Социальное предпринимательство в России и в мире: практика и исследования. Часть первая. Международная практика и исследования социального предпринимательства ( Коллектив авторов, 2011)

Социальное предпринимательство – это новый способ социально-экономической деятельности, в котором соединяется социальное назначение организации с предпринимательским новаторством и достижением устойчивой самоокупаемости. В его основе лежит функционирование так называемых социальных предприятий – предприятий, созданных с целью решения определенной социальной проблемы или проблем, действующих на основе инноваций, финансовой дисциплины и порядка ведения дел, принятого в частном секторе [Alter, 2007, p. 12]. В настоящей работе в отсутствие специальных оговорок[6] понятия «социальное предпринимательство» и «социальное предприятие» рассматриваются как сопряженные, где социальное предпринимательство означает процесс, деятельность, а социальное предприятие – его носителя, организационную структуру, в рамках и через посредство которой соответствующая деятельность воспроизводится и достигает социального и экономического результата.

Уже само определение указывает на несколько основополагающих черт социального предпринимательства:[7] 1) первенство социальной миссии над коммерцией, что означает – предприятие предназначено для решения реальной социальной проблемы либо существенного уменьшения ее остроты; при этом социальный эффект является не побочным продуктом деятельности, как в предпринимательстве [Venkataraman, 1997], а прямым целенаправленным результатом (в свою очередь, это обусловливает направление полученной прибыли на социальные цели организации, а не в карман инвесторов или собственников); 2) существование устойчивого коммерческого эффекта, обеспечивающего самоокупаемость и конкурентоспособность предприятия (наилучшей гарантией этого служит получение дохода преимущественно от продажи товаров и услуг, а не грантов и благотворительности, которые в качестве дополнительных финансовых ресурсов, однако, не исключены); 3) новаторство, с которым комбинируются социальные и экономические ресурсы, – без которого невозможны ни устойчивость социальной миссии, ни экономическая устойчивость, коль скоро организация взяла на себя задачу решения нерешенной социальной проблемы, – т. е. преобразование существующего нежелательного социального порядка в более благоприятный. Именно сложившийся нежелательный социальный порядок в какой-то области может быть естественной предпосылкой возникновения нестандартных социально-экономических организаций, какими являются социальные предприятия. В противном случае социальная проблема уже решалась бы средствами традиционных секторов экономики – государственного, частного или некоммерческого [Martin, Osberg, 2007]. К таким проблемам устойчивого, но нежелательного «социального порядка» могут относиться и проблемы, встречающиеся во многих странах, например, застойная безработица в среде этнических меньшинств, социальная исключенность инвалидов, и локальные, например, упадок традиционных рыболовецких поселений или экологический вред от массового сезонного сжигания мусора.

Если говорить об экономических последствиях, то социальное предпринимательство повышает совокупную экономическую эффективность, так как вводит в экономический оборот ресурсы, которые ранее в таком качестве не использовались. Это касается неиспользуемых материальных и человеческих ресурсов – отходы производства, социально исключенные группы, солидарность и доверие людей, когда они объединены общей целью, и проч. К аналогичному эффекту приводят и новые комбинации наличных ресурсов, например, использование концепции спортивной борьбы для перевоспитания молодежи, объединение рыбаков в компанию прямых интернет-продаж рыбы для ресторанов; создание некоммерческой электростанции для финансирования социальных проектов и проч.

По мнению экспертов, идея социального предпринимательства получила популярность, так как «задела за живое» и «очень подошла» современной эпохе [Dees, 2001]. Эта мысль подтверждается самыми разными фактами и соображениями. С одной стороны, последняя четверть XX в. и в особенности последнее десятилетие – действительно были богаты на развитие социальных компонентов в самом бизнесе. Это и новая волна кооперативного движения в Европе, и Соглашения о добросовестной торговле,[8] и так называемый «аффирмативный» бизнес,[9] и государственно-частное партнерство, и трехстороннее сотрудничество государства, бизнеса и некоммерческих организаций в развитии местных сообществ, и расширение популярности микрофинансирования, и институционализация корпоративной социальной ответственности, выразившаяся в международных договорах и стандартах социальной отчетности, и обсуждение форм использования экономики «Дна пирамиды»,[10] и появление таких терминов, как «венчурная филантропия», «филантропренерство», «корпоративное гражданство», не говоря уже собственно о социальном предпринимательстве [Alter, 2007].

С другой стороны, у этих тенденций – связать экономическую эффективность бизнес-организаций с общественными потребностями в решении социальных проблем – есть объективные предпосылки, вызванные изменением условий жизни мира, отдельных государств и конкретных сообществ людей на рубеже столетий. Эти тенденции поставили коммерческие, некоммерческие организации и государство перед необходимостью изменения своей роли в сфере социального обеспечения и решения социальных проблем. Что это за тенденции? Их немало, в частности:

• низкая восприимчивость целого ряда социальных проблем к традиционным мерам воздействия, используемым в государственном и некоммерческом секторах в отношении бедности, безработицы, социальной исключенности и других устойчивых проблем уязвимых категорий населения (степень их глубины различается по странам, но по основному социальному фокусу повторяется от страны к стране, что указывает на неэффективность традиционных способов их решения в рамках социальной политики);

• устойчивость сосуществования в каждой стране рыночных и нерыночных, развитых и неразвитых сегментов социальной и экономической жизни, что, конечно, отмечалось и раньше, но в условиях повышения взаимной зависимости предприятий и рынков, вызванных глобализацией, стало рассматриваться в одних случаях как барьер, а в других – как недоиспользованный ресурс развития;

• углубление неравенства между социальными группами и странами, которое стало угрожать социально-экономическими и политическими катастрофами, самой очевидной из которых стало 11 сентября 2001 г.;

• расширение социальных потребностей населения, прежде всего развитых стран, как по величине, так и по разнообразию – отсюда потребность в индивидуализации и диверсификации социальных услуг (еще несколько десятилетий назад, наоборот, их универсализм считался достижением и западного, и социалистического мира);

• рост числа НКО и конкуренции между ними за ресурсы государства и благотворительных фондов (этот процесс, с одной стороны, ведет к нехватке ресурсов у небольших или вновь создаваемых организаций, а с другой – к сосредоточению донорских средств у наиболее крупных и работающих длительное время НКО, что нередко оборачивается их бюрократизацией и ослаблением связи с целевыми группами);

• совершенствование управления благотворительными фондами по аналогии с управлением бизнесом и повышение требовательности донорских организаций к финансовой и деловой ответственности грантополучателей;

• коммерциализация сферы общественных услуг и, как следствие, рост конкуренции между НКО и бизнесом в удовлетворении общественных потребностей, которую НКО нередко проигрывают;

• усиление либеральных социальных теорий на волне критики кейнсианства и государства благосостояния в 1970-е годы, послуживших своего рода идеологическим обоснованием для социального предпринимательства.[11]

Способно ли социальное предпринимательство разрешить возникшие проблемы, сказать трудно, так как это зависит от перспектив его устойчивого развития. Но то, что каждое социальное предприятие в отдельности на своем скромном месте служит ответом на эти вызовы, можно увидеть на примере любого из приведенных в книге кейсов.

Исходя из данного выше определения социального предпринимательства, логика описания кейсов становится более понятной. В ходе рассказа об опыте отобранных нами социальных предприятий нам необходимо было показать: 1) реальные формы социальной проблемы, на решение которой направлена деятельность предприятия; 2) механизм (бизнес-модель), который был выработан для ее решения; 3) последовательность шагов, которая привела к выработке этого механизма, поскольку история создания предприятия отражает и ход мысли предпринимателя, и открывающиеся возможности и барьеры (конечно, в той мере, в какой мы располагали данными на этот счет); 4) полученные результаты. Кроме того, в каждом кейсе содержится небольшая справка о социальном предпринимателе – его социальном и профессиональном опыте, образовании и проч. Это важно не только для того, чтобы представить конкретную личность – социального предпринимателя и его мотивацию, но также для того, чтобы понять, как предшествующий опыт и профессиональные знания человека связаны с особенностями предложенной бизнес-модели социального предприятия. Многие гипотезы и обобщения на этот счет будут представлены в следующей части с учетом опыта российских социальных предпринимателей.

Описание международных кейсов подобным образом отчасти облегчалось информацией, которую по каждому стипендиату представляет сама Ashoka, а совпадение с нашим замыслом, конечно, обусловливалось общностью представлений о социальном предпринимательстве. Несмотря на это, мы столкнулись и с некоторыми трудностями. Стилистика описания работы стипендиата на сайте Ashoka следовала логике «истории успеха», отчета о достижениях, что закономерно для фонда, который потратил немалые силы на выявление лучших из лучших, на их финансирование и по праву гордится своим выбором. Но в этой информации обычно мало конкретных данных и детализации модели социального предприятия, почти не освещаются вопросы самоокупаемости, а скорее говорится о стратегии и общих принципах. В некоторых случаях скупость информации обусловлена коммерческим характером ее использования для социальных предпринимателей – это их ноу-хау, многие предприятия распространяют свой опыт по франшизе. Кроме того, в силу ориентации фонда на личности лидеров и их творческий потенциал, в профилях стипендиатов часто в тени оказывается деятельность их организаций, тем более – сотрудничество с другими организациями – партнерскими, клиентскими и проч. Наконец, информация о деятельности социального предпринимателя собирается Ashoka на момент назначения стипендии. Между тем, чем больше прошло времени с этого момента, тем большее значение имеет то, что происходило с организацией дальше: в каком направлении она развивалась и что с ней теперь? Все эти пробелы, связанные уже с расхождением задач фонда и нашим исследовательским интересом, мы дополняли собственным поиском информации, в одних случаях с сайтов организаций, открытых источников в СМИ и интернет-блогах, а в двух случаях и личной перепиской со стипендиатами.

Перейдем к кейсам. В табл. 1 собран список кейсов, которые описаны в следующей главе. Три последних кейса выделены в таблице другим цветом. Это сделано потому, что с точки зрения приведенных выше определений и концепции социального предпринимательства, на которой основывались наши исследования, включая анализ российского опыта, указанные кейсы могут быть отнесены к социальному предпринимательству с оговорками в связи с высоким уровнем благотворительных ресурсов, задействованных в организациях. Суть расхождений будет более ясна после ознакомления со всеми кейсами и сопоставления различных подходов в литературе по социальному предпринимательству, которому посвящена глава 3. Предварительно уместно лишь самое общее объяснение и прежде всего ответ на вопрос, зачем мы привели кейсы, которые иллюстрируют отклонения от нашего собственного подхода к социальному предпринимательству.

Здесь важно иметь в виду несколько обстоятельств. Во-первых – это критерии, по которым мы выбирали кейсы, прежде всего это:

• самоокупаемость либо обоснованная перспектива выхода предприятия на самоокупаемость в смысле преобладающей роли в доходах организации продажи товаров и услуг, а не донорских средств;

• различие отобранных кейсов между собой по целевым группам, отраслям деятельности, используемым организационным ресурсам и странам, для того чтобы по возможности представить разнообразие и разноплановость работы социальных предпринимателей;

• наличие влияния предприятия на экономическое развитие в своих странах, поскольку мы считали экономические аспекты развития социального предпринимательства одними из приоритетных (для этого мы просматривали поиск стипендиатов Ashoka преимущественно по рубрике «экономическое развитие», хотя на сайте организации есть и такие опции, как гражданское развитие, экология, здравоохранение, образование).

Одновременно мы считали желательным, чтобы бóльшая часть кейсов была представлена сравнительно новыми стипендиатами, избранными Ashoka в последние 5 лет (8 из 10 кейсов), а также европейскими стипендиатами, включая страны Центральной и Восточной Европы (6 из 10 кейсов представляют европейские страны, в том числе 2 – страны ЦВЕ). В целом в работе для представления в настоящей книге было задействовано около 20 кейсов, из которых в процессе более глубокого анализа информации мы выбрали целевое число кейсов, равное 10. Как уже отмечалось во Введении, при отборе кейсов было принято решение добавить к ним еще один – микрофинансовую интернет-платформу Kiva.org.

Во-вторых. В использовании сравнительно жесткого критерия самоокупаемости наш подход отличается от критериев Ashoka. При отборе номинантов Ashoka руководствуется критерием реализуемости и устойчивости идеи социального предпринимателя без указания, за счет каких финансовых средств это происходит; не случайно в ее коллекции немало кейсов, основанных исключительно на благотворительности. Подобный подход обусловлен не только недостатком научной строгости, которой трудно требовать от фонда. В действительности в целом ряде стран существует много предприятий, работа в которых является одновременно и социально ориентированной, и инновационной, и способствует развитию рынков, но при этом основана на устойчивом потоке частных пожертвований, которые могут не уменьшать, а усиливать финансовую устойчивость организации.

Например, в таких странах, как США, частная благотворительность воспринимается организациями и обществом как нормальный экономический ресурс, а сбор частных пожертвований сам по себе не составляет большого труда. Более того, при небольших операционных издержках организации, одной лишь «благотворительной кнопки» на сайте бывает достаточно для поддержания ее финансовой устойчивости. Однако в России это совсем не так, поэтому мы выдвинули критерий преимущественной продажи товаров и услуг в качестве важной черты социального предпринимательства при отборе большинства международных кейсов, так же как это было сделано в пилотном проекте – для России.

