Сталинский ответ на санкции Запада. Экономический блицкриг против России. Хроника событий, последствия, способы противодействия. «Иранский прецедент»: полезный опыт для России (В. Ю. Катасонов, 2015)

С момента победы иранской революции 1979 года Тегеран из союзника Америки в регионе Ближнего и Среднего Востока превратился в ее непримиримого врага. Постоянным орудием борьбы с этим врагом Вашингтон избрал экономические санкции. На протяжении последних 34 лет менялся лишь состав «пакета санкций», менялись также обоснования санкций (сейчас на первый план вышел такой аргумент, как ядерная программа Ирана, которая, согласно заявлениям Вашингтона, носит военный характер). Вашингтон установил режим экономических санкций против многих стран мира, но на сегодняшний день, пожалуй, программа санкций против Тегерана является самой жесткой, разноплановой, многоуровневой. Под многоуровневым характером программы понимается то, что объектом санкций являются не только компании, банки и граждане Ирана, но также компании, банки, граждане третьих стран, которые прямо или косвенно участвуют в сделках с Ираном.

То есть программа санкций США против Ирана носит ярко выраженный экстерриториальный характер.

Вашингтон не ограничивается односторонними санкциями. Ему удалось «протащить» через Совет Безопасности ООН несколько резолюций, которые предусматривают ряд коллективных санкций против Ирана. Кроме того, в начале прошлого года Вашингтону удалось заставить Западную Европу подключиться в полном объеме к американским санкциям против Тегерана. Европа обязалась отказаться от импорта «черного золота» из Ирана, а европейским банкам было запрещено осуществлять какие-либо операции с банками, компаниями и Центробанком Ирана. Несмотря на то, что, что санкции не прекращались ни на один день, Иран продолжает стоять, оставаясь одной из самых влиятельных стран региона.

Конечно, было бы преувеличением говорить, что экономические санкции Вашингтона не наносят ущерба экономике Ирана. Сами иранские СМИ часто приводят цифру: бюджет страны из-за санкций каждый месяц недосчитывается от 3 до 5 млрд. долл. Основные издержки Ирана, порождаемые санкциями, связаны с тем, что стране пришлось сократить добычу и экспорт нефти. Полномасштабное нефтяное эмбарго Вашингтон организовал в начале 2012 года – за счет подключения к санкциям своих европейских союзников. В результате экспорт нефти с начала 2012 года сократился более чем в два раза – с 2,2 млн. баррелей до 1 млн. баррелей в сутки в середине текущего года. Соответственно сокращаются экспортные доходы. В 2012 году выручка от экспорта нефти Ирана составила 101,4 млрд. долл., что на 12 % ниже показателя предыдущего года. Кроме того, страна испытывает недостаток целого ряда товаров, которые не производятся национальной экономикой. Например, многие медикаменты. Испытывает страна затруднения в приобретении целого ряда видов оборудования (особенно высокотехнологичного). Наконец, в результате санкций в западных банках оказались замороженными от 50 до 70 млрд. долл. валютных резервов Ирана.

Но эффективность санкций против Ирана оказалась намного ниже, чем на это рассчитывал Вашингтон. Главное, что Иран (даже после прихода к власти нового президента Хасана Роухани) не собирается отказываться от продолжения своей ядерной программы. Не собирается Тегеран менять и вектор своей внешней политики. Он, в частности, продемонстрировал это тем, что оказывал и продолжает оказывать всяческую помощь своему ближайшему соседу Сирии. К тому же на целый ряд стран в мире не очень подействовали предупреждения Вашингтона о запрете на экономическое сотрудничество с Тегераном. Прежде всего, речь идет о Китае. Кое-какие условия санкций, провозглашенных Вашингтоном, Пекин соблюдает. Например, китайские банки не рискуют сегодня переводить валютную выручку от экспорта иранской нефти (особенно в долларах) в иранские банки. Ведь долларовые операции любого банка любой страны проходят через американскую банковскую систему. Нарушение банками американских санкций чревато тем, что такие банки окажутся изгоями мировой банковской и финансовой системы: их долларовые транзакции будут блокироваться, а средства, находящиеся на корреспондентских и других счетах в американских банках будут заморожены или арестованы. Но вот в части, касающейся экспортно-импортной торговли с Ираном, Китай позволяет проявлять независимость от Вашингтона. Чтобы не вступать в прямую конфронтацию с Вашингтоном, Пекин использует ряд приемов. Например, торговля с Ираном может вестись через подставные фирмы, действующие под чужими флагами. Или через третьи страны. Или, на худой конец, это может быть тривиальная контрабанда.

