© Евгений Иоников, 2018
ISBN 978-5-4490-7759-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие автора
Об этом человеке редко упоминали в своих мемуарах партизанские командиры и долго умалчивали историки. Даже после реабилитации комбрига, состоявшейся в 1955 году, исследователи неохотно писали о нем.
К 80-м годам прошлого века в отечественной историографии окончательно сформировался осмотрительный подход к описанию неоднозначных эпизодов прошедшей войны. Вероятно, в соответствии с ним возникла и до сих пор поддерживается гладкая и бесконфликтная концепция развития событий в Борисовской партизанской зоне на второй год войны; Старик в соответствии с ней выглядит пресным и не интересным.
В наиболее сжатой, концентрированной форме такое видение событий изложил бывший командующий партизанским соединением Борисовско-Бегомльской зоны Роман Мачульский. В своих воспоминаниях он уделил Василию Пыжикову пол страницы текста. Ссылаясь на состоявшуюся у него беседу с Петром Лопатиным (командиром партизанской бригады «Дядя Коля»), Мачульский следующим образом рассказал о сути конфликта, погубившего в конечном итоге Старика: «В сентябре [1942 г.] … состоялось совещание командиров и комиссаров трех соседних бригад – «Старика», «Дяди Коли» и «Дяди Васи». Василий Семенович [Пыжиков], выступая на совещании, правильно говорил о необходимости объединения партизанских сил для нанесения более мощных ударов по оккупантам. Но достаточного опыта у командиров тогда еще не было, и они по совету некоторых военных товарищей решили создать соединение на армейский лад, точно скопировав форму стрелковой дивизии Красной Армии. На первый взгляд, это вроде и неплохо: три бригады имеют единое командование, общие тыловые службы, действуют по единому плану. Но то, что хорошо для армейских фронтовых частей, оказалось непригодным для условий, сложившихся в тылу противника. Получилось громоздкое, неповоротливое формирование.
ЦК КП (б) Б и Белорусский штаб партизанского движения отменили решение совещания и предложили Пыжикову расформировать партизанскую дивизию.
Василий Семенович Пыжиков.
Василий Семенович вернулся к руководству бригадой «Старика»»1.
Справедливости ради отметим, что Роман Мачульский не принимал прямого участия в событиях, он появился в Борисовской зоне (у озера Палик) лишь во второй половине 1943 года, но с ситуацией он, безусловно, был знаком. Мачульский вполне благожелательно отзывается о Пыжикове, но сглаживает острые углы в весьма непростых взаимоотношениях Старика с партийными властями: «Это был толковый командир, коммунист с 1917 года, настоящий боец ленинской закалки. … Мы многому научились у Василия Семеновича… Правительство высоко оценило боевые заслуги В. С. Пыжикова, наградив его в канун 50-летия Великого Октября орденом Ленина»2.
Увы – по воспоминаниям Мачульского невозможно даже предположить, какие события произошли после роспуска дивизии – а это и погром, устроенный в отношении бригады «Старика», и арест командира, и его реабилитация. Замалчивание этих фактов в биографии Василия Семёновича Пыжикова делает совершенно непонятными причины проведенных против него репрессий.
Впрочем, внимательный читатель и в те времена имел некоторые возможности если не для исследования темы, то хотя бы для постановки вопроса. Так, например, в 1983 году вышел справочник «Партизанские формирования Белоруссии в годы Великой Отечественной войны. 1941 – 1944». В нем уже невозможно было скрыть некоторые «неудобные» для обнародования факты – например, о расформировании бригады «Старика» в мае 1943 года, о ее численном составе (647 человек в период ведения боевых действий и 213 на момент роспуска)3, а также о дальнейшей судьбе входивших в ее состав отрядов.
После 1986 года положение, казалось бы, должно было измениться в лучшую сторону. И действительно, в официальных изданиях тех лет и в научных трудах и мемуарах появляется больше информации о Старике, но это были все еще робкие, отрывочные сообщения, связанные с второстепенными событиями, которые позволяли составить только поверхностное представление о разворачивавшихся на Палике в период с сентября 1942 по май 1943 года событиях. Интересная тема, открытый доступ к достаточно объемному архивному материалу, снятые запреты – все это, однако, не привело к сколько-нибудь существенным изменениям в изучении этой «нежелательной» главы из истории партизанского движения и не вызвало особого интереса у историков. Небольшим исключением, возможно, является лишь диссертация Грабовского Семена Кузьмича, защищенная им в 1986 году по теме «Борьба подпольщиков и партизан Борисовско-Бегомльской зоны против немецко-фашистских оккупантов (июль 1941 – июль 1944 гг.)», однако и этот исследователь излагает лишь официальную на тот момент версию произошедших событий: «Практика показала, что создание дивизии [было] не оправданным. Без средств управления, связи она сковывала силы партизан»4. О ликвидации партизанской бригады «Старика» и о дальнейшей судьбе ее командования и простых партизан не упоминает и он.
Изданная уже в 1990 году энциклопедия «Беларусь у Вялікай Айчыннай вайне. 1941 – 1945» содержит больше информации, но имеет все тот же изъян. В посвященной Василию Пыжикову статье энциклопедия приводит общие сведения о его довоенной биографии и никак не прокомментированное сообщение об аресте комбрига5. Так же скупо упоминается в этом источнике и о судьбе партизанской бригады «Старик», энциклопедия лишь констатирует факт ее расформирования в мае 1943 года6.
