Глава 5. Лёд на дне
Ститчинг, искусство, сонатор, тегги, шатры, арт-танцы, пар-танцы, каток – какие только секции я не посещала в своей жизни. Всё это довольно интересно, но я не из тех людей, кто может долго заниматься одним и тем же. Единственное, на что меня ещё хватает, так это на сонатор да катание на коньках. И то, чувствую, последнее тоже скоро брошу. Терплю, только чтобы не записываться в новую секцию под конец образовательного года, ведь посещение как минимум двух дополнительных блоков – обязательно. Потом, когда учёба кончится и я начну работать, в посещении секций уже не будет необходимости. Но это случится только через два месяца, а пока приходится раз в десять дней разбивать себе локти и колени. Здесь вам не просто катание в своё удовольствие: миссис Пимм – тренер – выжимает из нас все силы и заставляет вытворять какие-то немыслимые трюки. Вдобавок она очень щедра на оскорбления. Хотя её можно понять. Блэкерша, работающая тренером по катанию на коньках, не может быть доброй. Мне её иногда даже жаль…
И это говорит грэйерша. Ну да, несмотря на мой цвет одежды, у меня есть прекрасная возможность получить работу где-нибудь в офисах благодаря своему уму. Главное, только дожить до экзаменов с ненормальными занятиями нашего тренера.
Хотя, возможно, миссис Пимм не так плоха, как мне кажется. Она цепляется лишь к тем, кто сильно выделяется из толпы. Конечно, с таким расчётом я должна быть последняя в списке её «нелюбимчиков», но здесь уже нужно сказать спасибо моей подруге Майне, которая имеет сильно бросающийся в глаза рыжий цвет волос. Дело в том, что изначально мы с ней вместе записались на каток, и, разумеется, миссис Пимм сразу невзлюбила Майну. Уже после пятого занятия моя подруга не выдержала такого давления со стороны тренера и покинула секцию. А гнев блэкерши автоматически перекинулся на меня. Тренер даже каким-то образом запомнила мою фамилию, и это, пожалуй, единственный случай, когда я не рада, что она кому-то известна.
– Делор, ты полежать сюда пришла?! – стальной голос тренера заставил меня вздрогнуть. – Давай тулуп, – скомандовала она и, немного подумав, добавила: – Двойной.
О, звёзды, помогите мне дойти сегодня до постели… или хотя бы доползти.
Я встала со льда и потёрла лодыжку.
– Ты как? – подлетела ко мне одна из знакомых грэйерш.
– Нормально, – почти не соврала я. Зарабатывать синяки стало уже привычным делом.
– Делор, поторопись! – прогремела миссис Пимм.
Она так и ждёт очередного моего провала. Давайте, ноги, не подведите меня.
Я разогналась до необходимой скорости и подпрыгнула, сделав двойной тулуп. Только, кажется, я немного не дотянула последний оборот. Ну и ладно, по крайней мере, устояла на ногах, что уже хорошо.
– Ужасно, – только и бросила миссис Пимм в мою сторону, после чего, развернувшись к одной из уайтерш, проговорила: – Давай, Мэрэдит, покажи нам двойной.
Девушка, к которой обратилась тренер, уверенно выехала на центральную часть катка, собрав на ходу свои длинные белокурые волосы в высокий хвост. В этот момент я уже присоединилась к общему строю и, услышав ободрительное «молодец» от всё той же грэйерши, стала наблюдать за блондинкой в середине поля.
Для разгона она сделала всего четыре шага, а потом подпрыгнула и, совершив ровно два оборота, с лёгкостью опустилась обратно на лёд.
– Вот так! – воскликнула восхищённая миссис Пимм.
С трибун послышалось несколько хлопков с одиночными восклицаниями, и все синхронно посмотрели в ту сторону, откуда донеслись звуки. На одной из верхних скамей зрительских мест где-то в середине ряда сидели два блэкера. Издалека их лица виднелись плохо, но нетрудно было догадаться, кто́ именно там находится. Фрайс довольно часто приходит под конец тренировки, чтобы забрать свою девушку, а его друг (тот, который очень любит веселиться в Моден Раунде) часто составляет ему компанию.
