Глава 4
Рим
Утром Фьоренцо ждал Фьямметту чуть в стороне от Колизея.
Он стоял и мечтательно рассматривал эту одну из самых больших построек на земле. Астронавты утверждают, что это сооружение – одно из немногих, которое видно из космоса невооруженным взглядом. Фьоренцо уже десятки, а может, и сотни раз созерцал эту старинную арену, но в глазах его, спрятанных под солнцезащитными очками, по-прежнему читалось благоговейное восхищение. Он любил свой Рим, который сейчас утопал в цветущей итальянской весне. Жара еще не пришла на его мощеные улочки, потому Фьоренцо был одет достаточно тепло: синие джинсы, стильная черная куртка с поднятым воротником, а на шею был небрежно накинут непременный аксессуар модных итальянцев – шарфик. Легкая небристость, черные очки, темные слегка вьющиеся короткие волосы добавляли ему еще больше стильности. На тонких губах играла непременная итальянская улыбка.
Но в этот раз Колизей явно проигрывал в завоевании внимания Фьоренцо. Чем ближе стрелка часов подбиралась к 9, тем сложнее ему было сосредоточиться на созерцании Колизея. Он старался не смотреть в сторону станции метро, чтобы никак не выдать своего нетерпения, потому что он не собирался признаваться себе, что это самое нетерпение переполняет его. Оно трепетало где-то внутри, словно неугомонный ласковый ветерок, и Фьоренцо почему-то ощущал, что по спине то и дело пробегает едва уловимая дрожь. Он самым внимательным взглядом старательно рассматривал Колизей, надеясь, что это позволит ему направить свои мысли на путь истинный. Но мысли, словно неподвластная и строптивая стихия, постоянно выбивались из-под его контроля. Фьоренцо все чаще и чаще безотчетно бросал быстрый взгляд в сторону метро.
Он был готов к длительному ожиданию, потому что итальянцы опаздывают всегда и везде. Это стиль жизни. Но через десять минут после того, как часовая стрелка достигла цифры 9, Фьямметта уже переходила дорогу напротив Колизея. Она тоже была стильно одета: голубые джинсы, короткие черные сапожки и черная приталенная куртка. Вьющиеся волосы были собраны в кудрявый хвостик.
– Чао, – улыбнулась она, обдав Фьоренцо своим теплым взглядом.
Он сделал вид, что только сейчас заметил ее, хотя в действительности он украдкой наблюдал за ней все то время, пока она шла от метро.
– О, чао, – сдержанно улыбнулся он, не снимая очков. – Надеюсь, ты готова к длительному хождению? Эти два дня мы только и будем делать, что ходить.
– Не волнуйся, я заслуженный пешеход, – улыбнулась Фьямметта.
– Отлично, – усмехнулся он и быстро перешел к делу, стараясь не допустить, чтобы это мероприятие превратилось во что-то большее, чем работа. – Начнем с Античного Рима. Что ты знаешь о Колизее?
– Если ты хочешь проверить, насколько хорошо я учила в школе историю, то я тебя разочарую: это был не самый мой любимый предмет. Потому знаю я о Колизее не более, чем среднестатистический итальянец: построен он в 72 году нашей эры, на его круглой арене происходили разные спектакли и гладиаторские бои, это самая большая античная арена и вообще одно из самых больших сооружений в мире…
– Неплохо, – улыбнулся Фьоренцо. – Кстати, он не круглый. Он имеет форму эллипса.
Фьямметта удивленно воззрилась на него, словно он в тот момент разрушил непоколебимую истину.
– Почему он называется Colosseo, знаешь? – продолжил Фьоренцо.
– Можно было бы ответить, что из-за колоссальных размеров, – усмехнулась она. – Но, если я хорошо помню, то название происходит от колонны «Колосс Нерона», вблизи которой он был построен.
– Brava! – кивнул Фьоренцо. – Но это название Колизей получил только в Средние века, раньше же он назывался амфитеатром Флавио. Но в любом случае Колизей продолжает оставаться самым большим амфитеатром в мире. Его размеры действительно колоссальны: овал 189 на 156 метров, высотой 48 метров. Колизей имеет 80 входов и вмещает 50 000 зрителей, что на 8 500 тысяч больше, чем может вместить новый стадион Ювентуса.
Фьямметта усмехнулась, вспомнив, что по выходным он болеет вместе с Алессио за Ювентус.
