Социальная юриспруденция. Юридическая психология. 1 том. Пеня: истоки уголовного права прикладной социальной юриспруденции (К. А. Пронякин)

Пеня: истоки уголовного права прикладной социальной юриспруденции

Институт омбудсменов, созданный в РФ по распоряжению президента (сначала был избран омбудсмен для самого президента, а потом – для всех губернаторов) положение вещей de facto конституировал в de jury. Это очень похоже на закулисный государственный переворот, когда власть перешла в руки олигархов (вернее, для РФ, тимократов). Таким образом, у нас вновь получилось, что СМИ (не только наше!) наводило тень на плетень, пугая Путиным как будущим «Сталиным» (?), оплакивала «возможную» демократию в стране («без Путина»), когда вовсю работал механизм институализации тимократии. Здесь для правоведов возникает не простой вопрос (из области уголовного права): могут ли тимократы, появившиеся на развалинах СССР, и ставшие или гражданами других стран, или вообще «гражданами мира» (фиктивное гражданство, как и фиктивная «прописка»), например, братья Черные, стать омбудсменами наших чиновников, наделенных большой властью? По какому праву?

С исчезновением СССР и социалистического лагеря в мире произошел социальный катаклизм (он еще не осознан даже на обыденном уровне, не то, что на правовом), отбросивший человечество на несколько тысячелетий назад. Многие мыслители в разное время о такой социальной катастрофе предупреждали (Сен-Семон, Монтескье, Монтень, Лейбниц, Евгений Дюринг и др.). От Эмпедокла пошли понятия диффузия власти и плюрализм права. Президент отдает власть суверенного государства тимократам без рода и племени. Откуда у них богатства Креза? Какую войну они выиграли, полководцами какой армии были, какой, побежденный народ и по какому праву, ограбили? Начиная с Александра Македонского, великие завоеватели мира, к примеру, Тамерлан, Наполеон, не обогащались сами, и не обогащали своих полководцев за счет побежденных народов. Даже Гитлер с его патологической ненавистью к другим народам, которые уничтожал миллионами, не грабил и не обогащался сам! Известно, какую страшную кару он уготовил для своего ближайшего соратника Геринга, заподозрив его в самообогащении. Никто никогда не искал «золота Гитлера», а ищут «золото партии». Кстати, после развала СССР, точно также искали золото КПСС, а не – Брежнева, Суслова, Громыко, Андропова и т.д.). «Несметное богатство» расстрелянных стариков Чаушеску оказалось «липой».

У кого сейчас на устах не возникнет улыбка при слове совесть? А как изменились понятия красоты и правды? Что уж тут говорить о праве как социальном институте? Понятие «культура» вытеснено категориями «субкультура». Так, субкультура, социопатов – готов, в которой полностью размыта грань (не такая в действительности «хрупкая») между жизнью и смертью, все полнее и полнее отвечает запросам современных цивилизованных людей (см. ««Гамлет ХХ1 века» Ю. Кара).

Только для иллюстрации некоторых моментов проблемы, вынесенной в заголовок (пеня), напомним о метаморфозе статуй-идолов, так или иначе олицетворяющих юриспруденцию – главней социальный институт.

Фемида и Свобода (США) еще недавно были представлены одним «идолом» – Роландом:

(Статуя Роланда в Бремене)

Статуя Роланда – памятник рыцарю с обнажённым мечом правосудия, символ свободы средневекового города. Фемида, – в древнегреческой мифологии богиня правосудия, титанида, вторая супруга Зевса, заменила самую почитаемую в Древнем Египте богиню Маас. Фемида – это искаженное tachys (tacheos- быстрый, скорый). Особенностью древних судов была быстрота, с которой выносились приговоры. Для того, чтобы справедливость вердикта судьи не подвергалась у толпы сомнением, подсудимого «испытывали» (огнем, мечем, каленым железом или кипятком). Никакой, заметим, «состязательности» между прокурором и адвокатом (обвинителем и защитником). Чем быстрее решалась судьба подсудимого, тем справедливее было наказание или оправдание. А для современного судопроизводства, десятки и сотни томов судебного разбирательства, – норма! А душу усопшего на суде Осириса подводили к Маас, душа прыгала на одну чашу весов, а Маас клала перышко на другую. И Высший суд был совершен. Маас («страусиное перо»), в египетской мифологии богиня истины, правосудия и гармонии, дочь бога солнца Ра, участница сотворения мира, когда был уничтожен хаос и восстановлен порядок. Не случайно, врач, философ и правовед Эмпедокл высоко чтил Маас – Фемиду! Эта богиня играла главную роль в загробном суде Осириса. Маас обычно изображали с пером в прическе, которое на суде она возлагала на чашу весов. Считалось, что люди живут «благодаря Маас, в Маас и для Маас». Говоря современным языком: благодаря праву, веря в право (у славян – в справедливость, то есть в то, что ближе к благодати, чем к суровым законам Моисея) и чтя право.