По непонятной причине не говорят о Старике и сегодня. До сих пор не существует ни одного отдельного посвященного ему исследования – только несколько упоминаний в книгах, написанных о других героях7.
Не претендуя на многое, в нескольких предлагаемых Вашему вниманию главах мы расскажем о деятельности Василия Пыжикова (Старика) на протяжении девяти месяцев 1942 – 1943 гг. и, надеюсь, сможем заполнить отдельные пробелы в биографии этого человека, устранив тем самым некоторую недосказанность в истории партизанского движения на Палике.
Все сколько-нибудь значимые суждения, содержащиеся в этом исследовании, мы сделали на основании доступных архивных материалов. В основном это несколько десятков дел из фондов Национального архива Республики Беларусь – документы партизанских формирований Минской области (приказы командования, отчеты вышестоящим штабам и инстанциям, дневники боевых действий и другая внутренняя информация из отрядов и бригад – Фонд №1405), а также документация Белорусского штаба партизанского движения (Фонд №1450: приказы и распоряжения штаба, отчеты партизанских формирований, протоколы собеседований с прибывшими из-за линии фронта партизанами и т.п.). Третий большой пласт информации содержится в фондах бывшего партархива при институте истории партии ЦК КП (б) Б, в основной своей массе это документы фонда №4п.; опись №33а этого фонда аккумулировала в себе достаточно редкие по нынешним временам сведения о развитии партизанского и подпольного движения и представляет в этой связи особый интерес для нашего исследования.
Положение дел на оккупированной территории в этот период (мероприятия оккупационных властей и местных администраций, сотрудничавших с ними, информация о немецких гарнизонах и опорных пунктах полиции, о жизни гражданского населения на подконтрольных немецким властям территориях и партизанских зонах и т. д.) мы изучали на основе материалов и документов, хранящихся в Минском областном архиве.
Довольно широко мы использовали также воспоминания участников событий – в основном это мемуары партийных и военных руководителей действовавших в Борисовской зоне партизанских формирований. Труды историков послевоенных лет, а также современных исследователей мы применяли главным образом в качестве источников информации о событиях, в той или иной мере связанных с темой нашего повествования. Мы принимали во внимание лишь те работы, в которых наиболее полно и доказательно, на наш взгляд, излагаются факты, создающие своего рода фон, на котором разворачивались события. (Так, например, у Константина Доморада мы позаимствовали его видение процесса становления Минского подполья в 1941 году и его разгрома в 1942, а публикацию Валерия Надтачаева о деятельности Военного Совета партизанского движения в Минске – для иллюстрации роли военных-окруженцев в создании партизанских отрядов, в том числе и на Палике).
При этом мы вполне отдаем себе отчет в том, что архивные материалы, а тем более мемуары участников событий далеко не всегда объективны – и в том и в другом случаях они создавались людьми – с их амбициями, интересами и оценками событий. Исходящая от них информация в большинстве случаев носит субъективный, а иногда и предвзятый характер – по понятным причинам в своих воспоминаниях, письмах, отчетах и показаниях они должны были защищать свою позицию, что в некоторых случаях неизбежно вело к искажению фактов.
Мы надеемся, однако, что достаточно широкий выбор изученных документов позволил нам беспристрастно и достоверно рассказать о происходивших на Палике событиях. В описании случившегося мы старались придерживаться нейтральной позиции, по большому счету ограничив свое участие в исследовании всего лишь тем, что расположили имевшуюся в нашем распоряжении информацию в хронологической последовательности. В своем исследовании мы использовали документы, исходящие из двух лагерей – как из лагеря Пыжикова и его сторонников, так и от его оппонентов. Полагаем, что такой подход позволил нам взаимно проверять, подтверждать или опровергать поступившую от сторон информацию. Впрочем, многое в нашем изыскании осталось недоказанным, поскольку происходившие в годы войны события были настолько сложны, а переплетение интересов многочисленных участников настолько многогранно, что установить истину во многих случаях оказалось нам не по силам.
События, ставшие предметом нашего изучения, разворачивались с середины лета 1942 по май 1943 года на небольшом по территории уголке Беларуси на северо-востоке Минской области. Его границы приблизительно ограничиваются треугольником Борисов – Бегомль – Лепель. Западная сторона этого треугольника проходит по реке Березине (точнее, лежит чуть западнее реки), две другие ограничены дорогами: шоссе Минск – Бегомль – Лепель (северная сторона) и большаком Лепель – Борисов (восточная)8.
Примыкающие с востока к этому региону территории (восточная часть Холопеничского района вместе с административным центром – собственно Холопеничами) практически лишены крупных лесных массивов, ее земли составлены в основном равнинами с невысокими каменистыми холмами, поросшими кустарниками и редкими перелесками с обилием озер, крупнейшими из которых являются Селява и входившее в состав района Лукомльское озеро. Западнее от условной линии, по большей части, совпадающей с большаком Лепель – Борисов, леса и болота постепенно берут свое и переходят в сплошной лесной массив озера Палик (на старых довоенных картах озеро обозначено как «Пелик»). На берегах этого озера были разбиты базы Василия Пыжикова (Старика), именно здесь развернулись основные события, ставшие предметом нашего повествования.