Социальная психология. Часть 2. Социальная психология личности (И. А. Мейжис, 2010)

Начало изучению социального поведения животных и людей с точки зрения теории эволюции было положено в 1960-е гг. работами биологов-эволюционистов. Они считали, что социальное поведение людей нельзя объяснить только ролевыми теориями и культурными нормами. При этом социальная биология сосредоточена на эволюционных причинах поведения и подразумевает, что поведенческие реакции имеют жесткое генетическое управление. В отличие от нее эволюционная социальная психология делает упор на изучении психологических механизмов и гибкости реакций в заданном генетикой адаптивном поведении людей.

В основе эволюционной социальной психологии лежит теория Ч. Дарвина и его базисный принцип естественного отбора, который обеспечивает успешность репродукции, то есть появление и обеспечение выживания каждому следующему поколению животных и людей. Эволюционисты занялись описанием адаптивных признаков поведения животных и обнаружили, что на естественный отбор оказывают большое воздействие природные условия. Те животные, а позднее и люди, которые в условиях сурового климата, наличия большого количества хищников или периодически повторяющегося голода способны обеспечить жизнеспособность потомства, более приспособлены к жизни, чем их конкуренты. Ученые пришли к выводу, что с эволюционной точки зрения действия отдельного человека направлены не столько на выживание его самого, сколько на выживание его генотипа. Так постепенно у животных и людей сложилось просоциалъное поведение, которое позволяет популяции выжить, несмотря на угрозы окружающей среды.

3.1.1. Просоциальное поведение

Пока эволюционисты не обратили внимание на адаптивное поведение животных, было не совсем понятно, каким образом такой явно «эгоистический» процесс, как естественный отбор, при котором некоторые индивиды оставляют больше потомства, чем другие, мог привести животных (и людей) к сотрудничеству и взаимопомощи. Социальные психологи-эволюционисты назвали такое поведение «просоциальным».

Просоциальное поведение – это сформировавшееся в процессе эволюции поведение людей, направленное на благо другого человека в условиях выбора – оказывать помощь или нет.

Просоциальное поведение предполагает оказание помощи другим без ожидания ответной благодарности. Такое поведение называют еще альтруистическим. Наверняка каждый из вас хотя бы один раз наблюдал, как на улице падает незнакомый человек и окружающие бросаются к нему, чтобы помочь встать. Не рассуждая и не задумываясь, мы бросаемся на помощь попавшему в беду ребенку. Почему мы так поступаем? Эволюционная социальная психология выявила условия, при которых следует ожидать «помогающего поведения». А поскольку в сообществах животных и людей присутствуют не только взаимопомощь, но и конкуренция и соперничество, психологам также предстояло определить их значение для выживания индивидов и групп.

3.1.2. Отношения взаимопомощи и альтруизм

Первым, кто пришел к выводу о том, что поведение, основанное на сотрудничестве и общей цели, имеет огромную ценность для выживания многих биологических видов, был Петр Алексеевич Кропоткин (см. фото). Существует множество свидетельств кооперативного поведения у некоторых общественных насекомых, таких как термиты, муравьи и пчелы, однако менее известно, что и у шимпанзе встречается тип поведения, который можно назвать альтруистическим. Вот как это происходит: «Два шимпанзе помещены в соседние клетки, – пишет Кропоткин, – причем у одного есть пища, а у второго – нет. Обездоленный шимпанзе начинает попрошайничать, и его собрат неохотно передает ему из своего рациона. В определенном смысле именно то, что он делает это неохотно, придает особую важность поступку: ясно, что второму шимпанзе нравится пища и он с большим удовольствием оставил бы ее себе всю. Отсюда, соответственно, следует, что этот позыв поделиться действительно может иметь более глубокие корни» (81).

Существуют различные уровни альтруизма. Первоначально люди оказывали помощь детям, своим родственникам или членам своего племени. По мнению ученых, изучавших поведение животных, живущих небольшими популяциями и состоящих в кровном родстве, естественный отбор должен был закреплять гены, управляющие некоторыми видами альтруистического поведения, такими как, например, спасение тонущего ребенка. Но на самом деле альтруистическое поведение – это такое поведение, которое выгодно всей группе или популяции в целом, потому что обеспечивает ее выживание даже в случае смерти отдельных особей, пожертвовавших собой. Так, крик, предупреждающий об опасности, приносит пользу всей стае, хотя усиливает непосредственную опасность для того, кто кричит. Впоследствии ученые, исследовавшие наследственность и гены, пришли к выводу, что гены, которые формируют органы и поведение, способствующее адаптации, у последующих поколений встречаются чаще.

