Социология физической культуры и спорта. Введение в проблематику и новая концепция. I. Объекты исследования социологии физической культуры и спорта (В. И. Столяров, 2002)

Один из интересующих нас объектов научного исследования, который выявляется на основе содержательного анализа различных определений понятий “физическая культура” и спорт”, а также научных работ в области наук о физической культуре и спорте, связан с процессом "социализации”, "окультуривания”, социокультурной модификации тела человека, его телесности, телесного бытия, физического состояния. Для обозначения этого объекта исследования социологии физической культуры и спорта чаще всего используют такие термины, как “физическая культура”, “телесная культура”, “соматическая культура” и т. п.

1.2.1. Соматическая культура

Для понимания содержания и особенностей этого объекта социологии физической культуры и спорта прежде всего необходимо уточнить используемые при его характеристике понятия “культура”, “окультуривание” и ряд других, которые являются предметом острых научных дискуссий.

Дискуссии о понятии “культура” и пути их разрешения. Латино-русский словарь выделяет 3 основных значения слова cultura: 1) возделывание, обрабатывание, разведение, уход, 2) воспитание, образование, развитие; 3) поклонение, почитание.

Однако не только в обыденном словоупотреблении, но и среди ученых существуют самые различные трактовки, интерпретации данного понятия.

Одно из первых научных определений культуры дал в 1871 г. английский этнограф Э. Тейлор: “Культура… это некоторое сложное целое, которое включает в себя знания, верования, искусство, мораль, законы, обычаи и другие способности и привычки, приобретаемые и достигаемые человеком как членом общества” [1222, р. 1]. В последующие годы в научный оборот введено множество других определений понятия “культура”. Если А. Моль в начале 70-х годов отметил существование 250 определений [346, с. 35], то отечественный теоретик культуры Л.Е. Кертман спустя десять лет зафиксировал уже свыше 400 определений культуры [219, с. 1].

Важно отметить, что несмотря на разногласия практически все исследователи культуры в ее истолковании опираются на ряд общих исходных положений. Общепринято связывать культуру не с природной, естественной, биологически заданной реальностью, а с социальной реальностью, созданной человеком. “Культура – это все искусственное, все общественное, все социальное, все, созданное человеком” [196, с. 3]. Признается, что социальная, искусственно созданная реальность, относящаяся к сфере культуры, и природные, естественно возникшие явления, не отделены друг от друга пропастью, находятся в неразрывной связи друг с другом: культура есть "природное, продолженное и преобразованное человеческой деятельностью" [144, с. 111]. Общепринято также связывать культуру с активной деятельностью человека, причем, не только с ее результатами, но и с самим социальным “механизмом” этой деятельности, с ее социально выработанными способами, целеполаганием и т. д.

Разногласия в основном начинаются тогда, когда ставится и решается вопрос о том, что именно из области явлений, связанных с человеческой деятельностью, да и вообще из сферы социальных явлений, относится к области культуры.

Для многих исследователей культура охватывает практически весь искусственно созданный, вне-природный мир, включает в себя все многообразие видов, способов и результатов человеческой деятельности, все социальные явления: знания, нормы, образцы поведения, социальные институты, социальные отношения и др., независимо от их роли в обществе.

Вот несколько иллюстраций такого понимания культуры. “Понятие “культура” отражает человечески-содержательный аспект общественных отношений и, следовательно, определяется через вовлеченные в процесс общественного производства объекты (предметы, знания, символические системы и т. п.), способы деятельности и взаимодействия людей, механизмы организации и регуляции их связей с окружением, критерии оценки окружения и связей с ним” [399, С. 8]. “Культура предстает как комплексный феномен, заключающий в себе понятия деятельности, способа, отношений, процесса, нормы, результата, системы, главным и единственным субъектом и преимущественным объектом которых является сам человек… Культура – это способ существования человека как субъекта деятельности; культура – это формирование в процессе деятельности самого человека как общественного человека; культура – это совокупность материальных и духовных ценностей в результате человеческой деятельности” [12, с. 15]. “Культура – обобщенная категория, обозначающая содержание совместной жизни и деятельности людей, представляющее собой биологически ненаследуемые, искусственно созданные людьми объекты (артефакты). Это организованные совокупности физических, символических объектов, технологий, нормативных и ценностных образований. Категория “культура” обозначает созданную людьми искусственную среду существования и самореализации, источник регулирования соц. взаимодействия и поведения” [348, с. 391]. “Автор определяет культуру как то, что составляет и характеризует образ жизни отдельной группы людей: язык, одежда, питание, быт, социально-экономическая и политическая структура, искусство, музыка, игры и спорт, знания, убеждения, мораль, ценности, словом, совокупность элементов, определяющих поведение в обществе” [972, р. 141].

В рамках такого подхода исследователи марксистской ориентации чаще всего понимают культуру как процесс постепенного исторического развития человеческих сил и способностей, находящий свое внешнее и непосредственное выражение во всем богатстве и многообразии создаваемой людьми предметной действительности. Сторонники такого понимания культуры обычно ссылаются на известные слова К. Маркса о том, что центральным элементом культуры являются "сущностные силы человека", его "субъективные способности", "физические и духовные способности", что она представляет собой "культивирование всех свойств общественного человека и производство его как человека с возможно более богатыми свойствами и связями, а потому и потребностями – производство человека как возможно более целостного и универсального продукта общества” и что"… для того, чтобы пользоваться множеством вещей, человек должен быть способен к пользованию ими, т. е. он должен быть в высокой степени культурным человеком…".

В большинстве случаев в культуру включают, однако, не все, а лишь некоторые социальные явления, отдельные компоненты социальной деятельности человека. Широко распространен, например, подход, когда к культуре причисляют лишь социальные явления “со знаком плюс”, т. е. представляющие социальную ценность. Весьма популярна и трактовка культуры как сферы явлений духовной жизни людей. Большинство исследователей, как уже отмечалось, связывает культуру с деятельностью человека. Но некоторые относят к культуре всякую человеческую деятельность и всю ее в целом. Другие причисляют к культуре лишь некоторые ее формы (например, только творческую деятельность), отдельные компоненты деятельности (допустим, только мотивационные, регулятивные, аксиологические компоненты деятельности – нормы, образцы поведения, “способы целеполагания” и т. д.; иногда в культуру включают только результаты или только надбиологически выработанные средства деятельности).

Пытаясь систематизировать эти различные взгляды на мир культуры, Е.А. Александрова и И.М. Быховская выделяют восемь основных подходов к ее пониманию, в рамках которых она интерпретируется как:

1) совокупность искусственно созданных человеком предметов, его знаний и т. п., образующих “вторую природу” человеческого мира, отличающегося от мира “первой” природы, от всего того, что дано человеку естественным образом;

2) специфическая для человека система адаптации к среде, прежде всего – как система технологий, создаваемых человеком для удовлетворения своих многообразных потребностей;

3) особая сфера общественной жизни и совокупность специфических культурных видов социальной деятельности, к которым относят в первую очередь “высокие”, творческие виды практики (прежде всего, художественное творчество), в том числе соответствующие институциональные формы ее организации и распространения результатов – музеи, театры, библиотеки и т. д.;

4) высший уровень (“пиковые”) проявления развития человеческой цивилизации, как своего рода собрание лучших творений, созданных человечеством в различных отраслях творческой деятельности;

5) социальная деятельность (представленная во всех ее формах), имеющая определенный “знак качества”: положительную направленность и прогрессивный смысл, т. е. деятельность и ее результаты, ориентированные на гуманистические ценности и идеалы;

6) особый, специфический лишь для человеческой практики (в отличие от биологической активности) ценностный “срез” различных форм деятельности – экономической, политической, художественной и т. д. и символические смыслы, придаваемые действиям человека и его результатам в рамках этих форм, что и позволяет выделять не только эти формы социальной деятельности, но также экономическую, политическую, художественную, религиозную и другие виды культуры;

7) совокупность норм, ценностей, идеалов, которые существуют вне пределов не только первого (природного), но и второго (социального) мира и образуют внешнюю по отношению к социальной практике, но регулирующую и во многом предопределяющую ее характер и направленность “третью реальность”;

8) уровень развития самого человека, его знаний, умений, способностей [10, с. 24–25].

С.Э. Крапивенский выделяет три основных подхода в понимании культуры: 1. Эмпирический, описательный подход, при котором культура предстает как сумма, результат всей деятельности человека, как совокупность предметом и ценностей, из которых она складывается. 2. Оценочный (аксиологический) подход, при котором “культурность” и “некультурность”, а также степень культурности, определяются путем соотнесения оцениваемого с тем, что избрано в качестве эталона. 3. Деятельностный подход, при котором культура рассматривается как внебиологический, специфически человеческий способ деятельности [243, с. 358–360].

Наличие столь различных подходов в понимании культуры объясняется в первую очередь сложностью самого познаваемого объекта. Культура имеет множество различных аспектов, которые и фиксируются в ее различных определениях. Кроме того, понятие культура вводится для решения различных исследовательских задач.

Используя обоснованную выше методологию для введения понятия “культура”, мы прежде всего на основе содержательного анализа стремимся учесть, зафиксировать и дифференцировать в определенной системе понятий все те разнообразные явления, которые выделяются в различных определениях культуры. В идеале задача состоит в том, чтобы в используемой системе понятий (независимо от той или иной терминологии) отображалось все богатство явлений социальной реальности.

С этой точки зрения, в первую очередь важно различать две относительно самостоятельных, хотя и связанных друг с другом области явлений: социальную, созданную человеком реальность, которая возникает и функционирует на базе многообразных форм человеческой деятельности, с одной стороны, и природную, естественную, биологически заданную реальность, с другой стороны.

Важно учитывать и тот факт, что сама социальная реальность включает в себя комплекс разнообразных явлений: качества и способности человека (его “сущностные силы”), реализуемые в определенной деятельности; средства, механизмы и результаты деятельности; нормы и правила поведения, эмоциональные реакции, знания, интересы, потребности; социальные институты, отношения, процессы и т. д. Важным элементом социальной реальности является и отношение людей, социальных групп и общества в целом к различным социальным явлениям. Это отношение имеет, как минимум, три основные формы: практическое, познавательное и ценностное.

Ценностное отношение социального субъекта. Вводимое в данной работе понятие культуры мы связываем прежде всего с ценностным отношением, которое выступает прежде всего как оценка социальным субъектом определенных объектов с точки зрения их значимости, важности. В качестве субъекта ценностного отношения может выступать индивид, та или иная социальная группа, общество в целом. При оценке объекта может учитываться его значимость для определенного индивида, для других лиц, для той или иной социальной группы, страны, народа, общества, человечества и т. д.

Оценка объекта поляризуется на положительную (признается его позитивное значение) и отрицательную (признание негативного значения объекта). Такая оценка, естественно, предполагает наличие у человека определенных знаний об оцениваемом объекте – о том, что он представляет собой, чем отличается от других, о каких-то его особенностях, учет которых и дает основание для признания его позитивного или негативного значения. Будем называть такие знания исходными знаниями ценностного отношения. При отсутствии у субъекта этого отношения таких знаний, т. е. если он не имеет достаточно четкого представления об оцениваемом объекте или о тех критериях, опираясь на которые можно оценить его позитивно или негативно, единственно правильная для него позиция – воздержание от оценки. “Как может субъект оценить китайскую книгу, не зная языка; абстрактное искусство, не понимая его сути; творчество Врубеля или Скрябина при размытости критериев?” [195, с. 29].

Оценка проявляется в различных формах. К их числу в первую очередь относятся различные компоненты сознания человека, такие, например, как: мнения, выражаемые в определенных высказываниях, суждениях о данном объекте; связанные с ним различные эмоциональные реакции; наличие или отсутствие интереса к нему, ориентации на него, потребности в нем и т. д.

Однако оценка социальным субъектом тех или иных объектов может проявляться не только в определенном состоянии его сознания, но и в реальных действиях, поступках, поведении, которые являются индикаторами, объективными интегральными показателями реального (а не просто желаемого, декларируемого) ценностного отношения человека к тем или иным явлениям окружающей его действительности. Исходя из этого, Л.А. Зеленов считает, что существуют “три формы проявления оценки, три формы выражения отношения человека к значимости объекта для него или для других: а) эмоционально-чувственная оценка (психические состояния негодования или восторга), б) рационально-логическая оценка (отрицательные или положительные высказывания, суждения), в) праксиологическая оценка (оценка действием, уход-приход, хранение – уничтожение, покупка-отказ и пр.)” [195, с. 29]. На наш взгляд, в этом перечне отсутствует важный компонент ценностного отношения – мотивационный, связанный с интересами, потребностями, ориентациями субъекта по отношению к тому или иному объекту.

Отношение социального субъекта (индивида, социальной группы или общества в целом) к тем или иным объектам с учетом их значимости (выявляемой в ходе оценки) может быть различным. К некоторым из них он безразличен, индифферентен, нейтрален. К другим относится негативно, рассматривает их как неинтересные, незначимые (не имеющие существенного значения); они вызывают у него негативные эмоциональные реакции; он старается избежать данных объектов, воспрепятствовать их распространению и т. д. Наконец, существуют такие объекты, которые субъект оценивает позитивно, рассматривает как значимые, важные, полезные, привлекательные; они вызывают у него положительные эмоциональные реакции. Поэтому и в своей деятельности он проявляет положительное отношение к этим объектам: сохраняет их, передает из поколения в поколение и т. д.

Объект, имеющий позитивное значение для субъекта, выступает для него как ценность. Таковым может быть любой объект – материальный, духовный, художественный; реальный и воображаемый, природный и рукотворный; вещь, действие или событие, – если только он позитивно оценивается субъектом. “Мы будем называть ценностью любой предмет, материальный или идеальный, идею или институт, предмет действительный или воображаемый, в отношении которого индивиды или группы занимают позицию оценки, приписывают ему важную роль в своей жизни и стремление к обладанию им ощущают как необходимость” [729, с. 51].

Важно четко различать, не смешивать субъективную оценку значимости какого-либо объекта и его реальное значение. Они могут совпадать друг с другом, если субъект позитивно (негативно) оценивает объект, значение которого носит именно такой характер. Но возможно и их несовпадение, если субъект позитивно оценивает такой объект, который, напротив, реально имеет негативное значение, или, наоборот, негативно оценивает объект, имеющий позитивное значение [ср. 195, с. 23]. Такое совпадение или несовпадение в первую очередь зависит от того, насколько имеющиеся у субъекта знания дают достоверную информацию об оцениваемом объекте.

Особенно важное место в системе компонентов сознания социального субъекта, определяющих его субъективное отношение к тому или иному явлению, занимают такие тесно связанные друг с другом состояния готовности личности к определенному способу действий, для обозначения которых в социологии используют термины “жизненная позиция ”, “направленность интересов ”, “социальная установка ”, “доминирующая мотивация”, “ориентация ” и т. п. Согласно разработанной В.А. Ядовым концепции диспозиционной регуляции социального поведения личности, все эти субъективные состояния суть “диспозиции личности – фиксированные в ее социальном опыте предрасположенности воспринимать и оценивать условия деятельности, а также действовать в этих условиях определенным образом” [см. 481, с. 3].

В психологии для указанных целей используется понятие “отношение”. В 1935 г. Олпорт охарактеризовал отношение, как “психическое и нервное состояние готовности, возникающее в ходе прошлого опыта и направляющее или динамически воздействующее на реакцию человека на все объекты и ситуации, с которыми он сталкивается”. Позднее Н.С. Триандис определил отношение как “идею, заряженную эмоцией, которая предрасполагает к определенному типу действий в определенном классе социальных ситуаций”. По его мнению, “отношения включают в себя то, что именно люди думают и чувствуют об объекте отношения и как они хотели бы себя вести по отношению к нему” [1219]. Как отметил Р. Мартенс, общим в каждом из этих и в большинстве других определений психологами отношения являются “готовность к реагированию” или “предрасположенность” к какой-либо ситуации. При этом обычно выделяют три взаимосвязанных компонента таким образом понимаемого отношения: 1) познавательный (когнитивный) компонент, т. е. мнения, убеждения человека; 2) эмоциональный (аффективный) компонент, т. е. положительные или отрицательные эмоции человека, связанные с объектом отношения и 3) поведенческий компонент, т. е. поведенческое намерение человека по отношению к лицу или объекту отношения [320, с. 125–126].

Установки, отношения, ориентации, связанные с определенными ценностями, выступают как ценностные ориентации (франц. orientation: установка). Под ними понимают “разделяемые личностью социальные ценности, выступающие в качестве целей жизни и основных средств достижения этих целей и в силу этого приобретающие функцию важнейших регуляторов социального поведения индивидов” [245, с. 443].

Ценностное отношение выражает позицию социального субъекта в системе общественных отношений и в культуре, характер его потребностей, интересов, идеалов, определяет то, к чему он стремится, что он отвергает и к чему безразличен, нейтрален, равнодушен, т. е. характеризует предрасположенность индивида или социальной группы, общества в целом, к деятельности применительно к интересующему их объекту в определенных условиях. Поэтому ценности оказывают огромное влияние на поведение людей и играют важную роль в регуляции социального поведения людей. Они выступают как принципы, цели или средства деятельности, как “образцы” и модели поведения, которым люди стремятся подражать, как идеалы, на которые они ориентируется в своей деятельности и т. д. “Ценности суть те явления (или стороны, свойства явлений) природы и общества, которые полезны, нужны людям исторически определенного общества или класса в качестве действительности, цели или идеала” [453, с. 15–16].

Ценности, формирующиеся на основе ценностного отношения социального субъекта, обеспечивают наиболее высокий уровень социальной регуляции, поскольку в них зафиксированы “те критерии социально признанного (данным обществом и социальной группой), на основе которых развертываются более конкретные и специализированные системы нормативного контроля, соответствующие общественные институты и сами целенаправленные действия людей – как индивидуальные, так и коллективные” [702, с. 765]. Поэтому ценностные ориентации являются важными показателями личностного развития. “Наличие устоявшихся ценностных ориентаций характеризует зрелость человека как личности” [719, с. 237].

Ценностные ориентации, господствующие в той или иной социально-культурной системе, не всегда осознаются ее членами, хотя и направляют их поведение. Нередко они проявляются лишь как предрасположения.

Учитывая показатели, “индикаторы” ценностных ориентаций и ценностного отношения, важно различать, не смешивать (независимо от терминологии) три вида ценностных ориентаций и три соответствующих уровня ценностного отношения: 1) декларативные ценностные ориентации, о которых можно судить по высказываемым суждениям, мнениям, отзывам, характеристикам и т. п. (когнитивный уровень ценностного отношения); 2) эмоционально-мотивационные ценностные ориентации, показателями которых являются чувства, переживания, положительные или отрицательные эмоции, интерес, потребности или отсутствие таковых (эмоционально-мотивационный уровень ценностного отношения); 3) реальные ценностные ориентации, индикатором которых является реальное поведение, реальные поступки (поведенческий уровень ценностного отношения) [623, с. 52].

Объекты, выступающие для субъекта как ценности, могут оцениваться им как более или менее значимые. На основе этого у него формируется определенная иерархия ценностей (как декларативных, так и реальных). Со временем она, естественно, может изменяться.

Характер (конкретное содержание) субъективной оценки (в рамках ценностного отношения) какого-либо объекта зависит, во-первых, от реальных особенностей и реального значения этого объекта, во-вторых, от тех свойств (сторон) данного объекта, тех аспектов его реального значения, которые субъект учитывает при оценке, опираясь на имеющиеся у него знания, и, в-третьих, от того основания (критерия), из которого он при этом исходит. Поэтому ценностное отношение, рассматриваемое в полном объеме, включает в себя не только оценку (позитивную или негативную) объекта, но и осмысление (обоснование) этой оценки [ср. 210, с. 52]. Данная процедура по осмыслению (обоснованию) оценки объекта осуществляется на основе: а) учета в ходе этой оценки определенных его сторон, аспектов, функциональных характеристик; б) определения критериев, по которым оценивается их позитивное или негативное значение; в) приписывания объекту определенных ценностей, придания ему определенного смысла.

Ценности, которыми может быть “наделен” объект, весьма многообразны. В рамках ценностного отношения к объекту может оцениваться, например, его утилитарная польза или символическое значение. На основе этого ему могут быть приписаны утилитарные и/или символические ценности. Могут оцениваться политические, экономические, эстетические, нравственные аспекты объекта, на основе чего ему могут приписываться политические, экономические, эстетические, нравственные ценности.

Известны и другие классификации ценностей и ценностных ориентаций. Широко известна, например, классификация Рожича-Ядова. При анализе диспозиционной структуры личности они различают ценности-цели (терминальные ценностные ориентации) и ценности-средства, способы достижения цели (инструментальные ценностные ориентации). К числу первых указанные авторы относят: активную деятельную жизнь, жизненную мудрость, интересную работу, красоту природы и искусства, любовь, материальную обеспеченную жизнь, наличие хороших и верных друзей, обстановку в стране (мир во всем мире), общественное признание, познание, равенство, самостоятельность, свободу, счастливую семейную жизнь, творчество, уверенность в себе, здоровье. В инструментальные ценности они включают: аккуратность, воспитанность, высокие запросы, жизнерадостность, исполнительность, независимость, непримиримость к недостаткам в себе и в других, образованность, ответственность, рационализм, самоконтроль, смелость в отстаивании мнения, воля, терпимость, широта взглядов, честность, трудолюбие, чуткость [481]. 3дислав Маецкий [308] в диссертации “Диалектика общественных и личностных ценностей” различает ценности: вещные, гедонистические, эмоциональные, престижные, альтруистические, перфекционистские (личностного совершенствования), социоцентристские (служения общественным идеалам), эстетические и интеллектуальные. В.Н. Шилов [724] в диссертации “Социальные ценности: философско-социологический анализ” выделяет: ценности “высшего порядка” – гуманистические (безопасность, благосостояние, достоинство, свобода, труд, всестороннее развитие), ценности “второго порядка” – социально-политические (коллективизм, демократия, социальное равенство, справедливость, социальный прогресс) и ценности “третьего порядка” – социально-инструментальные (различные формы собственности, планирование, централизация и децентрализация управления, государство, принцип разделения властей, политический плюрализм, право и др.).

