Глава 6
– Дядя Степа, открой, это я, Валек, – огромный, невысокого роста детина, с гладковыбритым черепом, барабанил в железную дверь. Через секунду послышался шум отпирающихся засовов. Слегка взмахнув рукой телохранителям, давая понять, чтоб оставались на месте, Валек протиснулся в приоткрывшуюся дверь.
– Здравствуй, Валентин! Какими судьбами, – Степан Никифорович Дайнеко, судорожно тряс руку парню.
– Не ожидал, дядя Степа? – здоровяк, небрежно скинул дорогие туфли и, пройдя в гостиную, по-хозяйски опустился в мягкое кресло. Движения его были привычны, словно это был его родной дом.
– Да ну, что ты, Валек. Ты же знаешь, я всегда рад тебя видеть. Просто что-то давно ты ко мне не заглядывал.
– Дела, дядя Степа, дела.
– Понимаю, – старик виновато улыбался, – чай, кофе?
– Ну, давай, что ли, кофе, – великодушно согласился парень, – коньяк ведь не предлагаешь.
– Что ты, Валек, откуда у бедного старика коньяк? – запричитал Дайнеко.
– Ладно, ладно, – отмахнулся здоровяк, – знаем, какие вы бедные. Кстати, это тебе.
Парень протянул пакет, набитый всякой снедью.
– Угощайся.
– Ну, что ты, Валентин, – закачал головой Степан Никифорович, – не стоило так беспокоиться.
– Бери, бери, дядя Степа, – Валек взял со стола пульт и включил телевизор, – сам себе, небось, такого не позволишь.
Дайнеко, продолжая причитать, поплелся в кухню.
Он знал Валентина Таранова еще с пеленок. А если быть точным, то он знал с пеленок еще его отца – Ивана. С Иваном они были одногодками и росли в одном дворе. Что такое расти в одном дворе, никому объяснять не нужно. Это и прятки, и футбол, и потасовки с соседскими мальчишками. В общем, все общее. До тех пор, пока они не стали взрослыми. Потом их пути разошлись. Степан поступил в ВУЗ, а Иван по этапу в тюрьму за хулиганство. Да так и оставался там, лишь изредка выходя на волю. В один из таких промежутков между ходками, Ивану удалось даже жениться и родить сына, которого и назвал Валентином. Но вырастить и воспитать сына ему не довелось. Пробыв с семьей всего год, полтора, он снова «загремел» на «зону», да так и сгинул где-то без вести на далекой колымской чужбине. К тому времени Степан Дайнеко уже выучился и потихоньку осваивал профессию отца. А именно скупать и продавать различного рода антиквариат. Он давно усвоил, что дело это очень прибыльное. Продав какую-нибудь старинную безделушку, можно было заработать столько, сколько на госпредприятии понадобилось бы несколько месяцев. Сын же Ивана, Валентин, рос без отца, бегая по двору полуголодным в рваных штанишках. Мать Валентина, работала то прачкой, то посудомойкой в столовой, и едва сводила концы с концами. Дайнеко же в память о былой дружбе с Иваном, жалел мальчишку и всячески старался хоть чем-то ему помочь. Иногда он приглашал его к себе домой в гости и потихоньку подкармливал. Либо подкладывал под дверь его квартиры игрушку и наблюдал издалека, как малыш радовался, воспринимая это не иначе, как чудо. А может он думал, что по ночам, когда он спит, к нему приходит его отец и оставляет подарки.
Время шло и мальчик подрастал. И вскоре из угловатого заморыша, тот вдруг превратился в крепкого здорового парня, точной копией своего отца. Но к огорчению не только Степана, но и всех жителей округи, Валентин перенял от отца не только внешний вид, но и его буйный нрав, и неукротимый характер. За что и получил созвучную своей фамилии Таранов, кличку Таран. Одно его упоминание, приводило в трепет все законопослушное население не только их района, но и почти всего города. Иногда, встречая Тарана в окружении своих дружков – приятелей, Степан Дайнеко вежливо здоровался с ним, стараясь побыстрее прошмыгнуть мимо и мысленно прикидывая в уме, когда же Валентин отправится по местам былых сидок своего отца. Но он ошибся. В начале девяностых все будто перевернулось с ног на голову. И бывшие бандиты, вдруг стали уважаемыми людьми. Их даже стала побаиваться милиция. Вернее милиция стала с ними дружить. Таран был не исключением. Сколотив вокруг себя банду, он подмял под себя весь бизнес в округе. Слово «рэкет», наводившее поначалу на коммерсантов ужас, прочно вошло в лексикон и его перестали бояться. То есть все стали платить дань. И платить естественно Тарану. Единственным человеком, которого все же не тронули бандиты, был Степан Никифорович Дайнеко. Толи из-за давней дружбы дяди Степы с его отцом, толи он помнил хорошее к себе отношение, но Валентин словно взял шефство над антикваром. Хотя конечно наверняка знал, что Дайнеко, человек далеко небедный. Прошли годы. Минули громкие кровавые разборки между враждующими бандитскими группировками, в которых полегло народу не меньше, чем в какой-нибудь локальной междоусобной войне. И оставшиеся в живых бывшие авторитеты, воры в законе с традиционными татуировками на различных частях тела, перевоплотились в разного рода преуспевающих людей. Они стали банкирами, владельцами гостиниц, ресторанов, казино. Многие даже пошли в политику и стали видными деятелями. Единственное, от чего не могли никак избавиться бывшие бандиты, и что выдавало их с головой, так это была их хамская манера поведения, сопровождаемая тюремным жаргоном и распальцовкой на руках. Валентин Таран также сменив спортивный костюм «Адидас» на дорогую тройку и 99-ю модель Жигулей на Мерседес, выглядел теперь не хуже тех респектабельных мужчин, ослепительно улыбающихся с обложек журнала «Бизнес и люди». Хотя так и остался с уголовным нутром. Не забывал он и про дядю Степу, как он называл Дайнеко и частенько к нему наведывался. Не сказать, что Степан Никифорович был рад этим визитам Тарана, но встречал его приветливо, как старого приятеля, едва скрывая предательскую дрожь в коленках. Ему все время казалось, что Валек явится однажды к нему и предложит «„поделиться“» нажитым добром, якобы в счет его многолетнего покровительства. А то и просто придушит. По глазам видно, ему это ничего не стоило.
