Вы здесь

Союз Аполлона. Глава 1 (Дмитрий Север)

Я был и рай и ад,

стрелой врагов разил,

Я лучезарным Богом был,

И человек мне верою служил,

И благодать земную я нектаром пил,

Но проведение, хаос, высших сил расчет,

Дельфийский храм в руинах

– и я миф, а не могучий Бог,

я ангел бездны, обитаю в пустоте,

среди холодных звезд мечтаю о земле…


Глава 1

После поднятия белого порошка из утопленного «Мерседеса», Вика не стала испытывать судьбу в лице полковника и утром выехала в Германию. «Так надо, так будет лучше для всех», – твердила себе всю дорогу девушка, абсолютно не задумываясь о том, что будет делать в «полосатой» стране «дойче орднунга». Не волновало Вику и то, что едет она вслепую, наудачу и никто не будет встречать ее в чужом городе. Правда, в этом была только ее вина. Подруга Лидочка, с которой Вика дружила еще со школы, давно приглашала одноклассницу в гости. Душа Виктории рвалась в путь, но работа и житейская суета, заставляли отлаживать поездку месяц за месяцем, пока не разразился гром, вызванный аферой брата в казино. Последовавшая за этим молния, принесла с собой в жизнь смуглой красавицы, – хаос, разруху и страдание, – все это перевернуло ее судьбу с ног на голову. И вот теперь туристическая поездка больше напоминала Вике стремительный побег в неизвестность. «Какая же я безалаберная, – приглашение потеряла, номера телефона, и адреса Лидочки нет», – тяжело вздохнув, она неодобрительно покачала головой: – «Ничего не знаю! В отличие от коротышки полковника, – Пинкертона из Приморского района. Интересно, а как же он узнал, что мне нужен билет до Ганновера?», – задумалась девушка, разглядывая, ухоженные домики бюргеров. «Совпадение?», – сама у себя спросила путешественница, и саркастически улыбнулась: – «Не удивлюсь, если эта ищейка знает, и с кем я дружила в детском садике».

Безупречная дорога автобана, быстро пролетала под колесами автобуса.

– Кому выходить в Ганновере, приготовьтесь! – объявил водитель.

– Мне в центре, возле гостиницы остановите, – попросила Вика и, не впадая в панику, закончила размышления: – «Я найду Лидочку, – не иголка в стогу сена».

Через полчаса девушка вышла напротив высокого здания, на фасаде которого приветливо горела вывеска – «Грандотель». «Шикану одну ночку!», – без сомнений решила путешественница, взяла сумку и решительно направилась в сторону отеля.

Как раз в эти дни в Ганновере происходила крупная международная выставка электроники. В город нахлынули бизнесмены со всего мира, и все номера по умеренным ценам были заняты. Но, о гостиничном буме туристка поневоле не слышала и, предвкушая блаженный отдых, уверенно вошла в просторный холл. Возле портье стоял громадный мужчина, и что-то ему с жаром объяснял. Вика заняла очередь, и принялась с нетерпением поглядывать на могучую спину, прислушиваясь к диалогу на английском.

– Попрошу счет! Я выезжаю!

– Мистер, вам что-то у нас не понравилось?

– Все окей! Но только я не привык, когда заглядывают в окна на седьмом этаже.

– Этого не может быть. Вам показалось.

– Я не крейзи! Счет, пожалуйста. Я уе-зжа-ю. – Расчленил слово постоялец, и протянул кредитную карту, вытирая пот со лба.

Через пару минут Вике чудесным образом достался прекрасный номер, с видом на мрачное старинное здание. Она зашла в апартамент, поставила сумку возле кресла, и в предвкушении сладкого сна посмотрела на шикарную кровать.

– Хэлло… – неожиданно сзади раздался шепот.

– Хэлло… – с удивлением ответила девушка.

Оглянулась – никого, только штора легонько колыхнулась. Подошла к окну.

– Ты где, троль? – потянула за тяжелую материю, распахнула окно, но кроме мерцающего огнями старинного собора, и сигнальных огней машин проезжающих по трассе, ничего больше не увидела. – Хелло-у!?