Фемида – статная, достойная женщина, облеченная в мантию. В левой руке она держит весы, в правой – обоюдоострый меч. Глаза ее закрыты повязкой. Таким образом, атрибутами богини правосудия Фемиды, заимствованы у Маас: весы, меч, повязка на глазах, причем первые два – главные атрибуты и притом настолько древние и фундаментальные.

Весы – древний символ меры и справедливости. На весах правосудия взвешиваются добро и зло, вина и невиновность. Строгость и справедливость правосудия предполагают и точное взвешивание деяний. В древних мифологиях владыки загробного мира взвешивали добрые и злые поступки людей, и посмертная их судьба зависела от того, какая чаша перевесит. Весы находятся в левой руке богини – левая сторона тела считается воспринимающей.

Меч – символ духовной силы, воздаяния; в руках Фемиды он символ возмездия. Меч богини – обоюдоострый, поскольку закон не только карает, но и предупреждает. Держащая его рука – правая: это сторона действия, символ силы, «правого дела».

Фемида (фемис) возникла в микенскую эпоху, когда источником и содержанием права был обычай (слово «фемис» – установление по обычаю).

Повязка на глазах богини символизирует беспристрастность. Судья не взирает на самих тяжущихся, на их имущественное и социальное различие, а лишь внемлет фактам и правде, выслушивая обе стороны. Правосудие не видит различия между людьми, оно слепо в том смысле, что воздает лишь по праву.

Мы вынуждены все это напомнить, ибо, чем полнее в наше время социальная юриспруденция подменяется корпоративной (по европейскому образцу) или «штатной», по образцу США, где в одном штате обвиняемого за одно и то же противоправное деяние ждет электрический стул, а в другом – штраф! При этом, речь не идет об обычном праве, ибо такового в США никогда не было, как не было правовых традиций. Скорый «суд Линча» – единственная, пожалуй, традиция. (Получил название в честь нескольких американских исторических лиц по фамилии Линч (один, Чарльз, судья, практиковал линчевание во время Войны за независимость; другой, Уильям, капитан, ввёл в Пенсильвании «закон Линча» о бессудных телесных наказаниях – но не смертной казни – в 1780 году).

А что у нас? Каким идолам поклоняются наши судьи? Вот один пример, нам он кажется весьма показательным! Напрашивается некая аналогия: когда-то мы выбрали иудейство, бросив наших идолов с обрыва (читай: «Слово о Законе и Благодати» – это о нашем выборе, каким богам поклонятся).

…В Верховном суде России теперь новая богиня правосудия! «Наша Фемида не может быть с закрытыми глазами, поскольку она все видит и все знает», – считает главный архитектор проекта реконструкции Верховного суда Юрий Милаев. То есть, древних канонов правосудия в РФ было решено «не придерживаться»? … Но и с этой, «зрячей» богиней разве считаются новые «жрецы» корпоративной юстиции – омбудсмены? Напомним, что первым омбудсменом был Моисей. И здесь возникает вопрос: у кого берут скрижали современные омбудсмены? Так, господин омбудсмен Владимир Лукин, объявил всенародно и всемирно, что оспорит решения суда в отношении Pussy Riot (когда эта статья выйдет в свет, уже будет известно, удалось ему это, или нет). Но и сейчас у любого правоведа должен возникнуть вопрос: «А, по какому праву уполномоченный (если по-русски), по правам человека может „оспорить“ решение суда?» Богиня правосудия, что возвышается над Верховным Судом РФ – все видит!

