© В. Меньшиков, 2017
© ООО «СУПЕР Издательство», 2017
С чего начиналась книга
Посвящается 75-й годовщине Великой победы в Сталинградской битве всем советским воинам и труженикам тыла, создавшим своим мужеством и трудом коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны 1941–45 гг.
Иногда крупные события в твоей жизни начинаются самым простым способом. Однажды, чуть ли не в автобусе, мне встретилось напечатанное в газете «Ржевские новости» интервью с маршалом Советского Союза В. Куликовым. Он летом 1942 года оказался под Ржевом, тогда еще старшим лейтенантом, и со своим подразделением прошел тяжелую, кровавую дорогу смертельных боев с озверевшими гитлеровцами.
А в 1998 году, так же летом, приехал в этот город в день 55-летия его освобождения от немецко-фашистских захватчиков. Давал интервью местным журналистам, будучи почетным гостем Ржева, выступил на открытии праздника, возложил венок к Обелиску славы на Соборной горе, побывал в музее Великой Отечественной войны, встретился с депутатами городской Думы и работниками администрации. Тогда же состоялось расширенное заседание городской Думы, на котором маршалу В. Куликову было вручено свидетельство о присвоении ему звания «Почетный гражданин Ржева».
В своем ответном слове, сказав о подвиге советского солдата, наряду с благодарностью за присвоенное высокое звание, он резко отозвался о работе военных историков, исследующих бои под Ржевом. Особенно о том, как долгое время умалчиваются масштабы и значение Ржевской битвы: «Как бывший начальник Генерального штаба я с полной ответственностью заявляю, что роль и место Ржева в истории войны освещается плохо, неверно. Одна из причин в том, что здесь были крайне неудачные операции, хотя ими и руководили выдающиеся полководцы – Жуков, Конев, а на подступах к Ржеву – и Рокоссовский.
Другая причина в том, что институт военной истории во главе с генералом Волкогоновым долгие годы искажал подлинные события войны. А проще говоря, Волкогонов не знал по-настоящему военной истории. И, наконец, третья причина, на мой взгляд, в том, что нынешнее руководство института военной истории пассивно по отношению к Ржеву, не желает пересматривать прежних позиций.
Я разделяю точку зрения, что на Ржевском плацдарме погибло более миллиона наших воинов. Используя свое служебное положение, буду решительно настаивать на пересмотре оценки значения Ржевской битвы, как одного из величайших сражений Второй мировой войны…Пока жив и служу, буду стараться помогать Ржеву…»[1]
По прочтению этого интервью у меня, как военного историка, появились вопросы по вышеприведенному интервью. Главным из них был: «Почему же столько потерь – более миллиона! – случилось в боях под этим небольшим русским городом. Ведь он находился совсем не на главном направлении наступлений Центральной группы фашистских войск и конкретно ее девятой армии. Военная энциклопедия так же не дала ответ на мое возникшее любопытство. В других же военных источниках говорилось, в основном, что потери в тех боях, действительно, были огромными. Но не было ответа: «Почему все так случилось?».
Где реальные истоки таких кровавых сражений под Ржевом? Вот так я и начал заниматься этой фронтовой темой, сильно захватившей меня. Передо мной начали открываться исторические факты, о которых я раньше не знал. По этой причине почти все свободное от текущей работы время я стал уделять поиску новых данных по этой проблеме. Почему?