Одним из видов просоциального поведения у людей является также доброта, которая направлена на то, чтобы принести пользу другому человеку. Особенно ценится щедрость и доброта людей, не ожидающих награды за свои поступки. Эта доброта особенно хорошо заметна у людей по отношению к своим и чужим детям, к тем, кто болен и нуждается в нашем участии. Когда нам говорят, что болен наш знакомый, но не близкий друг, мы автоматически невербально реагируем мимикой сочувствия и обеспокоенности. Мы все проявляем доброту, даже не задумываясь над своими поступками, именно потому, что она естественна и генетически обусловлена.

Следует заметить, что наиболее важные с точки зрения естественного отбора качества живых существ формируются в ходе эволюции. Мы можем наблюдать самопожертвование муравьев, защищающих свой муравейник ценой собственной жизни, невероятное чувство доверия к вожакам у стадных животных, бескорыстную помощь пострадавшему со стороны дельфинов. Причем поведение последних распространяется не только на сородичей, но и на других живых существ. Известны случаи, когда дельфины помогали тонущим людям. В процессе эволюции развились множество моделей поведения, которые обеспечивают выживание. Так, в случаях опасности и предупреждающего сигнала от вожаков все стадо бросается бежать, не раздумывая и не рассуждая, поскольку если маленькая антилопа будет размышлять над надежностью поданного сигнала, она неминуемо рискует быть съеденной хищником.

Таким образом, к просоциальному поведению относятся помогающее поведение, альтруизм и доброта как наиболее естественные проявления человека, сложившиеся в процессе эволюции и обеспечившие выживание вида Homo sapiens. Альтруизм и взаимопомощь направлены на выживание генотипа сообщества в целом, а не отдельного индивида.

Альтруизм – это бескорыстное и нерассуждающее поведение по оказанию помощи тем, кто в ней нуждается.

Альтруизм, так же как и совесть, связан с эмоциональными переживаниями индивида, и поэтому следует говорить о нерассуждающем поведении. Именно эти генетически обусловленные качества людей используют современные преступные организации, например организаторы групп, просящих милостыню. Даже отчетливо понимая, что за спиной несчастных людей стоят преступники, социально нормальные люди не могут не помочь старикам, кормящим матерям и детям, поскольку их поступками руководят эмоции. Поэтому понятия «альтруизм» и «совесть» в социальной психологии означают ту группу эмоций, которые побуждают человека совершать поступки, лично ему невыгодные, а подчас и опасные, но приносящие пользу всему сообществу в целом.

3.1.3. Сотрудничество и конкуренция

Эволюционная теория натолкнула исследователей на важную проблему человеческого выживания в сообществе. С одной стороны, принцип естественного отбора диктует необходимость совместных действий и сотрудничества, чтобы обеспечить выживание рода, а с другой – явно присутствует конкуренция, особенно в брачных отношениях. Сегодня ученые считают, что конкуренция между самцами направлена на улучшение признаков вида и его развитие, потому что в конкурентной борьбе побеждает сильнейший. Получается, и сотрудничество, и конкуренция, а также другие врожденные паттерны поведения необходимы. Уместность их применения обусловлена задачами успешного выживания в сообществе животных, а в человеческом сообществе определяется ситуацией развития.

