Глава третья Чащоба
Три дня с открытым ртом Игорек Старцев, конечно, не ходил.
Не такой он человек. И не ахнул, увидев в руках Матвейки пучок мяты и медовую рамку от деда Тимофея-Лешего. Но Матвейка обнаружил в широко открытых глазах друга с трудом скрываемую зависть.
По уговору черед Игорька идти на Дальнюю поляну наступал через неделю. Должно было пройти время, чтобы все улеглось, – в деревне стало известно о Матвейкином прорыве на пчельник, шум немалый поднялся. Еще бы! С Матвейкой даже старшие ребята стали за руку здороваться, и все расспрашивали про деда Тимофея и дикого пса Лешего.
И надо было выждать, пока пасечник успокоится, утратит бдительность. Все дни перед второй попыткой Матвейка с Игорьком мучились вопросом: как нейтрализовать четвероногого Лешего?
– Может, кость ему большую телячью подбросить? – предложил Игорек.
– Нет, не клюнет, да и где ты ее возьмешь? Дед Тимофей говорил, что без хозяйского позволения Леший только живность хватает.
– Тогда, может, курицу живую принести? У нас есть одна бездомовка, к соседскому петуху бегает. Никто ее пропажу не заметит.
– Жалко курицу, уж лучше ворону поймать. У нас же есть опыт. Привяжем за нитку на краю пчельника, Леший наверняка отвлечется на нее.
Игорек, подумав, помотал решительно головой:
– Нет, это нечестно. Идти мне надо без отвлекающих приемов. Ты же справился, и мне ничего не будет. – И печально добавил: – Лучше бы мне выпал первый черед. Второму идти не так страшно, и героем уже не станешь.
– Игорек, тогда, может, тебе вообще не стоит туда ходить? Опасно все равно, просто мне повезло, что дед Тимофей брата моего деда знал. Никакой я не герой. А Леший действительно злой, как дикий зверь, с ним нельзя шутить. Да мне еще Леха Черный сказал, что в Старой роще медведь будто бы завелся шальной. Говорит, из тайги от пожаров убежал. Леха даже его следы в Чащобе видел. Я ему, конечно, не очень верю, но мне бабушка рассказывала, что в давнишние времена охотники встречали в Старой роще и медведя, и даже дикую рысь. Берлогу косолапый как раз в Чащобе будто бы устраивал. Может, его внука в родной лес потянуло? Нам лучше на всякий случай переждать какое-то время.
– Конечно, – согласился Игорек. Подозрительно легко согласился.
На следующий вечер к Матвейке пришла встревоженная мама Игорька тетя Вера.
– Ты не видел моего непутевого сынка? Куда-то запропастился. Пора в пригон идти, корову встречать из стада, она у нас беглянка. Я что ли буду за ней по деревне рыскать? Первый раз такое: приехала с дойки, а его нет. Вот-вот стадо погонят. Он тебе ничего не сказал?
С каждой фразой тети Веры в Матвейку все больше и больше вселялась тревога. Наконец, он понял, куда пропал Игорек. Только бы все обошлось…
– Я пригоню вашу корову, теть Вер, заодно с нашей, они вместе обычно ходят. Не переживайте!
– Ага, не переживайте… Ночь на дворе, где его искать? Не потащился бы в лес. Еще заблудится. А там, говорят, медведя недавно видели.
Матвейке стало не по себе, но он виду не подал.
– До ночи еще далеко. Какой медведь в Старой роще, теть Вер? Сроду их там не водилось. Лес-то маленький.
– Медведю хватит! Ну что за неслух окаянный? Что за манера у вас такая: с утра до вечера по лесу лазить? Медом вам там, что ли, намазали…Ты уж пригони мою Вечерку, Матвейк, а с сынком я сама разберусь…
После стада Матвейка побежал в Старую рощу, ругая по дороге Игорька. Это он Матвейку решил обойти, реванш взять за его прорыв на пасеку. Задело его. Глупо. А вдруг и правда медведь встретится? Это тебе не Леший, из лап не выпустит. Леха Черный объяснял: при встрече со зверем надо на месте застыть, смотреть ему в глаза и не двигаться, пока он не отойдет, или на дерево залезть, если рядом оно окажется. Знает ли об этом Игорек? Наверняка в Чащобу пошел. А они ее плохо знают. Однажды заблудились. Полдня кружили на одном месте, как овцы чумные. Мелькали, водили бешеные хороводы вокруг них липы, клены да осинки. До ряби в глазах. Никак не могли выйти, будто бес заколдовал Чащобу. От отчаяния сели на траву, глаза ладонями закрыли, чтобы головокружение остановить. Сквозь шум листвы Матвейке тогда вдруг голос бабушкин послышался. Нет, это не было мистикой, просто мудрая бабушка много раз объясняла внуку, как нужно себя вести в лесу, если заблудишься, и заставляла его повторять эти правила. Они сами по себе в нем вдруг зазвучали.