Прислушалась – в ответ был слышен только шум машин. Любоваться готической красотой Вика не стала и, захлопнув окно, отправилась принимать ванну. Затем она забралась под одеяло в мягкую кровать, и как только голова красавицы коснулась подушки, – на счет три, ее плотной волной накрыл беспробудный сон. Проснулась Вика в прекрасном тонусе, умылась – прихорошилась, и спустилась на завтрак в уютный ресторанчик. В зале все столики были заняты, и взгляд карих очей остановился на седом мужчине с лихо закрученными усами. Он сидел в одиночестве за столом в углу и маленькими глоточками пил кофе, просматривая какие-то бумаги.

– У вас не занято? – спросила Вика.

Увидев перед собой смуглую красавицу, мужчина привстал и, на мгновение зажмурился, словно от лучей солнца:

– О! Прошу!

– Данке, – она присела и в смущении отвернула голову в сторону зала.

– Битте, – с нескрываемым восхищением разглядывая красавицу, произнес немец. – Генрих фон Шнитке!

Шнитке являлся владельцем этого огромного отеля. Его жена около года назад умерла, и вдовец, заглушая боль утраты, все свое время посвящал гостиничному делу. Рано утром он приезжал на работу, делал разгон администратору, затем шел на кухню и там тщательно заглядывал в каждую кастрюлю. После этого он садился за столик и пил кофе, просматривая счета.

– Виктория Гончарова, – сдержанно ответила девушка, взяла в руки меню и принялась искать в нем знакомые названия блюд.

Счастье, впрочем, как и несчастье, шли рука об руку с ней по жизни.

Великолепие одесситки не на шутку привлекло внимание вдовца. Очаровательная усмешка, лебединая шея на античных плечах, шикарные черные волосы, заплетенные в косу, произвели на него неотразимое впечатление. Он шепнул официанту, принимающему заказ у Вики, – гарсон кивнул и вернулся с бутылкой французского красного вина.

– Завтрак и вино, прекрасная Виктория, за счет заведения, – хозяин как дирижер взмахнул руками, и официант тут же наполнил бокалы.

Затем Генрих встал и произнес длинную, пламенную речь на родном языке. Он с вдохновением говорил о неземной красе девушки и о том, что как хозяин заведения благодарен ей за правильный выбор отеля. Девушка ничего из произнесенного монолога не поняла, но бокал подняла и вино выпила. Завтрак быстро подошел к концу и Вика, как истинная леди, не доев и не допив, встала, оборвав барабанную речь фон Шнитке.

– Данке, Генрих.

– Виктория, приглашаю вас отужинать со мной, – владелец отеля на всякий случай заговорил на английском, так что бы было наверняка – в десяточку. При этом он слегка покраснел, кидая томительный взор надежды на очаровательную смуглянку.

Девушка скромно улыбнулась, у нее появились милые ямочки на щеках, а ее карие глаза в это время внимательно изучали активного, щедрого человека: – «Воспитанный герр, ничего не скажешь. И меру знает… Вот только взгляд у него весьма озабоченный…» Тонкая натура женщины, насторожилась: – «Глядеть за ним надо, в оба! Немец все-таки, от него все что угодно можно ожидать…»

– Прошу вас Вика, не откажите, примите приглашение! – Шнитке по-молодецки выпятил грудь.

Тонкие брови красавицы слегка приподнялись и она невинным тоном спросила:

– А как же ваша жена, херр Генрих? Она, что, по вечерам не ест?

– Около года назад моя супруга представилась, – вдовец наклонил подбородок к груди. – Я одинок в этом мире, фрау Вика.

– Примите мои искренние соболезнования.

– Данке. Так как насчет ужина?

– Окей! Давайте, в семь на этом же месте.

– Спасибо Виктория, я вас провожу. – Пылко произнес растревоженный мужчина.

– Не стоит, я девушка самостоятельная. Сама дойду. До вечера.

Генрих подождал, пока не скроется из глаз прекрасная смуглянка, затем налил фужер до краев.

– Эчтэ мармеладе![1] – воскликнул немец и осушил бокал до дна.