США, по мнению многих американских политиков и экономистов, чрезмерно увлеклись использованием такого инструмента внешней политики как экономические санкции. Особенно часто Вашингтон стал прибегать к санкциям после окончания «холодной войны». Так, в период с 1918 по 1992 год (74 года) США применяли санкции 54 раз. В то время как после 1993 года по 2002 год (9 лет) они пользовались этим инструментом 61 раз[5]. В начале XXI века американские санкции распространялись на 75 стран, население которых составляет 52 % человечества[6].

Следует иметь в виду, что экономические санкции Вашингтона – «палка о двух концах». Негативное воздействие санкций сказывается как на объекте санкций (стране, против которой они направлены), так и субъекте санкций (Соединенных Штатах). Эффект для объекта санкций бывает более зримым и быстрым, а для субъекта – менее очевидным, менее зримым, более отдаленным, но весьма опасным и разрушительным. На этот счет в Соединенных Штатах уже неоднократно делались расчеты потерь Америки от разного рода санкций. Правда, в основном все расчеты и оценки касались лишь одного вида потерь – неполученных американскими компаниями прибылей от прекращения торгово-экономических и финансовых контактов с той или иной страной. Однако негативные эффекты этим не ограничиваются. В чем выражается этот негативный эффект для Вашингтона в случае санкций против Ирана?

Во-первых, Иран стал предпринимать достаточно активные действия по снижению своей зависимости от внешних рынков. Для этого уже на протяжении целого ряда лет в Иране вкладываются большие средства в создание новых импортозамещающих производств. А это означает, что в долгосрочной перспективе страна, пройдя через определенные ограничения и трудности, может стать еще более независимой и сильной. Кроме того, индустриализация будет способствовать диверсификации экспорта страны. Сейчас главной статьей иранского экспорта является сырая нефть, но планы государства предусматривают расширять вывоз нефтепродуктов, природного газа, продукции металлургии и даже машиностроения. Наверное, и в нашей стране не была проведена индустриализация в 1930-е годы, если бы ни постоянные экономические блокады и санкции со стороны Запада. Еще недавно Иран на 100 % зависел от импорта таких нефтепродуктов, как газойль, авиационный керосин, а также сжиженного попутного нефтяного газа. Сейчас он экспортирует их. А с завершением строительства крупного НПЗ в порту Аббас Иран также станет и экспортером бензина, который сейчас в основном также импортируется. Особое внимание правительство уделяет созданию собственного производства оборудования для добычи и переработки нефти и природного газа, нефтехимии. Основная часть оборудования для этой отрасли промышленности будет поступать из Китая.

Во-вторых, неизбежно происходит формирование более тесных отношений между странами, которые включены в «черные» списки Вашингтона. Как говорится, «беда сближает». Наиболее яркий пример – сближение Ирана и Сирии. В частности, летом 2013 года страны подписали договор о предоставлении Тегераном Дамаску долгосрочного кредита в размере 3,6 млрд. долларов на приобретение нефтепродуктов. Также Тегеран активно развивает сотрудничество с другими своими соседями – Пакистаном, Афганистаном, Ираком. Несмотря на то, что в Афганистане до сих пор размещен ограниченный военный контингент США и их союзников, Кабул ведет переговоры с Тегераном по поводу использования одного из иранских портов для торговли с Европой и Индией. До сих пор Афганистан пользовался портом Пакистана, однако этот канал перемещения экспортно-импортных товаров ненадежный (существует опасность закрытия границы двух стран со стороны Пакистана). Два с половиной года назад было подписано соглашение о строительстве газопровода для поставок газа из Ирана в Пакистан. Несколько месяцев назад началась прокладка этого газопровода на территории Пакистана. До конца 2014 года должны начаться поставки в Пакистан иранского газа в объеме 21,5 млн. куб. м в сутки. После того, как Вашингтон заставил Европу подключиться к экономическим санкциям против Тегерана, у Ирана торгово-экономические связи полностью переориентировались на Азию (в настоящее время – свыше 90 % иранского экспорта). А на Европу, Северную и Южную Америку – всего лишь 3 %. Такая торговая переориентация Тегерана настораживает Вашингтон, который привык действовать по принципу «разделяй и властвуй».