Корпоративная юриспруденция прижилась в Европе, как евро. Европейские государства, со времени уничтожения Великих Империй (1917—1918 г.г.) сразу стали на путь превращения в корпорации (избавим себя от аргументации – это в настоящее время обыденная очевидность). За исключением, конечно, СССР. Этот процесс притормозил итог ВОВ – образование социалистического лагеря. Распад СССР и соц. лагеря возобновил глобальную европейскую корпоративную тенденцию, включая страны бывшего соц. лагеря и Россию, вместе с бывшими республиками СССР. Конечно, в каждом суверенном европейском государстве, чтут «свои» обычаи… Но, сейчас: во Франции – арабские, в Великобритании – африканские и славянские, в Германии – турецкие. В Италии и Испании также африкано-арабские. Брейвик не случайно прошел короткий временной интервал современности, как исторический герой! Вспомним, как воспринял европейский парламент его акции и «манифест»! И как было подготовлено общественное мнение (угроза воинственных тамплиеров!) к решению суда! Кстати, кто бы из россиян, всю жизнь ютившихся большой семьей в однокомнатной хрущевке или в доме, где все удобства – во дворе (в Алтайском Крае есть пятиэтажки, в которых «удобства – во дворе), не променял бы свою свободу на заключение в трехкомнатной камере со всеми электронными причиндалами, где будет отбывать свой срок Брейвик?

Особенность корпоративной юриспруденции является то, что при формальном сохранении традиционной правовой терминологии, границы и суть делений ветвей права – на «гражданское», «уголовное» и «международное» исчезают. Остается одно корпоративное право! Из российских федераций – штатов (ни по североамериканскому, ни по швейцарскому образцам) не получается. Только – если на «нашем» Кавказе. Между Чечней и Ингушетией, например. Но вот там, на Кавказе, будет точно действовать не корпоративная юриспруденция, а «штатная», но – по обычаям (Гайдай в «Кавказской пленнице», кажется, предугадал это «уголовное кавказское право», источником которого является обычай). А нам, славянам, стоит все время помнить, что самоуправство, даже опирающееся на обычай, погубило великую Новгородскую Демократию!

У кого право – у того и власть. И совсем не верно обратное: у кого власть, у того право. Есть закон, и есть кулак. Но это – другое дело! Право сильного – эфемерно, ибо абсолютной силой не обладает даже всевышний. Корпоративная юриспруденция, безусловно, есть дальнейшее развитие рыночного права, вытекающего из рыночной экономики. То, на чем держалось «рыночное» право (ВТО – не рынок. ВТО – корпорация) – сделка, сговор, интересы третьих лиц, самоуправство, суд – по «состязательности» или «прецеденту», в корпоративном праве находится в «снятом» (по Гегелю) состоянии. Поэтому, омбудсмен не будет оперировать «понятиями рынка». Но, корпорация как статус социума – не для всякого социума.

Здесь вновь позволим себе небольшой экскурс в историю древнего мира. Греция была разделена на десятки небольших государств: Аттику, Лаконию, Беотию, Элиду, Эпир, Фессалию, Коринф и многие другие. Но самыми сильными из них были находившиеся в постоянном противостоянии Афины в Аттике и Спарта в Лаконии на Пелопоннесе. Все важные дела в Афинах решались на народном собрании; им избиралась и перед ним должна была отчитываться афинская власть. Эта форма правления получила название демократии.

В Спарте же народное собрание не играло такой роли, как у афинян, всем заправляли геронты (старейшины) и цари. Тем не менее, спартанцы считали, что Спарта – самое передовое по своему устройству государство. Соперничество двух этих стран и народов нередко приводило к жестоким войнам, нелюбовь и презрение друг к другу спартанцев и афинян в Греции вошло в поговорку. Афины – рыночно – ремесленническая «демократия» со всеми атрибутами, свойственными власти денег. Спарта – военная корпорация, где деньги не играли никакой роли. Из Афинян навеки остались в истории: стратег Перикл (он сделал Афины великим и прекрасным городом-государством), философ Сократ, скульптор Фидий, историк Геродот и многие другие. Из спартанцев – полулегендарный Ликург и легендарный Леонид. В Спарте подозреваемого в преступлении испытывали обоюдоострым (как у Фемиды) мечом: если он не виновен, он вырвет меч из руки «судьи». Судья держал меч за рукоять, а подсудимый должен был вырвать его, схватившись голой рукой за лезвие. В Афинах в «суде» накладывалась на подсудимого пеня (poena – наказание). «Пеня» – самое емкое правовое понятие: 1) по размеру пени можно судить о величине наказания; 2) уплативший пеню – искупал, таким образом, наказание; 3) величину пени определял «судья» по своему усмотрению; 4) пеня делилась на три части: а) судье, б) потерпевшим, в) обществу.

