Тема 3
Историческое образование после Петра I
3.1. Государственное обучение истории с 1726 г.
Петр I задумывал учредить в Петербурге Академию наук, университет, гимназию, но при жизни не успел, и осуществление этого плана начали уже после его смерти. Первые гимназии появились сначала при Академии наук, в 1755 г. при Московском университете, и три года спустя по образцу московской была учреждена гимназия в Казанском университете.
В 1726 г. в Санкт-Петербурге была открыта гимназия, целью которой стала подготовка будущих студентов университета. Это были принадлежавшие университету школы для изучения «языков латинского, греческого, французского, немецкого; от сих школ производиться имеют ученики в студенты и принимать лекции профессорские на латинском или русском языке». На первом месте стояло изучение латинского языка, нужного для того, «чтобы без нужды всякого автора разуметь было можно». Латинский язык считался основным, поскольку только посредством него можно было изучать другие науки того времени. Затем следовало изучение греческого языка, географии, истории, арифметики (§§ 38, 39 регламента). Таким образом, курс гимназии формально носил приготовительный характер для подготовки абитуриентов к обучению в университете.
В первые четыре года существования гимназии число учеников, преимущественно из детей иностранцев, живших в Петербурге, доходило до 75 человек [1]. Как в это время, так и в более поздние годы, гимназия не пользовалась успехом среди родителей и их детей – так, в 1733 г. в ней числилось 74 ученика, а в 1737 г., после введения специального закона, разрешавшего дворянам обучать своих сыновей в домашних условиях, – всего 19 человек [2]. Приток дворян в гимназию совсем прекратился после открытия Сухопутного шляхетского кадетского корпуса. Чтобы иметь полный состав обязательных слушателей, в 1735 г. пришлось учредить 20 казенных стипендий, а стипендиатов вытребовать из московской Славяно-греко-латинской академии. Так в академическую гимназию попал М. В. Ломоносов [3].
В 1736 г. указом Синода разрешалось наставникам и лучшим студентам приходить в синодальную и типографскую библиотеку Московской духовной академии три раза в неделю: «Если кому нужно было продолжить занятия, тому позволялось сидеть ночь за чтением книг и списыванием нужного из книг, но на дом отнюдь не давать ни одной книги» [4].
Первая российская правительственная гимназия была 5-летней и состояла из двух отделений: приготовительной немецкой школы (3 года) и латинской школы (2 года). Чтобы ученики могли понимать объяснения своих немецких учителей, в этой школе основательно изучали немецкий язык, а изучение русского языка вообще не предусматривалось.
Известный немецкий историк Г. Ф. Миллер в 1726–1727 гг. преподавал в гимназии латинский язык, географию, историю. В это время здесь изучали лишь всеобщую историю – древнюю и новую. Такая специфика учебного плана объяснялась не только национальностью иностранцев-педагогов, но и невозможностью преподавать российскую историю в виду ее неразработанности: в распоряжении обучающих и обучающихся был лишь «Синопсис» и рукописные летописи [5]. В гимназии применяли учебники и пособия по всеобщей истории, подготовленные и опубликованные за границей и учитывающие содержание и «практические удобства преподавания». И. И. Лаппо приходит к выводу, что сложившиеся обстоятельства создавали «традицию, которую едва ли встретим в средней школе какого-либо другого государства, кроме России: только в России курс средних учебных заведений отводит так много учебного времени истории чужих государств» [6].
Ученики поступали в 5 класс и должны были дойти до 1 класса. История изучалась в трех последних классах:
в 3 и 2 классах по 3 часа в неделю осваивали древнюю историю от сотворения мира до первого христианского императора Константина Великого; в 1, старшем, классе на историю отводилось 2 часа в неделю, и здесь события от Константина Великого доводили «почти до нашего времени». Древняя история была важна для познания латинского языка. При изучении истории учителям предписывалось тщательно следовать Непоту и «его фразесы употреблять» [7]. Кто-то из гимназистов выбирал историю, а кто-то посещал уроки хронологии и геральдики, введенных в качестве специальных дисциплин с 1747 г.
