Спящее золото. Книга 1: Сокровища Севера. Глава 1 (Е. А. Дворецкая, 2003)

Глава 1

На пятый вечер после отплытия «Олень» пристал к узкому еловому мысу. Западное побережье Квиттинга, вдоль которого он шел на юг, населено довольно густо, и немного позади остались крыши какой-то усадьбы. Скейв кормчий даже уверял, что там гостиный двор, но туда было решено не заходить.

– Из-за Вигмара с нас опять потребуют целых пол-эйрира*! – сказал Гейр, вспоминая предыдущий ночлег. – Опять объявят, что держат гостиный двор не для оборотней, и будут коситься, как будто у нас из штанов торчат троллиные хвосты!

Гейр усмехнулся, вообразив у себя троллиный хвост, но решения не изменил. Восемнадцатилетний сын Кольбьерна из рода Стролингов, хозяина корабля, считался на «Олене» старшим. Пол-эйрира значили немного, но Гейру хотелось показать, как хорошо он умеет беречь родовое добро.

– Так, так, или станут гонять Вигмара между двух костров! – поддакнул его сводный брат, Книв.[2]

Вигмар сын Хроара, сидевший за передним веслом, хмыкнул, не оборачиваясь. Гейр настороженно посмотрел на него: не обиделся ли? При каждом гребке по спине Вигмара перекатывались тринадцать ярко-рыжих кос, длиной до самого пояса, связанных в общий хвост. Вместе с теми двумя, что заплетаются на висках и заправляются за уши, как положено у знатных квиттов (хотя до Стролингов роду Хроара-С-Границы далеко!), получалось пятнадцать.

– Отец тебя похвалит за такое благоразумие! – сказал Вигмар, мельком глянув назад. – Очень умно беречь серебро по дороге на торг – ведь на обратном пути у тебя его не будет вовсе!

Глаза у Вигмара были желтые, черты лица – резкие и острые. В усмешке блеснули белые зубы – увидев эту усмешку, хозяин предыдущего гостиного двора и потребовал пол-эйрира «за то, чтобы пустить в дом оборотня».

Братья переглянулись. Гейр нахмурился. В речах Вигмара не так легко удавалось разобраться и понять, где он просто шутит, а где насмехается. Книв, более уступчивый, двинул бровями, намекая, что с этим бешеным лучше не связываться. Но Гейр думал иначе: род Стролингов слишком глубоко уходил корнями во мглу древности, чтобы его потомок согласился терпеть насмешки.

– Что ты такое хочешь сказать, Вигмар Лисица? – сурово начал Гейр. – Не думаешь ли ты, что после торга у меня не хватит серебра заплатить за ночлег?

– Вон там хорошее место! – крикнул с кормы Скейв, и Гейр оглянулся посмотреть, куда тот показывает. – Можно пристать!

В глубине души он даже обрадовался, что их прервали: спорить с Вигмаром было что играть с огнем: увлекательно, но опасно.

На песчаной полосе перед ельником чернело несколько старых кострищ, указывая на то, что сюда не доходит приливная волна. Возле самой воды торчала надежная свая – привязать корабль, если не хочешь его вытаскивать. В ельник уводила неширокая, но утоптанная тропа – множество ног ходило туда за дровами и ради иных, не менее необходимых дел. Как видно, не только дружина «Оленя» предпочитала летом сберегать серебро и ночевать под открытым небом. Как говорится, в усадьбе Химмельбло – Небесный Свод.

«Оленя» вытащили на берег, развели костер – и сразу стало видно, что уже сумерки.

– Где тут может быть вода? – Книв извлек из поклажи железный котел и выжидательно позвенел дужкой.

– Вон там, за кустами! – Вигмар, едва глянув, махнул рукой. Он обладал истинно звериным чутьем на воду, и в этом отношении оказывался очень ценным спутником в дальних поездках. – Пойдем, покажу.

– Я сам схожу! – Гейр отобрал у брата котел. – А ты лучше займись рыбой.

Книв послушался: он родился от рабыни и хорошо помнил, что его место в самом конце стола. Вообще-то он был трусоват, но уступчив и покладист. Гейр обращался со сводным братом небрежно-покровительственно и сам не помнил, что тот старше его на целых два года.

Зато Вигмар, которому сравнялось двадцать пять лет, казался Гейру чуть ли не стариком. У него были глаза очень зрелого человека – жесткие и умные. Казалось, что он знает и понимает все на свете. Рядом с Вигмаром было любопытно, но неуютно – никогда не знаешь, чего от него ждать. Гейру приходилось не раз напоминать самому себе, насколько его род знатнее, а родичи богаче и многочисленнее, чтобы избавиться от проклятого чувства неуверенности.

Ольховые заросли, за которыми Вигмар подозревал ручей, темнели в конце длинной песчаной полосы. Он шагал первым, держа на плече копье с привешенным под наконечником лисьим хвостом, и посвистывал на ходу. Гейр позади тащил котел и хмурился, проклиная собственную умную голову, которая не позволяла послать за водой кого-то другого. Мать предостерегала, что через воду недобрые люди могут сглазить и погубить всю дружину. А Вигмар… Никто не знает, злой он или добрый, зато точно известно, что второго такого странного человека нет во всей округе. А все странное может оказаться опасным – это любой ребенок знает.

