
Ими не рассматривался вариант заброса групп людей на Платформу и оставления их без всякой помощи извне. Дурное дело. В таком случае люди откатились бы в развитии на несколько веков назад, с резким изменением общественных отношений. По сути это было бы издевательством, и ничем иным. Страшно представить… Неизбежная потеря общего уровня образования до закритически опасного. Феодализм, рабство, бесконечные кровавые войны на уничтожение. Без медикаментов – высочайшая смертность в одичавших сообществах. Без инструментов и хоть какой-то техники – минимальные площади освоенного пространства. Несложно додумать и остальные последствия.
Однако таинственные Смотрящие хотят совсем не этого.
Покровители не наказывают, а помогают, правда, порой без привычной нам логики.
Феномен локалок особенно интересен. Поначалу казалось, что это просто приятный бонус, ни фига мы не анализировали… Нашел? Хватай, прорубайся через тернии и вывози все до иголочки! И только позже, когда прошла первичная горячка хапанья, стало понятно, что локалки служат для решения отдельной, особенно важной задачи: они стимулируют освоение территории. Бонусы, спрятанные в самых неожиданных местах, призваны прибавить анклавам динамичности, они гонят народ за стены надежных цитаделей дальше, буквально заставляя занимать все новые и новые пространства. А разнообразие и полная непредсказуемость ассортимента усложняют задачу… Опять попался асфальтовый каток? Так пинайте свои поисковые службы в новый рейд, помните – соседи не спят!
Фр-р-р! Гоблин вскинул ружье. Стая куропаток, до последнего момента сидевшая на ветках подлеска, с шумом снялась и перелетела подальше. Из нашего оружия много птах не наколотишь, тут хорошо бы петли поставить… После того как обогнули локалку по кругу, убедившись, что на поляне никого нет, мы пошли к хижине.
– Так джипарь или грузовик?
Да он не уймется…
– Бетономешалка! Потерпи пять минут! Ствол где? За обстановкой поглядывай!
– Кастет, не рви мне сердце…
Подобная маленькая локалка имеет ворота под технику также и в том случае, если внутри находится крупногабаритный товар, который хрен вытащишь иначе. Внутри может быть стекло всех видов и типов или металлопрокат. Ох, только бы не это… Если же Сомов прав, то больше одной единицы техники не найдем.
Возле фасадной стены притулилась маленькая скамейка, вызывающая у человека, нашедшего избу, искреннее умиление. Бывает такое. Кураторы пытаются украсить строение, иногда получается просто дико – век не забуду, как вместе с Монголом увидели на крыше одной из изб железный флюгер в виде петуха, приваренного к стойке намертво… Юмористы! В профильных складах-срубах встречаются интересные добавочки. Я был сильно впечатлен, увидев в обычной лакокрасочной локалке немецкий аккордеон! А найденный в верховьях Сены «виллис» был удачно для группы оснащен пулеметом.
– Спорим? – с надеждой спросил Гоб. Любит это дело мой боевой друг.
– Не буду. Сам надеюсь.
Большие ворота почти не просели, это хороший знак – верный признак того, что поставка свежая! Я оглянулся в поисках прочной палки, с помощью которой можно отодвинуть верхнюю щеколду ворот, но напарник ждать не захотел – высоко подпрыгнул и мощным рывком отвел железную полосу в сторону: вот же силища у человека!
– Ай, молодец! Канадский цирк «Дю-Солей», художественное сочетание циркового искусства и уличных представлений! – восхитился я. – Торжество хрупкого человеческого тела, изнурительными тренировками доведенного до обезьяньего состояния. Поздравляю, брателло!
– Не-а. Обезьян так не сможет, – осклабился Гоблин.
Завалив в темное помещение, мы застыли, через легкие облачка поднятой пыли жадно разглядывая находку. В темноте мордой на выезд стоял небольшой бортовой грузовичок серого цвета. На слегка тонированном лобовом стекле белела надпись – ISUZU Elf.
– Ты был прав, коллега Сомов! – Начиная пританцовывать от радости, я хлопнул по плечу напарника.
– Не совсем то, – молвил тот с интонациями обманутого вкладчика, присаживаясь на корточки. – Жидормоты галактического масштаба! Зажали джипарь!
Как же он достал меня за время командировки со своими джипами…
На этом сюрпризы не закончились.
В кузове грузовика, крепко привязанный к скобам, стоял легкий снегоход «Арктик-Кэт».
– Вот какая техника в этих краях востребованна! – продолжил я не без желания поддразнить. – Зимой твой джип тут на фиг не нужен.
Сомов одарил меня тяжелым взглядом, но ничего не сказал.
– Давай посмотрим, что у него есть, – обрадованный его молчанием, предложил я.
