Дизайнер обложки Екатерина Глейзер
© Виктория Ближевская, 2017
© Екатерина Глейзер, дизайн обложки, 2017
ISBN 978-5-4483-7879-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Роль строгого привратника в сезоны собеседований наполняла Кирилла Рыжикова ощущением особой значимости своей персоны. Приливы и отливы персонала в одной из ведущих консалтинговых компаний страны случались два раза в год, как хронические обострения у больного. Сколько-нибудь значительных комплексов у Кирилла не наблюдалось, и большую часть года коллеги видели его бодрым, словно пионерская дружина при объявлении победителей в игре «Зарница». Он всегда был в тонусе, ел за троих, если эти трое умудрялись заболтаться за обедом и забыть о его прожорливости, ухлестывал за всякой нарисовавшейся в офисе новой юбкой и стрелял деньги до зарплаты у коллег обоего пола. Прагматичный талант «жизнь по средствам» он относил к числу раздражающих, но простительных недостатков, о чем, правда, благоразумно помалкивал в присутствии кредиторов. Может, поэтому в долг ему давали легко. И еще потому, что в зарплату он аккуратно раздавал все до копейки, а через неделю снова протягивал руку за подаянием с таким неподдельным чувством собственного достоинства, что дал бы фору всем представителям династии Романовых в парижской эмиграции. Отказать ему считалось моветоном, как закусывать советское шампанское устрицами Марен Олерон. Проще было сразу прикрепить на лацкан бейджик «мизантроп и скряга».
Единственное, что омрачало его высокий лоб под вихрастой челкой, была нелюбовь к родовой фамилии. История умалчивает о причинах этого легкого невроза. Отдельные зловредные и прижимистые коллеги, чуявшие прискорбную слабость своего собрата, как детеныши акулы в утробе матери, хищно посматривали в его сторону и не упускали случая пошутить над соответствием фамилии и внешности. Шутки и анекдоты с упоминанием наглой рыжей морды заставляли Кирилла под благопристойным предлогом покидать веселящуюся компанию и демонстративно углубляться в работу. Действительно, неизменно рыжая щетина, подобно сорной траве, умудрялась пробиться мелкими кустиками на его жизнерадостном лице уже к концу рабочего дня. Но приземленные клички, вроде «Барбароссы» или «Чубайса», отваливались от него, как грязь с вощеных сапог. Если уж на то пошло, он был по призванию истинным рыжим клоуном или просто «Клоуном», и оправдывал это определение на все сто. Втайне он рассчитывал однажды встретить большую любовь и поменять фамилию на какую-нибудь звучную и внушающую уважение, вроде Оболенский, Жемчужников или, на худой конец, Штейнберг. Однако с юности девицы ему попадались сплошь и рядом неподходящие. То Елкина, то Байда, а то и вовсе Трахтенберг. И эта несправедливость год за годом заставляла его любвеобильное сердце биться в вечном жениховском азарте.
В один из таких благословенных сезонов, случившихся после выхода страны из новогоднего запоя, Кирилл Рыжиков пропустил очередную посетительницу в переговорную и с неподкупным видом святого Петра, но без его благородной седой бороды, позвенел ключами от машины, привлекая внимание директора по персоналу. Машину предстояло завести по случаю ударившего мороза, чтобы вечером без приключений уехать домой, и Кирилл торопился сделать два дела сразу.
– Александр Васильевич, еще один кандидат.
Молодая женщина секунду задержалась на пороге и прошла к стулу, не дожидаясь приглашения. Листок с напечатанным текстом заскользил в направлении собеседника. Соискательница сплела пальцы и принялась сдержанно осматриваться, давая потенциальному работодателю время на чтение. Александр Васильевич пробежал глазами по строчкам и, удивившись лапидарности текста, отложил бумагу в сторону.
– Здесь сказано, что у вас нет опыта работы.
– Никакого. – Она посмотрела ему прямо в глаза и слегка улыбнулась. – Однако я хочу работать.
– Похвальное желание, – кисло согласился Александр Васильевич. – Но одного желания не достаточно. У нас большой коллектив, работы невпроворот, и без опыта… А чем вы занимались до сегодняшнего дня?