Не давая развернутой оценки этим классификациям, заметим лишь, что несмотря на целый ряд недостатков (неполнота, отсутствие единого основания деления ценностей и др.) они выявляют и упорядочивают определенным образом многообразие ценностей.

На основе проделанного выше анализа уточним понятие культуры.

Понятие культуры. В данной работе понятие культуры вводится для характеристики деятельности социального субъекта (индивида, социальной группы или общества в целом) по созданию, освоению и потреблению сложного и многообразного мира ценностей. Культура включает в себя как сами ценности, так и другие социальные явления, которые обеспечивают и регулируют производство, потребление, функционирование, селекцию, трансляцию, тиражирование, сохранение и развитие ценностей.

В соответствии с таким пониманием культуры она может включать в себя самые разнообразные социальные явления: качества и способности человека; определенные формы деятельности; ее средства, механизмы и результаты; определенные типы поведения и связанные с ними идеалы, нормы, правила, санкции; эмоциональные реакции, знания, убеждения, интересы, потребности; социальные институты, отношения, процессы и др. Однако все эти социальные явления становятся элементами культуры лишь том случае, если: а) для социального субъекта они выступают как ценности (признаются как значимые, важные, имеющие положительное значение), а потому поддерживаются, сохраняются, передаются из поколения в поколение, или б) они обеспечивают и регулируют производство, потребление, функционирование, селекцию, трансляцию, тиражирование, сохранение и развитие ценностей. Те социальные явления, которые социальный субъект оценивает негативно и которые препятствуют производству, потреблению, функционированию, селекции, трансляции, тиражированию, сохранению и развитию признаваемых им ценностей, образуют для него сферу контркультуры.

Поэтому анализ отношения какого-либо социального объекта к миру культуры, выяснение его культурного статуса предполагает ответ как минимум на следующие вопросы: 1) представляет ли он ценность для социального субъекта и какого именно (лишь для отдельной личности, той или иной социальной группе, общества в целом и т. д.); 2) способен ли он в принципе, по своему потенциалу обеспечивать процесс производства, потребления, функционирования, селекции, трансляции, тиражирования, сохранения и развития ценностей культуры (вопрос о его культурном потенциале); 3) насколько этот потенциал реализуется, какую роль данный социальный объект действительно играет в указанном процессе (вопрос о реальной культурной значимости объекта).

В той мере, в какой явления, имеющие культурный статус, присущи отдельному человеку, социальной группе, обществу в целом, имеет место соответственно культура отдельной личности, социальной группы или общества в целом.

Связь культуры с ценностями была положена в основу многих первых научных теорий культуры. Так, еще П.А. Сорокин – крупнейший русский социолог и культуролог – обосновывал положение о том, что именно ценности служат основой и фундаментом всякой культуры. Г. Риккерт считал, что под культурой следует понимать “совокупность объектов, связанных с общезначимыми ценностями и делаемых ради этих ценностей” и что “во всех явлениях культуры мы всегда найдем воплощение какой-нибудь признанной человеком ценности, ради которой эти явления или созданы или, если они уже существовали раньше, взлелеяны человеком” [466, с. 53, 62].

Культура связывается с миром ценностей и во многих современных концепциях культуры. Вот лишь несколько примеров. “Культура – это совокупность позитивных, положительных образований, система ценностей” [196, с. 5]. “Пока речь идет о культуре, цивилизации вообще, можно считать культуру творчеством ценностей, универсальной включенностью человека в мир, адаптацией и т. п.” [400, с. 3]. “Культура является системой ценностей, норм и санкций” [1000, р. 30]. В работе Е.Я. Александровой и И.М. Быховской обосновывается подход к культуре, “основанный на выделении в качестве специфически культурных составляющих социального пространства его аксиологического, нормативного, идеационного “среза” и семиотической системы, обеспечивающей явленность этого контекста”. Под культурой понимаются регулятивные основания жизнедеятельности человека, определяющие характер и направленность всех форм и областей социальной практики, общественных отношений, конкретных видов деятельности, в которых и находит свое выражение та или иная система ценностей и образцов, норм и идеалов, символов и смыслов [10, с. 30]. Г. Люшен понимает под культурой “духовные нормы и идеальные абстракции, которые лежат в основе поведения или являются его результатами” и на основе этого включает в понятие культуры “ценности, нормы, верования и знаки, а именно – символы вербальной и невербальной коммуникации” [306, с. 36; 1010, р. 93]. Участники XVII Всемирного философского конгресса (Монреаль, 1983) чаще всего также понимали культуру как совокупность ценностей [256].

Именно поэтому в рамках проводимого исследования мы опираемся на подход к пониманию культуры, основанный на признании неразрывной связи культуры с ценностным отношением и ценностями.

Для обозначения процесса приобщения человека к культуре, к системе составляющих ее ценностей чаще всего используют термины “инкультураций [10, 548], “культурация” [210], “окультуривание” [443] и т. п. В ходе этого процесса индивид трансформирует ценности культуры в содержание своего внутреннего мира. В связи с этим в культурно-исторической теории Л.С. Выготского инкультурация выступает как интериоризация, в процессе которой происходит усвоение индивидом ценностей культуры, формируется его внутренний мир в его когнитивных компонентах (значения) и аффективно-мотивационных компонентах (смыслы).

Процесс инкультурации не ограничивается рамками учебно-педагогической деятельности, а захватывает все процессы взаимоотношений становящегося человека с миром культуры. В этом процессе можно выделить институциональный аспект (семья, образовательные учреждения, социальные институты государственного и негосударственного характера); субъектный аспект (дети, взрослые, родители, сверстники, учителя, воспитатели, экскурсоводы и т. д.); объективный аспект (все виды и типы ценностей культуры); процессуальный аспект (все механизмы, способы, приемы, методики, технологии инкультурации).

Для оценки какого-либо явления как позитивного или негативного социальному субъекту необходим определенный критерий. Таким основанием (критерием) оценки для человека могут служить: его собственный опыт, интересы, потребности; мнения других людей (определенной социальной группы); обыденные соображения; научные знания, идеи и принципы; общественные традиции, нормы, идеалы, ценностные стереотипы, которые доминируют в определенной социальной среде, и т. д.

В рамках современной культуры особенно важное значение в этом плане имеют идеи гуманизма.

Концепция гуманизма. Концепция гуманизма нуждается в определенном разъяснении и уточнении.

Как справедливо замечает американский социолог М. Эллисон, на протяжении веков термин “гуманизм” имел массу значений и весьма неопределенно использовался во множестве контекстов философами, социологами, психологами в гуманитарных науках, в политике, в правительстве и образовании [747, р. 21].

Такая неопределенность, многозначность данного термина в определенной степени связана с тем, что в его основе лежат четыре слова: греческое слово “homo” и латинские – “humanus”, “humanitas” и “humaniora”. Все эти слова весьма многозначны, а, кроме того, могут употребляться в двух вариантах – описательном (аксиологически нейтральном) и нормативном (оценочном).

Слово “homo” означает “человек” и может пониматься как часть рода человеческого или как индивид, принадлежащий к этому роду.

Слово “humanus” означает “человеческий”. Оно может употребляться в нейтральном смысле и в этом случае обозначает “принадлежащий к роду человеческому”, “являющийся элементом этого рода”, “являющийся продуктом или проявлением деятельности людей”. Но слово “humanus” можно понимать и в аксиологическом смысле. В этом случае оно подразумевает “степень человечности поведения, которое оценивается положительно”, и используется для различения достойных и недостойных действий человека (последние оцениваются как “нечеловечные”).

То же относится и к слову “humanitas”. Его можно использовать в описательном (аксиологически нейтральном) смысле как “человечество” или “род человеческий”. Но данное слово, употребленное в значении “человечности”, может ассоциироваться с определенными признаками конкретного человека или социальной группы, заслуживающими похвалы и награды в социальном смысле. В этом случае оно истолковывается как оцениваемое положительно.

Наконец, под словом “humaniora” понимают культурные достижения греческой и римской античной культуры, прежде всего собрание философских и литературных произведений, в которых сформулированы основные принципы античного гуманизма. В истории социально-философской мысли эти принципы определялись и структурировались по-разному, в зависимости от уровня знаний античности и идейно-теоретической ориентации исследователей [см. 240, с. 5].

Краткое и классическое определение концепции гуманизма дал Сократ: “человек является высшей ценностью”. Значит, гуманизм выступает прежде всего как система воззрений, которая “альфой и омегой” общественного развития и вообще высшей социальной ценностью считает человека (а не технику, не прибыль, не вещное богатство, не власть, не науку, не искусство и т. п.): “Гуманизм в принципе является перспективой, рассматривающей целостного индивида как центральную фигуру по отношению ко всему остальному” [747, р. 21].

В соответствии с такой исходной парадигмой[3], общей установкой, человек рассматривается как цель различных сфер общественной жизни (науки, техники, искусства и др.) и общественного развития в целом. Причем, он понимается не только как потребитель материальных и духовных ценностей, производимых обществом, но, прежде всего как их потенциальный творец [269, с. 129].

Еще одно важное положение концепции гуманизма – необходимость измерения социума “человеческой мерой”. Оно связано с известным положением Протагора “Человек – мера всех вещей”. Человек рассматривается не только как цель, но и как критерий (мера) оценки всех социальных процессов, явлений, сфер общественной жизни. В соответствии с этим положением, гуманным признается все то, что в деятельности общества и личности “работает” на человека – на его полноценное развитие, на его потребности, на его здоровье. И в то же время даже самая высокоорганизованная, технически совершенная деятельность, если она направлена против человека (его существования, его счастья, его самореализации), рассматривается как антигуманная – в какой бы форме и в какой бы сфере она ни проявлялась – военной, производственной или досуговой [66, с. 26].

В рамках такого подхода очень важным является решение вопроса о том, с каких позиций оценивается сам человек, а потому и позитивная роль того или иного явления для человека. В этом плане позиция гуманизма состоит не только в признании того, что гуманным является все, что служит человеку, но и в гуманистическом понимании самого человека. В связи с этим можно вспомнить о том, что еще в эпоху римской республики “человечный человек” (homo humanus) противопоставлялся “варварскому человеку” (homo barbarus).

Исходя из этого, с позиций гуманизма позитивным для человека признается то, что служит “культивированию человечности” (Studium humanitatis) в самом человеке, развитию “человечных качеств человека”. К числу таких качеств человека гуманистическое воззрение издавна относит свободу, достоинство, творчество, разностороннее и гармоничное развитие личности, способность человека к самопознанию, самореализации, самопреодолению, саморазвитию – “открывать в себе свою собственную суть”, “превосходить себя”, “подниматься выше себя”. К развитию этих качеств и способностей человека призывали еще гуманисты античности. Им принадлежат, в частности, такие известные древние изречения гуманистической ориентации: “Познай самого себя” (лат.: “Nosce te ipsum”), которое было высечено на колонне при входе в храм Аполлона в Дельфах в качестве призыва к каждому входящему со стороны бога Аполлона, и “Победи самого себя!” /“Те ipsum vincere!”/. Аналогичные рекомендации формулировали и мыслители более позднего времени, например, Ф. Ницше: “Познай самого себя и сделай из себя то, что ты есть; все, что в тебе есть самого лучшего, развивай до высшего совершенства, живи для осуществления этой твоей правды, будь верным себе, будь во всем самим собою… Постоянно старайся стать тем, чем ты должен быть – учителем и созидателем самого себя”.

В плане взаимоотношений людей, стран, народов, наций фундаментальными в рамках гуманистической системы воззрений традиционно считаются такие ценности, как мир, дружба, взаимопонимание, взаимное уважение, взаимообогащающее общение людей и т. п.

Гуманизм это не только мировоззрение, но также философско-культурное течение, общая жизненная ориентация и установка в отношении мира, людей и самого себя, содержащая в себе директивы правильного, т. е. “человечного” поведения. Это – компас жизненного пути для индивида и общества в целом, который указывает миру в целом и отдельному человеку, как реализовать сущность homo. В этом философском мировоззрении заключена надежда на неуклонно прогрессирующий процесс гуманизации мира, т. е. формирования его более человечным, более совершенным. Вместе с тем этот способ понимания мира и нормативная модель жизни выступает против дегуманизации общества, отчуждения и деградации человека, разных форм его овеществления и порабощения [240, с. 6–7; 747, р. 21].

Идеи гуманизма исторически менялись. В древности речь шла главным образом о концепции гармонично развитого человека, который живет в “идеальном” обществе и активно формирует это общество. В эпоху Возрождения несколько иные гуманистические идеи выходят на передний план – свободомыслие и индивидуализм в сфере сознания и реального поведения человека: “Гуманизм есть, во-первых, типичное для Ренессанса свободомыслящее сознание и вполне светский индивидуализм…Во-вторых, это не просто светское свободомыслие, но общественно-политическая, гражданская, педагогическая, бытовая, моральная и иные практические стороны этого свободомыслия” [286, с. 109].

Французская революция принесла обновление гуманизма в виде таких лозунгов, как свобода, равенство и братство, а также идеи гражданского общества. Для XIX и XX столетий характерны разнообразные проекты “совершенствования” общества, а значит, и человека, путем эволюции или революции – главным образом экономической, политической или моральной, а также появление таких гуманистических идей, как мир без войны, самоопределение национальных сообществ, международное взаимопонимание. Развиваются идеи “нового гуманизма” [774], в основе которого лежит “зарождающееся человеческое сознание и забота о том, чтобы гуманизм культивировался в мировом сообществе, широко распространялся за пределы наших собственных национальных границ” [747, р. 22].

В современном обществе происходят глубокие, фундаментальные изменения. Они связаны со стремлением не только провозгласить, декларировать, но и практически реализовать идеи гуманизма. Идея гуманизации, "очеловечивания” системы общественных отношений, разных сфер деятельности людей лежит в основе большинства тех социальных программ обновления, которые разрабатываются и реализуются в настоящее время [212, 344, 462, 464, 653, 654 и др.].

Таким образом, гуманизм выступает как исторически изменяющаяся система воззрений, признающая ценность человека как личности, его право на свободу, счастье, разностороннее развитие и проявление своих способностей. Гуманизм считает критерием оценки социальных институтов и процессов благо человека, а принципы равенства, справедливости, человечности – желаемой нормой отношений между людьми.

С позиций указанных выше гуманистических идей, принципов, идеалов в рамках современной культуры, как правило, и оценивается обществом социальная значимость тех или иных явлений, решается вопрос о их позитивном или негативном значении, об их отношении к миру культуры: “Положительным является то, что способствует развитию человека, реализации его меры, утверждению его родовых сил – потребностей и способностей. Культура – это все то, что содействует развитию, а не деградации человека, утверждению и реализации универсальных способностей и потребностей в его деятельности” [196, с. 4].

Субкультура и панкультура. Такой подход, а значит, и ценности, признаваемые и поддерживаемые обществом, социальной системой, могут не признаваться, отвергаться отдельными индивидами, социальными группами, которые ориентируются на иные ценности. Возможен и такой вариант, что индивид или социальная группа лишь декларативно признает ценности социальной системы, а в своем реальном поведении ориентируется на иные ценности. Это значит, что ценности социальной системы входят в набор декларативных ценностей данного индивида (данной группы), но исключены из набора разделяемых им (ею) реальных ценностей.

Для характеристики набора ценностей отдельного индивида или социальной группы, отличающихся от ценностей, разделяемых и поддерживаемых той более широкой социальной системой, в которую входят эти индивиды (социальные группы), целесообразно использовать понятие “субкультура”. Это понятие в настоящее время широко применяется в культурологии, социологии, философии и других науках.

Немецкий ученый Р. Швендтер, один из основоположников теории субкультур, так определяет это понятие: “субкультура – часть конкретного общества, которая своими институтами, обычаями, нормами, системой ценностей, преимуществами и т. д. в значительной мере отличается от господствующих установок существующего общественного устройства” [1141, S. 11]. М. Брэйк, английский исследователь молодежной субкультуры, рассматривает ее как определенную форму организации носителей определенного сочетания ценностей, поведения, действия, которые отличаются от господствующей системы норм [775, р. 9]. Другие исследователи определяют субкультуру как "совокупность убеждений, ценностей, норм и обычаев, связанных с определенной социальной подсистемой…, существующих внутри большей по размеру социальной системы или культуры” [843], как "подраздел общенациональной культуры…, функциональное единство, оказывающее комплексный эффект на вовлеченную в него личность" [868], как "предмет (тема) культуры, субэтос или набор ценностей, отличных от существующей в общей культуре" [1254] и т. д.

Культурный статус социального явления зависит, следовательно, от ценностного отношения к нему субъекта. Явления, выступающие как ценности (а значит, и элементы культуры) для одного субъекта, могут не быть таковыми для другого субъекта. С течением времени ценностное отношение субъекта к какому-либо явлению может измениться, и явление, относившееся к миру культуры, утрачивает свой культурный статус – для определенного индивида, группы или даже общества в целом. “Поскольку… сам набор ценностей, образцов, смыслов, символов как составляющих культурного пространства, как известно, не является универсальным, носит конкретно-исторический и конкретно-социальный характер, будучи сопряжен с теми или иными группами интересов, потребностей (экономических, профессиональных, гендерных, этнических, конфессиональных и т. д.), то, естественно, и возникающая на пересечении этих факторов с конкретными типами и формами деятельности культура – хозяйственная, политическая, профессиональная, бытовая и т. д. – будет иметь различное наполнение в разные эпохи и в разных социальных слоях, в различных геополитических пространствах и этнических сообществах, в различных профессиональных видах деятельности и процессах социокультурной идентификации личности” [10, с. 30]. Так, в американской культуре одна из наиболее значимых ценностей – физическое здоровье, что характерно для всех молодых культур. В старых же культурах, например, в индийской, наоборот, одно из наиболее важных мест в системе ценностей занимает смерть [306, с. 40].

Возможные изменения системы ценностей не отменяют наличия определенных универсальных ценностей культуры. Для характеристики набора культурных характеристик, который присутствует во всех культурах, обычно используется понятие “панкультура” [348, с. 5]

Охарактеризованная выше концепция культуры как системы ценностей социального субъекта, на которую мы будем опираться в ходе дальнейшего анализа, несколько отличается от той концепции культуры, которую мы использовали в предыдущих работах. Под культурой в них понималась совокупность всех тех социальных явлений (способностей человека, реализуемых в определенной деятельности; ее средств, механизмов и результатов; связанных с ней норм и правил поведения, эмоциональных реакций, знаний, интересов, потребностей, ценностных ориентаций, социальных институтов, отношений и т. д.), которые возникают и функционируют на базе многообразных форм человеческой деятельности и обеспечивают формирование и развитие способностей человека, его "сущностных сил". В рамках таким образом понимаемой культуры различались те входящие в нее социальные явления, которые на данном этапе исторического развития имеют позитивное значение ("прогрессивная культура") и те, которые играют негативную роль ("негативные элементы культуры"). Ценности, нормы и образцы поведения в системе используемых понятий рассматривались как "аксиологический компонент культуры", а социальные институты – как ее "институциональный компонент" [см. 573, 585, 586, 591]. Однако отличие этой концепции культуры от той, которая будет использована в данной работе, – не содержательное, а лишь терминологическое. Используемое нами понятие культуры не следует жестко противопоставлять (в содержательном плане) и тем интерпретациям данного понятия, которые дают ему другие авторы. Если при сопоставлении различных взглядов на культуру учитывать не только понятие культуры, но всю систему понятий, в которую оно входит, то может оказаться, что разногласия также являются лишь терминологическими, а не содержательными.

Выше было изложено общее понятие культуры, которое характеризует многостороннее явление, имеющее сложную структуру. В рамках этой структуры выделяют, например, эстетическую, нравственную, интеллектуальную и другие элементы культуры. Специфическим элементом культуры является и интересующая нас соматическая культура, особенность которой состоит прежде всего в том, что она связана с телом человека.

Для правильного понимания соматической культуры важно учитывать различие органического и неорганического тела человека.

Органическое и неорганическое тело человека. Под органическим телом человека понимается его естественное, природное тело. Для характеристики этого тела как определенной биологической системы в науке выработана целая система понятий, которые разъясняются и уточняются в биологии, анатомии и физиологии человека. К их числу относятся прежде всего такие понятия, как "организм" и "физическое состояние” человека (состояние его морфофункционального развития).

При характеристике физического состояния человека учитывается прежде всего конституция организма (его строение), а также многообразные физиологические (это слово надо убрать – в с.) функции организма в целом и его отдельных органов. К числу признаков, характеризующих конституцию организма, относят прежде всего телосложение. Показателями последнего являются, в частности, рост, вес тела, окружность груди и др. Среди разнообразных физиологических (это слово надо убрать – в с.) функций человеческого организма выделяют двигательную функцию, которая характеризуется способностью человека выполнять определенный круг движений и уровнем развития двигательных способностей. С двигательной активностью человека связаны разнообразные физические качества. Под ними обычно понимают “врожденные (унаследованные генетически) морфофункциональные качества, благодаря которым возможна физическая (материально выраженная) активность человека, получающая свое полное проявление в целесообразной двигательной деятельности” и относят к ним такие качества, как мышечная сила, быстрота, выносливость и т. п. [324, с. 15]. В двигательной деятельности они проявляются как двигательные способности, умения и навыки человека. Физические качества и двигательные способности человека существенно отличаются от его психических (интеллект, память и т. п.), нравственных, эстетических и других качеств, хотя и тесно связаны с ними.

