Глава II
Контрреволюция (Сталин)
В 1935 году Лев Троцкий, пребывая в эмиграции, написал книгу «Преданная революция», в которой обвинил Иосифа Сталина в отказе от мировой революции и совершении им контрреволюционного переворота. Эти обвинения не были беспочвенными: Сталин действительно это сделал и благодаря этому вывел страну в мировые лидеры. Это был ползучий контрреволюционный дворцовый переворот.
Призрак мировой революции
Итак, Великая Октябрьская социалистическая революция свершилась, и совершили ее большевики под руководством Владимира Ленина. Поскольку Ленин был правоверным марксистом, то есть в своей политике пользовался рецептами Карла Маркса, он учил тому же и других.
Ленин говорил, что «русская революция была, в сущности, генеральной репетицией всемирной пролетарской революции». «Мы рассматриваем себя только как один из отрядов международной армии пролетариата». «Мы никогда не скрывали, что наша революция – только начало, что она приведет к победоносному концу только тогда, когда мы весь свет зажжем таким же огнем революции». На торжественном заседании в день открытия I конгресса Коминтерна в марте 1919 года Ленин заявил: «Товарищи, присутствующие в этом зале, видели, как основывалась первая Советская республика, они видят теперь, как основался III Коммунистический интернационал, они увидят все, как будет основана Всемирная Федеративная Республика Советов!» Эти и другие цитаты из речей Ленина разбросаны по всем его произведениям. И наконец, главное: «Запомните – на Россию мне наплевать, ибо я большевик!» Ленин с Троцким решили использовать Россию как вязанку хвороста для разжигания мировой революции.
Для начала поменяли название своей партии строго по Марксу: на VII съезде в марте 1918 года вместо РСДРП(б) они стали называть себя РКП(б), то есть назвали себя коммунистами, раз уж решили взять за основу «Манифест Коммунистической партии». Через год, на VIII съезде РКП(б), была принята новая программа партии, в которой был обозначен курс на мировую революцию. Для осуществления оной в марте 1919 года собрались представители левых партий со всей Европы. Они образовали III Интернационал и создали исполнительный орган – Коминтерн, во главе которого встал Зиновьев. Задачей Коминтерна было способствовать революционным процессам в других странах, а также осуществлять экспорт революции туда, где пролетариат был слаб. Коминтерн оказывал финансовую помощь зарубежным революционным партиям, готовил для них боевиков, поставляя оружие и боеприпасы, и т. д., а те должны были поднимать восстания и вести разведку в отношении «буржуазных сил». По сути, Коминтерн был террористической организацией и штабом мировой революции. Кстати, знаменитый разведчик Рихард Зорге сначала был агентом Коминтерна от Германской компартии. В партбилетах так и стали писать РКП(б): фракция Коминтерна. В германских, соответственно, КПГ – фракция Коминтерна, как и в итальянских, французских и прочих компартиях. Так же и с комсомолом: Российский союз коммунистической молодежи (РКСМ), основанный в 1918 году, с 1919 года стал называться секцией КИМа (Коммунистического Интернационала молодежи). В те годы был образован Профинтерн – международная профсоюзная организация.
После 1917 года и особенно в 1920-х годах идея мировой революции была чрезвычайно популярна у большевиков. Они хотели осчастливить все человечество: «Железной рукой загоним человечество к счастью!» Были в ходу такие стихи Маяковского: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем…»; подобных же им стихов и песен было не счесть. Например: «А мы еще дойдем до Ганга, а мы еще умрем в боях, чтоб от Японии до Англии сияла родина моя!»
А какие резоны у них были рассчитывать даже не на глобальную мировую революцию, а просто на социальный взрыв в западных странах? Основания для этого были те же самые, что и в России: запредельная эксплуатация рабочих и крестьян, малоземелье, обнищание и прочие социальные язвы буржуазного общества. И Запад был взорван целым рядом социалистических революций! Примером им послужила Октябрьская революция в России 1917 года. Большевики сумели показать всем народам, как надо брать власть и что это возможно. При этом на первых порах речь шла вовсе не о революции по Марксу, а об установлении элементарной социальной справедливости.
Первой из революций была Финляндская социалистическая революция января – мая 1918 года. Финны создали свою Красную гвардию и образовали Финляндскую Демократическую Социалистическую Рабочую Республику.
Затем – Венгерская революция марта – июня 1919 года. Восставшие создали Венгерскую Советскую Республику и свою Красную Армию. Ввязавшись в бои с Антантой (не зря Маркс предупреждал, что революцию в отдельно взятой стране могут задушить капиталисты), она пришла на территорию Чехословакии; результатом этого похода стало образование Словацкой Советской Республики, просуществовавшей до июля 1919 года. В рамках Венгерской Советской Республики была также организована Радяньска (Советская) Руська Краина (или Гуцульская Республика) в Закарпатье. Она выставила для борьбы с Антантой свою Русинскую Красную дивизию.
Потом была Баварская Советская Республика, просуществовавшая с апреля по май 1919 года. Французы образовали Эльзасскую Советскую республику (ноябрь 1918 года). На территории Галиции в ноябре 1918 года была создана Тарнобжегская Советская Республика. Характерно, что ее создателями были социалист и ксендз! В Ирландии в апреле 1919 года был создан Советский Лимерик (город на юго-западе страны). В Италии в 1920–1924 годах даже существовала анархическая республика Фиуме! В Германии существовала также Бременская Советская Республика (с января по февраль 1919 года). При этом на распавшихся обломках Австро-Венгрии было провозглашено множество народных республик, которые в одно мгновение могли перекраситься в советские, так как везде в их руководящие органы неизменно входили социалисты и коммунисты.
История знает только два случая экспорта революции: это неудавшийся поход Украинской армии под командованием Антонова-Овсеенко на помощь Венгерской Красной Армии в апреле 1919 года (под политическим руководством Ленина) и недолгое существование Персидской Советской Социалистической Республики в провинции Гилян. Эта республика образовалась в результате похода Каспийской флотилии под руководством Федора Раскольникова и Серго Орджоникидзе в Иран (по-старому – в Персию). Предлог был совершено невинным: отобрать у персов и англичан наши корабли, уведенные белогвардейцами в порт Энзели. Однако за этим предлогом скрывался абсолютно четкий замысел – совершить социалистическую революцию в Иране. В результате действий красных войск в июне 1920 года была провозглашена названная выше республика и сформирована Персидская Красная Армия. Но в 1921 году она пала под натиском шахских войск.
В конце 1920-х годов были еще попытки замутить воду в Афганистане. Ими непосредственно руководил видный советский военачальник Виталий Примаков. Была народная революция в Монголии 1921 года при непосредственной поддержке советских войск. В 1920 году в Петрограде собрался II конгресс Коминтерна, на котором были поставлены задачи мирового коммунистического движения: свержение капитализма, повсеместное установление диктатуры пролетариата, создание Всемирной Советской Республики. «Наше дело есть дело всемирной пролетарской революции, дело создания Всемирной Советской Республики», – провозглашал Ленин.
Коминтерн рассматривался как единая международная партия. На основе доклада Ленина определили ближайшую задачу Коминтерна: создание в каждой стране единой национальной коммунистической партии. Также конгресс призвал колониальные и полуколониальные народы Востока подняться на борьбу и готовить революцию. Начался экспорт марксисткой идеологии в Китай. Военные операции для китайских коммунистов в 1926 году разрабатывал советский полководец Блюхер. В результате военных действий китайских красноармейцев, которыми руководили советские советники, в Китае по рекомендации Коминтерна в 1931–1934 годах была создана Китайская Советская Республика, со своей Красной Армией и своим Временным правительством. В связи с начавшейся японской агрессией Коминтерн предписал преобразовать Республику в Особый район Китая, а Китайской Красной Армии – выступить вместе с Гоминьданом против японцев. Кстати, это была единственная страна на Востоке, в которой победила Советская власть и в которой в 1949 году образовалась Китайская Народная Республика, здравствующая и процветающая по сей день. Все остальные республики советов были повержены армиями капиталистов.
В этом ряду особо выделяется экспорт революции в Польшу. По правде говоря, поляки сами нарвались на крупные неприятности. После крушения Российской империи и II Германского рейха, после признания странами Антанты Польши как независимого государства перед польскими политиками стал вопрос о ее границах. Дело в том, что после раздела Польши в 1795 году значительная часть ее территории, в основном Западная Белоруссия и Западная Украина, вошли в состав Российской империи. И вот, воспользовавшись Гражданской войной в России, в нарушение Версальского договора, поляки решили вернуть эти земли себе обратно. А если удастся, то и создать Великую Польшу «од можа до можа», то есть от Балтийского до Черного моря, включая Украину, Белоруссию и Литву. После этого, по замыслу польского лидера Пилсудского, Польша должна была занять доминирующее положение в Европе. Недурственные аппетиты, скажем.
У большевиков же были совсем другие планы: установление контроля над западными губерниями бывшей Российской империи, их советизация; затем – советизация Польши, за ней – Германии и переход к мировой революции.