* * *

В распоряжении у Вики был целый день, и она в призрачной надежде отправилась на визуальный поиск подруги. В прекрасном настроении, девушка вышла из гостиницы, и на минуту замерла, раздумывая, куда же ей пойти. Впереди была оживленная трасса, а за ней красовался таинственный собор. «Так, и где же мне перейти дорогу?», – Вика загорелась желанием поближе рассмотреть древнее здание. Она посмотрела направо – молодые турки что-то шумно обсуждали, размахивая руками. Взглянула налево – чета пенсионеров, взявшись за руки, неторопливо приближались к отелю. Вика уверенно повернула в их сторону и пошла на поиски перехода. Так она дошла до угла, спустилась по подземному тоннелю и, выйдя на свет Божий, оказалась в уютном сквере. Ее взгляд сразу наткнулся на старуху, сидевшую на траве возле дерева. «Странно», – подумала Вика: – «Рядом скамейки свободные, а она на земле сидит…»

– Дорогая, подойди ко мне! Давай погадаю! – донесся до нее хриплый голос.

От неожиданности девушка вздрогнула, и даже не обратила внимания, на то, что гадалка говорит на русском языке. Тощая старуха, в цыганском пестром платке настойчиво тянула к ней руку. Вика непроизвольно пошла в ее сторону и подала ладонь.

– Не бойся, красавица, – старуха впилась в девушку взглядом, мутно-зеленых выцветших очей. – Все будет хорошо. Да, хранит тебя, Аполлон.

«Бага, Аполлон!», – екнуло сердечко у Вики, – она сразу вспомнила отца и его странный рассказ о подводном гроте. Костлявые пальцы гадалки, словно щупальца, обвили нежную ладонь. Через мгновение легкое приятное покалывание охватило руку, пошло по плечам, – и быстро разошлось по всему телу. Ресницы у Вики медленно опустились, и девушка, доверившись рукам старухи, подняла голову к небу. Каждая клеточка ее тела расслабилась, в предчувствии нирваны.

– Дар фарна! Дар ксатра![2] – Шептала без остановки старуха.

У Вики закружилась голова, и ей казалось, будто она вращается вокруг себя юлой. Еще мгновение, и она оторвется от земли… но, вихрь магического урагана внезапно стих и, слегка покачиваясь, украинка с изумлением открыла глаза.

– Оспати, Агайя[3]… – поклонилась Вике гадалка, и быстро пошла прочь.

Смуглая красавица оперлась о дуб, и так простояла минут десять абсолютно ничего не понимая. «Вот так погуляла! Пора и домой…», – это была первая здравая мысль, которая пришла в ее прекрасную голову. Она сложила пальцы в замок и потянулась всеми мышцами тела, прогоняя остатки наваждения. Взглянула на небо и легкой поступью направилась обратно в отель.


Вика вошла в холл гостиницы и подошла к портье за ключом от номера. Кончиками пальцев она взяла протянутый ключ. Рука портье дернулась, словно через него прошел электрический ток, и его лицо исказилось от боли.

– Шайсе! – непроизвольно выпалил немец.

– Сорри, – рассеяно произнесла она.

«Я – девушка генератор!», – с грустной иронией подумала Вика и пошла наверх. В номере было тихо и спокойно. Красавица скинула с себя одежду, и мягко ступая по паласу, прошла в ванную. Она долго стояла под теплым душем и, закрыв глаза, наслаждалась разбивающейся водой об упругое тело. Тревожные мысли, связанные с происшествием в парке, остались где-то далеко, и только шум воды приятной и тихой музыкой звучал в ее сознании. После душа Вика легла на кровать и проспала почти до самого вечера. Взглянув на часы, она быстро поднялась и стала собираться на ужин с Генрихом.

Когда смуглая красавица спустилась в ресторан, то поразила своим видом присутствующих мужчин и вызвала тихую зависть у женщин. Ее вечернее платье плотно облегало прекрасную фигуру, подчеркивая изумительную грацию девушки. Длинный разрез, доходящий почти до бедра, открывал красивые, стройные ноги.

Генрих, завидев Вику, быстро встал из-за стола и кинулся ей навстречу, как будто боялся, что его опередит более резвый соперник.

– Нет слов, я потрясен! Вы божественно прекрасны! Вы – Диана! – восторженно произнес хозяин отеля.

– Да что вы Генрих, я плохо из лука стреляю, больше владею мечом. – Пошутила скромница и ее лицо осветила белоснежная улыбка, гармонично оттенившая смуглую кожу.