К числу показателей физического состояния человека относится и физическое здоровье, которое чаще всего понимается как соответствие показателей морфофункционального развития норме и степень устойчивости организма к неблагоприятным внешним воздействиям. Еще одна важная характеристика физического состояния человека – физическое совершенство, т. е. такое разностороннее и гармоничное развитие в человеке его анатомической и физиологической систем (как по отдельности, так и в отношении друг друга), которое позволяет ему эффективно выполнять социальные функции применительно к тем или иным конкретным условиям его деятельности[4]. К понятию физического совершенства мы еще вернемся ниже. Физические кондиции человека, физическое состояние и разнообразные его свойства, параметры не остаются неизменными. Под воздействием разнообразных факторов – как биологических, так и социальных – они постоянно изменяются. Эти изменения характеризуют процесс физического развития человека. Для более эффективного использования своих физических качеств и двигательных способностей человек может опираться на определенные знания, подсказывающие ему, как, где, когда и для чего лучше их использовать (например, знания о том, как лучше выполнить те или иные движения). Реализация человеком присущих ему физических качеств и способностей в деятельности детерминируется его интересами, потребностями и мотивами (например, потребностью в движениях и т. д.).

Такова краткая характеристика основных параметров физического состояния, органического тела человека.

Однако у человека (в отличие от других живых организмов) помимо его естественного, органического тела, складывается и интенсивно развивается другое тело. К нему относится все то многообразие искусственно созданного человеком предметного мира (второй природы), которое функционально служит своеобразным продолжением и дополнением человеческого тела: орудия и средства, применяемые в производственной деятельности (станки, машины, компьютерные системы и т. д.), многообразные предметы бытовой техники от простейших (стол, стул, посуда) до самых сложных, возникших на современном этапе развития цивилизации (телевизор, холодильник и др.), заводы, дороги, транспортные средства и т. д. К. Маркс образно характеризовал этот мир созданных человеком объектов как "неорганическое тело человека". И такая характеристика представляет собой не просто метафору: "Она выражает понимание человека как существа, бытие которого определено его особой телесностью, включающей два взаимосвязанных компонента: биологическую организацию человеческого тела и его “неорганического тела” [549, с. 6].

Теперь, опираясь на введенные понятия и разграничения, перейдем к обсуждению вопроса об отношении тела человека к миру социокультурных явлений.

Проблема отношения тела человека к миру социокультурных явлений. Вопрос об отношении неорганического тела человека к социуму, миру социокультурных явлений не вызывает особых затруднений. Обычно его включают в мир этих явлений. Против этого действительно трудно что-либо возразить, ибо технические устройства и другие аналогичные явления, составляющие неорганическое тело человека, – сугубо социальные образования, значительно расширяющие возможности и способности человека, его “сущностные силы”. Если социальный субъект (индивид, социальная группа или общество в целом) позитивно оценивает указанные социальные явления, они включаются в мир его культурных ценностей.

Более сложным является вопрос о социокультурном статусе органического тела, которое ниже будем называть просто "телом" человека. Организм человека, особенно его морфофизиологию и моторику – в отличие от психических, нравственных, эстетических и других явлений духовного мира человека, которые носят ярко выраженный социальный характер, – чаще всего относят к сфере "чистой” биологии. При этом, как правило, рассуждают примерно таким образом: "Изменение животных или растений происходит путем перестройки его морфофизиологии, то есть через переделку его органического тела. У человека дело обстоит иначе; его развитие происходит не в форме изменения данного ему от природы тела или физиологических механизмов жизнедеятельности этого тела, а в результате изменения способов его предметно-практической деятельности, т. е. путем преобразования мира культуры… Мир культуры можно по аналогии с телом животного назвать телом человека, только особенным… Такое тело К. Маркс и назвал очень точно неорганическим телом человека" [703, с. 23].

Конечно, тело человека, рассматриваемое само по себе и в той мере, в какой оно биологически детерминировано, дано ему от природы, не принадлежит к миру социокультурных явлений. Но тело человека лишь до определенного момента находится вне социальной сферы. На определенном этапе и оно включается в систему социальных отношений, в социальную жизнедеятельность людей, выступая с одной стороны, как результат этой деятельности (по крайней мере в определенных своих аспектах), а с другой стороны, как ее средство. Тем самым создаются предпосылки для включения тела человека в мир культуры.

Процесс включения тела человека в мир социума и культуры имеет весьма сложную структуру. Важным его компонентом является стихийное воздействие социальной среды (условий труда, отдыха, быта и т. д.) на телесное бытие, физическое состояние человека [215, 667]. Уже это воздействие существенно модифицирует телесное начало человека и превращает его из природно-данного феномена в социальное явление.

Однако по мере развития общества все более важное значение приобретает сознательная, целенаправленная деятельность, которая имеет целью изменение физического состояния человека в нужном (обществу и личности) направлении и использует для достижения этой цели разнообразные средства: педагогические, гигиенические, медицинские и др.

Физическое воспитание. Важным элементом данной деятельности является сознательная, целенаправленная деятельность по изменению физического состояния человека в соответствии с определенными социальными идеалами, нормами и т. д. на основе использования определенных форм двигательной активности, рационального режима труда и отдыха, а также естественных сил природы.

Эта деятельность включает в себя три компонента: 1) процесс обучения двигательным действиям, формирования и совершенствования определенных физических качеств; 2) формирование и совершенствование определенных интересов, потребностей, ценностных ориентаций, связанных с телесностью человека и процессом ее модификации в нужном направлении; 3) формирование и совершенствование соответствующих знаний.

Как правило, для обозначения этой деятельности в целом используется термин “физическое воспитание”, а для обозначения ее отдельных компонентов не используются какие-то термины. Мы считаем целесообразным ввести определенные термины для обозначения не только обсуждаемой деятельности в целом, но и ее отдельных компонентов.

Будем обозначать их следующим образом: обучение двигательным действиям, формирование и совершенствование определенных физических качеств – “физическое обучение”[5];

формирование и совершенствование соответствующих знаний – “физическое образование”;

формирование и совершенствование указанных интересов, потребностей, ценностных ориентаций и т. п., “физическое воспитание” (в данном случае этот термин понимается в узком смысле слова).

Для обозначения педагогической деятельности, включающей в себя все эти компоненты, мы используем термин “физическое воспитание”., понимаемый в широком его значении.

При такой трактовке понятия “физическое воспитание” (в широком и узком смыслах) мы учитываем принятое в философской, социологической и педагогической литературе различение трех подсистем личности: информационной, мотивационной и операциональной и связанное с этим двоякое употребление терминов “воспитание”, “образование”, “обучение”: а) в широком смысле (для обозначения педагогического – сознательного, целенаправленного – воздействия на все три указанные подсистемы личности, на личность в целом с целью формирования определенных знаний, умений, навыков, способностей, интересов, потребностей, ценностных ориентаций и т. д.); б) в узком смысле (для обозначения педагогического воздействия на одну из указанных подсистем: образование – формирование знаний; воспитание – формирование мотивации; обучение – формирование умений, навыков, способностей) [см. 192].

Возможно, разумеется, использование и иной терминологии. Например, В.К. Бальсевич, Г.М. Грузных и Л.И. Лубышева термином “физическое воспитание” обозначают тот элемент обсуждаемой педагогической деятельности, который мы называем “физическим обучением” и который связан с обучением двигательным действиям, формированием и совершенствованием определенных физических качеств. А два других указанных элемента, связанные с формированием и совершенствованием определенных знаний, интересов, потребностей, ценностных ориентаций и т. д., они обозначают одним термином “физкультурное воспитание” [37, 42, 291, 292, 303, 304].

Самое главное состоит в том, чтобы в используемой системе понятий в содержательном плане четко различались, дифференцировались друг от друга три указанных компонента обсуждаемой педагогической деятельности. К сожалению, как правило, это не делается, и при характеристике физического воспитания (в широком смысле слова) все его содержание обычно сводят лишь к процессу обучения двигательным действиям, формирования физических качеств (способностей), упуская из виду образовательный и мотивационный аспекты данной педагогической деятельности.

Отдельные направления физического воспитания могут быть связаны с изменением, коррекцией различных аспектов телесности человека – его физических качеств и двигательных способностей, телосложения, физического здоровья. Для выделения того направления физического воспитания, которое имеет своей целью сохранение и укрепление физическое здоровья человека будем использовать понятие “валеологическое воспитание”, которое в последнее время введено в научный оборот.

Физическое воспитание может быть ориентировано на реализацию различных социальных идеалов, решение различных социальных целей и задач, например: обеспечение базового уровня физической подготовленности в системе образования и воспитания подрастающего поколения; формирование двигательных умений и навыков, способствующих освоению профессии, развитию способностей, необходимых в трудовой, военной и других видах деятельности.

Физическое воспитание может иметь своей целью и физическое совершенство личности. Такое гуманистически ориентированное направление физического воспитания предполагает: “комплексное развитие качеств, определяющих индивидуальную физическую кондицию” человека, создающее универсальные предпосылки его готовности к самым разнообразным видам двигательной деятельности [327, с. 43]; формирование всех компонентов физической культуры: культуры здоровья, культуры телосложения и двигательной культуры; свободное и искусное владение индивидом своим телом в различных жизненных ситуациях, приносящее ему не только желаемые результаты, но также наслаждение и радость; соответствие физического развития критериям гармонии и красоты (о таком “гармоническом всестороннем развитии деятельности человеческого организма” как о важной цели физического воспитания писал П.Ф. Лесгафт [284, с. 284]).

Физическое воспитание отличается от стихийного воздействия социальной среды на физическое развитие человека, а также от сознательного, целенаправленного воздействия на него, но связанного с использованием иных средств, допустим, хирургических, средств генной инженерии и т. д.

Процесс социализации и социокультурной модификации телесности человека. Результатом воздействия социальных факторов на телесность человека является процесс ее социализации: она становится социальной по своему содержанию, характеру и значению, приобретает статус личностных качеств индивида. При определенных условиях происходит процесс ее преобразования в культурный феномен.

В настоящее время многие исследователи обращают внимание на "общественно-исторический характер телесного бытия человека" [17]. Все более четко осознается тот факт, что даже такие естественные физиологические потребности человека, как сон, питание и др. удовлетворяются в определенных культурных формах. Самые элементарные двигательные акты существенно модифицируются под влиянием той социально-культурной среды, в которой находится человек.

Г. Люшен отмечает, например, что даже такой элементарный вид моторной деятельности, как ходьба, есть нечто большее, чем простая совокупность органических процессов, происходящих в индивиде и определяется культурной и социальной системами. В качестве иллюстрации он ссылается на особенности походки израильтян йеменского происхождения. Так как в Йемене израильтяне находились на положении изгнанников и каждый коренной житель мог безнаказанно их ударить, они передвигались быстро В конце концов такой тип передвижения стал составной частью их культуры. И хотя теперь в Израиле они живут в совершенно иной обстановке, у них сохранилась стремительная походка как составная часть их общей культуры [306, с. 35–36].

Гаульхофер на основе исследования истории “положений ноги” показал связь этой казалось бы чисто “натуральной” и заданной естественными (анатомическими) параметрами характеристики с особенностями представлений общества о правильном и красивом в облике человека, о формах его достойного и недостойного поведения в обществе: “Идеальные положения… также отвечают стилю какого-то времени, как и одежда, танцы, музыка, стихосложение, живопись и архитектура” [см. 837, р. 94].

М. Маусе в своей работе “Социология и антропология” [1031] дал сравнительный анализ того, как люди различных национальностей используют свое тело в силу определенных культурных традиций. Он показал, в частности, что люди разных профессий, поколений и культур ходят по-разному, по-разному держат руки во время и после еды и т. д.

Некоторые исследователи характеризуют тело человека как “социальный (социокультурный) факт” [900, 901, 951], как "социальную структуру", имея в виду социальную сформированность того, “как мы воспринимаем физическую сторону нашего существа и как контролируем ее, как мы используем тело и как обращаемся с ним, как мы владеем телом и как к нему относимся” [811, S. 99].

К. Хайнеманн, специально анализируя эту проблему, отмечает, что можно выделить четыре аспекта тела, рассматриваемого как "социальная структура", "социальный факт": а) "техника тела" – способы осуществления разнообразных движений (бег, ходьба, прыжки, плавание и т. д.); б) "экспрессивные движения тела" – положение тела, жесты, выражение лица и т. д., которые служат средством символического выражения, самовыражения и коммуникации, т. е. "языка тела"; в) "этос (этика) тела" – отношение к телу, представление о нем, соответствующее личной и социальной идентификации и связанное с чувствами стыдливости, стеснения, идеалом красоты и т. п.; г) контроль инстинктов и потребностей.

Он обращает внимание на то, что каждая культура создает определенные нормы, касающиеся телесности, которые выступают как регуляторы поведения человека. Эти нормы определяют ситуации, когда тело может быть обнаженным и, наоборот, когда оно должно быть скрыто от взора, когда разрешены определенные рефлексы или спонтанные движения (например, чихание, кашель, смех, слезы), уточняют положения тела, которые считаются приличными и т. д. [900, 901].

В своей социализированной форме тело человека, его физические качества и способности относятся уже не к сфере биологии, а к миру социальных явлений и к миру культуры – в той степени, в какой оно является результатом сознательной, целенаправленной деятельности по его изменению и является ценностью в оценке определенного социального субъекта.

Как справедливо отмечает И.М. Быховская, включение “человека телесного” в социокультурное пространство влечет за собой существенные последствия для его телесности, превращающейся из биологического феномена в явление социокультурное, приобретающей в дополнение к своим природным атрибутам свойства и “окраску” социального, культурного толка – как объективного характера (телесно-двигательные атрибуты), так и субъективного, проявляющегося в придаваемых телу смыслах, значениях, его символизации и т. п. [70, с. 24].

Возможность такой модификации телесности прекрасно понимал еще Гегель, который писал, что свою собственную природную форму человек не оставляет такой, какой он ее находит, а намеренно изменяет. В этом причина всех украшений и уборов, всех мод, какими бы варварскими и безвкусными они ни были… как, например, крошечные ножки китаянок или прокалывание ушей и губ. Все те социальные модификации природного тела человека, на которые ссылается в данном случае Гегель, и являют собой пример тех физических качеств, форм человеческого тела, которые приобрели "культурный статус (,характер)", стали элементами культуры для определенного социального субъекта.

Для обозначения тела человека как социального, культурного и социокультурного феномена в отличие от естественного, биологически заданного тела необходимы определенные термины.

Интересный вариант решения данной проблемы предлагает И.М. Быховская [67–71]. Прежде всего она различает понятия "тело" и "телесность". Если первое понятие характеризует естественное тело человека, природную "сому" человека как таковую, то "телесность" – "это ‘очеловеченное’ тело, приобретшее в дополнение к своим изначально данным, естественным характеристикам те свойства и качества, которые порождены спецификой человеческой, социокультурной среды, определяющей условия существования, характер осмысления, принципы использования и преобразования свойств и качеств человеческого тела" [67, с. 40–41; 70, с. 26]. Заметим, что понятие “телесность” в его сопоставлении с понятием “тело” все шире применяется в различных науках – в философии [177, 684, 925, 1151], в современной психологии, где с телесностью связываются “психические процессы, понимаемые в культурно-семиотическом и психотехническом залоге” [475, с. 86] и т. д.

Наряду с двумя указанными понятиями И.М. Быховская вводит также понятия природного, социального и культурного тела. "Природное тело" – "биологическое тело индивида, подчиняющееся законам существования, функционирования, развития живого организма". "Социальное тело" – "результат взаимодействия естественно-данного человеческого организма (природного тела) с социальной средой: с одной стороны, это проявление ее объективных, спонтанных явлений, стимулирующих реактивные и адаптивные “ответы” тела; с другой – оно производно от целенаправленных воздействий на него, от сознательной адаптации к целям социального функционирования, инструментального использования в различных видах деятельности”. "Культурное тело" – “продукт культуросообразного формирования и использования телесного начала человека. “Культурное тело" как бы “снимает” характеристики двух других уровней телесного бытия; оно является своего рода квинтэссенцией, завершением процесса перехода от “безличных”, природно-телесных предпосылок к собственно человеческому, не только социально-функциональному, но и личностно-означенному бытию телесности” [70, с. 26–27; см. также 67, с. 55–56].

Нам представляется, что в предлагаемой концепции не совсем точно указано различие “социального тела” и “культурного тела”. Специфику “социального тела” И.М. Быховская усматривает в том, что тело человека целенаправленно формируется для использования и действительно используется в различных видах социальной деятельности. Но ведь это означает, что для определенного социального субъекта тело выступает и как определенная ценность, а, значит, и как элемент культуры, т. е. как “культурное тело”. И сама И.М. Быховская характеризует физическую культуру (см. ниже) как нормы, ценности и т. д., связанные с “формированием, сохранением и использованием телесно-двигательных качеств человека”. К числу тех процессов, которые должны быть изучены при анализе телесности человека как социокультурного феномена, она причисляет “преобразование, целенаправленное формирование телесных характеристик, двигательных навыков на основе принятых ценностей, норм, идеалов, образцов” [70, С. 25]. Кроме этого И.М. Быховская не разъясняет отношение указанных понятий к понятию “телесность”.

Поэтому, поддерживая в целом предлагаемый И.М. Быховской путь решения обсуждаемой проблемы, считаем целесообразным внести в него некоторые коррективы. Для обозначения тела человека как социального феномена (т. е. подвергшегося процессу социализации) мы предлагаем использовать термин “социальное тело”. При этом важно различать социальную модификацию естественно-данного человеческого организма (природного тела) в результате стихийного воздействия на него социальной среды от его модификации в результате сознательного, целенаправленного воздействия с ориентацией на определенные идеалы, нормы и т. д. Это различие может быть отражено, например, в терминах “стихийно сформированное социальное тело” и “сознательно сформированное социальное тело”. Термин “культурное тело” в рамках этой терминологической системы целесообразно использовать для обозначения тела человека как культурного феномена (т. е. представляющего ценность для определенного социального субъекта, а значит, ставшего элементом культуры), а термин “социокультурное тело” – для обозначения тела человека как социокультурного феномена.

Понятие, структура и основные показатели соматической культуры. Социализация и “инкультурация” органического тела человека, его физического состояния происходит прежде всего за счет того, что возникает особая социальная деятельность, направленная на их социально-культурную модификацию. Эта деятельность предполагает определенное отношение человека, социальных групп, общества в целом к телу, к физическому состоянию, использование определенных средств для изменения их в нужном направлении, формирование определенных интересов, потребностей, ценностных ориентаций, норм и правил поведения и т. п. На определенном этапе развития общества появляются специальные социальные институты, которые направляют свои усилия на то, чтобы обеспечить функционирование и развитие человеческой телесности, физических качеств и способностей человека в соответствии с общественными и личными запросами. Важно и то, что между участниками рассматриваемой деятельности складываются определенные социальные отношения.

Из этого следует, что тело человека, его морфофизиология, его физические качества и двигательные способности, будучи социализированы, входят в мир культуры не сами по себе, а как элементы более широкого культурного образования. Последнее включает в себя не только социально сформированные и позитивно оцениваемые физические кондиции человека, но и другие элементы социальной реальности (средства деятельности, знания, нормы и правила поведения, интересы, ценностные ориентации, социальные институты и отношения и т. п.), по крайней мере те из них, которые тесно связаны со специальной деятельностью, направленной на социокультурную модификацию телесности человека, его физического состояния, приспособление их к общественным и личным нуждам.

Поэтому возникает необходимость в термине, которое обозначал бы всю эту систему, а не ее отдельные, указанные выше, элементы.

На первый взгляд, в качестве такого термина целесообразно избрать "физическая культура”. Первоначально в наших работах [562, 566, 573, 575, 576, 585, 1198] был использован именно этот термин, исходя из того, что речь идет о такой сфере культуры, которая связана прежде всего с физическими (а не психическими, эстетическими или какими-то другими) качествами человека, с его физическим состоянием.

Однако использование этого термина является не самым лучшим вариантом.[6] Как уже отмечалось, термин “физическая культура” не только в обыденном языке, но и в научной литературе (особенно в отечественной) имеет очень широкий диапазон значений, которые к тому же недостаточно четко отличаются друг от друга, постоянно смешиваются между собой. Недостаток данного термина наглядно проявился в ходе дискуссии относительно теории и понятия физической культуры, которая развернулась на страницах ж. "Теория и практика физической культуры" после опубликования в журнале двух наших статей по данной проблеме [575]. В этих работах термин "физическая культура" мы использовали для обозначения того элемента культуры, который связан с телесностью человека. Однако наши оппоненты постоянно связывали с этим термином и другие указанные выше значения, что крайне затрудняло саму дискуссию и часто уводило ее в сторону, превращало в спор о словах.

Учитывая данное обстоятельство, вместо термина "физическая культура" для обозначения рассматриваемой сферы культуры целесообразнее использовать какой-то другой термин, который не вызывает таких нежелательных ассоциаций. Но какой? Можно было бы использовать, например, термин “телесная культура” [см. 10, 426, 576]. Однако в ряде языков (английском, немецком и др.) термины "физическая культура" и "телесная культура" не отличаются друг от друга. С.С. Батенин для обозначения той сферы культуры, “главным параметром измерения” которой, по его мнению, является “отношение общества к физическому состоянию, к телу человека”, использовал термин “биологическая культура” [47, с. 103, 104]. Однако этот термин неудачен, ибо всякая культура, в том числе и та, которая связана с телесным бытием человека, относится к социальной, а не биологической сфере. Не совсем удачен и термин “культура тела”, который иногда используется в литературе [126, 676, 728], поскольку речь идет все-таки о культуре не тела, а человека.

Учитывая отмеченное выше, мы предпочитаем использовать для обозначения обсуждаемой сферы культуры термин "соматическая культура", который в последние годы все шире входит в научный оборот [803, 952, 955, 970]. Это не исключает принципиальную возможность использования других терминов (например, “физическая культура”, “телесная культура”, “культура тела” и т. п.)[7].

