Глава 8. Xerox и Lisa. Графические интерфейсы пользователя
Благодаря Apple II компания попала из гаража Джобса в авангард новой индустрии. Продажи взлетели до небес – с 2500 компьютеров в 1977 году до 210 тысяч в 1981-м. Но Джобсу этого было мало. Успех – продукт скоропортящийся; к тому же Стив понимал, что все и всегда будут считать Apple II целиком и полностью заслугой Возняка, и неважно, сколько усилий Джобс потратил на то, чтобы грамотно подать продукт – подобрать все, от шнура питания до упаковки. Стиву нужно было собственное изобретение. Более того: Джобс хотел, чтобы оно, по его же собственным словам, «оставило след во вселенной».
Сперва он надеялся, что эту роль сыграет Apple III. Планировалось увеличить память, экран вмещал бы 80 знаков вместо 40 в верхнем и нижнем регистрах. Джобс, обожавший промышленный дизайн, лично определил размер и форму корпуса и не позволил никому ничего менять даже после того, как группа инженеров добавила к монтажным платам новые компоненты. Получилась плата с чрезмерной плотностью компонентов и плохими коннекторами, которые часто отказывали. Выпуск Apple III в мае 1980 года обернулся провалом. Рэнди Уиггинтон, один из инженеров, объяснял: «Apple III был похож на ребенка, зачатого во время группового секса: как и следовало ожидать, получился ублюдок, а когда начались проблемы, все заявили, что они тут ни при чем».
Джобс к тому моменту отошел от работы над Apple III и раздумывал над тем, как создать что-то абсолютно на него не похожее. Увлекся было идеей сенсорных экранов, но быстро остыл. На очередную встречу, где должны были продемонстрировать техническое решение, Стив опоздал, слушал невнимательно, вертелся, а потом и вовсе прервал докладчика на полуслове бесцеремонным «спасибо, достаточно». Инженеры обиделись. «Может, нам вообще уйти?» – спросили они. Джобс кивнул и ответил, что они зря отнимают его время.
Затем он взял в Apple двух инженеров из Hewlett-Packard для создания совершенно нового компьютера. Название, которое Стив для него выбрал, насторожило бы даже самого неопытного психиатра: Lisa. Другие компьютеры тоже называли в честь детей авторов, но Лизу Джобс бросил и на тот момент так до конца и не признал своей дочерью. «Наверно, им двигало чувство вины, – говорит Андреа Каннингем, PR-менеджер из агентства Реджиса Маккенны, которая вела этот проект. – Чтобы скрыть тот факт, что компьютер назван в честь его дочери, нам пришлось придумывать аббревиатуру». В итоге появилась расшифровка Local Integrated Systems Architecture («локальная структура интегрированных систем»); смысла в ней было мало, но она стала официальным объяснением названия. Между собой инженеры называли ее Lisa: Invented Stupid Acronym («Лиза: дурацкая надуманная аббревиатура»). Годы спустя, когда я спросил Джобса, почему он все-таки назвал компьютер именно так, Стив ответил просто: «Разумеется, в честь дочери».
В Lisa должен был стоять 16-битный микропроцессор (в отличие от 8-битного в Apple II); ориентировочная цена нового компьютера составляла 2 тысячи долларов. Без гения Возняка, продолжавшего потихоньку работать над Apple II, инженеры спроектировали самый обычный компьютер со стандартным текстовым дисплеем; микропроцессор, хоть и мощный, тоже никакими выдающимися способностями не отличался. Джобс понимал, что машина получается самая заурядная, и его это злило.
Был, однако, программист, ухитрившийся вдохнуть жизнь в проект: Билл Аткинсон, аспирант-нейробиолог, в свое время тоже злоупотреблявший кислотой. Когда ему предложили пойти работать в Apple, он отказался. Но ему прислали не подлежавший возврату билет на самолет, и Аткинсон решил съездить и поговорить с Джобсом. «Мы изобретаем будущее, – сказал ему Стив в конце трехчасовой беседы. – Представьте, что вы на гребне волны. Дух захватывает! А теперь представьте, что вы пытаетесь эту волну догнать. Уже не то, верно? Так что присоединяйтесь. Оставим след во вселенной». Аткинсон согласился.