– Я почти во всем теоретик, – без смущения сообщила она, заставив его слегка податься вперед. – Я неплохо знаю компьютер, но у меня не было возможности доказать это кому-то на практике. Я прошла курс психологии, и мне интересны люди, но в настоящее время круг моего общения достаточно узок. Я давно за рулем, знаю пять европейских языков, разбираюсь в литературе и искусстве, насколько позволяет образование. Но вы, конечно, скажете, что всего этого мало.
– Пожалуй. – Он едва сдержал усмешку. – Может, вам рассмотреть вакансию референта-переводчика, если вы владеете языками?
– У вас в компании? – оживилась она.
– Боюсь, наш штат переводчиков уже укомплектован.
Директор по персоналу достал пачку сигарет и проследил за тем, как женщина потянула на себя листок со своей бесполезной биографией и пожала плечами.
– Значит, я вам ни по каким статьям не подхожу.
– Я этого не сказал.
Странно, что не сказал. Он знал, что она нисколько не подходит и незачем терять время, но от вердикта удерживался.
– Не курите, пожалуйста. – Она помахала рукой перед лицом, отгоняя первое сизое облако. – Здесь очень душно, мы задохнемся.
– Простите?
Рука с зажигалкой остановилась на полпути, и мужчина посмотрел на Соню поверх танцующего язычка пламени.
– Я лояльна к табачному дыму, но в закрытом помещении он невыносим. А здесь и так нечем дышать.
Она обвела глазами небольшую комнату без окон, в одном углу которой стоял большой проектор, а в другом – искусственная пальма, и Александр Васильевич, давно испытывающий острую потребность закурить, отложил зажигалку и с досадой втолкнул сигарету в полупустую пачку.
– Простите.
– Я пойду. Извините, что отняла у вас время.
– А что вы делали в период между защитой дипломной работы и сегодняшним днем? Шесть лет, если не ошибаюсь.
– Да, шесть, – задумчиво повторила она и вернулась на стул. – Ничего не делала. Вышла замуж. Родила дочь.
Соня улыбнулась пространности своего ответа и положила ногу на ногу, невольно отвлекая его внимание от своей биографии.
– И совсем не работали? – уточнил он.
Его раздражали эти переговорные, больше похожие на комнаты для допросов. Даже если ты никогда не страдал клаустрофобией, здесь можно было заработать ее в два счета. Но в собственном кабинете под прицелом семи пар глаз он слишком часто отвлекался от сидящего напротив собеседника то на компьютер, оповестивший хозяина о приходе новой почты, то на телефонный звонок, то просто на случайное движение за стеклянной стеной.
– Моя семья считает, что быть хорошей женой – это самая ответственная работа.
Теперь пришел его черед улыбнуться.
– Ну, с ней-то вы, наверняка, справлялись лучше всех.
– Не настолько хорошо, как хотелось бы.
Она, к его удивлению, никак не отреагировала на легкий флирт. Впрочем, ее семейные проблемы не вызывали у него особого интереса.
– Сколько лет вашему ребенку?
– Дочке чуть больше года.
– Она еще слишком мала, чтобы оставлять ее на весь день в яслях, – заметил он, поставив отметку в своих записях. – Малыши часто болеют, делая из родителей плохих работников, занятых мыслями о семье.
– У нас есть няня.
– И муж не возражает, чтобы вы вышли на работу?
– Не возражает, иначе меня бы здесь не было.
– Резонно, – пробормотал он. – Но почему после шести лет сидения дома вы собрались на работу?
– Мне стало скучно, – предсказуемо ответила Соня. – Я хочу куда-то приложить свои силы.
– Вам стало скучно? – скептически протянул он, подумав о мающихся от безделья дамочках, тогда как его жена каждый вечер ныла, что у нее ни на что не хватает времени.
– Да, но это не значит, что я ищу развлечения на работе.
– Значит, дело в деньгах? – без энтузиазма допытывался Александр Васильевич, не понимая, зачем продолжает этот разговор. – Без опыта работы трудно рассчитывать…
Дамочка явно занервничала, и он не без удовольствия решил, что все-таки заставил ее потерять уверенность в себе. Сейчас она скажет, что деньги не важны. В то, что деньги могут быть кому-то не нужны, он не верил. Существовало множество трюков, которыми пользовались соискатели, чтобы убедить будущее начальство в своем бескорыстии. И чем больше они старались, тем меньше ему хотелось предлагать им подписать контракт.