Судите сами, уважаемые читатели. Например, Е. Ржевская, бывшая переводчица штаба 30-й армии, записала в дни сражений у Ржева: «Ржев – это прорва. Кидают, кидают в бой. Сосчитает ли кто когда-нибудь, скольких он поглотил?! Такие подсчеты руководству советской страны ни после ликвидации вражеского плацдарма у стен столицы, ни после войны были не нужны. Цифры потерь, зафиксированные в документах фронтов и армий, воевавших в районе ржевского выступа, были закрыты в Центральном архиве Министерства обороны. Они появлялись лишь по мере обнародования фактов из истории военных действий в пространстве Ржев – Вязьма. Процесс был постепенный, и появлявшиеся цифры были явно заниженными».[2]
Когда я ближе познакомился с материалами об этом старинном русском городе на Волге в годы войны, то вдруг увидел все признаки детектива на историческую тему: сама загадка сражений под Ржевом; неординарные действия крупных, в основном, военных персонажей, о жизни которых я зачастую узнавал с самой неожиданной стороны; шпионские действия конкретного, не придуманного двойного агента, засланного противниками друг к другу; убийства, погони и так далее… И только потом из всех моих «раскопок» и находок стало вырисовываться нечто более объемное и значительное – книга. Она рождалась еще и из моего удивления, которое переходило даже в возмущение. Главным образом это относилось к тому, как недостоверно все-таки преподносили нам события Великой Отечественной войны, которые я изучал в школе, а потом в военном училище. На основе собранных документов и материалов прошлое СССР и России стало восприниматься мной совсем по-иному. Например, я четко увидел, что существующая официальная версия борьбы против гитлеровской агрессии по сути сохранила идеологические установки советского времени.
Если говорить откровенно, то рассказ о некоторых периодах войны иногда не был похож на суровые дни тех сражений, особенно в боях под Ржевом. Российская историография оставалась и остается крайне неоднозначной, а подчас и вовсе преднамеренно искажается. Такое получается потому, что историей, как и ремонтом канализации, должны заниматься профессионалы, посвятившие этому жизнь, и получившие знания под руководством опытных специалистов. В своей поисковой работе они должны, что называется «по полной» отвечать за достоверность вводимых ими в научный оборот фактических данных.
Например, вдумчивый исследователь ржевских боевых сражений, кандидат исторических наук А. Герасимова на основе данных архивов приводит такие цифры, что случилось по Ржевом в 1942 году: «Всего примерно за восемь месяцев боев вышло из строя – 1 324 823 человека, что выше общих потерь советских войск в Сталинградской битве. Безвозвратные потери за это время на ржевском выступе составили 433 037 человек, в Сталинградской битве – 478 741 человек, что тоже вполне сравнимо…
В марте 1998 г. в областных (Тверской области) и ржевских газетах было опубликовано выступление главы администрации г. Ржева А. В. Харченко в связи с 55-летием освобождения города от фашистских захватчиков. Он назвал цифру потерь нашей армии на ржевско-вяземском направлении – 2.000.060 человек. Цифра эта была дана Институтом военной истории по запросу маршала Советского Союза В. Г. Куликова, участника боев под Ржевом, почетного гражданина города. Расшифровка этой цифры хранилась (хранится?) в администрации г. Ржева, к сожалению, без каких-либо выходных данных и подписей, но со ссылками на книгу «Гриф секретности снят» и несколько дел из фонда № 213 ЦАМО – оперативного отдела полевого управления штаба Калининского фронта…Представленный цифровой материал говорит о том, что вопрос о потерях на ржевско-вяземском выступе до конца не исследован, и ответить точно, сколько же своих соотечественников «поглотил» Ржев, еще предстоит».[3]
Вот, наверное, из-за такой «научной» неразберихи, будучи продолжением политики, история Великой Отечественной войны России пока не может всерьез претендовать на статус науки. Слишком часто и по любому поводу она переписывалась в угоду официальной доктрине. Слишком послушны были «ручные» документалисты, которые умело обходили острые углы прошедших событий. Еще более удачно расставляли «нужные» акценты получатели зарубежных грантов. Стремились к почету и «первооткрыватели» невероятных взглядов на исторические события минувших дней.