Понятие “соматическая культура” выделяет такую сферу культуры, основным содержанием которой является процесс социализации и “окультуривания ”, социокультурной модификации тела (телесности, телесного бытия) человека. Данная сфера культуры связана, следовательно, с телесным бытием людей, их физическим состоянием. Но это телесное бытие, физическое состояние входит в соматическую культуру как специфический элемент культуры лишь в той мере и в том отношении, в какой (в каком) оно вплетено в социальную жизнедеятельность и является культурной ценностью. Это значит, что соматическая культура включает в себя лишь такое телесное бытие людей, их физическое состояние, такие их физические кондиции, которые, во-первых, сформированы, скорректированы, видоизменены воздействием социально-культурной среды в соответствии с определенными идеалами, образцами, нормами, традициями, на основе использования специально выработанных для этой цели средств, знаний, и тем самым стали социальными по своему содержанию и функциям, приобрели социальный смысл и значение, и во-вторых, для определенного социального субъекта (индивида, социальной группы или общества в целом) выступают как ценность.

Соматическая культура имеет сложную структуру. Отметим несколько “срезов” этой структуры.

Один из них связан с тем, что физическое состояние человека (его телесное бытие), как отмечалось выше, характеризуют двигательные способности, телосложение и физическое здоровье. Учитывая это обстоятельство, могут быть выделены такие компоненты соматической культуры, как двигательная культура (культура движений), культура телосложения и культура физического здоровья. Понятие двигательной культуры, культуры движений довольно часто используется в литературе [231, 235, 353–356, 688, 728 и др.]. Два других элемента физической (соматической) культуры – культура телосложения и культура физического здоровья – выделяются реже [см., например, 313, 1985].

Важнейшим элементом культуры физического здоровья (а, значит, и физической культуры) социального субъекта является здоровый образ и стиль жизни, которые ориентированы на формирование, сохранение и улучшение его здоровья.

Другой “срез” структуры соматической культуры может быть сделан на основе учета того, что “социокультурное тело” составляет центральный, но не единственный элемент “соматической культуры”. Она включает в себя и другие социальные явления – знания, интересы, потребности, социальные отношения, социальные институты и т. д., которые связаны с телесностью человека как культурной ценностью, обеспечивая и регулируя ее производство, потребление, функционирование, селекцию, трансляцию, тиражирование, сохранение и развитие.

С учетом этого в структуре соматической культуры можно выделить как минимум следующие подсистемы, “блоки”:

• “блок” разнообразных социальных средств (педагогических, гигиенических, хирургических, медикаментозных, генной инженерии и др.), которые могут применяться в ходе сознательного, целенаправленного воздействия на тело человека, на его физическое состояние;

• операциональную подсистему определенных способностей, умений и навыков, которые требуются для этой деятельности;

• информационную подсистему знаний, на которые опираются в ходе формирования, коррекции, совершенствования физического состояния человека;

• "блок" результатов (социально сформированных физических качеств и способностей) данной деятельности;

• "блок" ценностей, ради реализации которых она осуществляется, мотивационную (аксиологическую) подсистему определенных норм и образцов поведения, интересов, потребностей, ценностных ориентаций, которые ее стимулируют, вызывают;

• институциональную подсистему соответствующих социальных институтов;

• подсистему социальных отношений, связанных с данной сферой культуры.

В той мере, в какой упомянутые компоненты соматической культуры присущи отдельному человеку, социально-демографической группе, обществу в целом, имеет место соответственно соматическая культура отдельной личности, какой-то социальной группы или общества в целом.

Основными показателями и компонентами соматической культуры личности являются:

✓ отношение к своему телу как к ценности;

✓ характер этого отношения (только декларативное или также и реальное отношение, предполагающее сознательную, целенаправленную деятельность с целью поддержания в норме и совершенствования своего физического состояния, различных его параметров – здоровья, телосложения, физических качеств и двигательных способностей);

✓ многообразие используемых для этой цели средств;

✓ умение эффективно применять их;

✓ уровень знаний об организме, о физическом состоянии, о средствах воздействия на него и методике их применения;

✓ какие ценности личность связывает с телом, одобряемые и реализуемые ею на практике идеалы, нормы, образцы поведения, связанные с заботой о физическом состоянии;

✓ степень ориентации на эту заботу;

✓ стремление оказать помощь другим людям в их оздоровлении, физическом совершенствовании и наличие для этого соответствующих знаний, умений, ценностных ориентаций и т. д.

Соматическая культура определенной социальной группы и общества в целом охватывает и те социальные институты, а также отношения, которые обеспечивают социальную модификацию в нужном направлении физического состояния людей, отношения их к своему физическому состоянию и соответствующей системы знаний.

Такова в кратком изложении авторская концепция соматической (физической) культуры, на которую мы опираемся в дальнейшем анализе. Эта концепция изложена во многих наших работах [570, 573, 575, 576, 585, 586, 591, 609, 623 и др.].

Особенности и значение авторской концепции соматической культуры. Связь физической культуры с социально-культурным преобразованием тела человека, его физического состояния, нередко подчеркивается в литературе.

Как мы уже отмечали, такую концепцию физической культуры развивает в своих работах известный польский философ и социолог спорта 3. Кравчик [943–956]. Физическая культура рассматривается им как “относительно интегрированная и закрепленная система поведения, связанного с заботой о физическом развитии, двигательной функциональности, красоте, физическом совершенстве и экспрессии человека и протекающей в данной совокупности по принятым образцам, а также результаты данного поведения” [955, S. 114]. Аналогичным образом эту культуру понимает И.М. Быховская. По ее мнению, это – “область культуры, регулирующая деятельность человека (ее направленность, способы, результаты), связанную с формированием, сохранением и использованием телесно-двигательных качеств человека на основе представлений о нормах и идеалах их функциональности, коммуникативности, экспрессивности и красоты” [69, С. 14; см. также 67, с. 67; 70, с. 27; 10, с. 92][8].

В.М. Выдрин и Ю.М. Николаев так характеризуют физическую культуру; “это творческая деятельность по освоению и созданию ценностей в сфере физического совершенствования народа и ее социально-значимые результаты” [106, с. 10; см. также: 102–105, 364, 365]. Н.А. Пономарев рассматривает физическую культуру как “социально организуемую и сознательно управляемую деятельность по формированию и поддержанию общественно необходимых физических возможностей людей, классов, населения в целом”. Он отличает этот элемент культуры “от стихийного формирования и поддержания физических качеств людей в процессе бытовой и трудовой физической деятельности, как и от других видов культуры” [432, с. 5; см. также 431]. М.С. Каган отмечает, что "физическая культура по праву называется культурой, поскольку она является способом и результатом преобразования человеком его собственной природной данности” [209, с. 201]. Л.Н. Коган выделяет физическую культуру как особую форму культуры, направленную на преобразование физического облика человека (укрепление его здоровья, физическое совершенствование), в отличие от материально-преобразующей, духовно преобразующей и общественно преобразующей форм культуры [222, с. 136].

Выше были указаны и другие ученые, придерживающиеся аналогичных взглядов.

Однако изложенная выше авторская концепция "соматической (физической) культуры" имеет ряд важных особенностей. Отметим основные из них.

1. В рамках данной концепции делается попытка преодолеть такую широко распространенную ошибку, когда смешивают, недостаточно четко отличают друг от друга различные интерпретации понятия “физическая культура”. И в первую очередь ставится задача четко отличить, дифференцировать понимание физической культуры, основанное на увязывании ее с процессом социализации, “окультуривания”, социокультурной модификации тела (телесности, телесного бытия) человека, от ее истолкования как определенной формы двигательной деятельности, используемой для воздействия на человека и решения широкого круга социально-педагогических и культурных задач (более подробно об этом см. ниже).

Обычно, эти два понимания физической культуры недостаточно четко различаются друг от друга (по крайней мере, их различие не фиксируется введением каких-то специальных понятий).

Возьмем, к примеру, известные работы Л.П. Матвеева [321–324] и польского философа А. Воля [1246, 1249–1252]. В этих работах предпринята попытка дать детальную, развернутую характеристику понятия (сформулировать теоретическую концепцию) физической культуры на основе целого ряда явных определений данного понятия, тогда как в большинстве других работ либо совсем отсутствуют такие определения, либо дается лишь какая-то одна из них. Однако при этом смешиваются разнообразные подходы к понятию "физическая культура", дается его неоднозначное толкование.[9] В частности, недостаточно четко различаются два совершенно различных подхода к пониманию физической культуры.

С одной стороны, физическая культура рассматривается как определенная двигательная активность человека, осуществляемая для целенаправленного воздействия на его физическое развитие и для других социально значимых целей человека [322, с. 8, 10, 12, 16, 18 и др.; 1249, рр. 167, 171–172 и др.]. Вместе с тем ей дается совсем иное истолкование, недостаточно четко отличаемое от первого. Речь идет о таком понимании физической культуры, согласно которому она включает в себя не какие-то формы двигательной деятельности человека, а деятельность, направленную на физическое совершенствование человека, все средства, используемые для целенаправленного воздействия на физическое состояние человека, а также результаты этой деятельности. Так, А. Воль считает, что "под физической культурой следует понимать всю совокупность социальных достижений в области заботы о теле, т. е. всю совокупность систематически применяемых средств, относящихся к совершенствованию, гигиене и развлечениям, влияющих на физическое развитие людей, развитие их двигательного аппарата и приспособление этого аппарата к всесторонним потребностям человеческой личности в данных условиях развития общественной жизни" [1249, р. 167]. По мнению Л.П. Матвеева, физическая культура также "охватывает всю совокупность способов и результатов деятельности, специально ориентированных на оптимизацию физического развития человека, увеличение его природных жизненных сил, его направленное физическое совершенствование” [321, с. 36; 322, с. 12].

Внимательный анализ выявляет существенное, принципиальное различие такого понимания физической культуры от первоначального, когда в физическую культуру включались определенные формы двигательной деятельности человека, используемые для его физического совершенствования и для других социально-значимых целей. В новом определении физической культуры речь идет, во-первых, не только об определенных формах двигательной деятельности, но и о других средствах целенаправленного воздействия на физическое состояние человека (использовании естественных сил природы, гигиенических средствах и др.), т. е. о всем комплексе средств такого воздействия. Во-вторых, сама двигательная деятельность рассматривается как средство воздействия лишь на физическое состояние человека в отвлечении от других возможных форм ее использования, о которых речь шла в первом истолковании физической культуры.

Смешение различных интерпретаций понятия “физическая культура”, к сожалению, встречаются и в большинстве других работ (в том числе в работах, написанных и опубликованных в последние годы), посвященных анализу физической культуры. Для иллюстрации сошлемся на несколько работ, написанных известными учеными, работающими в области физической культуры и спорта. Н.И. Пономарев в своих работах определяет физическую культуру как "социальную деятельность и ее результаты по всестороннему физическому развитию, созданию физической готовности людей к жизни" [439, с. 50]. А вместе с тем он истолковывает ее как определенную форму двигательной деятельности (как занятия физическими упражнениями), на основе чего приписывает ей такие социальные функции, как нравственное, умственное, эстетическое совершенствование человека, отдых, развлечение и др. [см. например, 438]. В работах В.М. Выдрина, в том числе в его докторской диссертации "Советская физическая культура как феномен культурной революции в СССР", физическая культура рассматривается то как деятельность, направленная на физическое совершенствование, физическую подготовку людей, то как занятия физическими упражнениями и спортивные соревнования, оказывающие воздействие не только на физический облик человека, но и на его духовные способности, нравственные качества и т. п. [ср. например, 102, с. 231, 235–259 и с. 133, 195–196, 288; см. также 103, 104]. В кандидатской диссертации С.С. Сайгановой "Физическая культура как социологическая проблема" выдвигается и обосновывается положение о том, что "физическая культура в своем обобщенном выражении представляет собой выработанный людьми способ преобразования своей физической природы", способ совершенствования физических качеств и двигательных способностей человека”. Но вместе с тем, по мнению автора диссертации, “физическую культуру следует рассматривать как процесс опосредования и преобразования наличных биологических качеств в социальные, как процесс развития и совершенствования возможностей формирования собственно человеческих способностей средствами обобщенного опыта применения двигательных действий в различных формах жизнедеятельности человека” [479, с. 45, 66–67].

Аналогичные определения физической культуры, недостаточно четко отличаемые друг от друга, смешиваемые между собой, можно обнаружить и в других, более поздних диссертациях, книгах, статьях. Так, В.А. Гончаров в докторской диссертации “Физическая культура в системе социальной деятельности” на соискание ученой степени доктора социологических наук связывает физическую культуру с деятельностью по “совершенствованию телесно-двигательных качеств и навыков людей”. При этом он ссылается на Л.П. Матвеева, Н.А. Пономарева, В.И. Столярова и других авторов, не обращая внимание на тот факт, что они придерживаются самых различных взглядов по данному вопросу. А кроме того, в дальнейшей характеристике физической культуры В.А. Гончаров переходит на иную трактовку физической культуры: рассматривает ее как процесс “совершенствования личности под воздействием занятий физическими упражнениями”, включает в нее (без каких-либо ограничений) спорт и т. д. [124, с. 3, 13, 18 и др.]. Н.К. Глотов, А.С. Игнатьев и А.В. Лотоненко в рамках философско-культурологического анализа физической культуры характеризуют ее как “способ существования человеческой телесности”. Но при анализе структуры физической культуры они рассматривают ее уже как “физкультурно-спортивную деятельность”, которая “имеет своей непосредственной целью совершенствование человеческой телесности, формирование телесно-духовного единства человека” [117, с. 4–5]. В.А. Пономарчук и О.А. Аяшев определяют физическую культуру как “способ целеполагания при формировании телесности” человека. Однако при более подробной характеристике этого понятия ей дается иная интерпретация, при которой на первый план выступают “способы целеполагания”, связанные с использованием “занятий физическими упражнениями” для формирования и развития разнообразных социальных качеств, способностей и потребностей человека, имеющих отношение не только к его телесности, но и к другим параметрам личности [446, с. 34, 59–61 и др.]. Ю.М. Николаев рассматривает физическую культуру как “деятельность, направленную на физическое совершенствование” человека, а вместе с тем характеризует ее как “физкультурную деятельность”, “основным элементом” которой являются физические упражнения и считает, что “она направлена на гармоническое духовное и физическое развитие человека”, на “восстановление духовных и физических способностей человека” и т. д. [364, с. 4–6]. Ю.А. Лебедев и Л.В.

Филиппова развивают весьма перспективную концепцию физической культуры, включая в нее не только деятельность и ее средства, но также соответствующие знания, потребности, социальные институты и т. д. Но при этом также недостаточно четко различают, смешивают два изложенных выше, существенно различных истолкования физической культуры, одно из которых связано с двигательной активностью человека, а другое с деятельностью, направленной на совершенствование его физического состояния [268, 269, 270].

Аналогичные ошибки допускают авторы и других работ (в том числе опубликованных в последние годы), посвященных анализу физической культуры как особого социального феномена [9, 44, 45, 67, 68, 74, 80, 225, 288, 406, 421, 426, 445, 682, 718, 728, 937, 943–947, 958, 968 и др.].

2. Другая важная особенность нашей концепции, отличающая ее от большинства других, известных нам концепций физической культуры, состоит в том, что к этой сфере культуры мы относим не только педагогические и гигиенические средства воздействия на тело человека (физические упражнения, использование естественных сил природы, рациональный режим труда и отдыха и др.), как это обычно делают, но и все другие социально выработанные средства такого рода – хирургические, медикаментозные, генной инженерии и др. В этом смысле, например, медицина, медицинская практика, является элементом физической культуры[10].

Такой подход, кажущийся на первый взгляд весьма непривычным и даже парадоксальным, имеет под собой весьма веские основания содержательного плана.

Во-первых, он является прямым логическим следствием рассматриваемой концепции соматической (физической) культуры как сферы культуры, связанной с деятельностью социального субъекта (и используемыми при этом средствами) по целенаправленному формированию телесности человека. В этом плане удивительно, что сторонники данной концепции не делают такого логически обоснованного вывода.

Во-вторых, указанный подход делает оправданным введение самого понятия "соматическая культура", ибо в противном случае оно просто дублировало бы понятие "физическое воспитание".

В-третьих, такой подход позволяет учесть, выделить, не смешивать и рассмотреть разнообразные средства социально-культурной модификации телесного бытия человека, выяснить их место в рамках соматической (физической) культуры отдельного человека, той или иной социальной группы или общества в целом на различных этапах исторического и культурного развития, а значит, и проследить изменение их роли и значения в ходе общественной эволюции.

И, наконец, в-четвертых, данный подход имеет необычайно важное практическое значение, поскольку он ориентирует на сотрудничество, кооперацию, координацию усилий всех, кто стремится оказать сознательное, целенаправленное воздействие на телесность человека – педагогов, медиков, диетологов, валеологов, экологов и т. д.

Эффективность такой “технологии” формирования физической культуры подтверждает многолетний опыт ее практической реализации в работе со студентами и школьниками кафедрой социальной психологии и физической культуры Нижегородской архитектурно-строительной академии [см. 270]. А если обратиться к истории, то еще Платон в одном из своих диалогов вложил в уста Сократа такие слова: “… в общем служении телу я усматриваю две части: гимнастику и медицину. Они постоянно находятся во взаимном общении, хотя и отличаются одна от другой”.

3. Одна из существенных особенностей предложенной теоретической концепции соматической культуры состоит и в том, что все "здание” этой специфической области культуры, как отмечалось выше, не сводится только к "блоку” физических качеств и двигательных способностей, хотя ему и отводится центральное место в этом здании. Помимо этого "блока" в соматическую культуру включается целый ряд других "блоков", которые связаны с отношением человека (какой-либо социальной группы или общества в целом) к телесности, с соответствующими социальными институтами, с теми знаниями, мотивами и потребностями, на основе которых физические способности реализуются в определенной деятельности, а также вносится коррекция в физическое состояние человека, и др.

Такой подход имеет важное значение для понимания отношения соматической культуры к другим элементам и разновидностям культуры. Прежде всего он требует пересмотра сложившихся взглядов на соотношение этого элемента культуры и духовной культуры. В частности, вряд ли можно согласиться с весьма часто встречающимися попытками различения и даже противопоставления культуры физической (соматической) и духовной. При таком подходе физическая культура лишается своего духовного содержания и сводится только к физическому, телесному, материальному. Но ведь физическое, телесное, как уже отмечалось, становится элементом культуры лишь в той мере, в какой оно подвергается процессу социализации и “окультуривания”, а эти процессы осуществляются на основе определенных установок, ценностных ориентаций и других компонентов духовного мира человека. И.М. Быховская справедливо подчеркивает, что “физическая культура – это не область непосредственной “работы с телом”, хотя именно телесно-двигательные качества человека являются предметом интереса в этой области. Как и всякая сфера культуры, культура физическая – это прежде всего “работа с духом человека, его внутренним, а не внешним миром…” [69, с. 14].

Поэтому соматическая культура как культура, а не просто как физическое состояние человека или процесс физического развития, включает в себя и ряд явлений духовного мира – знания, мотивы, нормы и образцы поведения и т. п.[11] Человек с высоким уровнем развития культуры тела должен хорошо знать закономерности функционирования и развития организма, пути, механизмы и средства воздействия на него. У такого человека должна быть выработана потребность в систематическом воздействии на свое физическое состояние с целью изменения его в нужном направлении. Этот человек должен обладать умениями и навыками правильно, в соответствии с принятыми в обществе нормами и образцами использовать наиболее эффективные средства такого воздействия. В связи с этим снова можно вспомнить Гегеля, который, рассматривая разнообразные примеры сознательного изменения человеком своего тела, указывал на то, что у действительно культурных людей изменение фигуры, способа держать себя и всякого рода внешних проявлений имеет своим источником высокую духовную культуру.

На неразрывную связь духовной культуры и культуры тела (телесности) обращает внимание и известный психолог П.П. Зинченко: "Вовлечение живого движения, действия, деятельности, поступка в сферу анализа духовного организма представляет собой учет в этом организме и человеческой телесности, выступающей в своих облагороженных духом, культурных, а не только в природных формах” [198, с. 144].

Вместе с тем, вряд ли можно согласиться с отнесением анализируемого элемента культуры только к сфере материальной культуры [см. например: 144, с. 196–197; 209, с. 201; 223, с. 199, 207] или, напротив, только к области духовной [см. например, 680, с. 121], равно как и с попытками рассмотрения ее в качестве некоего вида культуры, отличающегося от таких ее форм, как материальная и духовная культура.

Социально формируемые качества, способности и функции человеческого организма не сводятся только к физическим качествам и способностям. Наряду с многообразными физиологическими он выполняет, в частности, различные психические функции, связанные с интеллектом, волей, памятью и т. д. На основе учета данного обстоятельства наряду с соматической культурой тела может быть выделена психическая культура, охватывающая интеллектуальную культуру, культуру внимания и других психических качеств и способностей человека. Именно эта сфера культуры, а не духовная культура отличается от соматической (физической) культуры. И когда последнюю противопоставляют духовной культуре, то при этом смешивают духовную культуру (отличающуюся от материальной) и психическую культуру [см. например, 318, с. 75]. Необходимо, конечно, учитывать и взаимосвязь соматической культуры с психической культурой (в рамках такого элемента культуры, который можно назвать ”психофизической культурой” (этот термин используется в литературе).

Соматическая культура отличается также от эстетической культуры, нравственной культуры, культуры поведения, общения и других элементов культуры, а вместе с тем связана с ними [см. 570, 573, 585, 586]. Но вряд ли можно согласиться с мнением о том, что культура, связанная с телесностью человека, выступая как базовый, фундаментальный слой культуры, присутствует (хотя и не всегда в осознаваемом и реализованном виде) в любой сфере культурной деятельности [см. 67, 80]. Аргументации этого положения становится возможной лишь на основе весьма неопределенной трактовки данного элемента культуры, когда он рассматривается ”как определенное сущностное единство и нравственной, и эстетической, и интеллектуальной, и деятельностно-практической (собственно физической) культуры” [80, с. 43–44].

4. Наконец, обратим внимание на еще одну важную особенность предложенной концепции соматической (физической) культуры. Она учитывает и подчеркивает конкретно-исторический характер телесности человека как культурного феномена. В связи с этим вызывают удивление, что В.А. Пономарчук упрекает нас в том, будто мы в своей концепции физической культуры пытаемся “найти критерий определения природно способного существа, существующего сегодня и вечно” [446, с. 42]. В подтверждение этого тезиса он не приводит ни одной выдержки из наших работ. И это не случайно. Мы никогда не пытались найти “такой критерий” и вообще не занимали антиисторической позиции в трактовке физической культуры. Напротив, мы неоднократно обращали внимание на эволюцию, изменение, развитие этого феномена культуры и других, связанных с ней, элементов социальной реальности [см. 560, 570, 575, 585, 586, 591 и др.].