Среди трех кейсов, включенных в обзор «с оговорками», в двух – частные пожертвования имеют существенное значение в обеспечении самоокупаемости проекта (глобальная микрофинансовая платформа Kiva.org и польская организация Chleb Życia). Включение Kiva.org обусловлено прежде всего существенным влиянием на развитие конкурентных рынков, которое осуществляет Kiva.org через аккумулирование и передачу благотворительных средств мелких частных заимодателей на развитие малого предпринимательства в развивающихся странах. Что касается польского кейса Chleb Życia, направленного на интеграцию бездомных, то это – проект-долгожитель (ему уже исполнилось 20 лет), и, начавшись как гуманитарный и благотворительный, он постепенно обретал черты социального предпринимательства и прирастал самоокупаемыми компонентами по мере того, как у лидера организации Малгожаты Хмелевской вызревал и усложнялся замысел организации. На примере организаций-долгожителей «старейших» кейсов Ashoka мы имеем уникальные примеры эволюции организаций социального назначения в сторону социального предпринимательства, отказываться от рассмотрения которых было бы недальновидно. Кроме того, как и energeia, – это восточноевропейский кейс, где нам было важно рассмотреть опыт ближайших соседей со сходной «советской» историей, допуская, что их «отклонения» от образцов социального предпринимательства могут дать пищу для размышлений о возможном потенциале социального предпринимательства в России.

В-третьих. Включение в список примеров социальных предприятий трех «пограничных», или «спорных», кейсов имело смысл не только ради расширения палитры предприятий, но также с учетом проблем, которые стоят перед исследователями социального предпринимательства в определении его сути и динамики. Вопрос о том, в каких отношениях находятся социальные предприятия и рынки, относится к числу малоисследованных. Уже из двух приведенных «пограничных» примеров видно, что даже благотворительный статус мало что говорит об особенностях хозяйственной деятельности предприятий и их влиянии на смежные рынки. Может возникнуть вопрос: если границы между организациями, основанными на благотворительных ресурсах, и социальными предприятиями проницаемы, так ли важно выделять социальные предприятия в самостоятельную группу и исследовать как самостоятельный феномен? Попытки свести определения социальных предприятий к таким уже известным и описанным формам, как «благотворительные», «некоммерческие», «социально ответственный бизнес» и проч., скрывают их двойственную, тройственную, множественную природу. Они не отвечают на главный вопрос, почему в последнее время во многих странах расширяется круг нестандартных предприятий социального назначения, сочетающих в себе свойства различных секторов (blurring boundaries) и предназначенных для решения социальных проблем. Сверх того, они создают новое качество социально-экономической деятельности, которое в научной литературе принято называть предпринимательством в его исходном смысле – как новаторство и преобразование.

В-четвертых. Включение в рассмотрение кейсов «пограничного», или «переходного», характера позволяет анализировать не только состояние и «лучшую практику» социального предпринимательства, но также предпосылки его возникновения и этапы развития. Изучение организаций, находящихся на разных стадиях организационного развития, помогает отвечать на предыдущий вопрос – в чем состоят родовые черты, отличающие социальное предпринимательство от других родственных видов деятельности.

В этом смысле показателен третий «пограничный» кейс – некоммерческая энергетическая компания energeia из Чехии. Она попала в категорию «пограничных» (см. табл. 1, выделены цветом) по причине отчасти своей молодости (строительство электростанции не закончено), а отчасти – нестандартного разведения источника финансирования и социального назначения предприятия. Дело в том, что это множественный проект, где строительство электростанции призвано служить постоянным источником финансирования социальных проектов, в частности детского хосписа. Во-первых, это проект нестандартной благотворительности – «благотворительности изнутри». Вместо сбора внешних средств или грантов на социальные цели создается постоянный внутренний источник финансирования, преодолевающий зависимость от прерывности и произвольности традиционных донорских ресурсов. Во-вторых, его нельзя свести к корпоративной социальной ответственности, так как решение социальной проблемы не побочный, а основной продукт предприятия: электростанция только для того и строится, чтобы служить источником финансирования социальных проектов, одной из гарантий чего является ее юридический некоммерческий статус. В-третьих, два элемента деятельности предприятия – социальный и экономический, реализующий социальную цель и производящий для нее средства, – собраны в общую организационную структуру, что создает единство и новое качество организации. Поэтому в отличие от двух приведенных примеров он отвечает всем критериям социального предпринимательства. Само по себе разведение по направлениям бизнеса и социальной программы не считается «отклоняющимся поведением» для социальных предприятий. Одна из наиболее развернутых типологий социальных предприятий различает «встроенные» предприятия, в которых бизнес и социальная программа совпадают; интегрированные, в которых социальная программа и бизнес пересекаются частично, и экстернализированные, в которых бизнес прямо не связан с социальными программами и социальной миссией организации [Alter, 2007, p. 18]. Причина, по которой мы все-таки разместили energeia в поле «пограничных» кейсов, связана не столько с моделью, сколько с тем, что предприятие находится еще на проектной стадии и не все элементы социально-предпринимательского замысла реализованы в нем в полной мере.

Организация занимается тем, что превращает выброшенные пластиковые пакеты в полезный ресурс для производства широкого набора продукции, отвечающей современной моде и требованиям взыскательных покупателей. Ее социальное назначение состоит в решении сразу двух взаимосвязанных проблем большого города – кризиса переработки мусора и нищеты населения городских окраин, которые составляют сообщества сборщиков мусора.

Компания Concerve (в переводе с англ. – охранять, сберегать) была основана в 1998 г. Анитой Ахуджа (Anita Ahuja) в столице Индии Дели как негосударственная компания. Основные цели Concerve – 1) переработка пластиковых отходов в качестве сырья для производства новой продукции и 2) повышение уровня жизни людей из самых бедных слоев населения Дели – городских сборщиков мусора.

Будучи студенткой, Анита участвовала в проекте сбора кухонного мусора из 500 домохозяйств для будущей переработки в компост. Именно тогда она обратила внимание, как много отходов выбрасывают жители города. Это подтолкнуло ее к идее использования мусора для создания новых ресурсов. По подсчетам правительства страны, ежедневно в Индии выбрасывается 4 тыc. тонн различных бытовых отходов, из которых 15 % составляют изделия из пластика. При этом Нью-Дели является крупнейшим «производителем» мусора в стране. Объем «производимого» мусора намного превышает то количество, которое город может переработать и удалить. Однако в связи со стремительным удешевлением производства нового пластикового сырья и полиэтилена промышленная переработка пластиковых отходов для нового производства экономически невыгодна.

Для решения проблемы распространения мусора муниципалитеты Индии прибегают к помощи частных компаний, которые нанимают сборщиков мусора. Те сдают пластик мелким скупщикам, а они перепродают его крупным торговцам, которые тем или иным образом используют пластиковые отходы. В среднем сборщики мусора зарабатывают 25 долл. в месяц, что является основным источником их дохода. Через руки мусорщиков ежедневно проходит 20 % всего мусора в Дели. В Нью-Дели проживают около 80 тыс. сборщиков мусора, большинство из которых приехали из индийских деревень, либо близлежащих стран, таких как Бангладеш – одной из беднейших стран континента. Они часто не имеют образования и каких-либо профессиональных навыков, поэтому обычно работают в опасных и антисанитарных условиях, живут в трущобах, которые власти периодически сносят под строительство новых объектов. Таким образом, нищета и безработица жителей городских окраин и трущоб является еще одной, уже не экологической, а гуманитарной стороной проблемы повседневной жизни большого города, которую решает компания Аниты. Она предложила бизнес-модель, выполняющую как социальную, так и экономическую функции: обеспечивает надежный заработок сборщикам мусора (в среднем в 3 раза выше, чем их стандартный заработок, поскольку они фактически участвуют в производстве сырья для нового производства) и создает коммерчески успешный продукт из переработанного пластика.

Предложенная Анитой идея нова и проста одновременно: с помощью несложной технологии ручной переработки (сначала пластик моют, потом сушат и сдавливают в листы разной толщины) старые пластиковые пакеты превращаются в разноцветный крепкий материал – «handmade recycled plastic». Этот материал используется компанией для производства широкого ассортимента продукции: сумок, плащей и зонтов, ремней, бумажников, дневников. В результате соединения кусочков из разноцветных пластиковых листов каждый раз возникает уникальный дизайн, не требующий дополнительной окраски. Со временем в компании научились получать также производственное сырье из резиновых шин, которое является хорошей заменой кожи, а также шить сумки из старого денима.

Сумки «Conserve» продаются в нескольких магазинах Лондона и в европейских магазинах для среднего класса наравне с такими широко известными брендами, как «Benetton». Вслед за европейским успехом компания вышла и на отечественный индийский рынок, где сумки также стали модными. Первоначально на индийском рынке продукция компании была встречена настороженно, многие покупатели не были готовы принять продукт как качественный, если он получен из мусора. Но сейчас наблюдается изменение в общественном отношении к этой продукции. На четвертый год своего производства, в 2007 г., компания уже производила и продавала четыре тысячи сумок в месяц с ожидаемым товарооборотом свыше 392 млн долл. Отдельно от мира моды компания реализует папки, элементы для холодильных шкафов, различные подставки (для обуви и т. д.).

На данный момент в компании работают 300 сборщиков мусора, у каждого зарплата примерно 70 долл. в месяц. Есть отдел продаж, отдел проверки качества. Компания активно привлекает молодых специалистов на стажировки. Дизайн продукции разрабатывается также самостоятельно. Важной социальной составляющей работы компании является обучение персонала, который до работы в ней в основном не имел образования. Обучение позволяет работникам начать собственное дело по производству пластиковых листов с последующим гарантированным выкупом продукции компанией Conserve. Компания предоставляет своим работникам и социальные услуги – медицинское обслуживание в собственной клинике компании, кроме того, она финансирует школы для детей (порой находятся прямо в трущобах).

Организация рассчитывает расширять производственные мощности. В будущем планируется строительство нового завода и увеличение выпуска продукции до объема 1 млн кв. м пластиковых листов в год, использовав для этого 300 тонн пластика и создав 500 новых рабочих мест. Для этого уже подобраны покупатели и ведутся переговоры с иностранными инвесторами.

Хотя Conserve – растущая компания, она не может предоставить работу всем сборщикам мусора Дели, поэтому наряду с собственным производством ведет большую работу по содействию улучшения жизни этих людей и легализации их деятельности. На сайте компании любой желающий может подписаться под письмом в правительство Дели с просьбой о справедливой оплате труда для сборщиков мусора. Анита планирует применить модель и в других районах Индии, для этого она ведет переговоры с международными инвесторами, а также пытается достичь договоренностей с европейскими торговыми сетями о возможностях реализации продукции. Компания Conserve входит в общественное движение – организацию справедливой торговли (Fair Trade Organization), членами которой являются ее основные клиенты и партнеры.

Анита Ахуджа не только активный социальный предприниматель, но и человек с ответственной гражданской позицией. Когда дела организации пошли в гору, к ней стали поступать предложения от зарубежных партнеров на поставки нового пластикового сырья, которые она отвергла. Ведь социальный смысл ее работы состоит в переработке мусора. Она также дистанцируется и от индийских производителей пластмасс, причина – экологический вред, который наносит природе их производство, и она борется с ним своим способом – используя в производстве только вторичное сырье ручной переработки. Анита очень признательна своему отцу, бывшему борцу за независимость Индии, который воспитал ее в духе социальной справедливости и свободы. По мнению Аниты, именно это подтолкнуло ее к социальному предпринимательству.

Ассоциация emergence (от фр. – «возникновение, место выхода наружу», в английском дополняется значением «чрезвычайное обстоятельство», «крайность») создана в Гавре в 2002 г. под руководством Аллауи Генни – бывшего социального работника и специалиста по французскому боксу. Деятельность организации охватывает три направления: 1) предоставление условий для занятия спортом для населения любого возраста и любого социального происхождения; 2) социальное посредничество для семей и населения, имеющих проблемы с законом, а также лиц, освободившихся из мест заключения; 3) осуществление мер по социальной интеграции и профессиональной адаптации людей с помощью спортивной практики.[12] Спорт в организации рассматривается как механизм решения проблем населения бедных городских и пригородных окраин, как средство занятости, смягчения социальных конфликтов, улучшения взаимопонимания между городским населением разных социальных слоев в этнически неоднородной среде. «Для меня спортивная практика всегда была средством, способствующим обретению ценностей, необходимых для жизни в обществе. В этом причина того, что в основе работы нашего клуба лежит обучение французскому боксу, поскольку этот вид спорта не только развивает тело, но особенно укрепляет веру в себя, обеспечивает контроль над своими эмоциями, воспитывает уважение к правилам и к другим людям. Одно из назначений нашего клуба состоит в том, чтобы использовать спорт как средство социального согласия и интеграции» (из интервью Аллауи Генни газете «L’Avisé» [Le sport…, 2009]).

Французские города, как и многие другие современные мегаполисы, обычно резко разделены на богатый исторический центр и бедные окраины с низкими доходами населения и концентрацией этнических меньшинств, что делает отдаленные городские районы средоточием безработицы, уличного хулиганства и преступности, а поджоги грузовиков и машин «Скорой помощи» являются распространенной практикой. С такой ситуацией очень трудно бороться стандартными методами правоохранительных служб и организаций социальной работы.

Идея Аллауи состоит в создании современного спортивного комплекса в таком социально неблагополучном районе Гавра, который был бы оснащен самым передовым спортивным оборудованием, широким выбором спортивных классов и возможностями для социально активной деятельности, чтобы интегрировать людей из различной социальной среды при помощи совместных занятий спортом и сотрудничества в решение городских проблем. Его тарифы составляют одну шестую от цен крупнейших сетевых спортивных клубов Франции и оказались настолько привлекательны, что в клуб пришли люди со всего города. Для того чтобы усилить социальное разнообразие клиентов, А. Генни предложил большие пакеты услуг для корпоративных клиентов, которые включали принципы спортивного наставничества, применимые на профессиональном рабочем месте.

