Социально-психологические исследования города. Раздел 1. Социально-психологические аспекты восприятия города личностью и группой ( Коллектив авторов, 2016)

Городская среда или отдельные ее элементы стали неотъемлемой частью существования не только жителей мегаполисов, но и поселков, и даже сельских поселений. Современный мир все в большей мере становится миром городов. Урбанизация – один из самых мощных и, как показывает опыт, неотвратимых процессов, характерных для всех стран мира.

Облик современных городов быстро изменяется за счет строительства новых жилых массивов, увеличения этажности зданий, точечной застройки, реконструкции и преобразования некоторых строительных объектов, уничтожения домов старой застройки, увеличения объема наружной рекламы, появления новых видов дополнительного освещения (реклама с подсветкой, яркие витрины магазинов), увеличения количества граффити (несанкционированных рисунков и надписей на объектах общественной и частной собственности), увеличения числа жителей за счет миграции. Перечисленные выше изменения касаются и крупных (как Новосибирск), и малых городов[2] России.

Эти изменения имеют ряд положительных и отрицательных последствий. С одной стороны, они способствуют увеличению динамики жизни в городе, привлечению и развитию бизнеса и культуры, и, как следствие, повышению привлекательности города для жизни, что приводит к активному притоку в город новых жителей. С другой стороны, изменения внешнего облика города приводят к изменениям в восприятии города и в отношении горожан к его среде. В любом случае непрерывные изменения городского пространства заставляют человека постоянно адаптироваться к новым условиям жизни и деятельности, осваивать новую, незнакомую среду; в связи с этим возникает необходимость изучения восприятия современной городской среды с целью уменьшения влияния ее негативных факторов на человека.

В эпоху урбанизации и активного становления городов и изменения мегаполисов актуальным становится вопрос восприятия среды крупного города (где темпы изменений городской среды выше, чем в малых городах), поэтому именно изучение образа крупного города (на примере г. Новосибирска) в представлении горожан является актуальным.

Данное исследование выполнено в рамках средового подхода, который рассматривает человека в постоянном взаимодействии с окружающим жизненным пространством, со средой. Это взаимодействие вызывает у человека определенный эмоциональный фон и определенное состояние, которые провоцируют его на изменение, преобразование окружающего пространства; далее измененная человеком среда вновь воздействует на него, и таким образом циклы повторяются. Поэтому важно, какой будет окружающая среда и какого рода поведение она будет провоцировать у людей. Здесь стоит отметить, что до сих пор не разработаны какие-либо нормативные документы (за исключением требований к наружной рекламе) по формированию психологически комфортной визуальной среды, нет требований по допустимым отклонениям. Примечательно при этом, что проблема взаимодействия среды и человека интересна как архитекторам (А. В. Анисимов, Ж. М. Вержбицкий, В. Л. Глазычев, К. Линч, Л. С. Романова, А. В. Степанов, С. А. Степанова, С. А. Хасиева, Д. О. Швидковский и др.), так и психологам (С. Э. Габидулина, А. Н. Маслова, Ю. Г. Панюкова, Л. В. Смолова, Х. Э. Штейнбах, В. И. Еленский и др.). Именно архитектура и психология являются областями знаний, лежащими в основе средовой психологии.

Об актуальности исследования восприятия образа крупного города свидетельствует то, что интерес к данной проблеме проявляют как ученые, так и обыкновенные горожане. В научной литературе последних 10–15 лет со стороны психологов, архитекторов, социологов, экологов, дизайнеров наблюдается увеличение количества работ, посвященных проблемам городской среды. Одновременно с этим на примере г. Новосибирска (по праву называемого столицей Сибири, активно развивающегося города, облик которого находится в постоянном изменении) мы наблюдаем активность горожан, связанную с реакциями на изменения облика города. Так, в 2007 г. Новосибирск победил во всероссийском конкурсе «Самый благоустроенный город России», в 2010 г. занял в этом конкурсе второе место, в 2013 г. получил третье место в рейтинге «качество городской среды проживания» среди городов России. В то же время в СМИ постоянно публикуются сообщения о митингах и акциях протеста по поводу строительства некоторых объектов города, об инициативах горожан по благоустройству. Это является доказательством того, что изменения облика города не проходят бесследно для горожан, они приводят к разнообразным последствиям для жизни города и вызывают противоречивые реакции как у жителей города, так и у его гостей.

Городская среда как фактор эмоционального состояния людей рассматривается в работах Х. Э. Штейнбах, В. И. Еленского, Л. В. Смоловой, Ю. Г. Панюковой, С. В. Тихомировой и др. (Панюкова, 2009; Смолова, 2008; Тихомирова, 2011; Штейнбах, Еленский, 2004; и др.). Городская среда крупных и малых городов отличается не только площадью и численностью населения, но и архитектурными объектами, основными проблемами пространства, обликом улиц, домов и достопримечательностей, а также динамикой и темпом жизни людей. Городская среда крупного и малого города по-разному влияет на эмоциональное состояние горожан, их настроение, взаимодействие друг с другом, на восприятие окружающего пространства, а также на соблюдение нравственных норм (Нравственность…, 2012; Психологические исследования…, 2011).

Исследователь С. Милграм говорит о том, что крупные и малые города отличаются общей тональностью. Проведя ряд социальных экспериментов с жителями крупных и малых городов Европы и США, автор отметил, что среда крупного города характеризуется чересчур активным ритмом жизни, агрессивностью, открытостью, динамичностью (Милграм, 2003).

В начале XX в. немецкий социолог Г. Зиммель выделил несколько особенностей в психологических портретах жителей крупного и малого городов. По его словам, для жителей малых городов были характерны медленный, привычный и равномерный ритм душевной и умственной жизни; существовало личное знакомство жителей друг с другом; жизнь малых городов была достаточно замкнута (Тяпкина, 2005).

В целом различия крупных и малых городов проявляются в уровне доходов, в занятости населения, в возрастном соотношении населения, в развитости городской инфраструктуры, в социальной организации жизни, в восприятии и отношении ко времени, в мобильности горожан (Басов, 2003). Что касается различий в городской среде, то важнейшей особенностью небольшого города является взаимодействие с живой природой, с первозданным ландшафтом, в отличие от практически полностью искусственной среды крупного города. В образе малого исторического поселения сильна «архитектура земли». Главные параметры архитектурного пространства малых городов ориентированы на сомасштабность с человеком (Лысова, 2008).

Целью нашего исследования стало выявление и анализ особенностей образов идеального «города-мечты», крупного города и малого города у горожан. Для достижения цели нами были поставлены следующие задачи:

1) разработка и апробация методик для исследования городской среды;

2) изучение образа крупного города (на примере современного Новосибирска) в сравнении с образом «города-мечты»;

3) изучение образа малого города (на примере городов Новосибирской области) в сравнении с образом «города-мечты»;

4) сравнительный анализ образов крупного города и «города-мечты» у жителей крупного города и малых городов.

Объектом исследования стали образы крупного и малого городов в представлении их жителей и образ идеального «города-мечты» (города, в котором респонденты предпочли бы жить). Предметом исследования – различия в образах идеального «города-мечты» и реального города в представлении жителей крупного и малого городов. Выборку исследования составили жители г. Новосибирска (171 чел.), а также жители Новосибирской области (г. Бердск – 25 чел., г. Искитим – 42 чел., п. Линево – 16 чел., п. Колывань – 9 чел.). Возраст испытуемых колеблется в диапазоне от 18 до 67 лет, респонденты принадлежат к разным профессиональным группам.

Гипотезы исследования:

1. Образ «города-мечты» различается у жителей крупного города и жителей малых городов (так как образы мира различных людей различаются из-за разной культурно-исторической обусловленности их формирования, по А. Н. Леонтьеву).

2. Существуют различия между образами крупного города в представлении жителей крупного города и жителей малых городов:

• для жителей малых городов образ крупного города будет значимо отличаться от образа «города-мечты». Жители малых городов, пространство которых более соразмерно человеку, будут выше оценивать свой город, а именно: его оценки по шкалам семантического дифференциала будут ближе к оценкам образа «города-мечты», по сравнению с оценками образа г. Новосибирска;

• образ крупного города для его жителей будет ближе к образу «города-мечты», по сравнению с образом крупного города в восприятии жителей малых городов (так как жители крупного города более адаптированы к его влиянию, в том числе негативному).

Для проверки данных гипотез нами было проведено исследование.

Методы исследования

В качестве методов и методик исследования применялись: авторская «Анкета для изучения восприятия современной городской среды» (см. Приложение 2), контент-анализ ответов на вопросы, методика семантического дифференциала, методы статистической обработки результатов (Сидоренко, 2003).

Основной методикой оценки восприятия городской среды являлся архитектурный семантический дифференциал (далее СД), разработанный по аналогии с семантическим дифференциалом, созданным для оценки эмоциональных реакций на эстетические объекты. Метод СД состоит в оценке объекта с помощью шкал, образованных парами антонимов, задающих некоторое качество. Степень наличия этого качества отмечается посредством пяти-или семибалльной системы оценок. Считается, что методика СД позволяет измерять коннотативное значение, которое отражает эмоциональные переживания испытуемого по поводу некоторого объекта или процесса. Эти состояния, следующие за восприятием объекта-раздражителя, предшествуют осмысленным операциям (Петренко, 1997) и в большой степени отражают бессознательные реакции на объект. Кроме того, считается, что понятие «коннотативное значение» близко к понятию «личностный смысл», однако, по мнению В. П. Серкина (Серкин, 2008), индивидуальные результаты позволяют оценить личностный смысл («значение для себя»), а в групповых результатах статистически выделяются интерсубъективные характеристики оценки, что ближе к понятию «значение».