Непонятно также, на каком основании В.А. Пономарчук утверждает, будто мы на основе “нечеткой проработки проблемы телесности” даем такую трактовку ее формирования, “когда считается, что общество навязывает свои законы человеку и такая связь трактуется однозначно – как действие общества на конкретного индивида”. И этот тезис критики он не подтверждает ни одной выдержкой из наших работ, что также не случайно, ибо в них при анализе процесса социально-культурной трансформации телесности человека обращается внимание не только на воздействие общества на человека, но и на активную роль личности как в целеполагании, в постановке целей этой трансформации, так и в деятельности по достижению этих целей. Отсюда нельзя не сделать вывод о том, что В.А. Пономарчук применяет способ “критики”, который запрещается логикой и состоит в приписывании оппоненту того, чего тот никогда не утверждал.

Обратим внимание читателя и на то важное обстоятельство, что смысл введения понятия “соматическая культура” состоит вовсе не в новизне терминологии, не в том, что используется какой-то новый термин или прежним терминам придается новое значение, а в том, что данное понятие и связанная с ним теоретическая концепция позволяют выделить такой объект научного исследования, в том числе и социологии физической культуры и спорта, изучение которого позволяет сформулировать ряд новых проблем, имеющих важное теоретическое и практическое значение.

Об этих проблемах в рамках социологии физической культуры и спорта речь пойдет ниже. Сейчас отметим лишь то, что охарактеризованная выше авторская концепция соматической (физической) культуры была положена в основу разработанной нами программы “Показатели, компоненты и факторы физической культуры и здорового образа жизни различных групп населения” [см., в частности, 645], по которой в 1983–1992 гг. проведена серия социологических исследований (в том числе международных). Данные исследования подтвердили эффективность и плодотворность предложенной теоретической концепции.

На ее основе в ходе указанных исследований ставилась задача выяснить отношение разных групп населения к своему телу и физическому состоянию: представляет ли тело и различные его параметры (телосложение, здоровье, физические качества и двигательные способности) ценность для них; как они оценивают свое физическое состояние и его различные параметры; проявляют ли заботу о них; какие средства используют при этом; на какие культурные образцы, нормы и правила поведения ориентируются; каков уровень их знания о своей телесности, социальных средствах воздействия на него, методике их применения и т. д. Как обосновано в ряде работ, полученная при этом новая (по сравнению с ранее проводимыми исследованиями) социологическая информация имеет важное не только теоретическое, но и практическое значение [74, 211, 220, 500, 505, 506, 562, 566, 570, 573, 585, 586, 591, 602, 606, 637, 638, 644, 651, 1204–1206 и др].

Итак, одним из объектов исследования социологии физической культуры и спорта является органическое тело человека как элемент его телесного бытия. В рамках данной науки (равно как и других наук, изучающих физическую культуру и спорт) оно рассматривается не само по себе, а в процессе его социализации, окультуривания, когда под воздействием разнообразных социальных факторов, прежде всего сознательных, целенаправленных, оно становится социальным по своему характеру и значению, включается в мир культуры. В таком аспекте оно выступает как соматическая культура.

1.2.2. Спорт

Содержательный анализ различных определений понятий “физическая культура” и “спорт”, а также научных работ, в которых используются данные понятия, позволяет выделить в сфере физической культуры и спорта помимо соматической культуры ряд других объектов. Для их обозначения чаще всего используются такие понятия, как “спорт”, “спортивные соревнования”, “занятия физкультурой”, “занятия физическими упражнениями”, “физкультурная деятельность”, “физкультурно-спортивная деятельность” и т. п. В этих понятиях фиксируются существенно отличающиеся друг от друга объекты, которые нередко смешиваются, недостаточно четко отличаются друг от друга. Чтобы избежать этой ошибки введем систему понятий, позволяющую уточнить и дифференцировать эти объекты.

Прежде всего остановимся на понятии “игра” («игровая деятельность»), которое обычно используется при характеристике спорта и других связанных с ним явлений.

Игра. Трудность определения понятия “игра” состоит в том, что ему соответствует крайне сложное и многоплановое явление. Игрища древних, детская игра как ведущая форма жизнедеятельности ребенка, игра в искусстве, спорте, военная и деловая игры, математические игры – это далеко не полный перечень проявлений игры.

Такая многоплановость игры порождает различные представления о ее сущности и различные значения самого термина “игра”. В четырехтомном словаре русского языка отмечается, например, семь основных значений этого слова, в которых оно используется в обыденном языке. Но и в научных работах понятие “игра” истолковывается по-разному. Она понимается как универсальное средство развития культуры (И. Хейзинга) или личности (Ф. Шиллер), как средство формирования конкретных навыков поведения и обучения (многочисленные исследования по выработке навыков в игре у детей и взрослых, тренингу и т. и.), как физическая, интеллектуальная и эмоционально-образная активность и т. д. Игра может рассматриваться и рассматривается в различных аспектах: “1) как самостоятельная деятельность, существующая в культуре наряду с другими видами деятельности (трудовой, познавательной, художественной и др.); 2) как элемент или аспект, а то и основа других видов деятельности (искусства, спорта и др.); 3) как внутренний план деятельности (проигрывание возможных жизненных ситуаций или преднамеренная постановка себя в определенную ситуацию, т. е. как структурная модель поведения)” [687, с. 147–148].

Отметим основные особенности игры, которые обычно выделяются ее исследователями.

Прежде всего игра – это определенная деятельность, т. е. совокупность осмысленных действий, объединенных единством мотива. Игровая деятельность имеет ряд особенностей. В данной деятельности человека интересует не столько ее результат, сколько те эмоции, которые она вызывает, удовольствие, получаемое от занятия этой деятельностью. В этом смысле принято говорить, что "мотив игрового действия лежит не в результате действия, а в самом процессе" [280, с. 388] и что игра имеет не утилитарный, а чисто условный, символический характер. Игра способствует формированию и развитию разнообразных качеств (психических, физических, социальных), необходимых в трудовой деятельности. Но в процессе игры человек не создает материальных ценностей[12]. “Как правило, игра сама по себе не ведет к созданию новых материальных ценностей, хотя в некоторых формализованных играх или играх досуга, как, например, в покере, возможно перераспределение денег или другой собственности между игроками” [999, р. 6]. В связи с этим Х.Г. Гадамер обращал внимание на то, что “для играющего игра не представляется серьезной; именно поэтому в нее и играют”. Но вместе с тем он подчеркивал, что “тот, кто не принимает игру всерьез, портит ее” [108, с. 147–148].

Развивая эту тему, Ю.А. Левада подчеркивает, что “игровое действие как таковое (игровая структура) лишено какой-либо внешней полезности, ориентации на внешнюю цель и подчинение внешней норме… Замкнутость, или закрытость, структуры игрового действия означает, что его нормативные рамки и целевые ориентации (как внешние, так и внутренние, психологические), соответствующие мотивы и интересы ничем, кроме самой игры, не определяются… Негативным определением той же особенности игрового действия – замкнутости – является его неутилитарность…”. “В этом смысле игра принципиально непродуктивна и тем отлична от функциональных или инструментальных форм деятельности… Конечно, любые реальные игры… многими нитями связаны с решением практических задач – с экономическими, педагогическими, карьерными, престижными интересами…”, но вместе с тем “игровое действие отмечено как несерьезное, искусственное, свободное в противоположность серьезному, естественному, необходимому миру неигровой деятельности” [273, с. 274–275, 278].

Игра выступает как одна из форм преодоления человеком не только узко утилитарного отношения к реальности, но и зависимости от нее и тем самым обретения свободы. Ведь игра является добровольной деятельностью, так как никого, строго говоря, не заставляют насильно принять участке в игре. Игра проводится в свободное время, может быть начата и закончена по желанию игроков [999, р. 5]. В этом смысле игра “представляет собой эмоциональное переживание удовольствия, наслаждения от процесса свободного проявления духовных и физических сил личности” [709, с. 119]. “Сущность игр человеческого бытия – подчинение решениям и поведению, общим для всех правилам, с одновременным разрешением полного использования возможностей в пределах обозначенной области свободы игроков” [992, р. 102].

Еще одну важную особенность игровой деятельности можно выяснить, сопоставляя ее с событиями реальной жизни. Игровая деятельность, особенно в начальный период своего возникновения, как правило, непосредственно связана с определенными ситуациями и формами поведения человека в реальной жизни. Но она не просто повторяет эти ситуации и формы поведения, а моделирует и модифицирует их определенным образом, приобретая такие характеристики, как “условность”, “надуманность”, “притворство” и т. п. Игровое моделирование предполагает переход из мира реального в мир "условный” [732], создание искусственных, "мнимых” ситуаций. Касаясь этой стороны дела, Л.С. Выготский писал: "Мне кажется, что за критерий выделения игровой деятельности ребенка из общей группы других форм его деятельности следует принять то, что в игре ребенок создает мнимую ситуацию… на основе расхождения видимого и смыслового поля" [101, с. 65]. А.Н. Леонтьев подчеркивал, что в игре всегда присутствует “воображаемая ситуация” [280, с. 392].

В отечественной науке один из первых на эту особенность игровой деятельности обратил внимание Ю.М. Лотман. Он обосновал положение о том, что игра выступает как "особого типа модель действительности. Она воспроизводит те или иные ее стороны, переводя их на язык своих правил". Весьма важно положение Ю.М. Лотмана о том, что игровая модель в каждую отдельную единицу времени включает человека одновременно в два поведения – практическое и условное. Игра связана с реализацией особого "игрового" поведения. Когда какая-либо жизненная ситуация преобразуется в игру, реальность подчиняется законам игры, причем организующий принцип реальной ситуации познается через моделирование его в условных категориях "правил" и "кодов" [287, с. 132–133, 137].

В играх соперники чаще всего ведут себя так, как будто все равны и находятся в равных условиях, и многочисленные аспекты "внешней реальности", такие как расовые различия, образование, профессия, финансовое положение не принимаются во внимание на время проведения игры. Препятствия, с которыми люди встречаются в своей повседневной жизни, обычно заранее не предусмотрены и являются реальными в том смысле, что они требуют соответствующих ответных действий, обусловленных внутренними и социальными потребностями. Напротив, в играх препятствия, с которыми приходится бороться, создаются искусственно. И хотя иногда они приобретают жизненно важное значение, становятся вопросом жизни или смерти как, например, у альпинистов при трудном восхождении, но эти трудности обычно не имеют существенного отношения к повседневной борьбе человека за существование. И, наконец, если во многих реальных ситуациях повседневной жизни под руками может не оказаться средств или возможностей для адекватного преодоления возникающих препятствий, в играх в силу их внутренней структуры всегда предусматриваются потенциальные ресурсы или пути преодоления искусственно созданных препятствий.

Значит, отличие игры от реальной жизни наиболее ярко проявляется в наличии у нее: I) свойства, которое можно охарактеризовать словами “как будто"; 2) искусственных препятствий и 3) потенциальных ресурсов для их преодоления [999, р. 7–8].

Игровая деятельность позволяет моделировать такие ситуации, создание которых не зависит от воли обучающего, или такие, включение в которые неподготовленного индивида грозило бы ему гибелью. При замене реальной ситуации условной, то есть игровой, обучаемый имеет возможность исправить свою ошибку, "переходить”, воспитать практически необходимую структуру эмоций. В игровой модели все ограничения, не обусловленные ее правилами, снимаются. У игрока всегда есть выбор, а действия его имеют альтернативу. В момент, когда у игрока не остается выбора, игра теряет смысл; определенные виды игр как раз в том и состоят, чтобы поставить игрока-"противника” в ситуацию отсутствия выбора. С этим связана и условность времени в игре, ее обратимость, возможность "переиграть" [287, с. 137–138].

Игровое моделирование включает в себя также новые формы поведения, которые, во-первых, обеспечивают безопасность человека, предохраняют его и других людей, с которыми он контактирует в ходе данной деятельности, от существенных негативных последствий, а, во-вторых, вызывают повышенный интерес к самой деятельности. Это достигается на основе замены тех предметов, с которыми действуют в реальной жизни, на иные ("игрушки"), приспособленные для указанных целей, а также введения определенных правил, уточняющих, что можно и чего нельзя делать: "Подчинение правилам и отказ от действия по непосредственному импульсу в игре есть путь к максимальному удовольствию" [101, с. 71].

Многие исследователи, характеризуя игру, выделяют комплекс ее существенных признаков, большинство из которых отмечено выше. Один из первых комплексную характеристику игры дал нидерландский историк и философ И. Хейзинга, который рассматривал ее как высшее проявление человеческой сущности и основу культуры. Он характеризует игру следующим образом: “Подводя итог формальным характеристикам игры, мы можем назвать ее свободной деятельностью, стоящей вполне сознательно вне рамок "обычной” жизни в том плане, что она "несерьезна”, но в то же время она захватывает участников игры полностью и окончательно. Это – деятельность, не связанная с материальной заинтересованностью, и поэтому она не может приносить доход. Она возникает в своих собственных границах во времени и пространстве и протекает в соответствии с определенными правилами и в определенной последовательности. Она способствует созданию социальных групп, которые склонны окружать себя завесой секретности и подчеркивать свое отличие от остального мира с помощью специфических средств маскировки или других средств” [916, р. 13].

Роджер Кайлуа, Джон Л ой и некоторые другие исследователи определяют игру как деятельность, которой присущи следующие признаки: свобода, независимость, неопределенность, непроизводительность, наличие определенных правил и налет надуманности или притворства [783, 1000]. По мнению В.И. Устиненко, “если попытаться обобщить многообразные проявления и применения игры в культуре, то можно сделать вывод, что игра – это произвольная (по отношению к житейской, жизненной ситуации) деятельность, отражающая в специфической условно-обобщенной форме отношение человека к миру, к людям, к самому себе, имеющая целью самовыражение индивида и формирование у него определенных типов социального поведения и прогнозирования ситуаций общения”. Этимология и современное употребление термина “игра” позволяют выявить общие черты в многообразных игровых проявлениях: “двуплановость, внеутилитарность, условность, эмоциональную окрашенность, индивидуальность предпочтений в рамках роли, направленность в будущее”. "Игровая деятельность есть деятельность условная, обобщенная, учитывающая определенные правила… есть свободное проявление творческой активности, имеющей импровизационный характер” [687, с. 148; 686, с. 15–16].

Игровая деятельность существует – как исторически, так и в настоящее время – в разных формах. Не случайно в английском языке слово “игра” имеет два синонима – “play” и “game”. Когда ребенок болтает ручками и ножками беспорядочно и как будто бы для собственного интереса – это “play”, а когда имеются правила игры и довольно строгие, нерушимые – это “game”. В качестве игровой в принципе может выступать любая деятельность, если она осуществляется "ради удовольствия" от самой этой деятельности. Однако формируются и специально игровые виды деятельности, структура которых предназначена именно для этой цели. Ж. Пиаже выделял три стадии развития детской игры: игры-упражнения, символические игры и игры с правилами [425]. Выделяются и другие формы, разновидности игровой деятельности [280, 733, 784, 912 и др.].

В рамках вводимой нами системы понятий наряду с понятием игры важное значение имеет понятие соревнования.

Соревнование. Соревнование выступает прежде всего как борьба за превосходство между двумя или несколькими противостоящими сторонами: между людьми или между человеком и какими-то природными явлениями (как одушевленными, так и неодушевленными [1000, р. 8].

Результаты такой “борьбы за превосходство” в определенной степени и при определенных условиях позволяют сравнивать, сопоставлять качества соперничающих сторон, оценивать их по определенным показателям. В этом случае соревнование выступает как одна из форм социальной оценки на основе сравнения, сопоставления результатов деятельности человека с определенным стандартом, в качестве которого может выступать другой человек, группа, прошлая деятельность того же индивида или некоторый идеализированный уровень деятельности.

На этом основании соревнование вообще рассматривается как “процесс, в котором сравнение действий индивидов производится на основе некоторого стандарта, в присутствии, по крайней мере, одного лица, которому известен критерий сравнения и который способен оценить процесс сравнения” [1162, р. 14. См. также: 77, 79]. Однако ошибочно полностью отождествлять соревнование с процессом, когда происходит сравнение (сопоставление) качеств людей. Во-первых, не всегда такое сравнение сопровождается соревнованием. Во-вторых, соревнование иногда проводится в таких условиях, которые не позволяют объективно оценить, сравнить, сопоставить качества соперничающих сторон.

Широко распространено мнение о том, что соревнование, состязательное отношение является атрибутом, свойственным самой “природе” человека и присущим ему на всей протяжении человеческой истории. Так, например, Н.Н. Визитей считает, что “соревновательность – неотъемлемый элемент бытия человеческой сущности, обязательный аспект любых человеческих взаимоотношений” и “любое человеческое качество, как качество человеческое, существует реально только в некотором сопоставлении (сравнительном, соревновательном) контексте, в пространстве я – другой”. “Соревнование – это универсальное общественное отношение”, проявляющееся в процессе межличностного взаимодействия [см. 77, 79].

Такого рода утверждения, с нашей точки зрения, нуждаются в серьезных уточнениях. Прежде всего следует учитывать, что не всякое межличностное взаимодействие, проявляющееся в контексте “я – другой”, на которое ссылается Н.Н. Визитей, обосновывая положение о том, что “соревновательность – неотъемлемый элемент бытия человеческой сущности”, выступает как соревнование, противоборство. Действительно каждый человек в акте межличностного взаимодействия сравнивает, сопоставляет себя с другими. Но, как уже отмечалось выше, не всякое сравнение, сопоставление является соревнованием, ибо человек, сравнивающий, сопоставляющий себя с другими, необязательно ориентируется на то, чтобы быть лучшим по сравнению с другими, одержать победу над ними. Возможны и реально существуют другие типы ориентации (в рамках сравнения, сопоставления личностью себя с другими). Сравнивая, сопоставляя себя с другими людьми, человек может вступать не в соревнование с ними, а действовать вместе с ними, сотрудничать с ними; он может занимать и просто пассивную позицию, желая оставаться самим собой, и т. д. Нужно иметь в виду также, что, как показали В.А. Пономарчук и О.А. Аяшев, иногда поведение людей в ситуации межличностного взаимодействия (например, ритуальное поведение первобытных людей и даже “соревнование” в античности) лишь по внешности напоминает соревнование, сходно с соревнованием, но по сути своей не является таковым [446, с. 5–32].

Важно и саму соревновательность не сводить лишь к ее современным формам, как это обычно делают. Социологические и культурологические исследования показывают, что в различных социально-исторических условиях, в рамках различных культур соревновательность приобретает различные формы [см. 63]. Для греческой и всей западной культуры характерна, например, позиция, выраженная в девизе: "Быть всегда впереди, быть лучше других”, который отец Ахиллеса сформулировал для своего сына. Но есть культуры, где на первом плане совсем иные ценности. М. Эллисон, которая в течение ряда лет была президентом Международного комитета социологии спорта, приводит ряд фактов для иллюстрации этого положения. В частности, она ссылается на эстафетные забеги у индейцев Амазонки, где никто не должен выиграть. Участники действуют на пределе своих сил, но в конце они должны одновременно и все вместе прийти к цели. Индейцы навахо при игре в баскетбол и в другие спортивные игры не ориентированы на конкуренцию или агрессию. Они играют, пока не упадут от бессилия, но не допускают агрессивных действий, поскольку не охвачены стремлением победить противника. В первую очередь они борются сами с собой [см. 744, 746].

Известны и другие аналогичные факты. Так, жителям Андалузии пришлось отказаться от проведения соревнований по футболу между деревнями. Значение, придаваемое таким понятиям, как честь и позор, особая их ценность не позволяют андалузцам терпеть поражение в игре, не прибегая впоследствии к жестокой мести уже за пределами игрового поля. В Центральной Америке индейцы племени Таракумара проводят забеги на 200 миль по сильно пересеченной, гористой местности, руководствуясь религиозными и ритуальными соображениями. Однако в организованном одним ученым забеге, где в качестве приза победителям должны были вручать одеяла, т. е. предметы, представляющие для местных жителей большую материальную ценность, обе команды договорились прекратить бег на 75-й миле с тем, чтобы одеяла были поровну разделены между всеми участниками.

Некоторые народности, например, канадские эскимосы, особое значение всегда придают взаимопомощи. На эту ценность в первую очередь и ориентированы их игры, а спортивные игры и другие виды спорта, распространенные, например, у канадцев и американцев, они встречают либо с отвращением, либо принимают лишь как форму развлечения (так, каждая подача, удар или обмен ударами при игре в волейбол сопровождается у них скорее смехом и шутками, нежели обычными возгласами, выражающими радость успеха или горечь поражения) [см. 861, 1037, р. 75–76].

При анализе соревнований, состязательных отношений, важно учитывать их разнообразие по таким параметрам (показателям), как:

мотивы участия в соревнованиях;

продолжительность соревнований;

наличие правил или их отсутствие;

сопоставляемые качества: могут сравниваться двигательные (физические) качества человека, его различные психические способности, связанные с интеллектом, памятью, вниманием и т. д.;

направленность соревнований (соревнования с гуманистической направленностью или антигуманные);

связь соревнования с определенными видами социальной деятельности (соревнования могут быть элементом: трудовой, производственной, экономической деятельности – например, "социалистическое соревнование", конкуренция производителей, банков, фирм и т. п.; учебной деятельности – соревнования в учебе; познавательной и научно-исследовательской деятельности – например, конкурсы ученых; художественной деятельности – конкурс танцоров, музыкантов и т. п.; военной деятельности – военные сражения и т. д.).