Спорт, с одной стороны, становился крючком, чтобы объединить людей из разных районов и социальных групп, включая корпоративных клиентов, а с другой – механизмом социальной адаптации. В Гавре среди клиентов центра около 30 % происходят из среднего и высшего класса, около 55 % – женщины, это необычный показатель для районов, где обычно мужчины определяют правила (данные 2008 г.).

На сайте организации, достаточно сдержанном по внешнему виду, изложены сведения о расписании занятий и основных программах, распределяющихся по трем направления деятельности – спорт, социальное посредничество и профессиональная интеграция. В спортивном направлении присутствуют детские и взрослые программы, кроме французского бокса есть английский бокс (стоит дешевле, но менее популярен) и услуги тренажерного зала.

Выбор французского бокса для социальной адаптации молодежи выглядит нетривиальным, особенно для непосвященных. Ведь это – спорт, в котором удары руками, похожие на английский бокс, сочетаются с ударами ногами – прежде всего по ногам и по голове. На самом деле в выборе вида спорта для «социального» клуба А. Генни оказались учтены, с одной стороны, исторические аналогии, а с другой – специфические особенности современного французского бокса. По происхождению французский бокс, или «сават», – вид уличного боя для простолюдинов с более чем 200-летней историей, который имел как весьма жестокие вариации (если в руках находился кастет, а в качестве обуви использовались ботинки с острыми рантами), так и щадящие (обмен ударами обутой ногой по голеням противника). Постепенно он вобрал в себя традиции разных боевых искусств, включая аристократические виды, например фехтование, но оставался принципиально французским явлением.

Это не столько силовая, сколько техничная борьба с высоким уровнем регламентации, широкой классификацией ударов и техник, а также тремя уровнями спарринга. На первом уровне (l’assaut – условный контакт) используются слабые удары, когда оценивается точность, быстрота, техническая правильность, но не сила. В социальном смысле эта техника учит контролю над собой и освоению языка жестов. На втором уровне (pre-combat – полуконтакт) тренируется усиление ударов, но при этом противники применяют весь арсенал технических защитных средств – шлемы, щитки и протекторы для разных частей тела. Только на третьем уровне (combat – полный контакт) в полную силу используются боевые составляющие, а защитное снаряжение не используется. В emergence эти три уровня выполняют функции разрядов, что стимулирует развитие прогресса с первого уровня. В то же время освоение новых ступеней сдерживается, если не достигнута высокая степень самоконтроля. Собственно, это первый серьезный барьер, который приходится преодолевать молодым людям, пришедшим в клуб и решившим остаться, – будет ли человек способен поддерживать контроль над собой в процессе освоения техники первого уровня?

По свидетельству руководителя, система обучения спорту в организации принципиально не адаптирована. Ничего не делается для того, чтобы упростить ее повседневное практическое применение. Аллауи высказывает сожаление, что спортивные навыки нередко используются на улице как орудие разрешения конфликтов. В emergence предлагают иное восприятие спорта. К сожалению, развитию социальных функций спорта не способствует общая практика во Франции, где спорт, по его мнению, слишком ориентирован на соревнования в ущерб социальному посредничеству. Спортивные федерации увлечены погоней за результатами. Страны Скандинавии представляют более благоприятную модель – каждый день после полудня их дети имеют возможность заниматься спортом, Франция от этого далека [Le sport…, 2009].

Для посреднической деятельности организация открыта каждый день с 9.00 до 21.00. Здесь тоже присутствует спорт – как одно из лучших средств вхождения в контакт, завязывания диалога в нейтральной сфере, создания либо восстановления связей, побуждения к солидарности. Посредническую деятельность можно разбить на несколько направлений: «семьи», «институты», «бывшие заключенные», «сопровождение ухода за больными». С посетителями работает подготовленный персонал – посредники, чья роль состоит в том, чтобы выслушать клиента, идентифицировать риски, и предложить решение, если оно требуется, проводить в спортивный зал. Именно здесь поддерживаются отношения с матерями из семей квартала, отслеживаются трудности, с которыми они встречаются и которые становятся сигналом к новой работе над программами. Сюда же приходят и местные учителя и преподаватели, чтобы получить передышку или встретиться с друзьями, и молодежь.

В то же время emergence служит признанным ориентиром для местной полиции, школ, пожарных, медицинских служб для посредничества в конфликтах с местным населением, в особенности с молодежью, чтобы избежать юридических последствий столкновений и конфликтов. Это – сфера работы с «институтами», т. е. конкретными представителями муниципальных и профессиональных служб. Они нередко являются жертвами грубости и нападок (бросания камней, агрессии, оскорблений, шантажа, всех видов воровства и проч.) в процессе выполнения своей работы. Здесь специальные программы позволяют им принять сторону молодежи и поспорить с собственным институтом, в котором нередко иерархическая структура вступает в противоречие с социальным назначением.

Аллауи ввел циклы спорта противостояния (французский бокс) для школьников на каникулах. Программа «Спорт и гражданство» направлена на то, чтобы показать, как принципы спорта (правила, судейство, ограничения и т. д.) применяются в жизни, что создает возможность диалога между молодежью и социальными службами (вопреки известному росту недоверия к последним со стороны молодежи). В результате emergence стал катализатором укрепления социального мира в регионе, способствуя восстановлению диалога молодежи и служб города. Уже первый год работы этого комбинированного подхода в Гавре дал заметные результаты. Через 5 лет в районе, где 12 000 жителей, мелкая уличная преступность и вандализм сократились на 30 %, атаки на полицию, поджоги грузовиков и машин «Скорой помощи» – на 35 %, а местная станция пожарной охраны стала нанимать персонал из числа жителей района.

С заключенными начинается работа еще до выхода на свободу. Заключенный вступает в контакт с организацией, которая обеспечивает его сопровождение, посредством переговоров и программ с тем, чтобы укрепить его в намерении разработать профессиональный план и предупредить рецидивы. По выходе на свободу бывший заключенный проходит программу профессиональной интеграции.

Понимая, что нет устойчивых социальных решений без гарантий занятости, Аллауи стал использовать базу организации и методы тренерской работы для привлечения местного бизнеса и корпоративные рекрутинговые структуры для профессиональной адаптации представителей жителей района на рынке труда.

С самого начала Аллауи работал с лидерами местных корпораций, формируя свои тренинговые программы по продвижению к трудоустройству с учетом потребностей и ожиданий работодателей. Его программа профессиональной интеграции – это двухнедельный тренинг с наставником, где используется серия общих адаптационных программ, профессиональное сопровождение для конкретизации и улучшения профессионального проекта каждого человека и, конечно, параллельное спортивное сопровождение – не менее 6 месяцев для развития уверенности в себе и самоуважения. По данным 2008 г., это обеспечило около 400 человек из Гавра постоянной работой и предоставило возможность 50 бывшим заключенным получить работу и интегрироваться в общество. Немаловажно и то, что цена тренинговых программ в 10–15 раз ниже аналогичных программ, которые проводят национальные рекрутинговые агентства. Это связано с тем, что в финансировании направления профессиональной интеграции emergence с 2005 г. участвует Европейский социальный фонд (Le Fonds Social européen) и власти города Гавра.

Комплексный подход emergence к работе с сообществом района, его городскими службами и предприятиями убедил многие корпорации сотрудничать с организацией, и сегодня Аллауи использует корпоративные сети и заинтересованность городских властей для открытия новых центров в других городах Франции (в частности, Марселе, Бордо, Страсбурге, Тулузе, Тулоне, Мо, Руане), а также в Брюсселе (Бельгия), где активно распространяется опыт emergence на принципах франчайзинга. Сегодня emergence в Гавре служит тренинговой площадкой для обучения менеджеров и программных директоров и аккредитован как тренинговый центр. В будущем Аллауи видит спортивные центры как средства решения социальных проблем, место координации усилий социальных служб, путь вывода неблагополучных районов из проблем бедности и социального исключения.

В расширении роли спорта как средства социальной работы есть и свои препятствия, причем в профессиональной среде. По мнению Аллауи, каналов профессионализации деятельности спортивных воспитателей и тренеров не так много и они не сформированы. Спортивное движение во Франции предпочитает полагаться на ассоциации. Но спортивные федерации не предлагают достаточных возможностей для профессионального развития руководителей досуговых спортивных клубов, хотя в этих небольших организациях часто работают великолепные и компетентные люди, чьи умения недостаточно оценены. Кроме того, необходимо, чтобы федерации способствовали принятию политических решений, направленных на более сбалансированное развитие как профессионального спорта, ориентированного на соревнования, так и досугового любительского спорта. «Спорт воспроизводит важные социальные взаимосвязи. Нам нужны спортивные воспитатели, которые могли бы играть подлинную роль связующего звена между молодежью и семьями. Эта перспектива используется недостаточно» [Le sport…, 2009, p.15].

Организация Terra Nova основана в 2001 г. как частная компания с ограниченной ответственностью (Terra Nova regularizações Fundiárias). Ее цель – обеспечение земельными участками семей, неофициально проживающих более 15 лет на принадлежащей другому собственнику земле. Это первая организация такого рода в стране, она выступает в качестве посредника и организатора переговоров между землевладельцами и скваттерами,[13] находящимися под угрозой выселения. Она начинает работу только в тех случаях, когда отсутствует решение суда о восстановлении права собственности первоначального владельца земли.

Предыстория проблемы. Самозахват земель в Бразилии является острой проблемой, не разрешенной еще с 1960-х годов и связанной с длительной политической нестабильностью и противоречивыми решениями правительства в области землевладения.[14]

Исследование, проведенное в 2000 г. Федеральным министерством городов, обнаружило, что на момент обследования более 12,4 млн человек живут в 3,2 млн незаконно возведенных жилищ. Не имея официального разрешения, скваттеры примерно в равных пропорциях занимают земли, состоящие в частной и государственной собственности. Незаконные поселения существуют практически во всех городах Бразилии с населением более 500 тыс. жителей. При этом жителям таких поселений недоступны основные общественные услуги, в частности, санитарное обеспечение, коммунальные услуги, почта. Проблема усугубляется высоким уровнем безработицы и недоступностью кредитов для этой категории населения, что ставит преграды для легального приобретения жилья.

Правительственный подход к решению земельных споров в основном связан с длительным и затратным процессом отчуждения земли у собственников с ее последующей передачей фактически живущим на ней сообществам. Бюрократия, нехватка знаний о деталях разрешения земельных споров у служащих соответствующих местных и федеральных агентств, периодическая смена их состава не способствуют устойчивому решению вопросов. Если учесть, что правительству еще и не хватает средств для финансового обеспечения урегулирования, то нетрудно понять, что конфликты между собственниками и скваттерами обостряются. К тому же большинство правительственных инициатив не предполагает строительства необходимой инфраструктуры и распространения на спорные территории системы городского планирования и развития территории, что консервирует нерешенные социально-экономические проблемы их жителей.

Предыстория организации. Основатель Terra Nova Андре Альбукерке получил диплом юриста Католического университета Параны (Pontifical Catholic University of Parana) в 1991 г., а в 1998 г. завершил дополнительное профессиональное обучение по программе в области управления городским хозяйством и природными ресурсами. Вскоре после этого он начал работать в Жилищном Секретариате мэрии муниципалитета Пиньяйс (Pinhais), входящего в состав области Куритиба (Curitiba). За это время мэр города Пиньяйс в надежде разрешить долгосрочные тупиковые споры со скваттерами и улучшить положение их общин поручил муниципальным органам власти исполнять роль посредника в урегулировании конфликтов между землевладельцами и общинами скваттеров. Андре играл центральную роль в разработке этой инициативы, и именно тогда он почувствовал в этом свое призвание. После того как в 2001 г. следующий мэр положил конец этому проекту, Андре оставил должность в мэрии и создал организацию для продолжения выполнения посреднических функций между землевладельцами и скваттерами. С этого года началась успешная деятельность Terra Nova, которая сегодня известна в Бразилии и за ее пределами.

Деятельность. Целевыми группами деятельности организации являются все три заинтересованные стороны урегулирования прав собственности на незаконно занятые городские территории: правительство, землевладельцы, общины скваттеров. Государство в этом случае освобождается от проведения длительного и дорогостоящего процесса отчуждения земли, выплаты компенсации землевладельцам и сбора выплат с общины скваттеров в рассрочку, что позволяет использовать государственные ресурсы на улучшение инфраструктуры и условий проживания соответствующих городских поселений. Бразильские города десятилетиями боролись с появлением тысяч незаконных поселений, а быстрый рост городских центров лишь усугубил неустойчивую ситуацию земельного владения. К сожалению, судебные процедуры, которые обычно используются для разрешения споров о собственности на землю, были крайне неэффективны.

Большинство сложившихся практик урегулирования не удовлетворяют и интересам землевладельцев. Инициативы правительства и судебные процедуры дают землевладельцам мало шансов к разрешению вопросов нарушений их прав собственности в разумные сроки. Ожидание выдачи компенсации за изъятую землю затягивается на многие годы.

Казалось бы, решения осуществляются в интересах скваттеров, однако это тоже не совсем так. Адвокаты, судьи и государственные органы, участвующие в урегулировании конфликтов, часто не прислушиваются к интересам людей, живущих в неофициальных поселениях, а те не могут позволить себе привлечение правовой помощи. Дисбаланс во властных ресурсах сторон приводит к повышению оценки стоимости спорного жилищного фонда, которая ложится на плечи скваттеров. Кроме того, в таких переговорах речь, как правило, не идет об улучшении благоустройства территории.

Цели и задачи Terra Nova:

• Улучшение условий проживания общин скваттеров за счет передачи им права собственности на земельные участки, улучшения их среды обитания (доступ к услугам здравоохранения, образования, охраны окружающей среды, повышения возможностей трудоустройства и обеспечения более высокого дохода), а также обеспечения доступа к кредитам и безопасному землепользованию (ликвидация угрозы выселения).

