Ранение Егора
Военные действия на войне закончились для старшего лейтенанта Строева в одночасье. Он вёз раненых в госпиталь, сидя в кабине «Урала» рядом с солдатом-водителем. Ничего не предвещало беды. Да и ехали в глубоком тылу, на, казалось бы, полностью подконтрольной территории. Но в партизанской войне не может быть понятия «тыл». И взрыв противотанковой мины, под машиной с раненными солдатами, страшным эхом отдался в сердцах их родных и близких, за сотни и тысячи километров от места их гибели. Постепенно затихло горное эхо, передавшее десятки раз звук взрыва… Взрыва на подконтрольной территории.
…Он очнулся в госпитале, одним из немногих оставшихся в живых, после подрыва санитарной машины. Левой руки ниже локтя, уже не было. Отрезали её товарищи хирурги из его госпиталя, аккуратно. Под протез…
Началось долгое лечение в окружном госпитале Ташкента. Несколько операций по удалению многочисленных осколков из тела и ног, курс реабилитации. И вот он комиссован из армии, получив на последок: – внеочередное звание – капитана и медальку-награду. Как то сразу стал никому не нужен и никчёмен. Исчезла сопричастность к великому, справедливому делу. В двадцать пять лет, он инвалид, капитан запаса, герой афганской войны – никому нахрен не нужен! Небольшая пенсия гарантирует, бедно – скромное проживание, героя, воина-интернационалиста. Она даёт очень большие шансы на выживание. И протез, положенный ему «по закону», обещали. Как только «рак на горе свиснет». Или, давай взятку и тогда, получишь через недельку-другую.
Вместо положенной по закону однокомнатной квартиры дали комнату в общаге для Афганцев. Хорошую, светлую комнату, три на четыре метра. Даже балкончика, чтобы выйти покурить, нет. Нет телевизора, в ежедневном рационе – макароны. В летние дни, комнатка на втором этаже двухэтажного барака, нагревается, до «банной» температуры…
А он СЧАСТЛИВ!
Счастлив тем, что дышит. Тем, что почти не заметны шрамы на ногах и теле от многочисленных осколочных ранений.
Счастлив, что есть солнце, облака, звёзды, птицы.
Счастлив, что остался жив, тем, что ушёл от ужасов войны, на которой ему не место.
Он перестал принимать наркотики. Но…
Появилась Таня.
…Теперь у него есть Таня. Егор не ожидал, что очередная интрижка заставит расцвести его сердце пышным цветком любви. Милая, чистая, добрая – вот далеко не все эпитеты, которыми он награждал её…
Любовь слепа.
…Егор свято верил во взаимность чувств и надеялся, в скором времени они поженятся, и она тоже прекратит принимать наркотики…
Он сам почти «завязал». Ну, так, только изредка, иногда, когда Таня принесёт «дозу», «за компанию».
…Тогда ничего не помешает их безоблачно-счастливому будущему. Ну и пусть, что нет половины левой руки! Всё остальное на месте и функционирует прекрасно! Только денег нет. Но есть ЛЮБОВЬ. Большая, все объемлющая, все побеждающая ЛЮБОВЬ. Его ЛЮбовь к Танечке.
…Вот только поможет своему боевому другу Кольке, продать десять, или даже может быть, все двадцать кило «ханки» – опиума и, получив свою долю от продажи, уедут они с Танюшкой на Чёрное море…
Главное, что она согласна.
А Коля, конечно, будет навещать их и их детей, которых обязательно будет много!..
Только один раз. Один единственный раз, Егор преступит закон…
Первый и последний раз.
Так и думал комиссованный из армии по ранению, бывший военврач-хирург, бывший офицер «афганец», кандидат в члены КПСС, Егор Строев.
Теперь он был бесправным инвалидом, над которым «по тихому» могли позволить себе поиздеваться советские «чинуши».
Конец ознакомительного фрагмента.