состав участников соревнования, элементы соревновательного отношения (таковыми могут быть: отдельные люди; группы людей; отдельные люди или группы людей, с одной стороны, и живые объекты природы, с другой – например, охота на оленей; отдельные люди или группы людей, с одной стороны, и неодушевленные явления природы, с другой – например, преодоление участка с порогами на каноэ или скалолазание; человек, соревнующийся сам с собой – стремящийся преодолеть ранее показанный им результат; возможны и различные комбинации этих ситуаций [см. 1000, р. 8]).[13]

Спортивное соревнование. В научной литературе (особенно в отечественной) спорт чаще всего связывается именно с отношением соперничества, соревнования, состязательности. Так, еще Жорж Эбер рассматривал соперничество, борьбу как важнейшую черту спорта. Он указывал на то, что “идея борьбы или продолжительного усилия составляет главную сущность спорта. Эта идея означает непременное стремление сделать больше или лучше того, что уже было сделано другим или самим действующим лицом, иначе говоря: улучшить, сравняться, превзойти или победить, смотря по тому, что является объектом усилия” [731, с. 9]. Такая позиция характерна и для многих других исследователей. Вот лишь несколько иллюстраций. “Соревнование предопределяет специфику спорта как особой сферы деятельности… сфера спорта – “специализированная социально-организованная система, которая образовалась вокруг соревнования (соревновательных проявлений)” [61, с. 5, 69]. “Спорт – это прежде всего соревнование” [76, с. 39]. “Характерной особенностью спорта является то, что он не мыслим без соревнований и состязаний. Последние включены в самую его природу, внутренне присущи ему. Он утратил бы свой смысл, если бы не было соревнований” [264, с. 5]. “Спорт – … соревновательная деятельность, подготовка к ней, а также специфические отношения, нормы и достижения, связанные с этой деятельностью” [677, с. 278]. “Спорт представляет собой деятельность, базовой (ядерной) сущностью которой являются спортивные соревнования” [722, с. 20].

Однако крайне неоднозначно трактуется вопрос о том, какие именно соревнования являются “спортивными”, относятся к спорту. Иногда в спорт включают практически все соревнования, т. е. любую соревновательную деятельность рассматривают как спортивную (по крайней мере не делают попытки отграничить спортивные состязания от всех других). Вот примеры такого подхода: смысл спорта состоит в том, чтобы обеспечить “организацию, функционирование и воспроизводство соревнований (как собственного содержательного и ценностного ядра)” [61, с. 69]; “спорт – соревновательная деятельность” [79, с. 39]; спорт – “любой вид состязания, выявляющий психофизические и интеллектуальные возможности индивидуума” [175, с. 17]; “Основным стержнем в спорте – состязании всех видов, – является, как и в искусстве, игра” [687, с. 160] и т. д.

В терминологическом плане возможен вариант, при котором термин “спортивное соревнование” применяется для обозначения любого соревнования. Но такой вариант вряд ли целесообразен, поскольку противоречит сложившейся языковой практике и приводит к весьма существенным трудностям. При его последовательной реализации к спорту придется причислить не только такие соревнования (например, по футболу, волейболу и т. д.), которые традиционно рассматривают как спортивные, но и такие (например, производственные соревнования, соревнования в карточной игре и даже военные сражения и уличные драки), которые, как правило, не относятся к числу "спортивных”.

Поэтому чаще всего пытаются выделить какие-то особые черты, признаки "спортивных” соревнований. К сожалению, нередко при этом используются такие формулировки, которые не позволяют достаточно четко отграничить соревнования, связанные со спортом, от каких-то других соревнований. Например, К.Л. Чернов важнейшим признаком спорта считает "превращение результатов соревнований в основной продукт поведения" [722, с. 24]. Данный признак в такой его “туманной” формулировке может быть понят различным образом.

Н.Н. Визитей отличительную особенность спортивных соревнований усматривает в следующем: "характерной чертой спортивной деятельности является то, что соревновательная борьба в ней представлена в наиболее чистом виде" [77, с. 34]. Он так разъясняет это не совсем понятное утверждение: "… спорт не может существовать без соревнования, и если спортивную деятельность лишить (в нашем воображении) соревновательного характера, то перед нами останется не полноценная человеческая деятельность, а бессмыслица (у футбольной команды или боксера "отняли" соперника) или просто некоторое движение как таковое, как физиологический в конечном счете акт" [77, с. 39]. Именно этим спортивные соревнования отличаются "от любого иного официального соревнования", "например, от конкурсных соревнований в сфере исполнительской художественной деятельности или от производственного социалистического соревнования: и здесь и там устранение соревновательной ситуации всегда оставляет нам полноценную социальную деятельность (производственный труд, исполнительское творчество), которая вполне может существовать и часто существует без каких-либо официально организуемых соревнований" [79, с. 33].

Но попытка оценить различные соревнования на основе таких оценок выявляет следующее. С одной стороны, устранение соревновательной ситуации в спорте не приводит к превращению соответствующей деятельности в "бессмыслицу" или простой "физиологический" акт. В этом случае она преобразуется в определенную несоревновательную деятельность, которая может выступать как игра, как средство физического воспитания, отдыха, развлечения и т. д. (например, игра с мячом в футболе, бег в легкой атлетике). С другой стороны, отмеченные выше признаки "спортивных" соревнований можно выявить в таких состязаниях, как военное сражение, уличная драка и т. п., отнесение которых к спорту весьма проблематично.

Некоторые исследователи "спортивными” считают соревнования в двигательной деятельности, т. е. такие, которые имеют своей целью выявление, сравнение, развитие и демонстрацию двигательных возможностей человека. Так, Г.Г. Наталов и А. Воль рассматривают спорт как “систему ценностей культуры двигательной деятельности и социальный институт ее развития, распространения и освоения”, как "современную форму культурной двигательной активности", как “исторически сложившуюся состязательную форму двигательной деятельности”, “культуру двигательной деятельности, ориентированную на достижение высокой эффективности перемещения в пространстве” [353–356, 1249–1253]. Такой вариант обозначения спортивных соревнований возможен, но нецелесообразен, хотя бы потому, что из числа спортивных придется исключить такие соревнования, как шахматы, шашки и др., которые традиционно включаются в мир спорта.

Чаще всего спортивным соревнованиям приписываются два основных признака: наличие строго фиксированных правил и гуманная направленность соревнований [ср. 324, с. 426]. Некоторые исследователи добавляют к этим признакам ряд других: связь спорта с движениями тела, "непродуктивный" характер спорта, подчинение его "принципу высших достижений" [901], связь спорта с игровой деятельностью [306, 436, 1000] и др.[14]

Отметим основные особенности нашего подхода к решению обсуждаемой проблемы.

Прежде всего под спортивным соревнованием мы понимаем не любое соревнование, соперничество, а лишь такое, которое проходит в особых, искусственно созданных ситуациях.

Что это за соревнования? В чем их необходимость? Почему (для каких целей) они возникают? Попытаемся ответить на эти вопросы.

Соревнование может выполнять важные социальные функции: оно позволяет сравнивать и оценивать способности людей, стимулирует их активность, стремление к совершенствованию своих способностей и т. д. Однако в разнообразных формах состязания, борьбы, конфликтов, постоянно возникающих в жизни людей, соперничество нередко унижает достоинство личности, наносит вред здоровью и даже заканчивается трагически, по крайней мере, для одной из соперничающих сторон. Кроме того, нередко оно проходит в таких условиях, которые затрудняют объективную сравнительную оценку способностей соперников.

В связи с этим возникает социальная проблема гуманизации соперничества людей, т. е. создания таких условий соревнования, которые позволяют: а) по возможности обезопасить участников соперничества от трагических последствий, не унижать достоинство личности, не наносить вреда их здоровью; б) поставить соперников в равные условия, создать условия для унифицированного сравнения, для объективной оценки сопоставляемых качеств и способностей; в) реализовать другие гуманистические ценности, связанные с культурой общения, нравственными и эстетическими ценностями и т. д.

Попытки частичного решения данной проблемы состоят в том, что вводятся писаные (например, юридические) и неписаные (например, нравственные) правила, нормы поведения в соревновании (к примеру, правило “лежащего не бьют”, юридические нормы конкуренции и т. п.). Вместе с тем найден и магистральный путь решения проблемы: замена обычных соревновательных ситуаций реальной жизни на искусственно созданные, условные, игровые и более гуманные. Основной “механизм” такой замены состоит в следующем: 1) предметы, с которыми действуют в реальной жизни, заменяются на иные (“игрушечные”, “игрушки”), приспособленные для указанных целей; 2) формулируются определенные правила, уточняющие, что можно и чего нельзя делать соперникам; 3) вводятся особые лица (судьи), обеспечивающие соблюдение данных правил и дающие оценку выступлению участников соревнования.

В рамках данного направления гуманизации соперничества людей и возникают спортивные соревнования. Они проходят в искусственно созданных игровых ситуациях, предусматривают соблюдение определенных правил, в том числе правил-запретов, а также наличие судей, объективно оценивающих те или иные способности соперников. Спортивные соревнования – гуманная борьба, борьба-игра (нельзя ранить, уничтожить своего соперника). Именно этим, например, фехтование как вид спорта отличается от боевого сражения на шпагах, саблях и т. д., а бокс – от уличной драки. Гуманность спортивного соревнования проявляется и в том, что оно не унижает достоинство личности соперников, содействует проявлению и развитию их личностных качеств.

Значит, спортивное соревнование выступает как гуманная, игровая модель соревновательных ситуаций реальной жизни, обеспечивающая указанные выше аспекты гуманизации соперничества.

Отмеченные выше моменты спортивных соревнований: наличие правил, связь с игровой деятельностью, “гуманизированный” характер (по сравнению с соревнованиями реальной жизни) отмечают многие исследователи. "Основным стержнем в спорте – состязании всех видов, пишет, например, В.И. Устиненко, – является, как и в искусстве, игра… С потерей игры он превратился бы просто в конфликт, разрешаемый с позиций силы” [687, С. 160]. Л.П. Матвеев возникновение спортивной деятельности связывает с тем, что “противоборствующее начало в ней гуманизировалось и обретало неантагонистический характер”. Он справедливо обращает внимание на то, что “гуманные основы спортивного движения обязывают включать в сферу спорта лишь те виды действий и типы поведения, которые выявляют жизненно ценные свойства индивида и способствуют утверждению достоинств личности”, и подчеркивает, что “с этих позиций принципиально недопустимы все еще предпринимаемые кое-кем попытки придать статус “видов спорта” потешным состязаниям типа тех, какие по сути унижают достоинство человека и чреваты ущербом для здоровья, к примеру, таким, как состязания… в плевках на дальность или на рекорд в поглощении пива)” [325, с. 9, 11].

М.М. Боген, характеризуя процесс возникновения спортивных соревнований, пишет: “В доисторические времена спорта не было, но потребность выжить уже была. Выживание человека определялось его превосходством над другими. Выживал сильнейший. Более того, сильнейший обеспечивал выживание семьи, рода, племени. Сильнейшего уважали, почитали, обожествляли, о нем складывали легенды… Но право стать сильнейшим надо завоевать. Вначале это право завоевывалось в смертельных поединках, затем (чтобы не терять сильнейших) в поединках с особыми условиями, исключавшими гибель сражающихся, например, с тупым оружием; затем в имитациях боевых, охотничьих и трудовых действий. Так возникли соревновательные упражнения, преимущество исполнения которых давало право называться сильнейшим” [53, с. 10].

В.А. Демин, Н.Р. Ермак и Р.А. Пилоян возникновение спорта также связывают с переходом от такого способа разрешения внутренних межиндивидуальных и групповых конфликтов, который предусматривал применение военных средств и обычно заканчивался уничтожением одного из соперников, к использованию для этой цели мирного противоборства и состязательных игр [149, 150, 175].

Польский философ Дж. Липьец обращает внимание на то, что спорт является формой борьбы, но борьбы, оговоренной правилами, определёнными средствами. Мы не знаем кто, в конечном счёте, добьётся успеха на стометровке, но не сомневаемся, что в этой игре конкуренты начнут дистанцию в одной и той же точке, в одно и то же время, что они будут следовать по своим дорожкам по финишной линии и время будет измерено для них согласно общему расчёту. Никто не знает результат футбольного матча, потому что пока мяч находится в игре, может случиться всё что угодно. Известно, что игроки должны избегать игры рукой, что главными очками в игре являются голы, а не число поданных угловых, что за фолы пробиваются штрафные и, что гол не может быть забит из аута. Мы не знаем, какой тяжёлоатлет победит, но мы заранее можем сказать, что это будет тот, у кого сумма поднятого веса будет больше, чем у соперников, а если таковой будет равным, победа будет присуждаться тому, кто меньше весит. Лучшим пловцом вольного стиля окажется не тот, кто задержит под водой большее количество соперников, а тот, кто, плывя по своей дорожке, наиболее эффективно преодолеет данное расстояние за более короткое время, чем остальные соперники [993, р. 103].

Р. Эллиот рассматривал спорт как “как область состязаний, в которой реальный ущерб избегается, а реванш за поражение можно взять только на этих же условиях” [827, р. 116].

Итак, первая особенность нашего подхода к обсуждаемой проблеме состоит в том, что под спортивным соревнованием мы понимаем не любое соревнование, а лишь игровое гуманистически ориентированное соперничество. Это соревнование проходит не в обычных жизненных ситуациях, а в искусственно созданных игровых ситуациях, предусматривает соблюдение определенных правил, в том числе правил-запретов, а также наличие судей, оценивающих те или иные способности соперников. Искусственно созданные игровые ситуации и связанные с ними правила должны иметь гуманистическую ориентацию, содействовать тому, чтобы: а) по возможности обезопасить участников соперничества от трагических последствий, не унижать достоинство личности, не наносить вреда их здоровью; б) поставить соперников в равные условия, создать условия для унифицированного сравнения, для объективной оценки сопоставляемых качеств и способностей; в) реализовать другие гуманистические ценности, связанные с культурой общения, нравственными и эстетическими ценностями и т. д.

Вторая (и, пожалуй, главная) особенность нашего подхода к решению обсуждаемой проблемы состоит в том, что под спортивным соревнованием мы понимаем не любую, а лишь определенную, специфическую форму игрового гуманистически ориентированного соперничества. Для нее характерен особый подход к программе соревнований, системе определения победителей, составу участников и т. д., а именно:

• участники соревнования распределяются по различным группам (с учетом пола, возраста, уровня подготовки и т. д.), и соревнования проводятся раздельно в этих группах (например, инвалиды соревнуются отдельно от других);

• в командных соревнованиях каждая команда составляется из представителей определенной страны, национальности, какого-то региона, города, учебного, трудового, спортивного коллектива и т. п.;

• программа соревнований предполагает узкую специализацию участников в одном виде деятельности (например, в беге, плавании, шахматах и т. п.) или нескольких ее видах, но требующих проявления “односторонних” (например, физических) способностей;

• вводятся правила, которые жестко определяют, какие предметы и приспособления (мяч, шайба и т. д.) и каким образом должны использоваться;

• предусматривается выявление победителей и построение четкой иерархии мест, занятых участниками, а также их острое соперничество, жесткая конкуренция за победу (лучшие места) в соревновании;

• выявление победителей и мест, занятых участниками, осуществляется путем сравнения показанных ими результатов с учетом самых незначительных различий в этих результатах, выявляемых на основе предельно точных измерений;

• поведение участников оценивается лишь с точки зрения соблюдения правил соревнований, без учета других его аспектов (нравственных, эстетических и т. п.);

• участники, занявшие первые места всемерно восхваляются и поощряются (как правило, призами и наградами, представляющими существенную материальную ценность), тогда как другим обычно достаются упреки, насмешки и т. д.

Такая – спортивная – форма (модель) игрового гуманистически ориентированного соперничества[15] является не единственной. Возможны (что, как правило, упускается из виду) другие его формы (модели), которые отличаются от спортивного соревнования программой соревнований, системой определения победителей, составом участников и т. д.

Так, автором данной работы в 1990 г. в рамках проекта под названием “СпАрт” (Спорт. Духовность. Искусство) разработана “спартианская” игровая модель соревнования. От охарактеризованной выше спортивной модели соревнований она отличается прежде всего своей программой. В программе спартианских соревнований в игровой форме представлены разнообразные виды деятельности, связанные со спортом, туризмом, художественным, научным и техническим творчеством и т. д. Участие в этих соревнованиях и конкурсах требует поэтому от участников не узкой специализации в одном виде игровой деятельности (в каком-то виде спорта, например, в легкой атлетике; в художественном, например, в танцах, или в техническим творчестве; в игровых формах интеллектуальной деятельности и т. д.), а многосторонних способностей: физической подготовленности, спортивного и художественного мастерства, юмора, знаний и т. д.

Спартианская модель организации соревнований отличается от спортивной модели и по другим параметрам – системе определения победителей, составу участников и т. д.

Система оценки и поощрения участников соревнований по спартианской модели базируется на следующих основных положениях (принципах).

1. С целью повышения ориентации участников соревнования на духовно-нравственные ценности, необходимо: а) всемерно поощрять красоту действий, поступков; б) добиваться порицания и наказания за любые действия, наносящие вред здоровью, чести, достоинству, за любые проявления грубости, агрессивности, национализма, за стремление победить любой ценой; в) учитывать эстетические и нравственные аспекты поведения участников при определении победителей.

2. На соревнованиях нужно создать такие условия, чтобы среди участников не было обиженных, униженных, оскорбленных, чтобы каждый из них мог почувствовать себя победителем. Для этого следует выявлять и поощрять самые разнообразные достижения участников соревнований: связанные с их поведением, физической подготовленностью, спортивным и художественным мастерством, творчеством, юмором, знаниями и т. д., их успехи в том или ином виде творческой деятельности, в каком-то отдельном соревновании, конкурсе и т. д. Однако при этом необходимо ориентироваться на следующие принципы. Во-первых, все достижения должны соответствовать критериям духовности, нравственности и красоты. Во-вторых, для повышения ориентации каждого из участников соревнования на самосовершенствование, саморазвитие наиболее важное значение следует придавать превышению им своих прежних результатов, а не результатов других лиц или каких-то норм. При сравнении результатов разных участников соревнования важно учитывать лишь существенные различия в результатах, использовать небольшое число качественных оценок и тем самым сокращать число промежуточных звеньев между первым и последующими местами в соревновании. В-третьих, важно стимулировать у каждого человека развитие индивидуальности, уникальности, неповторимости и тем самым обеспечить его право на индивидуальный путь развития. Он должен учиться “находить у себя и других то, что их отличает” и при этом “с уважением относиться к этим отличиям, понимая, что каждый из них по своему индивидуален” [266, с. 35]. В связи с этим при оценке помимо личных достижений участников необходимо акцентировать внимание на тех позитивных качествах каждого из них, которые отличают его от других. В-четвертых, система наград и поощрений не должна стимулировать развитие у участников такого негативного качества как зависть. Поэтому не должно быть существенного различия в материальной ценности призов, вручаемых победителям и тем, кто занял последующие места, и желательно, чтобы вообще награды имели в большей степени символическое значение, а не материальную ценность. В-пятых, спартианские соревнования призваны содействовать разностороннему и гармоничному развитию личности. Поэтому наиболее престижные награды должны получать те участники, кто демонстрирует красоту действий и поступков, добивается успеха в различных видах творческой деятельности, требующих проявления духовных и физических способностей, знаний, культуры во всех ее проявлениях – нравственной, эстетической, художественной, физической, экологической и т. д.

Такая программа и система определения победителей спартианских соревнований позволяет участвовать в них и на равных соревноваться лицам, имеющим разные интересы и увлечения, разный уровень спортивной, физической, интеллектуальной, художественной подготовки, и даже инвалидность, причем, дает возможность каждому из участников проявить в соревнованиях свои способности. Спартианская модель организации соревнований уже 10 лет практически используется в системе воспитания и организации досуга детей и молодежи нашей страны [см. 599, 603, 607, 608, 612–616 и др.].

В настоящее время предпринимаются попытки разработать и использовать на практике также другие модели игровой организации соревнований с гуманистической ориентацией [подробнее см.: 535].

Выше были указаны основные особенности нашей интерпретации понятия «спортивное соревнование». При ее сопоставлении с другими истолкованиями этого понятия следует учитывать сформулированные выше логико-методологические принципы. Поэтому с точки зрения содержательного анализа, прежде всего важно в системе вводимых понятий учесть многообразие соревнований, в том числе и форм гуманного игрового соперничества. В терминологическом плане – с точки зрения использования термина “спортивные соревнования” – как и в других случаях возможны различные варианты. С нашей точки зрения, предпочтение (по указанным выше соображениям) в использовании этого термина следует отдать его употреблению для обозначения соревнований охарактеризованного выше типа, хотя еще раз повторяем, не исключены и другие варианты.

Другие компоненты спорта и его разновидности. Важным дополнением спортивных соревнований является подготовка к ним. Организацией спортивных соревнований и подготовки к ним занимаются определенные социальные институты. В ходе соревнований, подготовки к ним и функционирования соответствующих институтов складываются определенные социальные отношения. Вся эта деятельность опирается на определенную систему ценностей, осуществляется на основе определенных норм, принципов и т. д.

Чтобы выделить и охарактеризовать этот комплекс взаимосвязанных явлений, в сфере науки и повседневной жизни, и вводится понятие “спорт” (“спортивная деятельность”): “В широком смысле понятие “спорт” охватывает собственно-соревновательную деятельность, специальную подготовку к ней, а также специфические межчеловеческие отношения и поведенческие нормы, складывающиеся на основе этой деятельности” [324, с. 427; см. также: 677, с. 278].

Для характеристики столь сложного и многоаспектного явления, различных элементов его структуры помимо понятий “спортивные соревнования”, “спортивная деятельность”, “спорт” необходим целый ряд и других понятий, которые широко используются в научной литературе.