Как пишет В. Ф. Петренко (Петренко, 1997), подбор соответствующих пар антонимов позволяет направить методику также на анализ денотативного значения, т. е. собственно параметров и свойств шкалируемого объекта, особенно если не использовать метафорическое значение прилагательных-антонимов. Это позволяет в настоящее время широко использовать СД в экологической психологии, психологии рекламы, экспериментальной эстетике не только для исследования эмоционального отношения к объектам, но и для выявления таких объектов, которые приближались бы по свойствам к неким эталонам («идеальным» объектам).

Понятие «образ мира» было введено еще А. Н. Леонтьевым и рассматривалось им как система значений. При этом В. П. Серкин (Серкин, 2008), исследуя образ мира как естественную систему значений, констатирует, что образ мира не приписывается миру субъективно: наполнение образа реальности значениями является построением образа мира, который, отображая познанные связи предметного мира, определяет его восприятие. Все это дает теоретическое основание для использования метода СД в целях исследования «образа города» (Линч, 1982), так что свойства этого образа могут быть выявлены с помощью соответствующего СД.

В своей работе мы применяли два варианта СД. Первый вариант, используемый санкт-петербургскими исследователями Х. Э. Штейнбах и В. И. Еленским (Штейнбах, Еленский, 2004), включал следующие 12 пар прилагательных: приятный – неприятный; властный – мягкий; возбуждающий – релаксирующий; красивый – некрасивый; сильный – слабый; быстрый – медленный; чистый – грязный; массивный – миниатюрный; монотонный – резкий; добрый – жестокий; прочный – непрочный; энергичный – вялый. Данный вид СД нами применялся тогда, когда респондентам необходимо было оценить несколько фрагментов городской среды вместе с образами реального города и идеального «города-мечты». Второй вариант – авторский, «архитектурный СД» О. С. Шемелиной и О. Е. Цыганковой (Ваниной) (Шемелина, Ванина, 2009, 2012; Ванина, Шемелина, Евстифеева, 2013;), разработанный на основе пилотажных исследований с применением методов анкетирования и контент-анализа. Данный СД приведен в Приложении 1.

Ход исследования

Исследование проводилось в два этапа. На первом этапе изучался образ города Новосибирска в представлении его жителей. Для этого при помощи СД был изучен их образ города Новосибирска и образ города, в котором они хотели бы жить («города-мечты»). Далее испытуемым предъявлялись фотографии с видами города Новосибирска и предлагалось оценить фрагменты городской среды с помощью СД Штейнбах – Еленского, а затем эти данные сопоставлялись с оценками образа города в целом и образа «города-мечты».

На втором этапе исследования изучался образ Новосибирска в сравнении с образом родного города (т. е. города, где респонденты проживают длительное время) и образом «города-мечты» в представлении жителей малых городов.

Данные, полученные нами при проведении исследования, подвергались математической обработке, использовался коэффициент ранговой корреляции Rs-Спирмена, U-критерий Манна – Уитни и T-критерий Вилкоксона.

Результаты исследования

На основе анализа ответов респондентов на вопросы анкеты было установлено, что горожанам Новосибирск представляется большим, грязным, красивым, шумным, развивающимся, многолюдным и молодым.

Жители города, отвечая на вопросы анкеты, отмечают быстрый характер изменений городского пространства. Среди позитивных изменений выделяют увеличение числа домов и зеленых насаждений, а также улучшение освещения. Большинство людей указывает, что озеленение и наведение чистоты – необходимые преобразования для города Новосибирска. Наиболее негативными изменениями являются, по мнению респондентов, увеличение числа граффити, рекламных щитов, смена функций объектов, появление пристроек к зданиям, непродуманная точечная застройка. Важно, что и уменьшение старой застройки воспринимается горожанами негативно. Оценка городской среды как «старой» приближает образ города к образу «города-мечты», так как респонденты хотят жить в городе, имеющем свою, гармонично сочетающую старое и новое, историю; в городе, где объекты среды сомасштабны человеку.

Ниже представлены результаты, полученные с применением методики СД. На рисунке 1 представлен профиль оценок образа Новосибирска в сравнении с профилем оценок образа «города-мечты» в представлении горожан.

Рис. 1. Профиль оценок образа Новосибирска в сравнении с профилем оценок образа «города-мечты» в представлении горожан (подписи к шкалам соответствуют СД, приведенному в Приложении 1: характеристики левого столбца СД соответствуют нижним значениям диаграммы)

При сравнении образа Новосибирска и образа «города-мечты» в представлении горожан обнаружены следующие достоверные различия: Новосибирск оценивается как менее чистый, добрый, приятный и красивый, чем образ города, в котором испытуемые предпочли бы жить (различия значимы на уровне p<0,05). По остальным шкалам образ Новосибирска статистически значимо не отличается от образа «города-мечты». При обработке данных с применением критерия ранговой корреляции Спирмена не обнаружена связь между профилем оценок образа Новосибирска и профилем оценок образа «города-мечты», что говорит о том, что данные образы не совпадают, хоть и не являются противоположными.

В ходе дальнейшего исследования из 40 изображений городских пространств (фото сделаны авторами статьи), являвшихся стимульным материалом, с помощью корреляционного анализа были выделены:

а) пространства, соответствующие образу Новосибирска и образу «города-мечты» в представлении горожан;

б) пространства, не соответствующие образу Новосибирска и образу «города-мечты» в представлении горожан.

Рис. 2. Фрагменты города, соответствующие образу Новосибирска в представлении горожан (обозначены связи по Rs-критерию Спирмена между профилем оценок города Новосибирска и профилями оценок фрагментов города)

В представлении горожан Новосибирск очень разнообразен в стилистическом плане. Действительно, в городе частично сохранилась деревянная застройка с декором, кирпичные постройки в стиле купеческого Ново-Николаевска (историческое название Новосибирска), имеются постройки в стиле революционного романтизма, советского конструктивизма, сталинского «ампира», хрущевского модернизма, множество современных построек.

В категорию соответствующих образу Новосибирска в представлении горожан попали промышленные здания, современные торговые центры, жилые многоэтажные здания, культурные объекты, а также жилые здания малой этажности (рисунок 2).

В категорию фрагментов, не соответствующих образу Новосибирска в представлении горожан, попали ветхие, малоэтажные, неухоженные дома (рисунок 3).

Рис. 3. Фрагменты города, не соответствующие образу Новосибирска в представлении горожан (обозначены связи по Rs-критерию Спирмена между профилем оценок города Новосибирска и профилями оценок фрагментов города)

Не соответствующими образу «города-мечты» для горожан являются лишь неухоженные и грязные объекты городского пространства (рисунок 4).

Проведя анализ образа «города-мечты» у горожан, мы обнаружили, что его составляют соразмерные человеку, ухоженные объекты, как современные, так и построенные в первой половине или середине XX в. (рисунок 5).

Для проверки гипотезы о близости образа родного города и образа «города-мечты» в представлении жителей малых городов также было проведено исследование при помощи метода СД. В данной части исследования нами использовался авторский архитектурный дифференциал из 28 шкал (см. Приложение 1). Результаты не подтвердили нашу гипотезу о том, что облик родного города будет приближаться к образу «города-мечты» в восприятии жителей малых городов. Оказалось, что для них к образу «города-мечты» более близок образ Новосибирска, а не родного города. На рисунке 6 представлены профили восприятия образа родного города жителями малых городов Новосибирской области.

Рис. 4. Фрагменты города, не соответствующие образу «города-мечты» в представлении горожан (обозначены связи по Rs-критерию Спирмена между профилем оценок «города-мечты» и профилями оценок фрагментов города)

Рис. 5. Фрагменты города, соответствующие образу «города-мечты» в представлении горожан (обозначены связи по Rs-критерию Спирмена между профилем оценок «города-мечты» и профилями оценок фрагментов города)

Рис. 6. Профили оценок образа родного города жителями малых городов Новосибирской области[3]

Как мы видим на рисунке 6, профили оценок своего родного города являются «уплощенными» (имеют малый разброс), что свидетельствует о слабой дифференциации образа родного города жителями малых городов. При этом следует отметить, что образы г. Бердска и п. Колывани «выигрывают» в сравнении с образами г. Искитима и п. Линево.

Свой родной город представляется жителям малых городов – Бердска, Искитима, Колывани, Линева – как имеющий тенденции к красивому, грязному, спокойному, старому, уютному, притягивающему, миниатюрному, расцветающему, развивающемуся, успокаивающему, медленному городу.

На рисунке 7 представлены профили оценок образа Новосибирска горожанами и жителями малых городов Новосибирской области. На рисунке 7 мы видим, что профили оценок Новосибирска горожанами и жителями малых городов имеют схожую структуру (Rs=0,96; p<0,01), при этом сам по себе профиль достаточно дифференцированный. Обращает на себя внимание тот факт, что жителями малых городов Новосибирск оценивается более полярно (по большинству шкал различия значимы на уровне p<0,05).