Первыми начали поляки. Они затеяли переговоры с Деникиным, чтобы вместе действовать против Красной Армии. Однако получили отказ: «Мы Россией не торгуем!» У них был свой лозунг, в целом совпадавший с большевистским: «За Россию единую и неделимую!». В 1918–1919 годах бои на восточных границах Польши шли с переменным успехом: то поляки захватывали города, а наши отбивали их, то красные захватывали спорные территории, а поляки отбирали их. В 1920-м году наступил перелом: Войско Польское перешло в наступление, добилось больших успехов и даже заняло Киев. В связи с этим в Красной Армии произошли перестановки: командующим Западным фронтом был назначен 27-летний Михаил Тухачевский, войска которого перешли в наступление. Ленин поставил перед ним задачу: вступить в Варшаву, чтобы помочь польским рабочим захватить власть. Командующим Юго-Западным фронтом назначили Егорова, членом Военного совета, при котором был Сталин. Егорову предписывалось наступать на Львов.
В июле 1920 года в Смоленске большевиками был сформирован Временный ревком Польши, который должен был взять на себя всю полноту власти после взятия Варшавы и свержения правительства Пилсудского. В тот же день Польревком огласил обращение к польскому народу (его написал Дзержинский) о создании Польской Республики Советов, о национализации земли, отделении церкви от государства. Рабочих в этом обращении призывали гнать капиталистов и помещиков прочь, занимать заводы и фабрики, повсеместно создавать ревкомы; солдат Войска Польского – переходить на сторону Советов и к мятежу против маршала Пилсудского. Декларировалось также создание Польской Красной Армии.
Как видим, ставка делалась на восстание польских рабочих и крестьян в тылу армии Пилсудского. Однако эти надежды не оправдались. Польские рабочие за редким исключением оказались патриотами своей страны и восставать не торопились. Правда, они запоздало, только в 1923 году, подняли Краковское восстание, но были быстро разгромлены.
Этот просчет Советы не учли, и в 1939 году он повторился в войне с Финляндией: так же было создано альтернативное Финское правительство, так же надежда возлагалась на восстание «народных масс», но даже самый распоследний финн не выступил против своих.
Войска Тухачевского наголову разбили поляков и вышли на границу Польши, которая была установлена Версальским договором. Предстояло решать, что делать дальше. С одной стороны, нельзя было «затягивать испытания революционного порыва польского пролетариата», а с другой – возникла опасность, что Польше в ее борьбе с большевиками напрямую поможет Антанта (до этого она помогала ей оружием, амуницией и боеприпасами). В итоге было решено продолжить наступление, да и директиву Ленина никто не отменял. Тухачевский призывал солдат Красной армии: «Бойцы рабочей революции! Устремите свои взоры на Запад. На Западе решаются судьбы мировой революции. Через труп Белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесем счастье и мир трудящемуся человечеству. На Запад!»
И Красная Армия двинулась вперед, в скором времени выйдя к Висле. Польская армия была дезорганизована и быстро откатывалась на Запад. От территории былой Польши осталось чуть больше трети. Перед красноармейцами лежала беззащитная Варшава.
На этом месте позволим себе небольшое лирическое отступление. Моя мама, угнанная фашистами во время войны на работы в Германию, трудилась на помещичьих полях вместе с пленными поляками. Между ними происходили постоянные конфликты, так как поляки считали себя выше советских граждан. Но как только поляки начинали досаждать нашим девушкам, те запевали песню: «Помнят псы-атаманы, помнят польские паны конармейские наши клинки!» Ох, как злились при этом поляки!
Штурм Варшавы предполагалось начать не с востока, а с запада. Причиной такого отклонения советских войск был скорейший выход к границе Германии, чтобы установить Советскую власть и в этой стране. Как видим, не только у поляков были грандиозные планы.
Однако польский поход провалился. Дело было в командовании. Красная Армия наступала, идя по вражеской территории и чрезвычайно растянув коммуникации. У нее не было резервов. Тухачевский, авантюрист по природе, решил одним махом покончить с панской Польшей, бросив против нее все силы Западного фронта. При этом он забыл заповедь Чапаева: «Где должен быть командир в наступлении? Впереди, на лихом коне!» Штаб Тухачевского находился… в Минске, за сотни верст от фронта. Радиосвязи тогда не было, и как он собирался управлять ушедшими далеко вперед войсками, неизвестно. В итоге маршал Пилсудский, перегруппировав свое войско, неожиданно ударил по коммуникациям и погнал войска Западного фронта назад. По директиве наркомвоенмора Троцкого на помощь Тухачевскому была брошена часть сил Юго-Западного фронта (Егоров, Сталин), штурмовавшего Львов. Но те положение спасти уже не могли: фронт рухнул. В польском плену оказалось более 45 тысяч красноармейцев, которых «паны» посадили в концлагеря и которые умирали там без медпомощи и пищи. Ныне поляки плачут по якобы безвинно расстрелянным «злобными русскими» 13,5 тысячам польских офицеров в 1940 году в Катыни. А о многих тысячах замученных в польском плену красноармейцах – ни гугу!
Что же было потом? А потом поляки захватили Западную Украину и Западную Белоруссию. Дальше они не пошли: сил не было. Страны Антанты отказались далее помогать Польше, так как боялись ее усиления (вспомним наполеоновские планы Пилсудского!). В 1921 году был подписан Рижский договор, по которому Советская Россия признала независимость Польши, установила с ней границу и признала правительство Пилсудского. В свою очередь, Польша признала РСФСР.
Самым грандиозным проектом Коминтерна была коммунистическая революция в Германии 1923 года. Ей должна была предшествовать Балканская революция, вылившаяся в Болгарское восстание 1923 года. Троцкий считал, что через Балканы лежит прямой путь к портам Франции и Великобритании. «Болгарская революция должна была стать вступлением в германскую революцию», – заявил он. Коммунисты подняли там восстание, которым руководил будущий глава Коминтерна Георгий Димитров. Было предпринято покушение на царя Бориса, но он спасся, и правительственные войска быстро подавили мятеж.
В Германии же дело обстояло совершенно иначе. В ноябре 1918 года там произошла революция, когда кайзер Вильгельм II был скинут. В стране была образована так называемая Веймарская республика во главе с либеральными демократами. Они не препятствовали образованию партий разного толка, военизированных организаций, разрешали шествия и демонстрации и другие проявления демократии. По сути, попустительство либеральных демократов и привело Гитлера к власти в 1933 году. Наши же либералы привели к власти Ленина в 1917 году.
Страны Антанты (кроме России) посчитали, что выиграли Первую мировую войну. По Версальскому договору они отдали часть немецких земель соседним странам (той же Польше), отобрали колонии Германии, запретили ей иметь флот, армию ограничили 100-тысячным рейхсвером и наложили на нее огромную контрибуцию. Из-за выплаты непомерных сумм в Германии началась гиперинфляция, что привело к обнищанию народа. Немцы, естественно, с таким положением вещей мириться не могли, и поэтому все больше симпатии стали проявлять к коммунистам. К лету 1923 года политическая ситуация в Германии накалилась до такой степени, что стала напоминать ситуацию в России июля 1917 года. Казалось, еще толчок – и коммунисты придут к власти. В этой ситуации Коминтерном было принято решение осуществить вооруженный захват власти. В Москве Карл Радек предложил совершить революцию в Германии в октябре-ноябре 1923 года. Сталин отнесся к этой идее скептически, но возражать не стал, так как был всего лишь секретарем партии, хотя и генеральным, но такого политического веса, который он набрал позже, еще не имел. Неизлечимо больной Ленин в этой авантюре вообще участия не принимал. Нет никакого сомнения: будь он здоров, его энергия и напор обязательно привели бы к революции в Германии. Руководить восстанием назначили Радека. ЦК РКП(б) считал, что «германский пролетариат стоит непосредственно перед решительными боями за власть». В сентябре 1923 года Исполком Коминтерна принял окончательное решение о восстании. Планировалось вооружить до 60 тысяч рабочих только в Саксонии. Советский посол в Берлине Крестинский отвечал за финансирование революции. Дата восстания была назначена – 9 ноября. Двадцатого октября РСФСР разработала план мобилизации, если придется идти на помощь германскому пролетариату. Во исполнение этого плана было сформировано 20 новых дивизий, а Тухачевский перебрался в Литву, поближе к месту событий. Советское полпредство в Германии превратилось в организационный штаб революции; через него из Москвы шли потоки денег, мгновенно превращавшиеся в горы пропагандисткой литературы и оружия. В Германию выехали все сколько-нибудь ответственные товарищи из Москвы – Радек, Пятаков, Уншлихт и другие. На Уншлихта возложили обязанность организовать германскую ЧК.
План был такой: 7 ноября рабочие должны были выйти на демонстрации солидарности с Октябрьской революцией в России. Во время этих демонстраций боевики Уншлихта должны были провоцировать столкновения с полицией, чтобы та начала стрелять. Это, естественно, должно было вызвать негодование рабочих. Восьмого ноября планировалось провести как день демонстраций и столкновений, а 9 ноября отряды Уншлихта должны были захватить важнейшие госучреждения в Берлине, чтобы изобразить стихийную реакцию масс на зверства полиции. А уж потом, по плану, намеченному Коминтерном, – национализация, конфискация и прочие «прелести» для буржуазии, которые были опробованы в России. И понеслось…
Надо сказать, что в ноябрьском восстании участвовали не только коммунисты, но и другие левые силы, в том числе и Национал-социалистическая рабочая партия во главе с Гитлером. Кстати, он действовал более решительно: 8 ноября арестовал правительство Баварии в Мюнхене и объявил, что революция началась. Потом были стычки с полицией и войсками по всей стране. В итоге «реакция» победила. Гитлер оказался в тюрьме, а советские «товарищи» были вынуждены убраться из Германии. Красная Армия не пришла на помощь, потому что с Германией у СССР не было общей границы (между ними лежала проклятая Польша!).