Прежде всего это такие понятия, как “спортивная тренировка”, “спортивная подготовка”, “спортивный результат”, “спортивное достижение” [см.: 325, 670, 673, 677]. Ряд понятий необходим для того, чтобы учесть разнообразие спорта, особенности его различных форм, видов. С. Гюльденпфенниг придает важное значение различению спорта как системы деятельности (активности) и спорта как институциональной системы. Для спорта как системы деятельности, по его мнению, характерны следующие элементы: а) спорт означает физическое движение; б) спорт связан с достижениями в следующем специфическом отношении: повод к спортивным действиям всегда дает решение определенных “конфликтов” (борьба противников, индивидуальные спортивные встречи с собственными достижениями, преодоление естественных препятствий), которые искусственно строятся с целью их преодоления или целенаправленно ищутся; в) социальное регулирование в спорте осуществляется на основе специфической структуры спортивных правил, непосредственно связанных с искусственно созданным конфликтом и лишь символически связанных с реальной жизнью; г) спорт не является продуктивным в том смысле, что никаких материальных благ в спортивной деятельности не производится; производятся лишь ценности спорта, связанные с тем, что это есть культурная, целенаправленная двигательная активность. Таким образом, спорт как система деятельности – это: “непосредственно наблюдаемая практическая спортивная деятельность, которая осуществляется на специальных спортивных площадках и в спортивных сооружениях и которая ориентируется на специальные цели и соответствующую особую систему правил. Эти условия четко отделяют спорт от других видов общественной деятельности”. Спорт как институциональная система “подразумевает целую область общественных носителей спорта, спортивного движения, включая его организационный аппарат, его связи с другими общественными учреждениями и т. д.” [878, S. 23, 26; 879, S. 47–48].

В научной литературе и в спортивной практике принято выделять различные виды спорта, которые отличаются друг от друга “конкретным предметом состязания, составом допускаемых действий и способов спортивного противоборства (спортивной техникой и тактикой), регламентом состязания” и т. п. [325, с. 11]. К их числу относят легкую атлетику, футбол, волейбол и др.

Определенные разновидности спорта могут быть выделены с учетом направленности, а также тех главных и основных задач, которые решаются в ходе спортивной деятельности. В этом плане, прежде всего, различают “спорт для всех” (его называют также “общедоступным”, “ординарным”, “массовым” спортом) и “спорт высших достижений” (другие его названия: “большой”, “рекордный”, “элитный” спорт). В "спорте для всех” на первом плане стоит здоровье, отдых, развлечение, общение людей, а в спорте высших достижений – победа в соревнованиях, установление рекорда и т. п. Помимо этого выделяют и другие разновидности спорта – любительский спорт, профессиональный спорт, коммерческий спорт и т. д. [141, 325, 670 и др.]. Иногда эти разновидности спорта называют “профилирующими направлениями” социальной практики спорта [325].

Особо следует подчеркнуть, что все "профилирующие направления" социальной практики спорта и виды спорта сохраняют отмеченный выше наиболее существенный атрибут спорта – выступают как гуманная, искусственно созданная игровая модель соревновательных ситуаций реальной жизни, хотя для них может быть характерен разный уровень "гуманности" данной модели и связи с игровой деятельностью.

Уровень (степень) "гуманизации" реальных соревновательных ситуаций (а значит, и его гуманистическая ценность) зависит от того, какие соревнования и каким образом проводятся, как организована подготовка к ним, какие ценности, нормы и образцы поведения поощряются в ходе соревнований и подготовки к ним, каков характер этих поощрений (моральный, материальный и т. д.), кто участвует в соревнованиях и т. д., т. е. от формы (модели) организации спорта. В этом плане разные виды спорта имеют различную ценность. Так, например, бокс или кикбоксинг в указанном отношении, по-видимому, уступают такому виду спорта, как художественная гимнастика (да, пожалуй, и всем другим видам спорта). В них сохраняется опасность серьезных повреждений для участников соревнования, а самое главное – это единственные виды спорта, где по условиям и правилам спортивной борьбы для достижения победы нужно лишить соперника сознания, нокаутировав его.

Неоднозначна и связь различных форм спортивной деятельности с игрой: "… в разных видах спорта игровой элемент проявляется в неодинаковой степени, однако ни одна спортивная дисциплина не лишена его полностью" [95, с. 32]. Некоторые разновидности спорта могут утратить ряд признаков игровой деятельности. Например, они могут сохранить "формальную структуру" игровой деятельности – структуру действий, предметы и правила действий и т. д., но интерес участников спортивной деятельности с удовольствия от нее может перейти на иные цели и задачи, включая материальный интерес. Такая модификация связи спорта с игровой деятельностью наглядно видна на примере современного профессионального футбола или хоккея, если их сравнивать с любительской игрой (ради удовольствия) в футбол и хоккей.

Итак, выше было введено понятие спорта. На его основе может быть введен ряд понятий, которые фиксируют тесно связанные с ним объекты.

Социальные движения, связанные со спортом. Так, например, со спортом связано спортивное движение – “социальное течение, в русле которого происходит приобщение к спорту, его распространение, упорядочение и развитие” [325, с. 8]. В настоящее время это движение является одним из самых широкомасштабных социальных движений.

На базе спортивного движения возникло современное олимпийское движение, которое ведет свое начало от древнегреческих Олимпийских игр. Цель этого движения, как отмечается в Олимпийской хартии, – “способствовать построению лучшего мира посредством воспитания молодежи средствами спорта без какой-либо дискриминации и в духе соблюдения принципов олимпизма, что включает в себя взаимопонимание, дружбу, атмосферу солидарности и честной игры” [383, с. 7–8].

Все более важное значение в настоящее время приобретает и движение “спорт для всех”. Это движение, проходящее под эгидой ЮНЕСКО, направляет свои усилия на всемерное развитие “массового”, “общедоступного” спорта и его максимально эффективное использование в социально-культурных целях.

В последние годы предпринимаются попытки развить и новые социальные движения, связанные со спортом, например, спортивно-гуманистическое движение, спартианское движение и др. [587, 594, 599, 600, 603, 606–619, 1195, 1199–1203 и др.].

Спортивная культура и субкультура. Понятие “спортивная культура” довольно часто используется в научной литературе, хотя ему даются различные интерпретации. Так, румынская комиссия по терминологии, включив данное понятие в систему понятий, связанных со спортом, дала ему следующее определение: “составная часть (область) мировой культуры, синтезирующая категории, закономерности, учреждения и материальные блага, созданные для интенсивного использования физического упражнения в рамках соревнования, которое преследует идею первенства или рекорда вследствие биологического и духовного совершенствования человека” [397]. Л.И. Лубышева следующим образом характеризует этот элементы культуры: “Спортивная культура – составная часть общей культуры, объединяющая категории, закономерности. Учреждения и блага, созданные для интенсивного использования физического упражнения в рамках соревновательной деятельности, которая преследует цель первенства и рекорда вследствие физического и духовного совершенствования человека” [301, с. 235]. В. Агеевец и И. Вишневский спорт рассматривают как элемент индивидуальной культуры личности [4]. В научной литературе даются и другие интерпретации понятию спортивной культуры [см.: 23, 39, 623, 674, 876, 877, 890, 979, 989, 1056, 1207 и др.]. Однако при всех этих различиях спортивная культура рассматривается как элемент культуры, связанный со спортом.

На основе изложенной выше концепции культуры это краткое определение можно уточнить прежде всего следующим образом: спортивная культура – позитивное ценностное отношение социального субъекта (индивида, социальной группы или общества в целом) к спорту и связанная с таким отношением деятельность по производству, потреблению, сохранению, тиражированию и развитию данной ценности.

В соответствии с таким пониманием спортивной культуры она может включать в себя самые разнообразные социальные явления, связанные со спортом: качества и способности человека; определенные формы деятельности; ее средства, механизмы и результаты; определенные типы поведения и связанные с ними идеалы, нормы, правила, санкции; эмоциональные реакции, знания, убеждения, интересы, потребности; социальные институты, отношения, процессы и др. Однако все эти социальные явления становятся элементами спортивной культуры лишь том случае, если: а) для социального субъекта они выступают как ценности (признаются как значимые, важные, имеющие положительное значение), а потому поддерживаются, сохраняются, передаются из поколения в поколение, или б) они обеспечивают и регулируют производство, потребление, функционирование, селекцию, трансляцию, тиражирование, сохранение и развитие ценностей, связанных со спортом.

Если учитывать, что, как было отмечено выше, спорт – это прежде всего спортивные соревнования и подготовка к ним, то можно выделить два элемента спортивной культуры: 1) культуру спортивного соревнования [ср. 495, 987] и 2) культуру подготовки к ним.

Спортивная культура, как и культура вообще, – это культура определенного социального субъекта, которым может быть отдельный человек (индивид), социальная группа или общество в целом. В зависимости от этого правомерно говорить соответственно о спортивной культуре отдельной личности, какой-то социальной группы или общества в целом.

Основу спортивной культуры личности составляет такое позитивное ценностное отношение индивида к спорту, в рамках которого эталоны, ценности и нормы культуры, связанные со спортом, интериоризованы личностью, стали достоянием ее собственного внутреннего мира. Такая интериоризация личностью связанных со спортом эталонов, ценностей и норм культуры, естественно, предполагает усвоение определенных исходных знаний о том, что такое спорт как особое социальное явление, отличающееся от других.

Вместе с тем следует учитывать, что позитивное ценностное отношение к спорту включает в себя два основных компонента: 1) позитивную оценку спорта и 2) осмысление (обоснование) данной оценки. Эти два компонента ценностного отношения к спорту являются и двумя основными элементами спортивной культуры личности.

Можно выделить несколько уровней (форм) позитивной оценки спорта.

1-й уровень – исходные знания о спорте, позволяющие ориентироваться в мире спорта и давать ему позитивную оценку.

2-й уровень – предрасположенность (диспозиция, установка) по отношению к спорту. Ее показателями, индикаторами являются: а) позитивное мнение о спорте в виде соответствующих высказываний, суждений о нем; б) интерес к спорту, спортивным соревнованиям, потребность в занятиях спортом, участии в спортивных соревнованиях, желание готовиться к ним (тренироваться) и т. п.

3-й уровень – информационная и операциональная готовность к этим видам деятельности. Показателями (индикаторами) этой готовности являются определенные знания, умения, навыки, качества, способности (физические качества, двигательные умения и навыки, комплекс психических качеств – интеллект, воля, внимание и др.), позволяющие участвовать в спортивном соревновании и тренировке, понимать их смысл.

4-й уровень – реальное поведение и его проявление в виде определенных форм деятельности (например, участие в соревнованиях, наблюдение за ними), чувств, переживаний, эмоциональных реакций и т. д. (например, чувство удовольствия от занятий спортом, участии в спортивных соревнованиях, от наблюдения за ними и т. п.).

Характер, конкретное содержание, направленность позитивного отношения к спорту, зависят, однако, как было показано выше, не только от наличия позитивной оценки (в тех или иных ее формах и уровнях) данного объекта, но и от осмысления (<обоснования) этой оценки. Данная процедура осуществляется на основе: а) учета в ходе этой оценки определенных сторон, характеристик, функций спорта; б) определения критериев, по которым будет оцениваться их позитивное или негативное значение; в) приписывания спорту определенных ценностей, придания ему определенного (в том числе личностного) смысла. На основе осмысления (обоснования) оценки спорта позитивное отношение к нему приобретает конкретное содержание, конкретную направленность.

Виды ценностей, которые связаны со спортом, а потому в принципе могут быть приписаны спорту в рамках ценностного отношения к нему, крайне многообразны. Так, например, М.А. Арвисто [20, 21] все ценности, связанные со спортом, подразделяет на две группы. В первую группу он включает ценности, связанные с функциональным содержанием спорта (в этом случае в качестве ценности выступает сама деятельность с ее эмоциональными моментами). Ко второй группе он относит все те ценности, средством достижения которых служит спорт. К ним он относит следующие ценности: общение (иметь друзей, быть среди других); красота (наслаждаться красотой зрелищ, спортивной борьбы); физическое “Я” (биологические ценности спорта: здоровье, телосложение, физические качества); материальные ценности (разные льготы со стороны общества); знания; социальное признание; авторитет; секс (быть привлекательным для противоположного пола посредством спорта); самоактуализация (испытание своих сил, стремление к использованию своих способностей); сила воли и смелость; чувство долга (перед коллективом, Родиной и т. п.); полезность другим (чувство своей необходимости для других).

В.К. Бальсевич и Л.И. Лубышева характеризуя ценностный потенциал физической культуры и спорта, указывают на составляющие его интеллектуальные, двигательные, технологические, интенционные, мобилизационные и валеологические ценности. Кроме того, они подразделяют эти ценности на общественные и личностные [42, 296, 301].

М.Я. Виленский [83] выделяет несколько групп ценностей, связанных с физкультурно-спортивной деятельностью. Ценности-цели – раскрывают значение и смысл индивидуальных целей включения в эту деятельность и достижения посредством ее культурной стратегии и тактики жизнедеятельности, успешности реализации профессиональных планов и намерений психического и физического благополучия, сохранения и укрепления здоровья. Ценности-знания определяют упорядоченную систему теоретико-методологических, научно-практических (философских, социологических, психолого-педагогических, медико-биологических) и специальных знаний, касающихся природы физкультурно-спортивной деятельности и умения ее использовать. Ценности-средства – создают основу для достижения ценностей-целей: овладение принципами, средствами, формами, методами, приемами и условиями их использования в физкультурно-спортивной деятельности для развития творческой индивидуальности в самоизменении, самообучении, самовоспитании, свободном самоопределении в рекреативно-восстановительных мероприятиях, в достижении необходимого психоэмоционального состояния, культуры межличностного общения и др. Ценности-отношения – характеризуют отношение субъектов физкультурно-спортивной деятельности к самим себе, к природной и социальной среде, в которой осуществляется эта деятельность и т. д. Ценности-качества – раскрывают значение и смысл развития и коррекции разнообразных качеств и свойств личности, обеспечивающих ей полноценное самовыражение и самореализацию в когнитивной, эмоциональной и поведенческой сферах при выполнении физкультурно-спортивной деятельности.

М.Е. Кутепов [261] среди ценностей физкультурно-спортивной деятельности выделяет: ценности-объекты для удовлетворения потребности в занятиях физкультурой и спортом, ценности-средства и ценности-условия освоения ценности объекта. К числу первых ценностей он относит: социальное благо (двигательная деятельность с ее эмоциональными моментами; общение с людьми; самоактуализация; полезность другим; обеспечение отдыха и т. д.); моральное добро (социальное признание, авторитет, волевые качества, полезность другим); эстетические характеристики (воспитание чувства прекрасного). Ценности-средства, по мнению М.Е. Кутепова, включают в себя культурное наследие прошлого (культивируемые виды спорта и физических упражнений, формы и методы занятий, комплекс знаний о физкультурно-спортивной деятельности), а ценности-условия – наличие и рациональное использование свободного времени, спортивных сооружений, спортивного инвентаря и т. д.

Стивенсон [552], характеризуя социально-культурные ценности спорта, выделяет 5 его функций: 1) социоэмоциональную функцию, 2) функцию социализации, 3) интегративную функцию, 4) политическую функцию и 5) функцию социальной мобильности.

Педагог из Германии Д. Курц подразделяет ценности (“смысловые образцы”) спорта на 6 групп: 1) телесность, физическая подготовленность, здоровье; 2) эмоции, впечатления; 3) эстетика; 4) активность, самосознание; 4) разрядка, драматизм, приключения; 5) сотрудничество, общность и общение [969].

Социолог спорта из Польши С. Жуковска [1266] выделяет 9 групп ценностей спорта: интеллектуальные, эстетические, социоцентрические (оценка объекта с позиций социальной системы или группы), аллоцентрические (оценка объекта с индивидуальных, а не групповых позиций), престижные, материальные, эмоциональные, а также ценности, связанные с удовольствием и совершенствованием.

Немецкий социолог К. Хайнеманн [904] выделяет шесть различных групп ценностей спорта, выступающих в качестве возможных мотивов включения индивида в занятия спортом: 1) эмоции, переживания, касающиеся тела и физического состояния (“испытать радость от красивых движений”, “лучше почувствовать свое тело”, “вступить в контакт с телом другого человека”); 2) функциональное совершенствование тела и физического состояния (“здоровье”, “физическая подготовленность”, “стать более сильным”, “сохранить свой вес”, “стать более гибким” и т. п.); 3) психические переживания (“получить удовольствие”, “снять стресс”, “улучшить самочувствие”, “почувствовать себя снова молодым” и т. п.); 4) социальные мотивы (“быть вместе с интересными людьми”, “заниматься спортом вместе с друзьями и семьей”, “повысить общественную активность”); 5) мотивы повышения спортивных результатов и победы в соревнованиях (“добиться победы над другими”, “благодаря напряженной тренировке повысить свое спортивное мастерство”, “сравнить себя с другими” и т. п.); 6) экстрафункциональные ценности, не связанные прямо и непосредственно с мотивами, касающимися спорта (“вырваться из четырех стен”, “заполнить чем-то свободное время” и т. п.).

Ряд исследователей выделяет символические ценности спорта [241, 820, 1037, 1136, 1153, 1211, 1227].

В основе позитивной оценки спорта может лежать любая из упомянутых выше ценностей. Основанием для этого могут быть: собственный опыт человека; его знания, интересы, потребности; мнения других людей (определенной социальной группы); обыденные соображения; знания, идеи и принципы, почерпнутые из различных областей науки; общественные традиции, нормы, идеалы, ценностные стереотипы, которые доминируют в определенной социальной среде, и т. д.

В современных условиях все более важное значение приобретает оценка всех социальных процессов, событий, явлений, включая спорт, с позиций гуманизма, его идеалов и ценностей, а также стремление содействовать их более полной и эффективной реализации.

Исходя из вышеизложенного, изобразим схематично структуру спортивной культуры (рис. 1).

Рис. 1. Структура спортивной культуры

Спорт может выполнять разнообразные функции, использоваться для решения различных социально и личностно значимых задач. Он позволяет сознательно, целенаправленно и эффективно укреплять и сохранять здоровье людей, позитивно воздействовать на физические, психические, духовные качества и способности людей, формировать их эстетическую, нравственную культуру, культуру общения, экологическую культуру и т. д. Вместе с тем спорт может использоваться для определенных экономических, политических, националистических и т. п. целей: для достижения материальных благ, славы, для демонстрации превосходства одного человека над другим, одной нации (страны) над другой и т. д. Поэтому отношение индивида, социальной группы и общества в целом к спорту может базироваться на различной системе ценностей. Спорт может привлекать социального субъекта, быть значимым (ценностью) для него различными своими сторонами и аспектами.

Та или иная система ценностей, которую социальный субъект связывает со спортом, т. е. то, что для него является наиболее важным, значимым в спортивных соревнованиях, в процессе подготовки к ним, определяет конкретное содержание, направленность, форму спортивной культуры. Так, например, с профессиональным спортом связана такая разновидность спортивной культуры, в рамках которой основной ценностью спорта является его способность служить средством приобретения материальных благ.

Как отмечалось выше, в современных условиях все более важное значение приобретает такое отношение людей к спорту, при котором его позитивная оценка связывается, осмысливается и обосновывается с позиций гуманизма, ориентируется на нормы и ценности здорового образа жизни, нравственной, эстетической, физической и экологической культуры в их гуманистической интерпретации. Если для спортивной культуры личности характерен именно такой – гуманистический – подход к позитивной оценке спорта она выступает как культура, которую можно назвать или “спортивно-гуманистическая культура личности” (или “гуманистически ориентированная спортивная культура личности”).

Конкретными показателями этой культуры являются: знание, понимание и позитивная оценка социокультурного значения спортивной деятельности, тех гуманистических идеалов и ценностей, которые могут быть реализованы в спорте и посредством спорта;

декларативная (провозглашаемая) и реальная (в поведении) ориентация на эти идеалы и ценности (интерес к ним, стремление их реализовать; реальное поведение, соответствующее этим идеалам и ценностям; негативное отношение к спортсменам, поведение которых противоречит этим идеалам и ценностям; негативные чувства и эмоциональные реакции в связи с актами насилия, агрессивности, обмана и другими антигуманными проявлениями в спорте);

качества и способности (умения и навыки) личности, которые позволяют ей эффективно действовать в соответствии с такой ориентацией.

О спортивно-гуманистической культуре, как и о спортивной культуре вообще, можно говорить применительно не только к непосредственным участникам спортивных соревнований – спортсменам, но также к тренерам, организаторам спортивных соревнований, зрителям и т. д., т. е. ко всем лицам, имеющим отношение к спорту, независимо от того, какую роль они выполняют в данной сфере.

Центральный элемент спортивно-гуманистической культуры применительно к спортсменам – такое их поведение в спортивном соревновании, которое предусматривает:

– не пассивное, а активное участие в соревновании, стремление проявить мужество, волю, настойчивость, приложить все свои силы и способности, чтобы показать максимально возможный результат, выложиться “до конца” для победы;

– стремление одержать победу над соперником не для того, чтобы завоевать приз, награду, другие почести, а прежде всего для того, чтобы доказать способность преодолеть самого себя (ср. Платон: “Нет большей победы, чем победа над собой”);

– признание ценности победы над соперниками лишь в том случае, если она достигнута при соблюдении во всех соревновательных ситуациях правил и норм нравственности;

– отказ от желания победить любой ценой, за счет своего здоровья или причинения ущерба здоровью соперникам, посредством обмана, насилия, нечестного судейства и других антигуманных действий;

– стремление действовать по законам красоты и благородства, даже если это не позволяет одержать победу, т. е. в соответствии с девизом “Красота действий и поступков дороже успеха!”.

Анализ всех разновидностей спортивной культуры личности показывает, что структура этой культуры включает в себя:

знания – о спорте, о тех его сторонах, аспектах, функциях, которые учитываются при оценке спорта, о критериях данной оценки, а, значит, о системе связанных со спортом ценностей и норм (информационный “блок” спортивной культуры личности);

интересы, потребности, ценностные ориентации, связанные со спортом, его ценностями и нормами (мотивационный “блок” спортивной культуры личности);

способности, умения и навыки, которые предусматривает участие в спортивных соревнованиях, подготовка к ним, а также реализация тех или иных ценностей спорта (операционный “блок” спортивной культуры личности);

связанные со спортом типы, образцы, модели поведения человека и, в более широком плане, стиль (образ) его жизни, система его взаимоотношений с другими людьми (“блок” реального поведения спортивной культуры личности).

