1
Фортуна скрытная женщина и чем значительнее событие, тем неприметнее оно начинается. Рождение у мадам Шарон на шестом месяце беременности зверька неизвестной породы многими было воспринято как забавный казус. Это случилось в апреле 1999 года. Однако, уже в сентябре 2008 каждая восьмисотая женщина рождала нечто подобное. Зверьки получались на редкость разнообразные, хотя все имели человеческий генотип. Ученые не могли сказать про них ничего определенного, кроме того, что на четвертом месяце беременности шестьдесят два с половиной процента их матерей обращались к дерматологам по поводу появления за ушами маленьких зеленых чешуек. Начали делать аборты, но извлеченные зародыши, внушая ужас акушерам, сразу начинали двигаться, дышать, и впоследствии развивались во вполне жизнеспособных тварей, правда, более мелкого размера. Число зоогомов росло, а через три-четыре года многие из них вырвались из-под человеческой опеки, и тогда случившееся перестало быть только медицинской проблемой.
Утром 15 ноября 2015 года, в воскресенье, я проснулся от сухого противного шороха за окном. Живу я один, а одиночество учит бояться незнакомых звуков. Набросив халат, я выглянул на улицу. Было часов шесть. В предрассветной серости, где-то на уровне второго этажа (я живу на четвертом) по улице двигалась клубящаяся масса иссиня-черного цвета. Казалось, она и производила напугавший меня змеиный шорох. Я почти побежал в библиотеку, где в одном из книжных шкафов лежала подзорная труба. Пока я искал ее, расшвыривая тетради, книги и черновики, на улице изрядно посветлело, и, вернувшись, я уже не увидел ничего необычного. Решив, что все это мне спросонья привиделось, я прилег на кровать, намереваясь подремать еще часа полтора, но сон не шел. Что-то было не так. Слышался временами какой-то невнятный рокот, напряжение висело в светлеющем воздухе, сгущалось, становясь тишиной, а потом шорохами в тишине. Я надел халат и снова подошел к окну. В доме напротив зазвенело стекло. Я схватил трубу: из окна первого этажа показалась складчатая зеленая морда, зеленая лапа-рука, другая – и, наконец, на улицу вылезло чудовище, напоминающее обезьяну по строению тела, все покрытое зелено-желтой пупырчатой, местами чешуйчатой кожей, которая на голове кое-где имела красный оттенок. Приглядевшись, я увидел, что это кровь, и, должно быть, человеческая кровь.
Мелкая, противная дрожь тотчас расползлась по телу, я опустил трубу и рухнул на стул. О Господи! Неужели пришли зоогомы?! С улицы послышался долгий женский визг, потом выстрелы, снова зазвенело стекло. Я решил, что спать мне уже не придется, включил радио и телевизор. По радио передавали интересующую меня информацию:
– … в город ворвалось стадо зоогомов, количество жертв пока неизвестно, отряды милиции и воинские части истребляют животных. Просим граждан сохранять спокойствие и не выходить на улицу.
Сообщение меня несколько успокоило: если речь идет только об одном стаде, часа через два город будет чист. Я поставил чайник на газ и пошел умываться.
Уже в течение нескольких лет уцелевшие после якутской войны спутниковые системы слежения за погодой и военные спутники-шпионы наблюдали за перемещением по планете зоогомов. Военные силы ООН по первому же сигналу вылетали в любой район планеты и расстреливали, сжигали, травили зеленых тварей. Но с годами их число не уменьшалось, а росло. Отчасти этому способствовала необычайная способность к регенерации утраченных органов, но главное было в том, что женщины продолжали рожать их, а из питомников звереныши убегали. Кроме того, зоогомы сами были способны к размножению, хотя и не очень бурному. Это был кошмар, переживаемый человечеством как еще одна война.
Когда, свежевыбритый и освеженный, я вышел из ванной и направился пить чай, мой телефон начал лихорадочно трезвонить. Этот аппарат стоял у меня в квартире с незапамятных времен и по какой-то необъяснимой причине по-разному звонил в зависимости от того, какое сообщение ждало на том конце провода. Сейчас он буквально рычал. Я поднял трубку.
– Макс! Меня чуть не убили! Я еду к тебе.
– Алексей? Что у тебя случилось?
– Зоогомы в городе, твой дом – самое близкое место, где я могу спрятаться.
– Хорошо, приезжай.
Он позвонил в дверь, когда я достал из холодильника завтрак: свежайшую ветчину, сыр, масло, несколько французских булочек, джем, шоколад и сливки.