– Боюсь, вас удивит мой ответ.
– Ничего, смелее, – снисходительно усмехнулся директор по персоналу и развалился на стуле. – Начните с того, сколько бы вы хотели получать?
– Мне все равно, – вздохнула она.
– У вас серьезные финансовые трудности?
Ему все еще казалось, что он нашел слабое место в ее безупречной легенде и теперь пытался вытащить из соискательницы правду. Конечно, без опыта, с маленьким ребенком на руках она будет отчаянно цепляться за любую работу. Правда, няня в его концепцию не вписывалась, но он решил, что о няне она могла и приврать.
– Я бы согласилась работать и без денег. – Соня гипнотизировала пачку сигарет, которую он лениво двигал по столу. – Но я знаю, что так говорить не принято. Мне известно, что работодатели не любят тех, кто материально не мотивирован. И если слишком сильна финансовая заинтересованность, это тоже проигрышная позиция. Однако я не хочу скрывать от вас, что моя семья меня полностью обеспечивает. Больше того, никто из моих родственников пока не знает, что я ищу работу.
На этот раз он удивился. Каких-то пять минут назад она сказала, что муж в курсе событий, а теперь отказывается от собственных слов. Это была непонятная игра, которую он никак не мог разгадать.
– Вы же сказали, что посоветовались с мужем.
– Я солгала, – призналась она без малейших угрызений совести. – Однажды я сказала ему, что хочу выйти на работу, но нынешнее решение приняла сама. Мне необходима эта работа. Я не в силах больше сидеть дома. И если вы можете мне помочь, я постараюсь оправдать ваше доверие.
– Даже не знаю…
Он не мог ухватить суть происходящего и чувствовал себя не в своей тарелке.
– Может, есть какая-то другая должность? Секретарь, помощник. Я готова подождать.
Соня, не научившаяся просить посторонних о помощи, неумело взывала к его человечности. А он водил глазами по строчкам ее резюме и напряженно размышлял.
Проще всего было отказать ей под предлогом отсутствия необходимого опыта. Или взять человека, которого можно научить всему и который будет благодарен ему по гроб жизни за успешно начатую в престижной компании карьеру. Он почти почувствовал себя гуру, вознесшимся в ореоле своей мудрости над любимыми учениками. Теперь ему уже было недостаточно для поклонения одного Кирилла, за два года выращенного из неопытного мальчика до вполне самостоятельной профессиональной единицы, умеющей постоять за себя и поддержать начальника в трудную минуту. Значит, на этот раз для разнообразия он возьмет девочку.
– Давайте попробуем. На испытательный срок ваш оклад составит триста долларов, не считая бесплатных обедов. По окончании трех месяцев вы получите пятьсот долларов, официальный рублевый оклад и медицинскую страховку. Когда вы сможете приступить к работе? – Он заглянул в ее резюме. – Софья Ильинична.
– Если я скажу, что прямо сейчас?
– Тогда завтра, если вам не терпится, – подвел итог Александр Васильевич. – Скажите мне номер вашей машины, и я посмотрю, есть ли места на стоянке.
Она замялась, и он решил, что опять ошибся с выводами.
– Вы ездите общественным транспортом?
– Нет, на машине. Вернее, на разных машинах. Наверное, будет проще, если я не стану пользоваться стоянкой.
– За воротами есть парковка, но там часто все занято.
– Это плохо, – равнодушно согласилась Соня.
– На чем вы приехали сегодня? На эту машину я могу выписать пропуск.
– На мерседесе, – помедлив, словно оценивала, стоит ли рассказывать скабрезный анекдот, ответила она. – Регистрационный номер… Давайте, я напишу.
Он посмотрел, как она выводит три семерки, вспомнил о проблемах с машиной и решил тему мерседеса не развивать.
– Встретимся завтра в десять в моем кабинете.
– Спасибо, что пошли мне навстречу.
