27.09.2011 14:26:00 Как стать европейцем…
Несколько лет назад случилось мне посидеть в немецкой тюрьме. Ну, не то, чтобы в тюрьме – в том, что у нас именуется КПЗ – камере предварительного заключения, находящейся непосредственно в здании городского полицейского управления среднего по размерам баварского города. И не то, чтобы посидеть – провести всего одну ночь. Впечатлений хватило надолго – вот несколько сокращенных цитат из моей автобиографической книжки «Фанера над Парижем. Эпизоды». «…Меня пригласили (не повели!..) в комнату, где стояла камера, соединенная с компьютером. Сделали стандартные снимки на фоне специальной таблицы… аккуратно запечатали в прозрачный пакет мобильный телефон, ключи, часы, портмоне… отсканировали отпечатки пальцев на специальном сканере. Все вопросы задавались с предельной вежливостью. С сотрудником мы пошли по длинному коридору, он, заглянув в комнату, где сидели несколько человек перед мониторами, что– то сказал обо мне.
– Вы будете ужинать? – спросила меня девушка в форменном свитере с тяжелой кобурой на боку.
– Простите?.. – не понял я.
– Сейчас уже вечер, вы пробудете тут до завтрашнего утра. Хотите ли вы ужинать? – повторила она на вполне доступном немецком.
Я только нервно помотал головой.
– Тогда вас проводят. По дороге, если хотите, можете посетить наш мужской туалет. До свидания.
Она протянула моему сопровождающему ключ… В первой части довольно большой комнаты, разделенной толстой решеткой надвое был умывальник и что-то вреде вешалки.
– Вот звонок, – сопровождающий показал мне кнопку, до которой можно было дотянуться из-за решетки. – Вы можете воспользоваться им в любое время в случае необходимости…
…Через час неожиданно принесли пакет с запечатанным пластиковым контейнером с курицей – гриль, таблетками от давления и парой строчек от родных на немецком языке. Потом мне рассказали, что принявший передачу дежурный долго извинялся за то, что настаивал на этом языке, руководствуясь существующими правилами…
…Время тянулось на редкость медленно, и когда кусочек неба за маленьким окном стал светлеть, я почти непроизвольно нажал кнопку звонка.
Уже через несколько секунд дверь открылась.
– Вы что-то хотели?.. Наверное, вы хотели узнать время? – переспросил дежурный, видимо сообразив, что я еще долго не смогу сформулировать цель вызова. – Сейчас 5.48. Потерпите, рабочий день скоро начнется…
Эта успевшая стать воспоминанием история пришла мне на ум, когда я на днях смотрел по сетевизору «Эха» разговор с журналисткой Ольгой Романовой и ее мужем бизнесменом Алексеем Козловым об их многолетних взаимоотношениях с отечественной пенитенциарной системой. О подлости, продажности, откровенном издевательском хамстве большинства ее служителей. А тут как раз жена, преподающая русский в лингвистической школе тут, в Баварии, принесла мне только что переведенную ею на русский по просьбе одной из обучающихся, анкету, которую та, работница социального ведомства, должна заполнять при встрече русскоязычных заключенных в местной тюрьме.
Вот наугад несколько вопросов, с которыми закон обязывает обратиться к каждому немецкому зеку.
Здравствуйте, я из социальной службы. Меня зовут… Я здесь бываю в понедельник, четверг и пятницу. Я попытаюсь ответить на все ваши вопросы и помочь вам.
У вас есть семья, родители, жена, дети? Они знают, что вы в заключении? Мне надо их проинформировать?
Кто заботится о ваших детях? Где они находятся? Должны ли вы оплачивать их содержание?
Вы можете подать заявление в Югендамт (Ведомство по делам молодежи) – ребенок или его мать будут получать и дальше ваши деньги.
Где вы жили? Вы снимаете жилье? Как вы его оплачивали? Вы должны заботиться об этой квартире? Вам может кто-то помочь?
Вы хотите подать заявление в Социаламт (Социальное ведомство) о дальнейшей оплате квартиры? Они будут оплачивать вашу квартиру 6 месяцев, если у вас нет долгов по оплате.
У вас есть домашние животные? Должны ли мы срочно найти кого-то, кто бы о них заботился? Где ваши вещи? Что с вашим автомобилем?
Вы получаете тут почту? Может ли кто-то приносить вам почту в тюрьму? Надо ли нам кому – то передать ключ от вашего почтового ящика?
Вы до сегодняшнего дня работали или получали Arbeitslosengeld (пособие по безработице)? Его не будут платить, пока вы в заключении, об этом вам надо знать. Знает ли ваш работодатель о ситуации? Ваше рабочее место сохранится?
Кто-то может поддержать вас финансово, пока вы в заключении? Если никто – вы можете в период предварительного заключения подать заявление в Социаламт (социальное ведомство) на карманные деньги, если вам некому помочь. Во время отбывания наказания вы можете подать заявления по месту заключения. Вам надо будет просто написать заявление.
На время заключения вы должны расторгнуть договор оплаты за пользование радио и ТВ, чтобы у вас не накопилось долгов; мы поможем.
Есть ли у вас иные договора или обязательства, которые вы не сможете теперь оплачивать и которые должны быть расторгнуты – скажем, по мобильному телефону или кредиту… А другие долги?
Нуждаетесь ли вы в медикаментах? В каких именно? Хотели бы вы пройти курс терапии? Вы лечились (от наркозависимости и т. п.)?
Есть ли у вас сейчас абстинентный синдром (синдром похмелья)? Есть ли у вас сейчас жалобы на здоровье?
Как вы себя сейчас чувствуете? Вы уже были у врача? Он приходит в тюрьму по понедельникам и четвергам. Вы должны отдать служащему белую карточку и тогда попадете на прием к врачу…
Можно ли себе сегодня представить большинство этих вопросов и предложений, адресованными арестованному в России?
Я давно и точно знаю главное отличие совкового мира от мира. Это цена человека, устанавливаемая ему самим обществом. Наказание за содеянное – лишение свободы, а не дубинка, гуляющая по почкам…. А у нас до сих пор – «.. дореволюционная каторга», где гниет «человеческий материал» – честное определение российского министра юстиции на прошлой неделе.
Я знаю, как стать России хотя бы слегка похожей на другие европейские страны. Просто приговаривая человека за совершенный проступок к лишению свободы, надо не забыть поинтересоваться судьбой оставляемого им без присмотра старого кота…