Мэрэдит помахала своему парню рукой и послала воздушный поцелуй. Меня всегда удивляло, насколько сильно люди могут подходить друг другу. На мой взгляд – они идеальная пара. Мне даже немного завидно, если честно, хотя я прекрасно понимаю, что завидовать особо нечему. У меня тоже когда-нибудь появится молодой человек, который будет меня очень любить, встречать после работы и с которым мы будем гулять по парку, а также проводить совместные вечера. Он несомненно появится в моей жизни, вот только я тешу себя этими словами уже на протяжении последних четырёх лет, а его всё нет. Встретить кого-то среди учеников я уже не надеюсь. Это ещё одна причина, по которой мне так хочется поскорее начать работать. Может быть, меня даже примут в офис, где основным рабочим составом являются уайтеры. И меня вполне радует расчёт, что моим парнем может быть представитель другой пастулы. Но, конечно, строить замки раньше времени не стоит, ведь, примут меня в офис или нет, зависит оттого, насколько хорош будет мой результат ООЭ. Я рассчитываю на высокий балл, потому что общий коэффициент моих оценок по всем предметам составляет девять из десяти возможных. Среди пятидесяти тысяч выпускников этого года таких, как я, наберётся не больше ста. А тех, кто имеет максимальный коэффициент – десять из десяти – можно вообще пересчитать по пальцам. Насколько знаю, Фрайс входит в их число. Однако он даже с низким баллом может легко заполучить работу в офисе, а мне же для этого нужно получить статус как минимум бронзового выпускника, то есть совершить не более восьми ошибок в тесте из двухсот вопросов. Вот и провожу все вечера в библиотечном блоке – работать в офисе же хочется. Я не раз себе уже представляла, как натолкнусь там случайно на какого-нибудь уайтера, выроню что-нибудь из рук, а он поднимет и подаст мне мои вещи, очаровательно сверкнув белоснежной улыбкой. В самых смелых моих мечтах мы в итоге целуемся в каком-нибудь пустынном кабинете. Ужасно глупо, но что делать? Потребность во взаимодействии с противоположным полом есть, а возможности исполнить её нет, вот и приходится удовлетворять свои желания мысленно.
– На сегодня занятие окончено! – прогремел стальной голос миссис Пимм.
Все заторопились к выходу с ледяного поля; я же осталась стоять на месте, чтобы не лезть в толкучку. Как-то раз одна из блэкерш с лёгкостью снесла меня у самого борта, из-за чего я (а не она!) была удостоена ещё одним язвительным замечанием от миссис Пимм. Наверное, у той девушки вышло это случайно, но она даже не помогла мне подняться. Только лишь бросила сухое «извини» в мою сторону. С тех пор я не лезу в первых рядах к выходу, чтобы покинуть ненавистный мне каток, а спокойно дожидаюсь, когда проход освободится.
Мэрэдит, любимица нашего тренера, тоже не торопилась покидать лёд. Она покружилась на месте, затем набрала разгон и сделала тулуп. Меня всегда удивляло, как легко у неё выходят эти трюки. Кажется, как будто она вовсе не прилагает никаких усилий.
– Давай тройной! – послышался голос одного из блэкеров, спускавшихся с верхней трибуны.
Я сразу поняла, что это сказал не Фрайс. Он был более спокойным, в отличие от своего неумолкающего друга.
– Тройной увидишь на соревнованиях, Рой, – крикнула Мэрэдит и подъехала к краю ледяного поля, куда уже спустились парни.
Она махнула рукой этому самому Рою, а затем слегка перегнулась через борт и поцеловала в губы Фрайса. Он, в свою очередь, ухватил её за талию и помог перелезть через ограждение.
Всё, Ариана, не смотри, это не для твоих глаз. Неужели меня опять накрывает зависть? Ненавижу это чувство. Ощущаешь себя ещё большим ничтожеством, чем ты есть на самом деле.
Я отвернулась и поехала к выходу, где уже стало посвободнее. Уверенно встав на нескользкую поверхность, я нажала голубые кнопки на обоих коньках и все застёжки с характерным звуком расцепились, что позволило мне легко снять атрибуты катания со своих ног. Вообще, при выходе с поля следовало нажимать на коньках жёлтую копку: тогда их лезвие принимало горизонтальное положение и вплотную придвигалось к подошве, что делало из них практически обычную обувь и позволяло дойти до раздевалки, где их можно было сменить. Но я же – особый случай. Мои коньки сломались спустя несколько занятий после покупки, когда я, в попытке сделать свой первый тулуп, очень неудачно приземлилась. Зубцы лезвия с передней стороны воткнулись в лёд, и сталь просто-напросто застряла в нём, а я отлетела с разломанным коньком метра на два, вывихнув себе ногу. Я ещё хорошо отделалась, но родителям ничего говорить не стала. Майна с радостью одолжила мне свои принадлежности для катания, которые без дела валялись в её гардеробном отсеке после того, как она бросила секцию. Размер ноги у моей подруги немного меньше, чем мой, поэтому её коньки мне неплохо натирают. И каждый раз после тренировки я спешу их снять как можно скорее.