Германская революция 1923 года хоть и управлялась из Кремля, но у руля мировой революции шла жестокая драка за ленинское наследство, хотя Ильич был еще жив. У Ленина было много наследников: Троцкий, Зиновьев, Каменев, Рыков, Бухарин… Рядом с явными кандидатами на «красный престол» стоял с трубкой в зубах скромный Сталин, которого и за претендента-то никто не считал. Все они, кроме Сталина, были за мировую революцию; никто из них не желал видеть своего соперника вождем мирового пролетариата, а потому они давали своим подопечным в Германии противоречивые указания. Добром это закончиться никак не могло, а козлом отпущения за провал революции в Германии «назначили» Карла Радека.
…Мы подробно остановились на мировой революции потому, что некоторые вожди большевиков считали этот призрак явью. Это действительно могло показаться так: Октябрьская революция всколыхнула весь земной шар, и ее примеру последовали многие страны. Где удачно, где неудачно. Где с помощью Коминтерна, а где и без него. Октябрьская революция в России изменила мир, но привести к мировой революции не могла. Почему? Да потому, что у разных стран мира уклад жизни разный. Как мы уже отмечали, Маркс видел движущей силой мировой революции пролетариат. А как быть со странами, где пролетариата как такового вообще не было, или он был слаб, или его все устраивало? Тогда как? Бородачи Маркс и Энгельс об этом совершенно не задумывались и изложили чистую теорию, без практического опыта. Мировая революция – это утопия.
Кстати, меня всегда занимал такой вопрос. В 1871 году во Франции образовалась Парижская коммуна – типичный образчик диктатуры пролетариата (баррикадные бои, расстрел парижских коммунаров и прочее). Почему же Маркс со своим другом Энгельсом не ринулся в Париж, чтобы воплотить свое учение в жизнь? Почему они не стали Че Геварами XIX века? Опасались за свою жизнь? Уже тогда поняли, что их учение есть утопия? Ответа я так и не нашел.
Ярым проповедником этой утопии стал Лев Троцкий, который носился со своей идеей перманентной революции. Перманентная революция – это постоянный, длительный процесс, когда революция из одной страны переходит в соседние страны, и так по цепочке. При этом Троцкий отрицал социалистический характер революции в России (ввиду слабости русского пролетариата и неизбежности его конфликтов с враждебным ему крестьянством) и рассматривал ее как толчок к социалистической революции на Западе. Крестьяне, получив землю, неизбежно станут собственниками, а значит – буржуями. Западные пролетарии, по задумке Троцкого, должны помочь русским рабочим справиться с русским же крестьянством! Вот тогда наступит истинный социализм! А если, паче чаяния, революция на Западе не вспыхнет, то уже установленная диктатура пролетариата в России выродится в новую буржуазию. О возможности построения социализма в одной стране троцкисты даже не думали и считали это невозможным: капиталисты остальных стран обязательно его задушат. Следовательно, необходимо взять курс на мировую революцию.
Иосиф Сталин же считал, что построение социализма в России вполне возможно, и именно в союзе с крестьянством. Были у Сталина с Троцким и другие разногласия, вот почему они и столкнулись.
И еще. Призрак мировой революции – это краеугольный камень всех последующих событий конца 1920-х – середины 1930-х годов, то есть ползучего дворцового переворота. Это борьба Сталина со всякого рода оппозицией в партии и со «старой гвардией», мечтавшей о мировой революции.
Борьба с Троцким
После окончания Гражданской войны внешняя политика Ленина была политикой с двойным дном. С одной стороны, Ленин через своего наркома иностранных дел Чичерина проповедовал идею мирного сосуществования СССР с капстранами и убеждал их в миролюбии советского правительства, а другой – изо всех сил стремился раздуть пламя мировой революции через Коминтерн.
Но вот Владимир Ильич Ленин скончался. Это произошло 21 января 1924 года. Кто станет новым вождем СССР? Поскольку Владимир Ильич был признанным авторитетом и руководителем Октябрьской революции, надо было очень постараться, чтобы занять его место. А место у него было одно, вернее два – председатель Совета Народных Комиссаров (СНК) и член Политбюро. СНК был органом власти наподобие нынешнего российского правительства. Следовательно, Владимир Ленин был премьер-министром, как сейчас у нас Владимир Путин. СНК был высшим исполнительным и распорядительным органом Советского Союза. То есть он исполнял решения, принятые законодательным органом. А законодательным органом в те времена был ВЦИК (Всесоюзный Центральный Исполнительный Комитет). Почему «исполнительный», если он ничего не исполнял, а только издавал декреты, то есть занимался законотворчеством, совершенно непонятно, но большевикам той поры было виднее. Им в то время руководил Михаил Иванович Калинин. По аналогии с нынешней Госдумой – это спикер Борис Грызлов.
Был тогда еще один хитрый орган власти – Политбюро ЦК РКП(б), с 1925 года – ВКП(б). Поскольку диктатура пролетариата за 1920-е годы превратилась в диктатуру РКП(б), все сколько-нибудь значимые должности занимали члены Коммунистической партии. Вот для руководства ими и было создано Политическое бюро. Постановления, принимаемые на Политбюро, были обязательными для всех коммунистов, комсомольцев и беспартийных, вплоть до пионеров. По сути, это был высший орган власти в СССР. Негласный и неконституционный, кстати.
Политбюро было создано в 1917 году, чтобы руководить Октябрьским переворотом, а в 1919 году стало постоянным органом. Кто им руководил? Да никто! Официально в партийной иерархии такой должности, как руководитель или председатель Политбюро, не было. Фактически эту роль исполнял основатель партии Ленин. Однако члены Политбюро – занятые люди, им недосуг заниматься бумажной работой, готовить заседания, вести протоколы и все такое прочее. Для этой чисто технической работы был создан Секретариат. Руководители Секретариата в разные годы назывались по-разному: просто секретарь, председатель Секретариата, ответственный секретарь, но они обязательно были из большевистской верхушки. Первоначально должность руководителя не была связана с руководством партией и рассматривалась как чисто бумажная. Одно время постановления Политбюро подписывал Свердлов, после его смерти – с марта по ноябрь 1919 года – Стасова, затем в помощь Стасовой был избран еще один секретарь – Крестинский. Наконец, в апреле 1922 года были избраны сразу три секретаря – Молотов, Куйбышев и Сталин. Кандидатуру Сталина, по согласованию с Лениным, выдвинул Лев Каменев. Инициативу Каменева поддержал Зиновьев – они, как правило, действовали вместе. Следует отметить, что Каменев полностью находился под влиянием амбициозного Зиновьева. Пленум, собравшийся после XI съезда партии, утвердил Иосифа Сталина в качестве Генерального секретаря. Зиновьев с Каменевым считали Сталина политическим ничтожеством и видели в нем удобного партийного чиновника, но никак не соперника.
На момент болезни и кончины Ленина в Политбюро, на заседаниях которого решались судьбы страны и всего мира, состояло 6 человек: Троцкий, Каменев, Зиновьев, Сталин, Рыков, Томский. Николай Бухарин был включен в него через полгода. Итого – семеро.
Стали решать вопрос: кто же займет место Ленина? Претендентов на «престол» было двое – Троцкий и Зиновьев. Лев Троцкий, создатель Красной Армии и руководитель Октябрьского переворота, считал себя ровней Ленину, а то и на голову выше его. Троцкий никогда не входил в команду Ленина, он был сам по себе. Григорий Зиновьев, напротив, был давним соратником Ленина, приехал с ним в одном пломбированном вагоне, потом они вместе скрывались в шалаше от ищеек Керенского; наконец, Зиновьев был председателем Коминтерна, а значит, выше всех по коммунистической иерархической лестнице. Чтобы не ссориться (ссоры оставили на потом), Председателем Совнаркома избрали нейтрального председателя ВСНХ (Высшего совета народного хозяйства) – Алексея Рыкова. Этот ВСНХ был создан для управления всем народным хозяйством и финансами СССР. Большая должность!
Кстати, Рыков запомнился не тем, что сел в кресло Ленина, а… водкой «рыковкой»! Это же целая история! Дело в том, что с началом Первой мировой войны в 1914 году в России был введен «сухой» закон. Ни «временные», ни большевики отменять его не стали. Надо полагать, допивали то, что было изготовлено до того. Так он и просуществовал целых 10 лет (как народ терпел такое безобразие, уму непостижимо!), пока предсовнаркома Рыков не озаботился пополнением бюджета страны и с этой целью снял «сухой» закон. Вот что по этому поводу записал в своем дневнике Михаил Булгаков: «В ночь с 20 на 21 декабря 1924 года… В Москве событие – выпустили 30-градусную водку, которую публика с полным основанием назвала “рыковкой”. Отличается от царской тем, что на десять градусов слабее, хуже на вкус и в четыре раза дороже ее». Сей факт Булгаков запечатлел в своем бессмертном романе «Собачье сердце»: профессор Преображенский и доктор Борменталь обсуждают качество «рыковской» водки. Кстати, сам Алексей Рыков был горьким пьяницей. Это тоже отмечено Булгаковым.
Теперь – кратко о политическом лице действующих лиц (извините за тавтологию). В послереволюционный период, после провала соцреволюций на Западе, Ленин переосмыслил Маркса и разработал собственное учение – марксизм-ленинизм. Этот «изм» учил, что социализм можно построить и в одной отдельно взятой стране, причем при помощи крестьянства. Что касается мировой революции, то рабочие капстран сами должны дозреть до восстания, и только тогда им на помощь может прийти Красная Армия.