Рис. 7. Профили оценок образа Новосибирска горожанами и жителями малых городов Новосибирской области

Таким образом, мы обнаруживаем тенденцию «уплощать» образ родного города как у жителей малых городов (в большей степени), так и у жителей крупного города (по сравнению с оценками города жителями других городов). Возможно, это связано с эффектом привыкания к среде города, в котором человек живет длительное время.

На основе анализа профиля г. Новосибирска обнаружено, что он в восприятии жителей малых городов представляется быстрым, шумным, многолюдным, активным, большим, энергичным, развивающимся, заполненным, расцветающим.

На рисунке 8 представлены профили оценок образа «города-мечты» жителями крупного города и малых городов.

Заметно высокое совпадение в оценке образа «города-мечты» у групп респондентов. Практически не наблюдается различий между жителями малых городов и жителями крупного города в восприятии образа «города-мечты»; это подтверждается также математической обработкой результатов с помощью критерия Спирмена (Rs=0,98; p≤0,01). Основными параметрами в образе «города-мечты» являются: красивый, чистый, ухоженный, уютный, теплый, добрый, притягивающий, сильный, расцветающий, развивающийся.

Рис. 8. Профили оценок образа «города-мечты» в восприятии жителей Новосибирска и малых городов

Совпадение образа «города-мечты» у всех групп респондентов говорит о том, что данный образ не зависит от места фактического проживания человека, а, следовательно, возможно сформировать такую городскую среду, которая была бы оптимальной для гармоничного развития и взаимодействия жителей города и в то же время позволяла бы реализовывать творческие планы архитекторов.

Рис. 9. Профили оценок образов родного города, города Новосибирска и «города-мечты» в восприятии жителей малых городов

Сравнительный анализ профилей, представленных на рисунке 9, показал, что профили оценок жителями малых городов своего родного города (г. Бердск, г. Искитим, п. Колывань, п. Линево), г. Новосибирска и «города-мечты» значительно отличаются между собой. Профили оценок Новосибирска и «города-мечты» имеют большой размах максимальных и минимальных баллов по разным шкалам, что говорит о сформированности этих образов для жителей малых городов; также видно, что данные профили сходны по структуре и характеру кривых, хотя они и не полностью совпадают. При помощи метода ранговой корреляции Спирмена также подтверждена связь между профилями оценок Новосибирска и «города-мечты» (Rs=0,50; p<0,03). Это говорит о близости образа Новосибирска к образу «города-мечты» в восприятии жителей малых городов – Бердска, Искитима, Колывани, Линева.

Между образами малых городов и образом «города-мечты» не обнаружено значимой связи, что говорит о том, что данные образы не совпадают в восприятии жителей малых городов.

Обсуждение результатов

Итак, основная гипотеза о различии образа «города-мечты» в сознании жителей крупного города и малых городов не подтвердилась. Не выявлена и зависимость различий в этом образе от категории городского населения. Усредненный профиль архитектурного СД позволил выявить «интерсубъективную» оценку качеств «города-мечты».

В исследовании обнаружено, что существуют различия между образами крупного города в представлении его жителей и жителей малых городов. Так, образ Новосибирска для жителей малых городов более «рельефный», так как их оценки по ряду шкал выше, чем аналогичные оценки жителей самого Новосибирска. Образ Новосибирска для жителей малых городов хотя и не совпадает полностью с образом «города-мечты», но все же ближе к нему, чем образ их собственного города. В то же время в их представлении образы малого города и «города-мечты» не связаны между собой, а, следовательно, не имеют сходства. Аналогичные результаты получены и в группе жителей Новосибирска. В их сознании образ крупного города также полностью не совпадает с образом «города-мечты», хотя и не противопоставляется ему. В то же время нам удалось обнаружить отдельные фрагменты городского пространства, образы которых в представлении жителей совпадают с образом «города-мечты», а также отдельные фрагменты, образы которых противоположны образу «города-мечты».

В целом полученные результаты подтверждают выдвинутую нами гипотезу о том, что образ малого города в представлении его жителей ближе к образу «города-мечты», чем образ крупного города. В то же время по ряду шкал их оценка образа малого города близка или совпадает с оценкой образа «города-мечты»: «успокаивающий», «тихий» и даже «вялый». Обнаружено, что их оценки образа малого города и по шкале «быстрый – медленный» также ближе к оценкам «города-мечты», чем к оценкам крупного города.

Поскольку образ «города-мечты» совпадает в обыденном сознании жителей крупного и малых городов, можно сделать вывод, что жители Новосибирска осознанно предпочитают свой город как место жительства, однако их мечта – «тихое место».

Данный вывод приближает нас к пониманию стремления жителей крупных городов перебираться в пригороды или сельскую местность. Поскольку такая возможность имеется далеко не у всех жителей крупных городов, то при проектировании городской среды специалистам необходимо оставлять такие «тихие места» в плане крупного города.

Подобные пространства должны обладать следующими характеристиками: быть соразмерными человеку, чистыми, эстетически приятными, малоизменяемыми (создавать ощущение стабильности и прочности), не быть информационно перегруженными. Современный город не всегда обладает перечисленными выше характеристиками, в том числе в силу перегруженности пространства города рекламой и граффити. Именно эти объекты городской среды, по мнению целого ряда авторов (Воробьева, Купрейченко, 2012; Ванина, Шемелина, Евстифеева, 2013; Психологическое воздействие…, 2012, 2014) имеющие цель привлекать внимание людей (нередко неэтичными способами), могут вызывать различные негативные эмоции у горожан.

Заключение

Человек большую часть времени вынужден находиться в искусственной визуальной среде, в которой остается все меньше естественных материалов, что обусловливает актуальность психологических исследований в области психологии окружающей среды (Психология и окружающая среда, 1995; и др.). Важно понимать отношения человека и окружающей среды с целью дальнейшего проектирования их гармоничного взаимодействия. Проектная деятельность при структурировании жилой среды должна происходить не только на функциональной основе, но и на социальной, с учетом базовых физиологических и психологических особенностей и потребностей человека.

Городская среда – это объект междисциплинарных исследований (Психология…, 2003), так как при ее проектировании необходимо учитывать не только экономические факторы и бытовые потребности горожан, но также психологические и социальные характеристики людей, особенности восприятия городской среды и отдельных ее объектов. Таким образом, проектирование и создание городской среды – это деятельность, требующая усилий не только архитекторов и градостроителей, но и других специалистов, в том числе и психологов.

Приложение 1. «Архитектурный семантический дифференциал для изучения образа реального и идеального города» (методика О. С. Шемелиной и О. Е. Цыганковой)

Инструкция

(для участников исследования, которые не проживают в Новосибирске)

На бланке 1 оцените город, в котором вы живете сейчас, по представленным параметрам (отметьте выбранный вариант ответа знаком «+»).

(для всех участников исследования)

На бланке 2 оцените город Новосибирск по представленным параметрам (отметьте выбранный вариант ответа знаком «+»).

(для всех участников исследования)

На бланке 3 оцените город, в котором вы хотели бы жить, по представленным параметрам (отметьте выбранный вариант ответа знаком «+»)

Образец бланка СД

Приложение 2. Анкета для изучения восприятия современной городской среды

Уважаемый участник исследования!

Просим вас принять участие в исследовании восприятия городского пространства современного Новосибирска. Данное исследование организовано кафедрой психологии и педагогики Новосибирского государственного технического университета. На бланках мы просим Вас писать фамилию и некоторые личные данные. Это необходимо в исследовательских целях и для того, чтобы была возможность связаться с вами, если потребуется уточнение некоторых результатов или дополнительная информация, а также для предоставления вам по вашему желанию некоторых результатов.

Авторы исследования гарантируют, что ваши личные данные будут использоваться исключительно в научных целях и не будут передаваться третьим лицам или публиковаться, то есть эта информация останется конфиденциальной.

Если у вас возникнут вопросы, вы можете связаться с нами по телефону и электронной почте.

Если у вас возникнет интерес к нашей работе, будем готовы сообщить результаты исследования после его завершения.

Ф. И. О. ____________________ Возраст.____________________ Пол

E-mail/Тел.____________________ Специальность (профессия).____________________

1. Сколько лет вы проживаете в Новосибирске?

2. Город, где вы родились (если это не Новосибирск, опишите кратко свой город в сравнении с Новосибирском: численность населения, масштаб, экономика, внешний вид и т. п.):.____________________

3. Опишите, пожалуйста, внешний облик Новосибирска с помощью 7–10 прилагательных или словосочетаний:.____________________

4. Какие эмоции и чувства вызывает у вас внешний облик Новосибирска?.____________________

5. Как вы относитесь к количеству людей на улицах Новосибирска? В какую сторону вам бы хотелось изменить это количество? Почему?.____________________

6. Назовите ваше самое любимое место в городе: ____________________

7. Назовите ваше самое нелюбимое место в городе: ____________________

8. Какие изменения, на ваш взгляд, произошли во внешнем облике Новосибирска за последние несколько лет? Выберите из предложенных вариантов те, которые относятся к Новосибирску, и разделите их на две группы (позитивные и негативные), вписывая только номер выбранного варианта. При этом выбирайте только те изменения, которые, на Ваш взгляд, отражают реальное состояние Новосибирска. Вы также можете дополнить список изменений своими вариантами ответов.

