Глава 2
Когда люди нервничают, они вытворяют великое множество самых разных нелепых вещей. Дженнифер превратила свою и без того занятую жизнь в суперзанятую. Сидя утром у ветеринара в ожидании результатов анализов Бумера, которые они сдали неделю назад, Дженнифер отвечала на электронные письма, читала эсэмэски, проверяла чековую книжку – все разом, лишь бы не воображать наихудшее.
Она наклонилась и подбадривающее похлопала пса по боку.
– Возможно, у тебя нет ничего страшного, – прошептала она, – и потому нечего нам с тобой беспокоиться.
Но Дженнифер все равно переживала. Когда она привела Бумера на ежегодный медосмотр и самым что ни на есть обычным тоном оповестила доктора Сэмюэля о том, что он устает больше, чем обычно, то думала, доктор просто-напросто сделает ему витаминный укол. Но ветеринар потребовал сдать такое большое количество анализов, что этот процесс растянулся на полдня, и затребовал описание их результатов, сделанное специалистом. Дженнифер считала, что доктор Сэмюэль перебарщивает, но он проявил неожиданную настойчивость, и ей пришлось согласиться. Теперь, неделю спустя, она сидела у его кабинета и почти жалела, что пошла у него на поводу. В конце концов Бумер – ребенок. И у него не может быть ничего серьезного, или может?
Дверь смотровой отворилась, и новая ассистентка доктора Сэмюэля вызвала их. Ухоженная брюнетка за тридцать была одета как тинейджер и говорила с каким-то странным подхихикиванием, повышая интонацию в конце каждой фразы. Бывший муж Дженнифер Вик имел обыкновение восхищаться подобными женщинами. Бумер посмотрел на хозяйку и негромко зарычал, стоило ей захлопнуть компьютер.
«Не надо судить о человеке по первому впечатлению», – сказала она себе.
Но похоже, новая ассистентка не нравилась и Бумеру, а уж он-то прекрасно разбирался в людях.
– Твоя очередь, Буми, – прохихикала брюнетка. – Пошли.
Не успела дверь за Дженнифер и Бумером закрыться, как к ним вышел доктор Сэмюэль. По выражению его лица Дженнифер поняла, что у него плохие новости. Ее сердце глухо заколотилось, и она потянулась к Бумеру, словно защищая от грозящей ему беды. Сэмюэль пожал ей руку и дружески похлопал пса по спине.
– Спасибо за повторный визит. Знаю, что ожидание было тяжким, но я хотел удостовериться, что ничего не упустил, и только потом обсудить результаты анализов.
Доктор пролистал карту Бумера, прочистил горло и отложил ее в сторону.
– Очень не люблю сообщать такие новости своим пациентам, – печально сказал он. – Мне бы хотелось думать, что я в силах спасти любое животное, пришедшее сюда, но, к несчастью, это не тот случай.
К глазам Дженнифер подступили слезы, в горле встал ком, а Сэмюэль тем временем продолжал:
– Когда вы на прошлой неделе привели ко мне Бумера, я выявил у него систолический шум и заподозрил нелады с сердцем. Ваше замечание о том, что он стал уставать больше, чем прежде, подтверждало мои опасения, но без дополнительных анализов поставить точный диагноз было невозможно.
Дженнифер сделала глубокий вдох и силой воли заставила себя успокоиться.
– И в чем же дело? – спросила она.
– У Бумера ГКМП, или гипертрофическая кардиомиопатия, – ответил доктор. – Это означает утолщение сердечной стенки одного из желудочков, что уменьшает количество крови, выбрасываемой при сокращении сердечной мышцы. Когда животное начинает испытывать недостаток кислорода, сердце работает усиленно, что еще больше угнетает его. И в конечном счете наступает сердечная недостаточность.
Доктор помолчал в ожидании вопросов Дженнифер, но у той в голове было пусто.
– Но он даже не выглядит больным.
– Знаю, – сказал Сэмюэль. – И сам Бумер, возможно, чувствует себя неплохо. Он больше не способен прыгать или носиться по улице с прежней скоростью, но возможно, он не замечает этого. А хорошая новость заключается в том, что Бумер не испытывает боли.
«Понятно», – сказала себе Дженнифер.
