Кот Матрос и напиток аршад
Всю дорогу до дома (сначала на метро, с пересадкой до «Петровско-Разумовской», а там еще и на маршрутке) Илья был тихим и задумчивым. Молча зашел в квартиру, вымыл руки, переоделся в домашний костюм. К нему подошел большой рыжий кот Матрос, однако же Илья лишь почесал его рассеянно между ушами. Более обстоятельных ласок и игр кот от своего хозяина на этот раз не добился, фыркнул и ушел на свое любимое место – в раковину. Такой уж был в семействе Ушаковых кот – любил свернуться калачиком в раковине, под зеркалом и полочкой с зубными щетками и прочими полезными вещами.
Задумчивым был Илья и когда сели пить чай. Мама испекла его любимый домашний торт тирамису, к тому же на столе стояла вазочка с трюфелями и большое блюдо с вафлями, печеньем и другими сладостями – правда, купленными в магазине, но все равно очень даже соблазнительными.
Но не манили эти сладости Илью. Он сидел и молча прихлебывал уже остывший чай. Мама, конечно же, насторожилась – вдруг сын болен, и надо вызывать врача, потом бежать в аптеку за лекарствами, отменять школьные занятия, словом вносить в размеренную жизнь непредвиденные и малоприятные изменения? Но Маша незаметно подмигнула маме, и мама более-менее успокоилась. Потому что Маша прекрасно понимала, что именно происходит с ее младшим братом. А именно: в сердце его зарождается большое чувство – сначала интереса, а затем, возможно, и любви к истории родного города. Ведь когда-то то же самое произошло и с самой Машей. И примерно в том возрасте, в котором сейчас пребывает Илья.
Дом Маши и Ильи в Бескудниковском переулке
В конце концов Илья отломил ложечкой кусочек торта и спросил:
– А как в Москве раньше делали тирамису? Тоже как-нибудь не по нормальному, а совсем по другому?
– Все еще страшнее, – сразу же заговорила Маша на свою излюбленную тему. Не было в старой Москве тирамису. Вообще не было.
– Я так и думал, – сказал Илья. – А что было? Ну, хотя бы из того, что на столе?
– Да практически все, кроме тирамису. Конфеты, печенье, пряники. Вафли, правда, считались изысканным деликатесом, стоили дорого и бывали далеко не в каждом доме.
– Вафли? Дорого? Да что же в них такого? – возмутился Илья, который вафли никогда особо не любил. Да и судя по цене, они все таки были сладостью второго, а может быть даже и третьего сорта.
– Как что? Тончайшие пластиночки из теста. У нас их вообще не сразу научились делать. Поначалу вафлями в Москве торговали исключительно французы – у них вафли давно уже существовали. Вот и получилось, что французы оказались монополистами и задирали за свой товар немыслимые цены.
– Сколько?
– Ну, допустим, рубль. Но тогда это были огромные деньги. Даже страшно представить себе, сколько можно было на них купить, например, домашнего варенья. Трехлитровую банку, наверное. Ведь инфляция не только в наше время существует. Она была практически всегда.
– А где же в Москве продавали самые вкусные сладости?
– На Тверской, в булочной Дмитрия Филиппова. Помнишь, мы с тобой недавно проходили мимо, когда ездили в книжный магазин «Москва» за комиксами? Тебе еще тогда понравились большие стеклянные окна в кафе в этом доме. А мне наоборот – не понравились…
Филипповская булочная на Тверской
– Ну, все, Машка, хватит на меня ругаться.
– Да я и не ругаюсь. Просто надеюсь, что когда-нибудь ты тоже будешь радоваться приметам старины, а не современным переделкам. Ну да ладно. Хочешь, я прочитаю тебе рекламу булочной Филиппова?
– Давай, хочу, конечно.