Я с нескрываемым удивлением увидел, что со времен Великой Октябрьской революции 1917 года история СССР и России менялась многократно! Причем под разными знаками – с плюса на минус и обратно. Например, если взять довоенный период, то над всей историей молодого советского государства довлел «Краткий курс истории ВКП(б)», созданный под личным контролем И. В. Сталина. В дальнейшем период Великой Отечественной войны стал изучаться по десяти победным сталинским ударам. Затем наступило время Хрущева – осуждение культа личности. Появлялись новые контуры истории. Например, историк Григорий Ревзин определял их так:
«Вообще русская культура дала четыре ответа на этот вопрос. Первый, послевоенный – войну выиграл товарищ Сталин. Искусство 1950-х рисовало войну так, будто она происходила в XVII веке – величественный военачальник в Ставке, на переговорах с союзниками, на белом коне…
Второй, оттепельный – русский народ без товарища Сталина. Это было, условно говоря, толстовское понимание войны – кровь, смерть, страдания, роль личности ничтожна, и о ней следует вообще забыть, ибо в центре войны – батарея капитана Тушина.
Третий, синтетический, брежневский – русский народ с товарищем Сталиным, которому следует простить лагеря за Великую Победу.
Наконец, четвертый, сомневающийся. Не ответ, а скорее вопрос писателей: Астафьева, Быкова и даже Гроссмана – есть ли эта победа? Ибо победа товарища Сталина – это для обычного человека, оказывается, вовсе никакая не победа. Что ему до чужих выигрышей в политических шахматных партиях, на географических военных картах и т. д. – судьба обычного человека, заброшенного государственной волей в ад войны, с актом о капитуляции никем толком и не соразмеряется. Потому что есть геополитика, а есть личная смерть, и одно в другое, как ни странно, не конвертируется.
Не Бог весть какая “богатая» картина получается. Великая Отечественная война, в связи с написанным выше, еще не дала России философа, сказавшего, что же это было на самом деле. Нового Толстого еще не родилось. Но все же что-то было сказано, и какие-то ответы были нам даны. Вопрос в том, что сегодня осталось от этих ответов».[4]
Хрущев в свое время поступил еще хуже. Он просто заставил ученых убрать имя Сталина из истории. Заменить его на более нейтральные: Ставка, Государственный Комитет Обороны (ГКО), Верховный главнокомандующий и т. д. Вроде как Сталин и упомянут, но на самом деле в истории войны его нет вообще. Это случилось в 1956 году на печально знаменитом XX съезде Коммунистической партии Советского Союза (КПСС), где Никита Сергеевич пытался приписать советские победы главным образом маршалу Жукову. Причем расправу над умершим вождем СССР Хрущев совершил в свойственной ему агрессивной манере, без стеснения извращая всем очевидные факты. Чего стоит, например, его утверждение о том, что Сталин как Верховный главнокомандующий руководил действиями фронтов… по глобусу! Это противоречило всему, что люди знали о Великой Отечественной войне и об Иосифе Виссарионовиче, о его работе в качестве руководителя Ставки Верховного главнокомандования (СВГК).
Олег Поливанов, мой коллега по историческим «мучениям», в своей статье «Почему Сталину ставится в вину то, за что возвеличивается Кутузов?» также сомневается во вроде как устоявшемся курсе нашей истории.
«Сначала казалось, что правда – тут, потом – там, потом снова – тут. Но что, если она и не там, и не тут? Что, если в советской историографии правда была недостаточной, зато „там», в капиталистическом мире, „про нас“ ее вообще не было? По информативности Интернет сейчас перекрывает любые самые большие библиотеки мира, предоставляя всякому желающему провести свое расследование на интересующую его тему, выбивая стул из-под знатной и „остепененной“ лжи.