Позади ольховника тянулась каменистая ложбина, на дне которой между серыми обточенными валунами резво бежал ручей. Продравшись сквозь ломкие заросли, Гейр подставил котел под прозрачную струю и стал ждать, пока наполнится. Вигмар тем временем шагнул к берегу: он был непоседлив и любил глядеть по сторонам. «Насколько хватает длины шеи!» – говорила об этой его привычке Рагна-Гейда. Гейр улыбнулся, вспомнив сестру: она такая умная, приветливая, красивая – даже Вигмар признает, что в округе нет женщины лучше. При мысли о ней Гейр повеселел: с родней ему повезло гораздо больше, так что пусть Лисица не слишком-то задается!

Котел, который Гейр придерживал за стенки, ощутимо тяжелел, быстро наполняясь водой. Вот и еще один ночлег, еще один переход ближе к Ветровому мысу, где за квиттингское железо платят такие хорошие деньги. А там…

Вдруг Вигмар протяжно просвистел и опустил с плеча копье. Гейр вскинул голову и поспешно выволок тяжелый мокрый котел на берег. Уж не плывет ли какой-нибудь «морской конунг»* с вечным красным щитом на мачте?[3] В чужих местах можно ждать любой пакости.

Однако, догнав спутника, Гейр не увидел ничего особенного. Перед ними расстилался берег моря: длинная песчаная полоса, пестрая мокрая галька, плети полусухих водорослей, несколько больших серых валунов… и утопленник, лежащий головой на песке, а ногами в воде. Морские волны бились вокруг них, как возле коряги. С десяток чаек, потревоженных появлением людей, скакали по песку чуть поодаль, оглашая берег резкими недовольными криками.

С первого взгляда Гейр даже не сообразил, что за странный предмет темнеет в самой полосе прибоя – таким странно неуместным и нелепым тот казался. Разглядев же очертания человеческого тела, Гейр сильно вздрогнул и схватился за амулет на груди. Несомненно, это был мертвец, неестественно огромный, как морской великан. Живые, даже без памяти, так не лежат. А мертвое тело кажется частью земли, точно срастается с ней. Богиня Йорд* уже готова взять обратно то, что дала человеческому роду.

Замерев на месте, Гейр рассматривал жуткую находку. Тело, должно быть, пробыло в воде не меньше двух дней и распухло так, что башмаки и одежда казались ему малы. В длинные волосы набился песок, смешанный с грязной пеной.

Вигмар неспешно подошел к утопленнику и пошевелил его голову носком башмака. Гейра передернуло: а вдруг тот сейчас вскочит на четвереньки и с диким воем кинется на человека… Но мертвец и не думал вскакивать: мужчина в боевом кожаном доспехе, с пустыми ножнами от меча на поясе смирно лежал на песке и казался тяжелее, чем гранитный валун. Весь берег, только что мирный и даже уютный, внезапно показался опасным и враждебным. Духи смерти шептались в листве, невидимо скользили над полосой прибоя.

– Да мертвый он, не видишь? – хмурясь, крикнул Гейр. – Не трогай!

– Смотри, это фьялль! – Вигмар острием копья указал на извалянные в песке ножны. Их богатый серебряный наконечник был украшен изображением молота, который так почитают во Фьялленланде.

– Как его к нам занесло? – удивился Гейр и вдруг заметил поодаль еще два тела. Тоже мужчин и тоже в боевых доспехах.

Его спутник огляделся. Длинную прибрежную полосу усеивали деревянные обломки, валялось несколько длинных весел. Дальше всего лежал штевень с резной головой дракона, увенчанной загнутыми, как у козла, длинными рогами.

– Бури вроде не было… – растерянно проговорил Гейр. – Наверное, придется их хоронить.

Вигмар покосился на него, насмешливо дернул уголком рта.

– Тебе, благородный хельд*, как видно, нечего делать! – ответил Лисица. – Бури не было, это ты верно заметил. Эти трое – хирдманы*, а вон там, если я умею отличить селедку от тюленя, лежит штевень боевого корабля. Фьялльский «Дракон», да такой, какого даже у славных Стролингов нет. Скамей на двадцать шесть. Они шли кого-то грабить, но сами оказались разбиты. И я не собираюсь хоронить разбойников. Пусть их клюют чайки. А что чайкам не пригодится, от того я сам не откажусь.

Положив копье на землю, Вигмар присел на корточки возле трупа и без особого трепета разрезал его пояс. Сам ремень, невесть сколько пробывший в морской воде и ободранный о камни, уже никуда не годился, но серебряные накладные бляшки, хоть и слегка помятые, были очень недурной добычей. Гейр мельком глянул на мертвеца и отвернулся, кривясь от отвращения: с таким лицом место только в царстве Хель*. Может, Вигмар и прав, хлопотать ради фьялльских разбойников не стоит, но и обшаривать трупы совершенно не хотелось. Попади оно пропадом, это серебро, пусть забирают с собой! Пусть Лисица возится, если ему охота, а Стролинги, слава асам*, не так бедны, чтобы обирать утопленников.