• Содействие организации и участию общин в переговорах посредством формирования ассоциаций, кооперативов и женских групп.

• Разработка модели для разрешения земельных конфликтов, которая ставит в центр процесса урегулирования общину жителей.

Деятельность каждого нового проекта Terra Nova начинается с исследования принятых планов разбивки территории, макетов дорог и канализационных систем для спорных районов. Затем Андре создает исследовательские группы, собрания и публичные слушания под руководством общин скваттеров для того, чтобы организовать создание ассоциаций там, где они еще не созданы. Эти ассоциации становятся неофициальными органами местного самоуправления, которые представляют общины скваттеров в ходе переговоров с землевладельцами и государственными органами. В большинстве случаев переговоры продолжаются от шести месяцев до одного года, прежде чем достигается согласие, что намного быстрее по сравнению со стандартной государственной процедурой урегулирования, которая затягивается на десятилетия.

Terra Nova способствует более активному включению общины в процесс хозяйственного планирования на территории. Ответственность за эту часть работы передается техническому комитету, состоящему из одного социального работника Terra Nova, одного муниципального чиновника и двух представителей общины. Помимо обеспечения того, чтобы процессы принятия решений двигались снизу вверх, техническому комитету вменяется в обязанность работа по обеспечению постоянных контактов между членами общины и муниципальными властями.

Важная часть работы Terra Nova связана с расширением возможностей скваттеров взять на себя обязательства по оплате приобретаемых прав на землю в ходе разрешения споров. Организация помогает людям, предоставляя кредиты, которые окупаются в течение нескольких лет за счет небольших ежемесячных платежей. Землевладельцы при этом имеют возможность сразу же получить полную стоимость компенсации. Окончательные условия зависят от результатов переговоров. Иногда землевладельцы и скваттеры могут заключить соглашение, по которому последние в течение какого-то периода времени частями выплачивают стоимость земли предыдущему владельцу без обращения к кредиту.

Общая стоимость услуг организации Terra Nova по управлению и внедрению проекта варьирует от 15 до 40 % от общей стоимости договора, заключенного между жителем спорной территории и собственником по компенсации за занятую землю. Для землевладельца это выгодно, так как до заключения соглашения земля считалась фактически утраченной в результате интервенции. Первые платежи поступают приблизительно через шесть месяцев после начала процесса переговоров. Для жителей эта сумма также оправданна, поскольку в результате урегулирования отношений собственности цена земли возрастает. Кроме того, договоры учитывают доходы и возможности резидентов. С семьями с небольшим или нулевым доходом заключаются специальные соглашения, при этом им разрешается остаться на земле.

Процент, отчисляемый за услуги организации, является предметом прозрачного совместного решения собственников и жителей. В процессе договора также учитываются произведенные общиной скваттеров улучшения (например, строительство инфраструктуры) по сравнению с исходным состоянием территории собственника.

По новым договорам, которые стали заключаться в последнее время, обслуживание выполнения условий договора осуществляет ABN-AMRO Bank. Он аккумулирует выплаты резидентов и направляет собственникам и Terra Nova причитающиеся им средства. Часть выплат направляется в Фонд урбанизации и поддержки окружающей среды (Urbanisation and environment Compensation Fund), который способствует социально-экономическому и экологическому улучшению территории общин. Решения о распределении этих средств на цели местного сообщества принимаются общиной скваттеров при содействии Terra Nova. В результате улаживания конфликта и последовательности действий, предложенных Terra Nova, общины скваттеров, ранее рассматривавшихся как захватчики и граждане третьего сорта, признаются землевладельцами легитимными с точки зрения права частной собственности, а цена земли по сравнению со спорным статусом возрастает более чем на 30 %.

Ежемесячная сумма выплат для большинства семей резидентов приемлема и колеблется в районе 15–40 долл. в зависимости от размера участка земли. Кроме того семьи, принимающие участие в проекте, могут получить кредит федерального банка развития CAIXA (CAIXA Federal Development Bank) до 4000 долл. на обустройство дома, заключившего специальное соглашение с Terra Nova. Погашаемость кредитов составила 80 %, что почти в четыре раза выше, чем у других государственных программ, направленных на кредитование людей с низким уровнем доходов.

Проект Terra Nova предусматривает и возможность возникновения конфликтов внутри резидентов. Например, право собственности на землю выдается на имя женщины там, где это возможно, так как женщины и дети, как правило, особенно уязвимы в случаях развода или в случаях, когда один человек решает продать землю. Проект не препятствуют жителям продавать свои дома и земли, как только процесс урегулирования конфликта будет завершен, но он, тем не менее, требует, чтобы оба супруга (в случае пары) подписали договор продажи.

На 2008 г. Terra Nova заключила соглашения о разделе земли для 6592 семей в 17 регионах штата Парана (Paraná). Разрабатывающиеся проекты в городах Бразилиа, Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро помогут 15528 семьям в 11 неофициальных поселениях. В 2009 г. Terra Nova действовала в пяти штатах Бразилии: Парана (Paraná), Сан-Паулу (Säo Paulo), Рио-де-Жанейро (Rio de Janeiro), Рондониа (Rondônia), Мато Гроссо (Mato Grosso) и в Федеральном округе. Это около 28 общин и 30 тыс. семей.

Андре Альбукерке в настоящее время разрабатывает ряд стратегий для расширения деятельности Terra Nova и тиражирования модели за пределами городских центров. В апреле 2008 г. Terra Nova провела испытания своей модели предоставления посреднических услуг в сельской области штата Рондония (Rondônia), где Андре работал с семьями скваттеров, которых вынудили переселиться из-за строительного проекта, осуществляемого Usina Hidroelétrica Santo Antônio. Семьи получили компенсацию за потерю земли и переселились на новые земельные участки с правами собственности. Андре также разрабатывает новаторские инициативы, которые сделают процесс урегулирования земельного вопроса в городских и сельских районах привлекательной возможностью для инвестиций в корпоративную социальную ответственность.

Частная организация Terra Nova действует там, где традиционно работал государственный сектор. Муниципальные власти Параны, Сан-Паулу, Рио-де-Жанейро, Рондонии, Мато Гроссо и Федерального округа в настоящее время в сотрудничестве с Terra Nova занимаются разработкой нового законодательства, которое создаст основу для распространения новаторского подхода этой организации на другие регионы Бразилии. Это будет происходить посредством законодательного закрепления нового вида организации – «социального регулятора» или регулирующего агента, чтобы проложить путь для появления других организаций, следующих по стопам Terra Nova.

Проект показывает, как объединение рыболовецких ассоциаций и использование платформы информационных технологий могут стать катализатором социальных изменений в традиционных рыбацких общинах, нередко приходящих в упадок в связи с неустойчивостью спроса, значительным числам посредников-спекулянтов и хищническим подходом к рыбной ловле, осуществляемой часто без оглядки на сохранение устойчивости экосистемы моря и его обитателей.

Традиционные рыболовецкие хозяйства связаны с частными общинами рыбаков, продающими свою продукцию на местных аукционных рынках (известных как lonxas). Галисийские морепродукты (на северо-восточном побережье Испании, Galicia) высоко ценятся на испанском рынке, где заслужили репутацию продукции высшего качества. Однако прежде чем попасть к потребителю, продукция проходит широкую и непрозрачную цепь Глава 2. Опыт работы организаций социального предпринимательства в разных странах мира посредников, в результате чего на долю рыбаков приходится малая толика потенциально производимой прибыли, несмотря на то что именно они несут основные риски, связанные со сферой добычи. Для того чтобы способствовать улучшению социальной, экономической и экологической ситуации в сфере традиционной рыбной ловли и положения рыболовецких хозяйств, организация Lonxanet предложила широкую платформу электронного рынка морепродуктов, соединив маркетинг и логистику и получив возможность продавать продукцию непосредственно ресторанам и конечному потребителю. При этом рыбакам был предоставлен частичный контроль над организацией, а значит – и над всем сбытовым циклом. В результате рыболовецкие хозяйства переключились со стратегии выживания на стратегию устойчивого производства, которая теперь с необходимостью включала заинтересованность в воспроизводстве ресурсов моря и поддержании экологического равновесия среды рыболовства [Dans, Freire, 2002].

Таким образом, компания решает три взаимосвязанных социальных проблемы: 1) улучшение социально-экономического положения рыболовецких общин, включая их в контроль над рынком морепродуктов; 2) рационализация цепочки ценообразования и совершенствование рынка морепродуктов в интересах производителя и конечного потребителя; 3) восстановление морской экосистемы в местах традиционного и активного рыболовного промысла.

Рыболовный сектор является жизненно важным для многих морских держав, включая Испанию. Кроме того, от него зависят тысячи семей, составляющих традиционные рыболовецкие общины. Однако с развитием рынка и промышленного рыболовства они оказываются все более слабыми участниками рынка, а многие рыболовецкие деревни пустеют. Это объясняется тем, что цены на рыбную продукцию зависят от спекулянтов и естественных колебаний улова и не контролируются рыбаками, у них фактически отсутствует информация об условиях рынка. Сама рыболовецкая деятельность постепенно потеряла общественный престиж. Молодые люди предпочитают покидать родные города и поселки и работать в сферах, которые обеспечивают более стабильный доход. Наблюдающийся в настоящее время рост спроса на морепродукты не улучшает положения рыбаков, а усиливает давление на них для увеличения объема улова, что приводит к истощению рыбных ресурсов.

В сфере охраны окружающей среды стратегия максимизации улова вызывает серьезную озабоченность. Однако большинство инициатив и предложений в этой области приходят от экологических организаций и адресованы государственным органам власти, и не связаны с привлечением рыбаков. Рыбаки, в свою очередь, не осознают своей ответственности за устойчивое управление природными ресурсами, от которых зависит экономическое положение их семей.

Рыболовецкий сектор в Испании состоит из ассоциаций рыбаков (cofradías), которые управляют местными рыбными аукционами. Продажа рыбы через любой другой канал или непосредственно потребителям строго запрещена. Исторически эти ассоциации выступали в качестве соперников. Соседние общины конкурировали в ловле рыбы в общих водах. Каждая община была заинтересована продать свой улов посредникам, которые дадут лучшую цену. Таким образом, первичный рыбный рынок традиционно разделен конкурентной борьбой за ресурсы и далек от сотрудничества, что делает рыбаков еще более беззащитными перед рынком посредников.

Частная компания Lonxanet была зарегистрирована в июле 2001 г., ее руководителем стал Антонио Гарсия Аллют (Antonio García Allut), профессор антропологии, живший в рыболовецкой деревне в детстве, а позже проводивший длительные антропологические и социологические исследования в общинах рыбаков и хорошо знакомый с их проблемами.

Проект стал плодом творчества трех университетских профессоров и одного бывшего топ-менеджера логистической компании с большим опытом управления. Один из профессоров-основателей был профессором биологии Университета Коруньи (Universidade da Coruña), он провел несколько лет, изучая биологию нескольких видов морских видов животных, динамику их численности, миграцию и т. д. Для этих и других исследований, связанных с рыбным хозяйством, он взаимодействовал с многочисленными общинами рыбаков и был хорошо известен в этой среде. Другим профессором-основателем стал профессор менеджмента из мадридского Института Эмпреса (Instituto de empresa), который занимался исследованиями электронных рынков и новой экономики. Вдвоем они на начальном этапе разработали идею. В это время к ним присоединился третий профессор, также из Университета Коруньи – Антонио Гарсия Аллют, который в итоге стал руководителем организации.

Проект был тщательно протестирован со специалистами бизнес-школ, руководителями организаций в области электронной коммерции, специалистами пищевой промышленности, а также с клиентами. В июле и августе Lonxanet провела серию встреч с ассоциациями рыбаков, где компания представила свой бизнес-план и заключила соглашения. Одновременно были проведены презентации для потенциальных партнеров и инвесторов. Хотя первоначально намечалась работа с государственными инвесторами, от этого решения пришлось отказаться в связи с медлительностью последних в принятии решений. Вместо этого были достигнуты соглашения с индивидуальными инвесторами, большинство из которых связаны с логистическими компаниями. Это стало основой для развития в дальнейшем партнерских отношений с последними и послужило средством усовершенствования модели – создания круглосуточной платформы купли-продажи рыбы через Интернет.

Семь общин первыми согласились присоединиться к Lonxanet, но по техническим причинам только четыре из них приступили к работе немедленно, что было связано со сложностью юридических процедур для реализации намеченной сделки.

В октябре 2001 г. Lonxanet получила первое финансирование от своих партнеров и инвесторов, а четыре ассоциации вступили в партнерство с помощью неденежных взносов. В то же время была запущена веб-страница, которая первоначально не выполняла транзакционных функций, а была местом коммуникации и поддержкой операций с логистическими компаниями и ассоциациями. К тому времени Pr-кампании выпустили первые пресс-релизы в галисийских средствах массовой информации, подчеркивая социально-экономические аспекты проекта и его потенциальные возможности для Галисии и рыбной отрасли.

Соглашение с рыбацкими ассоциациями предусматривало, что не менее трети акционерного капитала компании должно принадлежать им, сейчас их доля 50,70, а доля частных инвесторов 45,37 %, есть также небольшая доля государственных инвесторов, которая составляет 3,93 %.