Немец в буквальном смысле понял слова о мече и озабоченно взглянул на Вику.

– Кухонным мечом, Генрих – ножом! Я ведь простая девушка из Украины…

Он рассмеялся, нежно взял ее под локоть, словно это был нежный цветок, и бодрой походкой повел смуглую красавицу к столику, снисходительно поглядывая на посетителей.

– Гутен абенд! – направо и налево он громко приветствовал клиентов за столиками. – Гутен абенд!

Вика не обращала внимания на чудачества пожилого кавалера, и с любопытством рассматривала интерьер ресторана.

Зал был оформлен в ампирном стиле, стены украшали большие зеркала и дорогие картины.

Возле столика их поджидал официант. Он услужливо отодвинул стул для дамы и почтительно спросил:

– Что желаете, фрау?

– Я, пожалуй, выберу… – украинская гостья задумалась, листая толстое «меню». – Лангустов, сыр Рокфор и… фруктовый торт.

Немецкий аристократ поморщился, но из солидарности вежливо повторил заказ и пододвинул прекрасной спутнице карту вин.

– Выбор за вами! – запротестовала девушка и растерянно развела руками, глядя на длинный перечень незнакомых ей марок вин.

– Гут, либен Вика. Под лангустов, подойдет белое вино Божеле, а под сыр, красное Бургундское, – не задумываясь, немец сделал свой выбор.

Официант поклонился и ушел выполнять заказ.

– Прекрасная фрау, как вам первый день в Ганновере?

– Красивый парк, чудесные дома, а больше я ничего и не увидела.

«Кроме старухи в парке», – ее слегка передернуло от необычного «сеанса гадания».

– Я могу быть прекрасным гидом, в нашем городе более двадцати музеев. Пикассо, Малевич… и это далеко не весь перечень достойных художников, представленных в галереях.

Вдовец Шнитке любил по выходным побродить залами, созерцая картины абстрактных фантазий и реалистических сюжетов прошлых веков.

– М-м…

– Но, если вас интересует более древнее время, – Битэ! Античный мир у ваших ног.

– Я думаю, что приму ваше приглашение, любопытство девушки не имеет границ. – В свете последних событий, Вику волновал и притягивал древний мистический мир, – «Аполлон, Агайя, Терес, хрустальный амулет…», она даже и не пыталась искать ответы, на странные события, обрушившиеся на нее за последнюю неделю.


Официант принес заказанную еду, и они принялись вкушать огромных раков, запивая их сухим вином.

– Я бы с удовольствием походил по галереям, выставкам художников… – владелец отеля залюбовался большой картиной на стене, которую недавно приобрел на аукционе.

– А меня больше волнует античный мир, – драмы, вулканы страстей… Все это так вдохновляет, не то, что наше время – цинизма и рационализма, эра холодных эмоций.

– Да либен Вика, вы сто раз правы! В древней эпохе остался огонь, – возрождающий и сокрушающий, – Генрих поднял бокал с вином, – за стихию!

– За созидательную стихию, – поправила немца девушка и у нее как у дикой кошки блеснули глаза, а рука с фужером мягко опустилась на стол.

– Вы мне только что напомнили Багиру, из сказки моего далекого детства, – Генрих с восхищением глядел на спутницу. – Разрешите, я так вас буду иногда называть.

– Согласна… Но, только при одном условии, – Вика очаровательно улыбнулась и лукавым взглядом стрельнула в пожилого немца с рыжими усами.

– Для меня высокая честь исполнить ради вас любое условие, неотразимая Багира! – Генрих хотел встать, но выпитая ими бутылка Бургундского не располагала к резким движениям.

– Отлично! Тогда я буду называть вас, Шерррр – хаан… – она мило прорычала эту кличку, от чего у бедного вдовца чуть не остановилось от счастья сердце.

…Хотя если честно, он больше ей напоминал старого волка Акилу.

К концу вечера Вика слегка опьянела и предложила новому знакомому мирно разойтись по домам. В зале квартет музыкантов виртуозно заиграл Венский вальс, и пожилые пары закружились под музыку Штрауса. Генрих галантно пригласил Вику на танец, и она, в благодарность за ужин, милостиво подала ему руку.