Троцкий же создал свое учение (будем называть его марксизм-троцкизм). Он призывал возродить чистый ортодоксальный марксизм (считая, что Ленин извратил его), призывал к перманентной революционной войне, отрицал идею построения социализма в одной стране (да еще при помощи крестьянства) и яростно критиковал сложившиеся в СССР порядки. Особенно он ругал Политбюро за отсутствие внутрипартийной демократии. Что это была за «демократия», мы расскажем ниже.
Сталин же до конца своих дней считал себя верным ленинцем (и неоднократно подчеркивал это). Он также был уверен, что построение социализма в одной стране вполне возможно, а мировую революцию следует начинать только тогда, когда накопятся силы. А для этого нужно сначала провести коллективизацию, индустриализацию, укрепить экономику и создать мощную Красную Армию. Согласно Марксу, мировая революция может победить только в ходе мировой войны. Сталин превратил это чисто умозрительное заключение основоположника в жизнь. В ходе Второй мировой войны и сразу после нее Восточная Европа стала социалистической, а влияние СССР распространилось на добрую половину мира.
Вот такие задумки были у Сталина. Но прежде всего ему нужно было укрепить советскую государственность и устранить тех, кто призывал к мировой революции прямо здесь и сейчас. Добром это закончиться не могло: СССР в то время просто смяли бы.
В 1921 году Политбюро состояло из пяти человек: Ленина, Сталина, Троцкого, Зиновьева и Каменева. Это была та еще компания! Троцкий мечтал о мировой революции и даже задумывался о военном походе на Индию. Сталин выступал за прочный государственный порядок в СССР. Зиновьев с Каменевым были ни то ни се: теоретизировали, болтали и тяготели больше к Сталину; нет, совсем не из-за того, что тот был государственником, а из личной неприязни к надменному Троцкому. Последний, впрочем, отвечал им взаимностью. Кроме того, эти два товарища слишком запятнали себя предательством в 1917 году, когда выложили в прессе ленинский план захвата власти. Ленин потом простил их, но Троцкий со Сталиным – нет.
Только железная воля и авторитет Ленина могли привести эту компанию «к единому знаменателю». Однако в мае 1922 года Ильич тяжело заболел. Периодически ему становилось то хорошо, то плохо, но в мае 1923 года состояние его здоровья ухудшилось окончательно. Его разбил инсульт. Ленин окончательно отошел от дел и переселился в Горки. Надо сказать, что эта дача располагалась в Московской губернии, вдалеке от Москвы. Соратники по Политбюро таким образом изолировали Ильича от внешнего мира под предлогом заботы о его здоровье и даже запретили Крупской разговаривать с ним на политические темы.
Поэтому, когда Ленин заболел, противоречия между вождями сразу же стали антагонистическими. Кроме Троцкого и Зиновьева на власть в СССР претендовал еще и Сталин, но он предпочитал все делать тихой сапой и не лез на рожон. Впрочем, Зиновьев (с Каменевым – куда ж без него!) в вожди хотел (слава, почет, уважение и другие приятности), но работать категорически не желал.
Работа руководителя государства – каторжный, каждодневный труд по 24 часа в сутки. Недаром В. Путин жаловался, что, будучи президентом, он пахал, как раб на галерах. Руководитель государства имеет большие права, но и несет большую ответственность. А отвечать Зиновьев ни за что не хотел. Куда почетнее критиковать все и вся (тут они с Троцким были единодушны): и заботы никакой, и безопасно. За спиной Зиновьева стояла ленинградская партийная организация, вождем которой он был с 1917 года. В Ленинграде процветал культ Зиновьева.
В «ленинском» Политбюро 1924 года была и такая личность, как Николай Бухарин. За ним стояла московская парторганизация. Бухаринцы были коммунистами, в основном непролетарского происхождения – выходцами из богатых семей. Социальное происхождение накладывало отпечаток на их радикализм: они тоже хотели совершить мировую революцию и смести буржуазию с лица земли. Это было самое радикальное крыло партии. Однако вождем московских большевиков Бухарин так и не стал: он был слишком слабовольным человеком и все говорил, говорил и говорил. Недаром Троцкий прозвал его «Коля-балаболкин», хотя Ленин называл его «любимчиком партии». Определение Троцкого в данном случае правдивее. Кроме того, Бухарин, когда ему требовалось принять конкретное решение, за которое нужно отвечать, начинал метаться, паниковать и предавать, предавать, предавать. Николай Бухарин долго состоял в оппозиции к Ленину, но Ильич все ему прощал.
Так вот, первым кандидатом «на вылет» был Лев Троцкий. Троцкий был высокомерным, надменным, самоуверенным человеком, склонным к театральным жестам и позированию. Его не любили все члены Политбюро, однако же он смог заразить своими идеями многих коммунистов в СССР. Их стали называть троцкистами. Троцкий умел себя подать, и его авторитет в массах был огромным. По всей стране рассылались два портрета – Ленина и Троцкого. В популярной тогда песне «О Советской Армии», первые строки которой помню и я, пелось: «Так пусть же Красная сжимает властно свой штык мозолистой рукой…» И дальше: «С отрядом флотским товарищ Троцкий нас поведет в последний бой». Это уже при мне не пелось.
Однако главным врагом Троцкого был он сам. Невероятно склочный по натуре, он умудрился поссориться со всеми, с кем имел дело, оскорбить и обидеть их. До 1917 года он постоянно нападал на Ленина, и лишь революция сблизила их. И большевиком он стал только в августе 1917 года, до тех пор пребывая в рядах меньшевиков. Основным же его занятием в Политбюро 1920-х годов стала критика всего, что происходило от власти: за что боролись? И в самом деле: отмена военного коммунизма, замена продразверстки продналогом, НЭП, партмаксимум – это никак не вписывалось в его представления о коммунистическом настоящем страны Советов.
После окончания Гражданской войны вдруг оказалось, что товарищу Троцкому совершено нечем заняться. В 1921 году Ленин предложил ему пост наркома продовольствия голодающей Украины, но он отказался. Ленин подумал, что эта должность слишком мала для честолюбивого Лёвушки, и предложил ему стать своим заместителем по Совнаркому – Троцкий не захотел. Ему претило быть заместителем кого бы то ни было… Между тем он все еще оставался наркомвоенмором, но война-то уже закончилась! Чем обязан заниматься руководитель военного ведомства после войны? Правильно, он должен заниматься демобилизацией лишних солдат; а с помощью оставшихся крепить оборону страны: оснащать армию современным вооружением, техникой, налаживать дисциплину и т. д. Красная Армия после Гражданской войны представляла собой ту еще банду! Однако заниматься всей этой каждодневной рутинной работой Лев Давидович не желал. Его стихией была война, митинги и оркестры (а говорить он любил), лавины конницы под гул канонады. Были случаи, когда он одним словом останавливал бегущих с поля боя красноармейцев. Он был хорошим организатором, но плохим управленцем, и поэтому увиливал от любого серьезного дела. Поскольку денег на мировую революцию правительство СССР стало выделять все меньше и меньше, «товарищ Троцкий» откровенно заскучал.
Не зная, куда себя девать, он пристрастился к охоте и даже создал Центральную комиссию по охоте и рыболовству при штабе РККА. На заседаниях Политбюро, на которых решались важнейшие вопросы жизни страны, он откровенно скучал или демонстративно почитывал английские и французские романы. Наконец Ленин не выдержал такого откровенного саботажа и предложил собирать Политбюро, не ставя в известность Троцкого. Даже так! Вместо того, чтобы дело делать, Троцкий мутил воду и критиковал все и всех.
От троицы претендентов на ленинское наследство выгодно отличался набирающий силу Сталин. Ведь кроме схоластических рассуждений о судьбах мировой революции, надо было и ДЕЛО делать. Кто этим мог заняться? «Теоретики» Зиновьев с Каменевым? Или позер и критикан Троцкий? А ежедневно вопросами огромной страны занимался именно Сталин. Он начал подбирать себе команду – Молотов, Каганович, Ворошилов, Орджоникидзе, наконец, Дзержинский. На самом деле «железный Феликс», помимо чекистской работы, еще и руководил железными дорогами, занимался ликвидацией беспризорности и милицией, с 1924 года был председателем ВСНХ (вместо Рыкова), председателем Госкомитета по трудовой повинности; кроме того, в его подчинении был ряд армейских и флотских частей. Он был верным и последовательным помощником и сторонником Сталина. В его руках была сосредоточена огромная власть.
Ну вот, краткую характеристику действующим лицам мы дали, а теперь поговорим о партии. Сталин мечтал о партии как о некоем Ордене меченосцев – немногочисленном, но сплоченном, со строгой дисциплиной и иерархией, вся сила и ум которого должны быть направлены на достижение определенной поставленной цели. Никакие сомнения или дискуссии в этом ордене не приветствовались и даже строго пресекались. Политбюро сказало «надо» – все коммунисты должны ответить «есть!». Он не допускал существования в партии различных фракций и группировок, не говоря уже об инакомыслии. В конце концов Сталин такую партию создал. Это было полезно как для самой партии, так и для страны, добившейся невероятных успехов в общественном развитии и экономике. В той же войне… Да во всем!
