Вы здесь

Странные люди. Палёнка (Сергей Шангин, 2015)

Палёнка

Кто без изъяна, кинь в меня кирпичом! В любом человеке недостаток есть, а в ином тех недостатков еще и с избытком. Я сам к изъянам нормально отношусь: рожу не кривлю и через губу с человеком не разговариваю, кем бы он ни был и в каком бы состоянии не находился.

Есть у нас в цеху слесарь – дядя Витя. Вообще-то, Виктор Степанович, но его чаще дядей Витей кличут, племяннички, етить их в коромысло. Мастер – золотые руки, ежели трезвый, конечно, а выпить дядя Витя любит, хотя достоинства человеческого при этом не теряет – хобби у него такое, говорит.

Жена за ним смотрит зорко, соколом на зарплату кидается, любую заначку почище таможни враз найдет – нет у дяди Вити средств, чтобы пить, а пьян и жизнью доволен совершенно. Способов выпить на халяву находит прорву и ни разу не повторился. Народ про его способности знает, бережется, но не было еще случая, чтобы дядя Витя сплоховал и без почетного приза остался.

Об одном таком случае и рассказать хочу, потому как вспомню его, так на слезу умиления пробивает. Ай, да дядя Витя, ай, да… ну, дальше вы сами лучше моего знаете.

Обычно по пятницам мужики под вечер после смены в столярке собираются. Заранее скидываются и припас закупают, чтобы почтить памятью прошедшую неделю бутылочкой-другой крепкого напитка. Начальство на это дело глаза закрывает и мимо проходит – не бузят и ладно. Пойди, поищи на такую зарплату работников, чтобы они к станку встали или на морозе трубы варили! Нынче все норовят в теплом кабинете да в белой рубашечке бумажки перекладывать, руками работать – желающих нет. Потому пятничное рандеву в столярке проходит регулярно и без сбоев.

Участники за столом импровизированным рассаживаются, но все запасы на стол не выставляют, берегутся на всякий случай – вдруг кто на халяву выпить захочет, а тут всего ничего, самим мало. Потому на столе стоит початая бутылка водки, простецкая закусь на газетках аккуратно порублена, да стаканы строго по числу участников праздника жизни.

Народ, стало быть, в предвкушении замер, стаканы налиты, во рту слюна сглатывается и огурчик в руке очереди ждет. И тут входит в столярку дядя Витя, словно бы по делу, торопливо проходит мимо стола и молчком спиной к замершим от неожиданности сотоварищам начинает в ящике с инструментом ковыряться.

– Дядь Витя, – не выдерживает самый нетерпеливый Петро с малярки, – тебе чего надо? Может подсказать?

– Ничего-ничего, Петя, сам найду, а вы отдыхайте в свое удовольствие, у меня еще дел не переделать, не ко времени мне водку пить, – отнекивается дядя Витя, проявляя полнейшее равнодушие к налитым стаканам и водочным ароматам.

– Ну-у-у-у, – подвел общее резюме Петя, мужик под два метра ростом, сам себя шире, – поехали! – и поднял стакан, готовясь влить содержимое в луженую глотку.

– Лишь бы не палёнка, – подал голос дядя Витя, словно рассуждая сам собой и ни к кому конкретно не обращаясь.

Стаканы, как приколоченные, замерли в воздухе, затем плавно опустились на стол.

– В смысле? – откашлявшись, спросил Петро.

– Говорю, ежели палёнка, то бывает худо, а с нормальной водки и голова утром не болит. Только где ж ее нормальную-то купить? Я вот на прошлой неделе выпил и три дня сам не свой был, чуть не помер, едрид её ангидрид! Да вы пейте, робяты, пейте! Хуже нет теплой водки и… палёнки, – добавил он вдогонку, уставив взгляд в потолок столярки, словно вспоминая произошедшее с ним несчастье.

Мужики молча переглянулись и замялись в нерешительности. Нет, выпить хотелось отчаянно, организм уже получил образ грядущего удовольствия и требовал продолжения банкета, а вот разум, еще не окончательно пропитый, требовал проявлять бдительность и осторожность.

Дядя Витя, найдя единственно нужную ему стамеску, решительно пошел на выход, напрочь отметая предположения некоторых особо жадных товарищей о его желании обманом втереться в коллектив. Но коллектив теперь не был готов с ним расстаться, так как по молчаливому мнению мужиков дядя Витя был в данный конкретный момент единственным экспертом по палёнке.