Таким образом, понятие «пеня» все аспекты преступления и наказания. Это – в Афинах. В Спарте, как у Агаты Кристи («Десять негритят»): одно и то же лицо есть и судья, и палач и жертва. Подсудимый, вырвавший меч у судьи, закалывал им того, кто осмелился его судить!..

Если совесть в практическом разуме есть категорический императив (поверим Канту!), то категорическим императивом законопослушного гражданина суверенного государства должно быть право. Тогда можно говорить о правосознании. В «здоровом» гражданском сознании, право должно представлять все три основных аспекта: «судьи», «палача» и «жертвы». Тогда не будет проблемы в уголовном праве – соотнесенности преступления и наказания. «Презумпция невиновности» не входит в понятие право. Эта категория скорее этическая, если, конечно, как писал Спиноза, не превращать этику в служанку религии. Иными словами, не считать первородный грех правовым понятием, или содержанием правосознания.

Для того, чтобы проиллюстрировать сказанное, мы выбрали из всей совокупности прикладной социальной юриспруденции такое, уголовно наказуемое явление, как коррупция (наиболее актуальное для нашего государства). Тем более, что «пеня» и «коррупция» при рыночной экономике и местном самоуправлении, при диффузии власти и плюрализме права, также, как близкие к ним понятия – маржа, сделка, интересы третьих лиц и им подобные (откуп, выкуп, залог, «откат», поборы), очевидно, имеют не одну точку соприкосновения. Нам представляется, что уже при рыночной экономике, не говоря о корпоративном государственном устройстве, коррупция как таковая¸ не большое имеет место. «Сделка», «сговор», «состязательность» в суде (кошельков), откуп и выкуп, залог и др. категории, сопровождающие «рыночное» право – это, отнюдь, не коррупция. Коррупция очень просто: когда чиновник, за то, что должен делать бесплатно, берет деньги. Но, если, глава администрации, которому дозволено самоуправление – самоуправство, организует, к примеру, унитарное предприятие. Самое типичное – ЖКХ. Он, глава администрации, сразу же попадает в «третьи лица». Взимает плату за оказание услуг унитарным предприятием его управляющий – это не коррупция. Несмотря и на то, что размер услуг глава администрации устанавливает сам, делегируя свое волевое решение местному законодательному собранию. Последнее имеет право не считаться с федеральным законом, мотивируя свое самоуправство «местными обычаями». Повторяем, что это не коррупция. Считать подобные действия противоправными, значит подводить их под другую категорию – мошенничество. Но, глава администрации имеет иммунитет. И никакая прокуратура – районная, межрайонная, не возьмется нарушать этот иммунитет, подкрепленный делегированием властного решения местному законодательному собранию. Прокурор вправе вынести в подобных случаях только протест. И то, не главе администрации, а управляющему унитарным предприятием, когда налицо нарушение федерального закона местным самоуправцем. А делегирование властного решения, по сути своей, есть «отмывание» денег. Глава местного самоуправления во всех подобных «пограничных» с УК РФ случаях, умывает «руки»! Если бы Понтий Пилат мог бы кому-нибудь делегировать свое решение – казнить или помиловать Христа, мы бы не ждали второго пришествия! Но, прокуратор сам был лицом, кому делегировались противоправные решения цезаря!

И, наконец, взяв категорию пеня, как одну из основных категорий уголовной (прикладной) социальной юриспруденции в условиях рыночной экономике, мы можем, не нарушая имманентной и перманентной логики правоведения (общей социальной юриспруденции) придти к пониманию трех основных видов (источников) нормы уголовного права. Это – особая задача, которая здесь рассматриваться не будет. Но, сказать мы о ней должны, чтобы подчеркнуть главную функцию права при любых и всяких социумах! Эта функция определяет право, как охранную грамоту. В ее ключе, три основных подразделения юриспруденции – гражданское право, уголовное право и международное право мотивируют три формы девиантного и делинквентного и перверсного поведения:

Протеста; Издевательства; Любви

Библиография

1. Е.А.Самойлова. Пенитенциарная система сегодня. Ж. «Современное право». №4.2006

2. Е. А. Самойлова. К проблеме современной пенитенциарной психологии. Там же, №7. 2006.

3. Michel Foucault. «Surveiller et punir: Naissance de la prison». Paris.1975

4. Эдвин Лефевр. «Воспоминания биржевого спекулянта». СПб-Берлин,1923 г.

5. Отрывок из коллективной монографии «Социальная юриспруденция».