Если в начале цель обучения в гимназии преследовала только подготовительный характер к университету, то уже в 1750 г. инструкция графа Разумовского допускала возможность подготовки одних учеников к университету, определяя круг обязательных дисциплин, а других – к самостоятельной деятельности, предоставляя возможность выбора предметов сообразно вкусам и интересам. Об этом в инструкции говорилось так: кто из вольных учеников желает профессорские лекции слушать, тот должен обучаться латинскому и греческому языкам, истории, географии, арифметике и геометрии, «а ежели кто не от наук содержание свое иметь похочет, тому учиться, чему сам желает» [8].
Поскольку для учеников не было обязательного полного систематического курса, то они обучались предметам соответственно специальностям академической службы, для которой их готовили. Каждый учитель вместе с помощником в одном классе вел 3–4 предмета, и гимназист в зависимости от индивидуальных успехов переходил от изучения одного предмета к другому. В одном классе могли обучаться малолетние отроки и 25-летние молодые люди: одни учились читать, другие изучали грамматику. Учеников могли набирать принудительно, причем на протяжении всего учебного года [9]. Дети среднего сословия ограничивались низшими классами или выбирали отдельные, нужные им предметы. Но, как уже отмечалось, ученики, готовившиеся к поступлению в университет, должны были в обязательном порядке изучать латинский и греческий языки, историю, географию.
Так как учебный курс гимназии делился на предметные классы, то каждый ученик соответственно своим успехам мог находиться в нескольких классах. Например, в 1767–1768 г г. имелись:
1) латинские классы (сюда входил ректорский класс, он же класс римской и греческой истории и географии);
2) французские классы;
3) немецкие классы;
4) итальянские классы;
5) исторические и географические классы;
6) математические классы;
7) классы художественные [10].
М. В. Ломоносов так характеризовал в 1758 г. преподавание истории в академической гимназии: «…твердили наизусть годы, имена, достопамятные приключения, например, сколько от сотворения мира до потопа лет, в которой олимпиаде родился Александр Великий, много ли было в первый век цесарей и как их звали, много ль от начала Рима было консулей и диктаторов» [11]. Лишь по настоянию М. В. Ломоносова в 1758 г. гимназия приобретает российский характер: вводится изучение русского языка и отечественной истории, философии, тригонометрии. На место иностранных учителей пришли русские, набранные из адъюнктов и студентов [12].
3.2. Специальные учебные заведения
В первой половине ХVIII в. в России начали создаваться военные школы – кадетские корпуса, чтобы готовить детей дворян к военной службе в офицерском звании. Специальные дворянские учебные заведения под названием «корпус кадет», то есть «младших братьев», появились во Франции. Старшие братья наследовали все титулы отца и майораты и воспитывались дома, а вот младшим приходилось искать военную и гражданскую службу на стороне. Для этой службы можно было подготовиться в кадетских корпусах Франции или рыцарских академиях, возникших в Германии.
По западному образцу создаются закрытые учебно-воспитательные учреждения для детей дворян в России. В феврале 1732 г. в Петербурге появилась первая закрытая сословно-дворянская школа – Сухопутный шляхетский кадетский корпус (первоначальное название – Рыцарская академия) [13]. По его образцу создавались Пажеский и Морской кадетские корпуса. В 1745 г. иностранным учителям было указано обучать истории и геральдике (ваппенкунсту) воспитанников в Пажеском корпусе. Наука история, как писал граф Милорадович в «Материалах для истории Пажеского корпуса» (1876 г.), «показывает преимущества и титулы знатнейших дворов в истории». С 1752 г. изучение истории вводится в Морском шляхетском корпусе [14].