В-третьих, не без влияния такого фактора как санкции против Ирана, наметилось укрепление позиций Китая и России в регионе Ближнего и Среднего Востока. Россия не присоединилась к большей части санкций против Ирана и оказывает содействие в развитии ядерной энергетики. Вступление России в ВТО создало большие проблемы для развития промышленности России, но, как отмечают эксперты, неожиданно открывшееся в результате санкций «окно» может помочь многим российским компаниям. Уже не приходится говорить о Китае, который покупает большие объемы нефти у Ирана, а взамен поставляет самый широкий ассортимент товаров, начиная от ширпотреба и кончая оборудованием для нефтяной и нефтеперерабатывающей промышленности. Несмотря на особенности правовой системы Ирана, затрудняющей приход иностранного капитала в экономику страны, на начало прошлого года, как сообщали китайские и иранские СМИ, объем инвестиций Китая в экономику Ирана составил около 2 млрд. долл.

Однако основным негативным эффектом экономических санкций для Вашингтона является то, что они способствуют ослаблению позиций доллара США в мире, подрывают нефтедолларовую систему. Как известно, фундамент нефтедолларовой системы был заложен ровно 40 лет назад на Ближнем и Среднем Востоке. Тогда Саудовская Аравия под давлением Вашингтона (конкретно – его представителя Генри Киссинджера) согласилась на то, чтобы все расчеты за поставки «черного золота» осуществлялись в долларах США. Кроме того, договоренности предусматривали размещение долларовой выручки от экспорта нефти в банках Уолл-стрит и лондонского Сити. Была создана система так называемого «рециклирования» нефтедолларов. В обмен на такую «услугу» Вашингтон обещал саудовцам оружие и военно-политическое покровительство, в том числе гарантию лояльности со стороны соседнего Израиля. За Саудовской Аравией последовали другие страны региона, к ним также присоединились неарабские страны ОПЕК. Иран, между прочим, тогда также был среди тех, кто поддержал эти предложения Вашингтона[7].

Сегодня Иран, благодаря «помощи» со стороны Вашингтона, на 100 % «эмансипировался» от доллара США как средства международных расчетов. В свое время это пытались сделать и Саддам Хусейн, и Муаммар Каддафи, но им это не удалось. Иран, при всех текущих трудностях его экономического развития, создал прецедент и доказал: без «зеленой валюты» можно обходиться. Каким образом это ему удается? – Вашингтон вынудил Тегеран перейти к использованию бартера, альтернативных доллару валют и золота.

Бартер – товарообменные сделки, позволяющие обходиться без использования валюты. СМИ, подконтрольные мировой финансовой олигархии, крайне слабо освещают эту форму международной торговли. Это и понятно: бартер подтачивает основы нефтедолларовой системы. Между тем, согласно экспертным оценкам, от 20 до 40 % всей внешней торговли в мире ведется на бартерной основе. Иран использует бартер в торговле со многими странами, но в первую очередь, с Китаем. Как Китай может сохранить торговые отношения с Ираном и не испортить их с Америкой? Обойти санкции против Ирана можно с помощью бартера. Иран уже длительное время принимает в качестве оплаты товары народного потребления китайского производства: стиральные машины, холодильники, одежду, игрушки, косметику и т. д. Выше мы отметили, что Китай планирует поставлять по бартеру даже оборудование для нефтяной промышленности, а также для промышленности по производству нефтяного оборудования. Так сообщают СМИ. Но, строго говоря, это не совсем бартер. Речь идет о встречных поставках товаров из Китая в Иран за счет тех средств, которые импортеры иранской нефти перечислили на счета китайских банков. В последнее время остатки таких средств на счетах китайских банков варьируют от 20 до 30 млрд. долл. На начало ноября 2013 г. эта сумма, по данным СМИ, была равна 22 млрд. долл. Китайские банки опасаются переводить денежные средства на счета в иранские банки. Деньги в счет поставок промышленных товаров из Китая в Иран перечисляются с иранских счетов в китайских банках на счета китайских поставщиков в тех же китайских банках.

С некоторыми другими странами Иран использует бартер в чистом виде. Например, в торговле с Сирией. По бартеру Сирия экспортирует в Иран текстиль и сельскохозяйственные продукты, такие как оливковое масло и цитрусовые, а получает нефть и нефтепродукты. Впрочем, с некоторыми странами торговля Ирана сильно несбалансированна, поэтому бартер затруднен или невозможен. Например, Индия покупает нефть у Ирана, но никаких товаров в Иран не поставляет.