А что было при Ленине? А при Ленине партия представляла собой самый настоящий дискуссионный клуб. Мы уже отмечали выше, что каждая новая идея Ленина воспринималась соратниками неоднозначно: они ее долго обсуждали, спорили и ругались между собой, вносили поправки и бесконечно болтали. Да иначе и быть не могло, ведь вся жизнь «старых большевиков» проходила в бесконечных и бессмысленных спорах и дискуссиях. Ленин иногда в гневе порывался уйти в отставку, яростно доказывал свою правоту, многократно выступал и уговаривал своих товарищей, которые его порой ни в грош не ставили. Так было при осуществлении Октябрьской революции, при заключении Брестского мира, при введении НЭПа и еще в тысячах случаев. Поразительно, но Горбачев в годы перестройки призывал вернуться к ленинским нормам партийной демократии! Однако это была не демократия, а сплошная болтология. Собственно говоря, чем Михаил Сергеевич и занимался.
Вот и сейчас: еще не закончилась Гражданская война, а в начале 1920 года вспыхнула дискуссия о профсоюзах. Занимавшие высокие посты члены РКП(б) вдруг озаботились, какую же роль будут играть профсоюзы в будущем? Дискуссия велась на партсобраниях разного уровня, на всевозможных съездах и в партийной печати. В ее ходе в РКП(б) сформировались несколько групп, придерживающихся того или иного мнения. К началу 1921 года выделились четыре такие группы: «производственная оппозиция», стоящая на платформе Троцкого, «рабочая оппозиция» во главе со Шляпниковым, группа «демократического централизма» (Бубнов, Сапронов и другие). (Мы еще встретимся со всеми товарищами ниже.) Особняком стояла группа Ленина.
Троцкий со своими сторонниками предлагал ввести всеобщую трудовую повинность, милитализировать народное хозяйство и при помощи профсоюзов создать трудовые армии (прямо по Марксу!). Естественно, во главе всех этих трудовых армий Троцкий видел себя, любимого.
«Рабочая оппозиция» («оппозиция» в переводе с латыни – это противопоставление, сопротивление, в данном случае – Ленину) рассматривала профсоюзы как высшую форму организации пролетариата, требовала упразднить наркоматы и передать профсоюзам не только их функции, но и право руководить всем народным хозяйством СССР.
«Демократические централисты» вообще выступали против руководящей роли партии в Советах депутатов разных уровней и в профсоюзах, а внутри РКП(б) предлагали образовать различные фракции и группировки (чтобы было чем заниматься, надо полагать – вволю поболтать). Бухарин даже договорился до того, что профсоюзы должны заменить Совнарком! Интересно, а куда он думал Ленина деть?
Наиболее многочисленной была группа Ленина, определившая профсоюзы как «школу коммунизма». Его поддерживали Сталин, Каменев и Зиновьев.
Итоги этой дискуссии были подведены на X съезде РКП(б) в марте 1921 года. На этом съезде Ленин заявил, что тема профсоюзов не является актуальной на сегодняшний день, и охарактеризовал профсоюзную дискуссию как «навязанную». А навязал эту дискуссию Лев Давидович Троцкий, стремившийся занять лидирующее положение в стране. Эта дискуссия угрожала расколом партии и заменой Ленина Троцким. Под видом дискуссии разворачивалась банальная война за власть. Члены Политбюро откровенно опасались установления диктатуры Троцкого.
В конце доклада Владимир Ильич призвал к сплочению партии и заявил о недопустимости существования в ней оппозиции. Несмотря на этот призыв, в РКП(б) вплоть до конца 1920-х годов существовали «правая» и «левая» оппозиции, которые придерживались различных точек зрения на те или иные политические либо экономические вопросы жизни страны. (Сталин всех этих оппозиционеров терпеть не мог, потому что они угрожали единству партии, и позже разобрался с ними по полной программе.) Сталин выиграл войну с оппозицией, и в этом была его огромная заслуга. С оппозицией СССР не достиг бы таких успехов ни в экономике, ни в военном деле, ни в партийном строительстве.
…Зиновьев с Каменевым считали, что главную опасность для них представляет Троцкий, а потому они поддерживали Сталина. Они считали его человеком с ограниченными политическими возможностями. Между тем Иосиф Виссарионович, став генсеком, набирал силу. Дело в том, что РКП(б) была устроена так, что все партийные руководители не избирались рядовыми партийцами, а назначались сверху. Формально говорилось: мы, мол, тут посоветовались и решили выдвинуть кандидатуру товарища такого-то на должность… Против такого решения вышестоящего партийного органа (а тем более Секретариата Политбюро) не попрешь, и рядовым коммунистам ничего не оставалась делать, как голосовать за предложенную кандидатуру. Став генсеком, Сталин стал назначать на высокие руководящие посты сторонников своих идей. В 1922–1923 годах состоялось около тысячи таких назначений, в том числе на должности секретарей 42 губкомов. В августе 1922 года в стране работало уже около 15 тысяч партийных функционеров, тогда как в 1919 году их было всего 80 человек. Наверху этой пирамиды стоял Сталин. «Кадры решают все!» – таким был лозунг Сталина. Троцкий видел это усиление позиции Кобы и стал опасаться, как бы партия не превратилась в бюрократический аппарат (вместо того, чтобы сражаться за мировую революцию).
Ленин был обеспокоен расколом в воззрениях своих «товарищей» по партии – Троцкого и Сталина – и написал «Письмо к съезду», иными исследователями трактуемое как «Завещание Ленина». Его история такова. Приближался XIII съезд РКП(б). В его преддверии тяжело больной Ленин написал ряд заметок, в том числе и это «Письмо к съезду». В нем он писал буквально следующее:
«Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала уже его борьба против ЦК, в связи с вопросом о НКПС, отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела. Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу, и если наша партия не примет мер к тому, чтобы этому помешать, то раскол может наступить неожиданно…» Таким образом, Ленин фактически признал, что у партии есть два лидера – Сталин и Троцкий.
Потом Ленин написал еще и добавление к этому письму: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, а именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам…»
Все дело в том, что эти заметки были написаны не рукой Ильича, а рукой Крупской! Он ей диктовал, поскольку его разбил паралич и сам он писать не мог! Более того, у него отнялась речь! И если первую заметку еще хоть как-то можно приписать Ильичу, то вторую – совершенно невозможно, и вот почему. Ленин действительно был озабочен разногласиями Троцкого со Сталиным, почему и надиктовал эту заметку. Вторую же заметку (я в том абсолютно уверен) сочинила Надежда Константиновна, потому что была зла на Сталина. Мы уже говорили, что члены Политбюро, заточив Ленина в Горках, запретили его окружению обсуждать с ним политические темы. Это объяснялось заботой о здоровье больного Ильича. А Крупская не удержалась и рассказала Ленину о разногласиях между Троцким и Сталиным. Вот почему текст первой заметки принадлежит Ленину: в нем речь идет только о возможном расколе в Политбюро. После этого Ленину стало совсем худо – переволновался Ильич за судьбу партии. У него пропала речь. Сталин, узнав об этом, позвал Крупскую к телефону, грубо обругал ее, назвав «коровой» (у Крупской и в самом деле из-за базедовой болезни были выпучены глаза). Вот Крупская, обидевшись на Сталина, и дописала в «Письме к съезду», что Сталин груб и его за это надо сместить с поста генсека. Отомстила, можно сказать. В то же время она была сторонницей Троцкого, почему и превозносила его до небес.
Тем не менее инсинуации Крупской были приняты Политбюро за чистую монету (у Ленина-то уже не спросишь!). Принципиальный Сталин тут же заявил о своей отставке. Каменев предложил решать вопрос о перемещении Сталина с поста генсека голосованием. Большинство высказалось за Сталина, против – только Троцкий и его сторонники. Затем проголосовали за то, чтобы этот «ленинский» документ был зачитан делегациям на XIII съезде. Так и поступили; все делегаты съезда были ознакомлены с этим письмом. Между тем уже после смерти Сталина стали ходить слухи, что он скрыл «Завещание Ленина» и тем самым узурпировал власть. На XX съезде об этом кричал лжец Хрущев; уже в наше «демократическое» время был снят фильм по рассказам Варлама Шаламова «Завещание Ленина». Его якобы прессовали за то, что он тайно распространял это «завещание». Одна беда: о «Письме к съезду» знали все коммунисты Советского Союза! Но современные извратители истории, разные там Млечины и Сванидзы, еще не на то способны в своем зверином антисталинизме. А это был лишь малюсенький эпизод борьбы с оппозицией, основанный к тому же на личной обиде Надежды Константиновны.