Бизнес-идея Lonxanet проста: объединить вместе ассоциации рыбаков и дать им инструмент для взаимодействия с рынком. В основе работы лежала система прямого распределения рыбных ресурсов Lonxanet, которая соединила спрос и предложение непосредственно и эффективно. Продукция продается непосредственно физическим лицам и ресторанам по всей Испании, а доставка осуществляется по 24-часовой системе. Lonxanet, как и любой агент рынка, использует информацию о спросе, предварительной продаже и покупке на рыбном рынке. Но так как Lonxanet является прямым каналом продаж, рыбак получает более высокую цену, чем прежде. Экономические выгоды для рыбаков оказались в два раза больше по сравнению со старой схемой. С одной стороны, Lonxanet платит больше за рыбную продукцию, чем посредники, поскольку спрос и цена известны заранее. С другой – общины рыбаков получают дополнительные 3 % от сделки, сделанной Lonxanet, а также полагающуюся им долю от прибыли как владельцам коммерческого предприятия.

Привлечение общин и ассоциаций в качестве акционеров Lonxanet стало одной из основных стратегий организации, приведшей к изменению отношения рыбаков к своему делу и соседним общинам – традиционным конкурентам. Показывая им преимущества сотрудничества и огромный потенциал предлагаемых изменений, Антонио привлек ассоциации к сотрудничеству на основе преобладания общих проблем над вековой конкуренцией. Кроме того, сотрудничество между ассоциациями рыбаков привело к созданию «Охраняемой в интересах рыбаков морской зоны» («Protected Maritime Area of Fishing Interest»), которая впервые регулируется самими рыбаками, а не внешними экологическими группами или государственными органами. Региональная администрация Галисии указала на эту охраняемую зону как на пример для подражания ассоциациям рыбаков в других регионах.

Самым большим препятствием в работе интернет-системы стало законодательное ограничение, которое предполагает, что любая рыбная продукция должна быть первоначально продана на рыбном аукционе. Компания решила эту проблему, создав открытый каталог. Представитель Lonxanet на каждом рыбном рынке покупает заявленный в системе объем продукции по рыночным ценам. Комбинируя все цены, компания рассчитывает цену в своей системе. Преимущество ресторанов – возможность сделать предварительную заявку и получить товар в течение 24 часов без физического присутствия на рынке.

Компания Lonxanet не прибегает к благотворительности. Как и любая другая платформа для прямого заключения сделок, она получает процент от продаж. Это справедливо, так как Lonxanet осуществляет не только коммуникационные функции между покупателем и продавцом, но берет на себя и транспортировку продукции.

Антонио также содействует различным инициативам, направленным на увеличение стоимости улова, использует системы отслеживания качества рыбы (от улова до конечного потребителя), вводит в эксплуатацию «Знак экологического соответствия» («Seal of ecological Quality»), а также «Подтверждение места происхождения» («Denomination of Origin»), которые позволяют выделить продукт в зависимости от места его происхождения и методов, используемых при его ловле. Кроме того, он создает «Сеть ресторанов по сохранению морской экосистемы» (Network of restaurants for the Conservation of the Marine ecosystem). Все эти инициативы направлены на поощрение потребителей и ресторанов к сотрудничеству с рыбаками и признание важности традиционного рыболовства.

В целях диверсификации доходов семей рыбаков и достижения большей экономической стабильности Антонио инициировал ряд проектов, связанных с туризмом (проживание в сельских домах вместе с семьями и лодочные экскурсии) и образованием (более 8000 детей и молодых людей приняли участие в мастер-классах и семинарах). Эти инициативы знакомят широкую общественность с жизнью рыбаков, их проблемами и подчеркивают важность рыболовства для экономической и экологической устойчивости региона и экономики страны. Региональная администрация Галисии назвала эти проекты полезными инструментами для поддержки ассоциаций рыбаков и их общин, а Европейский союз выбрал их в качестве модели передовой практики.

Антонио уверен, что его модель применима для традиционного рыболовства и сельскохозяйственных общин во всем мире, поскольку производители сталкиваются со многими общими проблемами. Каждый регион нуждается в адаптации различных инициатив, но основные элементы модели идеально подходят для решения этой глобальной проблемы с учетом местных условий. Чтобы доказать это, Антонио создал сеть RECOPADES, объединяющую традиционные рыболовецкие общины в Аргентине, Чили, Уругвае и Бразилии. Кроме того, тиражируя успешные модели, этой сети удается влиять на изменение отношения рыбаков к своей профессии и помогает им осознать глобальный характер проблем, с которыми они сталкиваются.

Партнерские отношения Lonxanet развивались по разным направлениям. Во-первых, вся компания основана на партнерстве между ассоциациями рыбаков. Во-вторых, для функционирования всей системы необходима была стабильная работа логистических служб. В-третьих, на начальном этапе важно было наладить связи с государственными органами власти, чтобы они законодательно подтвердили саму возможность организации подобного проекта. Также администрация Галисии оказывала поддержку новой компании, представляя ее как модель передовой практики. Взамен власти получали решение проблемы упадка рыболовецких поселений. В-четвертых, важно было наладить устойчивые отношения с потребителями. Особое место здесь заняло партнерство с ресторанами. Однако на этом пути надо было преодолеть ряд проблем. В 2001 г. практически все бары или рестораны не имели выхода в Интернет, а их желание установить в помещении компьютер тоже не было высоко. Этот факт породил две проблемы, которые повлияли на первоначальную модель: 1) необходимо было создать колл-центр; 2) общение с клиентами нужно было налаживать через торговых агентов, а их – привлекать с помощью традиционной рекламы, что было связано с дополнительными расходами. Позже эти проблемы исчезли, так как Интернет получил широкое распространение, а компания заработала репутацию.

Второй проблемой стало желание ресторанов покупать у одного поставщика весь набор рыбной продукции. Задачей Lonxanet стало копирование возможностей реального рыбного рынка. Для этого компания ввела стандарты качества, которые позволили проводить сортировку продукции по размеру, цвету, весу и т. д. Конечно, по Интернету и телефону трудно передать все эти требования. Но со временем, когда компания приобрела репутацию, рестораны стали доверять ей в том, как она классифицирует продукцию, и эта проблема разрешилась.

Реальный аукцион предполагает физическое наличие покупателей и продавцов в одном месте. Компания Lonxanet предложила новую систему – «ожидаемый» аукцион. Рыбаки еще не привезли продукцию в порт, а она уже куплена. Первоначальным барьером стал вопрос доверия. Он разрешался постепенно, когда у покупателей появлялся ориентир – цены и количество продукции в прошлые периоды с учетом текущего состояния моря и сезонных изменений.

Помочь длительно безработным и людям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, найти устойчивую и общественно полезную занятость – над этим с 1980-х годов работает Жан-Ги Энкель (Jean-Guy Henckel). Его инновационная модель состоит в том, чтобы обучить этих людей производству высококачественной органической сельскохозяйственной продукции, объединив их в небольшие производственные предприятия – так называемые «Cады изобилия», или «Сады Кокани»,[15] которые производят высококачественные овощи и напрямую продают уже упакованную продукцию «приверженным покупателям». Последние отличаются тем, что берут на себя обязательства покупать продукцию еженедельно в определенном объеме и в долгосрочной перспективе. Начав с создания органических садовых предприятий на местном уровне – сегодня их более 100 по всей Франции, – Жан-Ги в настоящее время является директором сети «Садов Кокани» (réseau des Jardins de Cocagne). Эта организация занимается интеграцией и консультацией существующих «садов», а также распространением разработанного опыта по франшизе, развивая эффективное национальное движение социально-трудовой интеграции на основе органического сельскохозяйственного производства.

Первый «Сад Кокани» Энкель создал в 1991 г. в местечке Шалезель (Chalezeule), расположенном рядом с Безансоном, при поддержке Ассоциации Жюльенн Жавель (l’Association Julienne Javel). Изначально эта ассоциация не имела социальных интеграционных проектов и предоставляла приют людям, испытывающим временные трудности, но в 1991 году приняла решение способствовать развитию коллективных ферм, которые создавал Жан-Ги. Сельское сообщество в этой местности находилось в крайне бедственном положении, так как с начала 1980-х годов отмечалась деградация многих сельских общин. Очень быстро после создания первых «садов» они привлекли к себе внимание общественности, отдельных граждан и ассоциаций, которые хотели бы развивать подобный тип деятельности в своих районах. Поэтому в 1994 г. Энкель создал стратегию распространения нового опыта, которая также начала осуществляться при содействии ассоциации Жюльенн Жавель. С 1996 по 1999 г. число «садов» увеличилось с 20 до 50. В 1999 г. деятельность по организации «Садов Кокани» обзавелась структурой национального масштаба. С целью развития концепции, мультипликации опыта, управления и общей координации действий в июле 1999 г. была создана сеть «Садов Кокани».[16]

Целевыми группами для организации «сада» выступают представители локальных сельских поселений, которые не способны эффективно вести свое хозяйство в условиях жесткой конкуренции с крупными производителями и крупными дистрибьюторами, а также различные проблемные категории населения. В частности, лица, получающие государственное пособие в связи с отсутствием средств к существованию, бездомные, длительно безработные либо не имеющие опыта работы, другие лица, сталкивающиеся с трудностями нахождения работы, интеграции в общество, другими личными проблемами. «Сады» являются неприбыльными организациями по закону об ассоциациях 1902 г. и обычно имеют форму цехового объединения либо производственного участка (l’Ateliers et Chantiers d’Insertion – ACI).[17]

В каждом «саду», ориентированном на производство разнообразных культур, аграрные специалисты устанавливают годовой план производства культур с учетом максимального разнообразия и на этой основе координируют работу «садовников» (работников интеграционных ферм) на участках. Вся продукция «сада» сертифицируется уполномоченным органом как органическая продукция. Большинство овощей распространяется на местном уровне через прямые продажи приверженным потребителям в форме еженедельной корзины. Потребители могут забрать свои корзины непосредственно в «саду», при этом наблюдая за процессом производства, либо прийти за ней в хранилище, расположенное недалеко от места жительства. Приверженные потребители мобилизуются вокруг проекта и деятельности «сада». Приверженность состоит в ответственном потреблении и солидарности, выражается в поддержании устойчивого спроса – согласии делать регулярные покупки продукции в течение длительного времени. Подобный способ продажи дает целый ряд выгод: короткая циркуляция продукции, сбережение ресурсов, сокращение отходов, развитие местной экономики, сокращение цепи посредников. Цены благоприятны для покупателей, но в целом ориентируются на условия рынка. При этом польза для покупателя состоит в том, что они получают высококачественную и самую свежую продукцию, а также фактически выступают своего рода социально ответственными «инвесторами» развития «садов» в своей местности, а значит – и социальной интеграции местного сообщества. Экономия на отсутствии многочисленных посредников, которую получает производитель (сад-ферма), направляется на развитие предприятия – обучение новых работников, внедрение новых технологий, сопровождение работы «садовников» аграрными и социальными специалистами и проч. «Сады Кокани» не являются конкурентами – они взаимно дополняющие субъекты органического сельского хозяйства, что стимулирует сотрудничество, обмен информацией, участие в обсуждении общих проблем развития. Все предприятия действуют на условиях самоокупаемости при консультативной помощи специалистов, включая вопросы финансового управления.

Сеть «Садов Кокани» Жана-Ги реализует четыре важных принципа:

• обеспечение возможности социальной и профессиональной интеграции людей, находящихся в трудной жизненной ситуации, для возврата к устойчивой занятости;

• производство овощей на условиях органического сельского хозяйства;[18]

• продажа овощей внутри «сети приверженцев»;

• интеграция с местными структурами органического земледелия.

К результатам реализации этих принципов следует добавить распространение ценности бережного отношения к окружающей среде и создание безопасной продукции, органической по своей природе, а также бережное отношение к людям, основанное на посильной взаимной помощи и социальной интеграции внутри местных сообществ. Все это формирует не только практический, но также гуманистический смысл созданных Жаном-Ги предприятий.

В каждой конкретной местности огороды и сады приобретают собственное лицо, но неизменным становится стремление к сохранению высокого качества продукции и ее доступности, поддержанию заинтересованности как работников садов и огородов, так и всех жителей данной местности во всех сторонах деятельности предприятия – социальных и экономических. Модель Жана-Ги ориентирована не на укрупнение предприятий, а на расширение их количества для удовлетворения потребностей все большего числа локальных поселений.

Деятельность «садов» по вовлечению населения в активную занятость согласуется с государственной политикой занятости. Привлеченные работники получают контракт на работу, обеспечиваемую квалифицированными специалистами, сопровождающими их деятельность, которые осуществляют трудовую адаптацию и оценку результатов. Деятельность команды специалистов обеспечивает работу предприятия: общее управление, технический надзор, социально-профессиональное сопровождение работников, организацию продаж, административно-хозяйственное управление и делопроизводство.

Жан-Ги Энкель – один из известнейших на сегодняшний день предпринимателей в области сельского хозяйства в Европе – стал первопроходцем в области создания совершенно новых программ социальной интеграции. Он вырос на северо-востоке Франции в семье рабочих, получил образование в сфере социологии и педагогики в городе Безансон. По завершении образования работал преподавателем и сотрудником службы помощи безработным. Во времена индустриального кризиса проблема безработицы обострилась, оставив мало возможностей найти источник дохода для людей, занятых во многих отраслях экономики. Не будучи специалистом в области сельского хозяйства, но хорошо зная проблемы социальной исключенности и причины безработицы, Жану-Ги удалось создать систему интеграционных предприятий в сельском хозяйстве. В настоящее время в «Садах Кокани» работает более 3000 человек, их можно встретить во всех уголках Франции, а потребителями продукции являются более 15 000 семей, которые делают сознательный социальный выбор в пользу приобретения продукции именно этих хозяйств с тем, чтобы поддержать местные сообщества.

Деятельность организации направлена на возрождение традиционного ремесла – ручного производства бумаги из растительных отходов, которое одновременно служит средством занятости безработных и экономического развития местных сообществ в отсталых сельскохозяйственных районах страны.

