Глава 3
На следующий день Гретхен вернулась в номер Джулиана. Сегодня она не так сильно нервничала, как в первый визит, и была абсолютно уверена, что это связано с вчерашним поцелуем. До этого ее целовали только четверо мужчин, и никто из них не был кинозвездой.
Ночью она не могла уснуть, вспоминая о шутливой угрозе стереть помаду. Он намерен снова ее целовать.
Она чувствовала, как при этой мысли девический трепет всякий раз пробегает по телу, а в желудке возникала глухая тоска.
Она ничего не могла поделать. Придется с этим жить. В конце концов, всего четыре дня. Четыре дня вполне можно перетерпеть.
Она постучала в дверь номера и стала ждать, нервно одергивая пестрое платье с запахом.
– Привет, Гретхен! – воскликнул Джулиан, выглядывая из двери. Она заметила, что у него влажные волосы. – Простите, я задержался. Входите. Я только заканчиваю одеваться.
Отступив, он открыл дверь шире. Войдя в номер, она поняла, что он полуобнажен. И мокрые не только волосы, но и сам он. Только из душа. Вокруг бедер обернуто махровое полотенце, если не считать его, Джулиан совершенно обнажен.
Она даже не знала, что сказать. Только уставилась на мускулистое загорелое тело, которое видела на афишах. Оно даже не выглядело реальным, хотя она могла протянуть руку и дотронуться. Джулиан был словно обработан в фотошопе.
– Гретхен?
Она вскинула голову и увидела, что он с улыбкой наблюдает за ней. Кровь мгновенно прилила к щекам, когда она поняла, что поймана.
– Да?
– Садитесь. Я сейчас вернусь.
– Хорошо.
Быстро повернувшись, она шагнула к дивану. При этом старалась, чтобы взгляд был прикован к мебели, а не к полуобнаженному телу Джулиана.
К счастью, он исчез в спальне. Едва за ним закрылась дверь, как она ощутила, что воздух выходит из легких. Иисусе!
Гретхен закрыла лицо руками. Никаких сомнений. Она влюбилась по уши!
Но ей ли мечтать о нем? Для этого существуют женщины не ей чета!
– Простите, – снова извинился он, выходя из спальни. На нем были брюки цвета маренго и голубая рубашка, от которой глаза казались еще ярче. – Не хотел оставлять вас в коридоре, пока одеваюсь. Надеюсь, вы не обиделись.
– Все в порядке, – отмахнулась она, надеясь, что ведет себя достаточно убедительно. – По-моему, в большинстве фильмов вы ведете себя точно так же. Ничего такого, чего я не видела.
Он фыркнул и уселся рядом с ней.
– Да, большая часть моей скромности испарилась несколько лет назад. Когда снимаешься в эротической сцене на глазах у тридцати пяти человек, а потом миллионы видят это на большом экране, беспокоиться особенно не о чем.
– Вы часто снимаетесь в эротических сценах? – спросила Гретхен.
Она представить не могла, каково это – проделывать нечто подобное на людях. Сама даже не могла набраться храбрости раздеться перед мужчиной, что уж говорить о помещении, полном людей?
– Обычно подобная сцена одна в каждом фильме. Я спасаю героиню от плохиша, она старается отблагодарить меня своим телом. Мне это всегда казалось банальным и глупым. Всякий посчитал бы, что после такого драматического опыта женщина долго не придет в себя, но, очевидно, я так красив, что она не может устоять.
– Уверена, большинство женщин в реальной жизни тоже не смогут устоять. Вы в превосходной форме.
Он расплылся в широкой улыбке, которая очаровывала женщин по всему миру.
– Спасибо. Я много работаю, чтобы так выглядеть. Приятно, когда это ценят.
– Не представляю, что для этого нужно!
– Могу объяснить. Усиленные тренировки четыре раза в неделю, а остальные три дня я бегаю по десять миль каждое утро. Отказался от всех пороков, а тренер заставляет меня есть только овощи, фрукты и «худой» протеин.
С каждым словом глаза Гретхен раскрывались все шире. Да это просто ужасно! Ни пиццы, ни хлеба, ни выпечки. Он прекрасно выглядит, но какой ценой!
– Я, очевидно, не готова вложить столько труда в мой внешний вид.
– Как и большинство людей, но это мой источник доходов. Не совсем то, что я планировал, когда перебирался в Калифорнию, но все получилось именно так. Хотя бывают дни, когда я убил бы за печенье с кусочками шоколада. Только одно.
Все это так грустно! Сама она не такая толстая, однако должно же быть что-то среднее.
– Полагаю, о свадебном торте не может быть и речи. Какая жалость! Амелия печет потрясающие торты!