В лохматом, с висячими усами, которые не скрывали его живой улыбки, Аткинсоне сочетались изобретательность Воза и страсть Джобса к совершенству. Первым его заданием стала разработка программы, которая отслеживала портфель акций путем автодозвона до сервиса Dow Jones; программа узнавала цену и нажимала отбой. «Работать пришлось быстро, потому что в журнале появилась реклама Apple II, на которой муж сидит за кухонным столом и смотрит на экран Apple, где показаны графики стоимости акций, а рядом стоит счастливая жена. Но такой программы не существовало в природе, так что я был вынужден ее придумать». Потом Аткинсон написал для Apple II версию паскаля,[4] высококачественного языка программирования. Джобс не обрадовался: он считал, что, кроме бейсика, Apple II ничего не надо. Но возражать не стал и сказал Аткинсону: «Если тебе так уж хочется, даю шесть дней на то, чтобы доказать мне, что я не прав». Аткинсон справился, и Джобс с тех пор его зауважал.
К осени 1979 года Apple разрабатывала три продукта, которые могли стать преемниками Apple II. Первый – злополучный Apple III. Второй – Lisa; но Джобс постепенно разочаровывался в этом проекте. И третий, ускользнувший от внимания Стива, по крайней мере на некоторое время, – небольшой независимый проект недорогого компьютера под кодовым названием Annie; занимался им Джеф Раскин, бывший преподаватель, у которого учился Билл Аткинсон. Раскин поставил себе цель сделать «компьютер, доступный массовому потребителю» – простое, как бытовой прибор, самодостаточное устройство с системной платой, клавиатурой, монитором, всеми необходимыми программами и графическим интерфейсом. Раскин хотел свести коллег из Apple с сотрудниками одного интересного научно-исследовательского центра, расположенного в Пало-Альто, где работали над такими проектами.
Научно-исследовательский центр корпорации Xerox, расположенный в Пало-Альто (также известный как Xerox PARC), был основан в 1970 году, он был создан как место, где можно было работать над развитием цифровых технологий. Располагался он в четырех с половиной тысячах километров от штаб-квартиры Xerox в Коннектикуте – на расстоянии, позволявшем не обращать внимания на соображения прибыли (по крайней мере, руководствоваться в работе не только ими); хорошо это или плохо – другой вопрос. Одним из теоретиков центра был Алан Кей, чьи правила перенял Джобс: первое – «Чтобы предсказать будущее, его нужно изобрести», и второе – «Разработчики программного обеспечения должны уметь разбираться в железе». Кей трудился над проектом небольшого персонального компьютера, который он назвал Dynabook, настолько простого, что и ребенок разобрался бы. Поэтому инженеры Xerox PARC начали разрабатывать графику, понятную для простого пользователя, вместо командных строк и. DOS-запросов, которые на экране выглядели устрашающе. В итоге они придумали рабочий стол с документами и папками, которые можно было открыть, кликнув по ним мышкой.
Этот графический интерфейс пользователя – GUI – удалось упростить благодаря еще одной идее инженеров Xerox PARC: вывод данных в виде растровой графики. До этого на большинстве компьютеров стояли текстовые интерфейсы. Нажимаешь кнопку на клавиатуре, и на экране появляется символ – обычно люминесцирующе-зеленоватые линии на темном фоне. Поскольку количество символов было ограничено, для выполнения не требовалось много команд и много процессорной мощности. В растровой же системе каждый из пикселей на экране контролировался битами в памяти компьютера. Чтобы воспроизвести что-либо на экране – например, букву, – компьютер посылал каждому пикселю команду быть светлым или темным либо определял цвет, если дисплей цветной. Это требовало большей вычислительной мощности, но позволяло создать великолепную яркую графику, шрифты и потрясающее качество изображения.
Растровое отображение и графические интерфейсы стали характерными особенностями моделей компьютеров Xerox PARC – например, Alto – и объектно-ориентированного языка программирования Smalltalk. Джеф Раскин считал, что это будущее компьютеров, и уговаривал Джобса и коллег из Apple съездить в Xerox PARC.
Но это было не так-то просто. Джобс считал Раскина занудой-теоретиком, называл его «долбаным тупицей». Пришлось Раскину привлечь на свою сторону Аткинсона, который по классификации Джобса попадал в категорию «гениев»; только так удалось заинтересовать Стива проектами Xerox PARC. Но Раскин не знал, что задумал Джобс. Летом 1979 года отдел Xerox, занимавшийся венчурными инвестициями, выразил желание участвовать во втором туре финансирования Apple. Джобс предложил: «Я разрешу вам вложить в Apple миллион долларов, но вы мне покажете все, над чем работает PARC». Руководители Xerox согласились: решено было, что компания продемонстрирует Apple свою новую технологию, а в обмен приобретет 100 тысяч акций примерно по 10 долларов каждая.