Эволюционные психологи убеждают, что психические структуры, равно как и физиологические, были выработаны естественным отбором для обеспечения выживания и размножения. Значительную роль здесь сыграла необходимость поиска партнера. Так, Р. Трайверс (R. Trivers, 1971) выдвинул гипотезу о причинах особенного поведения самцов и самок у животных, мужчин и женщин в человеческих сообществах. Он оттолкнулся от наблюдения Дарвина, который указывал на большие размеры самцов и их бойцовские качества как прямое или косвенное следствие соперничества за самок. По мнению Трайверса, половое несоответствие вызвано необходимостью двух разных путей адаптации, двух стратегий репродуктивности у полов. Самки после спаривания длительное время вынашивают плод, а затем, после появления потомства, должны заботиться о нем. Самцам же для нового спаривания нужно выработать только дополнительную сперму. Трайверс предложил термин «родительский вклад», который объясняет половое поведение животных (139, с. 55). Самки, во-первых, более разборчивы в выборе партнера для спаривания, так как в случае неудачи они теряют свое репродуктивное время, а во-вторых, их родительский вклад в обеспечение выживания детенышей, как правило, более значителен, чем у самцов. Вместе с тем в случае, когда для выращивания потомства нужны равные усилия обоих родителей (например, у многих видов птиц), то соперничество между самцами снижается. Более того, у некоторых видов птиц именно самцы делают более весомый родительский вклад, высиживая птенцов. У этих птиц самки брачуются с несколькими партнерами, возникает так называемая полиандрия.

Родительский вклад – такое поведение одного или обоих родителей, которое обеспечивает лучший уход и выживание потомства.

Исходя из данных наблюдений за брачными отношениями у животных и птиц, было проведено исследование репродуктивного поведения у людей. Средний мужчина в течение своей жизни вырабатывает триллионы сперматозоидов, которые биологически обходятся гораздо «дешевле» женских яйцеклеток. Пока женщина вынашивает ребенка, мужчина имеет возможность продолжать распространять свои гены. Поэтому женщины вынуждены быть более разборчивыми в выборе своих партнеров, которые могли бы обеспечить и их самих, и будущее потомство. Эволюционисты утверждают, что именно это обстоятельство сформировало стремление мужчин к количеству, а женщин – к качеству. С точки зрения эволюционной теории мужчины сохраняют свои физические преимущества в силе, весе и росте (в среднем), потому что физически или психически доминантные представители были более успешными на протяжении тысячелетий в отношениях с противоположным полом.

Поскольку в выращивании потомства участвуют оба родителя, брачные отношения между мужчиной и женщиной сохраняются долго. В большинстве индустриально развитых стран брак принимает форму устойчивых парных отношений между мужчиной и женщиной, что называют моногамным браком. Но поскольку мужчины гораздо крупнее женщин, ученые предполагают, что в ходе эволюции имело место соперничество и период многоженства, полигамия. Во многих культурах и сегодня разрешается иметь больше одной жены. Но есть и обратное явление. В Азии, в некоторых районах Индии и Непала до сих пор существует полиандрия, когда у нескольких братьев может быть только одна жена. Так, в процессе эволюции и развитии социальных отношений в человеческих сообществах появилась конкуренция.

Соперничество и конкуренция – это эволюционно оправданное поведение людей, которое направлено на повышение качества репродукции генов у новых поколений.

Соперничество и конкуренция в человеческом сообществе возникают так же, как и в мире животных, в связи с брачными отношениями и в борьбе за контроль над территорией как источником пищевых ресурсов. Самец должен доказать свою состоятельность как партнера, способного обеспечить защиту и выживание потомства. И если в брачных драках животные стараются не наносить смертельных ударов сопернику (хотя есть исключения), то в битвах за территорию поединки идут не на жизнь, а на смерть и встречаются гораздо чаще.

Соперничество и конкуренция требуют от животных агрессивности. Интересное предположение высказал французский социальный философ Жан Бешлер, отметивший, что в детском возрасте все млекопитающие агрессивны. «По всей вероятности, есть какой-то биологический механизм, позволяющий держать наготове некоторое количество энергии, достаточное для ответа на раздражения среды – в случае необходимости актами агрессии против слишком дерзких соперников или для отражения угрозы хищников. Когда среда не предоставляет случаев израсходовать эту энергию на цели, для которых она предназначается, она не всегда затухает или рассеивается, а, так сказать, «прокисает», превращаясь из агрессивности в сварливость. Этот механизм, весьма заметный в сообществах млекопитающих и бросающийся в глаза у антропоидов, делает человека существом, склонным к ссорам» (26, с. 21). Позднее мы подробно остановимся на проблеме агрессивности и деструктивного поведения.

Руководствуясь теорией Трайверса, Д. Басс (D. Buss, 1995) и его сотрудники провели исследование свыше 10 тысяч человек всех рас и религий на пяти континентах. По результатам исследования, мужчины везде предпочитают привлекательные физические качества женщин, то есть молодость и здоровье, которые «обещают» высокую продуктивность. Женщины, в свою очередь, предпочитают материально обеспеченных мужчин с высоким статусом в обществе, которые способны защитить их и потомство. Это позволило Бассу утверждать, что и «сегодня мы разделяем симпатии наших удачливых предков» (101, с. 243).