Позитивные изменения (впишите номера):.____________________

Негативные изменения (впишите номера):.____________________

Варианты:

1. Увеличение числа домов.

2. Увеличение этажности домов.

3. Изменение привычных красок.

4. Изменение освещенности улиц.

5. Появление рекламных щитов.

6. Увеличение зеленых насаждений, газонов, клумб.

7. Уменьшение, снос домов старой застройки.

8. Уменьшение частного сектора.

9. Увеличение числа жителей.

10. Увеличение числа граффити (надписи и рисунки на домах).

11. Изменение фасадов первых этажей домов.

12. Реконструкция памятников архитектуры.

13. Появление памятников известным людям.

14. Точечная застройка.

15. Изменение функций объектов городской среды (здание детского садика превращается в здание банка).

16. Пристройка к зданиям.

17. Появление городской скульптуры (например, скульптура «Счастье строится» рядом с часовней св. Николая Чудотворца)

9. Какие изменения вы внесли бы во внешний облик города?.____________________

10. Какую проблему городского пространства вы считаете наиболее важной (требующей срочного разрешения)?.____________________

Благодарим за сотрудничество!

Литература

Анисимов А. В. Архитектурное воспитание общества (Учить архитектуре!) // Непрерывное архитектурно-строительное образование как фактор обеспечения качества среды жизнедеятельности: Труды общего собрания РААСН. Воронеж: ВГАСУ, 2005. С. 268–271.

Басов В. М. Особенности эколого-социального пространства в малых и средних городах России // Современные проблемы экологии и экологического образования: Сборник научных трудов. Елец: ЕГУ им. И. А. Бунина, 2003. C. 15–52.

Ванина О. Е., Шемелина О. С., Евстифеева А. В. Особенности восприятия наружной рекламы как элемента современной городской среды // Город, пригодный для жизни: Материалы Первой международной научно-практической конференции «Современные проблемы архитектуры, градостроительства, дизайна» (19–20 сентября 2013 г.). Красноярск: СФУ, 2013. С. 124–130.

Воробьева А. Е., Купрейченко А. Б. Отношение к неэтичным заголовкам газетных статей у представителей разных эмпирических типов нравственного самоопределения личности // Психологическое воздействие: Механизмы, стратегии, возможности противодействия. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012. С. 179–201.

Линч К. Образ города. М.: Стройиздат, 1982.

Лысова Н. Ю. Малый исторический город: культурные параметры и актуальные проблемы // Регионология. 2008. № 2.

Милграм С. Эксперимент в социальной психологии. СПб.: Питер, 2003.

Нравственность современного российского общества: психологический анализ. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012.

Панюкова Ю. Г. Эмпирическое исследование структурной организации психологической репрезентации пространственно-предметной среды // Экспериментальная психология. 2009. № 3. С. 111–122.

Петренко В. Ф. Основы психосемантики. М.: МГУ, 1997.

Психологические исследования духовно-нравственных проблем / Отв. ред. А. Л. Журавлев, А. В. Юревич. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2011.

Психологическое воздействие: Механизмы, стратегии, возможности противодействия / Под ред. А. Л. Журавлева, Н. Д. Павловой. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012.

Психологическое воздействие в межличностной и массовой коммуникации / Отв. ред. А. Л. Журавлев, Н. Д. Павлова. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2014.

Психология и окружающая среда: Сборник научных трудов. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 1995.

Психология: современные направления междисциплинарных исследований: Материалы научной конференции, посвященной памяти чл. – корр. РАН А. В. Брушлинского (8 октября 2002 г.) / Отв. ред. А. Л. Журавлев, Н. В. Тарабрина. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2003.

Серкин В. П. Методы психологии субъективной семантики и психосемантики. М.: Пчела, 2008.

Сидоренко Е. В. Методы математической обработки в психологии. СПб.: Речь, 2003.

Смолова Л. В. Введение в психологию взаимодействия с окружающей средой. СПб.: Речь, 2008.

Тихомирова С. В. Эмоции коллективного субъекта // Философско-психологическое наследие С. Л. Рубинштейна / Отв. ред. К. А. Абульханова. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2011. С. 308–319.

Тяпкина О. А. Ментальность жителей малых городов Западной Сибири во второй половине XIX – начале XX в.: постановка проблемы // Актуальные вопросы истории Сибири. Пятые научные чтения памяти профессора А. П. Бородавкина: Сб. научных трудов. Барнаул: «Аз Бука», 2005. С. 57–59.

Шемелина О. С., Ванина О. Е. Аспекты психологического восприятия современной городской среды // Ценности и смыслы. М.: Институт эффективных технологий, 2009. № 1. С. 72–89.

Шемелина О. С., Ванина О. Е. Образ города Новосибирска в представлении студентов // Сибирский педагогический журнал. 2012. № 8. С. 248–254.

Штейнбах Х. Э., Еленский В. И. Психология жизненного пространства. СПб: Речь, 2004.

Osgood C. E., Suci G. J., Tannenbaum P. H. The Measurement of meaning. Urbana, 1957. P. 290–304.

Какое влияние оказывает жизнь города на его жителей, на их ценности, поведение, восприятие?

С 1905 г., когда Георг Зиммель опубликовал свою статью «Метрополис и жизнь психики» (Simmel, 1951), и по сей день продолжаются дискуссии об эффективности общих и частных подходов к изучению феноменов города, городского пространства, жизни человека в городе (Жданова, 2006; Штейнбах, Еленский, 2004; Психология и окружающая среда, 1995; Mercer, 1975; Milgram, 1970).

Город, оставаясь объектом междисциплинарного исследования (Психология…, 2003), рассматривается с принципиально различных позиций архитекторами, философами, экономистами, социологами, психологами, географами. Каждое направление предлагает свой подход к изучению города, и лишь немногие авторы обращаются к детальному анализу уже существующих теорий, к вопросу границ их применения и возможности практического использования.

В самом общем виде всю совокупность исследований последних лет можно разделить на две группы: первые отвечают на вопрос, что представляет собой город и городское пространство, вторые ориентированы на обсуждение методов исследования, на то, как изучать феномены городской жизни. При этом первый вопрос в большей степени интересует философов, географов и архитекторов (Levine, 2003; Mercer, 1975; Rosenthal, 1980; Takooshian, Solomon, 2004), в то время как социологов, психологов, социальных антропологов в большей степени волнует проблема выявления взаимодействия человека и окружающей его среды[4] (Ломов, 2006; Штейнбах, Еленский, 2004; Low, 1996; Sadalla, Stea, 1978; Simmel, 1951; Stokols, 1995; Takooshian, Solomon, 2004; и др.).

Человек и город взаимодействуют между собой. Образ города является результатом как непосредственного восприятия, так и воспоминания, которые имплицитно связаны между собой в единое целое. Репрезентации культурно обусловлены, связаны между собой иерархическими и сетевыми связями и образуют некую целостность – систему, что дает им возможность взаимовыражения. В то же время формирование поля образов и значений происходит еще и в пространстве потребностей субъекта, тем самым расширяя репертуар когнитивных структур одних областей и сужая – других.

Восприятие окружающей городской среды жителем города опосредуется его образом жизни, его деятельностью в городе[5].

В отечественной психологии долгое время отсутствовало единое психологическое понятие, характеризующее всю систему актуально реализуемых субъектом деятельностей. Понятие «образ жизни» в его психологическом наполнении, введенное в научный тезаурус В. П. Серкиным, во многом решило данную проблему (Серкин, 2003, 2005 и др.). «Образ жизни», по мнению автора, несмотря на то, что не наблюдается непосредственно, может быть описан внешними наблюдателями, т. е. может быть представлен как в идеальном, так и в реальном планах. Он включает определенный образ действий в единстве и взаимопроникновении с объективными условиями, в которых осуществляется. В связи с этим структура образа жизни детерминируется и образом мира, и планом реальных взаимодействий, и, в свою очередь, детерминирует развитие образа мира субъекта.

Образ мира, по мнению Серкина, служит индивидуализированной культурно-исторической основой восприятия, определяет понимание мира, своеобразие интерпретации любых событий и явлений (Серкин, 2003). Образ города – это и результат осмысления окружающей действительности одним индивидом, и коллективное творение. Коллективный образ города сочетает в себе элементы образа, свойственные каждому из тех, кто внес в него свой вклад. Поэтому, обращаясь к теории социальных представлений, можно утверждать, что структура образа города группового субъекта представляет собой систему социальных представлений определенной группы о городе, в котором она проживает и, следовательно, который воспринимает как среду своего обитания, пространство своей жизнедеятельности.

Целью эмпирического исследования стало выявление факторной структуры и содержания различных образов города («худший город», «идеальный город», «город Москва») в представлениях жителей Москвы.

Методика исследования

Выбор психосемантического подхода в нашем исследовании определялся тем, что многомерные семантические пространства выступают операционными моделями категориальных структур сознания (Габидулина, 2011; Петренко, 1997).