Гейр побрел вдоль берега, глядя под ноги и стараясь не смотреть в сторону мертвецов. Возле обломанного руля он остановился, потом присел. На мокром дереве виднелись черные, выжженные железом рунные знаки. Гейр поглядел с одной стороны, потом изогнул шею так, чтобы увидеть их с другого бока, потом поднялся и обошел кругом, стараясь разобраться. Как всякого знатного человека, молодого Стролинга обучали названиям и свойствам рун, но в самом общем виде. Руны Прибоя, как ему было известно, – Рейд, Эйваз, Лагу, то есть Дорога, Защита, Движущаяся Вода. Но почему «галочки» руны Лагу здесь вытянуты длинными цепочками, штук по пять в каждой? И при чем тут Турс, которая вроде бы к Рунам Прибоя не причисляется? Все вместе походило на заклинание, составленное каким-то фьялльским мудрецом. Рагне-Гейде это наверняка будет любопытно – она-то в рунной ворожбе разбирается гораздо лучше.

Вынув нож, Гейр подобрал поблизости щепку и принялся старательно переносить на нее заклинание.

– Да ты никак колдуешь! – раздался над его головой насмешливый голос Вигмара.

Увлекшись, Гейр даже не услышал скрипа шагов по песку, но теперь стремительно вскочил. Вигмар стоял рядом, покачивая в руке два мокрых, покрытых белым налетом соли кожаных пояса. На одном висели ножны меча и точило, на другом сохранился даже сам меч – видно, хозяин не успел вынуть его из ножен, – а еще хороший длинный нож и огниво. На обоих ремнях тускло поблескивали серебряные бляшки.

– Зато ты, я гляжу, разбогател! – с негодованием воскликнул обиженный Гейр.

Ростом он был выше Вигмара и теперь смотрел на него сверху вниз: очень удобно, особенно когда противник старше тебя на семь лет и гораздо сильнее.

– Да уж, я нашел добычу получше обломанного руля! – насмешливо ответил Вигмар. – Смотри, Гейр сын Кольбьерна! Как бы ты не заделался колдуном и не разучился сражаться. Для ворожбы в вашем роду достаточно женщин!

– Это я для Рагны-Гейды! – поостыв, Гейр смягчился. У него был довольно легкий нрав, и когда рядом не оказывалось старших братьев, молодой человек скорее прощал насмешки. Именно потому он и мог выдержать общество Вигмара Лисицы много дней подряд и не поссориться всерьез. – Она всегда спрашивает после поездок, не видел ли я каких-нибудь полезных заклинаний. Ты же знаешь, я сам никогда…

– Хотелось бы знать, а вот такие руны не покажутся ей полезными? – Вигмар сунул руку за пазуху и извлек оттуда что-то небольшое, желтовато блестящее. – Посмотри – это золото!

В голосе Вигмара звучала веселая гордость. Такую ракушку подберешь на берегу не каждый день! Гейр склонился, разглядывая находку. Небольшой золотой полукруг походил на половинку разрубленной поясной бляшки. Влажная находка все еще пахла морем – нетрудно догадаться, что не так давно она принадлежала кому-то из этих, трущихся теперь лбами о песок. С одной стороны виднелся замысловатый витой узор, а с другой – по внешнему краю полумесяца тянулась недлинная цепочка из пяти рун. Отсыревший кожаный ремешок, продернутый через пробитую дырочку, был завязан крепким, почти окаменевшим узелком.

– Похоже на амулет, – предположил Гейр.

– Я тоже так думаю! – весело отозвался довольный Вигмар и повесил золотой полумесяц на шею, просунув его между верхней кожаной и нижней полотняной рубахой. Даже через толстую ткань грудь обожгло влажным холодом, но ничего: после мертвого на живом быстро согреется.

– Ты станешь это носить? – Гейр проследил за его руками с недоверчивым удивлением. – Чужой амулет! Я бы сказал, что так поступать весьма опасно!

– А я бы так не сказал! – небрежно отозвался Вигмар. – Я снял его с шеи того великана, который теперь сватается к Хель. Он же его носил. А кто бы стал носить плохое заклинание?

– Не очень-то хорошо оно ему послужило, – буркнул Гейр и вздрогнул, вспомнив раздутого мертвеца на песке.

Невозможно поверить, что лишь пару дней назад это было живым, теплым человеком, который ходил, говорил, громко хохотал, хлопал друзей по плечам… Даже может быть, жена ждет где-нибудь в длинных узких фьордах Фьялленланда. А он теперь сгодится в мужья только великанше Хель…

– Вот это, я понимаю, добыча! – с насмешливой гордостью добавил Вигмар и хлопнул себя по груди, где висел и быстро согревался амулет-полумесяц. – Не то что обломок руля. Хочешь, пройдем подальше, пока не стемнело? Корабль большой – наверняка тут еще лежат не один и не два таких… богача.

Но Гейр снова содрогнулся и решительно замотал головой. Приближается ночь, а на берегу валяется невесть сколько чужих мертвецов. От них и так можно ждать любых гадостей, а если они еще и ограблены… Чувство опасности сгущалось вокруг, делая берег особенно тревожным и неуютным.

– Не так уж хорошо это место для ночлега! – воскликнул Гейр. – Может, стоит пройти подальше, пока не совсем темно?