Любопытен быт курсантов шляхетского кадетского корпуса, живших и размещавшихся по ротам в отдельных «каморах» числом 8–10 человек. Большинство кадет для оказания услуг имели по одному, а богатые – по несколько крепостных «кадетских хлопцев». Они жили вместе с господами, хотя такое проживание запрещалось, зато разрешалось господам иметь при себе охотничьих собак. От такого совместного проживания в каморах стоял «смердный и тяжелый дух» [15].
Шляхетский корпус ставил своей целью выпускать кадетов обер-офицерским чином, дав им не столько глубокое законченное образование, сколько светское воспитание. При таком подходе преимущества получает не ученая латынь, филология и философия, а новые языки и точные науки, искусства. Воспитанники должны стать в большей степени энциклопедистами, чем военными, и «знать все, кроме того, что нужно знать офицеру». Однако Екатерина II гордилась кадетами корпуса и, успокаивая себя, писала: «Напрасно думают, что мои кадеты приготовляются единственно для войны. <…> Мои кадеты сделаются всем тем, чем пожелают быть, и выберут себе поприще по своим вкусам и склонностям» [16].
В Сухопутном шляхетском кадетском корпусе было четыре класса и учили в каждом классе от 2 до 4 лет, а всего обучение продолжалось 10–12 лет. Счет классов, как и в немецких школах, вели в обратном порядке: от 4 к 1. При основании корпуса в 1731 г. к составу собственно «политического и гражданского обучения» были отнесены история, география, чужестранные языки, юриспруденция, музыка, «танцование», грамматика, стилистика (в сочинениях), риторика и прочие полезные науки. К военным дисциплинам относились фортификация и артиллерия. Позже в качестве особых предметов добавили мораль и геральдику.
История и генеалогия были внесены в число преподаваемых дисциплин в первых двух классах. В 1732 г. история, по всей вероятности, не преподавалась. В 1737 г. ввели экзамен по истории и географии, указав на требования по его проведению: надлежит сперва свидетельствовать универсальной истории, потом из истории немецкого государства, а напоследок из географии и познание ландкарт. Спрашивать надо по вопросам из лекций, прослушанных кадетами. Некоторые вопросы можно было задавать экзаменаторам по собственному выбору [17]. Под историей понимали только всеобщую, поскольку отечественная история не изучалась.
В 1766 г. Сухопутный шляхетский кадетский корпус был преобразован по уставу И. И. Бецкого, возглавлявшего его на протяжении нескольких лет. Детей в кадетский корпус принимали с 6 лет и теперь уже обучали 15 лет. Все учащиеся подразделялись на пять возрастов, по 3 года в каждой возрастной группе. Историю, мифологию и хронологию преподавали на протяжении 6 лет во втором (9–12 лет) и третьем возрасте (12–15 лет). Однако ни в одном из пяти возрастов, на которые делился корпус, не изучались все предметы, записанные в уставе для этих возрастов. Одни дисциплины не проходили потому, что у воспитанников не было к ним склонности, для усвоения других не хватало подготовленности учащихся, например, историю в третьем возрасте не могли познать из-за «недовольного знания географии» [18].
В 1784 г. в связи с указом о разработке новых учебных планов было проведено обследование корпуса, в результате чего оказалось, что история фактически не изучается. Обязательными были только три дисциплины: Закон Божий, арифметика и военные упражнения, все остальное изучалось факультативно. Из необязательных дисциплин предпочтение отдавалось языкам и танцам. Истории из 245 человек обучалось всего 28 кадетов, русскому языку и того меньше – 18 кадетов. Предметы осваивали не целиком, а фрагментарно: одни кончали курс, дойдя в универсальной истории до новой, другие – только «до короля Магнуса»; одни знали «пять специальных европейских карт», другие имели «в математической географии доброе начало». Для обучения истории не предполагалось иметь специального учителя, обычно наряду с историей учитель-универсал преподавал еще 3–4 учебные дисциплины.