Основным методом исследования выступал метод семантического дифференциала (СД). В работе использовали процедуру оценки респондентами анализируемых объектов по биполярным градуированным шкалам, полюса которых заданы с помощью антонимов. Полученные данные обрабатывались с помощью факторного анализа. Количество выделенных факторов отражало когнитивную сложность смыслового поля (объектов анализа) в сознании респондентов. Содержание и мощность выделяемых факторов (вклад фактора в общую дисперсию) отражали присущие респондентам формы категоризации и их субъективную значимость. Размещение объектов (образов города) в виде точек-координат в семантическом пространстве характеризовало отношение респондентов к этим объектам (образам городов), его «личностный смысл» (по А. Н. Леонтьеву).

В исследовании приняли участие жители г. Москвы, всего 266 человек. Исследование проводилось в два этапа. Объем выборки на первом этапе – 101 человек, из них 49 мужчин и 52 женщины в возрасте от 25 до 40 лет, проживающие в Москве пять и более лет. Участниками второго этапа работы стали 165 человек – 83 мужчины и 82 женщины в возрасте от 25 до 40 лет, проживающие в Москве десять и более лет.

Респондентов просили оценить ряд образов города («идеальный город», «худший город», «город Москва») по шкалам-дискриптам, связанным с «образом жизни» в городе (разработка В. П. Серкина)

(Серкин, 2005) и характеризующим исследуемые образы. Шкалы имели семизначную градацию (–1, –2, –3, 0, 1, 2, 3), в которой «3» – максимальная оценка города по одному полюсу заданного признака, а «–3» – максимальная оценка, но по противоположному (антонимичному) полюсу этой же шкалы. Все ответы респондентов вносились в три матрицы данных («идеальный город», «худший город», «город Москва»), затем подвергались процедуре факторного анализа.

Обработка данных осуществлялась с помощью статистического пакета SPSS v. 17.0 с программой подповорота факторных осей по принципу Varimax и вычислением значений факторов для каждого образа города.

Результаты

Обратимся к результатам, полученным для всей выборки. После обработки данных факторным анализом было выявлено, что каждый образ города включал в себя одинаковое количество факторов.

Так, образ «идеальный город» в обыденном сознании жителей Москвы включал в себя следующие четыре фактора. Первый фактор (вклад фактора 43,8 %) включал следующие характеристики с максимальной нагрузкой: «оправданный» (0,67), «враждебный» (–0,51), «истинный» (0,66), «неуверенный» (–0,56), «уважительный» (0,64), «профанный» (–0,56), «достойный» (0,62), «трусливый» (–0,57), «обеспеченный» (0,58), «несчастный» (–0,59), «веселый» (0,58). Здесь можно обнаружить два полюса оценок. С одной стороны, образ идеального города определяется респондентами как «оправданный», «истинный», «уважительный», «достойный», «обеспеченный» и «веселый», с другой стороны – «несчастный», «трусливый», «профанный», «неуверенный», «враждебный». В целом шкалы, которые вошли в первый фактор, характеризуют идеальный город по следующим основаниям: «реализованная возможность – неуспешность/несчастливость» (условное название фактора – «Везение»).

Во второй фактор образа «идеальный город» (33,6 %) вошло меньшее число характеристик с максимальной нагрузкой, чем в первый: «враждебный» (0,57), «миролюбивый» (–0,58), «эгоистичный» (0,62), «дискомфортный» (0,57), «беспокойный» (0,55), «опасный» (0,69). Кроме того, данный фактор отличался тем, что почти все оценки носили негативный характер: «враждебный», «эгоистичный», «дискомфортный», «беспокойный», «опасный». Исключение составляла оценка по шкале «миролюбивый». В целом данный фактор описывает эмоциональную реакцию горожан на предметно-пространственную, природную и др. среду «идеального города», которая, с одной стороны, воспринимается ими как тревожная, а с другой – как миролюбивая. Таким образом, основанием данного фактора является «тревожность – уверенность в своих возможностях» (условное название фактора – «Безопасность»).

Третий фактор образа «идеальный город» (29,3 %) включал следующие оценки с максимальной нагрузкой: «беспорядочный» (0,80), «ответственный» (–0,56), «безнравственный» (0,62), «целостный» (–0,68), «согласованный» (–0,72). Он также отличался биполярными оценками: с одной стороны, «беспорядочность» и «безнравственность», а с другой – «согласованность», «целостность» и «ответственность». С нашей точки зрения третий фактор отражает восприятие респондентами организационной составляющей жизни идеального города, поэтому его основание мы обозначили как «непредсказуемость – упорядоченность» (условное название фактора – «Упорядоченность»).

Наконец, четвертый фактор (19,02 %) включал оценки с максимальной нагрузкой по следующим шкалам: «статичный» (0,81), «неподвижный» (0,71), «сонный» (0,65), «постоянный» (0,55). Данные характеристики отражают содержание образа идеального города по основанию: «статика – динамика» (условное название фактора – «Прогресс»).

Семантическое пространство образа «худший город» в обыденном сознании респондентов-москвичей также включало четыре фактора.

В первый фактор (53,9 %) вошли следующие характеристики с максимальной нагрузкой: «творческий» (0,76), «бессмысленный» (–0,50), «привлекательный» (0,64), «несчастный» (–0,53), «достойный» (0,61), «злой» (–0,64), «понимающий» (0,57), «скучный» (–0,69), «компромиссный» (0,57), «враждебный» (–0,76), «обеспеченный» (0,56), «дискомфортный» (–0,89), «ответственный» (0,55), «положительный» (0,51), «уважительный» (0,51). Образ худшего города в представлениях респондентов имеет, с одной стороны, такие характеристики, как: «творческий», «привлекательный», «достойный», «понимающий», «компромиссный», обеспеченный», «ответственный», «положительный», «уважительный». С другой стороны, он характеризуется по данному фактору как «несчастный», «злой», «бессмысленный», «скучный», «дискомфортный», «враждебный». В целом данный фактор раскрывает такие значимые для респондентов характеристики города, как успешность, везение, и поляризуется по следующим основаниям: «реализованная возможность – неуспешность/ несчастливость» (условное название фактора – «Везение»).

Во второй фактор (44,08 %) изучаемого образа вошли следующие характеристики с максимальной нагрузкой: «сонный» (0,79), «веселый» (–0,51), «профанный» (0,77), «активный» (–0,61), «трусливый» (0,74), «оправданный» (–0,62), «неуверенный» (0,58), «статичный» (0,57), «рациональный» (0,51), «голодный» (0,51). По одному полюсу данного фактора «худший город» представляется респондентам «сонным», «профанным», «трусливым», «неуверенным», «статичным», «рациональным» и «голодным», по другому полюсу – «веселым», «активным» и «оправданным». Сочетание данных черт в восприятии образа города в одном факторе позволило выявить основную линию анализа – «прозябание – деятельность» (условное название фактора – «Активность»).

Третий фактор (29,47 %) в структуре образа «худший город» включал всего три характеристики с максимальной нагрузкой: «напряженный» (0,74), «неподвижный» (–0,55), «консервативный» (–0,56). Третий фактор также является биполярным. В нем наибольший вес имеет характеристика «напряженный», которая связана с двумя другими: «неподвижный» и «консервативный». В целом данный фактор характеризует силу эмоционального напряжения, поэтому мы можем его описывать в терминах «напряжение – расслабление» (условное название фактора – «Напряжение»).

Четвертый фактор (17,54 %) включал три характеристики с максимальной нагрузкой, а именно: «согласованный» (0,57), «беспорядочный» (–0,57), «рациональный» (0,51). С нашей точки зрения, данный фактор отражает организацию городского пространства. Все характеристики связаны между собой и образуют единую шкалу «непредсказуемость – упорядоченность», один полюс которой – «беспорядочность», а другой – «согласованность» и «рациональность» (условное название фактора «Упорядоченность»).

Семантическое пространство образа «город Москва» в обыденном сознании москвичей включало четыре фактора. Первый фактор (46,83 %) составили следующие характеристики с максимальной нагрузкой по шкалам: «положительный» (0,71), «враждебный» (–0,52), «привлекательный» (0,69), «бессмысленный» (–0,56), «истинный» (0,69), «профанный» (–0,59), «веселый» (0,67), «демократичный» (0,65), «достойный» (0,62), «понимающий» (0,58), «оправданный» (0,58), «творческий» (0,53), «ответственный» (0,52), «открытый» (0,51). С одной стороны, образ «город Москва» в сознании его жителей характеризовался позитивными качествами: «положительный», «привлекательный», «истинный», «веселый», демократичный», «достойный», «понимающий» и др., с другой стороны – негативными: «профанный», «бессмысленный», «враждебный». Интересно, что первый фактор образа «город Москва» так же, как и в предыдущих двух случаях (образы «идеальный город» и «худший город») в целом характеризует способность городской среды к реализации имеющихся возможностей «реализованная возможность – неуспешность/несчастливость» (условное название фактора «Везение»).