Вигмар хмыкнул. Гейр устыдился своего страха и поспешно добавил:

– Я бы на твоем месте не слишком гордился такой добычей! Если бы ты взял ее в бою, а то…

Но Вигмар в ответ только просвистел, а потом добавил:

Гейр только досадливо вздохнул, вертя в руках щепку с рунами для сестры. Когда у твоего спутника не слишком приятный нрав, это еще можно перенести. Но если он еще и складывает стихи прямо на ходу… Конечно, каждый мужчина, если он вырос не в свинарнике, с детства обучен бегать на лыжах, плавать и, среди прочего, слагать стихи. Умел кое-как и Гейр, но не настолько хорошо, чтобы тягаться с Вигмаром. В роду Стролингов имелся всего один человек, способный утереть нос Лисице, но, к сожалению, это был не он.

– Хендинги* не на месте! – пробурчал Гейр. – Вот погоди, вернемся домой – Рагна-Гейда тебе ответит!

Вигмар промолчал, в упор глядя на собеседника, и в желтых глазах его виделось предупреждение: не стоит об этом. Вся округа давно судачила, что-де Вигмар Лисица влюблен в Рагну-Гейду. Гейр знал об этих слухах, но предпочитал молчать: во-первых, мужчине не годится сплетничать, во-вторых, нельзя трепать имя сестры… В-третьих… Да, было еще и «в-третьих», о чем Гейр даже думать не решался. Ведь кто разберет, как сама она относится к Лисице? Никто другой ей не нравится, это точно. Впрочем, Вигмар сын Хроара совсем не пара единственной дочери Стролингов, пусть даже и не мечтает и не раскатывает свои наглые глаза.

Гейр даже глянул на спутника с некоторым торжеством: сам-то он может подойти к своей сестре, когда захочется, и беседовать с ней, сколько угодно. А Вигмар, будь он хоть втрое сильнее, смелее и сочиняй стихи, как сам Браги*, даже видеть ее может редко и по большей части издалека…

– Эй, вы где там! – закричал сзади Скейв кормчий. Обернувшись, Гейр увидел, как тот машет руками, а за спиной его поднимается столб дыма от костра. – Не нашли воду? А то мы уже думали, что вы оба утонули в ручье!

Вигмар ухмыльнулся, вскинул копье на плечо и первым пошел к месту стоянки. Лисий хвост под наконечником издевательски болтался из стороны в сторону, будто дразнил. Гейр хмуро шагал позади, стараясь не наступать на следы Лисицы.

После ужина Вигмар и Гейр побились об заклад. За едой разговор шел только об утопленниках, которых успели найти по обе стороны от стоянки, и Книв додумался брякнуть:

– Хочешь, Вигмар, убедиться, что мы не больше тебя испугались мертвецов?

Вигмар хмыкнул и небрежно пожал плечами. Книва он вообще не принимал всерьез: сын рабыни есть сын рабыни. Очень волнуется, как бы кто не усомнился в его храбрости, потому что сам первым готов в ней усомниться.

– Давай поспорим! – горячился Книв, смешно дергая белесыми бровями. – Ты такой храбрый, что не побоялся снять с мертвецов пояса и амулеты, а вот мы не побоимся постоять на страже, когда они придут за своим добром!

– Да ты, парень, рехнулся! Завяжи узлом свой язык! – одновременно закричали Скейв кормчий и несколько хирдманов постарше. – Вот придумал, жабий выкидыш! На ночь глядя кликать нечисть!

Гейр, которому мысль сводного брата тоже не показалась удачной, в первый миг с досады чуть не дал сыну рабыни подзатыльник. Но удержался, наткнувшись на насмешливый взгляд Вигмара. Тот словно говорил: храбрее Стролингов нет никого на целом свете – вон как доблестно они колотят друг друга! Наверное, других достойных соперников не могут найти! Пришлось поддержать дурака: драться между собой можно дома, а перед посторонними Стролинги должны быть едины.

Вигмар насмешливо наблюдал, как Гейр быстро накручивает на палец длинную прядь волос у виска, дергает, будто хочет оторвать – мучается сомнениями. Замысел неумен – но отказаться стыдно. В восемнадцать лет – и вовсе невозможно. Вигмар еще помнил, как ему самому было восемнадцать лет.

– Правда, Гейр, мы не побоимся! – Книв, сам восхищенный своей невиданной отвагой, оглянулся на брата.

– Хотел бы я поглядеть на того, кто в этом усомнится! – со скрытым вызовом проговорил тот и в упор посмотрел на Вигмара.

Отвечая на незаданный вопрос, Лисица двинул плечом, но в глазах его по-прежнему светилась насмешка. Она раздражала, как блоха, и Гейр готов был в одиночку свернуть курган Гаммаль-Хьерта, лишь бы выловить и раздавить эту блоху раз и навсегда. А Вигмар сунул руку за пазуху и извлек тот рунный полумесяц на ремешке.

– Ставлю этот амулет, что вы двое, Гейр и Книв, сыновья Кольбьерна, не сумеете отсидеть полуночную стражу и следующую за ней. – Он повертел блестящую бляшку, чтобы все у костра могли как следует разглядеть. – Можете сидеть вдвоем, можете по очереди. Если справитесь, я отдам это вашей сестре, чтобы она колдовала над фьялльскими рунами.