Зато западная историческая наука пробила свою глубокую колею хода Второй мировой войны, которая повествует о славе англо-американского оружия, недальновидном Сталине, закидавшем трупами немецкие танки, да лютых русских морозах, спасших глупых и неумелых большевиков. Вроде как Гитлер этим был обречен с самого начала. Вроде как поставки оружия и продовольствия из Соединенных Штатов в СССР сделали из крестьянского сброда настоящую Красную армию, а медлительность и трусость лично Сталина, отдавшего приказ не вступать с немцами в боестолкновения до начала фашистской агрессии, неготовность советских армий стоили гибели миллионов военнослужащих и их отступления до самой Москвы».[5]
…И вот после всех этих размышлений который день просматриваю различную тематическую литературу, хожу в библиотеки и архивы, изучаю сайты в Интернете. Убеждаюсь в том, что действительно очень скупо говорится о боях под Ржевом. Напомню, что Западным фронтом, передний край которого в 1942 году находился всего в ста пятидесяти километрах от Москвы, руководил тогда еще генерал армии Г. К. Жуков. Его длительное, более пятнадцати месяцев (с некоторыми перерывами), пребывание под Ржевом также давало повод для размышлений. Получалось, что прославленный полководец вложил много сил, ума и настойчивости в руководство продолжительными боевыми действиями на этом направлении, а в итоге результаты сражений оказались неудачными, что совсем не добавляло ему заслуг. Фашисты так и оставались на занятых ими позициях.
Лишь 3 марта 1943 года войска вермахта сами оставили город Ржев – отошли на новые рубежи, подготовленные ими заранее. Для военной биографии известного маршала это выглядело несолидно. Тот факт, что советские войска через несколько дней после ухода немецких частей вошли в уже оставленный город, ни скрыть, ни переврать было невозможно. Только Совинформбюро, тексты передач которого, кстати, постоянно контролировал вождь, бодро сообщило, как советские войска геройски освободили город Ржев. Жаль, что рядом с этой датой не было каких-либо крупных государственных праздников. То-то была бы причина прицепить это боевое «достижение» к очередному юбилею.
Но все же по большому счету эта книга – не исторический труд в настоящем его понимании: ее автор является представителем большой армии журналистов, хотя и к истории имеет прямое отношение – кандидат исторических наук, военный историк. Ему совсем не безразлично, как трактуют прошлое России в сегодняшние дни. Конечно, задачи журналистов и историков несколько различаются, но и те и другие в соответствии со спецификой своей профессии стремятся к одной цели – найти истину. На суд читателей представляется журналистское расследование, или, если хотите, исследование тайны в событиях, происшедших во время Великой Отечественной войны.
Хочу еще раз отметить, что я не ставил перед собой задачу выступить в роли военного историка по полной программе: скрупулезно восстановить все боевые действия под Ржевом со стороны как советских войск, так и подразделений противника, проанализировав их с точки зрения полководческого искусства. Это уже сделали другие исследователи. Так же я не желал стать третейским судьей тех далеких событий. Нет. Передо мной стояла другая задача. Нужно было найти ответы на те вопросы, которые до сегодняшнего дня остались за пределами истории, в частности о Ржевских сражениях. Хотелось дать людям, особенно ветеранам войны и молодежи, правду, на которую по определенным причинам в свое время не обратили внимания.
Вот с таким настроением шла моя работа по разгадке тайны 1942 года, а точнее, событий, происшедших под Ржевом и Сталинградом, на Западном, Калининском и других фронтах, в года, далекие от сегодняшних дней. Сразу могу сказать как на духу, что 1942 год в истории Советского Союза действительно оказался самым засекреченным. А Ржев? Что же такого особенного произошло под этим почти никому не известным русским городом, кстати находящемся на берегах Волги?
На основе появившейся новой информации о Великой Отечественной войне можно смело сделать вывод, что там шли бои стратегического, а не местного значения! Вот какое место, оказывается, занимал этот, как бы не главный, участок фронта в 1942 году по замыслу советской Ставки Верховного главнокомандования. Но об этом рассказ в этой книге дальше. Кстати, ее первое издание вышло в 2012 году в издательстве «Питер» под названием: «Ржев-Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина» и успешно дошло до читателей. Автор решил переработать книгу и выпустить ее вторым изданием к 75-й годовщине Великой победы под Сталинградом в 1942 году, что, безусловно, будет, особенно для сегодняшней молодежи, лучшей памятью тем воинам, которые в годы сталинградских сражений смогли переломить хребет гитлеровской военной машине, и повести советскую страну к полной победе над нацистами.