Как уже отмечалось, в 1737 г. на основе специального закона дворяне получили право обучать своих сыновей в домашних условиях. По новым правилам молодые дворяне должны были «между канцелярскою должностью и другими пристойными науками к шляхетству и гражданству обучаться». Для дворян, поступающих на государственную службу, вводились элементы общего образования, в том числе считалось необходимым знание истории. Для государственной проверки такого обучения было установлено четыре смотра. При первом смотре в 20 лет недоросли сдавали экзамены по истории, географии и фортификации [19].
Свои школы появляются и у других сословий. Так, в 60-е гг. по инициативе посадского общества была учреждена гимназия для купеческих детей по «производству доброго купца и гражданина». Из гуманитарных дисциплин здесь вводилось изучение истории и правоведения [20].
3.3. Гимназии при Московском университете
Местом пребывания первого русского университета была избрана Москва в силу следующих обстоятельств, специально отмеченных в указе о его основании:
1) великое число живущих в городе дворян и разночинцев;
2) географические положение столицы, расположенной «в сердце» русского государства;
3) дешевизна средств, необходимых для содержания студентов;
4) наличие многочисленных родственников и знакомых у студентов и учеников;
5) большое количество домашних учителей, привлеченных помещиками в Москву [21].
В 1748 г. М. В. Ломоносов разработал общие принципы учебного плана Университета, заключающиеся в постепенности перехода от широкого общего образования к специализации знаний. Студенты подразделялись на три класса обучения: в первом классе все они единым потоком посещали лекции, чтобы иметь общие понятия о науках и определиться в своих интересах. Во втором классе слушали лекции по избранной науке. А в третьем классе они определялись к конкретному профессору и постигали его школу мастерства [22]. В письме к И. И. Шувалову, первому куратору Московского университета, М. В. Ломоносов писал, что «при Университете необходимо должна быть гимназия, без которой Университет как пашня без семян» [23].
Университет был открыт в апреле 1755 г., и при нем – два отделения гимназии: для детей потомственных и личных дворян и для разных чинов людей – детей канцелярских служащих, священников и церковных служителей, солдатских, купеческих, мещанских семей, исключая крепостных [24]. Эти два отделения делились на три последовательные школы: русскую, латинскую и новых европейских языков [25]. По номенклатуре предметов учебные планы Университета и гимназии были почти одинаковы, отличаясь лишь объемами курсов. В первый год обучения студенты проходили обширный общеобразовательный курс, включавший историю и географию, начала математики, иностранные «употребительнейшие» языки. Для детей дворян, считавших особенно пристойным владение языками, предусматривалось изучение четырех новых языков и двух древних. В соответствии с учебным планом на втором году обучения студенты овладевали науками по своей специальности.
Поскольку большинство преподавателей (20 из 36) были из иностранцев, не знавших русского языка, то первоначально лекции по истории и географии читались на французском и немецком языках. На русском языке стали преподавать историю в Университете лишь с конца 70-х гг. [26]. В это время в целом обучение на русском отделении начиналось на родном языке. Из-за отсутствия учебных руководств по русской истории в учебном плане преобладала всеобщая история. В связи с ней излагалась русская история, не являвшаяся самостоятельным предметом.
Наряду с историей в Университете и гимназиях изучали вспомогательные исторические дисциплины: мифологию, нумизматику, хронологию, геральдику. В гимназиях в свободное время практиковали чтение со старшеклассниками газет на французском и немецком языках с историческими и географическими примечаниями. Гимназисты в высшем классе изучали античную литературу, географию, философию. В утренние часы изучали Закон Божий, иностранные языки, занимались чистописанием, а послеобеденное время было посвящено таким наукам и искусствам, как история, география, математика, танцы, фехтование [27].
В расписании занятий в московской гимназии на второе полугодие 1757 г. можно было узнать о том, что капитан Траубенталь учит истории и географии на французском языке по два часа; шевалье Менвиллер дает «начатки политические»; магистр Петр Оттенталь учит истории и географии на немецком языке по два часа, «а притом любителей хронологии, нумизматики, геральдики и географии древней и средних веков и статистике научать будет». Разночинская гимназия фактически была латинской школой, готовившей учащихся к слушанию университетских лекций и обращавшей преимущественное внимание на искусства и технические знания. В 1773 г. обе гимназии имели в целом сходные учебные планы [28]. Как отмечали современники, успешному обучению в гимназиях мешала многопредметность, энциклопедичность и ведение учебного процесса на малопонятных иностранных языках [29].