Гейр нахмурился и уже собрался броситься на защиту чести Рагны-Гейды, но Лисица перебил его вопросом:

– А что ты ставишь, Гейр сын Кольбьерна?

Хотя замысел принадлежал Книву, Вигмар не опускался до заклада с сыном рабыни и обращался только к Гейру. В таких случаях тому казалось, что Книв – его собственная рука или нога, которая обычно находится рядом и слушается, но порой производит дурацкие мысли и делает глупости. А он должен отвечать!

– Мне не придется ничего ставить, поскольку мы отсидим обе эти стражи! – резко ответил Гейр. – Но чтобы ты не беспокоился, я ставлю цену этого амулета в серебре. Оценит Логмунд Лягушка, когда вернемся домой.

В глазах его сверкнула недобрая зелень, и Вигмару стало весело. Вот так-то лучше, а то глотает все, что ни услышит! А мысль о закладе совсем не плоха – пусть их Стролинги посидят две стражи, предоставив остальным спокойно поспать.

– А прибавить цену заклинания? – подзадорил Вигмар. Он забавлялся, наблюдая, как в братьях Стролингах, таких гордых и богатых, борются досада и боязнь показаться смешными.

– А за заклинание мы не должны платить, потому что его никто здесь не знает! – торопливо выкрикнул Книв, пока Гейр не успел согласиться и на это бессовестное условие. – Может, от него больше вреда, чем пользы!

Вигмар снова усмехнулся, но настаивать не стал. Завернувшись в плащ, он улегся на охапку веток возле костра, опустил ресницы, тайком поглядывая, как оба стража ерзают на обрубках бревен, оставленных прежними постояльцами елового мыска. Из всех братьев Стролингов он предпочитал общество именно Гейра, потому что тот был больше других похож на Рагну-Гейду и оттого при виде его лица у Вигмара теплело на сердце. Подумаешь, залог! Даже из проигрыша можно извлечь пользу, если заранее обо всем подумать. Ведь сказал же – я отдам. А вовсе не вы отдадите. Ради того, чтобы лишний раз подойти к Рагне-Гейде, можно пожертвовать и большим, чем золотистая ракушка с царапинами от когтей фьялленландских троллей. Пещерные тролли Фьялленланда, говорят, крупнее и уродливее всех остальных…

Ладонь Вигмара лежала на древке копья, лисий хвост засунут под изголовье – ни друг, ни враг не сумеют прикоснуться к оружию, не потревожив спящего. Впрочем, у него был очень чуткий сон.

Конечно, Книв уговорил брата сидеть обе стражи вдвоем.

– Где нож, там и копье, верно? – заискивающе заглядывая в лицо Гейру, шептал он, повторяя одну из любимых поговорок отца, которой тот часто призывал сыновей держаться вместе.

– Нам пригодились бы еще и щит, и меч![5] – со вздохом добавил Гейр, вспомнив братьев.

Самый старший, Эггбранд, служил в дружине хевдинга* Квиттингского Севера, а второй, Скъельд, остался дома. И оба они не простят младшим, если те не сумеют достойно ответить этому рыжему оборотню!

Вокруг спящих людей чернела угольная черта, которую провел для надежности Скейв кормчий – опытный мореход. Мало ли какая нечисть рыщет по ночам в чужих местах? Никому, кроме себя, не доверяя, он и то и дело приоткрывал глаза и смотрел, не заснул ли дозорный.

– Ничего не будет! – бормотал Книв, сидя у огня и плотнее кутаясь в плащ. – Мертвецы боятся огня. Они никогда не перейдут за черту. Так что придется тебе, Лисица, прощаться с золотом!

Гейр не поддерживал разговор, прислушиваясь к шуму моря. Пожалуй, стоило все же похоронить этих фьяллей, чтобы не валялись на песке, пугая добрых людей, и не поганили своими костями мирный квиттингский берег. А то еще примутся бродить по округе! Как советовал Один,

Да, но сколько возни! Их же там десятки… И лопаты никакой, кажется, с собой нет. Чем будешь копать? Пусть уж жители здешней округи стараются, в конце концов, это им будут досаждать неупокоенные чужие мертвецы. Да, но местные жители спят сейчас в своих домах, за прочными стенами и крепкими дверями, а не лежат под открытым небом. Если бы не Вигмар, ночевали бы в гостином дворе. Опять он, выходит, во всем виноват!

Гейр гнал прочь мысли о мертвецах, но чернота полнилась угрозой, по спине полз холодок, и он подвинулся поближе к костру. От фьяллей нечего ждать добра даже от живых, а уж что говорить о мертвых!.. Однако Рагна-Гейда наверняка обрадуется, если ей привезут золотой амулет с заклинанием. Если не она сама, то уж мать в нем точно разберется…

Вдруг Вигмар приподнялся и сел. От неожиданности даже Гейр вздрогнул, а Книв охнул и чуть не свалился в костер. Но Лисица даже не усмехнулся: в нем не было и следа сонливости, глаза настороженно обшаривали темный берег. Гейр вздрогнул: не оборотень ли в самом деле?

– Ты чего? – шепнул он одними губами.