Алексей выглядел растрепанным, початая бутыль минералки дрожала в его руке.
– Проходи, проходи.
Я закрыл бронированную входную дверь и провел его в кухню.
– Рассказывай.
Мы налили чаю и принялись за бутерброды.
– Я сегодня ночью ехал от тещи из Боровска. Отвез туда жену и сына. В пяти километрах от города они на меня напали. Пытались остановить машину, но я сшиб нескольких и оторвался от погони.
– Сообщали, что в город ворвалось небольшое стадо, – меланхолично заметил я.
– Небольшое! Конечно, небольшое! Я своими глазами видел больше сотни особей, живых и мертвых. Наверное, их несколько тысяч.
– Интересно.
– А в Боровске рассказывают о городах и областях, полностью захваченных зоогомами. Население переходит на их сторону и пишет на стенах лозунги о братстве людей и зеленых. Говорят, что работает несколько радиостанций на коротких волнах, которые полностью контролируются зоогомами.
– О радиостанциях я тоже слышал, их финансирует Green Peace. Что же касается захваченных городов и областей, если бы это случилось, в России уже началась бы тотальная война с этими тварями, так что извини, в это я не верю.
Я встал и включил музыку. Приятная расслабляющая инструменталка сочеталась с завтраком лучше, чем жуткие басни.
– Знаешь, Макс, я к тебе приехал и как-то успокоился. Мне такого нарассказывали! Собственно, под Боровском стоит огромное количество воинских частей – зоогомов туда просто не пустят. Но здесь, у нас в городе, действительно начинают твориться странные вещи.
– Что там вообще на улице происходит? Можно ли выбраться в магазин, например?
– Пока все закрыто и на улице во многих местах лужи зоогомьей крови, так что лучше посидеть дома. – Он помолчал пару минут. – Слушай, а твоя соседка Зиночка, она жива-здорова?
– Надеюсь, что да.
– Я ведь теперь одинокий мужчина…
– Ладно, через пару часов выйдем за шампанским и я позвоню ей насчет планов на вечер. У меня есть роскошная гипер-фантастика, абсолютно новая: «Смерть под водой», хочешь?
– Почему нет? Давай! Можно играть вдвоем?
– Можно, но у меня есть работа.
– Хорошо, старик!
Я одел ему на голову шлем, включил гиперреальность и поставил видеокассету.
На полтора часа Алексей был занят. Это время я мог отдать работе. Выработанная годами привычка работать каждую минуту, когда есть такая возможность, позволяла мне быть тем, что называют «плодовитым» писателем. Многие люди могут писать, но у них просто «не хватает на это времени». У меня хватает. Причем, в любых обстоятельствах. Однако, через сорок пять минут меня снова отвлек телефонный звонок.
– Привет! Слышал последние новости?
– Привет, Гера! Какие ты имеешь в виду?
– Насчет вторжения зоогомов и черного тумана?
– Да, черный туман даже сам видел из окна, но подумал, что спросонья померещилось.
– А помнишь свой рассказ «Черный туман», который в 1997 году был опубликован в «Городе»?
– Да… И что ты хочешь сказать?
– У меня в руках подробности, которые в рассказ не вошли. Здесь есть интересные совпадения.
– Черт! Приехать можешь?
– Не могу. У меня бензин на исходе, а у заправок дикие очереди – все уезжают из города.
– Бери такси.
– Какое такси! Зоогомы ходят по улицам!
– Ладно, у меня тут Алексей в гипер-реальности. Сейчас я его попрошу тебя забрать, годится?
– Давай, я дома.
Пришлось вытаскивать Алексея из гипершлема.
– Я поеду только вместе с тобой, – сказал он. – И надо взять какое-то оружие, мало ли что? А вообще, зачем ехать прямо сейчас?
– Ты не понимаешь. Гера двадцать лет назад занимался моими галлюцинациями, в которых я видел сегодняшний день.
– Сегодняшний?
– Поехали, расскажу по дороге.
Почти ровно двадцать лет назад я написал рассказ, в котором изложил события в городе, начавшиеся с появления на рассвете черного тумана. Процесс написания сопровождался галлюцинациями, так что я обратился к Гере – в те времена известнейшему психиатру, и он долгое время экспериментировал со мной. Благодаря ему я записывал свои видения очень подробно. Записи хранились у него, а для себя я сделал ксерокопии наиболее ярких видений, которые и использовал в рассказе. Сюжет был тривиален – город оказывается во власти странных зеленых тварей, которые начинают упорядочивать жизнь по-своему, причем их логика и их действия совершенно не укладываются в рамки человеческих представлений. Потом что-то происходит в атмосфере и они исчезают, а люди снова впадают в свое обычное состояние глупости и обеспокоенности мелочами. Все это очень напоминало пророчество, потому что дата события была указана совершенно точно.