Основы образования и воспитания для университетской гимназии излагаются в «Способе учения, приготовляющего к университету» 1771 г., разработанному по указанию Мелиссино, куратора при Московском университете [30]. В нем предписывается истории придать «нравоучительный характер обучения». Метода изложения была принята хронологическая в связи с синхронистической (§ 53). Чтобы не было механического заучивания содержания, рекомендовалось не вытверживать наизусть, а все своими словами пересказывать [31].
В 1787 г. в Университете и на двух отделениях гимназии обучалось 82 студента и 1 010 гимназистов, а в начале ХIХ в. число студентов было немногим более 100 человек и до 3 300 гимназистов, обучающихся в 22 классных помещениях [32]. Никто не мог поступить в университет, минуя гимназию, включая «полных» студентов духовных академий и семинарий. Сначала поступали в соответствующий класс гимназии «сообразно успехам в науках и поведении», удостаивались звания Студента, завершали обучение в гимназии и лишь по окончании могли поступить в Университет [33].
В Московском Александровском училище и училище ордена св. Екатерины, где обучались благородные девицы, в 1818–1834 гг. на историю и географию выделялось по 3 часа. В 1844 г. в училище ордена св. Екатерины всеобщая история изучалась сокращенно, рассматривая прежде всего «первенствующие» государства Европы. Также сокращенно рассматривалась отечественная история, начиная с древности, и более подробно – со времени Иоанна III [34].
С 1844 г. принц Ольденбургский стал председателем комитета по пересмотру уставов женских воспитательных заведений. Он наставлял учителей истории обличать «ложный блеск древних республик», разъяснять важность и необходимость монархической формы правления, к которой «после продолжительных смут и беспорядков, всегда возвращались народы» [35].
Как известно, в первой половине ХVIII в. в гимназиях изучалась только всеобщая история, преподавание велось на иностранных языках и стояло на самом низком уровне. Историю также изучали в закрытых учебных заведениях для дворян, в частных пансионах, женских учебных заведениях. В школах до 60-х гг. ХVIII в. русская история вообще не преподавалась, учебники по этому курсу отсутствовали. Правда, она входила в учебные планы духовных учебных заведений, хотя и здесь не являлась самостоятельным учебным предметом, а играла, согласно духовному регламенту, служебную роль. Она должна была изучаться всего полгода «купно» с латинской грамматикой, служа материалом для перевода с латинского и всякого рода грамматических упражнений [36]. В этих целях, в частности, предлагалось использовать книгу «автора чистого языка» «Юстин историк»: «И се вельми полезно, ибо ученицы великое ко учению возымеют доброхотство, когда невеселое языка учение толь веселым мира и мимошедших в мире дел познанием растворено им будет, и еще при бреге училищном не мало драгих товаров обрящут». Даже столь неопределенные задачи изучения истории сложно было реализовать, поскольку история изучалась лишь факультативно [37].
Таким образом, только в ХVIII в. начинается в России школьное преподавание истории, то есть со времени возникновения государственной школы. Как предмет преподавания история была включена в академическую и университетскую гимназии, где преподавалась всеобщая история. В университете курс русской истории ввели со второй половины ХVIII в. [38].
В середине ХVIII в. каждое учебное заведение предназначалось для определенного сословия и имело свою программу. При этом получение исторических знаний считалось второстепенной задачей, в том числе и для дворянских детей, на первом месте стояло изучение иностранных языков. О таком приоритете языкознания и второстепенности истории, в частности, в своих записках пишет Болотов, учившийся в 1749–1750 гг. в лучшем по тому времени Петербургском пансионе. Как он замечает, истории «не было обыкновения учить» и самообразование сводилось к чтению мифов о «Похождении Телемака» и «Курасовой сокращенной истории» [39].