Принципы конкуренции и сотрудничества наиболее важны для понимания всех форм социального взаимодействия современных людей. Стремление к сотрудничеству эволюционисты объясняют особенностями того же репродуктивного поведения, когда для выращивания потомства нужны долговременные усилия обоих родителей, а в человеческих сообществах – и помощь других членов группы. Кроме того, многие виды охоты у хищников требуют сотрудничества и кооперации усилий. Так, у львов, волков и других животных, которые живут стаей, существует принцип «справедливого» распределения добычи. После удачной охоты, например, у волков, добыча в соответствии с представлениями о справедливости распределяется как среди тех, кто участвовал, рискуя жизнью, в охоте, так и среди тех, кто в силу возраста, болезни или особого статуса (например, статус защитника у львов) не участвовал. Этот же принцип справедливого распределения существовал и у первобытных людей и особенно долго сохранялся в племенах охотников-собирателей Евразии и Северной Америки.

Сотрудничество – это кооперирование усилий двух и более индивидов для достижения взаимной выгоды.

Сотрудничество лежит в основе социального поведения людей, так как именно кооперация усилий позволяет не только выживать, но и создавать дополнительные ресурсы, которые могут быть использованы всем сообществом для повышения качества жизни. Умение договориться о кооперации сил и ресурсов давало дополнительные шансы на выживание тем племенам, которые раньше других освоили принцип сотрудничества.

Сотрудничество и кооперация усилий стимулируются различными факторами. Наиболее значительный – внешняя угроза, которая заставляет объединяться даже вчерашних врагов. К сотрудничеству приводят и экстраординарные цели. Это происходит тогда, когда цель, требующая совместных усилий, например строительство пирамид в Древнем Египте или возведение Великой Китайской стены, сводит на нет различия между людьми.

Однако сотрудничество без конкуренции приводит к феномену социальной лени, о которой более подробно будет рассказано в связи с психологией малых групп.

Таким образом, наблюдения за представителями животного мира, исследования человеческих сообществ примитивных людей позволили психологам-эволюционистам утверждать, что многие современные модели поведения, в том числе помогающее поведение, альтруизм, жертвенность, брачно-супружеские отношения и уход за потомством, сотрудничество и конкуренция, сформировались в ходе эволюционного развития и являются обязательными для выживания человека как вида. И если альтруизм обеспечивают выживание вида, то конкуренция направлена на улучшение его качества.

3.1.4. Загадка эволюции

Эволюция разрешила дилемму человеческого развития, создав существо, чей мозг развивается уже после рождения.[1] И это уже принципиально иной мозг, чем у животных, поскольку в нем генетическая информация, определявшая инстинктивное поведение, сменилась индивидуальной способностью к обучению. Потенциал такого мозга значительно выше в связи с тем, что дает возможность адаптироваться к изменениям окружающей среды. Именно эта способность человека приспосабливаться к постоянным изменениям определила все дальнейшие эволюционные успехи людей. Именно они и сегодня питают наш оптимизм по отношению к будущему человечества.

При рождении ребенку нужно пройти через отверстие материнском таза, диаметр которого ограничивает размеры черепа. В ходе эволюции человека прямоходящего (Homo erectus) возникло противоречие между быстро увеличивающейся головой и мозгом и важным умением быстро бегать, чтобы спастись в случае опасности. Хождение на задних конечностях сузило таз праженщин и лишило их свойственной обезьянам способности рожать большеголовых детенышей. Поэтому подъем на задние конечности (появление прямостоящего питекантропа) привел к тому, что детеныши стали появляться на свет с непрочным черепом и незрелой нервной системой. Этому черепу предстояло сильно и долго увеличиваться уже после рождения. С другой стороны, вследствие подъема на задние конечности и освобождения передних детеныши в момент рождения оказались неспособными ходить. Матерям предстояло долго носить их на руках, тогда как у наших четвероногих предков детеныш способен ходить почти с момента рождения. Эти согласованные друг с другом постепенные следствия роста больших полушарий все больше усиливали зависимость потомства от наличия прочных социальных отношений взаимопомощи внутри стаи, рода, семьи, племени.