Автор идеи организации Мохамед Абу эль Нага (Mohamed Abou el Naga) родился в Египте в 1960 г. и является независимым художником. Он с отличием окончил факультет изящных искусств в Университете Александрии, получив степень магистра, затем там же защитил докторскую диссертацию по философии искусства. С 1992 г. организует собственные выставки. После защиты диссертации Мохамед получил стипендию египетского Министерства культуры за исследование «Роли нетрадиционных материалов в творчестве», а именно – изучение художественных возможностей бумаги, сделанной из отходов растений. Культура такого производства бумаги восходит к Древнему Египту, но затем была фактически утрачена. Три года Мохаммед стажировался на папирусной фабрике в Египте, затем изучал технологии изготовления бумаги в Японии, Мексике, Индии, Китае, США. Опыт разных стран убедил его в том, что традиционное мастерство изготовления бумаги может создавать многие рабочие места и давать заработок мужчинам и женщинам, не имеющим специальности, тем самым возрождая экономику местных сообществ.

Вернувшись в Египет, он создал в 2002 г. некоммерческую организацию El Nafeza (что в переводе означает «окно») с намерением, чтобы ее деятельность стала окном для приобретения новой профессии и новых возможностей социально-уязвимыми группами населения, а также способом нахождения альтернативных решений насущных проблем местных сообществ, в частности загрязнения окружающей среды и обнищания населения аграрных территорий. Организация была официально зарегистрирована в 2007 г. Деятельность организации осуществляется в двух направлениях. Первое – обучение целевых групп населения и помощь им в создании собственного дела и развитие искусства изготовления декоративной продукции из бумаги ручной работы (это не только изготовление открыток и красивых папок, но также дизайн торшеров и светильников; проведение мастер-классов по изготовлению декоративной книги; организация местных и международных выставок). Второе направление питает первое, способствует расширению и созданию новых рынков, развитию спроса на свою продукцию, что позволяет в значительной степени самостоятельно покрывать издержки организации.

Фактически организация служит ремесленным и бизнес-инкубатором для нового поколения мастеров. Инновационные продукты получаются именно за счет того, что El Nafeza – место, где встречаются и реализуют свой потенциал профессиональные художники, мастера изготовления бумаги и социально-уязвимые группы населения, обучающиеся этому ремеслу. В совместной работе они стремятся к созданию новых дизайнерских продуктов, которые затем выставляются и продаются на различных выставках, в художественных салонах и магазинах. За счет обучения искусству изготовления бумаги создается новый вид занятий и дохода для многих людей в сельских и бедных районах.

Модель организации предназначена для взаимного решения трех проблем, которые в ней оказались взаимосвязаны: 1) сокращение безработицы в неразвитых сельскохозяйственных районах Египта (во многих из них ее уровень приближается к 52 %); 2) восстановление исторического народного ремесла производства бумаги и бумажных декоративных изделий, пришедших в Египте в упадок; 3) предотвращение массового сжигания сельскохозяйственных отходов (прежде всего рисовой соломки, банановых стеблей и шелухи от водных лилий, которые в каждом октябре приводят к появлению нависающего над Египтом «черного облака») за счет их экологически чистой переработки в процессе ручного производства бумаги.

Целевыми социальными группами для обучения новому ремеслу являются молодые девушки, не имеющие профессии, и люди с особыми потребностями, в частности глухие или немые. El Nafeza организует стажировки для молодежи по изучению системы изготовления бумаги из сельскохозяйственных отходов, она также учредила специализированный Обучающий центр. Более 40 молодых мужчин и женщин, почти половина из них глухие или немые, прошли обучение в центре. В настоящее время в El Nafeza уже работают 25 молодых людей, обученных ранее, которым организация платит заработную плату, но конечной целью организации является создание ребятами собственных предприятий.

Идея Обучающего центра состоит в том, что, пройдя программу, люди получают необходимые навыки, чтобы основать центры по всей стране, особенно в сельских местностях, где жители обучаются использовать сельскохозяйственные отходы для изготовления бумажных продуктов по самым высоким художественным и коммерческим стандартам. Ежегодно обучение проходят 10–15 человек, каждому из которых предстоит обучить еще десятерых, расширяя сообщество мастеров и распространяя одновременно идею переработки отходов и создания конкурентоспособной продукции.

Сильной стороной организации, помогающей ей реализовать свои задачи, является взаимодействие с разными специалистами и организациями по всей стране и за ее пределами. Это, во-первых, коллеги Мохамеда – профессиональные музейщики, дизайнеры, специалисты по декоративному искусству. Это также профессиональные организации сферы культуры – постоянные выставки, галереи, библиотеки, где Мохамед имеет возможность выставлять свои работы, проводить мастер-классы для разной аудитории, включая детей улицы, умственно отсталых детей, находить поддержку заинтересованных фондов. Особое место занимает сотрудничество с Александрийской библиотекой, которая также предоставляет возможности для выставок и мастер-классов. Взаимодействие со своей профессиональной средой способствует развитию не только профессиональной, но и коммерческой составляющей деятельности организации – налаживание связей с художественными салонами и торговыми организациями для реализации продукции. Во-вторых, организация сотрудничает с многочисленными некоммерческими организациями местных сообществ для проведения тренингов и распространения технологии производства. В-третьих, важную роль в накоплении опыта сыграли специалисты и организации по мастерству ручного изготовления бумаги в других странах, где это направление развито шире. В-четвертых, на базе организации подготовлены специальные тренеры (в настоящее время их около 25), которые работают над созданием центров изготовления бумаги по всему Египту. Организация также ведет просветительскую работу с фермерскими сообществами, виновными в массовых сжиганиях сельскохозяйственных отходов.

Продажи организации за последний год выросли в три раза и составляют более 2 тыс. долл. в месяц. Задача организации – как можно скорее выйти на полную самоокупаемость. Пока наряду с собственными средствами организация использует гранты и пожертвования фондов, в частности, на проведение выставок, на учреждение Обучающего центра для обучения тренеров по изготовлению бумаги из сельскохозяйственных отходов. В амбициях организации – сделать известной египетскую бумагу ручной работы во всем мире, уже подписаны контракты с Иорданией и Германией, также ведется работа и с другими партнерами.

Миссией организации является обеспечение полного социального и экономического гражданства испанских иммигрантов путем их объединения в кооперативы, что обеспечивает доступ к услугам, необходимым, чтобы стать специалистами и предпринимателями, вместо того чтобы оставаться получателями социальных пособий. Идея состоит в создании финансово самостоятельных и самоуправляемых иммигрантских групп для взаимного кредитования, решения проблем социальной адаптации, получения социальных услуг, для восполнения других ресурсов, которые обычно недоступны выходцам из других стран. (Desarrollo Сomunitario – в переводе с испанского – развитие сообща или коммунистическое развитие, но по-английски организация называется «Association for Community Development» (ACAF), т. е. Ассоциация развития сообщества.)

Сама по себе организация невелика, в ее функции входит разработка методологии и предоставление содействия иммигрантам, испытывающим экономические трудности, для создания самоуправляемых финансовых сообществ (CAFs). Директором ACAF является Жан-Клод Родригес Феррера (Jean Claude rodriguez Ferrera), преподаватель экономики Университета Рамона Ллулия в Барселоне, у которого за плечами не один успешный проект в области социального развития и микрофинансирования.

Жан-Клод закончил школу иезуитов. В 15 лет в качестве скаута наблюдал, как на основе общинного самоуправления люди совместно решают свои проблемы в бедных коммунах Боливии. Позже, во время учебы приобрел большой опыт работы в студенческом самоуправлении в рамках международной студенческой организации AIESEC.[19] В качестве ее вице-президента учредил социально ориентированную программу, которая работает до сих. В университете он изучал мировую экономику и имеет степень PhD в области микрофинансирования. Четыре года Жан-Клод проработал в аборигенных коммунах Гватемалы, где основал и руководил организацией Mayan Treasures. За эту работу он получил награду «Лучший латиноамериканский проект для коренных жителей – 2001». По его мнению, у испанцев двойственная природа, они, с одной стороны, европейцы, а с другой – выходцы из Латинской Америки. Возможно, сегодня первого в них стало значительно больше, чем второго, но при этом теряется что-то важное, например, способность к интеграции, умение успешно взаимодействовать в рамках сообщества. Работа в Гватемале убедила Жана-Клода, что этот навык можно вернуть и использовать в Испании, в частности для создания саморегулируемых иммигрантских объединений.[20]

Ситуация, породившая идею создания саморегулируемых организаций иммигрантов, связана с целым набором взаимосвязанных проблем, с которыми сталкиваются приезжие из Африки, Азии и Америки, оказываясь в Испании. Они надеются получить здесь работу и избавиться от постоянной борьбы за выживание, однако на деле встречаются с аналогичными экономическими проблемами, что и в своих странах, только в новых условиях. Иммигранты фактически находятся в социальной изоляции, не имеют доступа к финансовым услугам, работают на условиях удлиненного рабочего дня. Они лишены системы защиты занятости, свободного времени, уверенности в том, что они могут как-то изменить положение вещей. Основную сложность составляет поиск работы, в связи с чем многие нуждаются в социальной сети, которая помогла бы их личному и экономическому развитию и позволила интегрироваться в общество в новой стране.

В 2004 г. вдохновленный опытом другого номинанта Ashoka – Салмона Райдана (Salomon raydan), организовавшего альтернативную кредитно-банковую систему для малоимущих в Венесуэле (Bancomunales), и собственным опытом работы в аборигенных общинах Гватемалы Жан-Клод Родригес Ферерра создал свою ассоциацию и начал программу по организации самофинансируемых сообществ и иммигрантских сетей взаимопомощи из числа малоимущих иммигрантов, не имеющих доступа к ресурсам банков. Вместе со своими друзьями, представителями иммигрантских общин, он создает первое самоуправляемое финансовое сообщество (Self-Managed Financial Communities, CAF). Это первое CAF все еще продолжает свою деятельность.

Самофинансируемая группа организуется так. Ассоциация собирает 10–30 заинтересованных людей и создает фонд из средств всех участников. Группа сама устанавливает процент займа, и в конце года, если есть прибыль, она распределяется поровну между всеми участниками. В таких условиях исключены невыплаты, и хотя организации владеют совместно небольшими суммами, сам факт объединения придает им уверенность и служит катализатором других изменений. Это похоже на мини-кооператив, каждая организация вырабатывает свои механизмы контроля, а ассоциация выполняет аудит. Средний кредит составляет 350 евро, а максимальный достигает 1000 евро. На начальном этапе создания новых CAFs в обязанности Жана-Клода входит взаимодействие с иммигрантской средой и поиск потенциальных лидеров будущих сообществ, в качестве таковых могут рассматриваться представители местного бизнеса, члены собственной ассоциации и даже священники.

Помимо основной своей функции – обеспечения доступа к кредитам, политика CAFs направлена и на сбережение денег. Чтобы стать членом сообщества, каждый претендент обязан сначала купить некоторое количество его «акций». В дальнейшем количество приобретений и определяет его возможности получения кредита. Этот капитал позволяет членам брать небольшие кредиты, по которым они платят определенный процент. Величина выплат устанавливается самим сообществом. Проценты, выплачиваемые заемщиками, обеспечивают прибыль для других членов CAF.

Многие из CAF постепенно превращаются в платформу для разнообразных услуг – микрокредитования, микрострахования, предоставления потребительских товаров и проч. Хотя эти сообщества имеют общую методологию и структуру, каждое устанавливает собственные принципы, формирует спектр услуг и управляется самими группами. Например, некоторые группы разработали свою собственную уникальную услугу «Страхование чрезвычайных ситуаций», в рамках которой они покрывают часть транспортных расходов членов CAF в случае смерти или тяжелой болезни кого-либо из членов его семьи, оставшихся на родине. В некоторых случаях члены уже существующих CAFs, отделившись, создают свои собственные новые финансовые группы. Каждая группа действует как мощная сеть контактов и возможностей трудоустройства, что было бы невозможно, если бы они действовали в одиночку.

Помимо непосредственного участия в организации новых сообществ, Жан Клод также сотрудничает с обычными компаниями, помогая им в разработке продуктов и услуг, имеющих конкретную направленность на нужды иммигрантов. Используя опыт и посредничество Жана-Клода и членов CAFs, одна из страховых компаний разработала продукт, удовлетворяющий важным потребностям иммигрантов, – страхование репатриации тела умершего, а также медицинские и правовые консультации по телефону.

С 2004 по 2007 г. организация Жана-Клода способствовала созданию 23 CAFs (из них 17 – в Каталонии, 3 – в Мадриде и 3 – в одном из регионов Сенегала), которые охватывали 431 человека 18 национальностей. В 2008–2009 гг. началось распространение в другие города уже отработанной практики, с развитием набора услуг, доступных новым объединениям.[21] Главной задачей Жана-Клода на данный момент является распространение подобных практик в Европе, поэтому для него очень важно продолжить поиск потенциальных партнеров, способных оказывать экономическую поддержку на начальной стадии формирования CAFs. Когда иммигранты получат более широкое признание в качестве продавцов и покупателей услуг, они достигнут большей экономической и общественной интеграции.

Компания America’s Family Inc. основана в 2002 г. Стивом Бигари (Steve Bigari) для помощи низкооплачиваемым работникам различных предприятий в Колорадо и Техасе справиться с повседневными трудностями в обеспечении семьи и решении ее повседневных проблем. Стив обнаружил связь между незаинтересованностью в повышении производительности труда низкооплачиваемых работников, с которой сталкиваются многие работодатели, и зависимостью таких работников от повседневных проблем своих семей, решение которых через систему социальных услуг для них недоступно из-за низких заработков и почасовых контрактов. Возникает замкнутый круг: сталкиваясь с низкой лояльностью низкооплачиваемых работников, работодатели стремятся еще больше снизить издержки на них, а работники постоянно меняют рабочие места и компании ради незначительной добавки к заработной плате. Таким образом, целевыми группами проекта являются одновременно и низкооплачиваемые работники, и их работодатели.