– О, майн Готт! – вздрогнул немец, прикасаясь к шелковистой коже, и с небывалым приливом энергии, закружил Викторию по залу.

Вскоре танцующие в зале пенсионеры прекратили вялое топтание, и с осуждением начали поглядывать на ровесника, бодро козлящего кругами в паре с очаровательной молодостью. Генрих парил по залу, уверенно увлекая за собой украинку. «Мне двадцать!», – кричала его душа, и в тот момент ноги верили ей. Но, вот музыка стихла, и Вика с трудом остановила неугомонного немца.

– Еще один танец! Либен Вика, – стал умолять ее, с загоревшимся взглядом Генрих.

– Увы, мне пора. – Отстранилась от партнера девушка.

– Биттэ! – смешно подпрыгивая, протянул руку Шнитке.

– Найн, Генрих, – голос у нее стал серьезным, взгляд карих глаз – сосредоточенным. – С утра меня ждут поиски подруги. Ради нее я сюда и приехала… Вот только адреса и телефона ее нет… Я такая рассеянная, сумочку или потеряла, или украли… А в ней, вся моя жизнь. Так что, спасибо за ужин, но мне рано вставать.

– Шейнэ[4] Вика, примите мою помощь – машина, связи. Чем смогу. Я ваш слуга! – с мальчишеским задором воскликнул владелец отеля.

– Данке шон, Генрих. Помощь мне действительно будет нужна. Встретимся утром в холле, идет?

– Натюрлих[5].

– Бай, – улыбнулась на прощание Вика и решительно пошла на выход.

– Бай, бай… Все что угодно, май либен, – прошептал вдовец, пожирая глазами спину красавицы.

* * *

Прекрасная украинка не на шутку растревожила сердце Генриха. Рядом с ней он себя почувствовал сумасбродным юнцом. Рано утром, позабыв про кастрюли и счета, он подкрался к дверям заветного номера. Прислушался – тихо. По-воровски оглянулся. Легко нагнулся и положил у порога красную орхидею. Затем зачем-то поцеловал ручку двери и быстро удалился вниз. В холле седой «юноша» уселся на кресло и, напустив на себя грозный вид, принялся наблюдать за портье. Прошло не менее часа томительного ожидания, – двери лифта в сотый раз распахнулись, голова Генриха привычно дернулась в сторону шума, и он наконец-то увидел Викторию. Немец вскочил с места, и в четыре гигантских шага предстал перед красавицей:

– Гутен морген, либен Вика!

– О! Это вы?! – ее большие глаза, стали огромными.

– Я, я, – закивал головой Генрих, непроизвольно любуясь гибким станом девушки.

– Кто-то мне подложил цветок возле двери, – Вика сунула ему орхидею под нос. – Не знаете, кто бы мог это сделать?

– Найн, – покраснел немец.

– Хорошо. А не подскажите ли Генрих, где здесь рядом полицейский участок?

– Не надо полиции, фрау! Это сделал я, сюрприз так сказать.

– Мне вообще-то подругу бы найти, – улыбнулась девушка.

– П-ф! – выдохнул Генрих. – Пять минут езды, и мы в участке! Моя машина у входа.

Он взял ее под локоть, и его непростые серые глаза, слегка прищурились:

– Комиссар полиции, мой хороший друг. Идемте Вика, все будет – гут!

– Ой, а я так волнуюсь, что не смогу найти ее, – закусила губку украинка и пошла с немцем на выход.

– В Германии, найти целого человека не проблема, – успокоил ее спутник и открыл перед красавицей дверь спортивного кабриолета. – Дело времени и желания…


Возле полицейского участка, было пустынно и тихо. Преобладание бело – зеленого цвета в интерьере огромного прямоугольного здания без выкрутасов, с одной стороны усыпляло бдительность входящего, а с другой и настораживало. «Этот Дон Кихот часом не в дурдом меня привез?», – поежилась Вика, искоса наблюдая за взволновавшимся водителем: – «Может он по суровости лет, забыл куда едем?»

– Полис? – недоверчиво спросила девушка.

– Я, я.

Все внимание Генриха было поглощено белым линиям на пустой стоянке. Немец виртуозно на них не наезжал, тем самым отдаляясь от здания. Наконец припарковавшись в самом углу, он вытер платком руки, взглянул на себя в зеркало заднего вида и, шаря по карманам пиджака, строго произнес:

– Аусвайс!