И Маша достала с полки одну из многочисленных книг о Московской истории, быстро нашла нужную страницу и прочла: «Придворный Поставщик Д. И. Филиппов. Принимаются заказы для свадеб, балов и вечеров на мороженое, пломбир, крем, желе, парфе, от 2 р. 50 к. и дороже. Питье: аршад, лимонад, клюквенное, черно-смородиновое, вишневое. 1 ведро 3 р. 1/4 ведра 1 р.»
– Ничего не понял, – протянул Илья. – Что значит придворный поставщик?
– Это производитель товаров, которые закупались для царской семьи и ее приближенных. Примерно как сегодня звание «Официальный поставщик Московского Кремля».
– А что такое парфе? Парфюмерия? И кремы тоже парфюмерия?
– Нет, разумеется, кремы в тюбиках здесь не при чем. Имеются в виду кондитерские кремы, которыми довольно часто украшают торты. Правда, сейчас существует мода на здоровый образ жизни, и люди стараются меньше есть этих сладких жирных кремов. А тогда их ели просто ложками, безо всяких тортов. А парфе – это французское блюдо, как и вафли. Только парфе – замороженный десерт со сливками и фруктами. Его и сейчас делают, но очень редко. Надеюсь, с питьем все понятно?
– Не совсем. Что такое аршад?
– Напиток из миндального молока с сахаром. Что такое миндальное молоко, объяснить?
– Нет, не надо. Нам про него учительница недавно рассказывала. Молоко из орехов. Ничего интересного.
– Может быть. Только вкусы меняются. И если раньше что-то нравилось людям, то со временем, возможно, разонравилось. Так очень часто бывает.
И тут Илья вдруг неожиданно почувствовал свою вину перед Матросом. Почему именно сейчас – совершенно непонятно. Миндаль зеленый, а кот рыжий. Может быть, потому что и миндаль, и молоко, и Матрос начинаются на одну букву, на «м».
«Вот, – подумал Илья, – я тут сижу, с Машкой про вкусные вещи разговариваю. А кот скучает в раковине, бедный».
И хотя Илья прекрасно знал, что коту в раковине очень нравится, что специально для него там лежит там мягкий коврик, а все семейство Ушаковых исключительно в интересах кота не пользуется раковиной, а моет руки над ванной, он все равно пошел просить прощения у Матроса.
Потому что Матрос – это друг. А с друзьями нельзя долго находиться в ссоре.
• • •
Тверская улица, 10. Здание построено в 1897 году специально для Филипповской булочной. По легенде именно здесь был изобретен сдобный хлеб с изюмом – якобы в обычном батоне случайно оказался запекшийся таракан, и этот батон достался именно московскому губернатору Арсению Закревскому. Губернатор лично явился к Филиппову с батоном, а находчивый булочник соврал, что это не таракан, а изюминка, после чего проглотил кусок хлеба с тараканом, уничтожив таким образом улику. И чтобы окончательно отвести от себя подозрения, с этого дня начал действительно выпекать хлеб с изюмом.
Существовала еще одна легенда – якобы филипповские калачи были настолько хороши, что их по специальной технологии замораживали и доставляли в Санкт-Петербург, к царскому двору. А выпекать нечто подобное в самом Санкт-Петербурге не получалось – подводило качество воды в Неве, она была солоновата.
Впрочем, все это не больше чем легенды. Не исключено, что их распространяли сами владельцы булочной – для того, чтобы привлечь клиентуру.
Кстати, когда в начале двадцатого века установилась мода на стройных, даже худощавых барышень, Филипповская булочная одной из первых стала применять пищевые добавки, снижающие калорийность выпечки. Особых ухищрений не потребовалось – просто в муку стали добавлять солому.
По современным меркам ассортимент Филипповской булочной не был особенно замысловат – хлеб, сушки, сухари, баранки. Но дело было не в самом ассортименте, а в том, как приготовить и как подать продукцию. Качество филипповской выпечки всегда было отменным, а продавцы отличались учтивостью и виртуозностью – подбор и упаковка тех же сухарей иной раз представлял из себя целый спектакль.