А Троцкий продолжал свою борьбу со Сталиным, критикуя все и вся. В мае 1923 года в «Правде» он подверг критике его взгляды по национальному вопросу. После провала коммунистического мятежа 1923 года в Германии Троцкий инициировал дискуссию о внутрипартийной демократии. В октябре он направил письмо к членам ЦК, в котором отмечал оторванность ЦК от партии и складывание аппарата партийных секретарей, решавших все важнейшие партийные и государственные дела. Это письмо нашло отклик в душе так называемых «старых большевиков», привыкших к той говорильне, которая существовала при Ленине. Они даже подписали особый манифест от имени 46 членов ЦК. Если говорить коротко, они призывали к свободе дискуссий по любому поводу без конца и края. Известно ведь: где соберутся два политика, там обязательно присутствуют три мнения. Дискутировать предлагалось в тот момент, когда страна находилась в тяжелейшем положении, – разруха. Надо было дело делать, а не дискутировать бесконечно по любому вопросу! Известный современный беллетрист Елена Прудникова привела пример: попробуйте организовать дискуссию на демократических началах в бригаде, например, ремонтных рабочих из пяти человек, и вы увидите, что они вам наремонтируют. Так и с партией (а партия была одновременно и государством): вместо четкого выполнения приказов предлагалось разводить бесконечные антимонии. Одним словом, «подписанты-46» поставили Политбюро перед фактом: либо они возрождают дискуссии, либо партия распадается на отдельные группировки. Оппозиция хотела дискуссии, и она ее получила. В ходе дискуссии, развернувшейся в декабре – январе 1923–1924 годов, оппозиция потерпела полное поражение: за позицию Политбюро высказалось 98 % партийцев, а за предложение оппозиции – лишь 2 %. В ответ на это «тройка» – Сталин, Каменев и Зиновьев – на XIII партийной конференции осудила Троцкого и всю его оппозицию за фракционность и за «меньшевистский уклон». В декабре 1923 года Политбюро достигло с Троцким временного компромисса. Однако сразу же после этого он опубликовал свою работу «Новый курс», в которой призывал к обновлению «старой гвардии» и привлечению в ряды партийцев молодежи. Теперь уже возмутились «старые большевики», и Сталин в том числе. Таким образом, инспирированная Троцким дискуссия в партии по самым разным вопросам в декабре 1923 года достигла апогея. Дело дошло до того, что начальник политуправления Красной Армии В. Антонов-Овсеенко даже написал в Политбюро письмо с угрозами: если тронете Троцкого, то вся армия выступит на его защиту. Обстановка в стране была такой, что в начале 1924 года всерьез ждали военного переворота. Однако Троцкий струсил и отмолчался, а без него устраивать путч никто не решился.
Однако это были еще не все проделки хитроумного Троцкого. В первых числах января 1924 года в газетах появился бюллетень о состоянии здоровья Троцкого и рекомендации врачей уехать лечиться на Кавказ на два месяца. Сталин сразу же уловил в этом инсинуации Троцкого, который за время своей «болезни» опубликовал три статьи и целый ряд брошюр, лишь обостривших внутрипартийную борьбу.
Когда 21 января 1924 года умер Ленин, Троцкого не было в Москве. Он ехал на лечение. О его смерти он узнал 22 января в Тбилиси. На похоронах Ленина он не присутствовал и позже обвинил Сталина в том, что ему, видите ли, указали неправильную дату погребения Ильича (хотя он мог бы воспользоваться аэропланом). Отсутствие амбициозного Троцкого на похоронах было его серьезной ошибкой.
Сталин использовал похороны Ильича, чтобы утвердиться в качестве наследника и в положении лидера. Для борьбы с троцкистами и чтобы ослабить их влияние, он призвал в партию 100 тысяч новых членов.
Следующие два года (1924 и 1925) были годами относительного затишья. Все лето 1924 года Троцкий демонстративно не затрагивал вопросы, по которым у него были разногласия с «тройкой». Он даже отказался принять участие в V конгрессе Коминтерна, посвященного разногласиям в РКП(б). В июне он, как обычно, уехал отдыхать в Кисловодск. Там он написал статью «Уроки Октября», в которой подчеркивал свою близость с Лениным, тем самым претендуя на роль его наследника. «Я не гожусь для поручений, – писал он впоследствии в автобиографии. – Либо рядом с Лениным, если бы ему удалось поправиться, либо на его месте, если бы болезнь одолела его». Эта статья была с неприязнью встречена «старыми большевиками» за вольную трактовку событий и имела ощутимые отрицательные последствия для карьеры Троцкого. Она способствовала консолидации антитроцкистских сил в партии, что позволило Сталину сместить его с поста наркомвоенмора. Вместо него был назначен герой гражданской войны Михаил Фрунзе, а Троцкий перешел на работу в ВСНХ.
После этого Троцкий окончательно встал на путь противодействия Сталину. Тот отвечал ему взаимностью. На XIV съезде ВКП(б) в 1925 году Троцкий был опять избран в Политбюро, но никаких постов не получил. На следующий год за оппозиционную деятельность он был выведен из состава Политбюро, а в 1927 году за организацию антиправительственной демонстрации по случаю 10-летия Октября Троцкий лишился членства в партии. Тогда он организовал уличные беспорядки и большой публичный митинг в МГУ; ему удалось даже напечатать и распространить «Платформу оппозиции». Седьмого ноября в Москве и Ленинграде сторонники оппозиции вышли на демонстрации с лозунгами «За ленинский ЦК ВКП(б)» и «Выполним завещание Ленина». Кое-кто нес портреты вождей, к тому времени уже запрещенные к публичному вывешиванию, в том числе и портрет Троцкого. В Москве произошли стычки между сторонниками Сталина и Троцкого. Досталось и проезжающему на автомобиле самому возмутителю спокойствия. Дошло до того, что милиционеры и военные открыли стрельбу по машине Троцкого. В этот день стычки и беспорядки произошли во многих местах столицы. Командующему Московским военным округом Шапошникову даже пришлось посылать на улицу броневики.
Сталин обвинил Троцкого в попытке захвата власти и предложил ему съехать с кремлевской квартиры, раз он уже не член Политбюро и даже не член партии, а просто беспартийный товарищ. Троцкий не пожелал выезжать из квартиры, мотивируя это тем, что еще не успел собрать вещи, и его пришлось выносить на руках. Любил Лев Давидович театральные жесты! Провожать Троцкого в ссылку пришло около трех тысяч человек. Проводы «демона революции» превратились в демонстрацию, закончившуюся стычкой с милицией.
В том же году он был отправлен в ссылку в Алма-Ату, однако продолжал свою заговорщицкую деятельность и там. Поэтому в 1929 году его выслали в Турцию, а в 1932 году вообще лишили советского гражданства. После Турции он жил то во Франции, то в Дании, то в Норвегии, но нигде подолгу не задерживался, поскольку его знали как одного из теоретиков мировой революции и постоянно угрожали выдать советскому правительству. Оно им, капиталистам, которых обещал уничтожить Троцкий, надо? Наконец, Троцкий, не выдержав гонений в Европе, переехал по приглашению своего сторонника, президента Мексики Кальдерона, в эту страну. Это случилось в 1936 году. Проживая в Мексике, Троцкий не оставлял борьбу против Сталина, постоянно поддерживал связь с оппозицией внутри СССР и даже издавал свой журнал под названием «Бюллетень оппозиции». Так продолжалось до 1940 года, пока Троцкий не был убит агентом советских спецслужб Рамоном Маркадером.
Вопрос: почему его не ликвидировали раньше? Это могли сделать как в Алма-Ате, так и в любом европейском городе. За этим дело не стало бы. Оригинальную версию на этот счет высказал писатель Суворов (он же перебежчик Резун). Все это время Троцкий в своем тщеславии описывал Сталина как полное ничтожество, а сталинский СССР – как колосса на глиняных ногах. Это устраивало до поры до времени Сталина: пусть враги остаются в неведении. Однако как только Троцкий стал писать, что сталинский СССР представляет собой угрозу для капиталистического окружения, он тут же получил удар по затылку ледорубом.
Борьба с Зиновьевым
Борьба Сталина с Зиновьевым началась не после падения Троцкого, а одновременно с ним. Если на первых порах обеспокоенные претензиями Троцкого на власть Зиновьев с Каменевым выступали вместе со Сталиным, то в 1925 году, после ослаблений позиций последнего, они стали опасаться уже Сталина. Их волновали возросшие за это время (не без их же помощи) авторитет и влияние Кобы. Напомним, что Зиновьев тоже мнил себя наследником Ленина и вообще руководил Коминтерном – штабом мировой революции. Кому, как не ему, быть очередным вождем всемирного пролетариата?!
В сентябре 1925 года дуэт Каменев-Зиновьев стал квартетом: к ним присоединились Крупская и нарком финансов Сокольников (Бриллиант). За ними последовали другие, недовольные политикой Сталина, лица. Они создали так называемую «новую оппозицию» (в противовес старой, троцкистской). На XIV съезде ВКП(б) в декабре 1925 года Сталин наконец добился своего: оставить бредни о мировой революции, взять курс на построение социализма в одной стране и мирно сосуществовать с другими странами.
На него тут же набросился «квартет». Они отрицали возможность построения социализма в СССР по причине его культурной и технической отсталости и мирное сосуществование с капстранами, а также отсутствия пролетарских революций на Западе. Еще они подвергли критике сталинский курс на превращение СССР в индустриальную державу, утверждали, что промышленность страны имеет не социалистический, а государственно-капиталистический оттенок, что НЭП есть отступление перед капиталистическими элементами, что советская экономика всецело зависит от капиталистического рынка и что госмонополия внешней торговли не нужна. Взамен этого «новая оппозиция» предлагала направлять средства на развитие не тяжелой индустрии, а легкой промышленности и на ввоз товаров из-за границы. Также оппозиционеры считали, что крестьянин не может быть союзником рабочего. «Новая оппозиция» предлагала немедленно поднять зарплаты во всех отраслях промышленности (что было популизмом чистой воды), чтобы как минимум 90 % рабочих были коммунистами, и тому подобную чушь.
Особо рьяно выступал Каменев. Он заявил: «Я пришел к убеждению, что товарищ Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штаба». Делегаты съезда его чуть ли не дохлыми кошками забросали: ну сколько можно? Революция, потом Гражданская война, иностранная интервенция, советско-польская война… Достали! Пора переходить к мирной жизни, растить и учить детей, заниматься восстановлением народного хозяйства… А он снова о мировом пожаре под руководством Зиновьева! Сталин олицетворял для делегатов мирный труд и созидание, а Каменев звал к разрушению. Короче: Сталин – это мир, а Зиновьев – это война.