В связи с финансово-банковскими санкциями Вашингтона Тегеран в начале нынешнего десятилетия делал попытку заменить доллар США на евро. Даже стимулировал этот переход, решив создать товарно-фондовую биржу. В августе 2011 г. прошло официальное открытие Международной нефтяной Фондовой биржей Kish на острове Киш, в Персидском заливе. Ее первые операции прошли с использованием евро и эмиратского дирхема. Иран рассчитывал, что Европа станет его ключевым торгово-экономическим партнером, в СМИ в связи с созданием биржи стали даже поговаривать о рождении «нефтеевро». Кстати, одним из авторитетных сторонников нефтеевро был тогдашний директор Международного валютного фонда Доминик Стросс-Кан. Видимо, нефтедолларовая олигархия обратила внимание на эту дерзость руководителя МВФ и организовала известную всем провокацию в отношении Стросс-Кана. Вашингтон сумел нажать на Европу, подключив ее к экономическим санкциям против Тегерана и заставив ввести запреты на операции европейских банков с Ираном. Надежды на евро быстро рухнули. В июле 2012 года США ввели санкции против любого вида сделок с использованием национальной иранской валюты – риала. В этой связи уже почти полтора года для расчетов во внешней торговле Ирана с другими странами используются валюты других стран. Это, прежде всего, китайские юани, индийские рупии, российские рубли. Годовые обороты китайско-иранской торговли оцениваются в диапазоне 20–30 млрд. долл. Юань стал использоваться с начала 2012 года, сегодня, согласно последним оценкам, с помощью китайской валюты обслуживается уже около половины этого оборота. Примечательно, что китайские банки опасаются напрямую осуществлять транзакции в юанях с банками Ирана. По сообщениям СМИ, посредниками между Китаем и Ираном в этих транзакциях выступают банки Российской Федерации. Что касается торговли Ирана с Индией, то до 45 % этой торговли обслуживается с помощью рупий. Иран сегодня, несмотря на санкции, поставляет нефть более чем в 30 стран мира. Конечно, в гораздо более скромных объемах, чем в Китай или Индию. Другие страны также подписывают соглашение об использовании своих валют в торговле с Ираном. Например, летом нынешнего года такое соглашение было достигнуто с Индонезией. Сообщения о том, что Иран и Россия переходят в расчетах на рубли, появились в СМИ в начале 2012 года.

Этот инструмент расчетов в силу его высокой ликвидности, простоты использования, высокого иммунитета по отношению к разного рода санкциям является весьма привлекательным для Ирана. Глава Центробанка Ирана еще в 2010 году заявил, что планируется часть валютных резервов страны перевести в золото, доведя долю металла в международных (золотовалютных) резервах до 15 %. В конце февраля 2012 г. Центробанк Ирана сообщил о своей готовности принимать золото в качестве оплаты за нефть. Заявление было адресовано в первую очередь Китаю, в банках которого накопились большие суммы валюты, поступившей от китайских импортеров нефти. Это было предложение покрывать образовавшуюся задолженность «желтым металлом». Китай, согласно разным источникам, действительно широко пользуется золотом в торговле с Ираном, но не афиширует это. О том, каковы масштабы использования золота в расчетах между Китаем и Ираном, никаких точных данных нет. Вместе с тем далеко не все его контрагенты располагают «желтым металлом» или готовы использовать этот дефицитный ресурс. Иран торгует с помощью золота также с соседним Ираком, который с этой целью стал быстро наращивать свой золотой запас. Как мы отмечали, торговля Ирана с Индией обеспечивается на 45 % с помощью рупии; есть основания полагать, что остальная часть поставок нефти в Индию покрывается золотом. Одним из главных партнёров Ирана, использующих в расчетах золото, считается Турция. Согласно сообщениям СМИ, Турция с 2011 года закупает у Ирана природный газ в обмен на «желтый металл» и таким образом обходит международные запреты. Особого секрета Турция из этого не делает, отражает операции с золотом в официальной статистике. Обмен природного газа на «желтый» металл происходит опосредованно – через турецкие лиры, зачисляемые импортерами газа на счета банка Halk Bankasi. На вырученные лиры Иран покупает турецкое золото и перевозит его в сейфы своего Центробанка. Согласно официальным данным, в 2012 году экспорт Турции в Иран составил без малого 10 млрд. долл., в том числе экспорт драгоценных металлов и драгоценных камней составил около 7 млрд. долл.