– Мой? – вздрогнула Вика и достала паспорт.

– И подруги, – кивнул Генрих и хлопнул себя по лбу. – А-а! Мы же ее ищем… Имя и фамилия пропажи?

Девушка написала данные на листке в блокноте:

– Вот, держите Генрих.

– Айн момент, либен Вика, – он аккуратно сложил бумажку, и с благоверным трепетом взглянул на здание. – Все будет – гут! Я пошел.


Войдя в помещение, Генрих в нерешительности остановился возле окна дежурного.

– Гутен так.

– Гутен так. Что вам угодно? – спросил полицейский, цепким взглядом всматриваясь в респектабельного гражданина.

– Я владелец «Грандотеля» – Генрих фон Шнитке.

– Аусвайс, биттэ.

– Прошу, – Шнитке протянул свой паспорт. – У меня к вам просьба… Я хотел бы проверить одну постоялицу в своей гостинице.

– Вы заметили за ней что-либо подозрительное? – насторожился полицейский, тщательно сверяя копию с оригиналом.

– Она из Украины.

– Ну… Это еще не преступление, но вы правы, бдительность к таким персонам проявлять необходимо. А что собственно с ней не так – она проститутка?

– Нет, что вы!

– Наркотики, торговля краденым? – дежурный немец начал наливаться помидором. – Или может быть, украинка ворует?!

– Да нет, ничего подобного. Просто она ищет девушку, проживающую тут, в Ганновере.

– Ну, и что?!

– Незаконным путем ее ищет, понимаете, герр полицаян? Приехала как туристка, а ищет человека – странно это… Не по-нашему, цель визита – туманна.

– Фамилии украинки и пропавшей девушки, имеются, херр Шнитке?

– Я, я. – Генрих дрожащей рукой вынул паспорт Вики и бумажку. – Вот, прошу.

– Подождите десять минут. Сейчас разберемся. – Блюститель порядка вышел в соседнюю комнату и его место тут же занял тощий коллега в очках.

Через минут пятнадцать полицейский вернулся с документами под мышкой.

– С вас семьдесят ойро. – Он протянул Генриху бумаги и паспорта. – Пропавшая девушка – Лида Шнайдер, молодая супруга архитектора Питера Шнайдера. Ее адрес указан в справке. А Питер между прочим, гордость нашего города. Так что можете не волноваться… Да, и с вашей постоялицей все гут – виза у нее настоящая, интерпол не разыскивает, да и на Украине к ней претензий нет. Деньги по счету в банке оплатите.

– Данке шон!

– Биттэ шон!


– И чем же закончились поиски? – задала вопрос Вика, как только немец открыл дверь автомобиля.

– Комиссар, обещал помочь, – уверенно произнес Генрих, и поглядел вдаль. – Три дня – и все будет известно.

– Подожду… – «Куда же я денусь?», – сникла девушка.

– О, либен Вика, всего пару дней, не стоит грустить, – стал успокаивать ее Генрих. – Предлагаю отправиться в музей, и забыть на время о наших суетных делах.

– Поехали, херр экскурсовод, – безразлично ответила любительница античной красоты, удобно расположившись в кожаном кресле престижного автомобиля.

Первым они посетили музей Костнера. Любознательная пара не спеша ходила по залам, – древний Рим, Египет, Византия. Прошло более двух часов, а интерес красавицы к познанию античного мира только возрастал.

Какая-то сила свыше вела ее вперед. Вот показался и зал древней Греции.

«Аполлон!», – волнуясь, девушка подошла к большой бронзовой скульптуре. Замерла возле нее, безвольно опустив руки. И вновь, при воспоминании, имени этого античного бога, приятное покалывание прошлось по всему телу – вот только старухи рядом уже не было. Викина голова повернулась в правый, дальний угол, – там находилась большая древнегреческая амфора. Она воздушным шагом направилась к ней, и внимательно стала разглядывать древний сосуд. «Юноша с девушкой держат друг друга за руки. Возле них стоит женщина в черном плаще и ее рука с мечом занеслась над головой парня», – трагическая сцена, изображенная на вазе, унесла ее в далекое прошлое.