Поэтому делегаты XIV съезда решительно осудили заявления оппозиции и ответили, что для построения социализма в СССР есть все предпосылки, несмотря на задержку мировой революции (ох, как крепко сидела в головах коммунистов эта бредовая идея!). Под конец оппозиция опять потребовала слова. И это слово было сказано: проявилось истинное лицо оппозиционеров. Если раньше они прикрывались псевдореволюционными лозунгами, то теперь заявили напрямую: убрать с поста генсека Сталина и его сторонников; назначить вождем партии Зиновьева и привлечь к партийному руководству представителей всех ранее существовавших оппозиций – «рабочей оппозиции», группы «демократического централизма» и других группировок, поддерживающих идеи троцкизма. Троцкий со своими сторонниками на съезде не выступал, но молча поддерживал «новых оппозиционеров», скрывая, что уже договорился с ними о совместной борьбе против сталинского курса.
В итоге оппозиция получила на съезде мощный отпор – она проиграла. Из шести с половиной сотен делегатов «против» позиции Сталина проголосовало только 65 человек. Сталин остался на своем посту, РКП(б) была переименована в ВКП(б), а «новая оппозиция» осуждена за фракционность и за подрыв единства партии. Гнездом «новой оппозиции» стал Ленинград, где Зиновьев руководил партийной организацией и вел широкую пропаганду своих идей среди питерских коммунистов. После окончания XIV съезда в Ленинград послали группу делегатов, чтобы они разъяснили вредную сущность зиновьевской оппозиции. В итоге в феврале 1926 года Ленинградская губконференция большевиков отстранила Зиновьева и его ставленников от руководства парторганизацией. Новым лидером ленинградских коммунистов был избран Сергей Миронович Киров.
Однако разгромленные лидеры «новой оппозиции» не сложили оружия и в 1926 году объединились с троцкистами, создав троцкистско-зиновьевский блок. Их платформа представляла собой смесь троцкизма с идеями Зиновьева: с одной стороны, мировая революция, вплоть до объявления войны капстранам, чтобы подтолкнуть в них рабочее движение, а с другой – вся та ерунда, которую несли на съезде (вроде повышения зарплаты независимо от производительности труда), клевета и критика ЦК за все и вся и стремление захватить лидирующее положение в партии.
Весной 1926 года троцкисты и зиновьевцы стали на путь борьбы против линии ЦК. Они начали создавать свои группы на местах, открыли подпольные типографии, распространяли оппозиционную литературу. «Новая оппозиция» была опасна тем, что действовала тайно и ничем себя не выдавала. Она пыталась использовать в своих целях аппарат Коминтерна и, установив связи с троцкистами из других компартий, перешла от легальной деятельности к нелегальной. На июльском Пленуме ЦК 1926 года троцкисты и зиновьевцы выступили с совместным «Заявлением 13-ти» – развернутой платформой блока. Пленум осудил их действия и вывел Зиновьева из состава Политбюро, а в октябре того же года он лишился и поста председателя Коминтерна. В том же октябре Троцкий тоже был выведен из Политбюро. Однако они не унимались. В мае 1927 года лидеры оппозиции направили в ЦК новое «Заявление 83-х», в котором обвиняли руководство в том же, что и на XIV съезде. Ничего нового. Оппозиционеров строго предупредили, но они продолжали бузить. За это октябрьский Пленум 1927 года исключил Зиновьева и Троцкого из ЦК. Седьмого ноября 1927 года, как мы уже писали, лидеры оппозиции пытались организовать демонстрации под своими лозунгами, но были биты сторонниками Сталина. В ноябре 1927 года Троцкий с Зиновьевым были исключены из партии. XV съезд партии, состоявшийся в декабре 1927 года, подвел итоги борьбы с троцкистско-зиновьевским антипартийным блоком, утвердил решение об исключении из ВКП(б) Троцкого и Зиновьева и ряда видных оппозиционеров (среди них были Каменев, Серебряков, Антонов-Овсеенко, Муралов, Шляпников, Пятаков, Радек и другие, по-прежнему громко именующие себя «ленинской гвардией»). Съезд также призвал коммунистов «принять все меры идейного воздействия на рядовых членов троцкистской оппозиции с целью их убеждения при одновременном очищении партии от всех явно неисправимых элементов троцкистской оппозиции». В соответствии с этим призывом впоследствии из партии было исключено еще примерно 10 тысяч членов оппозиции. Таким образом, по решению XV съезда троцкизм был поставлен вне закона.
Как мы уже знаем, Троцкого в 1929 выслали за границу, а Зиновьев с Каменевым опять совершили подлость: они вдруг уверовали в построение социализма в СССР, отреклись от Троцкого (за что Лев Давидович на них сильно обиделся) и попытались наладить отношения со Сталиным, но он им не поверил и не простил. После своего покаяния в 1928 году Зиновьев был восстановлен в партии и назначен ректором Казанского университета, потом работал в Центросоюзе, а в 1934 году даже был приглашен на XVII съезд партии, где пел дифирамбы Сталину.
В 1928 году Льва Каменева тоже восстановили в партии, дали работу. Сначала он работал в ВСНХ СССР, а с 1929 года – председателем Главного концессионного комитета при Совнаркоме.
Борьба с оппозиционным подпольем
Казалось, на этом можно было бы и закончить. Враги Сталина были побеждены. Лев Троцкий выслан за границу, Зиновьев и Каменев повержены, унижены и растоптаны. Победа Сталина над соперниками объяснялась нешаблонностью его мышления, умением преодолевать власть мертвых догм и предвзятых оценок. Сталин смотрел на вещи трезво и незашоренно. Ползучий дворцовый переворот, занявший у Сталина три года после смерти Ленина, совершился. Он стал неформальным лидером нации и формальным – партии. Однако это был еще не конец борьбы.
Потерпев сокрушительное поражение, оппозиционеры и не подумали сложить оружие. Как мы уже писали выше, они ушли в подполье: начали проводить нелегальные сходки, открыли свои типографии, распространяли свою литературу. Вскоре появилась настоящая «теневая партия» со своими первичными ячейками, райкомами и губкомами. Отделения этой партии были в Москве, Ленинграде, Харькове, Одессе, в Грузии, на Урале, в Сибири. Особое место в этом списке занимал Ленинград, где царил культ Зиновьева. Работа оппозиции была поставлена на широкую ногу. Она имела свою агентуру в ЦК и ОГПУ, среди высшего комсостава Красной Армии. Для связи с оппозиционными группами в других компартиях использовали своих единомышленников, работавших в МИДе и во Внешторге. Активную пропаганду из-за границы вел и Троцкий; в СССР у него осталась масса единомышленников.
Поначалу к оппозиционерам относились довольно лояльно (ведь свои же товарищи, только заблуждающиеся). Часто к ним на сходки приходили сотрудники ОГПУ и просто предлагали разойтись подобру-поздорову. Иногда сторонники ЦК (читай – Сталина) устраивали им мордобой. Особенно в этом преуспел студент Георгий Маленков (будущий глава государства), организовавший настоящие погромные шайки из комсомольцев. Его отряды назывались СББ (Сталинские батальоны башибузуков). Они были вооружены палками, камнями, тухлыми яйцами и другим подручным материалом. Маленковцы срывали собрания оппозиционеров, забрасывали их яйцами, картошкой, галошами, разгоняли палками… Естественно, те в долгу не оставались, и стычки превращались в настоящие бои без правил.
Власти понимали, что с оппозицией надо что-то делать. Нельзя же им позволять без конца мутить воду. Сразу же после высылки Троцкого за рубеж начались аресты «подпольщиков». Времена были еще не совсем людоедские, и максимум, что им грозило, – это ссылка. «Старые большевики», привыкшие к такому времяпрепровождению при царе, объединялись в кружки, вербовали новых сторонников из местного населения и вели активную переписку. В общем, занимались своим любимым делом. При этом существовали подпольные оппозиционные организации различного толка: троцкисты, зиновьевцы, децисты (то бишь демократические централисты), возникшие еще в начале 1920-х годов во время дискуссии о профсоюзах. Хорошо законспирированные организации последних действовали в Москве, Ленинграде, Харькове, Орехово-Зуеве и других городах страны. Они, в частности, распространяли листовки с призывами свергнуть правительство. Был еще ряд подпольных организаций, таких как левоправый блок, группа Смирнова, группа Бухарина, группа Ломинадзе, группа Рютина и других, ведущих активную заговорщицкую деятельность; их связи и интересы тесно переплетались. Еще были и националисты разных мастей. Не зря чекисты, распутывая все эти взаимосвязи в 1930-е годы, назвали это дело «Клубок».
Из всех групп особо выделялась группа Рютина, позже ставшая «Союзом марксистов-ленинцев». Они ставили своей задачей ни много ни мало – объединить все оппозиционные организации. К удивлению чекистов, при аресте их в 1932 году среди них оказались и Каменев с Зиновьевым! Как оказалось, их «разоружение перед партией» было притворным, и они вновь принялись за свое. Лев Каменев снова был исключен из партии и отправлен в ссылку в город Минусинск. Григорий Зиновьев тоже был изгнан из рядов ВКП(б) и получил четыре года ссылки в городе Акмолинске. Однако они продолжали свою антиправительственную деятельность и там. Они обменивались информацией со своими зарубежными единомышленниками через советского посла в Праге Аросева. Ныне его дочь, престарелая актриса Ольга Аросева, плачется, что зазря, мол, расстреляли ее папочку, а папочка тот еще фрукт-троцкист был!