Второй фактор (31,9 %) исследуемого образа включал меньшее число характеристик, чем первый, и большая их часть имела негативную модальность: «беспокойный» (0,72), «миролюбивый» (–0,58), «эгоистичный» (0,69), «уважительный» (–0,54), «опасный» (0,68), «злой» (0,63), «беспорядочный» (0,60), «безнравственный» (0,57), «враждебный» (0,57). Данный фактор, с одной стороны, характеризует сопротивление и агрессию («беспокойный», «эгоистичный», «опасный», «злой», «беспорядочный», «безнравственный», «враждебный»), а с другой стороны указывает на восприятие города его жителями как «миролюбивого» и «уважительного». Все характеристики связаны между собой по основанию «тревожность – уверенность в своих возможностях», что позволило нам приписать фактору условное название «Безопасность».

В третий фактор (18,82 %) образа «город Москва» вошли всего три характеристики с максимальной нагрузкой. Речь идет о таких качествах города, как «сонный» (0,73), «постоянный» (0,70) и «скучный» (0,59). По нашему мнению, содержательно этот фактор может быть описан в терминах «статичность», «неподвижность», по шкале «статика – динамика» (условное название фактора «Прогресс»).

Наконец, четвертый фактор (17,55 %) включал четыре характеристики: «неуверенный» (0,52), «обеспеченный» (–0,51), «несчастный» (0,53), «голодный» (0,54). С одной стороны, данный фактор указывает на материальный достаток, возможности достижения которого предоставляет город Москва («обеспеченный»), с другой стороны именно бедность описывается посредством таких качеств, как «голодный», «несчастный», «неуверенный». Иными словами, данный фактор характеризует «благополучие» населения города по шкале «богатство – бедность» (условное название фактора «Богатство»).

Обсуждение результатов

Обобщая полученные результаты, следует описать содержание, смысловую наполненность факторов семантических пространств.

Для каждого образа города был получен свой набор факторов (см. таблицу 1).

Во всех образах присутствуют четыре фактора, но только один фактор – «Везение» – является общим для всех трех образов города и включает наибольшее число характеристик с максимальным весом. На первом этапе исследования данный фактор определялся нами как фактор «Оценка». Однако С. Филленбаум и А. Рапопорт отмечали, что фактор общей оценки «расщепляется» на четыре: моральную, интеллектуальную, эстетическую и прагматическую (Габидулина, 2011). В содержании полученных нами факторов указанных категорий анализа не было выявлено. При этом смысловая нагрузка факторов включала не только позитивные качества – «веселый», «творческий», «привлекательный», «открытый», – но и основания для реализации имеющихся возможностей: «демократический», «ответственный», «понимающий», «обеспеченный». «Везение» же определялось нами как позитивно воспринимаемое событие, возникшее в результате случайного, непредсказуемого или не учитываемого стечения обстоятельств. В связи с этим все первые факторы трех исследуемых образов получили название «везение». Какую общественную практику отражает данный фактор? Возможно, в сознании респондентов-москвичей «худший город» – не рукотворный мир, в котором действуют объективные законы, а «каменные джунгли», в которых для успешного существования необходимо положительное стечение различных обстоятельств (Бодрийяр, 2006). Данное предположение требует проведения дополнительного исследования.

Таблица 1. Факторная структура семантического пространства образов города

В образах «идеальный город» и «город Москва» характеристики фактора «Везение» связаны с характеристиками фактора «Безопасность», определяющими уровень защищенности горожанина от неблагоприятных явлений, событий и т. п., вызывающих страхи, стрессы и другие деструктивные состояния (см.: Тарабрина, Журавлев, 2012).

Факторные структуры образов «идеальный город» и «город Москва» обнаружили значительное сходство. Они включают совокупности характеристик, которые были отнесены к факторам «Везение», «Безопасность», «Прогресс».

Интересно, что факторная структура образа «город Москва» в обыденном сознании москвичей отличается от структуры других образов наличием в ней фактора «Богатство», который характеризует не только возможности потребления, но и развития горожан. Структура образа «город Москва» в восприятии москвичей указывает на их отношение к Москве как к своему, близкому, известному городу и противопоставляется «нечленимому» представлению о чужом городе (Жданова, 2006).

Интересно, что факторные структуры «городов-символов», а именно образов «идеальный город» и «худший город», также обнаруживают между собой некоторое сходство. В обеих структурах присутствуют факторы «Везение» и «Упорядоченность». Возможно, для абстрактных образов города подобное сопряжение противоположных факторов – случайности как вероятностной функции и упорядоченности как функции планирования – отражает невозможность существования в реальности подобных городов.

В факторной структуре образа «худший город» присутствуют два фактора – «Активность» и «Напряжение», один из которых был выделен еще Ч. Осгудом и присутствовал в «образе города» в работах других исследователей (Габидулина, 1991; 2011 и др.). Также следует отметить, что из выявленных П. Бентлером и А. Лавойе (P. Benrler, A. La Voie, 1972) факторов «Плотность», «Упорядоченность», «Реальность», «Обычность» в нашей работе выделился только фактор «Упорядоченность», а другие выделить не удалось. Возможно, они неприменимы для анализа восприятия городской среды. Наиболее «актуальными» для описания образов городской среды в обыденном сознании москвичей являются характеристики, указывающие на степень уравновешенности, сбалансированности, а также динамичности и безопасности жизни в городе (см. также: Проблемы психологической безопасности, 2012).

Заключение

Проведенное исследование позволило выделить глубинные семантические категории, которые структурируют образы «худший город», «идеальный город», «город Москва». В основе этих образов лежат совокупности характеристик, раскрывающие образ жизни человека в городе. Причем две из них, по нашему мнению, являются наиболее важными: «реализованная возможность – неуспешность/несчастливость» (фактор «Везение») и «тревожность – уверенность в своих возможностях» (фактор «Безопасность»). Респонденты – жители мегаполиса конструируют в своем сознании абстрактные представления о «качествах» города (идеальном/худшем городе), система которых является инвариантной основой образа жизни города на определенном уровне его организации. «Качества» города – это емкие средовые единицы, вбирающие в себя структурированное содержание образа жизни. Субъект восприятия, оперируя этими единицами, так или иначе формирует и реализует в повседневности тот образ жизни, который позволяет ему оптимально реализовать свою активность. Действительно, как отмечает В. П. Серкин, сопоставление «объективных» условий проживания с описанием выявленных анкетированием преимуществ проживания в регионе подтверждает выдвинутый им же тезис о том, что «индивидуальные образы мира детерминируются не условиями жизни и деятельности, а структурой индивидуальной активности, т. е. совокупностью реализуемых в этих условиях деятельностей – образами жизни» (Серкин, 2003, c. 119).

Если человек стремится реализовать образ жизни, несоответствующий образу жизни данного города (т. е. навязанный, выработанный в процессе социализации и т. п.), его индивидуальный образ жизни не сможет стать основой для конструктивных действий и понимания из-за несовпадения временных циклов сценария, целевого пространства и реальности (Серкин, 2005). Неизбежен вывод, что лучше жить в другом месте (именно там, откуда взят образец), в противном случае навязанный образ жизни приведет к развитию «сценария отложенной жизни».

При гармонизации отношений с окружающим миром освоение нового опыта и собственная творческая переработка взаимоотношений с социумом с целью поиска оптимальных режимов функционирования требует от человека отстраненности (от конвенционального и конструктивного образа жизни), что позволяет ему взглянуть на эти отношения со стороны.

С нашей точки зрения, сетование Г. Ревзина на то, что «Москва – город, потерявший свой метафизический смысл», потому что «бывают города, в которых смысл жизни предъявлен сразу и отчетливо. Петербург – город про империю, Лондон – про свободу, Париж – про буржуазную романтику, Берлин – про рану Второй мировой войны», а Москва потеряла свою «икону», свою базовую метафору» (Ревзин, 2012), не имеет большого смысла. Как видно из результатов нашего исследования, для жителей мегаполиса важно каждый раз «восстанавливать на новом уровне комплиментарность образа мира и образа жизни» (Серкин, 2001, 2005), в котором максимально полно реализуются индивидуальные смыслы.

Литература

Бодрийяр Ж. Общество потребления. М.: Республика, 2006.

Габидулина С. Э. Психосемантика городской среды (объективные и субъективные факторы отношения горожан к элементам городского ландшафта): Автореф. дис. … канд. психол. наук. М., 1991.

Габидулина С. Э. Психосемантический подход в психологии городской среды и в эстетике // Психология субъективной семантики: истоки и развитие. М.: Смысл, 2011. С. 233–249.

Жданова В. Русская культурно-языковая модель пространства и особенности индивидуальной ориентации в ней // Русские и «русскость»: Лингвокультурологические этюды / Сост. В. В. Красных. М.: Гнозис, 2006. С. 5–178.

Ломов Б. Ф. Психическая регуляция деятельности: Избранные труды. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2006.

Петренко В. Ф. Основы психосемантики. М.: МГУ, 1997.

Проблемы психологической безопасности / Отв. ред. А. Л. Журавлев, Н. В. Тарабрина. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012.

Психология и окружающая среда. Сб. научных трудов. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 1995.

Психология: современные направления междисциплинарных исследований: Материалы научной конференции, посвященной памяти чл. – корр. РАН А. В. Брушлинского (8 октября 2002 г.) / Отв. ред. А. Л. Журавлев, Н. В. Тарабрина. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2003.