Когда год спустя Apple преобразовали в открытое акционерное общество, доля Xerox составила уже 17,6 миллиона долларов. Но Apple все равно сумела извлечь большую выгоду из сделки. В декабре 1979 года Джобс с коллегами приехали в Xerox PARC, чтобы ознакомиться с новой технологией. Когда Джобс понял, что ему показали не все, он добился более подробной демонстрации, которая состоялась через несколько дней. Ларри Теслер, один из сотрудников Xerox, которому поручили рассказать Apple об изобретении, был польщен вниманием Джобса к их детищу; начальство на Восточном побережье не способно было оценить технологию по достоинству. А вот второй докладчик, Адель Голдберг, возмущалась и недоумевала, с чего вдруг компания решила выдать самые сокровенные секреты. «Идиотское решение. Полное безумие. Я билась как могла, чтобы Джобс не узнал лишнего», – вспоминала она.
На первой встрече Голдберг удалось настоять на своем. Джобса, Раскина и ведущего разработчика Lisa Джона Коуча проводили в зал, где стоял Alto. «Все было четко спланировано. Мы показали несколько приложений, в основном для обработки текста», – вспоминает Голдберг. Джобса это не удовлетворило, и он позвонил в штаб-квартиру Xerox и потребовал продолжения.
Через несколько дней его снова пригласили в PARC. На этот раз он захватил с собой еще Билла Аткинсона и Брюса Хорна, программиста Apple, который раньше работал в Xerox PARC. Они оба знали, на что обратить внимание. «Когда я приехала на работу, там царила непонятная суета. Мне сообщили, что Джобс с программистами в конференц-зале», – рассказывала Голдберг. Один из ее коллег-инженеров пытался занять гостей программами обработки текстов. Но Джобса это не устраивало. «Хватит с нас этой чепухи!» – кричал он. Посовещавшись, сотрудники Xerox решили чуть-чуть приоткрыть завесу тайны: договорились, что Теслер покажет Джобсу Smalltalk, язык программирования, но только открытую демоверсию. «Это собьет Джобса с толку; ему и в голову не придет, что это не конфиденциальная информация», – успокоил Голдберг руководитель группы.
Они ошиблись. Аткинсон и другие программисты читали кое-какие статьи, опубликованные Xerox PARC, и мгновенно догадались, что им продемонстрировали не все характеристики. Джобс позвонил начальнику отдела венчурных инвестиций Xerox и нажаловался. Руководители компании в Коннектикуте тут же связались с научно-исследовательским центром и велели показать Джобсу и его коллегам все до конца. Голдберг в ярости выбежала из зала.
Когда Теслер наконец продемонстрировал сотрудникам Apple свое изобретение целиком, они пришли в изумление. Аткинсон пристально вглядывался в каждый пиксель, чуть не с головой влез в экран. Джобс прыгал вокруг компьютера, взволнованно размахивая руками. «Он ни секунды не стоял на месте, странно, как ему вообще удалось что-то разглядеть. Но судя по тому, какими вопросами засыпал меня Джобс, он все понял, – вспоминает Теслер. – Каждое мое действие он встречал восторженным воплем». Джобс повторял, что не может понять, почему Xerox не запустил эту технологию в серийное производство. «Это же золотая жила! – восклицал Стив. – Поверить не могу, что Xerox до сих пор этим не воспользовался!»
На презентации Smalltalk Джобсу и его коллегам показали три удивительные вещи. Первое – как компьютеры способны взаимодействовать через сеть. Второе – как работает объектно-ориентированное программирование. Но все это осталось практически незамеченным: больше всего команду Джобса поразили графический интерфейс и экран с растровым отображением. «У меня словно пелена с глаз упала, – признавался впоследствии Стив. – Я понял, каким должно стать будущее компьютеров».
Через два с лишним часа, когда встреча в Xerox PARC завершилась, Джобс отвез Билла Аткинсона обратно в офис Apple в Купертино. Стив ехал очень быстро; так же стремительно проносились в его голове мысли и слетали с губ слова.
– Вот оно! – кричал Джобс. – Мы обязаны это сделать!
Именно этого он и хотел: приблизить компьютер к человеку, совместить стильный, но доступный дизайн, как у домов Эйхлера, с простотой любого кухонного электроприбора.
– Сколько времени нужно на этот проект? – спросил Стив.
– Не знаю, – ответил Аткинсон. – Может, полгода.