– Дядя Витя, а давай с нами по маленькой! – хитро улыбаясь, предложил крановщик Степан Егорович, протягивая эксперту собственный, до самой полосочки наполненный, стакан водки.

– А вдруг палёнка? – усомнился дядя Витя, отставив стакан на расстояние вытянутой руки и разглядывая водку на просвет. – У меня ж ее вкус во где сидит, – он рубанул ладонью по горлу, – как вспомню, так инеем и мурашками покрываюсь, – продолжал он нагонять жути перед сомневающимися зрителями. – Разве что стаканчик? – рассуждал он, поднеся водку к носу и принюхиваясь к запаху. – Черт ее знает, может и не палёнка! Не, нормальная водка, пейте, мужики, на здоровье, мне чужого не надо! – он решительно поставил стакан на стол и зашагал к выходу.

– Дядя Витя… Витя… Виктор Степанович… – загомонили мужики, совершенно не уверенные в теоретических выводах самозваного эксперта.

Как же без пробы узнать-то палёнка или нет? А на утро ослепнешь или оглохнешь, кому это надо? Надо в точности знать все про водку, прежде чем в себя ее вливать. Тут опыт нужен, эксперимент, так сказать, на живом человеке, как бы кощунственно это не прозвучало. А чего? – рассуждали мужики. – Он же с той палёнки не помер, стало быть у него этот… как его? … иммунитет выработался! А вкус-то он помнит!

– Ну, мужики, ну что вы меня, как девку лапаете? Я ж не скидывался, вы ж знаете – денег нет, вот я и решил вовсе не пить! Мужик сказал, мужик сделал! – вяло, для виду отбивался дядя Витя, мало-помалу приближаясь к столу уже в качестве почетного гостя.

Все встали вкруг стола, а дядя Витя сел и приготовился к действу. Мелко глотнул из стакана, покатал по языку, прищурился, словно прислушиваясь к ощущениям, сглотнул. Вместе с ним сглотнули обильно выступившую слюну замершие в нетерпении зрители. Затем не спеша мелкими глотками, не прерываясь ни на мгновение, выпил стакан до дна, отказался от огурчика и снова погрузился в самосозерцание. Неожиданно икнул и схватился за сердце.

– Палёнка! – выдохнули мужики, представив себя сейчас на месте дяди Вити мертвыми и холодными.

– Не, не палёнка, – неожиданно ожил эксперт, – вспомнил, что часы оставил в цеху, а завтра выходной. – Вроде не палёнка, – уточнил он, подумав. – Есть что-то такое во вкусе знакомое, но вроде не палёнка, – не совсем уверенно заявил дядя Витя, готовясь встать и покинуть помещение.

– Дядя Витя, а давай еще стаканчик для верности, – доброхоты уже наполняли опустевший стакан эксперта и весьма убедительно прижимали его к стулу, чтобы не сбежал раньше времени ненароком.

– Да вы что, мужики? Я ж у вас так всю водку выпью! Сами-то что пить будете? – удивился дядя Витя.

– Да у нас тут еще запас есть! Пей, дядя Витя, не робей! Пей на здоровье!

Эксперт не заставил себя долго упрашивать, справедливо полагая, что излишняя старательность в этом деле пойдет ему во вред. Потому второй стакан ушел быстро и без многозначительных пауз.

– Давай следом еще, быстро! – потребовал сиплым голосом дядя Витя. – Меня тогда с третьего стакана понесло в радугу, едрид её ангидрид!

Третий стакан был выпит в полной тишине. Казалось, что чихни в этот момент комар, все бы оглохли, как от выстрела. Шесть пар глаз сошлись на дяде Вите кинжальным прожекторным огнем живейшего интереса, подогретого нетерпением.

– О! Нормалек! – слегка растягивая и путая звуки, сообщил окончательный диагноз эксперт по палёнке. – Я жив, следовательно, я пьян, как говорил Архимед, надевая штаны Пифагора. Пить можно, пить нужно, есть тост! Наливай!

Мужики ринулись за стол радостным стадом, толкаясь и мешая друг другу. Снова забулькала водка, наполняя стаканы, зашуршали газеты и раздался дружный звон стекла, как салют к зажигательному тосту дяди Вити:

– За здоровье, которое не купишь и не пропьешь!