Он кивнул, сделав вид, что углубился в документы, и Соня вышла из душной комнаты в коридор, где прямо напротив переговорной ожидали своей очереди просители, а по ковровой дорожке между лестницей и приоткрытым окном прогуливался сквозняк.
Александр Васильевич сложил пополам ненужный больше листок с ее резюме и несколько раз обмахнулся им, как веером. Кирилл заскочил в переговорную и на всякий случай оглянулся на закрывшуюся дверь.
– Как тебе дамочка?
– У нее нет ни одного рабочего дня за плечами, но держится так, будто сменила десяток престижных должностей.
– Отказал бы. – Кирилл задорно подмигнул. – Или ты?..
– Завтра она выходит.
Кирилл присвистнул от изумления и принялся качаться на стуле, понимающе улыбаясь.
– Поверить не могу! Ты и благотворительность! Что же в ней тебя подкупило?
– Искусствоведческий диплом, няня и мерседес. Она на самом деле хочет работать. Со времен дефолта народ зажрался. Все мечтают побольше урвать и поменьше отдать.
– Ладно тебе, – усмехнулся Кирилл. – Все не без греха. Кому однокомнатная квартира в Бирюлево – рай земной, а кому трехэтажный домик в Санта-Барбаре маловат. А ты что сегодня такой желчный?
– Курить хочу до черта! Едва я закурил, как она мне заявила, чтобы я в ее присутствии и думать забыл.
– И ты стал думать о другом?!
Многозначительный тон Кирилла намекал, что где-то он, возможно, просчитался. «Неужели старею?» – с легким сожалением спросил себя директор по персоналу, а вслух сказал:
– О «другом» у нас думаешь ты, причем, и за меня, и за того парня. Много там еще в очереди?
– Пятеро и еще трое подтянутся, но их я могу собеседовать и сам. Один техник и два сейлза.
– А пятеро все директора?
Усталость навалилась на него прямо в середине рабочей недели, скрутила по рукам и ногам. Александр Васильевич с вожделением подумал о последних днях прошлогоднего отпуска, которые неплохо было бы отгулять прямо сейчас, не откладывая до лета.
Он плохо переносил долгую московскую зиму, а последний ее календарный месяц вообще терпеть не мог. Виной тому был обжигающий сыростью и холодом ветер, продолжающие расти на пороге марта сугробы и полное отсутствие каких-либо семейных и народных праздников, кроме Дня защитника отечества. Уклонившись от отдания воинского долга Родине, к защитникам он себя не причислял. В феврале он испытывал острое желание посидеть с друзьями за бутылочкой чего-нибудь умеренно крепкого и потешить воображение весенними перспективами, пока возраст еще позволял внедрить кое-что из этих перспектив в жизнь.
– Там два зама для директоров, руководитель новой группы разработчиков и два ведущих эксперта, – с сочувствием к нелегкому труду начальника перечислил Кирилл. – Уж извини, генерал требует, чтобы всех ведущих ты пропускал через себя.
– Да помню я, чего он требует. Ладно, давай начнем с экспертов, с ними меньше возни.
– Это точно, они человечнее, чем начальство. Исключая тебя, конечно. Да, учти, один из замов для финансового директора – женщина. Подъехала к самым воротам на новенькой тойоте. Такие мне пока не по зубам! Может, начнешь с нее?
– Нет уж, пусть подождет своего часа. Впустишь ее после руководителя группы. И больше женщин на дорогих тачках ко мне сегодня не приводи, а то у меня разовьется язва на почве комплекса неполноценности. Кстати, поеду в воскресенье в автосалон. Они клялись и божились, что к концу недели будет поставка.
Кирилл, к месту и не к месту вставляющий слово «круто», одобрил решительные намерения начальника и по поводу собеседования, и по поводу покупки машины и отправился за дверь раздавать соискателям талоны в очередь на встречу с Александром Васильевичем. В коридоре послышались незнакомые голоса, потом они стихли, и дверная ручка опустилась на сорок пять градусов. Директор по персоналу вздохнул, затушил в пепельнице выкуренную до фильтра сигарету и, расправив плечи, выбрал из внушительного списка свою самую доброжелательную улыбку.