Но Вигмар уже вскочил, подхватив свое хвостатое копье, и знаком велел Гейру молчать. Тот прислушался. Кажется, Лисица не шутит и в самом деле учуял опасность. Но кроме тихого шума леса и широкого глуховатого гудения волн, ничего не было слышно…

«Буди всех!» – свирепым движением бровей велел Вигмар и обернулся к морю. Гейр тут же положил руку на плечо ближайшего хирдмана: без единого звука тот приподнялся, нашарив рукоять меча еще прежде, чем открыл глаза.

Гейр оглянулся на спину Вигмара, шагнувшего с поляны в сторону близкой опушки, а тот вдруг взвыл диким и страшным голосом и метнул копье в глубину ельника. Из темноты раздался короткий вскрик. Все хирдманы повскакали на ноги, и тут же к костру вылетело несколько стрел. С криками попадали раненые, остальные вскинули щиты, сталь мечей блеснула в отблесках костра. А из тени деревьев сыпали люди – десятки мужчин в боевых доспехах, с оружием в руках. И с фьялльскими гривнами* на шее, легко отличимыми от других по драконьим головкам на концах.

– Мертвецы! – истошно завопил Книв, и голос его сорвался на визг.

– Тор* и Мйольнир*! – рявкнул где-то совсем рядом чужой резкий голос. Боевой клич фьяллей, притом только живых!

Вигмар уже рубился с кем-то под деревьями, высокий фьялль с безумно вытаращенными глазами накинулся на Гейра с занесенной секирой. Гейр отбил удар щитом, попытался достать противника мечом, но тот рубил и рубил обеими руками, как берсерк*, так что Гейру пришлось попятиться. Вокруг раздавался звон оружия, вся площадка у костра превратилась в поле битвы. Фьяллей казалось так много, что Гейра переполняла храбрость отчаяния: живым все равно не уйти, так дорого же вам обойдется моя смерть! Бросив мгновенный взгляд поверх щита вперед, он увидел, как темная толпа бежит к «Оленю», дружно толкает его к воде. Снека* на двенадцать скамей, тяжело груженная железом, поехала по мокрому песку как по маслу, и Гейра пронзило возмущение, смешанное с настоящим ужасом. Они забирают корабль!

– «Олень»! – не помня себя, закричал он во весь голос. – К кораблю! Все к кораблю! Они забирают…

Безумный фьялль нанес новый удар, щит треснул и рванулся из рук, словно больше не хотел служить хозяину. Не растерявшись, Гейр мгновенно швырнул обломки под ноги, а фьялль не сразу освободил конец лезвия секиры. Рукояти он не выпустил, но и половинки мгновения хватило, чтобы замахнуться. Гейр ударил фьялля по плечу, тот хрипло, зверино рыкнул и упал на колени, зажимая рану ладонью. Но гордиться успехом было некогда, и молодой квитт устремился через площадку к берегу.

– Тюр* и Глейпнир*! – кричал из темноты Вигмар, уже каким-то образом оказавшийся возле самого корабля.

Но боевой клич квиттов не встретил поддержки, утонул в беспорядочных воплях и звоне оружия. Ночной берег полнился фьяллями; они то сливались с темнотой, и тогда толпа казалась бесконечной, как сама ночь, то опять бежали к кострам. Гейру некогда было считать, но мерещилось, что врагов тут несколько сотен. Все это выглядело диким наваждением: откуда на западном побережье Квиттинга целое войско фьяллей?

Быстро оглядываясь в поисках нового противника, Гейр заметил Вигмара. Копье с лисьим хвостом снова оказалось у того в руках, тринадцать рыжих кос плясали на спине. Увидев, с кем бьется Лисица, Гейр содрогнулся: если тут и есть живые мертвецы, то этот как раз из них! Лицом фьялль был уродливее тролля, вся кожа в буграх и рубцах, так что не сразу поймешь, молод он или стар, на лбу красные пятна ожога, брови обгорели – впору шить башмаки Хель![7] Однако «мертвец» очень ловко дрался, норовя достать мечом наконечник копья Вигмара и уверенно закрываясь щитом от острого жала.

Низкорослый, плотный, но верткий фьялль с короткой темной бородой наскочил на Гейра с мечом, и он забыл о Вигмаре.

Битва быстро вспыхнула и прогорела, как охапка соломы. Три десятка квиттов были раздавлены фьяллями, намного превосходившими их числом. «Олень» уже качался на волнах, фьялли деловито разбирали весла, звали своих. Квитты по большей части лежали на земле, Скейв кормчий стоял у ствола толстой ели, а фьялль держал у его горла лезвие меча. Низкорослый противник выбил у Гейра меч, но убивать не стал, а только отшвырнул оружие ногой подальше и побежал прочь, к кораблю.

Шум схватки раздавался только в одном месте: уродливый фьялль и Вигмар бились на мысочке, где под ногами плескалось море. На плече у фьялля темнело кровавое пятно, но он прижал Вигмара к самому краю, где уже некуда деваться.

– Хродмар, да бросай его, на кой тролль он тебе сдался! – кричал к кормы «Оленя» какой-то толстый фьялль. Бедная снека была густо набита людьми и так глубоко осела в воду, как будто провела в плавании не пять дней, а все полгода. – Бросай его к великанам, и пойдем! Конунг ждет!

