ТЕЛО И ЕГО ГОЛОСА
Но не пойти ли дальше, точнее «ниже»? – стал думать я, уже с какой-то обреченностью. Не поискать ли более надежного основания для безопасности и деятельности нашего Я? Собственно выбора в этом поиске уже и не было. Осталась только наша плоть, тело как, по меньшей мере, что-то биологическое, сложно устроенное, обладающее всеми ресурсами живого организма. Возможно, нужно слушать его, его голоса, руководствоваться ими и быть счастливым и свободным? Возможно, наше тело действительно тот фундамент, который лежит ближе всего к бытию мира и, следовательно, наиболее древняя, опытная и мудрая основа нашего бытия? Ведь еще не доказано, что мы «не от мира сего». Оно, тело, как реальная часть всеобщего бытия бесконечно древнее нашего сознания, всех «высших» и «вершинных» потребностей человека? Тело «знает» что-то такое, что мы, возможно, никогда не узнаем. Вот и прислушивайся к его голосу. Ведь утверждал же А. Бергсон, что подлинность располагается не над нами, а под нами в виде «жизненного порыва» и потока «творческого напряжения» самого органического мира. И мы его продукт.
Тело, говорят, «знает» лучше, чем мы, опутанные мыслями-идеями, знаниями, сотканными из идей. У плоти есть инстинкты, древность которых несомненна, за ними лежит многомиллионный опыт выживания живого на нашей планете. Значит, мы должны довериться им и лишь совершенствовать наш слух, чтобы как можно лучше различать голоса плоти.
Инстинкты – это голоса тела. Ощущения – тоже голоса, но они могут принадлежать не только телу, но и сознанию, и даже Я, например чувство идентичности, удовлетворения, счастья, чувство собственного достоинства и т.д. Инстинкты действительно самые древние наши инструменты выживания и адаптации к среде.
Но очевидны и их пределы: они консервативны и безальтернативны, не способны к сколько-нибудь быстрым модификациям и существенным изменениям. Они жестко детерминируют человека, если он отдается им во власть. В человеке они являются представителями животного в нем и вместе с тем генетической связью человека со всей земной биотой. Инстинкты, кроме того, демонстрируют отражение в нас как биологических существах качественные единообразия и стабильности в природе, повторяющееся в ней, закономерное. Всякое или почти всякое изменение порядка вещей, на который «настроена» инстинктивная программа действий, может разрушить субъекта этого инстинкта, либо приведет к невыполнению программы самого инстинкта, его сбою.
Но с телом нужно дружить, оно – субстанциальное, точнее, бытийное воплощение, форма и способ существования личности в мире объектов и разного рода материально-энергетических полей. Личность не только «хозяин» тела, его «менеджер», она в немалой степени зависит от тела. Но это особого рода зависимость. В ней есть существенные «разрывы», позволяющие человеку-личности владеть важнейшими возможностями и ресурсами (особенно свободой и разумом) именно как метателесному, т.е. психофизическому существу. Поэтому тело – это одновременно и мудрое материнское лоно, и воплощение Я, и форма, и способ его бытия. Со своей стороны, личностное начало во многом управляет телом, использует его для реализации своих познавательных, интеллектуальных, мировоззренческих и иных программ, которые нельзя свести к физико-химическим и биологическим уровням организации бытия. Особенно велика заслуга разума и познавательных дарований человека перед телом. Благодаря научным познаниям тело человека стало жить в Европе, США или Японии вдвое дольше, чем лет сто – сто пятьдесят тому назад.
Позитивный «симбиоз» тела и Я человека кажется естественным, безальтернативным, т.е. однозначно позитивным. Однако это не так. Мы можем видеть многочисленные случаи разрушения телом, его «голосами», т.е. инстинктами – человеческого интеллекта и даже свободы. Мы можем видеть многочисленные случаи истязания тела заблудившимся в себе или впадающим в экстремальные состояния Я (духом, по старой терминологии). Тело дает возможность Я пробудиться и опознать себя. Я дает возможность телу не только быть в гармонии с собой, но и наилучшим образом жить и действовать в качестве полноправного и благополучного партнера в ансамбле «тело – Я», т.е. быть собственно человеческим телом.
Но психо-телесное единство отнюдь не что-то автоматическое и «окончательное». Судьба тела кажется неясной. Не разойдутся ли где-то в будущем дороги тела, плоти человека и Я? Вопрос этот отнюдь не праздный и не (только) религиозный. Уже сегодня мы видим вхождение в тело многого из того, что не является им изначально и что не только помогает человеку выжить, но и грозит заменить его плоть. Это началось давным-давно, когда были сделаны первые опыты вживления в тело различных предметов, металлов, зубных пломб. Появились протезы. Сегодня – вживляемые в тело чипы, искусственные органы и части тела.
Перспективы плоти, как она дается нам от рождения, весьма неопределенны, поскольку процессы слияния и взаимопроникновения человека и вещей мира кажутся беспредельными.
Но почему-то хочется верить в то, что люди не захотят «перемещаться» из естественного тела в искусственное. Возможно, они изберут один из альтернативных путей, скажем, модификацию тела без изменения его субстрата, т.е. живой плоти, обладающей мыслительным органом и многими прекрасными качествами, в том числе и эстетическими.
Кажется, мы отвлеклись от главной нашей темы: отношения Я к его внешним по отношению к нему ресурсам: идеям, потребностям и телу. Поэтому вернемся на нашу главную дорогу и зададимся вопросом: если ни идеи, ни потребности, ни тело не являются надежной и гарантированной опорой человека как личности, как собственно человека (не можем же мы сводить наше личностное начало или ставить его в зависимость от содержаний сознания, от потребностей или плоти), то тогда в поисках своей генетической и экзистенциальной опоры наше Я остается наедине с собой?
Впрочем, если оно хочет действительно остаться наедине с собой, по крайней мере, чтобы задуматься над всем этим в обстановке, когда никто не мешает, ему нужно – пусть и на время – выставить за дверь как идеи, так и потребности вместе с голосами тела.
Но прежде мы должны подвергнуть их строгому критическому анализу, допросу, обращая внимание прежде всего на оборотную, темную сторону этих феноменов, на их притязания и спонтанные усилия «стянуть одеяло на себя».
Для начала давайте нарисуем портрет идеи.