На первый план в третьем десятилетии и в последующие годы ХVIII в. выдвигается не обучение, а воспитание, в частности самое настоящее неприкрытое морализирование: «…сие есть главнейшее намерение, которое при изучении древней истории имеется». Так говорилось в объяснительной записке, составленной по поручению Остермана для выявления круга задач по воспитанию императора Петра II [40]. В записке отмечалось, что содержание обучения и методы должны определяться «смотря на того, кому оное подается». В связи с этим, «как самые наставления предлагаемые выше, так и способ наставления весьма различать и рассуждать надлежит» [41]. И далее советовалось «такие способы сыскивать, которые к увеселению в историческом учении служить могут, например, книги, называемые биль-дерзааль, таблицы цесарей и королей в одно время владевших, таблицы наследствия…» [42].
Примечания
1. Очерк истории народного образования в России до эпохи реформ Александра II / Cост. С. А. Князьков, Н. И. Сербов; под ред. С. В. Рождественского. – М., 1910. – С. 57.
2. Толстой Д. А. Академическая гимназия в ХVIII столетии… / Д. А. Толстой // Записки императорской Академии наук. – СПб., 1885. – Т. 51. – Кн. 1. – Приложение № 2. – С. 2.
3. Милюков П. Н. Очерки истории русской культуры / П. Н. Милюков. – СПб., 1897. – Ч. 2. – С. 283.
4. Смирнов С. К. История московской духовной академии / С. К. Смирнов. – М., 1855. – С. 101.
5. Пекарский П. Наука и литература в России при Петре Великом / П. Пекарский. – СПб., 1862. – Т. 1. – С. 61; Толстой Д. А. Академическая гимназия в ХVIII столетии… / Д. А. Толстой // Записки императорской Академии Наук. – СПб., 1885. – Т. 51. – Приложение. – С. 93.
6. Лаппо И. И. Отчет о ревизии преподавания истории в средних учебных заведениях Рижского учебного округа / И. И. Лаппо. – Юрьев, 1912. – С. 93.
7. Владимирский-Буданов М. Ф. Первая гимназия в России / М. Ф. Владимирский-Буданов // Педагогический музей. – 1878. – № 1–2. – С. 99–100.
8. Рождественский С. В. Очерки по истории систем народного просвещения в России в ХVIII – ХIХ веках / С. В. Рождественский. – СПб., 1912. – Т. I. – С. 187.
9. Медынский Е. Н. История русской педагогики до Великой Октябрьской социалистической революции / Е. Н. Медынский. – М., 1938. – С. 72.
10. Рождественский С. В. Указ. соч. – С. 233–234.
11. Вопросы преподавания истории в средней и начальной школе. Сб. I. / Под ред. И. М. Катаева. – М., 1916. – С. 14.
12. Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. ХVIII – перв. пол. ХIХ в. – М., 1973. – С. 64.
13. Довнар-Запольский М. В. Реформа общеобразовательной школы при Екатерина II / М. В. Довнар-Запольский. – М., 1906. – С. 5.
14. Рождественский С. В. Указ. соч. – С. 34.
15. Лузанов П. Ф. Сухопутный шляхетский кадетский корпус (ныне 1-й кадетский корпус) при графе Минихе. Историч. очерк. Сост. по архивным материалам Петр Лузанов / П. Ф. Лузанов. – СПб., 1907. – Вып. I. – С. 47.
16. Очерк истории народного образования в России до эпохи реформ Александра II / Cост. С. А. Князьков, Н. И. Сербов; под ред. С. В. Рождественского. – М., 1910. – С. 87.
17. Лузанов П. Ф. Сухопутный шляхетский кадетский корпус… – Приложение № 2 – С. 85; Ерик П. Д. Школьное преподавание истории и историко-методическая мысль в России ХVIII века: дис. … канд. пед. наук / П. Д. Ерик. – М., 1948. – С. 51.