Мишка что-то проворчал, вставая, и бросил:
– Вот и эльфы объявились, дожили…
– Прекрати! Как на твоем гипотетическом джипе увезти снегоход, скажи?! – взревел я с молибденовыми нотками. – Задолбал ты с ними!
– Да ладно, не колыхайся, что я, совсем без понятия?
– Гоблин!
– Давай, автомобилист, изрекай, – предложил сдавшийся Сомов.
Чрез минуту я, заставляя напарника помогать с осмотром, бегал вокруг машины и докладывал вслух:
– Двухтонка с пробегом… две тысячи восьмой год. Двигатель – дизельный 4JG2, с виду в идеале. Леворулька, а ведь подсознательно ждешь чисто японок… Для китайцев делали? Не битый, не крашеный, не конструктор, салон чистый, не потертый, не прокурен. Кузов измерил?
– Три с копеечками. Железом застелен, между прочим. На борту закреплена лопата и лом. Лопата хорошая, лом тонкий!
Это тебе, годзилле, тонкий…
Неожиданно Сомов вскрикнул, мимо меня по утрамбованной земле схрона торопливо простучали ботинки. Инстинктивно дернувшись, я всадил левый локоть в край бензобака, тоже вскрикнул и, перекатившись, выдернул пистолет, сразу направив ствол в проем открытых ворот. Ба-бах – жахнуло на дворе!
Я не успел перебежать – Сомов уже шел назад.
– Кто?!
– Цесарочка, – довольно улыбнулся друг, показывая добычу.
Зашибись, уже потрошеная. Пуля вырвала нижнюю часть вместе с ливером.
– Лешего тебе было гонку устраивать, а?! Я чуть не убился под машиной!
– Заметил, – развел Гоб руками. – Сейчас дождь врежет, потом не высунемся…
Накаркал, паразит.
Облачность была сплошной и очень низкой, висящие над лесом темно-серые тучи обещали, что погода скоро не изменится. Несколько минут, и дождь, постоянно усиливаясь, пошел лупить зарядами по крыше локалки и густым кронам вековых елей, стоящих на южной стороне поляны. Какое-то время они будут сопротивляться порыву стихии, а почва под ними будет почти сухой.
Нет худа без добра: Мишка уже подставил под струйки котелок.
Шум нарастал, мы друг друга слышали плохо, и завершение осмотра прошло несколько нервно.
– Воздухан выведен на крышу! Закреплен хорошо! – орал напарник. – Сиденья охрененные, не вылезу!
– Фильтра́ вроде поменяны! – ответил я не менее громко. – Что еще? Резина новая, на передке стоит пятнадцатая, зад двускатный, на тринадцатых… АКБ новехонькая, на двенадцать вольт, понадеемся. Стоит котел подогрева, печку надо будет проверить после запуска. Гоб, я вниз полез, ты топливо нашел?
– Щас!
Так. Ходовая, похоже, в порядке, Смотрящие еще ни разу не подкладывали таких подлянок… Рама не ржавая, не гнилая, подозрительных пятен краски не вижу, не вареная. Машина практически не эксплуатировалась, отстаиваясь в боксе.
– Шесть люминек-двадцаток, полные! Масло, тормозуха, еще что-то, накидают вечно… ЗИП есть! А тут тент с дугами!
Закончили, и пошла другая возня. Как в кабине гражданского джета перед стартом. Нет, не точное сравнение. В пассажирском самолете, сидя на удобном сиденье… Ролевуха и кнопочки-докладики, а в сараюшке таком – все бочком-рачком да бегом из угла в угол. Так что лучше сравнить с танком перед запуском двигателя и выдвижением на позицию.
Установить и хорошенько подтянуть тент. Проверить и залить жидкости. Оживить машину электричеством. Проверить все системы. Прокачать и дозалить.
Завести. Есть контакт!
– Задохнемся к чертовой матери, – лениво буркнул Сомов, развалившись в салоне.
– Вон из бибики!
– Ты че?
– Выкачусь. Смотри давай.
Вскоре напарник уже варил птицу, сидя возле открытой створки ворот. Удобно: кровля выступает далеко – и костерок горит, и воздух свежий. Двигатель тарахтел, подзаряжая аккумулятор, выхлоп вытягивало наружу, в котле зрело вкусное варево, а жизнь казалась прекрасной.
– Жаль, что кураторы на этот раз пулемет к машине не подкинули, – почти добродушно проворчал я.
Гоблин повернулся.
– А я что, разве не сказал? – проворковал он с интонациями, присущими уникальной девственнице-институтке.
– Ни хрена ты не сказал. – Я напрягся.