Мы выехали минут через десять. Роскошное БМВ Алексея дико смотрелось на растерзанных улицах – всюду валялись зеленые тела, тротуары были залиты какой-то желтой пузырящейся жидкостью, в воздухе витал запах, напоминающий смесь сероводорода с карболкой. Уже выехали поливальщики улиц и сильные струи воды сметали всю нечисть к обочинам. Дворники лениво убирали останки тварей широкими лопатами – такими же зимой убирают снег.
– Н-да, – сказал Алексей. – Ничего себе погуляли.
– Что им нужно, этим зеленым?
– Слушай, а ты в своих глюках и зоогомов видел, да?
– Нет, их я не видел. Там присутствовали какие-то постоянно расплывающиеся нечеткие пятна. Одно время я воспринимал их как людей в военной форме, потом это были как бы огромные шары. Но события начались точно так же, в тот же день и час. Это не может быть случайностью.
– Посмотрим. Вот, кажется, приехали.
Я выбежал из машины, сжимая в руке крохотный «дамский» пистолет, – единственное огнестрельное оружие, нашедшееся в моем доме. Тихий дворик, со всех сторон огороженный высотными домами, был подозрительно тих. Посередине горели помойные контейнеры, распространяя запах химических отходов. Я обратил внимание на то, что все окна на первых этажах были разбиты. Сквозь них был виден жуткий кавардак. Смутно промелькнуло воспоминание, что сходная картина наблюдалась почти во всем городе.
Лифт не работал. В подъезде тошнотворный запах помойки, казалось, накапливался всю ночь. Я осторожно, стараясь дышать неглубоко, стал подниматься по лестнице.
Зоогом напал на меня из-за мусоропроводной трубы. Я успел уклониться от удара и пожалел, что не взял с собой холодное оружие – лет десять назад я всерьез занимался фехтованием на самурайских мечах, и дома у меня с тех времен была собрана превосходная коллекция.
Я ударил его по затылку рукой с пистолетом, и когда зеленое скользкое тело отшатнулось, выстрелил в шею.
Грохот выстрела почти оглушил меня. Когда прошел шок, я увидел, что тварь жива, хотя двигается с трудом. Я, не чувствуя под собой ног, взбежал на третий этаж и краем глаза увидел, что зоогом медленно спускается вниз, к выходу. Пузырящаяся желтая жидкость толчками вытекала из отверстия под скошенным подбородком.
– Гера! Открывай!
– Это ты стрелял?
– Да, ранил зоогома там, на втором этаже.
– Он напал на тебя?
– Да. Мне показалось, что да.
– Ладно, пройди пока.
– Там Алексей ждет, собирайся.
– Старик, а, может, у меня посидим?
– Нет-нет, едем ко мне. У меня, по крайней мере, дверь крепкая и решетки титановые на окнах.
– Ну что ж, поехали.
Он взял портфель, сунул в него зубную щетку – на всякий случай, как он выразился, – и мы спустились вниз. Зоогома не было видно. Желтый след уводил к входу в подвал. Алексей сильно нервничал, так что пришлось мне сесть за руль. Мы доехали без приключений. По дороге Алексей предложил заехать в оружейный магазин и вооружиться как следует. Мы согласились. Hо у входа была такая толпа, что пришлось отказаться от этой идеи.
Вскоре мы пили кофе и рассматривали записи моих галлюцинаций. Черный туман, как там было написано, производил опьяняющее и ободряющее действие на зеленых существ. Люди же, оказавшиеся в пределах его действия, все становились на одно лицо, и лицо это было маской тоски и уныния.
Особенностью галлюцинации было то, что я четко знал время и дату каждого события. Так сегодня вечером на городской площади перед мэрией, около памятника пленному якуту зеленые должны повесить одного человека. Его лицо я помнил абсолютно точно, у Геры даже сохранился фоторобот – я как раз тогда принес ему компьютерную программу, которая помогла его построить. А завтра утром черный туман появится снова, и город окажется во власти зеленых. Количество людей начнет катастрофически уменьшаться. По каким причинам, из записей было непонятно. По просьбе Геры я уделял огромное внимание деталям: цвета, лица, впечатления… Они занимали большую часть описаний и по прошествии такого количества времени читать их было скучно. Дальнейшие события в видениях развивались так: люди и зеленые боролись за город, причем со временем эта борьба стала больше политической и идеологической. Зеленые захватили несколько телеканалов (первые передачи должны были начаться завтра в 15–00), они же контролировали все радиостанции в городе и четыре из двенадцати городских газет. По всем этим СМИ излагались интересные философские построения, которые я подробно записывал. Гера составил список ближайших событий, указав их дату и время.