Прогноз был, конечно, дерзкий, но стимулировавший работать изо всех сил.
Набег Apple на Xerox PARC иногда описывают как самый дерзкий грабеж в истории компьютерной индустрии. Джобс порой не без гордости соглашался с этим мнением. «Нужно стараться выбирать лучшее из созданного человеком и применять этот опыт в своем деле, – однажды заметил он. – Пикассо говорил: «Хорошие художники копируют, великие – воруют». И мы никогда не стеснялись воровать великие идеи».
Другие полагают, что дело не в том, что Apple была дерзка, а в том, что Xerox был неповоротлива. Иногда Джобс поддерживал эту точку зрения. «Создание копировальной машины – их потолок. Они понятия не имели, на что способен компьютер, – говорил он о руководстве Xerox. – Победа была у них в руках, но они сами все испортили. А ведь Xerox сейчас могла бы владеть всей компьютерной отраслью».
В обоих утверждениях кроется немалая доля истины; однако не все так просто. Между замыслом и творением, замечал Т. С. Элиот, падает тень. И если вспомнить историю величайших изобретений, новые идеи – лишь один член уравнения. Воплощение не менее важно.
Джобс и его коллеги-инженеры существенно улучшили концепцию графического интерфейса, который им показали в Xerox PARC, и сумели воплотить ее так, как Xerox и не снилось. К примеру, у мышки, разработанной Xerox, было три кнопки, она была сложна в обращении, стоила 300 долларов и не могла плавно перемещаться. Спустя несколько дней после второго визита в Xerox Джобс отправился в местную компанию, занимающуюся промышленным дизайном, и заявил одному из владельцев, Дину Хови, что ему нужна простая мышь с одной кнопкой не дороже 15 долларов, «и чтобы скользила хоть по пластику, хоть по моим джинсам». Хови заказ выполнил.
Усовершенствовали не только детали, но идею в целом. С помощью мыши, разработанной Xerox, нельзя было перетаскивать окна по экрану. Инженеры Apple придумали интерфейс, который позволял не только перетаскивать окна и файлы, но и складывать их в папки. Чтобы выполнить любую операцию, от изменения размера окна до смены расширения файла, в системе Xerox нужно было выбрать команду. Система Apple воплотила метафору рабочего стола в жизнь: можно было все трогать, двигать, перетаскивать с места на место. Инженеры Apple совместно с дизайнерами добавили на рабочий стол симпатичные иконки, разработали выпадающее меню для каждого из окон и ввели возможность открывать файлы и папки двойным щелчком мышки. Джобс их каждый день поторапливал.
Не то чтобы руководство Xerox совсем не интересовалось изобретениями своих подчиненных из PARC. Они даже пытались поставить разработки на коммерческие рельсы – и в процессе наглядно продемонстрировали, что правильное воплощение не менее важно, чем хорошая идея. В 1981 году, задолго до того, как появились Lisa и Macintosh, они выпустили компьютер Xerox Star с графическим интерфейсом пользователя, мышью, дисплеем с растровым отображением, окнами и рабочим столом. Но машина получилась медлительной (файл большого размера сохраняла несколько минут), дорогой (16 595 долларов в рознице) и предназначалась в основном для использования в условиях корпоративной сети. Разумеется, новинка провалилась; было продано всего 30 тысяч компьютеров.
Как только выпустили Star, Джобс с командой отправился в магазин Xerox, чтобы взглянуть на новый компьютер, убедился в полной его бесполезности и решил не тратить деньги на покупку. «Мы вздохнули с облегчением, – вспоминает Джобс. – Поняли, что Xerox ошиблась, а у нас все получится, причем дешевле». Спустя несколько недель Джобс позвонил Бобу Белвиллу, одному из разработчиков, занимавшихся Xerox Star. «Все, что вы сделали за свою жизнь, – полное дерьмо, – заявил Джобс, – так почему бы вам не поработать на меня?» Белвилл согласился. Как и Ларри Теслер.
Джобс с воодушевлением вмешивался в работу над проектом Lisa, которым руководил Джон Коуч, бывший инженер HP. Не обращая внимания на Коуча, он напрямую делился с Аткинсоном и Теслером идеями, в частности по поводу дизайна графического интерфейса Lisa. «Джобс звонил мне в любое время, хоть в два часа ночи, хоть в пять утра, – рассказывал Теслер. – Я-то был не против, а вот моих руководителей по Lisa это раздражало». Джобсу велели перестать вмешиваться в процесс, и он умерил пыл, но ненадолго.