Другим удивительным результатом полной беспомощности человека в момент рождения стала необходимость социальной организации, наличия разнообразных отношений между людьми. Полная и долгая зависимость ребенка от матери обусловливает появление таких социальных отношений, которые бы обеспечили выживание и матери, и ребенка. Помощь других нужна матери и в момент родов, и позже, когда мать не в состоянии добывать для себя пищу самостоятельно. Следовательно, кто-то должен дать ей пищу, не ожидая ответной услуги и благодарности, то есть проявить полное бескорыстие, тот самый альтруизм. «Естественно, – пишет Кропоткин, – что среди очень многих человекоподобных видов, с которыми человек находился в борьбе за жизнь, выжил тот вид, в котором было сильнее развито чувство взаимной поддержки, тот, где чувство общественного самосохранения брало верх над чувством самосохранения личного, которое могло иногда влиять в ущерб роду или племени» (82).

Главным условием выживания людей является стабильное удовлетворение их потребности в воде и пище. Наблюдая за сезонными миграциями животных, люди стали брать на себя инициативу и охотиться там, где это обещало обильную добычу. Общая для всех мужчин – членов одного рода – охота была не просто совокупностью физических усилий, она стала основой определенного образа жизни, который требовал речевого общения, умения договориться и совместить свои действия в таких абстрактных понятиях, как время и пространство, что привело впоследствии к созданию сложной социальной организации.

Конечно, первые человеческие сообщества были чрезвычайно примитивны и представляли собой просто группы людей, в которых разновозрастные женские и мужские особи были связаны друг с другом только узами кровного родства с матерями. Мужчины не сразу осознали свое родство с сыновьями и дочерьми. Но на каком-то этапе человек прямоходящий начал осознавать семейные связи в системе своей общности, потому что на кровосмешение был наложен жесткий запрет, а половые связи внутри семьи постепенно сошли на нет. Вместе с тем заботливое отношение к маленьким и слабым обеспечивало роду выживание и количественный прирост.

Огромным шагом вперед для людей стало появление постоянного места проживания, основного и временного лагерей. Вначале это были пещеры, затем небольшие примитивные строения. Так, в китайской пещере Чжоукоудянь, по свидетельству Тейяра де Шардена, проживало несколько десятков, а то и сотен поколений, так как сохранилась шестиметровая толща пепла. Базовые лагеря внесли радикальные изменения в социальную жизнь людей. Появление постоянного дома давало возможность раненым или заболевшим отлежаться в условиях относительной безопасности и без угрозы быть брошенными посреди саванны. «Для дикого примата, – пишут американские антропологи Ш. Уошберн и И. ДеВор (Sh. Washburn, I. DeVore), – смертельна любая болезнь, которая вынуждает его отстать от стада, а для человека – лишь те, от которых ему не удается выздороветь в базовом лагере, где его кормят и оберегают. Именно базовый лагерь превращает вывихнутую лодыжку и обычную простуду из смертельных недугов в легкое недомогание» (187, с. 133).

Постоянное место жительства обеспечило возможность постепенного культурного развития личности и общины. При свете ночного костра, когда человек впервые почувствовал себя в безопасности, возникает чувство общности, вызванное не общей борьбой с хищниками, а совместным досугом, отношениями товарищества и близости другого человека. Огонь формировал самосознание, порождал чувство взаимного доверия у людей, живущих в мире, где господствуют лишь клыки и когти хищников. У огня появились первые ростки духовной культуры, того, что не было обусловлено потребностями непосредственного выживания. Так возникли понятия, речь и язык, орудия для охоты, посуда для хранения пищи, способы ее консервации (высушивание, вяление, а позднее копчение мяса убитых на охоте животных). Возле огня рождались новые способы общения, принципы общинной жизни, когда планировалась не только охота, но и устройство жилища, поддержание в нем порядка, когда появлялись первые религиозные ритуалы, складывались обряды, сопровождавшие заключение браков, рождение и смерть членов общины. У совместного очага не было причин для агрессии. Некоторые антропологи считают, что первобытному человеку не была присуща агрессивность по отношению к сородичам. В отношениях между собой нормой жизни были гостеприимство и щедрость. Так, современные бушмены из пустыни Калахари в Южной Африке абсолютно неагрессивны. Еще более кроткими и дружелюбными являются тасадеи – племя, которое только во второй половине XX в. было открыто в джунглях Филиппин (187, с. 135).

