Глава 5
В городе не было ощущения весны. Не спасали многочисленные украшения, оставшиеся после Восьмого марта, корзины с тюльпанами в цветочных магазинах и даже редкие проблески солнца. Москва стала бесконечно серой и грязной.
По крайней мере, так казалось Юле. У окружающих, судя по всему, проблем с настроением не было, а вот она чувствовала себя тем самым ежиком, потерявшимся в тумане. Непонятно, что происходит и почему.
Ей хотелось просто не поверить врачу. Вот так взять и не поверить, сделать вид, что ничего не было, и вернуться к первой версии о том, что смерть Глеба стала несчастным случаем. Но ведь это несправедливо по отношению к нему!
Нет, конечно, несчастный случай еще никто не отменял. Если бы Глеба хотели убить, то при чем тут медведь? Есть более стандартные способы! Да и рассказ врача пока не вел ни к какому криминалу, он стал нитью к тому, зачем брата понесло в лесную глушь.
Глеб и Диана и правда очень хотели детей, особенно она. Врач вспоминал, что женщина была буквально помешана на этом, словно все остальное в жизни вдруг перестало иметь значение. Глеб же скорее действовал в интересах любимой жены, чем в своих собственных. Они прошли обследование в двух клиниках, чтобы убедиться наверняка.
Тесты показали, что бесплоден Глеб. Скорее всего, он давно подозревал об этом, поэтому и относился к отсутствию наследников с неизменным спокойствием. Но одно дело – подозревать, другое – знать наверняка. Он испугался не самого диагноза, а того, что Диана теперь уйдет от него. Она не относилась к тем, кто все может променять на деньги и легкую жизнь. Если бы возникла необходимость – она хоть в деревню бы вернулась.
Поэтому Глеб решил представить результат обследования иначе, выставив все так, будто больна Диана. Врачу он клялся, что это лишь временная мера. Ему нужен был перерыв, чтобы прикинуть, как действовать дальше, узнать, насколько сложным является его собственное состояние.
Для Дианы подобная новость стала страшным ударом. Она потеряла сознание прямо в кабинете врача, чуть позже Глеб упоминал, что у нее случился нервный срыв. Соглашаясь на обследование, она и мысли не допускала, что все так серьезно, надеялась, что проблема несущественная, такая, которую можно излечить парой таблеток.
Судя по датам на справках и тому, что знала Юля, Диана пропала через пару недель после объявления диагноза. И вряд ли Глеб стоит за этим, похоже, все пошло не по плану.
– Кто еще знал о диагнозе? – поинтересовалась Юля у врача.
– Да никто! Я, моя медсестра, и всё. В нашем центре подобные вопросы решают только врачи, начальство не лезет.
– Посторонние точно не могли узнать?
– Абсолютно. В компьютер был внесен реальный диагноз.
Это ничего не дает. Только новые вопросы, а помощи – никакой. Юля ушла из кабинета, не прощаясь. Врач послал ей вдогонку медсестру – предупредить, что платить за визит она не должна. Почувствовал вину! А толку теперь?
Юля пыталась поставить себя на место Дианы, но не получалось. У нее самой не было детей, так она и не стремилась их заводить! Тут речь идет о фанатизме. Какую глупость совершила Диана, чтобы избавиться от хандры, – вот вопрос!
Не в силах подобрать ни одного варианта, она снова вернулась в квартиру брата, за его рабочий стол. Не зря же он собрал столько информации об исчезновениях людей!
Увы, газетные статьи прямых наводок не давали. Юля только видела, что пропадали преимущественно женщины разных возрастов – по крайней мере, это отражала подборка, оставленная Глебом. Знать бы, что между ними общего… Может, все они бесплодны? Да нет, вон, рядом с одной на фотографии двое детей… И никаких контактов, в большинстве случаев – только имя и первая буква фамилии. Как не вовремя журналисты вспоминают об этике!
Юля раз за разом перебирала газетные страницы, пока не нашла хоть что-то знакомое. Одна из пропавших была изображена на типично семейном фото: она во дворе сажает молоденькое дерево. Должно быть, субботник или что-то в этом роде. Женщина лет сорока, полноватая, с крупными некрасивыми чертами лица и нерешительной улыбкой, еще и одета так, словно в шкафу дедушки порылась, – ее Юля точно не знала. Зато она знала двор! Дома обычные, а вот неработающий фонтанчик, оставшийся, скорее всего, с советских времен, оригинальный. В этом дворе когда-то жила Юлина подруга, потом она переехала, но адрес-то известен.
Юля собиралась покинуть квартиру, когда зазвонил мобильный. На дисплее высветился родительский номер.