Исходя из этого, в структуре спортивной культуры личности можно выделить четыре компонента (“блока”): информационный; мотивационный; операционный; “блок” реального поведения.

С учетом такой структуры спортивной культуры личности можно выделить различные уровни этой культуры.

Прежде всего они связаны с тем, насколько в данной культуре представлены ее компоненты. В этом плане могут быть выделены следующие возможные уровни развития спортивной культуры личности. 1. Уровень гармоничного развития – наличие у личности всех указанных выше компонентов спортивной культуры – соответствующих знаний, интересов, потребностей, способностей, а также адекватного поведения. 2. Уровень одностороннего развития – наличие у личности лишь некоторых из указанных выше компонентов спортивной культуры при отсутствии других. В этом плане довольно часто встречается такое одностороннее развитие спортивной культуры личности, при котором в ее структуре отсутствует самый важный ее компонент – блок реального поведения, т. е. положительное отношение к спорту, а, значит, и сама спортивная культура личности, носит ярко выраженный декларативный характер.

Возможен и другой вариант. В структуре спортивной культуры личности представлен ее мотивационный блок (соответствующие интересы, желания, стремления и т. п.), т. е. личность имеет предрасположенность (установку) к тем видам деятельности, с которыми связана спортивная культура личности. Но при этом у нее отсутствует (либо крайне слабо выражен) информационный и операционный блок, т. е. отсутствует готовность к тем видам деятельности, с которыми связана спортивная культура личности.

Важно учитывать, далее, что возможен различный уровень сформированное™ каждого из компонентов спортивной культуры личности (например, знания могут быть полными, недостаточными, глубокими, поверхностными и т. д.).

В этом плане могут быть выделены, как минимум, следующие возможные уровни развития спортивной культуры личности.

1. Самый низкий уровень – крайне слабое развитие (или даже полное отсутствие) всех компонентов спортивной культуры: специальных знаний, способностей, мотивационно-ценностных ориентаций и т. д.

2. Низкий уровень – слабое развитие большинства (всех) компонентов спортивной культуры (например, мотивации) при достаточно высоком развитии других ее компонентов (например, знаний).

3. Средний уровень – достаточно высокая степень развития большинства основных компонентов спортивной культуры.

4. Высокий уровень – достаточно высокая степень развития всех компонентов спортивной культуры.

4. Оптимальный уровень – оптимальная степень развития всех компонентов спортивной культуры: соответствующих знаний, интересов, потребностей, способностей, а также реального поведения.

Естественно, можно выделить различные варианты спортивной культуры личности, учитывая как гармоничность развития различных ее компонентов, так и степень их развития.

Еще два уровня – активный и пассивный – спортивной культуры личности связаны с активностью или пассивностью индивида в плане формирования этой культуры у других лиц. Активный уровень предполагает активность индивида с целью помочь другим людям расширить и углубить знания о спорте, сформировать у них интерес к занятиям спортом, помочь им стать активными участниками спортивного движения. Пассивный уровень характерен для тех лиц, которые не проявляют такой активности.

Таковы в кратком изложении основные положения концепции спортивной культуры.

В рамках спортивной культуры при определенных социальных условиях складывается особая “спортивная субкультура”, которая включает в себя нормы и ценности, не совпадающие с общекультурными ценностями [подробнее см.: 169–172, 611, 808, 809, 893, 909, 1000, 1034, 1037 и др.].

Спортивное воспитание. Вопрос о необходимости спортивного воспитания детей и молодежи в свое время остро был поставлен основателем современного олимпийского движения Пьером де Кубертеном. Он указывал на то, что это движение “предполагает всеобщее спортивное воспитание, которое доступно всем, отличается мужественностью и рыцарским духом и в совокупности с эстетическими и литературными занятиями является движителем национальной жизни и очагом гражданственности” [цит. по: 166, с. 125]. Понятие “спортивное воспитание” используют и многие современные ученые – В.К. Бальсевич [39], Ф.Р. Имеш [202], И.Г. Келишев [217], В.И. Столяров [609, 623, 640], H. Baeskau [755], L. Bugeja [780], F. Landry [974], D. Michaelidis [1054], J. Parry [1096], J. Schwier [1142], B. Svoboda [1210], De Heer Wim [1241] и др.

Общепризнанно, что спортивное воспитание – это воспитание, связанное со спортом, “составная часть общего воспитания, для которой исходной точкой является спорт” [1241, р. 18]. Поэтому в трактовке спортивного воспитания важное значение имеет понимание не только спорта (см. выше), но и воспитания.

Понятие “воспитание” неоднозначно трактуется в научной литературе. Т.А. Ильина выделяет, например, четыре смысла, которые разные исследователи придают термину “воспитание”. Воспитание понимают:

– в широком социальном смысле, когда речь идет о воздействии на человека социума в целом и всей окружающей действительности;

– в широком педагогическом смысле, когда имеется в виду целенаправленная деятельность, охватывающая весь учебно-воспитательный процесс;

– в узком педагогическом смысле, когда под воспитанием понимается специальная воспитательная работа;

– в еще более узком значении, когда имеется в виду решение определенной задачи, связанной, например, с формированием нравственных качеств (нравственное воспитание), эстетических представлений и вкусов (эстетическое воспитание) и т. п. Другими словами, термин в этом случае обозначает участок приложения воспитательных усилий [см. 415, с. 7–8].

В рамках используемой нами системы понятий в трактовке воспитания мы исходим прежде всего из того, что эта педагогическая деятельность является элементом процесса социализации.

Концепция социализации впервые была разработана в работах таких американских социологов, как Ф. Гиддингс, Д. Мид, Т. Парсонс, Р. Мертон, П. Лазарсфельд, Г. Горфинкель, а также в трудах американских социальных психологов А. Парка, Д. Доллэрда, Дж. Кольмана, А. Бандуры, В. Уолтера и др. Значительный вклад в разработку этой концепции внести и отечественные ученые – Б.Г. Ананьев, Г.М. Андреева, С.С. Батенин, Л.П. Буева, И.С. Кон, Ю.А. Лебедев, Ю.А. Левада, А.Н. Леонтьев, В.Б. Ольшанский, Б.Д. Парыгин, Д.И. Фельдштейн, Л.В. Филиппова и др.

В настоящее время понятие социализации по-разному трактуется разными авторами [ср. 14, 230, 889 и др.].[16] Но при всех разногласиях в интерпретации понятия социализации исходным пунктом для его введения является общеизвестное положение о том, что человеком, а тем более личностью, не рождаются, а становятся в ходе общественного и индивидуального социального развития. Ребенок не рождается готовым социальным существом, со всем комплексом социально значимых качеств – знаний, умений, интересов, потребностей, ценностных ориентаций, норм и образцов поведения и т. д. Все эти качества, позволяющие человеческому индивиду функционировать в качестве полноправного члена общества, постепенно формируются у ребенка по мере его роста и взросления. Он учится ходить и говорить, писать и считать, узнает, как получать поощрения и избегать наказаний, учится играть с другими детьми, петь, рассказывать, ездить на велосипеде, учится быть дружелюбным или враждебным, скромным или дерзким, сочувствовать или оставаться бесстрастным. В ходе своего социального развития ребенок осваивает нормы и правила поведения, принятые в обществе. Он узнает также, что общество имеет определенные моральные и другие культурные ценности, которые считают либо правильными, либо неправильными. Ребенок обнаруживает, что общество имеет социальную структуру, в которой у разных людей различные статусы (положение в социальной структуре) и социальные роли (ожидаемое поведение человека с определенным статусом). В ходе своего социального развития ребенок учится выполнять различные социальные роли, каждая из которых включает множество культурных норм, правил и стереотипов поведения, принятых в обществе, в его семье, в кругу друзей и т. д. Для характеристики этого процесса становления человеческого индивида как полноценного социального существа, для объяснения того, каким образом общество передает, а индивид осваивает социальный опыт человечества и тем самым из существа биологического превращается в существо социальное, и вводится понятие социализации. Социализация – это приобщение личности к социальным ролям, функциям, нормам, культурным ценностям, формирование у ней соответствующих способностей, знаний, умений, интересов, потребностей, ценностных ориентаций и т. д. – другими словами, всех тех качеств, которые необходимы для включения в систему общественной жизни, для активной, творческой социальной деятельности в обществе. “Социализация, т. е. пути, которыми люди приобретают опыт и осваивают установки, соответствующие их социальным ролям, имеют две цели: способствовать нашей интеракции на основе социальных ролей и обеспечить сохранение общества благодаря усвоению его новыми членами сложившихся в нем убеждений и образцов поведения” [507, с. 126].

Для характеристики процесса усвоения личностью “новых ценностей, ролей, навыков вместо прежних, недостаточно усвоенных или устаревших” в социологии используют понятие ресоциализации [507, с. 112].

Считают, что один из первых сам термин “социализация” использовал в книге “Теория социализации” (1887) американский социолог, профессор Колумбийского университета Ф. Гиддингс понимая под социализацией “развитие социальной природы или характера индивида”, подготовку “человеческого материала к социальной жизни”. Примерно в таком же значении (разумеется, с различными вариациями) этот термин и соответствующее ему понятие трактуется и в настоящее время в философской, социологической, педагогической и психологической науке. Так, в Философском энциклопедическом словаре социализация характеризуется следующим образом: “Социализация (от лат. socialis – общественный), процесс усвоения человеческим индивидом определенной системы знаний, норм и ценностей, позволяющих ему функционировать в качестве полноправного члена общества” [702, с. 629]. Б.Д. Парыгин под социализацией понимает “весь многогранный процесс очеловечивания человека, включающий в себя как биологические предпосылки, так и непосредственно само вхождение индивида в социальную среду и предполагающий: социальное познание, социальное общение, овладение навыками практической деятельности, включая как предметный мир вещей, так и всю совокупность социальных функций, ролей, норм, прав и обязанностей и т. д., активное переустройство окружающего (как природного, так и социального), мира; изменение и качественное преобразование самого человека, его всестороннее и гармоническое развитие [410, с. 165]. И.С. Кон рассматривает процесс социализации как “усвоение индивидом социального опыта, в ходе которого создается конкретная личность”, как процесс “усвоения индивидом определенной системы социальных ролей и культуры” [228, с. 22, 101]. Аналогичным образом этот процесс характеризует С.И. Самыгин: “Социализация – начинающийся в младенчестве и заканчивающийся в глубокой старости процесс усвоения социальных ролей и культурных норм” [527, с. 267] и В.В. Краевский: “Под социализацией понимается процесс включения растущего человека в общество благодаря усвоению и воспроизводству личностью социального опыта, исторически накопленной культуры” [242, с. 211]. В интерпретации Д.А. Гослина социализация – это целостный процесс становления человеческого индивида через формирование у него конкретных социально-исторических качеств в результате освоения им социального опыта, форм культуры, самообразования и самосовершенствования [869].

С понятием “социализация” тесно связано понятие “социальное наследование”, которое ввел Н.П. Дубинин. Обосновывая это понятие, он исходил из того, что человеческие поколения связаны между собой двумя мостами, “каналами”: генетическим и социальным. По каналам генетической программы наследственности передаются биологические качества, которые создают непрерывность биологической истории человеческого рода. Вместе с тем необходимо учитывать тот “до сих пор плохо осознанный принцип, что итоги общественно-трудовой деятельности, как это показывают законы генетики, не могли записываться в генах. Это осуществлялось путем развития особой формы передачи от поколения к поколению социального опыта, что выразилось в создании все более усложняющейся социальной программы, передающейся путем воспитания” [159, с. 51]. По каналам социальной программы наследования передается исторически приобретенный социальный опыт человечества, накопленные социокультурные программы, которые создают непрерывность социальной истории человеческого рода. Для характеристики этого процесса передачи социальной программы Н.П. Дубинин и ввел понятие “социальное наследование”.

Процесс социализации осуществляется в течение всей жизни человека и определяется как педагогическим (т. е. сознательным, целенаправленным) воздействием на человека в системе образования, воспитания и обучения, так и стихийным воздействием широкого круга других факторов социальной среды (профессии, жилищных условий, семейного и внесемейного общения и др.). Для социализации индивида в обществе используется широкий набор средств, в том числе такие, как: способы вскармливания младенца и уход за ним, формируемые бытовые и гигиенические умения; окружающие человека продукты материальной культуры; элементы духовной культуры; стиль и содержание общения, а также методы поощрения и наказания в семье, в группе сверстников, в воспитательных и иных социализирующих организациях; последовательное приобщения человека к многочисленным видам и типам отношений в основных сферах его жизнедеятельности – общении, игре, познании, предметно-практической и духовно-практической видах деятельности, в спорте, а также в семейной, профессиональной, общественной, религиозных сферах.

Как отмечается в литературе [14, 352, 410, 701], важную роль в процессе социализации играет ряд психолого-педагогических механизмов:

импритинг (запечатление) – фиксирование человеком на рецепторном и подсознательном уровнях особенностей воздействия на него жизненно важных объектов (особенно важное значение этот механизм имеет в младенческом возрасте);

подражание – следование какому-либо примеру, образцу;

экзистенционалъный нажим – овладение языком и неосознаваемое усвоение норм социального поведения в процессе взаимодействия со значимыми лицами;

идентификация (отождествление) – процесс неосознаваемого отождествления человеком себя с другим человеком, группой, образцом;

рефлексия – внутренний диалог, в ходе которого человек анализирует и оценивает собственные действия, поступки, мотивы, соотносит их с действиями, поступками, мотивами других людей, принимает или отвергает те или иные ценности, свойственные различным институтам общества, семье, обществу сверстников, значимым лицам и т. д.

Каждое общество, каждое государство, каждая социальная группа (большая и малая) вырабатывают набор позитивных и негативных, формальных и неформальных санкций, способов внушения и убеждения, предписаний и запретов. С помощью этих способов и мер поведение человека и целых групп людей приводится в соответствие с принятыми в данной культуре образцами, нормами, ценностями.

Васил Момов дал определенную классификацию факторов и средств социализации, рассматривая их как “организованные механизмы воздействия на человека”. Он выделил следующие их типы:

1) “информационно-образовательный механизм социализации”, т. е. организованная и специализированная деятельность институтов образования, воспитания, коммуникации и массовой пропаганды по распространению и усвоению определенной социальной информации – научной и ценностной;

2) “стимуляционный механизм социализации”, т. е. система форм, средств и методов материального и духовного стимулирования деятельности, поведения, социальной активности человека;

3) “регулятивно-контролирующий механизм социализации”, т. е. различные виды контрольно-регулирующих воздействий – предупредительных, предписательных, оценочных (санкционирующих) – на основе системы социальных эталонов, в качестве которых используются различные виды предписаний, норм, оценочных критериев, образцов, стереотипов (нравов, обычаев) и т. д.; тем самым осуществляется социальный контроль с целью поддержания поведения человека в определенных рамках;

4) “организационно-регулирующий механизм социализации, придающий социализирующему воздействию определенные организационные формы”; речь идет о формах организации деятельности людей, определяющих права, обязанности и полномочия человека в коллективе в зависимости от его общественного положения и исполняемых функций. В отличие от первых трех механизмов социализации, которые связаны с усвоением знаний, формированием убеждений и ценностных ориентаций, “т. е. с выработкой научного, оценочного и должного отношения”, “четвертый механизм направлен на формирование у личности социального опыта поведения”.

Как подчеркивает В. Момов, все эти механизмы социализации “функционируют как единый и целостный комплекс, взаимодействуя и дополняя друг друга” [347, с. 60–63].

Процесс социализации личности происходит под воздействием комплекса различных факторов, которые выступают как детерминанты данного процесса. К их числу в первую очередь относятся люди, в непосредственном взаимодействии с которыми протекает жизнь человека. Как отмечает Ю.А. Левада, путь человека в общество, путь социализации практически всегда лежит через “малую группу ближайшего окружения”. Именно здесь в первую очередь он приобщается к формам общественной деятельности, научается воспроизводить их репродуктивно или творчески и, самое главное, формирует в себе такой механизм, как “внутренний контролер” – совесть [272, с. 34, 51]. Первичной ячейкой социализации ребенка, наиболее эффективно содействующей его приобщению к сложному миру взрослых, как правило, является семья. Причем, на формирование личностных качеств ребенка влияют не только сознательные воспитательные воздействия родителей, но и общий тонус семейной жизни [228, с. 126]. Существенное влияние на становление и развитие личности как субъекта познания, общения и труда оказывают не только родители, но и другие взрослые, а также сверстники. Среди ближайшего окружения, в котором протекает жизнедеятельность индивида отдельные группы приобретают для него особую значимость (прежде всего с точки зрения тех ценностей, норм поведения, которые разделяют члены этой группы). Такие группы, на нормы и ценности которых индивид ориентируется в своем поведении, получили название референтных групп. В процессе социализации такая группа выполняет для индивида как бы функцию перцептивного фильтра, отбирающего из многообразия социальных норм и ценностей те, которые он готов разделить и которые, в конечном счете, превращаются в его собственные.

Важную роль в процессе социализации играет взаимодействие человека с различными социальными институтами и организациями, как специально созданными для социализации, так и реализующими социализирующие функции попутно, параллельно со своими основными функциями (например, производственными). Здесь происходит нарастающее накопление им соответствующих знаний и опыта социально одобряемого поведения, а также опыта имитации социально одобряемого поведения и конфликтного или бесконфликтного избегания выполнения социальных норм. Один из важнейших социальных институтов – средства массовой коммуникации (печать, радио, кино, телевидение) влияют на социализацию человека не только посредством информации, но и через представление определенных образцов поведения героев книг, кинофильмов, телепередач. Эффективность этого влияния определяется тем, что, как тонко подметил еще в XVIII в. реформатор западноевропейского балета французский балетмейстер Жан Жорж Новер, “поскольку страсти, испытываемые героями, отличаются большей силой и определенностью, нежели страсти людей обыкновенных, им легче и подражать”. Люди в соответствии с возрастными и индивидуальными особенностями склонны идентифицировать себя с теми или иными героями, воспринимая при этом свойственные им образцы поведения, стиль жизни и т. д.

Какое же место в рамках социализации занимает воспитание? Особенность воспитания состоит прежде всего в том, что это – педагогическая деятельность, для которой характерно сознательное, целенаправленное воздействие на личность.

Но система характеристик личности включает в себя как минимум три крупных “блока”: 1) информационный блок систему знаний, 2) мотивационный блок – система мотивационных образований (желаний, стремлений, интересов, потребностей, установок и т. п.) и 3) операциональный блок – система умений, навыков (способностей), проявляемых в определенной деятельности.

С учетом этого в рамках педагогической деятельности, которая призвана сформировать соответствующие блоки личности, можно выделить три ее компонента: 1) педагогическую деятельность по формированию информационного блока (системы знаний) – обозначается термином “образование”; 2) педагогическую деятельность по формированию мотивационного блока (системы установок, мотивов, интересов, ориентаций и т. п.) – “воспитание”; 3) педагогическую деятельность по формированию операционального блока – системы умений и навыков (способностей) – “обучение” [см. 192].

В такой трактовке образование понимается как процесс формирования знаний, которые могут выступать в различных форма, в том числе как ощущения, восприятия, представления, понятия, суждения, мнения, гипотезы, концепции, теории и т. д. Система знаний определяет информационную культуру личности и характеризует ее информационную готовность к деятельности. Образование призвано решить две главные задачи: обеспечить высокий теоретический культуры личности и сформировать систему (а не разрозненную совокупность) знаний.

Обучение выступает как процесс формирования системы умений, навыков, способов, методов действия, т. е. операциональной (методологической) культуры личности, которая характеризует ее операциональную готовность к деятельности.

Наконец, воспитание в рамках указанной системы понятий представляет собой педагогическую деятельность по формированию мотивационной системы личности: ее влечений, желаний, стремлений, мотивов, интересов, установок, ценностных ориентаций, целей, программ деятельности и т. п.

Воспитание призвано содействовать превращению стихийного, неосознанного настроя личности на деятельность во все более осознанные ее установки, программы жизни и деятельности, в ее внутренние мотивы и побуждения и тем самым формированию мотивационной культуры личности (Н.Г. Скок), ее мотивационной готовности к деятельности [192, с. 10–13].

Такого понимания воспитания придерживаются и многие другие ученые. “Самое краткое и точное определение воспитания, пишет, например, М.С. Каган, – формирование системы ценностей человека, с ее специфическим содержанием и иерархической структурой. Тем самым оно отличается и от образования как процесса передачи знаний, и от обучения как способа передачи умений, и от управления как подчинения индивида социальным нормам [210, с. 176]. Аналогичным образом Л.В. Филиппова и Ю.А. Лебедев считают, что “воспитание можно рассматривать как такой аспект социализации, который связан с формированием мотивационной готовности личности, ее мотивационной культуры” [701, с. 137].

Образование, обучение и воспитание представляют собой элементы целостной системы – педагогической деятельности, в рамках которой они неразрывно связаны друг с другом. Важную роль в обучении играют знания, формирование которых составляет главную задачу образования. Воспитание также во многом базируется на образовании, выступает как механизм превращения знаний в убеждения, во внутренние установки личности. Вместе с тем воспитание, формируя эти установки, оказывает существенное влияние на процесс формирования знаний и умений личности.

Наряду с пониманием терминов “воспитание”, “образование” и “обучение” в указанном выше узком смысле, их можно понимать и в более широком смысле – использовать для обозначения педагогического, т. е. сознательного, целенаправленного, воздействия на все три указанные блока (подсистемы) личности, на личность в целом с целью формирования и знаний, и умений, навыков, способностей, и интересов, потребностей, ценностных ориентаций и т. д. В последующем тексте мы будем понимать воспитание именно в таком широком смысле слова, учитывая вместе с тем три указанных выше аспекта этой педагогической деятельности.

Конец ознакомительного фрагмента.