Ревзин Г. Город ни о чем // Огонек. 2012. № 6 (5215). URL: http://kommersant.ru/doc/1867153 (дата обращения: 20.01.2016).

Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии: В 2 т. М.: Педагогика, 1989.

Серкин В. П. Категории «образ мира» и «образ жизни» // Ученые записки кафедры психологии СМУ. Вып. 3. Магадан: Кордис, 2003. С. 110–126.

Серкин В. П. Структура и функции образа мира в практической деятельности: Дис. … д-ра психол. наук. М.: МГУ им. М. В. Ломоносова, 2005.

Тарабрина Н. В., Журавлев А. Л. Психологическая безопасность: на пути к комплексным междисциплинарным исследованиям // Проблемы психологической безопасности / Отв. ред. А. Л. Журавлев, Н. В. Тарабрина. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012.

Штейнбах Х. Э., Еленский В. И. Психология жизненного пространства. СПб.: Речь, 2004.

Bentler P. M., La Voice L. A. An extension of semantic space // Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior. 1972. V. 11. P. 174–182.

Blass T. The man who shocked the world: The life and legacy of Stanley Milgram. N. Y.: Basic, 2004.

Krupat E. Social Psychology and Urban Behavior // Journal of Social Issues. 1980. V. 36 (3). Р. 1–9.

Krupat E., Guild W. Defining the City: The Use of Objective and Subjective Measures for Community Description // Journal of Social Issues. 1980. V. 36 (3). P. 9–28.

Levine R. V. The kindness of strangers // American Scientist. 2003. V. 91. P. 226 –233.

Low S. M. The anthropology of cities: Imagining and theorizing the city // Annual Review of Anthropology. 1996. V. 25. Р. 126–141.

Mercer C. Living in cities: Psychology and the urban environment. Middlesex, UK: Penguin, 1975.

Milgram S. The experience of living in cities // Science. 1970. V. 167. Р. 14 61–14 6 8.

Rosenthal A. M. 38 witnesses. N. Y.: McGaw Hill, 1980.

Sadalla E. K., Stea D. Psychology of urban life (Special issue) // Environment & Behavior. 1978. V. 10 (2). P. 139–291.

Simmel G. The metropolis and mental life // Reader in urban sociology / Eds P. K. Hatt, A. J. Reiss. Glencoe, IL: Free Press, 1951. Р. 562–574.

Stokols D. The paradox of environmental psychology // American Psychologist. 1995. V. 50. Р. 821–837.

Takooshian H., Solomon H. Who wants urban psychology? Keynote presentation to the 32^nd Hunter College Psychology Convention. New York City, 2004.

Современная урбанистка имеет продолжительную историю развития в контексте изучения технической градообразующей и экологической систем (Wirt, 1969; Зиммель, 2002; Амин, Трифт, 2002; Глазычев, 2008; и др.). Социологическое измерение города также представлено рядом известных концепций, теорий, классических работ: об общественно-историческом развитии города К. Маркса, о западном промышленном городе XIX в. Ф. Энгельса, о городе и становлении буржуазного общества М. Вебера, о городе и духовной жизни Г. Зиммеля, «городской социологией» чикагской школы, представленной исследованиями Р. Парка, и мн. др. (Трубина, 2011). Известны исследования города в историко-культурном (Ваксер, 2006; Молодежные субкультуры…, 2009; и др.) и семиотическом (Лотман, 1999) контекстах. В то же время социальная психология города, социальная психология городских жителей изучена менее широко и известна, как правило, по исследованиям «ментальных карт» городов (Worchel, Cooper, Goethals, 1999) и экспериментам на улицах С. Милграма, проливающим свет на особенности социального взаимодействия в городах и отчасти на устройство социальных сетей (Милграм, 2000).

Многие популярные идеи, возникшие в русле социологии города, близки по содержанию психологическому осмыслению «городской тематики» – например, описанный феномен «городской образ жизни» У. Вирта (Wirt, 1969) или «городская среда» Р. Парка (Трубина, 2011). Социальное в городе в исследованиях неразрывно связано с урбанизацией, инициирующей сохранение прежних и появление новых социальных слоев, структур и групп; с интенсификацией пространственно-социальных связей; с созданием и концентрацией третичных видов деятельности (наука, управление, культура).

Социальная психология города, таким образом, является чрезвычайно востребованной и одновременно новой областью приложения эмпирической активности исследователей-психологов, описывающих городское пространство в психологическом ракурсе и психологических традициях (см. также: Купрейченко, Журавлев, 2006; и др.).

Одна из продуктивных теоретических матриц для описания психологического пространства города – теория социальных представлений, берущая начало от концепта «коллективного мышления» Э. Дюркгейма и детально разработанная С. Московичи.

С. Московичи определяет социальные представления как неиндивидуальные (групповые) когнитивные схемы, имеющие особые логику и язык, определяющие границы интерпретации социальной реальности и функционирующие в коммуникативном пространстве (Емельянова, 2006). Социальные представления формулируются в рамках «практического», обыденного мышления, имеющего образный характер и свойство делать взаимозаменяемым чувственное и мыслительное, перцепт и концепт, обладающего символическим и обозначающим характером и свойствами автономности и креативности (Социальная психология, 2007).

В изучении социальных представлений ключевую роль играют коммуникативный контекст (социальные представления циркулируют в коммуникативной ситуации) и индуктивный характер анализа, учитывающий не столько теоретические размышления исследователя, сколько живую ткань обыденного мышления и неформализованного социального взаимодействия (Емельянова, 2006).

Реконструируя городское пространство при помощи «психологических», когнитивных или ментальных карт, возможно исследовать визуальное представление – индивидуальное или групповое – городского пространства, определяя вслед за К. Линчем типологический узор городских элементов (ориентиров, границ, районов и т. д.) (Линч, 1982). У ментальных карт определяют символические элементы и погрешности (Социальная психология, 2007), тем не менее очевидно, что изучением восприятия городского пространства не могут быть исчерпаны психологические исследования города.

Теоретический конструкт социальных представлений, будучи чувствительным и гибким исследовательским инструментом, может быть использован глобально, в контексте понимания и определения современного города его жителями, и локально, например, как инструмент изучения городского образа жизни, городских социальных институтов, городских страхов и т. д. (Радина, 2012). Анализ социальных представлений в контексте изучения города позволяет реконструировать некий «психический двойник» реального материального города, символическую площадку психологического существования и функционирования горожан – «виртуальный город», существующий и как часть индивидуального образа мира, и как разделенное общее понимание реальности, отраженное в социальном представлении.

Город в социальных исследованиях – это практически всегда конкретный город, по разным причинам оказавшийся в фокусе внимания. Среди наиболее известных городов, представленных в исследованиях, – Париж и Нью-Йорк (Милграм, 2000; и др.), Лос-Анджелес (Davis, 1992; и др.), Сан-Франциско (Ethington, 2001; и др.), Чикаго (Saarinen, 1964; и др.), Вашингтон (Рубл, 2002; и др.). Что касается российских городов, то более значительное исследовательское внимание социологов, психологов и культурологов уделено Москве (Вендина, 2013; Митрофанов, 2008; Трущенко, 1995; и др.), Санкт-Петербургу (Ваксер, 2006, Рубл, 2002; и др.), Саратову (Визуальная антропология…, 2009; и др.), Самаре (Иванова, 2003; Пидодня, 2006; и др.), Иркутску (Медведев, 1996; и др.), Белгороду (Сазонов, 2009; и др.) и некоторым другим городам России.

Методика исследования

Представляемое исследование, посвященное реконструкции социального представления «город» у городских жителей, является частью научного проекта «Региональная идентичность в условиях социально-экономических изменений (на примере Нижегородской области 2002–2014 гг.)». Материалы, на основании которых осуществлялась реконструкция социального представления «город», были собраны согласно основным правилам извлечения социальных представлений из ткани социального взаимодействия: индуктивно и непосредственно в процессе коммуникации, сохраняя ключевые особенности обыденного мышления. Это вполне соответствует современным требованиям к организации сбора первичных данных в социальной психологии (Соснин и др., 2011).

С этой целью использовалось неструктурированное фокусированное интервью «Мой город». Респондентам предлагалось рассказать о своем родном городе трем категориям попутчиков – провинциалу из другого города, москвичу (столичный житель) и иностранцу (см. Приложение 1). Предполагалось, что история для провинциала (с максимальной идентификацией рассказчика и попутчика) будет иметь принципиальные содержательные отличия от историй о городе, рассказанных москвичу и иностранцу, которые определялись рассказчиком как более или менее «чужие» (в основе дифференциации – разная психологическая дистанция).

Все три версии истории каждого участника исследования были записаны, обработаны при помощи качественного контент-анализа (Социальная психология…, 2002; и др.), на основании которого были созданы категориальные матрицы и проведен корреляционный (коэффициент сопряженности Пирсона) и факторный (использован SPSS Statistics 19) анализ. Всего было опрошено 515 человек, проживающих в малых городах Нижегородского региона и в Нижнем Новгороде (287 женщин и 228 мужчин).

Результаты и их обсуждение

Город в матрице обыденного мышления

Истории, рассказанные участниками исследования «разным пассажирам», в большинстве случаев не совпадали, что позволило собрать корпуса текстов «историй в поезде», представляющих город «для себя» (история для провинциала), в оппозиции «провинция – столица» (история для москвича), а также «фасадную», «гостевую» историю города (история для иностранца).