В декабре 2012 года Вашингтоном был принят новый пакет антииранских санкций, вступивших в силу в середине 2013 г. Среди новых санкций – запрет на использование золота в расчетах с физическими и юридическими лицами Ирана, причем запрет имеет экстерриториальный характер. Вряд ли этот запрет окажется эффективным: проконтролировать операции с золотом также сложно как найти иголку в стоге сена. В Вашингтоне особенно пристально следят за золотой торговлей между Ираном и Турцией. Как считает председатель Союза экспортеров ювелирных изделий и драгоценных Турции Айхан Гюнер, призывы Вашингтона к Анкаре прекратить поставки золота Ирану ничем не обоснованы. И если даже турецкое правительство прислушается к ним, то все равно турецкие предприниматели найдут способы развивать свою торговлю с Ираном. «Если наше правительство скажет не продавать наш товар Ирану, то мы, конечно, перестанем им продавать. Но, в конечном счете, разве Иран не сможет купить золото в другой стране? Разумеется, сможет. И мы просто будем продавать золото в ту страну. Если нам не разрешают продавать напрямую из Турции, то мы продадим иранцам в той стране, где они захотят его получить… Торговля золотом является глобальной. Во всех уголках мира оно покупается и продается. Но мне все же сложно понять, почему так беспокоятся о том, что Иран покупает золотые слитки именно у нас? Если не у нас, то поедут в Дубай, в Китай или другую страну и там приобретут», – отметил Гюнер[8].

На начало нынешнего года официальный запас золота в Иране оценивался в 340 тонн. Однако, по мнению многих экспертов, это явно заниженная цифра. Значительная часть желтого металла ввозится в Иран по нелегальным каналам и сосредотачивается в сейфах Центробанка и Минфина. Согласно одной из альтернативных оценок, в начале 2012 года золотой запас Ирана превысил 900 тонн[9]. Это сопоставимо по стоимости с годовым объемом иранского импорта. Сегодня многие финансисты и экономисты обращают внимание на то, что золото все чаще начинает использоваться в международной торговле не только Ираном, но также многими другими странами, которые Вашингтон пытается «обложить» своими экономическими санкциями. Американский аналитик Дэйв Ходжес пишет о том, как золото может «похоронить» нефтедоллар: «Ранее Индия покупала 12 миллиардов долларов в год за привилегию покупать нефть, и наши банки любили Индию. К сожалению, Индия присоединилась к восстанию против нефтедоллара, начав покупать иранскую нефть за золото. И ситуация даже ухудшилась, так как по-видимому, Китай начал монетизировать золото, что может означать конец бумажной необеспеченной валюты в США и Европе»[10].

Начавшееся «потепление» в отношениях между Вашингтоном и Тегераном вызывает множество вопросов. Насколько далеко стороны готовы идти на взаимные уступки? Для Вашингтона отношения с Тегераном – задачка со многими неизвестными. Ведь любое решение по иранскому направлению немедленно будет отражаться на отношениях со своим стратегическим союзником на Ближнем и Среднем Востоке – Саудовской Аравией. Любые послабления в экономических санкциях против Ирана будут восприниматься очень болезненно со стороны Саудовской Аравии. Для Вашингтона игра должна быть очень тонкой.

В то же время, как отмечают некоторые аналитики, со стороны Саудовской Аравии могут последовать те или иные «взбрыки» в ответ на любую уступку Вашингтона Тегерану. Логично предположить, что Вашингтон в этом случае может прибегнуть к традиционному средству обуздания непокорных – экономическим санкциям. Давайте, представим себе, что Саудовская Аравия начинает «своевольничать». Теоретически реакцией Вашингтона могли бы быть следующие решения: 1) заморозить валютные резервы Саудовской Аравии, размещенные в американских банках; 2) заморозить прочие активы юридических и физических лиц Саудовской Аравии, приобретенные ими в США; 3) американским банкам прекратить все расчеты Саудовской Аравии по торговле нефтью (все эти расчеты в настоящее время – долларовые).