Джулиан прищурился.
– Может, я сделаю исключение и съем пару кусочков этого изумительного торта. Пожалуй, позволю вам скормить мне часть вашей порции, чтобы я не слишком страдал.
Она представить боялась, как это – кормить Джулиана тортом, когда они будут сидеть рядом на приеме. Это казалось таким интимным, так не согласовывалось с их истинными отношениями. Она ничего о нем не знает, если не считать того, что это человек из совершенно другого мира.
– Мне нужно сказать вам кое-что, – вырвалось у нее, прежде чем она успела сдержаться.
Его темные брови взлетели вверх.
– Что именно?
– Возможно, для вас это болезненно, очевидно, но я не слишком хороша для такой роли. У меня почти не было отношений с мужчинами. Так что вся эта ситуация мне чужда. Не знаю, достаточно ли будет тренировок, чтобы я смогла все сделать.
Она замолчала и стала ждать, пока он положит конец этой муке и разорвет соглашение. Если поспешить, можно найти подходящую замену еще до приветственной вечеринки. Любая будет лучше Гретхен.
– Думаю, это очаровательно. – Он обезоруживающе улыбнулся. – Большинство моих знакомых женщин овладели мастерством флирта еще в детском саду. Но не волнуйтесь, я научу вас всему, что вы должны знать.
– Но как! Как можно научить за несколько часов, если я ничему не научилась за двадцать девять лет!
– Я актер, – тихо объяснил он, – причем с классическим образованием. Могу показать вам несколько трюков.
Трюков? Как может несколько приемов возместить пятнадцать лет неловкости в присутствии мужчин?
– А именно?
– Нужно несколько раз мысленно проиграть сцену. Перестать думать о том, кто я. Это не поможет расслабиться. Смотрите на следующие несколько дней как на пьесу. Мы с вами в главных ролях. Я не более знаменит, чем вы. Мы равны.
– Прекрасная мысль, но все же…
Джулиан властно поднял руку:
– Никаких но. Мы актеры. Вы прекрасная актриса, играющая роль моей подружки. И вполне привыкли к тому, что я вас касаюсь. Как, собственно, и должно быть.
Гретхен вздохнула. Понадобится куда больше, чем исполнение роли, чтобы убедить ее в этом.
– Я не прекрасная актриса. Не могу ею быть.
– Почему нет? – нахмурился он, очевидно раздраженный ее нежеланием играть по его правилам.
– Для того чтобы быть прекрасной актрисой, нужно прежде всего быть красавицей.
Джулиан прищурился. Она заерзала под его взглядом. Оба знали, что она не из того материала, который годится для голливудских старлеток, но незачем смотреть на нее так пристально и разбирать недостатки.
Он взял ее руку.
– Вы знали, что у Бриджет были усики, которые приходилось удалять воском? Он не блондинка, волосы у нее наращенные. Грудь силиконовая. Нос – произведение хирурга. В ней все фальшивое.
– Но она прекрасно выглядит.
Если это действительно так, в карьеру Бриджет вложено немало денег. Будь у Гретхен пара лишних тысяч, она и сама бы могла кое-что улучшить.
– Джулия Монро абсолютно слепа без контактных линз. И если визажист неверно обрисует контуры ее лица, она выглядит как боксер, проигравший матч.
Джулия Монро – одна из суперзвезд Голливуда. Трудно поверить, что и она не совершенна.
– Для чего вы все это говорите?
– Вам необходимо знать, что все это иллюзия. Все красавцы и красавицы, с которыми вы сравниваете себя, всего лишь специально созданные для камер персонажи. Мы далеки от совершенства, и очень немногих можно считать красивыми, когда они обходятся без визажистов и парикмахеров.
– Вы хотите дать понять, что все голливудские актеры – тайные уродцы и я не должна чувствовать себя плохо.
Он ухмыльнулся и подался к ней, чтобы лучше втолковать.
– Я говорю, что вы привлекательная женщина. Действительно привлекательная. Не стоит мучиться, сравнивая себя с несуществующими идеалами. Все они фальшивы.
Гретхен подняла брови. Даже после преображения ей казалось, что Джулиан терпит ее лишь потому, что не может разорвать соглашение. Можно ли ему доверять, или он просто пытается подогреть ее эго, чтобы спокойно пройти через испытания этой недели?
– Во мне тоже все фальшивое, – продолжал он.
Легко было поверить, когда он говорил о женщинах, которых визажисты превращают в красавиц, но в Джулиане все выглядело вполне реальным.
– Бросьте, – упрекнула она, отнимая руку. На этот раз он ее обманывает.