«Рядом с лесом ведь живем, надо уметь себя вести в нем, если часом заблудишься. Успокойся перво-наперво, не томошись. Прислушайся, осмотрись вокруг, тебе лес сам пособит, подскажет, куда идти. Вот с какой стороны у деревьев сучьев больше? Знамо дело, с южной – к солнышку кажный кустик тянется. А мох и лишайник, напротив, любят сумрак, влагу, прохладу, оттого и растут с северной, холодной стороны. И кора деревьев с севера темнее и грубее. К муравейнику приглядись: он всегда расположен с южной стороны от дерева. Да кажная травинка, кажный цветочек поворачивает головку на юг, к солнышку. Ягодка любая начинает краснеть тоже с южной стороны. Выбери направление, ориентир какой – верхушку, скажем, высокого дерева – и иди прямо, никуда не сворачивай. Обязательно на засеку выйдешь…»
По таким заметкам они тогда с Игорьком и выбрались из Чащобы. А что будет делать теперь Игорек? Ему-то бабушкин голос не слышится.
Матвейка решил сократить путь и пройти через сосняк, который ему хорошо знаком. Здесь остро пахло хвоей. Воздух был хрустально прозрачен. Кроны выглядели красноватыми от яркой оранжевой окраски коры сосен и от блестевших янтарных натеков смолы на стволах. Внизу сквозь коричнево-красный слой сухой хвои пробивались маленькие проростки: на верхушечках стебельков расходились в разные стороны тоненькие-тоненькие иголочки. Между проростками виднелись маленькие хрупкие растения, едва приподнявшиеся над землей. Матвейка узнал кислицу. Ее листья, похожие на три перевернутых сердечка, кисловатые на вкус, но вполне съедобные. Особенно весной. Он пробовал их с домашним, испеченным бабушкой ржаным подовым хлебом. Вкуснота! Кислица – удивительное растение. Ее бело-розовые цветки и сердцевидные листочки перед ненастьем и на ночь складываются. Если слегка ударить пальцем по раскрытым листикам, то дольки их начинают медленно складываться вдоль и потом опускаться. Надо быть очень внимательным, чтобы заметить это.
Матвейка вышел из сосняка на дорогу, огибающую полукругом Чащобу. В углублениях чернели лужи, не просыхавшие все лето. Возле одной Матвейка разглядел свежий след от калош. Размер ног Игорька. Судя по направлению следов, именно в этом месте Игорек свернул в заросли. Присмотревшись внимательнее к дороге, Матвейка вдруг замер: у края лужи четко просматривались четыре огромных медвежьих следа!
Матвейка метнулся назад, намереваясь броситься наутек домой. Но как там Игорек? Его же надо спасать! Если он еще цел…
Взяв в руки палку, Матвейка, осторожно пробираясь сквозь завалы сухого валежника, углубился в Чащобу. Вышел скоро на прогалину и увидел смятую траву – похоже, зверь здесь валялся на спине. По следам в траве Матвейка вышел к большому муравейнику, укрытому под нижними сухими ветками сосны. Кто-то пытался его разворошить.
Матвейка остановился, завороженно наблюдая за суетившимися муравьями. Они спешили восстановить разрушенное жилище. Что бабушка рассказывала о муравьях?
«Некоторые звери любят полакомиться муравьишками. Не раз замечала. Я ведь одно время с тятей в лесу жила, он у меня стрелком работал, так называли егерей в ту пору. Много чего приучил меня примечать. Из чего, к примеру, муравьишки-работнички свои хоромы теплые ладят? Из мелких хвоинок, чешуек от шишек, почек, махоньких, капелешных кусочков коры, сухих травинок и всякого другого лесного мусора. Терем их куполом увенчан, чай божьи твари. Да и вода дождевая легко стекает по такой крыше , не попадая вовнутрь, а по утрам и вечерам ее солнышку сподручнее прогревать и сушить.
Место для муравейника они заранее подбирают. Увидят где на удобье обломки веток, и давай их обустраивать. Прочнее получается жилье. Главная кручинушка у мурашей – расплод: яйца, личинки, куколки. Ишь, как рыскают туда-сюда, таскают маленькие беленькие яички. Это они подыскивают для них подходящие места, чтоб было тепло, сухо и уютно. Расплод хорошего ухода требует. Особенно тяжело им приходится в дождливое лето: высоко над землей поднимают свои хоромы, спасаясь от воды. Чудные твари. Муравей ведь и не может прожить в одиночестве, отказывается от еды и пропадает, бедняга.
На зиму они забираются в самые глубокие подземные комнатки, собираются в кучу и так замирают, сердешные, до самой весны, пока не прогреется терем их на солнышке.
Лютые враги у муравьев – пауки. Настоящие войны между ними случаются. Но бывает, что зимуют они вместе в подземных ходах. Зимой-то из-за чего враждовать?