– Я всегда задавалась вопросом, как и сколько его строили в древности, когда еще не было современной техники? И сколько ресурсов ушло на эту постройку, если потом его растаскивали на строительный материал, чтобы построить множество зданий из его камней?
Фьоренцо удивленно приподнял бровь: она знает больше, чем говорила.
– Собственно говоря, его построили всего за восемь лет. Строительство шло и днем, и ночью. И только на его внешнюю стену ушло более 100 тысяч кубических метров травертина16. Никакой современной техники при строительстве, разумеется, не использовали, но о качестве говорить не приходится: Колизей пережил три сильнейших землетрясения, ливни заливали его, а солнце – иссушивало.
– И ведь стоит уже тысячи лет… – восхищенно прошептала Фьямметта словно самой себе.
– Колизей такой же вечный символ Рима, как и сам Рим. Пока стоит Колизей, будет стоять и Рим…
– В чем же его секрет?
Фьоренцо внимательно посмотрел в ее глаза. Неподдельный интерес к достопримечательностям его города неудержимо покорял.
– В уникальности монолитного фундамента. Его заложили на месте искусственного озера, которое изначально было частью парка Золотого дома императора Нерона. Дно этого озера было идеально ровным, уплотненным массой воды. Его и залили бетоном толщиной более 8 метров. Именно эта колоссальная бетонная подушка является фундаментом Колизея на протяжении почти двух тысяч лет.
– У кого же поднялась рука растащить его на камни?
– Как обычно: одни создавали, а другие завоевывали и разрушали. Первоначальный Колизей не имел ничего общего с нынешним: у него был беломраморный фасад, декорированный бронзовыми и мраморными статуями и прочими деталями. Это был шикарный дворец, который отражал могущество и красоту Древнего Рима… Потом могущество Рима пошатнулось, а его прошлое перестало вызывать трепет. Новые хозяева начали создавать из камней Колизея новый образ города… Но должен тебе заметить, что без Колизея не было бы других грандиозных сооружений типа Базилики Сан-Пьетро или Палаццо Бернини.
– В каком смысле?
– Они построены именно из камней Колизея. Амфитеатр был заброшен в течение длительного времени, и лишь в XVIII веке вернулась любовь к античным постройкам, когда папа Бенедикт XIV провозгласил Колизей ареной христианского мученичества. С тех пор во время Пасхи через него каждый год проходит крестный ход.
– Но здесь еще и концерты организуют? Или я путаю с Веронской ареной?
– Организуют. Но редко. Этого удостаиваются лишь избранные артисты. Но проводить в Колизее концерты не имеет смысла, потому что в настоящее время он вмещает мало зрителей. Поэтому чаще концерты проводят снаружи, на фоне Колизея.
– Вибрация не действует разрушительно на него?
– Да нет. Он пережил куда более серьезную вибрацию от землетрясений, от гладиаторских боев, он использовался как бассейн…
– Как бассейн?! – удивленно прервала его Фьямметта.
– Да. Одно время здесь проходили не гладиаторские бои, а морские баталии, но они не получили такую же популярность.
– И как его наполняли водой?
– С помощью внутренних колодцев и трубопроводов, находящихся под трибунами. Для этого требовалось порядка семи часов.
– Потрясающе! Войдем внутрь?
– Хм… – Фьоренцо взглянул на часы. – Всего лишь на часок. Потому что на Форум нужно немало времени.
– Не думаю, что с такой вереницей туристов получится уложиться в один час… – скептически заметила Фьамметта.
Фьоренцо достал из кармана пропуск и, выразительно улыбнувшись, показал его Фьямметте.
– Ты в самом деле думала, что я готов потратить полдня, слушая туристов в очереди, когда нам нужно работать над роликом?
– А ты отличный стратег, – рассмеялась она.
– Спасибо, – усмехнулся Фьоренцо. – Пойдем.
Слившись с толпой туристов и быстро просочившись сквозь нее, они предъявили пропуска охранникам и беспрепятственно вошли в Колизей. Фьямметта остановилась в полумраке его галерей и благоговейно прикоснулась рукой к древним каменным стенам. Фьоренцо с интересом посмотрел на нее. Перед входом в полумрак он машинально поднял очки, и теперь впервые за этот день их взгляды открыто встретились. Фьоренцо смутился и быстро отвел глаза, чтобы она не успела прочитать в них какую-нибудь глупость.
– Мадонна! Но как древние римляне ворочали такие глыбы?! – изумленно спросила Фьямметта.