Идея проекта родилась из предшествующего опыта Стива в качестве директора нескольких ресторанов «Макдоналдс» (McDonalds). В McDonalds в рамках программы McFamily он разработал систему бонусных пакетов для своих работников – доступ к транспорту, присмотр за детьми, медицинское обслуживание и многое другое. Эти усилия были направлены на повышение приверженности работников компании и снижение текучести. Результатом введения программы стало сокращение текучести кадров в его ресторанах с 280 до 135 %.

По данным экспертов, бедность затрагивает по крайней мере четверть американских семей с работающими членами. Отчет «Working Hard, Falling Short» («Труднее работа – глубже падение»), подготовленный в 2004 г. совместно фондами Annie E. Casey, Ford и Rockefeller, отмечал следующие факты экономических проблем бедных семей в США [Radford, 2006]:

• 20 млн детей живут в семьях с низкими доходами;

• одинокие женщины составляют 38 % всех семей с низкими доходами;

• более половины семей с низкими доходами тратят более трети своих доходов на оплату жилых и коммунальных услуг;

• один родитель более чем в трети семей с низкими доходами не имеет медицинской страховки и проч.

Все эти факторы еще более затрудняют развитие навыков, необходимых этим работникам. Без транспорта, доступного жилья, ухода за детьми, медицинского обслуживания, доступа к технологиям, времени и денег на образование и профессиональную подготовку низкооплачиваемые работники не могут достичь даже стабильности в работе, не говоря уже об успехе в развитии карьеры и продвижении к среднему классу.

Правительственные программы обеспечивают предоставление бедным семьям случайного спектра услуг, что дает краткосрочное и частичное решение накопившихся проблем. Некоммерческие организации пытаются заполнить пробелы, но имеют только незначительный успех, поскольку их усилия разрозненны. Работодатели низкооплачиваемых работников стоят в стороне, считая, что решение проблемы доступа к социальным услугам таких работников – это не их дело.

Стив представил иной взгляд работодателя. Для многих из них высокая текучесть кадров ведет к большим издержкам. Как работодатель Стив видел, что обычные повседневные проблемы семей низкооплачиваемых работников затрудняют выполнение ими трудовых обязанностей. Больной ребенок или неисправность автомобиля едва ли помешают работать высокооплачиваемому работнику, имеющему средства (пакеты системы страхования) для ухода за ребенком или починки автомобиля. Но это может быть огромным препятствием для семей с низкими доходами. Поскольку работодатели часто первыми узнают, когда эти проблемы возникают, они имеют уникальную возможность помочь.

Через свою организацию America’s Family Стив убеждал работодателей создать эффективную, рентабельную систему поддерживающих услуг для работников, нанятых на условиях почасовой оплаты труда, увеличивающую возможности этих людей сохранить работу и продвинуться по карьерной лестнице. Он показал работодателям, как можно мобилизовать ресурсы, чтобы помочь своим работникам сохранить занятость, получить лучшую работу и вырваться из порочного круга нищеты. Через America’s Family он сводит вместе работодателей, работников и представителей социальных служб для удовлетворения основных потребностей работников в здравоохранении, транспорте, уходе за ребенком, жилье и образовании. Его программа предлагает скоординированный спектр услуг, гарантируя, что низкооплачиваемые работники имеют все ресурсы, необходимые для работы и продвижения по службе.

America’s Family создала инновационный план оказания медицинской помощи низкооплачиваемым работникам. Стив убедил общественные центры здравоохранения, предоставляющие дорогие услуги скорой медицинской помощи, создать программу «Здоровые трудовые ресурсы» с упором на профилактику и санитарное просвещение работников. Чтобы оплатить эту программу, он предложил использовать систему удержания из заработной платы или увеличения работодателем выплат за услуги. Таким образом, сотрудники получили доступ к недорогим медицинским услугам, в то время как общественные центры здравоохранения – новый источник дохода. Кроме того, поскольку программа общественного центра здравоохранения придерживается курса профилактики заболеваний и поддержания здоровья, резко снижается зависимость работников от дорогостоящих услуг скорой медицинской помощи.

Благодаря сотрудничеству со Стивом и его организацией сотни работников получили компьютеры, доступный уход за детьми, надежный транспорт, онлайновый доступ к образованию и даже жилье. Интернет нужен для получения информации о системах услуг и обучения управлению счетами. America’s Family в последнее время сотрудничала с группами граждан и организациями, предоставляющими государственное жилье, для создания 100-блочного отеля, который предоставит своим членам временное жилье по низким ценам. America’s Family также сотрудничает с автодилерами и банками, помогая сотрудникам получить кредиты и обучая их через онлайн-курсы, как разумно управлять этими кредитам. Сегодня каждый из 1200 клиентов America’s Family имеет доступ к недорогому жилью, уходу за ребенком, автотранспорту и электронной почте. Многие прошли путь от субсидируемого страхования к частному медицинскому страхованию.

Программы удержания из заработной платы помогают работникам накопить необходимые средства для покупки машины, компьютера или оплаты учебы. Как только сотрудник накопит 50 % стоимости продукта, ему предоставляют краткосрочный кредит для оплаты оставшейся стоимости. Во время реализации программы в McDonalds было одолжено почти 30 тыс. долл., и вся сумма, кроме 960 долл., была возвращена.

Программы удержания из заработной платы или увеличения работодателем выплат за услуги становятся доступными для работников после того, как они отработают 90 дней и пройдут курс «Money 101» («Деньги 101») – серию из 101 урока по разумному управлению финансами.[22]

Объединяя работников и работодателей в те или иные программы, America’s Family изменила и отношение сферы услуг к низкооплачиваемым работникам. Стив провел эксперимент в четырех организациях, работающих по франшизе McDonalds, тщательно отслеживая прибыль и измеряя деятельность каждого сотрудника. Когда он начал свое исследование, его организации сталкивались с проблемами высокой текучести кадров и прогулов, что является характерным для сферы услуг. После года участия в программе America’s Family прибыль увеличилась на 300 000 долл. Текучесть кадров уменьшилась на 63 % через один год и еще на 29 % через два года.

America’s Family уже расширила свою деятельность в Далласе и запускает проект в Денвере. Компания McDonalds попросила ввести программу во всех магазинах на национальном уровне. Для доказательства применимости своей модели в широком спектре промышленных отраслей Стив пилотировал новые проекты среди уборщиков, работников автосалонов и в десятках других предприятий.

Стив вырос в Милуоки в либеральной католической семье. Его отец был торговым агентом, который безоговорочно верил в ответственность государства за предоставление безопасности и социального обеспечения своим гражданам. Его мать страдала хроническим заболеванием, что рано убедило Стива в важности хорошего медицинского обслуживания. Он закончил Военную академию США в Вест-Пойнте (United States Military Academy, West Point), но оставил военную службу ради лечения больной дочери. Через несколько лет он был назначен вице-президентом и директором-распорядителем сети ресторанов, работающих по франшизе McDonalds. После смерти друга Стив смог выкупить один из нескольких ресторанов и взять на себя его управление. Позже за 12 лет он расширил франшизу еще на 12 ресторанов. Сегодня его основным рабочим местом является America’s Family.

Работа над проектом связана с широким общением с работодателями и социальными службами, что постепенно привело к широкой поддержке и партнерству с различными организациями. Первым и естественным партнером стала компания McDonalds, из которой, по сути, вырос проект America’s Family. Вначале McDonalds был поддерживающей сетью, но теперь превратился в полноценного партнера, который приглашает America’s Family к реализации программ поддержи персонала в своих ресторанах. Другими партнерами стали общественные центры и медицинские организации, оказывающие похожие либо дополняющие услуги.

Самоокупаемость проекта обеспечивается из разных источников. America’s Family реализует множество проектов: программы медицинского обслуживания, накопления на покупку различных продуктов, используя системы удержания из заработной платы или увеличения работодателем выплат за услуги, кредитование работников, обучение и др. Одни из них приносят доходы (продажа продукции под символикой фонда America’s Family – карточки, книги, музыка и др., кредитование), другие финансируются благодаря фандрайзингу. America’s Family активно привлекает благотворительные средства как общественных организаций, так и пожертвования частных лиц.

Польская монахиня Малгоржата Хмелевска основала объединение Chleb Życia – проект, который направлен на создание условий проживания и полезной трудовой деятельности для людей, ставших бездомными и оказавшихся в трудной жизненной ситуации, а также на повышение чувствительности общества к причинам, выталкивающим людей на обочину социальной и экономической жизни. Chleb Życia – это одновременно и сообщество домов, где живут нуждающиеся в помощи люди, и фонд, собирающий пожертвования и продвигающий идеи организации, и предприятие, где участники сообщества производят полезную продукцию, которая продается на рынке.

В проекте первоначально был сделан акцент на бездомных женщинах, так как, по мнению сестры Малгоржаты, они наиболее уязвимы и обладают наименьшими ресурсами справиться с тяжелой жизненной ситуацией в условиях бездомности, нежели мужчины. Малгоржата впервые в Польше разделила подходы к работе с различным и группами бездомных женщин и для каждой группы стала развивать наиболее подходящие виды помощи. Ее работа фокусировалась 1) на потребностях женщин, которые подвергались избиениям, 2) на женщинах с маленькими детьми, 3) на женщинах со взрослыми детьми и 4) на целых семьях. В основе ее помощи лежит принцип сопровождения, который не делает клиента зависимым от помогающей организации. Одной из программ является дом, где жители создают самоподдерживающуюся общность, в нем живут и женщины, и мужчины, и семьи. Сестра Малгоржата находится в поиске долгосрочного и устойчивого решения проблем людей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, поэтому конечная ее цель – вернуть их в общество, где есть дом, работа и надежда. Сегодня сообщество выросло до 20 домов для проживания людей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации в восьми странах, а направления деятельности расширились и включают все группы населения, испытывающие риск социальной изоляции. Существуют две дополнительные программы для молодежи – стипендии для учеников и студентов лицеев и гимназий, а также Центр образования и культуры – собственность и достояние организации.

Как и в других странах, в Польше работа является главным средством обеспечения себя жильем. Закрытие бизнеса и потеря источника дохода может закончиться и потерей места проживания. В советском прошлом Польши работа была гарантирована государством, которое поддерживало даже убыточные предприятия. В период реформ и перехода к рыночной экономике многие предприятия обанкротились, что привело к массовой безработице в Польше, значительное число людей оказались не готовы к жизни в условиях рынка и конкуренции, не смогли поддерживать собственное домашнее хозяйство и оказались на улице. До программы Малгоржаты для бездомных женщин существовали лишь ночлежки для беременных и матерей с детьми до 6 месяцев, соответственно, когда ребенку исполнялось 6 месяцев, женщина не могла больше рассчитывать на приют. Малгоржата – первая, кто создал приют Chleb Życia, где можно было оставаться женщинам со взрослыми детьми, а также женщинам, подвергавшимся избиениям. С развитием проекта расширялась и целевая группа. Исходя из потребностей общества акценты сместились на молодежь, которой, чтобы найти работу, необходимо получить профессию, но это сложно сделать в бедных аграрных регионах страны.

Отец Малгоржаты – доктор, работал в неимущих районах Польши, мать – учитель. Малгоржата начала помогать другим еще учась в старшей школе, заботясь и доставляя еду пожилым людям в соседской общине. Закончив отделение магистратуры, она оставила карьеру биолога. Далее работала в школе для слепых, на заводе, заботилась о женщинах в тюрьмах. Она стала членом Католического ордена, но затем была исключена за то, что рассматривала проституток как социально уязвимую категорию, нуждающуюся в помощи. Вскоре после этого она вступила в международное христианское сообщество, основанное в 1976 г. во Франции супругами Пинго (Pascal et Marie-Annick Pingault), называемое Chleb Życia, чьи ценности сыграли решающую роль в ее дальнейшей социальной деятельности в Польше.

24 декабря 1989 г. сестрой Малгоржатой и несколькими ее единомышленниками было организовано первое Рождество для бездомных. В 1990 г. в Польше было создано сообщество Chleb Życia как система помощи для бездомных людей с различными потребностями. К 1995 г. у сообщества было четыре дома – один круглосуточный для тех, кто нуждается в первой помощи (с медицинским работником, медсестрой, социальным работником), второй – для беременных и матерей с маленькими детьми, третий – долгосрочный приют для матерей с детьми всех возрастов и семей. Самая длительная программа связана с четвертым домом – для женщин, матерей с семьей и бездомных мужчин, где жители создают самообеспечиваемую коммуну. Идея состоит в том, что заброшенные дома восстанавливаются для жилья самими бездомными. Еда поначалу жертвуется находящимися по соседству организациями, такими как пекарни и бакалеи. Жители дома выращивают овощи и держат домашнюю птицу, чем обеспечивают едой и все дома сообщества. Согласно правилу самообеспечения действует система самоуправления, где жители сами устанавливают правила и организуют обсуждение нерешенных проблем.

Помимо домов в Варшаве Малгоржата активно работала над тем, чтобы расширить свою деятельность в других городах Польши. Она также занималась распространением уже отработанных моделей с бездомными в другие страны: например, в Беларуси с ее помощью была организована похожая деятельность. Она также консультировала украинских и румынских партнеров. Уникальность программы привлекла студентов польских вузов и социальных работников, а также волонтеров из Франции, которые захотели перенять этот опыт.