Это не тот результат, на который она надеялась, но и не конец света. На работе у нее была репутация сотрудника, который в силах решить сложнейшую из проблем в интересах самого упертого клиента. И все, что ей надо сделать, – так это применить свой талант к решению проблем Бумера, и все образуется. Болезни сердца лечатся, а у нее на счету есть деньги. Что бы ни потребовалось – особая диета, лекарства, упражнения – она заплатит за это, и с радостью. Все, что угодно, лишь бы ее мальчик выздоровел.
– О’кей, – сказала Дженнифер. – И как мы будем исправлять положение дел, с тем чтобы Бумер стал прежним?
Сэмюэль жалостливо посмотрел на нее и медленно покачал головой:
– Кажется, я высказался недостаточно ясно. Видите ли, состояние Бумера неуклонно ухудшается; он миновал ту стадию, когда на помощь могли бы прийти мочегонные или иные лекарственные средства. Боюсь, все, что вы теперь можете сделать, так это обеспечить ему комфорт и научиться наслаждаться тем временем, которое отпущено вам на то, чтобы провести его вместе. Мне очень жаль.
– Этого не может быть, – выдохнула Дженнифер, и ветеринару показалось, будто она очень сердится. – Мой дедушка страдал сердечной недостаточностью долгие годы.
Сэмюэль терпеливо кивнул:
– Охотно вам верю, но сердце у людей устроено иначе. Послушайте, если вы хотите переговорить с хирургом, я буду рад организовать вам телефонную консультацию, но мы с ним изучили результаты анализов очень тщательно, и ни у него, ни у меня не осталось никаких сомнений. Мы считаем, что в лучшем случае Бумеру осталось жить около месяца.
Дженнифер поймала себя на том, что тщетно пытается вдохнуть, будто из комнаты внезапно выкачали весь воздух.
– Месяц? – переспросила она, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос не дрожал. – Но это невероятно мало. У нас так много дел, к которым мы даже не приступали, а я столько ему всего наобещала.
Дженнифер говорила без умолку, но остановиться не могла:
– Я вкалывала что было сил и многое откладывала на потом, но Бумеру всего пять, и он мой лучший друг, и, и… – ее щеки стали влажными от слез, – и он все, что у меня есть.
Сэмюэль сам с трудом сдерживал подступившие к глазам слезы. Он сделал шаг по направлению к ней и сочувственно обнял.
– Понимаю, каково вам сейчас; мой бостонский терьер умер от ГКМП, когда ему было всего два года. У собак эта болезнь встречается редко, и я отчаянно надеялся, что ошибаюсь. Единственное, что может хоть немного утешить вас, это то, что вы знаете о его болезни. В большинстве случаев первый симптом – это остановка сердца.
Дженнифер кивнула, вытерла слезы и выдавила из себя подобие улыбки.
– Слава богу за его маленькие одолжения, так я это понимаю.
– Точно.
Она посмотрела с тревогой на взирающего на нее Бумера.
– Я должна сделать что-нибудь еще? – спросила она. – Как насчет смены питания?
Сэмюэль отрицательно покачал головой:
– Нет, просто внимательно наблюдайте за ним. Если у него начнутся обмороки или же посинеют десны, то пусть подольше отдыхает. И кроме того, нельзя позволять ему нервничать. А когда он умрет, обещаю вам, это произойдет быстро и относительно безболезненно.
Дженнифер вышла из кабинета с Бумером на поводке, ничего вокруг не видя, словно слепая. Она, конечно же, знала, что когда-нибудь потеряет своего друга, но горько сожалела о том, что очень большая часть его короткой жизни прошла мимо нее. Пока она дневала и ночевала на работе, время, отведенное Бумеру на Земле, неумолимо истекало. И теперь ей казалось, будто она тем самым изничтожала на корню каждую мечту, исполнение которой откладывала на потом. Когда они подошли к ее пикапу, Дженнифер села за руль и снова заплакала.
– Прости меня, Буми, – всхлипывала она, обнимая собаку. – Я постараюсь как-нибудь все это исправить. Обещаю тебе.