– Да, мама.
– Юлюшка, а ты где?
После смерти Глеба голос матери изменился – стал тише, более глухим, в нем постоянно сквозила какая-то неуверенность. Ее можно понять: только что все было хорошо, сын жил счастливо, преуспел в карьере, и вдруг все рухнуло! После такого тяжело уверенно стоять на ногах.
– По магазинам бегаю, – соврала Юля. Ни о какой правде и речи идти не могло. – А что такое?
– Просто хотела узнать. Ты сегодня заедешь?
– Заеду, конечно.
Она теперь заезжала почти каждый день, если была возможность.
– Юля… у тебя точно все хорошо?
– Да. Почему ты спрашиваешь?
– Мне сегодня ночью Глебушка снился. Он был с тобой… и мне это не понравилось!
Юле это тоже не понравилось. Суеверностью она не отличалась, но сейчас обстоятельства складываются так, что о призраках и думать не хочется.
– Мама, у меня все хорошо. Сегодня буду, обещаю.
Свое слово она собиралась сдержать. В марте дни еще короткие, скоро темнеть начнет. Светлого времени суток оставалось ровно настолько, чтобы съездить в нужный двор, а потом уже можно и к родителям.
Юля захватила с собой страницу из газеты, на которой был напечатан снимок. Квартиру или даже дом она не знала, ей оставалось лишь надеяться, что кто-то узнает изображенную женщину.
«Куда я лезу? – вертелось в голове. – Нужно нанять кого-то, а не делать все самостоятельно! Но кого, как? Было бы наследство – другой вопрос, а пока начать придется самой».
Она не ошиблась в своих догадках: въехав во двор, Юля обнаружила, что фонтанчик все еще стоит на старом месте. А вот и дерево, которое сажала женщина…
Проблема заключалась в том, что единственными живыми существами во дворе были голуби. Дождь, смешанный с ледяной крупой, и холодный ветер согнали с лавочек и морозостойких старушек, и мамочек с детьми, и любителей согреться веселящей жидкостью.
Однако она не хотела отступать. Юля топталась на месте, ожидая, пока хоть кто-нибудь появится. Только удача была не на ее стороне: попытка расспросить спешащую куда-то студентку ничего не дала, так же как и вопросы, заданные мрачному мужчине средних лет. Прохожие смотрели на Юлю как на сумасшедшую, хотя ни о чем особенном она не спрашивала.
«Похоже, все документальные фильмы о террористах и похитителях постепенно дают результат», – мысленно заключила она.
Отчаяние было не за горами, когда во дворе появилась пожилая дама, выгуливавшая мелкую откормленную дворнягу. И собака, и хозяйка несли себя с завидным величием и окинули обратившуюся к ним Юлю одинаково презрительными взглядами.
Но Юля к подобным взглядам успела привыкнуть и в который раз повторила вопрос:
– Скажите, вы случайно не знаете эту женщину?
– Эту? – Дама подслеповато присмотрелась к газетной странице. – Знаю, а то! Это Галка, ворона наша бессердечная! А вам зачем она сдалась?
Юля уже настолько разуверилась в успехе, что не стала даже придумывать достойную причину. Как выяснилось, зря: женщину все-таки опознали. Притворяться, будто она не подозревает об исчезновении, глупо, ведь в газетной статье об этом говорится! К тому же пожилая дама явно настроена агрессивно по отношению к пропавшей, поэтому называться ее подругой не стоит.
– Она была знакома с моей родственницей. – Юля решила выбрать нейтральный вариант. – И пропали они одновременно.
– Да? Тогда сочувствую, не повезло вам с родственницей!
– Не без того, и все же я хотела бы разобраться в этой истории.
– Да не пропали они, девушка. Сами удрали!
Подобное заявление не стало для Юли шоком.
– Да, я догадывалась об этом, но подробностей не знаю. Пожалуйста, расскажите мне все, что вам известно.
– Рассказ недолгий получится, – признала собеседница. – Мы были соседками, а не подругами. Думаю, вам лучше поговорить с ее несчастной матерью!
– Ее мать тоже здесь живет? Я буду рада пообщаться с ней! А в какой квартире?
– В том-то и дело, что не в квартире, – вздохнула соседка. – С тех пор как Галка, сучка неблагодарная, ускакала, ее мать в подъезде живет, несчастная! Спит под лестницей, я и другие соседки ей одеяло и теплые вещи вынесли, поесть даем, в туалет и ванную иногда пускаем. А в свою квартиру ей дорога давно уже закрыта!
– Как это? – поразилась Юля. – Что, ее дочь продала квартиру, а мать вот так просто вышвырнула на улицу?