Я присела на ближайшую скамейку и поставила босые ноги на прохладный пол, чувствуя, как пульсируют стопы. Я подождала пару минут, пока спадёт напряжение, а затем не спеша направилась по опустевшему корту к раздевалкам. Часы показывали семь вечера. Мы были последней занимающейся группой, и я любила покидать зал после всех остальных, потому что эти чувства умиротворения и спокойствия, создаваемые тишиной ледового катка, расслабляли меня после насыщенных тренировок.
Я вышла в коридор и свернула в противоположную от выхода из блока сторону, которая вела к раздевалкам. Мимо меня, дружелюбно попрощавшись, прошли две уже переодетые грэйерши. Я махнула им рукой, и мой взгляд натолкнулся на двоих парней в чёрных костюмах, которые тоже шли навстречу мне от раздевалок к выходу.
Нет, только не они! И что делать? Отвернуться, словно я их не вижу? Нет, это будет глупо. Здесь же больше никого нет, как я могу их не заметить? Придумала! Нужно бросить на них безразличный взгляд. Нет, подождите, а Фрайс? Мы же теперь как бы официально знакомы. И что? Поздороваться с ним? А вдруг он меня не помнит вообще? Так ладно, действую по ситуации.
– …а ты думаешь, чего я вечно таскаюсь с тобой сюда? – расслышала я слова Роя, когда парни подошли ближе.
– Так скажи Мэрэдит, она вас познакомит, – ответил Фрайс.
– Ты думаешь, я сам не справлюсь? – возмутился другой. – Эта девушка давно на меня глаз положила, я-то знаю.
Фрайс только усмехнулся в ответ, и между ними воцарилась тишина как раз в тот момент, когда мы уже подходили друг к другу. Я вскинула голову и тут же натолкнулась на два блэкерских взгляда.
– Привет, – улыбнулся Фрайс, глядя на меня.
Привет? Это о́н сейчас сказал? Мне́ сказал? Может, послышалось?
На секунду я даже потеряла дар речи от удивления, но быстро взяла себя в руки.
– Привет, – пролепетала я дурацким смутившимся голосом.
Он улыбнулся, а затем его взгляд зацепился за коньки, болтающиеся в моей правой руке. В этот момент они прошли мимо, но я почувствовала, как блэкер обернулся, чтобы посмотреть, в чём я добираюсь до раздевалки. Видимо, этот вопрос заинтересовал не только Фрайса, потому что буквально через пару секунд после того, как они прошли, я услышала тихий смешок его друга.
О, звёзды, за что же вы меня так не любите?
– Добрый вечер! – крикнула я из захожей комнаты, вернувшись в свой квартирный отсек.
– Здравствуй, солнышко, – послышался голос отца из основной комнаты.
Я сняла обувь и положила её в очистительную ячейку.
– Ты одна? – снова послышался голос отца.
– Да, пап. А где все? – спросила я, входя в зал.
Он сидел за столом с пустой тарелкой около себя и что-то разглядывал в ин-те. Я чмокнула его в щёку и присела рядом.
– Мама на работе, а твой брат на курсах, – ответил он, устало вздыхая.
– Какие курсы? Опять технологии? – догадалась я.
– А что же ещё? – усмехнулся отец.
– Ты поел? – спросила я, придвинув к себе его пустую тарелку.
– Нет, только собирался, но мне позвонили из отдела, – сказал он, прокручивая в руке ин-ту.
– Они хоть что-нибудь могут сделать без тебя? – вздыхая, проговорила я, после чего встала и подошла к кухонному шкафу, чтобы достать смесь.
Смесь – это такая гадость, которая заменяет еду. В ней есть все необходимые для организма компоненты. В день нужно съедать как минимум один пакетик такой смеси. А ещё лучше – ничего, кроме неё, больше не есть. Говорят, что пища, которой мы питаемся, не удовлетворяет потребности нашего организма и даже отравляет его. Если честно, мне с трудом в это верится, ведь люди же питались как-то раньше этой едой, и ничего – жили да здравствовали.
Я поставила перед отцом тарелку с разбавленной смесью, а сама прошла к дивану.