Конунг! Изумленный Гейр не поверил своим ушам. Какой еще конунг?

Но уродливый фьялль не слушал: должно быть, Вигмар успел сильно ему досадить. Длинное древко копья не подпускало противника с мечом близко, и Вигмар оставался невредим. Поняв, что так ничего не добьется, фьялль вдруг бросил в него щит и в тот же миг сам устремился вперед. На какое-то мгновение Лисица отвлекся, и фьялль, подскочив поближе, полоснул лезвием по горлу.

Вигмар попытался увернуться и спиной вперед полетел в воду. Раздался всплеск, и все стихло.

Фьялль шагнул к обрыву, глянул на воду, но свет от костра сюда почти не доставал, и разглядеть можно было только пляску жадных волн. На лезвии меча осталась кровь. Плюнув вниз, победитель торопливо сбежал с мыска на плоский берег, сошел в воду и побрел к кораблю, держа клинок над головой. Товарищи втащили его на «Олень», весла взлетели над водой, и снека медленно, глубоко осев под тяжелым грузом, повернула на север.

– Тор и Мйольнир! – донесся крик откуда-то из моря.

– Малый Иггдрасиль*! – ликующе закричали с «Оленя».

Вглядевшись, Гейр различил в море черные очертания плывущих кораблей, трех или четырех. Все они были не слишком велики и не походили на боевые. А на берегу не осталось уже ни одного фьялля, только неподвижные тела.

Пошарив взглядом вокруг, Гейр нашел и поднял свой меч, и к нему вернулось немного уверенности. С мечом в руке он подошел к затухающему костру – посмотреть, остался ли в живых еще хоть кто-нибудь. Должны же быть…

Из облаков вышла луна, большая и желтая. Квиттингская луна, солнце умерших. Словно мертвецы, разбуженные ее светом, темные фигуры на песке зашевелились. Скейв уже суетливо бегал от одного к другому, наклонялся, тормошил, бранился, призывал богов и проклинал то ли троллей, то ли фьяллей. «Конечно! – неизвестно к чему подумал Гейр и вдруг ощутил такой свирепый приступ досады, что зубы сжались, чуть не прикусив язык. Щека заболела: на ней оказалась довольно глубокая царапина, покрытая пленкой подсохшей крови. – Прошлым летом плавал Скъельд – и ничего! А как я, так сразу!»

Встав на колени возле затухшего костра, он пошевелил угли концом меча. Блеснули красные искры, словно потревоженное кострище приоткрыло глаза; со змеиным проворством из-под головни выскользнул язычок пламени. Гейр принялся раздувать угли, пошарил возле себя, где с вечера были сложены запасы хвороста. На них, помнится, сидел Книв… Книв!

Вдруг вспомнив о брате, Гейр быстро глянул вокруг. Теперь он спохватился, что ни разу за всю битву не видел Книва. Тот не славился как боец, хотя владеть оружием учили и его. Неужели убит? Некоторые из родичей Гейра складывали головы в походах, но терять братьев, да еще вот так, на глазах, не приходилось. В груди стало мерзко и холодно.

– Да дуй живее – надо же перевязывать, не вижу ничего! – сварливо и горестно кричал Скейв, с разлохмаченной темной бородой и дико блестящими при свете луны глазами сам походивший на тролля. – Или тебе здесь не люди лежат, а бревна?

Гейр принялся торопливо раздувать костер. Из темноты доносились стоны и брань, кое-кто уже поднялся на ноги. Несколько человек остались почти невредимы, еще десятка полтора получило ранения. И с десяток тел лежали неподвижно и беззвучно, разметавшись в броске, сжимая в руках оружие. С ним воины больше не расстанутся, но земные битвы окончены навсегда. Ивар… Взгляд выхватил темную фигуру на песке; руки и меч Ивара, а лицо… там нет лица, полголовы снесено… Гейра замутило, в горле встал ком, грудь казалась деревянной.

Рядом что-то зашевелилось. Из-под охапки веток с брошенным сверху разбитым щитом выползала знакомая нескладная фигура.

– Книв! – крикнул Гейр, но тут же радость сменилась жгучим негодованием. – Так ты что же, гаденыш, все время провалялся под ветками! Пока мы дрались, ты прикрывал грудью богиню Йорд! Ты даже меч не вынул – да и зачем он тебе! Тебе только со свиньями воевать! Скажу отцу, чтобы отнял у тебя меч, а не то я… Не знаю, что я с тобой сделаю, но ты весь наш род опозорил, паршивец! Небось там все штаны уделал со страху! Не подходи ко мне, воняет!

– Помогите кто-нибудь! – крикнул Скейв, пытаясь поднять кого-то и подтащить поближе к костру. Лежащий глухо застонал.

Боязливо оглянувшись на брата, Книв бросился к кормчему, помог тащить раненого.

– Я не виноват… – бормотал Книв, стараясь не глядеть на разгневанного брата. – Это же мертвецы… Фьялльские мертвецы с берега. Я видел… Видел одного, того самого, что там лежал – он бежал вон оттуда с мечом! Я не умею биться с мертвецами!