– Нет. Я вполне серьезно. Эти голубые глаза – цветные линзы. Светлые пряди в волосах – мелирование. Зубы – фарфоровые коронки, потому что родители не могли позволить себе брекеты, когда я был маленьким. Загар наносится еженедельно. Даже мой акцент поддельный.
– У вас нет акцента, – запротестовала она.
– Точно. Я из Кентукки, – сказал он с отчетливым акцентом, который раньше сдерживал. – Но вы никогда этого акцента не услышите, потому что я скрываю его, как и все остальное.
Гретхен откинулась на спинку дивана, пытаясь осознать все, что он ей говорил. Трудно справиться с этим сразу.
– Пусть у всех нас крашеные волосы, грим и приходится много страдать, чтобы угнаться за изменчивой красотой и юностью, но все мы актеры. Это всего лишь очередной костюм. Так что думайте о своем преображении, как он новом костюме. Вам были даны все орудия, в которых вы нуждаетесь. Готовы сыграть роль подружки Джулиана Купера?
Она набрала в грудь воздуха и выпрямилась.
– Думаю, что так.
Он склонил голову и вызывающе вскинул брови.
– Готова, – поправилась она с фальшивой уверенностью в голосе. – Давайте сделаем это. С чего начнем?
Джулиан улыбнулся и повернулся к ней лицом.
– Прекрасно. Когда я учился в театральной студии, нам преподавал один непоколебимый профессор. Он утверждал, что нам необходимо разыгрывать самые трудные сцены и что, как только мы сумеем это сделать, все остальное пойдет легче. Поэтому мы начнем с самой трудной части вашей роли.
Гретхен напряглась. Самая трудная часть? Вся роль казалась ей достаточно сложной. Она была бы куда счастливее, продвигаясь постепенно, от простого к сложному.
– Как вы…
Он рванулся вперед и припал к ее губам поцелуем, заглушив вопрос. В отличие от быстрых, безразличных поцелуев в ресторане, этот был другим. Джулиан прижался к ней, стараясь приоткрыть ее губы языком и проникнуть внутрь.
Ей хотелось отстраниться, но он не позволил. Одна его рука лежала на ее талии, другая на плече, не давая ей отпрянуть. Гретхен закрыла глаза и вспомнила, что она актриса, играющая роль. Она перестала сопротивляться и попыталась расслабиться. Может, она сумеет позволить себе наслаждаться происходящим. Хотя бы раз!
Когда она неловко задела его язык своим, он тихо застонал. И этот звук послал молнию желания по ее телу, отчего внизу живота скопилась сладкая боль. Она обхватила его за шею и притянула ближе. А когда расслабилась, его хватка ослабла, руки стали мягче и скользнули по шелковистой ткани ее платья, обняли за талию.
Едва она успела расслабиться в его объятиях и стала наслаждаться их экспериментальным поцелуем, случилось нечто невероятное. Джулиан сделал неуловимое движение, и не успела она опомниться, как оседлала его колени. Платье задралось до бедер, и она ногой почувствовала давление его возбужденной плоти.
Сначала Гретхен почти не поверила такому. Она редко ощущала что-то подобное, а уж такого точно не ожидала. Неужели Джулиана так возбудил их поцелуй, или он просто очень убедительный актер?
Этот вопрос взволновал настолько, что она отстранилась. Но едва ее глаза открылись, как об этом пожалела. До сих пор все казалось правильным. Волнующим и страшным. Но правильным. Но сейчас она только и могла, что смущенно смотреть на человека, на коленях которого сидела. Это было неприлично и дерзко, и ей такое не по душе. Она чувствовала жар в груди и горле и знала, что лицо багровое от смущения.
Но Джулиан, казалось, не возражал. Все происходящее и ее тяжесть у него на коленях были не важны, если довольная ухмылка на его лице о чем-то говорила. Она не могла понять, счастлив ли он оттого, что она оказалась такой хорошей ученицей, или сам оказался хорошим актером, или происходящее ему действительно нравилось.
– Превосходная работа, – похвалил он. – Вы просто отличница!
– Означает ли это, что я должна слезть с ваших коленей, чтобы мы смогли перейти к следующему уроку?
Он покачал головой и крепче обнял ее за талию.
– Ни малейшего шанса. Вы быстро учитесь, да, но это не означает, что вам не нужны уроки. Нужно еще немного поработать над этим.
– Немного? Как именно?
– Будем сидеть на диване и обниматься, пока не почувствуем, что это самая естественная в мире вещь для нас обоих. Нам необходимо обмануть репортеров, поэтому нужно много трудиться.
Гретхен проглотила смешок. Она не была уверена, что петтинг с подобным человеком когда-нибудь покажется естественным, но не собиралась протестовать против дополнительных уроков.
Конец ознакомительного фрагмента.