Часом позже Дженнифер уже была дома и приступила к выполнению своего обещания. С сухими глазами, полная решимости, она составляла план. Для этого ей понадобились блокнот и ручка. Наверху первой страницы она написала: «Что мы с Бумером сделаем». Если ее мальчику остался всего месяц, значит этот месяц должен стать лучшим в его жизни. Она загрузит свой пикап, и они помчатся по дороге – только он и она – и переделают все те вещи, что она планировала сделать «когда-нибудь».
Ей повезло в том, считала Дженнифер, что какое-то время она может не работать. Ее должность сотрудника, отвечающего за работу с клиентами, в одном из самых фешенебельных рекламных агентств Чикаго была большим плюсом. Дженнифер много трудилась сверхурочно, и работодатели порядком задолжали ей. Исполнительный директор агентства Дерек Комптон, разумеется, закатит истерику, но, насколько она понимает, выбора у него нет. Две премии КЛИО, одна премия Американской рекламной федерации и Каннский лев, стоявшие на его трофейной полке, как было признано всеми, оказались там благодаря Дженнифер. Если он не даст ей долгосрочного отпуска, она уволится и станет работать на кого-то из его конкурентов по возвращении.
Раз эта проблема решена, встает вопрос о том, что они с Бумером будут делать в течение того месяца, который проведут вместе. Хилди сказала, что его состояние начало ухудшаться пару недель тому назад, а доктор Сэмюэль предупредил, что это продолжится и впредь, причем по нарастающей. Дженнифер посмотрела на свою собаку, удобно устроившуюся в своем любимом кресле и грызущую свою любимую искусственную косточку.
– Прошу прощения, Бум-Бум. Похоже, пешеходная прогулка по Аппалачской тропе отменяется.
Она откинулась на спинку дивана и принялась вспоминать те моменты, когда Бумер был исключительно доволен жизнью. Как и любая другая собака, он любил есть, играть и гоняться за белками, но что именно заставляло его молотить хвостом с наибольшим энтузиазмом? Она вспомнила, что Бумер любит машины – те, что мчались мимо их дома, и те, что принимали участие в гонках НАСКАР, которые они смотрели по телевизору, – и буквально сходил с ума, когда они совершали автомобильные прогулки и Дженифер позволяла ему высунуть нос из окна, чтобы он мог насладиться по дороге всеми приятными ему запахами. Ему нравился рев моторов, и он всегда принюхивался к лужицам бензина, обнаруженным на улице. У Бумера была даже игрушка-пищалка в виде Молнии Маккуина – героя мультика «Тачки».
– Ладно, – сказала Дженнифер, выводя цифру один на листе. – Нечто, связанное с машинами. Что еще?
Однако после десяти минут мозгового штурма Дженнифер зашла в тупик. Она продолжала думать о тех вещах, которые они могли сделать, но не придумала ничего достаточно выдающегося, что хоть немного загладило бы ее долгое пренебрежение хвостатым другом. Ее уверенность в себе улетучилась, и Дженнифер вновь начала чувствовать себя беспомощной. Услышав, как Бумер спрыгнул с дивана и стал рыться в ящике для игрушек, она не смогла сдержаться, и из ее глаз, в который уже раз, хлынули слезы. Несколько секунд спустя послышалось знакомое попискивание Молнии Маккуина. Дженнифер обернулась и увидела, что Бумер идет к ней с игрушкой в зубах и взглядом, подначивающим забрать ее у него.
– Да, я знаю, – сказала она. – Я уже внесла машины в наш список, но что бы еще придумать, а, Буми? Не можем же мы с тобой забраться в машину и нарезать круги вокруг квартала до бесконечности. А если мы собираемся отправиться в автомобильное путешествие, то надо ехать в какое-то определенное место.
И тут ее осенило: «Тачки!»
Фильм рассказывал о путешествии по шоссе 66, которое, так уж совпало, начиналось в Чикаго и все время шло на запад вплоть до Калифорнийского побережья. Если они с Бумером поедут по нему, то смогут полюбоваться красивыми видами, испробовать всю местную еду и порезвиться в Тихом океане, когда доберутся до Пирса в Санта-Монике. Нужно только разжиться картой и путеводителями, где указаны все те места, которые им будет интересно посетить по дороге. Дженнифер выхватила у Бумера писклявую игрушку, и они устроили из-за нее шуточную потасовку.
– Ну, Бумер, что ты на это скажешь? Готов прокатиться по шоссе 66?