4
Много ли времени прошло с того часа, как путники уснули, мало ли – неизвестно, – но пробудились они в совершенно другом месте.
Вместо неба над ними высился сводчатый потолок. Вместо деревьев и трав их окружали люди и книги.
Первое, что испытали друзья после пробуждения, это чувство тревоги. Ведь незнакомая обстановка прежде всего могла означать то, что опасения их сбылись. Но уже в следующий миг они встретились взглядом друг с другом, поняли, что никто из них не потерялся, и тревога отступила.
– Где мы? – спросила, приходя в изумление, Сказка.
– Возможно там, где и должны были оказаться, – отвечал Том, задавшийся точно таким же вопросом.
– Это книжная ярмарка, – дал более определённый ответ Холмс. – Не библиотека, конечно, – не дом для книг, а только гостиница, но, тем не менее… из всего, что могло нас ожидать, такой вариант представляется одним из лучших.
– Какое же счастье, что нас не разлучили! – с чувством произнесла Сказка.
– В целом не удивительно, – отвечал ей на это Холмс. – Вопрос у меня вызывает только то, как оказалась здесь страничка. Почему её не выбросили, что обычно делают с отдельными страницами, а принесли сюда вместе с нами?
Сказка с беспокойством посмотрела на страничку, как будто та, от того, что не должна была здесь оказаться, могла сейчас же исчезнуть.
Страничка выглядела задумчивой. Она и сама ничего не понимала.
– Я знаю, – сказала Маг. – Тот, кто нашёл нас, начал меня читать. Кажется, я заинтересовала его, потому что, прочтя несколько страниц, он вложил в меня закладку.
– И закладкой послужила страничка, – досказал вместо неё Холмс. – Как же я не догадался сразу!
– И каково это, быть читаемой? – с интересом и, одновременно, тоскою спросил у Маг Том.
Но тут в их разговор вмешалась посторонняя книга:
– Зачем спрашивать? Скоро сами всё узнаете.
– Вообще-то, милейший – не знаю, как вас величать – этот вопрос я задал своему другу, а стало быть, ответ хотел получить от него, – сделал ей замечание Том.
Незнакомка замолчала. Но Маг и на этот раз не успела ответить Тому, так как внезапно заговорили другие книги, находившиеся поблизости. Поднялся невероятный шум.
– Этого я и боялся, – с досадой произнёс Холмс. – Кто бы стал сомневаться, что книги, в большинстве своём, – воплощения спокойствия. Однако, как только возникает какой-нибудь спор – вы видите сами, – у многих из них пробуждается желание высказаться, покритиковать. Хорошо ещё, что их шум не доносится до людей, – что бы те могли о них подумать?..
Не все книги услышали слова Холмса, но те, кто их услышал, тотчас замолчали.
– Наверное, их можно понять, – сказал Том. – Если с книгами не происходит какая-нибудь история, они почти всё время молчат. А тут у них появился повод поговорить…
– А какая история, позвольте спросить, приключилась с вами? – задала вопрос друзьям молча наблюдавшая за ними книга с представительной внешностью.
Том коротко пересказал незнакомцу их историю.
– Не возьму в толк, – сказал, внимательно выслушав его, незнакомец, – как же так получилось, что с помощью вас собирались разводить огонь? Конечно, иногда это случается со старыми экземплярами… Но впервые слышу, чтобы подобное несчастье едва не постигло новые книги.
– Что ж, вероятно, времена меняются, – сказал ему Холмс, которому сейчас тоже показалось странным, что такое могло случиться.
– И снова мне не понятно: что вы имеете в виду, когда говорите, что времена меняются?
– Долго рассказывать. И, боюсь, если даже расскажу, вы всё равно не поймёте, – ответил Холмс, не испытывая желания продолжать разговор с незнакомой книгой. Но та не отступала.
– Вы хотите меня обидеть? – с укоризной произнесла она. – Почему я не пойму?..
– Это вовсе не обидное замечание, а, скорее, комплимент, – сказал ей Холмс, – судя по всему, вы вполне успешны, в вас есть всё необходимое для того, чтобы удовлетворить спрос современного читателя. Мы же – совсем не такие.
– Мой друг просто хочет сказать, что многим книгам в теперешнее время нелегко найти своего читателя, – нашёл возможность вкратце объяснить незнакомцу Том. – Люди уже не так интересуются книгами, как раньше.
Но после его объяснения представительная книга неожиданно поменялась в лице и голосе.