Когда Аткинсон решил, что экран должен быть с белым фоном вместо темного, разразился скандал. Белый фон позволил бы добиться того, что Джобс и Аткинсон называли WYSIWYG – аббревиатура для what you see is what you get («что видишь, то и получаешь»): то, что пользователь видел на экране, он получал и в распечатке. «Разработчики железа вопили как резаные, – вспоминал Аткинсон. – Сказали, что придется использовать люминофор, а он не способен обеспечить непрерывное свечение, и экран будет чаще мигать». Тогда Аткинсон обратился к Джобсу, и тот его поддержал. Инженеры поворчали, но смирились и придумали, как сделать экран со светлым фоном. «Инженер из Стива был не самый лучший, но он прекрасно понимал, что скрывается за тем или иным ответом, и мог определить, отказываются ли сотрудники потому, что это невозможно, или просто они не уверены в своих силах».
Еще Аткинсон нашел удивительное решение (к которому мы настолько привыкли, что даже не задумываемся об этом): возможность открывать новые окна на экране поверх остальных. Аткинсон придумал, как можно менять окна местами, подобно тому как мы перекладываем бумаги на столе, так чтобы нижние появлялись или пропадали – в зависимости от команды. Разумеется, под пикселями на экране компьютера нет еще одного слоя пикселей, и под открытым окном нет других окон. Чтобы добиться такого эффекта, понадобилась сложная система кодирования, включавшая то, что называется «областями». Аткинсон взялся за эту задачу, потому что ему показалось, будто он видел нечто похожее во время визита в Xerox PARC. Выяснилось, что сотрудники научно-исследовательского центра так и не довели эту разработку до ума и впоследствии признавались Аткинсону, что были потрясены, узнав о его успехах. «Вот она, сила неведения, – усмехается Аткинсон. – Я не знал, что задача не имеет решения, и поэтому справился с ней». Он так усердно работал, что однажды утром врезался на своем «корвете» в припаркованный грузовик и едва не погиб. Джобс примчался в больницу его проведать. «Мы за тебя очень беспокоимся», – признался Стив Аткинсону, когда тот пришел в сознание. Аткинсон с трудом улыбнулся и ответил: «Не беспокойтесь, области я помню».
Еще Джобс стремился к тому, чтобы команды выполнялись плавно: просматриваемый документ должен не прыгать со строки на строку, но буквально плыть перед глазами. «Он требовал, чтобы интерфейс нравился пользователю», – вспоминал Аткинсон. Еще им хотелось, чтобы мышью можно было двигать курсор в любом направлении, а не только влево, вправо, вверх и вниз. Для этого вместо двух колесиков требовался шарик. Один из инженеров сказал Аткинсону, что в промышленном масштабе выпустить такую мышь невозможно. За ужином Аткинсон пожаловался Джобсу, и наутро, придя на работу, обнаружил, что того инженера уволили. Первым, что сказал Аткинсону его преемник, было: «Я могу сделать такую мышь».
Какое-то время Аткинсон и Джобс были лучшими друзьями и частенько ужинали в ресторане Good Earth. Но Джон Коуч и другие инженеры-консультанты из команды, работавшей над Lisa, – люди солидные, консервативные, как большинство сотрудников HP, – требовали, чтобы Джобс не вмешивался в работу, и обижались на его грубость. Не обошлось и без конфликта интересов. Джобс хотел создать простой, недорогой, по-настоящему народный компьютер – своего рода «фолькслизу» – по аналогии с народным автомобилем «фольксваген». «Между теми, кто, как и я, мечтал о простом компьютере, и ребятами из HP вроде Коуча, нацеленными на продукт для корпораций, шла постоянная упорная борьба», – вспоминал Джобс.
Наконец Скотт и Марккула решили навести порядок в Apple; агрессивное поведение Джобса их очень беспокоило. В сентябре 1980 года они задумали тайную реорганизацию. Коуча сделали главой отдела по разработке Lisa, и его решения не оспаривались. Так Джобс потерял контроль над компьютером, который назвал в честь дочери. Еще его сместили с поста вице-президента по научным исследованиям и разработкам. Он оказался председателем совета директоров без исполнительных полномочий, то есть оставался официальным лицом Apple, но без права руководства. Джобса это уязвило. «Я расстроился. Марккула меня бросил, – признавался он. – Они со Скотти решили, что я не способен руководить разработкой Lisa. Я много думал об этом; такое пренебрежение меня обижало».