Во время горбачевской перестройки много писали, что Сталин уничтожал старых большевиков, но эти самые старые большевики и политкаторжане были теми еще зверьми! Доберись они до власти, от их старого товарища по партии Кобы только клочки по закоулочкам полетели бы!
Льва Каменева в 1933 году освободили из ссылки, восстановили в партии и поручили руководить издательством «Академия». Надо полагать, он снова покаялся, однако в 1934 году опять попался после убийства Кирова – теперь уже по делу «Московского центра». За это он схлопотал пять лет тюрьмы. В 1935 году его привлекли к ответственности в очередной раз – по делу «Кремлевской библиотеки и комендатуры Кремля»; в чекистских разработках это дело называлось «Весна». «Кремлевцы» готовили заговор, чтобы арестовать и затем ликвидировать Сталина и все Политбюро. На этот раз Каменева по суду приговорили к 10 годам тюрьмы. Вот неугомонный товарищ!
В 1934 году был арестован и Зиновьев по делу «Ленинградского центра». Его поместили в Верхнеуральский изолятор. Пребывая там, в 1935 году он писал слезные письма Сталину: «В моей душе горит желание доказать Вам, что я больше не враг… Я дохожу до того, что подолгу пристально гляжу на Ваш и других членов Политбюро портреты в газетах с мыслью: родные, загляните же в мою душу, неужели Вы не видите, что я не враг Вам больше, что я Ваш душой и телом, что я понял все, что я готов сделать все, чтобы заслужить прощение, снисхождение…» За что он жизнь свою погубил? За призрачную власть? Тоже мне, властолюбец нашелся! Мне кажется, что Зиновьев погорел из-за собственных неуемных амбиций.
Но мы забежали немного вперед. Итак, в 1934 году в стране сформировался мощнейший пласт противников правительственного курса, находившихся в подполье. Чем они занимались? Ладно бы собирались, вели разговоры и болтали без конца, как того и добивались. За это им грозила ссылка – и не более. Однако они стали переходить от критики к делу. Скажем, осуждали Сталина за плохие успехи в коллективизации. Значит, крестьян нужно подтолкнуть к сопротивлению оной, вести среди них агитацию, чтобы не вступали в колхозы. Ага, обнаружилась чрезмерная аварийность в промышленности? Значит, надо ее усугубить путем вредительства и порчи оборудования. Они делали это, чтобы был повод для критики: вот там, на неком заводе, вышло из строя дорогостоящее оборудование, закупленное за границей. Вывод: виноваты сталинские рабочие и инженеры, которые не могут обращаться с ним, тупицы и неучи. Затопило новую шахту, погибли люди? Это из-за разгильдяйства персонала! А на самом деле шахта была спроектирована так, что ее не могло не затопить. Тут же известие об этом происшествии с соответствующими комментариями появляется на страницах подпольной печати. А на самом деле это какой-нибудь троцкист сыпанул горсть песку в механизм главной машины. И такое происходило повсеместно – от самого верха до низу. Естественно, власти ужесточили наказание за подобные деяния: оппозиционеров стали сажать в тюрьмы.
…В показаниях многих оппозиционеров есть признания в том, что они хотели вернуть власть капиталистов и помещиков в России. Даже так! И кем они хотели стать при новых хозяевах, спрашивается, чтобы соблюсти свой шкурный интерес? Директорами заводов или управляющими имений? Здравомыслящему человеку это было бы понятно. Но нет! Вы ни за что не поверите! Они хотели опять окунуться в революционную стихию! Собственно говоря, больше они делать ничего и не умели: «революция продолжается». Откуда это в их зачумленных головах? А это еще одна из безумных идей Троцкого. Он полагал, что социалистическая революция в России – это случайность. Рабочий класс еще не созрел до нее в 1917 году. Для того чтобы он дозрел, нужно вернуть гнет капиталистов и помещиков, чтобы совершить новую революцию! Естественно, новой революции нужны будут новые руководители, и троцкисты видели ими себя. Ну не бред ли? За это тоже сажали и давали сроки даже больше, чем за вредительство.
Более серьезные «товарищи», например военные, занимались на самом верху и более серьезными делами… Чтобы понять их логику, Елена Прудникова в своей книге «Двойной заговор» обратилась к опыту заговорщиков в гитлеровской Германии. Там тоже была масса недовольных среди военных, считавших, что Гитлер ведет страну не туда, куда надо, и что он вообще – исчадие ада. Поскольку опоры среди населения у них не было, они стали обращаться за помощью к врагам, к тем же англичанам. Те обещали помочь скинуть Гитлера, но взамен требовали передавать им оперативные планы последнего и выдавать высшие секреты рейха: общее же дело делаем, ребята! Чем они с успехом и занимались – взять того же начальника военной разведки (Абвера) Вильгельма Канариса.
Наши военные – тот же «жертва сталинских репрессий» маршал Тухачевский и вся его гопкомпания – занимались ровно тем же: установили контакты с верхушкой фашистской Германии и сливали ей информацию стратегического характера. Более того, Тухачевский, который мнил себя красным Бонапартом, даже подготовил на случай войны «План поражения» СССР. Характерно в этом отношении высказывание Мерецкова, тогда еще полковника, о том, что в случае победы Германии над Советским Союзом «нам хуже не будет». Вернуться во власть во время иностранной военной интервенции намеревался и Троцкий; об этом он прямо заявил в интервью немецкому писателю Эмилю Людвигу. На это он и ориентировал своих сторонников в Союзе.
Самыми опасными были те из главарей оппозиции, которые намеревались устранить Сталина «непарламентскими методами», а попросту, говоря языком В. Путина, «замочить». Логика их была проста: после смерти Сталина остальные члены Политбюро испугаются и пойдут на уступки оппозиции или же вернут ее, оппозицию, к руководству страной. Лучше, конечно, сразу ликвидировать все Политбюро вместе со Сталиным во время киносеанса в Кремле, как это замышлялось в деле «Весна».
Вся эта возня оппозиции закончилась убийством С. М. Кирова в декабре 1934 года. Только тогда оппозиционеров начали расстреливать. Как мы помним, «троцкистско-зиновьевский объединенный блок» был создан еще в 1926 году, но добрались до них только в 1936-м, потому что среди заговорщиков были высшие чины НКВД, Ягода и Ежов в том числе. Они всячески тормозили расследование, мешали ему и путали следы. Только в 1936 году были расстреляны главари оппозиции – Лев Каменев и Григорий Зиновьев.
Однако и после этого Сталин не мог спать спокойно. Под массовыми сталинскими репрессиями недалекие исследователи или сознательные извратители истории понимают все, что творилось в 1936–1938 годах, а между тем тут сплелись сразу три или четыре процесса. Первый процесс – это разгром троцкистско-зиновьевского подполья. Закончился он закономерным расстрелом верхушки оппозиции и тысяч ее последователей. Второй процесс – это очищение армии от предателей, изменников, агентов иностранных разведок и прочей нечисти. Первые два процесса ни в коей мере не затронули рядовых граждан страны; иные даже не знали о «массовых» арестах, разве что из газет.
А вот третий процесс больно ударил по рядовым обывателям, ибо тогда были расстреляны сотни тысяч ни в чем неповинных людей. Все было связано с Конституцией 1936 года. Согласно статьям этой Конституции, в частности, предполагалось проведение альтернативных выборов в депутаты Советов сверху донизу – от Верховного Совета СССР до райсовета какого-нибудь Урюпинска.
При этом выборы должны были быть тайными, состязательными и равными, и в них должны были участвовать все граждане, не лишенные этого права. Но самое главное: в списки депутатов могли попасть не только выдвиженцы ВКП(б), но и общественных организаций, в том числе и беспартийные личности! Поскольку все партбоссы в стране были депутатами Советов разного уровня, они испугались: а вдруг их не изберут? И стали слать Сталину телеграммы: выборы – это, конечно, хорошо, но у нас ведь осталось еще столько «врагов народа»! Они и выборы могут сорвать, и провести в депутаты какого-нибудь троцкиста или подкулачника, раз выборы тайные. Нет, товарищ Сталин, с этим надо что-то делать! И начали требовать у Сталина лимитов на аресты и на расстрелы. Особой кровожадностью отличались двое: Роберт Эйхе – первый секретарь Западно-Сибирского обкома и Никита Хрущев – первый секретарь Московской парторганизации. Последний где-то в Москве и Московской области уничтожил более 40 тысяч таких лиц и еще обижался, что ему дают мало расстреливать! Органы НКВД для придания законности своим действиям выдумывали различные повстанческие, троцкистские, шпионско-диверсионные, вредительские и тому подобные организации. Совершенно безвинные люди косяком шли в лагеря или спускались в расстрельный подвал. Когда Сталин разобрался, что его обманули, пулю в затылок получили уже те самые партийные бонзы, которые и затеяли эту кровавую вакханалию. (Каким образом удалось «отмазаться» Никите Хрущеву, неизвестно.) За ними поставили к стенке и тех, кто «шил» липовые дела безвинно осужденным. Кровавая баня закончилась только в 1939 году, когда были выпущены из тюрем оставшиеся в живых люди. При этом в лагерях и расстрельных подвалах НКВД простого народу погибло во много крат больше, чем оппозиционеров.
Конец ознакомительного фрагмента.