– Полная чепуха! – решительно заявила она. – Времена всегда меняются. Не стоит пытаться оправдать этим свою непригодность! Вы, разумеется, не виноваты в том, что вы такие, какие есть. Просто вашим авторам не хватило чего-то, например, писательского мастерства, эрудиции, современности, чтобы вы смогли привлечь к себе внимание широкого круга читателей. Мне искренне жаль, джентльмены, но времена тут не причём. Ах, да, я же забыл представиться. Бестселлер! Но для всех – просто Бест!
А потом столь же неожиданно она исчезла с прилавка.
– Вот те на, – произнёс Том.
– Вот это да! – сказала потрясённая Сказка. – Его не стали рассматривать, как других, а сразу же купили!
– Видно, он и вправду Бест! – произнесла изумлённая Маг.
– Свои слова он подтвердил личным примером. Вот почему я не хотел ему ничего говорить. Он заметен, успешен, а мы – нет.
Сказав это, Холмс загрустил.
– Выходит, Бест прав? – произнесла Сказка, которой, глядя на него, тоже стало грустно. – Выходит, наши авторы… просто ошиблись в нас…
– И прав и не прав. В жизни всё не так просто, как на словах. Может быть, нашим авторам и вправду не хватило чего-то… но только не все должны быть такими, как Бест, – сказал Холмс.
– И успех тоже бывает разным, – продолжила его мысль Маг. – Таких, как Бест, читают миллионы, но на самом деле важно, чтобы нас полюбили…
– И даже, если книгу полюбит один единственный человек, она уже написана не зря, – сказала страничка.
– А если нет… – тихо промолвила Сказка, – если никто, совсем никто её не полюбит, что тогда?..
А в Томе слова странички пробудили его первые воспоминания о жизни. Он увидел своего автора, почувствовал, как автор создаёт его. Будучи младенцем, Том одновременно находился в нескольких разных местах, на нескольких черновиках, и его трудно было прочесть из-за неразборчивого почерка и многочисленных исправлений. Он вспомнил, как автор любил его, и как сомневался в нём; как считал его важным произведением, и как в этом разубеждался; как мечтал о том, что его детище станет семейным достоянием и будет переходить от потомков к потомкам; как долго думал над предложениями, брался за голову и в сердцах произносил: «Ну, какой из меня писатель?! Не писатель, а дурень старый, вбивший себе в голову, что должен написать роман!» Лежа посреди горы книг в доме, где топился камин, Том сказал, что старик зря старался, что никому его труд, кроме него самого, оказался не нужен. Но сейчас он чувствовал себя благодарным, сейчас ему хотелось сказать своему автору: «Даже если не найдётся тот единственный читатель, который меня полюбит, я был и останусь навсегда частью твоего сердца и разума».
Переживания Тома помогли ему успокоить Сказку:
– Всё будет в порядке, дорогая. Вот увидишь, всё будет так, как должно быть. Иначе, зачем бы с нами приключилась эта история? Страничка неспроста нас разбудила, будь уверена, – ведь даже старый Том поверил.
В это время другие книги заспорили по поводу покупки Беста и по поводу самого Беста. Холмс прислушался к тому, что они говорят, но ничего не сказал, а только нахмурился.
– Никто не знает, каков этот Бест, – сказала Маг, – о чём можно спорить?
– Не обращайте внимания, им просто охота поговорить. Когда и с кем они в последний раз беседовали?! – сказал Том.
– Беседа и пустые разговоры – абсолютно разные вещи, мой друг, – заметил ему Холмс.
– Впрочем, их можно понять, – они просто обеспокоены тем, что за всё время, что провели здесь, ими мало интересовались, – задумчиво произнесла Маг.
– Так, так… и, между прочим, соглашусь с вами по поводу успеха, – вдруг кто-то поддержал её мысль. Этим кем-то снова оказался Бест. – Я был бы не прочь поговорить с вами об этом ещё, но, увы, нет времени…
А времени у него не было потому, что последние слова он произнёс, уносясь с прилавка.
– Следом за своим двойником, – произнесла Маг. – Вот вам и успех, – такой книге лишь стоит о нём заговорить…
– Как это здорово! – с восторгом произнесла Сказка.
– Какое везение! – мечтательно произнёс Том, который после воспоминаний о детстве испытывал благосклонность ко всем, не исключая и успешного мистера Беста.
– Не везение, а закономерность, мой друг! – поправил его Холмс. – Этот Бест, наверняка, замечательная книга.
– Полностью согласен с вами, – бодро сказал Том, чем вызвал удивление друга.
Покупка второго, а затем и ещё нескольких экземпляров Беста, между тем, странно подействовала на разговорившиеся вокруг них книги. Все они, как по команде, смолкли.
– Что происходит? – тихо спросила Сказка. – Почему они все вдруг…
Народу на ярмарке прибавлялось, в результате чего книги всё чаще покидали прилавки, и на них уже не возвращались.