– Ты не будешь? – спросил он, глядя, как я включаю транслятор, что занимал всю противоположную стену.
– Не-а, – помотала я головой.
Экран загорелся, и на нём большими буквами появилась надпись «Глорес».
– Мама не собиралась ничего готовить, – сказал он, обеспокоенно глядя на меня.
– Значит, ничего не поем, – вздохнула я.
Он отложил ложку в сторону и повернулся ко мне.
– Так нельзя, Ариана. Ты давно себя видела? У тебя и так с весом недобор, а ты ещё и моришь себя голодом перед экзаменом, – возмущённо проговорил отец.
– Я не морю себя голодом, пап, – попыталась я его успокоить. – Просто не хочу, правда.
Он посерьёзнел и отодвинул тарелку к середине стола со словами:
– Значит, и я не хочу.
В этот момент в захожей комнате послышалось шуршание. Отец с долей злости посмотрел на меня, но больше ничего не сказал относительно поднятой темы.
– Аллен, – позвала я, и тут же в дверях показался мой младший брат.
– Представляешь, что я узнал, Рина?! – тут же воскликнул он. – Привет, пап, – добавил Аллен, увидев отца, сидящего за столом. – Так вот, самая верхняя точка Пирамиды – это принимающий антенный аппарат. И знаешь, откуда на него поступают сигналы?
Он запрыгнул на диван рядом со мной и с трепетным ожиданием уставился на меня своими огромными голубыми глазами, что были очень похожи на мои.
– С суши. Это логично, Аллен, – проговорила я.
– Да! То есть, нет! Ну, вернее, не только. Пап, а ты как думаешь? – повернулся он к отцу, который так и не притронулся к тарелке со смесью.
– С космических кораблей, – в один голос проговорили мы с отцом.
– Ага, представляешь? – Он снова направил свой восторженный взор на меня.
– Очень даже представляю, а как же иначе? – улыбнулась я и притянула младшего брата к себе, потрепав и без того лохматые каштановые волосы.
Он вырвался из моих рук с недовольным бурчанием и подбежал к столу.
– Я такой голодный. Чьё это? – спросил Аллен, указывая на тарелку. – Я это съем, – не дожидаясь нашего с отцом ответа, сказал брат, после чего ухватил ложку левой рукой и, даже не подумав сесть на стул, начал уплетать невкусную смесь за обе щеки.
– Научил бы и сестру свою так же питаться, – сказал отец, настроение которого явно изменилось в лучшую сторону после прихода Аллена.
Вообще-то, и у меня настроение сразу поднялось. Мой двенадцатилетний брат был одним из тех редких чудо-человечков, которые заряжали всех вокруг своим позитивом.
– А что такое? – спросил Аллен, не отрываясь от трапезы.
– Да вот, не ест ничего.
Брат вопросительно посмотрел на меня. Я слегка ему подмигнула, и он, сделав кивок, перевёл взгляд на отца, проговорив:
– Ей и не надо, а то растолстеет и точно никогда не найдёт себе парня.
– Аллен! – воскликнула я, подскочив с дивана.
Вот маленькая зараза. Сейчас ещё отец подумает, что я из-за этого не ем.
В тот же момент послышался короткий сигнал, и надпись на экране транслятора сменилась картинкой.
– О, новости, – встрепенулся брат, отставляя пустую тарелку в сторону и усаживаясь наконец-таки на стул.
Отец пропустил последние слова сына мимо ушей и, облокотившись на спинку стула, сказал мне:
– Надеюсь, это была шутка насчёт парня.
– Ну конечно, пап, – поговорила я, подходя к столу.
– Ладно, – поверил он на слово и спросил: – Посмотришь новости?
– Нет, у меня ещё много заданий, – я ухватила со стола тарелку и, пройдя к кухонной стойке, убрала её в очистительный отсек. – Расскажешь, если будет что-то интересное.
– Я расскажу, – вставил брат, пробарабанив ладонями по столу.
Я направилась в свою комнату и, проходя мимо Аллена, снова взъерошила ему волосы. На этот раз он не попытался увернуться, а лишь недовольно буркнул, не отрывая взгляда от экрана:
– Я тебе отомщу.
Я тоже посмотрела на транслятор, где главный вещатель сообщал о всех новостях минувшего дня. Картинка сменилась, и на ней появились семь глав города, которые сидели за длинным стеклянным столом и вели какую-то беседу. Среди них я сразу разглядела Саймона Фрайса – отца моего «нового знакомого». Не знаю, почему взгляд пал именно на него.