– Прекрасная фройлен, вы уже целый час стоите возле этой амфоры, может, объясните, что вы там увидели?

– Какая страшная картина на ней нарисована…

Генрих подошел близко к вазе, надел очки и внимательно стал разглядывать обожженную глину. Он почти носом касался стекла, но видел перед собой только наполовину вытертый черный орнамент. «Какая тут сцена? Что она видит?», – про себя подумал дотошный немец и, шутя, произнес:

– О, прекрасная Багира, у вас прекрасное воображение!

– Это не мои фантазии, – туманно ответила Вика.

– А чьи? – Немец легонько прикоснулся к ее оголенному плечу рукой, и вновь почувствовал небывалый прилив сил.

Он захотел взять эту смуглую красавицу на руки и кружить, кружить ее по холодному, пустому залу… Но, задумчивый взгляд Вики остановил его от этого безумства.

– Предлагаю выйти на свежий воздух, милая фрау.

– А может, полетаем, Генри? – пронзила его взглядом спутница.

И в тот момент ему действительно показалось, что ноги отрываются от пола.

– Шутка… – улыбнулась Вика и, оставив стоять немца в недоумении, пошла на выход.


Незаметно пролетели три дня. С утра до вечера Вика и Генрих бродили по музеям, ездили на экскурсии и просто гуляли по городу. Немец от Вики не отставал ни на шаг. Рядом с ней он себя чувствовал юнцом. Генрих почти перестал пользоваться лифтом, и быстрым шагом поднимался на этажи, энергично осматривая свои владения. Правда, делал он это не так щепетильно как раньше, его взгляд был рассеянным, и мысли витали, около прекрасной смуглянки. На третий день вдовец даже представить себе не мог, как же он проживет без Вики дальше – его жизнь начала кипеть, бурлить и все вокруг для него засияло радужными цветами. И вот в конце третьего дня, новость, прозвучавшая из уст Вики, повергла немца в шок.

– Генрих, спасибо тебе за внимание и потраченное на меня время. Плохо, что мы не нашли Лиду – но, видно не судьба…

– Еще пару дней, либен Вика. Я разговаривал сегодня с комиссаром, найдут ее – не переживай!

– Поздно Генри, поздно. Это мой последний ужин в Германии, а завтра я уезжаю. – Перед ее глазами всплыла зловещая рожа Черепа. – Возможно уезжаю, на тот свет.

– Как последний? Не может быть! – мир стремительно стал уходить у него из-под ног, – этого не может быть…

От счастья он совсем забыл, что номер у нее забронирован – до завтра. Генрих оттянул галстук, словно тот стал петлей на шее.

– Заканчивается моя виза, автобус придет по расписанию. Все идет по плану, без сюрпризов, – вздохнула Вика и печально развела руками.

– Какая это нехорошая новость, – Генрих отодвинул от себя тарелку с едой. – Просто ужас…

Ужин они закончили в тягостном молчании. Вдовец проводил красавицу до дверей номера и, опустив взгляд полный боли, тихо спросил:

– Во сколько ты уезжаешь?

– Утром, в восемь.

– Как в восемь? А завтрак?!

– Без меня… Уже без меня.

– О, май Готт! Как же так?

– Такова жизнь, и ее дурацкие законы.

Генрих сразу почувствовал себя глубоким, никому ненужным стариком. Его плечи опустились, в правом боку сильно закололо и он, боясь упасть, оперся о стену.

– Не уезжай…

– Не могу.

– Май либен Вика… – немец робко протянул к ней руку, но девушка отстранилась.

– Все – уходи… Мне пора собираться.

– Можно я зайду утром попрощаться?

– Конечно, Генрих. До завтра.

Немец вяло кивнул и, пошатываясь, медленно пошел на выход. Вика закрыла дверь и подошла к окну. «Вот и все, ауфидерзэн Германия!», она посмотрела на спокойную и размеренную жизнь, из которой ей завтра предстояло уехать. «Череп, полковник, Лысый, эти люди превратят мою жизнь в сплошную каторгу», – с ужасом подумала беглянка, о своей колючей Родине. И лишь только любимый Валера вселял в ее сердце радость. «Приеду и приложу все силы, что бы вытянуть его из тюрьмы…», – с этой мыслью Вика включила свет и закрыла шторы. Не успела она пройти и шага, как раздался вызов мобильного. «Кто это еще?», – с удивлением подумала девушка и взяла трубку: – «Сережа!»