– Руками, – немного резко ответил Фьоренцо. «Наверно, мне не стоило становиться ее гидом», промелькнуло в его голове.
– Мы можем выйти на арену? Правда, ведь?
– Разумеется. Идем.
Они прошли под сводами галерей, и взору Фьямметты открылась самая большая в мире античная арена. Она обвела ее восхищенным взглядом, а Фьоренцо, вернувший свои черные очки в исходное положение, смотрел на нее сквозь темные стекла не в силах оторвать глаз.
– Ты хочешь сказать, что на том месте, где сейчас стоим мы, возможно, стоял какой-нибудь император Марк Аврелий? – вывел его из состояния завороженного созерцания ее ярко-синих глаз вопрос Фьямметты.
– Я в этом уверен. А на арену выходил его сын, – усмехнулся Фьоренцо. – Празднование, посвященное открытию Колизея, длилось ровно 100 дней. В солнечные дни над Колизеем натягивали тент, ведь римляне очень боялись получить загар.
– Почему? – изумленно посмотрела на него Фьямметта.
– Это сейчас загар считается модным и красивым. Раньше загар был признаком работы под солнцем. А в Древнем Риме работали только рабы…
– А легенды про Калигулу и прочие неприличные истории в самом деле разворачивались на этой арене?
– Да. Здесь и на Форуме. Гладиаторы состязались не только в своей силе, но и красовались перед римскими матронами своими бицепсами… ну и прочими мужскими достоинствами.
Еще долго они бродили по прохладным полуразрушенным галереям Колизея, в которых, казалось, так и витал древний дух далеких предков. Фьамметта задавала Фьоренцо нескончаемое количество вопросов, а он без устали увлеченно рассказывал ей об этом самом известном архитектурном памятнике мира.
– Мадонна, уже почти двенадцать! – воскликнул Фьоренцо и ошеломленно уставился на Фьямметту.
– Мы немного задержались? – засмеялась она.
– Немного?! Послушай, территория Форума, которую нам надо обойти, значительно больше Колизея, и я уже сомневаюсь, что мы успеем всю ее осмотреть.
– А надо еще пообедать… – скромно сказала Фьямметта.
– Обедать некогда, – серьезно ответил Фьоренцо и быстрым шагом устремился к выходу. – Есть возможность только перекусить…
Едва они вышли из Колизея, Фьоренцо направился к розовой машине Ape-Paggio17, на которой было написано «Pizza a Mortazza».
– На самом деле это не то, что ты думаешь, – бросил он ей через плечо.
– А что я думаю? – усмехнулась Фьямметта.
– Что это – современный и неполезный фаст-фуд.
– Послушай, если ты способен читать мысли, то я откажусь с тобой работать, – засмеялась она.
Фьоренцо пристально посмотрел на нее сквозь темные стекла своих очков.
– Много неприличных мыслей? – ухмыльнулся он.
– Не то чтобы очень неприличных… – протянула она.
– Однако, Pizza a Mortazza, – сказал Фьоренцо после того, как заказал две пиццы, – это своего рода соединение быстро приготовляемой еды с римскими кулинарными традициями. Идея принадлежит Адриано Антоньоли и его напарникам. На борту этой милой машинки готовят белую пиццу исключительно с болонской мортаделлой18.
– Почему именно с болонской?
– Потому что она – единственная и оригинальная мортаделла. Настоящая мортаделла производится только в северной части центральной Италии. Она родилась в Болонье в 1661 году, получив соответствующий знак качества IGT19, и упоминание именно этой мортаделлы ты можешь встретить в итальянской литературе прошлых веков. Это вкус прошлого, а ни разу не современный фаст-фуд, – серьезно добавил он.
Насладившись нежнейшим вкусом пиццы, они направились в сторону Форума.
– Подожди, я куплю воды, пить сильно хочется, – остановила его Фьямметта.
– В Риме воду покупают только туристы, – укоризненно взглянул он на нее. Потом рассмеялся не в силах сдержаться, видя ее изумленное лицо. – Римляне пьют воду из фонтанелл. Еще древние жители построили эту систему водоснабжения в Риме, без нее они бы просто не выжили под палящим римским солнцем. С тех пор свежая родниковая вода есть в Риме всегда. Если ты способна потерпеть еще несколько метров, мы дойдем до какого-нибудь «nasone20».
– Назоне?
– Да, так называются эти фонтанеллы. Изначально краников было три, что по форме напоминало дракона. Теперь вода льется из единственного крана, длинного и отполированного. И называется он «назоне»…