Экран вышел из моего поля зрения, так как я перешла в коридорчик, ведущий к спальням. Когда я подступила к своей комнате, дверь бесшумно отъехала в сторону, впуская меня в небольшую, но уютную обитель. Не успела дверь спальни закрыться, как по нашему квартирному отсеку пронёсся звонок, известивший о том, что к нам пожаловали гости.
– Иди к себе, Аллен, – расслышала я приглушённый голос папы за стеной.
По всей видимости, пришли к отцу, и, скорее всего, это были его коллеги по работе, ведь только в таких случаях он отправлял нас с братом по своим комнатам.
Я устало плюхнулась на кровать и уже хотела расслабиться, как кто-то забарабанил по двери в мою комнату с наружной стороны.
– Аллен, твоя комната дальше, – попыталась я спровадить брата, чтобы спокойно насладиться тишиной и одиночеством.
Очередные стуки в дверь дали понять, что у меня этого не выйдет.
– Глорен, открой дверь, – со вздохом проговорила я.
– Да, мисс, – не смел ослушаться меня компьютер.
Проход практически бесшумно открылся, и в комнату влетел Аллен. Он подскочил к моему рабочему столику, схватил с него какой-то предмет и поспешил подставить его между стеной и дверью, чтобы последняя не смогла плотно закрыться. Он довольно часто делал что-то необъяснимое, поэтому я молча и уже без особого удивления наблюдала за его действиями.
– Подслушивать нехорошо, – наставительно проговорила я, когда догадалась, что́ задумал брат.
– Вот и не слушай, – отмахнулся он, прикладывая ухо к узкому пространству в дверном проёме.
Я правда не хотела подслушивать беседу отца с его коллегами, но не зря же Аллен выбрал именно мою спальню – она располагалась ближе всего к залу, поэтому слышимость из главной комнаты была хорошая.
– …и команда уже занялась поисками локализации утечки, – расслышала я приглушённые слова одного из коллег отца, когда мы с Алленом оба замолчали.
– Есть вероятность того, что неправильно были рассчитаны объёмы поступившей загрязнённой и очищенной воды? – спросил мой папа, голос которого звучал суровее обычного.
– Всё было не раз перепроверено, поэтому ошибку в расчётах уже исключили, – послышался второй незнакомый голос.
В этот момент Аллен повернул голову в мою сторону и бросил на меня ошеломлённый взгляд. Могу поспорить, на моём лице читались примерно те же эмоции, ведь стоило мне услышать что-то о проблемах или поломках в функциональном устройстве Пирамиды, как у меня начинали трястись коленки.
– Закрой дверь, Аллен, я не хочу…
– Тс-с-с, – шикнул на меня брат, приложив указательный палец к губам.
– Я связался с секретарём глав города, – вновь послышался голос отца, – беседа с ним состоится через час.
– Все отчёты подготовлены, – ответил один из гостей, – как только станет известно что-то ещё, мы тут же доложим.
На этом моё терпение вконец иссякло. Поднявшись с кровати, я прошла к двери и, толкнув Аллена в сторону, убрала предмет, сдерживающий дверь. Та плотно закрылась, поэтому недовольства брата, которые он немедленно поспешил выразить, никто не услышал.
– Молчи, Аллен, это не для наших ушей, – попыталась я его утихомирить.
– Какая разница? – парировал он. – Как будто кому-то хуже оттого, что мы знаем.
– Если отец отправил нас по комнатам, значит, он не хочет, чтобы мы знали. А захочет – сам скажет.
– Отстань, – только и отмахнулся брат, поняв, что со старшей сестрой спорить бесполезно.
Он сел на стул за моим рабочим столом и обиженно сложил руки на груди. Я же, вспомнив тему разговора отца с его коллегами, странно поёжилась, будто бы от холода.
– Не люблю все эти дела, – поникшим голосом проговорила я, возвращаясь в свою кровать.
– Да всё нормально, – поспешил успокоить меня Аллен, – будь что-то серьёзное, Глорен бы давно уже била тревогу.
– Почему-то сильно в этом сомневаюсь, – покачала я головой. – Кому нужно наводить панику среди людей?
– Не доверяешь компьютеру, доверься отцу. Если он не спешит каким-либо образом вывезти нас из города, значит, всё нормально, – с умным видом заключил брат.
– И в самом деле, – согласилась я. – Подумаешь, небольшая утечка воды. За восемьдесят лет наверняка и не такое случалось, – попыталась я настроить саму себя на позитивный лад.