– Неужели… – промолвила Сказка, и в поисках ответа на незаконченный, но понятный всем вопрос поочерёдно остановила взгляд на каждом из друзей.
Холмс, Маг и Том молчали.
– Всё так, – сказала ей страничка, – здесь наши дороги расходятся…
– Но… – промолвила Сказка в неуверенности.
– Мы хотели попасть в библиотеку, но – мне так кажется – чудо уже произошло с нами. И если здесь пути наши разойдутся, значит, так должно быть, – сказал Том.
– С учётом того, что книгам полагается стоять на полках или лежать на столе, а не странствовать по свету, это действительно чудо, – сказал Холмс. – Мы шли за ответом… что ж, возможно, настало время его узнать.
– Всё в порядке, Сказка. Если мы и расстанемся, то лишь потому, что обретём своего читателя, – сказала Маг.
– Но я, кажется, уже обрела то, что не хотела бы потерять, – промолвила Сказка. – И не уверена… не знаю, что для меня важнее: читатель или вы, возможность странствовать вместе с вами…
– Всё это скоро забудется, – сказал ей Холмс, – ты обретёшь читателя, а вместе с ним и новых друзей, среди которых, я уверен, будет немало сказок.
– А как же страничка? Ведь её же никто не купит. Что будет с ней?!
Пока все думали, что ответить на это Сказке, страничка произнесла:
– Не волнуйтесь обо мне, – всё, что могло со мной случиться, уже случилось.
– Но разве тебе не хочется узнать, частью какой книги ты являешься? И, может быть, ты бы узнала это, если бы мы всё-таки дошли до библиотеки, – сказала ей Сказка.
На этот раз задумалась страничка. А Маг сказала:
– Я, кажется, понимаю. Страничка – не книга… и она говорит так не потому, что хочет нас успокоить, а потому, что так чувствует. Может быть, в её жизни, действительно, произошло всё, что должно было произойти.
Тут над ними вытянулась рука. На какое-то мгновение она застыла в воздухе, а потом опустилась на прилавок и… взяла с него Сказку.
– Прощайте! – крикнула друзьям напоследок Сказка. – Обещаю, что не забуду вас! Вы были мне как родные!
– Будь счастлива, Сказка! – крикнул вдогонку ей Том.
– С ней всё будет хорошо, – сказал Холмс, – с ней должно быть всё хорошо, поскольку у всех сказок хороший конец.
Вскоре после Сказки покинула прилавок Маг.
– Не унывайте! – только и успела бросить она напоследок.
– Прощай! – в один голос крикнули ей Холмс и Том.
– А я по-прежнему не верю, что такое может со мной произойти, – сказал Том, обращаясь к страничке и Холмсу. – Хоть убейте меня, а я всё равно до последней секунды буду в этом сомневаться.
– Я – детективный роман в плотной обложке. Много вы видели детективов в плотной обложке? Благодаря этой ничего, в сущности, не значащей красоте, я стою дороже многих моих коллег по жанру. Кому хочется за неё переплачивать? А по поводу содержания – я совсем не уверен. Так что, если у кого-то из нас и есть шанс закрепиться на прилавке, так это у меня, – сказал в ответ Холмс.
– Мой друг, вы хотите со мной поспорить? – привнёс ноты задора в их разговор Том, словно откликаясь на призыв Маг «не унывать».
Но как раз в этот момент к нему протянулась рука. Настроение Тома резко изменилось, и так у него забилось сердце, что он не смог больше вымолвить ни слова.
– Поспорил бы, – тихо сказал Холмс самому себе, – было бы только с кем…
– Вы думаете, вас не купят? – спросила у него страничка.
– А не всё ли равно?.. – ответил Холмс, который тоже не знал, как относиться к собственной покупке.
– Вероятно, – сказал он, – если купят ещё с десяток Бестов и пару десятков других, лежащих здесь книг, то настанет и мой черёд. Впрочем, моя дорогая страничка, я подозреваю, что сама по себе покупка ещё мало о чём говорит, и многие книги, узнай они о том, что ожидает их после покупки, отнеслись бы к ней менее восторженно. – Возможно, мы были по-настоящему счастливы, когда вместе шли сюда…
– Не грустите, Холмс, – произнесла страничка. – Как вы сами сказали, всё это скоро забудется, вы обретёте читателя, а вместе с ним и новых друзей.
И так вышло, что слова странички оказались прощанием. Покидал прилавок Холмс спокойно и молча, но перед тем, как исчезнуть из виду, с чувством произнёс:
– Я так и не разгадал вашу тайну! Возможно, уже никто и никогда её не разгадает! Прощайте, страничка!
– Прощайте, Холмс!