The Sociology of Intellectual Life: The Career of the Mind in and around the Academy
© Steve Fuller 2009
Впервые опубликовано на английском языке в Соединенных Штатах Америки, Великобритании и Индии в 2009 году.
Настоящий перевод публикуется по соглашению с SAGE Publications Ltd.
© ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации», 2018
Введение
Возможно, это моя самая самопрезентацион ная книга на данный момент: потоки мыслей и слов, соединяющиеся на этих страницах, проистекают из моего участия в тех самых ролях, возможностях и аренах, которые здесь анализируются. Их суммарный эффект привел мня к заключению, что образцовую жизнь можно вести, став тем самым человеком, о котором пишешь в позитивном ключе. Получается что то вроде метода действия, в соответствии с которым автор выполняет функцию и автора, и исполнителя сценария. Поэтому я должен поблагодарить не только профессиональных академических ученых – Стефана Гаттеи, Айвора Гудсона, Алана Хейворта, Иэна Джарви, Уянга Канга, Дугласа Келлнера, Грегора МакКленнана, Хьюго Мендеса, Тома Осборна, Рафаэля Сассовера и Нико Стера – за то, что подтолкнули мои мысли во многие правильные направления, но еще и множество персонажей, решительно не принадлежащих к академии, а также представителей СМИ – Джулиана Баггини (The Philosopher’s Magazine) и Джорджа Рейша (редактор серии Popular Culture and Philosophy издательства Open Court Press), Project Syndicate (международная пресс организация, связанная с Институтом Открытого Общества Джорджа Сороса) и журнал The Times Higher Education (Лондон).
«Социология интеллектуальной жизни» разделена на четыре главы в соответствии с моей версией социальной эпистемологии. Социальная эпистемология – это междисциплинарное поле, занимающееся эмпирическими и нормативными основаниями производства и распределения знания. В моем исполнении она фокусируется в первую очередь на организационных формах знания, ассоциирующихся с академическими дисциплинами. Социально эпистемологический тезис, который я стремлюсь доказать в этой книге, можно сформулировать таким образом, который объясняет деление на главы. Исторически сложилось, что определенная институция лучше всего послужила распространению той формы интеллектуальной свободы, которая стала двигателем прогрессивной трансформации общества. Эта институция – университет, особенно на исходе XIX века, как место «академической свободы», теория которой была сформулирована в рамках философии, понимаемой как основание и одновременно единство всех специализированных форм знания. Эта идея была по большей части изобретением Вильгельма фон Гумбольдта, считавшего, что он применяет уроки критической философии Канта, в которой были формализованы многие аспекты движения Просвещения. Согласно идее Гумбольдта, чем больше людей получат университетское образование, тем больше интеллектуальных полномочий они будут иметь для принятия общественно значимых решений на публичных демократических форумах. Поэтому в этой книге три основные главы, каждая из которых посвящена одной из частей исходного гумбольдтовского проекта: университету, философии и интеллектуалам.
Однако план Гумбольдта воплотить в жизнь полностью не удалось. За последние 200 лет академическая жизнь стала жертвой собственного успеха. Академия так хорошо готовила людей и ее исследования стали настолько социально релевантными, что ей пришлось непрерывно отстаивать свой дух свободного исследования от экономических и политических попыток его сдержать. Это сопротивление часто принимало умышленно антидисцисплинарную позу, свойственную импровизационным формам выражения, – я имею в виду тот нечестивый союз плагиата и пустозвонства, который хитрые академики[1] постоянно ловко выдают за истину. Надеюсь, что после описания бурной «карьеры ума внутри и вне академии» в основной части текста читатель в четвертой главе если и не испытает подлинный катарсис, то хотя бы найдет шутливое утешение.