18. Коваленский М. Н. Средняя школа / М. Н. Коваленский // История России в ХIХ веке. – М., 1908–1909. – Т. 4. – С. 132.
19. Ерик П. Д. Школьное преподавание истории и историко-методическая мысль в России ХVIII века: дис. … канд. пед. наук / П. Д. Ерик. – М., 1948. – С. 55.
20. Кизеветтер А. А. Школьные вопросы нашего времени в документах ХVIII в / А. А. Кизеветтер // Исторические очерки. – М., 1912. – С. 94.
21. Шевырев С. П. История Московского университета, написанная к столетнему его юбилею ординаторным профессором русской словесности и педагогики Степаном Шевыревым. 1755–1855 / С. П. Шевырев. – М., 1855. – С. 11.
22. Рождественский С. В. Указ. соч. – С. 181.
23. Страхов П. И. Иллюстрированная краткая история… Эпиграф / П. И. Страхов. – М., 1855.
24. Некоторые ученые говорят об открытии двух гимназий. См. Милюков П. Н. Очерки истории русской культуры. – СПб., 1897. – Ч. 2. – С. 284; Страхов П. И. Иллюстрированная краткая история… – М., 1855. – С. 5–6.
25. История Московского университета. – М., 1955. – Т. I. – С. 30.
26. Толстой Д. А. Академическая гимназия в ХVIII столетии… – СПб., 1885. – С. 41.
27. Страхов П. И. Краткая история Академической гимназии, бывшей при Московском университете / П. И. Страхов. – М., 1855. – С. 11.
28. Рождественский С. В. Указ. соч. – С. 227.
29. Белявский А. В. Краткое обозрение истории гимназий в России / А. В. Белявский. – СПб., 1908. – С. 5.
30. Шевырев С. П. История Московского университета, написанная к столетнему его юбилею ординаторным профессором русской словесности и педагогики Степаном Шевыревым. 1755–1855 / С. П. Шевырев. – М., 1855. – С. 180.
31. Рождественский С. В. Материалы для истории учебных реформ в России в ХVIII – ХIХ веках // Записки Историко-филологического факультета Санкт-Петербургского Университета. – Ч. ХCVI. – Вып. I. – 1910; Воронов А. С. Федор Иванович Янкович де Мириево, или народные училища в России при Императрице Екатерине II / А. С. Воронов. – СПб., 1858. – С. 53.
32. Историческое и топографическое описание городов Московской губернии и проч. – М., 1787. – С. 31.
33. Страхов П. И. Краткая история Академической гимназии, бывшей при Московском университете / П. И. Страхов. – М., 1855. – С. 4.
34. Историческая записка о московских училищах ордена св. Екатерины и Александровском. – М., 1875.
35. Коваленский М.Н. Средняя школа // История России в ХIХ веке. Эпоха реформ. – М., 1908–1909. – Т. 4. – С. 153.
36. Ерик П. Д. Указ. соч. – С. 275.
37. Юстин. Древней универсальной истории Трога Помпея сократитель (пер. с лат.). – СПб., 1768; Вопросы преподавания истории в средней и начальной школе. Сб. I / Под ред. И. М. Катаева. – М., 1916. – С. 11–12.
38. Шевырев С. П. История Московского университета, написанная к столетнему его юбилею ординаторным профессором русской словесности и педагогики Степаном Шевыревым. 1755–1855 / С. П. Шевырев. – М., 1855. – С. 236.
39. Записки Болотова // Отечественные записки. – 1850. – № 4. – С. 170.
40. Расположение учения императора Петра II. По учреждению вице-канцлера Остермана (пер. с нем.). – СПб., 1728. – С. 30.
41. Расположение учения императора Петра II. По учреждению вице-канцлера Остермана (пер. с нем.). – СПб., 1728. – С. 30.
42. Расположение учения императора Петра II. По учреждению вице-канцлера Остермана (пер. с нем.). – СПб., 1728. – С. 36.