– Как жизнь, дядя Степа? – Валек, развалившись в кресле, медленно отхлебывал парящий кофе.
– Да как у всех в моем возрасте. Ха! По-стариковски. Что нам остается? Постель, аптека, телевизор.
– Да брось ты, дядя Степа, – Таранов хитро улыбаясь, подмигнул глазом, – Ты еще крепкий для старика. Небось, по девкам-то еще бегаешь?
– Бог с тобой, Валентин, – засмущался старик, – какие девки?
– Да шучу я, шучу, – рассмеялся парень, – ты мне вот что лучше скажи. Никто тебя здесь не обижает?
– Да кому мы старики нужны. Кто нас может обидеть, разве что наше любимое государство.
– Ну не скажи, дядя Степа, – Валек лениво потянулся и, достав из вазы самое крупное яблоко, смачно откусил, – времена нынче лихие. Старого и слабого всяк норовит обидеть. Вон у тебя в доме картинок понавешано. Небось, недешевые, а?
Дайнеко напрягся, лихорадочно соображая, куда клонит Валек.
– А у меня телефон под рукой, – поспешил ответить он, – если кто сунется, сразу полицию вызову.
– Хм! Полицию, – усмехнулся Таран, – да что может эта полиция. Бабушек на рынке пугать, да водку жрать на халяву. Тьфу. Ты лучше, дядя Степа вот что скажи. Я ведь знаю, еще папашка твой, царствие ему небесное, собирал всякие там дорогие безделушки. Ну а ты его дело продолжил. Ведь так?
«Вот оно, началось» Степан Никифорович побледнел, чувствуя, как затряслись колени. Чашка с кофе едва не вывалилась из рук. Но Таран, словно не замечал этого.
– За всю жизнь, небось, немало добра скопил? А?
– Да какое там добро, ха, ха, – Дайнеко пытался унять дрожь, – так, ерунда. Есть, конечно, кое-что фамильное. Из поколение в поколение, так сказать. Ну и так, на черный день немного…
– Я так думаю, что твое «немного» на несколько «лимонов» баксов потянет.
– Да что ты, Валек, я…
– Я к тебе с дельным предложением, дядя Степа. Если хочешь спать спокойно, доверь свое добро мне. И я тебя уверяю, у меня оно будет надежней, чем в швейцарском банке.
Вот так. Отдай все и можешь спать спокойно. Вечным сном. Лицо Дайнеки покрылось испариной. Он не знал, как воспринимать слова Валентина, толи как предложение, толи как приказ.
– Ну что ты, Валек. Зачем все эти хлопоты. Да и не столько у меня добра, сколько ты думаешь. Сплетни завистников.
– Ну, как знаешь, дядя Степа, – Таран бросил огрызок в хрустальную пепельницу, – тогда может к тебе пару моих парней приставить. Для охраны?
«Еще лучше, – со страхом подумал Дайнеко, – Пусти козла в огород. Опомниться не успеешь, как эти бандюгаи свернут тебе шею».
– Н… нет. Спасибо. Я уж как-нибудь сам за себя постою. Еще кофе? – Степан Никифорович всячески старался побыстрей сменить тему.
– Ну, нет, так нет, дядя Степа, – Таран тяжело поднялся с кресла, – мое дело предложить.
После ухода Таранова, Дайнеко подошел к шкафчику, где хранились лекарства.
«Ничего, – думал он, принимая валидол, – никто ничего не найдет. Уж он-то об этом позаботится».