– Да? Там у канистр арбалет… лежит, да-а, – зевнул он. – Владей. Барнетовский «Призрак» четыреста десятый, как у Паши Смирнова. Помнишь, на Дальнем Посту по пьяни стреляли вечерком, у него еще днюха была? Только тут без оптики.
Вот скотина тихушная!
– Гоблинушка, зараза, давай махнемся! – взмолился я.
Не любят сталкеры арбалетов да луков, не прижились.
– Не-не! – резво отмахнулся Сомов, скорчив испуганную рожу. – Там стрелы острые, торчит все…
– Стрел сколько? – спросил обреченно.
– Хрен их… Вроде штук двадцать.
Я горестно вздохнул.
Погода явно шла на улучшение, и только отдельные мрачные тучи, словно обоймы, удерживающие стопки дождевых зарядов, все еще плыли над лесом. Один из таких зарядов опять ударил по поляне, минут десять поливая траву мелким злым дождем.
А через полчаса, когда все было доедено и собрано, над кедрами повисла пелена мелкой влаги. Остаточки. Пора в путь, еще и прорубаться придется.
Где там был удобный проход?
Это же совсем другое дело, товарищи!
Мягкое сиденье, теплая печка! Ура! Подвеска работает качественно, двигателя почти не слышно. Поставил на зарядку свою рацию – у Гоблина моделька попроще, подождет. Катим, как цивилизованные люди, только музыки не хватает. Простенькая магнитола имеется, а диски?
– Музончик не воткнуть ли?
– Дык нечего! – откликнулся Гоблин.
– В бардачке смотрел?
– Ни одного.
– А в устройстве?
– Опа…
В салоне зазвучала китайская пентатоника, сопровождаемая писклявыми женскими голосами. Привыкать надо к китайскому, Смотрящие даже музон соответствующий припасли. И все равно в группе зашибачее настроение!
На выезде, правда, буксанули на траве да глине, после дождя-то! Сдвоенные тринадцатые «шоссейки» вне асфальта абсолютное «фи» – не для «эльфа» такие места. Еще и прорубались… Зато потом все пошло как по маслу.
Дорога почти не петляла, грузовичок летел, резво оставлял за собой километр за километром. С моей стороны среди невысоких скальных выступов километров на двадцать пять протянулся матерый лес. За ним холмистая местность начала окончательно переходить в равнину, покрытую небольшими лесами и перелесками. Все больше полей. Пару раз с левой стороны в сторону гор уходили проселки, теряющиеся в складках местности. Что там находится – фермы, кордоны? Следов на дороге становилось все больше, но сама трасса была по-прежнему пуста.
Показалась река.
Мы с Мишганом надеемся, что река – это правый приток, а не сама Волга. Не так уж и далеко к северу десантировались, так что маловата она для огромной артерии, не успеет такая набрать должную мощь к известным нам широтам. Рация поймала какую-то местную радиостанцию с душевными китайскими хитами. Русский передатчик по-прежнему не ловится.
Забравшись на пологий холм, я остановил машину и сказал:
– Приехали. Почти. Кури, братва.
Мишка подумал и действительно достал трубку!
Внизу на левом берегу раскинулся город. Нет, больше похож не на город, а на группу деревень. В одной из них хорошо заметна цитадель, если смотреть в бинокль. Селективный кластер! Поднялись в кузов и начали изучать населенку.
У самого берега в рядок выстроились четыре пятна скоплений жилых домов. Одно гораздо больше остальных, там цитадель и стоит, годных для первичного анализа деталей не разглядеть. Еще одно пятно общей застройки расположено на второй линии.
– Добрый вечер, Шанхай! – пропел Сомов.
– Шанхай уже есть, между прочим, – напомнил я.
– А мужики-то не знают!
– Думаешь, такое знание надо им подливать? Слышал про лютые китайские пытки и участь гонца с плохими вестями?
– Да не, я подпрашивать не собираюсь! – сразу решил Гоб.
– Белорусами назовемся? – припомнил я практику первых визитов в Доусон.
– Еще чего. Русские мы! Простые русские авантюристы, пробирающиеся на юг, где, по слухам, живут соотечественники.
– Легенду неплохо бы подпилить…
– Ща подпилим, – успокоил меня Гоблин. – Ого, телега едет! С лошадкой, в нашу сторону. Один человек. Поехали знакомиться? Стоп! Дай я хоть твой арбалет заряжу…
Гад, на слове «твой» напарник сделал обидное ударение.
– Будь ты проклято, трахомоидальное изделие Сатаны! Как с такой шнягой возиться в тесной кабине, скажи? Готов, трогай. – С этими словами Сомов легонько хлопнул меня по спине, как барин кучера.
Я мысленно выругался, включил первую передачу, и «эльф» под китайские переливы покатил вниз, навстречу новым приключениям.