А видел крупных муравьев с большими головами? Это у них стражники. Они военному делу обучены, защищают гнездо от вражеских нашествий. А те, что помельче, – работнички простые. Они добывают еду и охраняют маток. Некогда им отдыхать. Перед ненастьем – муравьи его заранее чуют – заделывают плотно ходы и прячутся. Сразу определишь, что скоро дождь начнется…»
Матвейка потом в книжке прочитал, что есть муравьи, которые в «яслях» выращивают молодняк, выводят его на прогулку. Есть у них и доктора, проводящие «профилактический осмотр». Они изолируют больных, ухаживают за ними, даже делают хирургические операции – отрезают поврежденные части. Другие муравьи выращивают урожай, строят до полей дороги длиной до полутора километров, а если путь перегораживает кто-нибудь – высылают разобраться «полицейских». Раньше всех выбегают из муравейника «разведчики» и устремляются в разные стороны. Обнаружив добычу, возвращаются и, потершись усиками об усики, сообщают сородичам всю необходимую информацию. Удивительные создания!
…Матвейка вздрогнул, услышав в стороне подозрительный шум. Увлекшись муравьями, он забыл на какое-то время и про медведя, и про Игорька. Преодолевая страх, он двинулся дальше, в глубь Чащобы, откуда послышался подозрительный шум.
Деревья стали редеть, и скоро Матвейка вышел к оврагу. Нет ли здесь каких следов? Он опустился на колени, раздвинул руками высокую траву и вдруг увидел ярко-красные сочные капли земляники. Он сорвал несколько бусинок, но они скатились с ладони в траву. Сорвал еще одну, удержал пальцами, сунул поспешно в рот, ощутив приятную кислинку. Обычно они с Игорьком, придя домой, опускали землянички в кружку с молоком и ели это вкусное месиво со свежеиспеченным ржаным хлебом. Что может быть слаще?
С трудом Матвейка заставил себя оторваться от лакомства. На склоне оврага он заметил раздавленные ягоды. Кто-то небрежно прошелся по ним лапами. Следы вели к зарослям орешника. За ними послышался странный шорох. Матвейка осторожно подполз к кустам. На нижней ветке он разглядел застрявший в развилке бурый клочок шерсти. Медвежий? Он пролез осторожно под кустами и снова прислушался. Откуда-то снизу донеслись глухие звуки – то ли рычание, то ли стон.
Матвейка прополз еще немного и увидел наконец край глубокой ямы. Логово медведя? А где же Игорек? Неужели…
Матвейка подполз к самому краю ямы и заглянул в нее. Сначала он ничего не увидел, кроме черной бездны. Но потом, присмотревшись, разглядел на дне ямы – глубокой, в рост взрослого человека – шевелившееся и тихонько стонавшее темное существо.
– Игорек, это ты?
Снизу кто-то слабо отозвался:
– А кто, по-твоему, еще?
Матвейка от растерянности задал глупый вопрос:
– А где медведь?
– Если бы он был здесь, то меня бы уже не было. Помоги лучше выбраться. Подай крепкую палку, я, кажется, ногу подвернул.
Когда Игорек выбрался на поверхность, Матвейка спросил его:
– Как ты в яме-то оказался?
– Он ветками ее закрыл, ловушку приготовил. Я увидел клок шерсти на ветке, потянулся к нему и провалился. Ногу вывихнул, не мог сам выбраться, земля сыпучая, вниз сносит. Хорошо хоть ты меня нашел… А как ты догадался, что я в Чащобе? Мы же редко сюда ходим. Да и не говорил я никому.
Вместо ответа Матвейка спросил:
– Ты медведя видел?
Игорек усмехнулся:
– Нет тут никакого медведя.
– А медвежья шерсть на ветке?
– Понюхай. – Матвейка понюхал клок и тут же отвернулся – шерсть пахла старым бараном.
– А следы звериные на дороге?
Игорек протянул Матвейке кусок грязной фанеры:
– Он вырезал из фанеры контур медвежьей лапы и надавливал им на сырую землю. Видишь, все следы точь-в-точь одинаковые – и правые и левые.
– А кто это – он?
– Ты еще не догадался? Леха Черный, конечно. Кому еще такое в голову может прийти? Он одурачил нас, все продумал до мелочей. Намекнул тебе о появившемся в лесу звере, по деревне слухи пустил о бежавшем от лесных пожаров медведе… Даже я почти поверил. Засомневался только, когда на дороге увидел неестественно большие следы. А когда сравнил их, понял все. Решил до конца проверить: куда это нас Леха заманивает? Он даже муравейник не пожалел…Ты только не говори никому про нашу оплошность, а особенно про меня и про яму, а то ведь засмеют. Ничего, мы еще отомстим ему!
Да, такое могло прийти в голову только Лехе Черному…
Но Леха такой, что о нем надо отдельно рассказывать.