Напомним, что валютные резервы Саудовской Аравии на сентябрь 2012 года были равны 621,5 млрд. долл. А прочие финансовые и нефинансовые активы саудовских шейхов в США, по оценкам, составляют не менее 1 трлн. долл. Плюс к этому валютная выручка от экспорта нефти Саудовской Аравии (336 млрд. долл. в 2012 г.). Такова «цена вопроса» для саудовцев. Просчитывая последствия введения Вашингтоном экономических санкций против Саудовской Аравии, понимаешь, что они будут смертельными для арабских шейхов, эффективнее любых ракетных и бомбовых ударов.

Будут они рискованными и для Вашингтона. Ведь замораживание столь громадных валютных резервов лишний раз покажет всему миру, что накопление долларов опасно. До сих пор самое крупное замораживание предпринималось Западом в 2011 году в отношении резервов Ливии на сумму примерно 150 млрд. долл. (резервы Центробанка Ливии плюс валютные резервы суверенного фонда этой страны). Тогда стали наблюдаться попытки некоторых стран снизить долю американской валюты в своих резервах. Блокирование гигантских резервов Саудовской Аравии неизбежно активизировало бы процесс «бегства от доллара» во всем мире. Эр-Рияд и Вашингтон – не самоубийцы. Несмотря на тактические разногласия, они нужны друг другу и на резкую конфронтацию никогда не пойдут. Есть сильное подозрение, что сегодня на Ближнем и Среднем Востоке разыгрывается спектакль под названием «Как Эр-Рияд поссорился с Вашингтоном». Вашингтон решил выступить в роли «доброго» дяди Сэма, а Эр-Рияду отводится роль «злого демона». Тем более, что сегодня не для кого уже не представляет секрет то, что Саудовская Аравия является главным спонсором «воинов джихада», т. е. откровенных террористов. А Вашингтон с 11 сентября 2001 года продолжает размахивать флагом «борьбы с международным терроризмом».

Вашингтону в ближневосточном спектакле новое распределение ролей и некоторое внешнее дистанцирование от Саудовской Аравии выгодно. В том числе для того, чтобы расположить к себе Тегеран и успешно провести с ним переговоры. Однако на этих переговорах «добрый» дядя Сэм не собирается делать никаких подарков Тегерану. В частности, отмена экономических санкций против Ирана будет проводиться лишь в обмен на согласие вернуться в лоно нефтедолларового стандарта. Примечательно, что на нынешних переговорах группы «шести» в Женеве по Ирану формально экономические санкции увязываются с вопросами ядерной программы Тегерана. Но, по моему мнению, вопросы ядерной энергетики Ирана зачастую используются в качестве ширмы, подобно тому, как раньше для американской дипломатии ширмой был вопрос о «правах человека». Подспудно мысли Вашингтона – о более серьезных вещах. Прежде всего, о том, что Иран выпадает из мировой финансовой системы, что центральный банк Ирана неподконтролен Федеральной резервной системе, что Иран активно накапливает золотой запас, что он полностью сумел уйти от использования доллара и т. п. Думаю, что Тегеран, который прошел хорошую школу экономических санкций, сегодня и на аркане не затащишь в нефтедолларовый стандарт. Да и стоящие за Ираном Китай, Индия, Россия и другие страны уже почувствовали вкус к торговле с Ираном с помощью своих национальных денежных единиц. Вероятность реального прогресса на переговорах Вашингтона и Тегерана в части, касающейся отмены экономических санкций, по нашему мнению, невысока. Об этом свидетельствуют последние сообщения о ходе переговоров с Ираном в Женеве и заявления в этой связи Белого дома и некоторых членов Конгресса США. Республиканцы вообще категорически отказываются от ослабления санкций, призывают их даже ужесточить. Президент США и большая часть демократов в Конгрессе готовы идти на некоторые уступки. Но, во-первых, это лишь частичные уступки, полной отмены санкций он не обещают. Во-вторых, они подчеркивают «обратимость» этих уступок. Иначе говоря, в любой момент все может вернуться на исходные позиции. Неспособность Вашингтона отказаться от своей политики экономических санкций (не только в отношении Ирана, но также десятков других стран), неизбежно приближает кончину нефтедолларового стандарта. В заключение процитирую уже упоминавшегося американского аналитика Дэвида Ходжеса, который писал: «нефтедоллар обречён, а вместе с ним и американский уровень жизни, если только Америка не заставит иранцев капитулировать и вернуться к вышедшей из употребления нефтедолларовой системе»[11].