– Если хоть что-то еще совпадет, тебя можно заносить в святцы, – сказал он.
Я позвонил Зине и поинтересовался, намерена ли она сегодня вечером куда-нибудь отправиться.
– Рассказывают такие ужасы, что я лучше посижу дома, – ответила она. – А ты собрался повеселиться?
– Ну что ты, Зина, какое веселье! Просто решил прогуляться с друзьями по вечернему городу, взять, может быть, вина, конфет, хорошего сыра и каких-нибудь маринованных грибочков на закуску и не спеша употребить все это в мужской компании. Кстати, не хочешь присоединиться?
– Салаты делать?
– Быть королевой бала.
– Ну если никуда не надо будет выходить из дому…
– Только подняться на четвертый этаж. Кстати, у меня есть новая комедия.
– Уговорил. Макс, у меня в гостях подруга, она просто боится ехать домой и будет жить у меня несколько дней.
– Отлично. Бери ее с собой. Если, конечно, конкуренции не боишься.
– Спасибо, Макс. Мы придем. До вечера.
– До вечера.
Я посмотрел на Алексея.
– Ловелас, готовься…
– Ты живешь в одном доме с фотомоделью и ни разу не приударил за ней?
– Фотомодели тоже люди. Им приятно, когда с ними просто общаешься.
Зина иногда заходила ко мне поболтать за чашкой кофе, но дальше дружеских поцелуев дело не заходило. В мире, пропитанном сексуальными стереотипами, подобная дружба между мужчиной– негомосеком и женщиной-нелесбиянкой – явление достаточно уникальное. Мне нравилось, что мы ничем не обязаны друг другу. Она читала книги из моей библиотеки, делилась своими новостями, иногда критиковала мои писательские труды. Я слушал, варил кофе и читал ей стихи. Идиллия! Ни с одной женщиной раньше у меня не складывались такие отношения.
По телевизору рассказывали о разбитых окнах телецентра, который ночью почему-то штурмовало несколько сотен тварей. Против них пришлось использовать огнеметы. Сообщали о том, как пострадало здание центрального универмага, о цирке, крыша которого обвалилась вниз, не выдержав взгромоздившихся на нее зеленых.
– Такое впечатление, что война началась, – сказал Алексей. – Слушай, Макс, а они разумны, как ты думаешь?
– Полагаю, что да, хотя разум у них скорее рационально-звериный, без малейших проблесков абстрактно-культурных начал.
– По-моему, это можно сказать о большинстве представителей человечества, – заметил Гера.
– Потому у нас и нет генотипических различий, – сказал я и внутренне содрогнулся от этой мысли. Ведь, строго говоря, это означало, что какое-то незначительное изменение в самовосприятии может сделать каждого из нас зоогомом. Граница, которая между человеком и животным казалась непреодолимой, здесь была до крайности зыбкой и условной.
Я поделился своими соображениями с собеседниками. Гера рассказал о публикациях по психологии зоогомов, с которыми ему приходилось знакомиться: по всему выходило, что твари очень сообразительны, но не воспринимают абстрактных знаний и склонны видеть мир как враждебный.
– Фобия, возведенная в принцип организации психики – так об этом пишут, – подытожил Гера. – Но надо заметить, что пишут об этом люди, а людям свойственно заблуждаться.
– Если эти твари способны причинить такие неприятности, не обойтись без тотальной войны. С другой стороны, их поведение, по-видимому не может быть объяснено человеческой логикой, – сказал я. – И те публикации, в которых выводы вытекают из оценочных суждений, по-видимому, нужно игнорировать.
По восьмой программе передавали репортаж о событиях полугодовой давности в Нью-Йорке, когда регулярные войска в союзе с полицией истребили восемь тысяч зоогомов, пытавшихся установить в некоторых кварталах свои порядки.
Показали переселенцев, которые вынуждены были покинуть Дели из-за нашествия зеленых тварей.
– Обо всем этом слушаешь как о журналистской выдумке, пока подобное не произойдет с тобой самим, – сказал Алексей. – А заметьте, никакой информации о человеческих жертвах не передают.