– Да нет, сама Галка ничего не продавала. Если честно, она и не могла продать, квартира была оформлена на мать. Но мама-то у нее старенькая уже! Врачи давно букет болячек диагностировали, в том числе и слабоумие. За ней уход постоянный нужен был!
– А Галя не хотела ухаживать?
– Нет, ну она какое-то время ухаживала… Лет десять, кажется. Только потом собрала вещи – и все, след простыл. Может, матери что и сказала, но старушка ничего не помнит. Примерно месяц прошел, когда вышли на несчастную черные риелторы эти, про которых по телевизору показывают! Обдурили ее, воспользовались беспомощностью и выкупили квартиру за копейки, а саму старушку сначала в больницу, потом – на улицу. Идти-то ей некуда! И новые жильцы пускать отказываются, вроде как они все честно купили. Мы уже и к участковому обращались – бесполезно, все оформлено по закону. Дальняя родня пыталась Галку найти, видите, даже в газету объявление дали, чтобы было кому за старушкой ухаживать. Только ни к чему это не привело! Как не было Галки, так и нет!
О том, чтобы забрать полоумную старушку к себе, родня даже не помышляла, но Юля не стала заострять на этом внимание. Она пыталась понять, может ли исчезновение Дианы и Гали быть связано с квартирами. Гали – да, все-таки она была единственным опекуном не совсем здорового человека. Но в случае с Дианой это дохлый номер. Квартира принадлежит Глебу, а кроме него, есть немало наследников, да и не пытался никто ею завладеть!
– Я бы хотела поговорить с мамой Гали.
– Да пожалуйста, она языком почесать всегда рада. Только не думаю, что вы добьетесь от нее чего-то путного.
– Я попытаюсь.
– Судите сами!
Пожилая дама проводила Юлю в подъезд. Здесь было сухо и тепло, а еще в воздухе висел специфический запах, который частенько бывает в жилищах стариков. Увидеть постоянную обитательницу подъезда не составило труда: в нише под лестницей виднелось целое гнездо из тряпок.
В гнезде что-то шевелилось…
– Матвеевна! – нехарактерно для своего аристократичного образа рявкнула пожилая дама. – Вылезай, с тобой тут поговорить хотят!
Матвеевна покорно вылезла. Она оказалась очень худой, даже хрупкой старушкой. Грязные седые волосы были подстрижены неровно, похоже, кто-то из соседей спустился и за пару минут сообразил стрижку бытовыми ножницами, не включая при этом свет. Сморщенная, исчерченная красными прожилками кожа казалась нездорово желтоватой – как у человека, который давно не видел солнца. А может, так и было…
С сухонького личика на Юлю смотрели по-детски беззаботные голубые глаза. Насчет слабоумия соседка точно не преувеличивала, оставлять такую старушку одну ни в коем случае нельзя. Продажа квартиры еще не худший вариант – такая могла и взрыв устроить, если в доме газовая плита стоит.
– Беседуйте, а я пока пойду к себе, поищу, чем бы ее покормить, – сообщила соседка.
Юля согласно кивнула, хотя уже предчувствовала, что серьезного результата не будет.
– Вы ко мне? – спросила Матвеевна.
– Да. – Юля подошла ближе, но сесть на тряпки не решилась, очень уж грязными они выглядели. – Я бы хотела спросить о вашей дочери…
– Дочери? – Матвеевна нахмурилась, но буквально на секунду, после чего опять заулыбалась. – Да, у меня есть дочь. Галочка. Замечательная девочка! Она со мной всю жизнь была! Так уж повелось: я и она. Я сама так хотела, чтобы мы всегда были вместе, чтобы она меня никогда не оставляла.
– Скажите, а где сейчас ваша дочь?
Этот вопрос еще больше озадачил старушку. С одной стороны, она была абсолютно уверена, что знает о дочери все. С другой – краткосрочная память явно не работала вообще.
Юля решила упростить ей задачу:
– Ваша дочь ушла?
– Да… Да, она ушла. – Старушка обрадовалась подсказке. – Погулять, должно быть. Она предупредила меня, что уходит.
– Куда?
– Не помню. Она что-то еще говорила… Я ничего уже не помню. Старая стала, должно быть!
И она рассмеялась этому, как нелепой шутке.
– А Галя одна уехала или с кем-то? Она не говорила?
– Не помню… Но раньше она никогда не уезжала с кем-то. Только одна. Или со мной.
Ну почему эта Галя не могла оставить записку, в конце концов?! Знала же, что на мать надежды мало!
Хотя… Может, она и оставила. В квартире, где сейчас живут совершенно другие люди.
Юля попыталась подойти с другой стороны:
– У вас были внуки?