Через 35 лет после разрыва отношений между Вашингтоном и Тегераном наметилось ослабление санкций против Ирана. После смены президента в Иране в Женеве начались переговоры по ядерной программе Тегерана, которая, согласно различным заявлениям Запада, является главной причиной экономических санкции. 24 ноября 2013 г. было подписано соглашение между Ираном и «шестеркой» международных посредников (пять постоянных членов Совета Безопасности ООН плюс Германия). Суть соглашения: Иран прекращает обогащение урана выше 5 % (который потенциально может быть использован для создания ядерного оружия), а Запад частично снимает санкции. Прежде всего, Запад размораживает 4,4 млрд. долл., которые размещены в иностранных банках. Кроме того, разрешает импорт Ирану некоторых товаров. «Шестерка» также пообещала не вводить новые санкции со стороны ООН, ЕС или США.

Женевские решения уже привели к первым видимым результатам. В начале февраля 2014 года Иран получил первый транш в размере 500 млн. долларов из своих активов, замороженных западными банками. Об этом сообщил заместитель министра иностранных дел Ирана Аббас Аракчи в интервью иранскому агентству ИСНА.

Решение «шестерки» от 24 ноября прошлого года вызвало большой интерес со стороны деловых кругов целого ряда стран. В Иран потянулись делегации Великобритании, Франции, Италии, Австрии, Грузии, Казахстана, Турции и многих других стран. Иран до сих пор имел очень ограниченное количество партеров по бизнесу: Китай, Россию, Индию. Предприниматели западных и некоторых других стран посчитали, что надо действовать быстро и захватывать иранский «Клондайк». Иран имеет около 80 миллионов потребителей и экономику с валовым внутренним продуктом около 500 млрд. долл., третью по величине в регионе после Турции и Саудовской Аравии.

Но не все так просто. Во-первых, речь идет о частичном демонтаже санкций. Так, разблокированию подлежит лишь около 4 % валютных резервов Ирана. Сохраняются пока запреты на экспорт «черного золота». Номенклатура товаров, разрешенных к ввозу в Иран, весьма ограничена. Во-вторых, президент США Обама много раз повторял, что принятые по Ирану решения обладают «обратимостью». Проще говоря, в любой момент Запад может вернуться на исходные позиции по кругу санкций, если сочтет, что Иран не выполняет должным образом женевские договоренности. Обама это сказал неспроста, а в результате оказываемого на него давления внутри страны.

И в Конгрессе, и в органах исполнительной власти США очень сильны позиции сторонников сохранения силового давления на Тегеран. Примечательно выступление на слушаниях в комитете по иностранным делам сената Конгресса США, посвященным урегулированию ядерной проблемы Ирана, заместителя министра финансов Дэвида Коэна. Он курирует вопросы борьбы с финансированием терроризма и финансовую разведку. Коэн заявил, что, несмотря на достижение постоянной пятеркой Совета Безопасности ООН и Германией предварительной договоренности с Тегераном, «архитектура центральных санкций твердо остается на месте». Чиновник также заявил: «Мы продолжаем обеспечивать соблюдение: наших нефтяных санкций, которые привели к сокращению иранского нефтяного экспорта на 60 % в течение последних двух лет; наших финансовых санкций, позволивших блокировать множество активов Ирана в других странах; наших банковских санкций, фактически „отрезавших“ банковский сектор Ирана от мировой финансовой системы; наших санкций, касающихся существенных инвестиций в энергетический сектор Ирана, что осложнило добычу им нефти и газа», – сказал Коэн.

«Чтобы добиться сохранения санкционного давления, мы активно взаимодействуем с иностранными банками, компаниями и коллегами в правительствах… В рамках таких усилий я за последние шесть недель ездил в Великобританию, Германию, Австрию, Турцию и ОАЭ, направляя им следующий сигнал: Иран не открыт для бизнеса», – отметил замминистра финансов США. По его словам, Вашингтон «готов применить свои инструменты против любого нарушителя наших санкций, где бы то ни было». В верхней палате Конгресса подобное заявление вызвало большое одобрение. Более того, в этой палате готовится законодательная инициатива, предусматривающая восстановление в полном объеме экономических санкций против Тегерана. Заместитель государственного секретаря США Венди Шерман во время этого заседания в верхней палате Конгресса США уточнила, что происходящее сейчас ослабление режима санкций против Ирана является «временным, ограниченным и точечным». Госсекретарь США Джон Керри в январе нынешнего года на встрече с министром иностранных дел Франции Лораном Фабиусом затронув тему поездки в Иран французской торговой делегации. Группа предпринимателей из Франции проводила «разведку» на предмет возможности заключения контрактов и осуществления инвестиций в экономику Ирана. Американский госсекретарь предупредил, что подобного рода активность европейского бизнеса является преждевременной.