– Але…

– Привет! Как ты там? Нашла подругу?

– Не нашла. Домой завтра еду. Что у вас слышно?

– Все в порядке. Полковник только что заходил. Просил тебе передать, что сдержал свое обещание: «Валера на воле – уехал домой».

На глазах у Вики появились слезы:

– Ну, и прекрасно… А как Игорь?

– Он на работе, с секретаршей роман крутит.

– Да… У всех все нормально, одни мы с тобой Сережа по жизни идем как неприкаянные.

– Не вешай носа. Когда будешь? Игорь тебя встретит.

– В субботу вечером, в восемь – на автовокзале. Ладно, не наговаривай, скоро увидимся.

– Ждем…

«Вот так вот – домой уехал. Ха, а чего же ты хотела?», – сама у себя спросила Вика: – «Ты в Германии прохлаждаешься, а он будет ждать тебя на лавочке возле вокзала?» Настроение у нее окончательно испортилось, и она с апатией принялась собирать сумку к отъезду.


А в это время Генрих не сидел, сложа руки. Он делал все, что в его силах, и даже гораздо больше того, – и в этом ему помогали деньги…

Утром в двери украинской туристки настойчиво постучали. Она медленно открыла и увидела корзину с розами, стоявшую возле порога. Внутри была записка: «Чарівна Віка, залишись, я буду сумувати за тобою!» Девушка бросила бумажку на пол и слезы навернулись на ее глаза. «Нет! Только не это! Уж лучше домой – в руки Черепа», – капельки слез постепенно превращались в маленькие ручейки и вскоре глаза красавицы напоминали два озера, которые вышли из своих берегов.

В двери опять постучали. Она не хотела их открывать, но по ту сторону не хотели и уходить. Виктория вытерла слезы и распахнула дверь. На пороге стоял Генрих с поникшей головой:

– Либен Вика, я…

– Найн! – срываясь, закричала девушка.

На ней был белый махровый халат, и ее черные волосы, раскинувшись по нему, напоминали мартовские прогалины на снегу.

– Послушай, прошу тебя! Если ты хочешь то можешь остаться просто так, без обязательств. Только об одном прошу тебя – будь рядом, – его слова напоминали молитву. Возможно, это и была молитва – о даровании давно забытых, юных лет.

– То есть как – остаться просто так? – Вика недоверчиво взглянула на раскисшего немца.

– Я вечером встречался с известным адвокатом. Он сказал, что ты можешь попросить у нашего правительства политического убежища.

– ????? Неужели, война снова началась?

– Не удивляйся. Это политика. У нас канцлер женщина, и ваш бывший премьер тоже женщина, и сейчас она в тюрьме.

– Я знаю, и сочувствую ей, но…

– Ангелина во что бы то ни стало, хочет ее оттуда вытащить. Женская солидарность. Понимаешь?

– Объясни, ничего не понимаю. Я то, тут причем?

– Вот! Для этого и нужен хороший адвокат, что бы ты была причем. Он сделает из тебя жертву репрессий на Украине. Пару статей в газете, фото, членство в партии – все это он организует!

– Жертвой я не хочу быть, – в знак протеста Вика скрестила руки и замотала головой. – Писать доносы… Пусть этим политики занимаются.

– Тогда, у тебя только один путь остаться – стать моей фиктивной женой…

– Э-э! Найн, херр Генрих! – возмутилась девушка. – Опять ты за свое?!

– Это все будет фикция – понимаешь? Соглашайся, скажи только да. Мы сейчас же уедем в Данию, там подадим заявление, и через пять дней, ты будешь спокойно жить в этой стране.

– Не могу, – побледнела Вика.

– Прошу тебя, не уезжай. Когда захочешь вернуться домой, тогда и поедешь. Поверь мне, либен Вика… Умоляю…

Она закусила нижнюю губу в раздумье, и хотела решительно ответить ему, – «Нет!», но вместо этого, ее губы прошептали чужим голосом:

– Черт с тобой, я согласна.