– Внуки? Нет, внуков не было. Только дочка. Любимая. Галочка.
– А почему у Гали не было детей? У нее были проблемы со здоровьем?
– Нет, что вы, – замахала руками Матвеевна. Тяжелый запах в воздухе усилился, пошел волнами. – Галя всегда была очень здоровой, никаких проблем. А что деток не родила… так не сложилось просто! Не судьба, видать.
Юле очень хотелось вернуться обратно на улицу, на свежий воздух. Старушка вряд ли скажет что-то важное, а находиться здесь и дальше – слишком большое испытание.
Тут как раз на лестнице послышались шаги – спускалась пожилая дама. Без собачки, зато с жестяной миской супа. Юля не удивилась бы, узнав, что большую часть времени миской пользуется ее питомица.
Столовых приборов соседка не принесла, но Матвеевна в них и не нуждалась. Взяв в руки миску, она начала пить через край, периодически роняя макароны на растянутый свитер.
– Очень жалко человека, – покачала головой соседка. – А ведь когда-то была такая замечательная женщина! Узнали что-нибудь про Галку?
– Ничего, – признала Юля. – Похоже, она действительно ничего не помнит.
– Я же вам говорила. Давайте я вас провожу.
Идти тут было шагов пять, словом, провожать не было необходимости. Скорее всего, соседке просто нужен был повод отойти от чавкающей Матвеевны. Воспользовавшись случаем, Юля решила кое-что уточнить:
– А у Гали не было детей? Кого-то, к кому можно было бы обратиться?
Матвеевна четко дала понять, что внуков у нее нет. Но кто сказал, что это правда, а не версия из больного воображения?
Соседка разочаровала:
– Нет, никого не было. Если уж на то пошло, в этом единственное достойное оправдание для Галки!
– Оправдание чего?
– Того, что она бросила свою мать. Если разобраться, Матвеевна сама дочке жизнь сломала. Она Галку одна растила, муж от нее ушел. Тогда Матвеевна одиночества и испугалась. Уж не знаю, ненамеренно или из лучших побуждений, а мужиков от Галки она отпугивала. Только кто появится – она уже зверем рычит, а бывает, что и больной прикидывается. Словом, что угодно делала, лишь бы дочку при себе оставить. Запрещала ей одной в отпуск ездить: либо вместе, либо никак. А Галка и так не красавица, а тут и вовсе безвыходная ситуация сложилась!
– Галя не пыталась уйти?
– Куда же она уйдет! Квартиру купить в Москве нереально, снимать – дело дорогое, а Матвеевна рано работать перестала, якобы по болезни. Галке приходилось содержать двоих. У нас в доме слышимость хорошая, так что я порой слушала их скандалы. Насколько я поняла, Галка два раза беременела, и оба раза Матвеевна заставляла ее аборт делать. Ну, потом уже Матвеевна по-настоящему заболела, стала в постоянном уходе нуждаться. Да и у Галки возраст был такой, когда пора угомониться. Так и остались вдвоем, без перемен!
По поводу «без перемен» Юля не была уверена, картина начала проясняться.
Похоже, Галя с самого начала страдала из-за авторитарной мамаши. Ни тебе личной жизни, ни самостоятельных решений, ни собственных детей. Как маман скажет, так и будет. А тут еще и в сиделку превратиться пришлось! В подобных обстоятельствах сломался бы и самый оголтелый оптимист.
У Гали имелись все причины для депрессии, и это роднит ее с Дианой. Получается, обеих женщин нашли в период, когда им было особенно тяжело, и предложили нечто особенное. Такое, что заставило одну бросить любимого мужа и богатую жизнь, а другую – маму, которая для нее была чуть ли не основой бытия.
Только ради чего все это? Никто не помогает просто так. Самый предсказуемый вариант – квартира. В случае с Галей он, может, и сработал. Надо будет посмотреть, не появятся ли на горизонте в данном случае какие-нибудь риелторы!
Их Юля как раз не боялась. Глеб умер, но его друзья остались. Они сами сказали, что помогут, если что. Поэтому в глубине души она даже надеялась, что это будут черные риелторы. С ними хотя бы все объяснимо, есть, кого наказать…
– Так это… – Соседка посмотрела на нее с надеждой. – Может, найдете, куда Матвеевну забрать?
Об этом Юля даже не думала, не до того было.
– Некуда, извините. Попробуйте обратиться в службы социальной помощи, их сейчас много.
С одной стороны, старушку жаль, а с другой… может, и правда каждый рано или поздно получает то, что заслужил? Юля не бралась сказать наверняка.
У нее хватало совсем других проблем.