В 2002 г. по инициативе сестры Малгоржаты был основан фонд сообщества Chleb Życia, и она является его президентом. Основными целями фонда являются:[23]

• поддержка образования детей и молодежи из бедных сельских общин;

• обеспечение профессиональной подготовки, профессиональных навыков и рабочих мест для членов сообщества и местных жителей бедных сельских районов

• зарабатывание средств для финансовой поддержки домов Chleb Życia, в которых живут бездомные женщины, их семьи и другие социально исключенные люди.

Работа фонда распространилась из столицы Польши в одну из наиболее бедных провинций – Свентокшиское воеводство. Это регион, где сельские жители составляют более 54 % населения, а уровень безработицы один из самых высоких в стране. Уровень образования очень низок (одно из последних мест среди провинций по количеству молодежи, посещающих среднюю школу). Люди, живущие в сообществе, работают на собственной ферме, где выращивают овощи и фрукты, из которых затем изготовляют джемы, варенья, соусы и т. д., разводят кроликов, овец и кур. Есть у них и своя столярная и швейная мастерские. Здесь находят работу те, кто или еще не готов к труду на открытом рынке или вообще не может быть конкурентоспособным на рынке труда без посторонней помощи.

Дома сообщества открыты для всех – не требуется документов, тем более денег. Здесь никто не спрашивает о прошлом, но помогут понять, как жить дальше. Профессиональную помощь оказывают специалисты фонда – врачи, медсестры, социальные работники, юристы. Также принципом фонда является бескорыстный обмен знаниями специалистов, консультации других организаций. Повсеместно поддерживаются и привлекаются волонтеры.

Деятельность организации является частично окупаемой: 40 % доходов составляют субсидии государства, остальное финансирование осуществляется за счет собственных ресурсов, в том числе сбыта производимой членами организации продукции и продажи подержанных вещей. Одна из устойчивых статей дохода – пищевое производство, которое приносит прибыль. На встрече с делегацией французского сената, посетившей Польшу в 2008 г., сестра Малгоржата обратила внимание гостей на высокие стандарты технического контроля, а также на то, какое значение придает организация предварительной подготовке и проверке людей, допускаемых к производству пищевых изделий, в целях соблюдения санитарных норм [La lutte…, 2008]. Что касается швейных и столярных мастерских, то, несмотря на то что эта продукция относится к категории высокого качества и продается в дорогих магазинах Варшавы и других крупных городов, она покрывает в среднем лишь половину издержек производства. Французская делегация имела возможность убедиться в высоком качестве традиционной вышивки и деревянных изделий (мебель, кресты и проч.), которые продаются по высоким для местного рынка ценам. В то же время это – продукция узких потребительских ниш с высокой себестоимостью из-за дороговизны сырья.

Дополнительная статья доходов организации – привлечение спонсорских средств. Одним из спонсорских направлений является стипендиальный фонд для обучения молодежи продуктивным профессиям. Сестра Малгоржата высказывает сожаление, что в Польше многие средние профессиональные учебные заведения, даже те, которые выдают дипломы профессионального образования, не дают ученикам практических навыков работы, в результате чего без опыта работы они не востребованы работодателями. Сочетая работу в производственных цехах организации с получением знаний в классах, по одной из программ фонда, молодые люди получат необходимый опыт и навыки, после чего окажутся конкурентоспособными на открытом рынке труда [La lutte…, 2008]. Программы сельского центра образования и культуры и гранты для учащейся молодежи финансируются в основном за счет индивидуальных пожертвований. Программа «подарки – благотворительная деятельность», по которой собирают еду и одежду, осуществляется на пожертвования французских, а также некоторых польских компаний.

Сестра Малгоржата долго добивалась, чтобы в городском правительстве заинтересовались и озаботились проблемой бездомности, и лоббировала вопрос выделения денежных средств на создание своих центров. В частности, она инициировала в СМИ серию публичных дискуссий о бездомности женщин и детей. В результате 31 марта 1996 г. самая крупная польская телевизионная компания транслировала национальную программу о проблеме бездомности, на участие в которой были приглашены польские эксперты и политики. Эта инициатива повлияла на решения властей об оказании помощи некоммерческим организациям, работающим с бездомными, а возможно, и развитие законодательства о социальных предприятиях (см. главу 3).

Kiva – на суахили означает «единение». Миссия организации, как записано на ее сайте, – объединять людей посредством кредитования в целях уменьшения бедности.[25] По словам генерального директора Kiva М. Флэннери, ее деятельность направлена на решение двух социальных проблем: с одной стороны, существуют миллионы людей, живущих в экономически неблагополучных странах, которые располагают потенциалом вырваться из экономических трудностей, но не имеют для этого финансовых ресурсов, а с другой – существуют миллионы других, желающих им помочь, но не располагающих способом, как это сделать.[26] Kiva помогает частным лицам стать кредиторами микропредпринимателей из разных стран мира.

Для создания эффекта прямой помощи «от человека к человеку» на сайте размещается информация о потенциальных заемщиках, их фото, краткая биография и сведения о характере микробизнеса. Одновременно можно увидеть, сколько средств уже удалось собрать, а сколько – не хватает. Для того чтобы стать заимодателем, требуется простая регистрация и введение данных кредитной карты. Минимальный платеж – 25 долл. (его можно увеличить), при этом к сумме кредита добавляется сумма небольшой спонсорской помощи (менее 4 долл., ее также можно увеличить), направляемой на развитие самой организации.

Хотя Kiva способствует распространению частного микрокредитования, сама она не является микрофинансовым институтом (МФИ) и зарегистрирована в штате Калифорния (США) как некоммерческая организация общественного назначения по направлению «общественная благотворительность». Ее роль исключительно посреднического характера, а для непосредственной работы с заемщиками используются региональные партнеры – МФИ (field partners), которые занимаются не только сбором заявок на кредиты и предоставляют информацию о заявителях в своих странах (в том числе для формирования профиля заемщика – заявителя на сайте Kiva), но также осуществляют их первичное кредитование. После сбора необходимой суммы через платформу Kiva сумма кредита возвращается МФИ. На декабрь 2010 г. Kiva способствовала обеспечению займов на сумму более 178 млн долл. США. Средний размер кредита составляет примерно 380 долл., в состав кредиторов, финансирующих микрозаймы через Kiva, включено более 512 тыс. человек из 209 стран мира. Число получателей займов несколько меньше – более 468 тыс. человек. Это связано с тем, что средний размер кредита, предоставляемого одним кредитором, немного ниже, чем средний размер требуемого заемщику кредита.[27]

Организация была основана в 2005 г. супругами Мэттом Флэнерри (Matt Flannery) и Джессикой Джекли (Jessica Jackley). По свидетельству организаторов, большую роль в замысле организации и их социальной мотивированности сыграл опыт банка Grameen и лекции Мохаммада Юнуса в Стэндфордской бизнес-школе, которые он читал в 2003 г. В апреле 2005 г. супруги выдали займы первым семи микропредпринимателям в Танзании на общую сумму 3,5 тыс. долл. Уже в сентябре того же года кредиты были полностью возвращены [Flannery, 2007]. Мэтт Флэннери закончил бакалавриат в области символических систем и магистратуру по аналитической философии Стэндфордского университета. Он начал работать над проектом Kiva в 2004 г., будучи программистом TiVo Inc. С 2005 г. полностью сосредоточился на работе в Kiva. org. За успехи в разработке платформы Kiva он имеет несколько наград, является знаменитым блоггером сайта Social edge фонда Сколла (Skoll Foundation, фонда содействия развитию социального предпринимательства). Его жена, Джессика Джекли, как и Мэтт – сооснователь Kiva. Она бакалавр в области философии и политических наук (Университет Бакнелла, США) и магистр делового администрирования (МВА) Стэндфордской бизнес-школы. Работала в Кении, Танзании и Уганде по проектам фонда Village Enterprise.

Перечисления кредиторов по системе Kiva осуществляются партнерской организацией Pay Pal. Это – предприятие электронной коммерции, позволяющее делать выплаты и переводы через Интернет. В оплату своих услуг организация обычно взимает процент, однако в случае с кредиторами – пользователями Kiva плата не взимается. Для перечисления средств с использованием кредитной карты кредитор может открыть эккаунт в Pay Pal, а может этого не делать. В то же время это необходимо для того, чтобы забрать деньги.

Kiva работает с микропредпринимателями через сеть партнерских микрофинансовых институтов в развивающихся странах. Фактически местные МФИ играют важную роль как в оценке платежеспособности заемщиков, так и в социальном назначении и общественном реноме самой Kiva. Несмотря на то что возвратность средств достаточно высока (по данным сайта Kiva.org – более 98 %), Kiva не гарантирует кредиторам ни полного, ни частичного возврата средств, что оговаривается Соглашением с потенциальным кредитором при его регистрации. Возврат кредита во многом является предметом ответственности конкретного МФИ, работающего в той или иной стране. После возврата средств заемщиком МФИ осуществляет перевод денег обратно Kiva, которая, в свою очередь, передает их кредитору. Последний в этом случае вправе решить – предоставить кредит другому заемщику, сделать пожертвование на развитие Kiva или забрать свои деньги. Принимая во внимание предупреждение об отсутствии гарантии возврата средств, отсутствие вознаграждения кредитора за предоставление средств в пользование другим лицам, невозможность отслеживать состояние предоставленного займа в полном объеме и т. п., кредитор может рассматривать свои средства скорее как форму благотворительности, чем как реальный кредит.

Чтобы приблизить свою деятельность к задачам ответственного, прозрачного и социально ориентированного кредитования, рядом с информацией о потенциальном заемщике на сайте Kiva предоставляется рейтинг МФИ, обслуживающего кредитование того или иного микропредпринимателя. Кроме того, Kiva ведет большую работу по взаимодействию с МФИ, чтобы снизить риски дефолта. Чтобы стать региональным партнером Kiva, МФИ должны удовлетворять следующим условиям:

• обслуживать как минимум 1000 активных заемщиков;

• иметь историю кредитования бедных, социально исключенных и/или других уязвимых категорий населения (не менее 2–3 лет) с целью смягчения бедности или другой формы социально-экономической уязвимости;

• быть зарегистрированным как юридическое лицо в стране, где осуществляется его деятельность;

• иметь в активе по крайней мере 1 год финансового аудита;

• быть представленным на рынке MIX (www.mixmarket.org)[28] (предпочтительно).

В настоящее время насчитывается 124 партнерских МФИ из 57 стран мира.[29]

Эти меры направлены на повышение надежности региональных МФИ, выступающих партнерами Kiva. При этом организаторы стараются быть максимально честными со своими пользователями и не скрывают вероятности недобросовестного отношения некоторых МФИ к выполнению обязательств перед кредиторами. Имели место случаи, когда партнеры завышали долю выплаченных кредитов, брали кредиты на подставные имена, не выдавали их конечным получателям и придумывали истории микропредпринимателей. К чести создателей Kiva, они открыто говорят о таких случаях, и перечисленные выше условия «фильтрации» партнерских МФИ – один из способов недопущения таких ситуаций.

Добросовестность работы партнерских МФИ, предварительное финансирование заемщиков этими организациями до того, как на сайте Kiva для заемщиков соберутся искомые средства, наличие платы, взимаемой с заемщиков МФИ, которая может выглядеть необоснованной, вызывают много вопросов и являются уязвимым местом в работе Kiva. Несмотря на это, у Kiva гораздо больше сторонников, чем критиков. Попытка обсудить теневые стороны работы Kiva и прежде всего фактическую нереализуемость принципа кредитования «от человека к человеку», который на первых порах компанией декларировался, вызвал взрыв обсуждения в блогах и СМИ, но при этом подтвердил преимущественное доверие пользователей-кредиторов к этой организации.[30] Критики признавали, что на подготовку профиля потенциального заемщика для сайта Kiva, а затем на сбор средств кредиторов при помощи платформы Kiva проходит немало времени, поэтому предварительное кредитование нуждающегося в займе предпринимателя местным МФИ оправданно, так же как и то, что издержки, которые в процессе обслуживания кредита и взаимодействия с Kiva несут МФИ, логично возложить на заемщика.

Однако, во-первых, это создает объективный зазор между условиями кредитования, которые формулирует для кредиторов Kiva («от человека к человеку», снижение бедности), и фактической работой с заемщиками, которую ведут МФИ, насчитывая подчас немалый процент, и т. п. Отсюда и сложность в исключениях единичных злоупотреблений. Во-вторых, в большинстве случаев к моменту сбора средств от кредиторов предварительное кредитование выбранного ими конкретного человека уже произошло. Таким образом, деньги кредиторов фактически поступают в общий котел того или иного регионального МФИ, в то время как размещенные на сайте профили заемщиков, несмотря на все разъяснения Kiva, могут создавать у кредиторов иллюзию кредитования прямого действия. На это у руководителей Kiva есть свои резоны. Первый и самый главный – технический. Они сознательно ушли от посткредитования к предварительному кредитованию через МФИ, так как критичным является время, которое проходит от сбора, перевода и размещения информации о заемщике на сайте, а затем сбора средств для него до их получения, от чего страдают сами заемщики, потому что часто не имеют других источников поступления средств. У президента Kiva Премала Шаха (Premal Shah) есть и свои аргументы. Основная трудность микрокредитования, по его мнению, состоит в том, чтобы привлечь человека, который хочет дать взаймы 25 долл., и предложить ему простой путь участия в микрофинансировании, что и делает организация. Более того, речь идет о приближении людей, готовых помочь, к тем, кто нуждается, и в этом Kiva не откажешь. Шах уверен, что первоначальная идея Kiva – кредитование по принципу «от человека к человеку» – в конце концов будет реализована организацией. Это случится тогда, когда в развивающемся мире для получения кредита и осуществления платежей будет достаточно мобильного телефона [Strom, 2009].

Конец ознакомительного фрагмента.