Неустойчивость ситуации вокруг Ирана хорошо чувствуют и в самом Иране, и в тех странах, которые являются традиционными торгово-экономическими партнерами Тегерана. Не секрет, что к таким партнерам относится и Российская Федерация. Поэтому никто расслабляться не собирается. Продолжают действовать апробированные «серые» схемы торгово-экономического сотрудничества с Ираном. К ним относятся: бартерные сделки, торговля с использованием в качестве средства расчета золота и национальных валют стран-партнеров. С Турцией Иран до недавнего времени торговал, используя золото (неизвестно, использует ли он его сегодня, после того, как Вашингтон ввел запрет на расчеты в золоте). Китай рассчитывается за иранскую нефть юанями, Индия – рупиями.

Еще в самом начале 2014 г. в СМИ появились сообщения о том, что между Тегераном и Москвой достигнута договоренность о крупной бартерной схеме. Россия будет получать ежесуточно 500 млн. баррелей нефти из Ирана, а в обмен поставлять различные товары как производственного, так и потребительского назначения. Источники не раскрывают детали этого соглашения. В частности, нет полной ясности, будет ли эта схема использована после того, как будут сняты все ограничения на экспорт иранской нефти, или же она будет использоваться даже в условиях сохранения таких ограничений. Очевидно, что Москве иранская нефть не нужна, т. к. Россия сама является одним из крупнейших экспортеров «черного золота». Очевидно, что в этой схеме Москва готова выступать в роли торгового посредника, осуществляя реэкспорт иранской нефти и закупая на полученную валюту необходимые Тегерану товары.

Данная информация весьма взволновала официальный Вашингтон. Заместитель госсекретаря по политическим вопросам Венди Шерман во время слушаний в верхней палате Конгресса США заявила по поводу готовящегося российско-иранского соглашения: «Мое личное мнение об этом деле сложилось, когда по вопросу появилось достаточно ясности, – никаких движений пока не будет». «Мы совершенно ясно говорим, что любые действия вроде такого соглашения между Россией и Ираном могут повлечь за собой санкции и создадут огромный риск… который существенно затруднит, если вообще не сорвёт, достижение комплексного соглашения», – добавила она, имея в виду переговоры о ядерной программе Ирана. В американской прессе немало высказываний отдельных политиков США, которые призывают официальный Вашингтон в случае запуска подобной схемы торгово-экономического сотрудничества России и Ирана вернуться к исходным экономическим санкциям против Ирана. А также ввести санкции против России. Трудно сказать, насколько эти угрозы могут воплотиться в жизнь. Особенно в отношении России. Уже не раз Вашингтон угрожал России введением экономических санкций. Например, во время военного противостояния России с Грузией в августе 2008 года. Также были угрозы в прошлом году в связи с поддержкой Москвой законной власти Асада в Сирии. Однако ни разу угрозы не воплощались в жизнь. По целому ряду причин экономические и политические издержки введения санкций против России (по крайней мере, на сегодняшний день) слишком велики для Вашингтона. В частности, Россию с большим трудом удалось втянуть в сети ВТО, а любые санкции сведут эти многолетние усилия Запада на нет.

А вот Ирану, скорее всего, придется по-прежнему использовать «серые» схемы торговли. Поскольку Тегеран прекрасно понимает, что ослабление санкций – «временное, ограниченное и точечное». Я уже не раз писал о том, что ядерная программа Ирана в каком-то смысле лишь повод для Вашингтона для того, чтобы за столом переговоров вернуть Тегеран в орбиту своего экономического и политического влияния. В том числе вернуть Иран в систему нефтедоллара. Парадоксально, но своими санкциями Вашингтон добился того, что эта крупнейшая нефтедобывающая страна оказалась за пределами нефтедолларового стандарта, который сорок лет назад возник как раз в регионе Ближнего и Среднего Востока. Иран сегодня скорее согласиться свернуть свою ядерную программу, чем вернуться в лоно нефтедолларового диктата Вашингтона.