В качестве примера приведем запись 2002 г., респондент – житель областного города Бор, мужчина, 31 год, образование среднее специальное (техникум).

Рассказ для провинциала:

Я своим городом горжусь: Нижний стоит на холмах на слиянии великих рек Оки и Волги. Благодаря хорошим руководителям после советского застоя наш город стал открытым, а реки только способствуют интенсивному сообщению. Ярмарка наша процветает – все благодаря удачному географическому положению. Леса красивые. Кремль – наша гордость, сколько веков стоит! Дворец спорта, цирк, надеемся, скоро будет. Грибы, ягоды, звери.

Рассказ для москвича:

Москвичам гордиться нечем. Когда я служил в армии, было у нас там несколько москвичей, так я их терпеть не мог! Я им всегда нос утирал так: «У нас в Нижнем есть ГАЗ, и наши автомобили везде, куда ни ткни. А автомобильные стекла, – говорил я, – делают для всей страны на нашем стекольном заводе». А они спрашивали: «Где ж этот Бор-то находится, что же это за Бор такой?» А я брал первый попавшийся стакан, переворачивал его, указывал на донышко со значком «Бор» (ведь стаканы тоже у нас на стекольном делают) и говорил: «Вот мой Бор, я там живу и горжусь этим».

Рассказ для иностранца:

В армии я служил на Востоке (Армения, Афганистан и т. д.). Помню, возвращался домой, подъезжал к Нижнему на поезде, так у меня слезы выступили: так соскучился. На Востоке мы и фруктами объедались, и море видели. А все равно смотрел из окна на приближающийся Нижний и думал, что лучше его нет. Как бы хорошо не было за границей, все равно тянет к родине. Это чувство притяжения до слез.

Благодаря контент-анализу (см. Приложение 2) собранных текстов были определены частотности встречаемости различных объектов, посредством которых был описан родной город (см. таблицу 1).

Согласно таблице, объекты, посредством которых описывается родной город, – природные объекты («природа», «река», «леса», «дары природы»):

У нас места богатые, но нет рядом рыбных мест. Одни заповедники. В мае наступает запрет на рыбалку, поэтому приходится ездить на Горьковское море. Там рыбнадзор и милиция поспокойнее, они более лояльны. Поэтому честно скажу: у нас не все сделано для простых рабочих, но жить можно. Природа красивая. Прокормиться можно огородом, той же рыбой (мужчина, 43 года, житель Нижнего Новгорода, образование среднее специальное).

В конструировании социального представления о городе заметное место занимает история («история», «древности», «роль в России»):

Я родилась и выросла здесь. Мой дед и отец родились в Городце, можно сказать, что я – коренная жительница. Город наш очень древний. Помню, на уроках краеведения нам рассказывали, что заложил его Юрий Долгорукий. Город очень древний, отсюда и самобытная культура, и уклад жизни. Все это откладывает отпечаток на людей и по сегодняшний день. Когда приезжают гости издалека, мы показываем им исторические места в центре города, где был кремль. Есть крепостной вал. В нашем городе умер Александр Невский. Собор не сохранился. Но сохранилась часовня (женщина, 36 лет, жительница Городца, образование высшее).

Таблица 1. Структура социального представления «город» (на основе «провинциальной версии» истории) (в %)

Примечание: * – р<0,05; ** – р<0,01** (значимость различий: угловое преобразование Фишера).

Важной составляющей города интервьюируемые считают и объекты промышленности (заводы, фабрики), отраженные в категории «заводы»:

Живу здесь с 1951 года. Не все плохо, есть и хорошее. Развивается промышленность всей области <перечисляет все заводы региона – от автомобилестроительных и металлургических до судоремонтных в малых городах региона>. У меня есть предложение – создать в Нижегородской области свое производство сельскохозяйственных машин. Это должны быть трактора мощнее «Беларуси», на гусеничных люди не хотят работать. А для частников необходима малогабаритная техника. Я думаю, организация такого производства сразу поднимет авторитет губернатора, а, может быть, и Путина (мужчина, 72 года, житель г. Семенова, образование среднее).

Кроме того, часто рассказ о городе строится как личная история персональных переживаний, открытий, надежд:

Я очень люблю свою родину, приросла к Выксе душой. После школы я поехала поступать в техникум в Рязань. Я поступила, но все равно сбежала оттуда, бросив учебу и все остальное. Так хотелось домой, что добиралась сама, не дожидаясь автобусов. Пешком этот путь занял 2 дня, в Выксу я попала в день города: так красиво и всем весело. Я зашла в парк, упала в траву и плакала от радости. Тогда я поняла, что моя душа не выдержит без Выксы – это настоящее чувство любви к родине (женщина, 47 лет, жительница Выксы, образование среднее специальное).

Типичные «городские элементы» – городская архитектура, городские праздники, «культура» (упоминание деятельности музеев и концертных залов) – уступают природным объектам, что может быть объяснено с разных точек зрения (например, недостаточной урбанизированностью провинциального города или особенностями интенциональности варианта истории о городе «для провинциала» как для себя: использован не парадный, а повседневный формат). Если же рассматривать различия в социальном представлении «город» в контексте гендерных групп[7], то они минимальны (категория «заводы» встречается в мужской группе статистически значимо чаще; р≤0,05). При этом доминирование объектов промышленности в историях мужчин согласуется с инструментальными ценностями мужской культуры (Thompson, Pleck, 1995), а упоминание данных объектов в женских интервью, как правило, сцеплено с «человеческим фактором» и личной историей:

Я почти 70 лет проживаю в Нижегородской области. О том, что переехала сюда, никогда не жалела. Я принимала личное участие в главных стройках для области. Сначала разрабатывали торфяное месторождение, а потом строили плотину. Самое тяжелое впечатление осталось от затопления деревень. Я видела, как вода заливает дома, сады, церкви и не могла сдержать слез сожаления. Но – увы! – эти деревни попали в зону затопления, и ничего их спасти уже не могло (женщина, 78 лет, жительница Заволжья, образование среднее).

Различия между возрастными группами согласованы с особенностями возрастной социализации и решением возрастных задач со стороны интервьюируемых. Так, молодежь (до 30 лет) в своих историях о городе статистически значимо чаще представляет город в контексте городских праздников и достопримечательностей (категории «праздник» и «достопримечательности» у молодежи встречаются чаще, чем у пожилых, р≤0,05 и р≤0,01 соответственно), а возрастная группа «средней взрослости» чаще упоминает природные объекты (категории «лес» и «река»; р≤0,05):

Мой город у меня ассоциируется прежде всего с рекой Волгой. Я родилась и выросла на ее берегах. С молодости я привыкла отдыхать на Волге. Сейчас тепло и потому я с друзьями снова собираюсь от дыхать там. Это очень приятно – побывать на Волге с компанией лучших друзей. Обязательно с шашлыками, ловлей рыбы и ухой. Если у меня возможность такого отдыха исчезнет, то жить станет намного скучнее (женщина, 45 лет, жительница Заволжья, образование среднее).

Уровень образования более всего связан с различиями рассказанных историй. Рассказчики с более низким уровнем образования, представляя город, чаще говорят о природных объектах (категории «природа», «леса»; р≤0,01), в то время как рассказчики с более высоким уровнем образования – об истории и архитектуре (категории «архитектура», «история», «герои прошлого»; р≤0,05):

Название «Лукоянов» вам ничего не скажет, но можно сказать, что он расположен недалеко от Болдино, где жил и творил Пушкин. Самая длинная улица нашего города называется улицей Пушкина – именно по ней наш великий поэт ехал в свое имение и проезжал через Лукоянов. Там, где раньше размещался постоялый двор, в котором неоднократно останавливался сам Александр Сергеевич, – сейчас там установлен бюст поэта. В принципе, вот и все, что в Лукоянове интересного (женщина, 39 лет, жительница Лукоянова, образование высшее).

Тем не менее основные описанные закономерности в репрезентации социального представления «город» сохраняются независимо от гендерной группы, возраста или уровня образования: пять верхних позиций в рейтинге частотности из 20 категорий занимают «природа», «река», «личное», «заводы» и «леса». Следовательно, центральные элементы социального представления «провинциальный город»[8] – это городские (парки, скверы, городская набережная) и не городские (леса, ягоды, грибы, рыба как добыча) природные объекты, т. е. социальное представление о родном городе автоматически включает ядро социального представления о «родной земле» в целом.

Интенциональные версии социального представления «город»

Поскольку в процессе исследования были получены различные версии историй о городе, следующий этап анализа предполагал включение аспекта интенциональности в сравнение историй, пред назначенных для провинциала («своего»), москвича («другого») и иностранца («чужого»). Для этого из базы данных были выбраны только истории нижегородцев – участников исследования, проживающих в наиболее урбанизированном городе, промышленном и культурном центре Нижегородского региона (102 человека). На основании категориальных матриц (см. пример в Приложении 3), составленных по итогам контент-анализа текстов трех различных историй нижегородцев, был проведен факторный анализ (метод главных компонент; с использованием Varimax-вращения с нормализацией Кайзера).

Конец ознакомительного фрагмента.