– Да какие мертвецы! – возмущенный Гейр не стал продолжать. Ему было противно даже смотреть на Книва, как будто участие того в схватке могло бы спасти «Олень» и погибших хирдманов.

– Ты тоже хорош! – Другой хирдман толкнул Книва в шею, и тот проворно втянул голову в плечи. – Расквакался! Мертвецы ночью придут и возьмут свое! Вот они и пришли! И взяли! Только не свое, а наше!

– Это все Вигмар, – бормотал кто-то возле костра. – Если бы он не трогал тех утопленников, то они бы на нас не полезли.

Гейр вспомнил о Вигмаре. Перед глазами пронеслось: уродливый фьялль бьет клинком по горлу Лисицы, и тот спиной вперед летит в воду. И все, только всплеск и шум волн. И темный блеск крови на клинке фьялля. Гейр поежился, огляделся, вдруг ощутив пустоту вокруг. Ему бы и в голову не пришло назвать Вигмара своим другом, но без него сразу стало одиноко. Он был надежным спутником. И ведь приближение фьяллей первым учуял именно он. Если бы не Лисица, то скольких враги перебили бы еще спящими?

– А-а-а-и-и-ий! – вдруг завизжал Книв, и Гейр даже не сразу узнал голос брата. Бывшего брата, да возьмут его тролли!

Все повернулся к парню. А Книв вопил, с перекошенным от ужаса лицом указывая в сторону берега.

Сжав выпущенную было рукоять меча, Гейр вскочил. И охнул: от шумящей полосы прибоя к ним приближалась, пошатываясь, страшная, но чем-то хорошо знакомая мокрая фигура.

Пробрала холодная дрожь: его же убили… Сам видел…

Квитты застыли кто как был, раненые выпустили из рук недомотанные концы повязок. А Вигмар подошел к самому костру и обессиленно сел прямо на землю. Гейр вытаращенными глазами смотрел на его горло. Ни раны, ни шрама, ни даже царапины. Только нижняя губа рассечена, должно быть, краем фьялльского щита, и по рыжей щетине на подбородке медленно ползет размазанная кровавая дорожка. Тяжело дыша, полуопустив веки, мокрый с головы до ног, Вигмар оперся руками о землю перед собой и свесил голову, пытаясь прийти в себя. Рыжие косы от воды казались черными.

– Ты живой? – осторожно спросил Хамаль, один из хирдманов Вигмаровой усадьбы.

Вигмар поднял голову, губы его дрогнули. По привычке насмешничать он хотел ответить «нет», но понял по лицам, что его ответ примут за правду. А драться еще и с собственными спутниками не хотелось. На сегодня даже ему было достаточно.

– Копье… утопил… рябой тролль… да обнимет его Хель! – в несколько приемов выговорил он и шумно перевел дух.

– Я же видел… – севшим голосом пробормотал Гейр. – Он же тебя… по горлу…

Вигмар запрокинул голову, показывая всем целое горло. Он не тратил слов на убеждения, но Гейр сам вспомнил. Вспомнил, почему Вигмар заплетает на голове пятнадцать кос и привешивает к концу копья лисий хвост. Он считает своим покровителем Грюлу – пятнадцатихвостую лисицу-великана, могучий дух, обитающий в осиновых рощах, вересковых пустошах, ольховых болотах и серых гранитных россыпях северной части Квиттинга. Ее изредка видят, но никто не пожелает встречаться с ней вторично: таким огромным, неодолимым ужасом наполняет человека эта встреча. А Вигмар сын Хроара поклоняется ей и говорит, что лисица помогает ему. Он такой: ищет то, от чего другие стараются держаться подальше. Рагна-Гейда говорит, что Вигмар стремится вновь и вновь испытывать собственные силы, словно хочет непременно выяснить, где же их предел. По слухам, Грюла иной раз одалживает своему любимцу одну из жизней, которых у нее в запасе множество. Без ее покровительства Вигмар уже не раз успел бы погибнуть. Теперь Гейр своими глазами видел: все это не пустая похвальба. Лучше бы он оказался оборотнем – это как-то понятнее.

Опомнившись от изумления, Скейв кормчий снова принялся ворчать и причитать, здоровые занялись ранеными. Гейр пытался кому-то помогать, но на душе было так тошно, что все валилось из рук. В первый раз отец доверил ему «Оленя» – и вот, остался и без корабля, и без товара. Вспомнились тяжелые всплески – это фьялли выбрасывали за борт железные крицы*, которые Гейр вез на Квартинг, чтобы там обменять на хлеб. Отличное квиттингское железо, самое дорогое во всем Морском Пути! Но фьяллям важно было взять на корабль побольше людей. Что же все это значит?

«Конунг ждет!» – вспоминал Гейр крик толстого фьялля. Тролли их знают!

Немного отдышавшись, Вигмар тряхнул головой, перебросил со спины на грудь несколько мокрых кос, выбрал одну и отрезал, а потом, шепча что-то, положил в пламя. Мокрые волосы не хотели гореть, пошел пар, но потом вся коса разом вспыхнула. Грюла приняла жертву. Вигмар неотрывно смотрел в пламя, а Гейр поспешно отвел глаза: он не хотел даже мельком увидеть там то же, что разглядывал рыжий оборотень.