Агрессивность у первобытных людей была направлена за пределы общины. Уничтожению и преследованию подлежали только чужие, не принадлежавшие общине люди. Но и здесь соблюдался определенный отбор и деление на более близкие племена, с которыми поддерживались брачные контакты, и совсем дальние, особенно те, которые претендовали на территорию. Войны, зависть, жестокость и алчность появились гораздо позднее, когда люди стали земледельцами и получили возможность вести хозяйство силами одной семьи. В свою очередь, возникли различия, обусловленные физическим, психическим и интеллектуальным неравенством, а результаты труда породили индивидуальную и групповую гордость богатством, территорией и верованиями.

Таким образом, постепенное развитие человеческих общностей, их распространение по всем континентам привело к созданию культуры, которая породила религию и искусство, а позднее научное знание. Развитие человеческих сообществ оказалось связанным:

1) с формированием таких важных качеств, как альтруизм и взаимная помощь, которые обеспечили выживание человека как биологического вида;

2) с развитием чувства общности и доверия, которые позволяют не только вместе работать и отдыхать, но также изобретать орудия труда и находить новое знание;

3) с установлением таких способов взаимоотношений, которые позволяют без насилия и угроз жить вместе и действовать сообща, преодолевая личный эгоизм ради общего благополучия.

Эти качества определили условия выживания людей в социуме. Удивительно, но те же качества определяют благополучие и современных обществ. Сегодня их называют социальным капиталом страны, от величины которого зависит ее социальное, научно-техническое и экономическое развитие. Однако на современном этапе развития человечества нередко встречаются люди, которые утверждают прямо противоположное, пытаясь оправдать собственный эгоизм и личные проблемы в отношениях с окружающими. Мы еще неоднократно остановимся на этих феноменах в последующем изложении.

Социальность людей основана на чувстве общности и взаимном доверии между членами сообществ. Возникающие в сообществах соперничество и конкуренция в конечном итоге способствуют их совершенствованию.

В условиях первобытнообщинного образа жизни сформировались общности, отношения в которых дали основание философам считать их «золотым веком» человечества, начиная со времен античности. Воспоминания о времени, когда в сообществе охотников-собирателей царила справедливость при распределении совместно добытой пищи, а взаимоотношения внутри общины были основаны на равенстве ее членов и лишены насилия и эксплуатации, продолжали жить в народных легендах и сказаниях. Дольше всего эти воспоминания сохранялись у народов Европы, которые намного позже перешли к оседлому образу жизни и крестьянскому хозяйствованию, чем народы, населявшие плодородные долины рек Азии и Северной Африки. Эти воспоминания, породив миф о «золотом веке» человечества, стали питательной средой для формирования представлений о справедливости, равенстве, честности взаимодействия, долге по отношению к сообществу, доверии между его членами. Они стали мировоззренческой основой для греческой демократии и республиканского Рима, а на исходе Средневековья – для утопий Т. Кампанеллы и Т. Мора. В Новое время они были сформулированы как идеалы Просвещения и стали лозунгами многочисленных революций в Европе (Например, Жан Жак Руссо (1712—1778), один из ярких представителей эпохи Просвещения, выступал против частной собственности и порожденного ею общественного неравенства. В его произведениях этика неотделима от политики, мораль напрямую связывается с общественной и государственной жизнью. Он полагал, что в первобытном состоянии человечество жило в соответствии с законами природы и что все достижения цивилизации способствуют разложению нравов. Высказанные им соображения о превосходстве блага общества над интересами личности, а также оправдание восстания и тираноубийства позволили некоторым историкам объявить Руссо предтечей революционных диктатур.]. К тем же идеалам обратилась немецкая философская мысль, в частности К. Маркс.

Сегодня потомки охотников-собирателей невероятно усложнили все формы социальной, государственной, повседневно-бытовой жизни, существенно обогатив древние моральные представления, связанные с «золотым веком» человечества. Однако идеалы справедливости живы и сегодня. Сформулированная Джоном Роулзом (J. Rawls, 1962) теория справедливости стала для большинства стран европейского континента идеологической основой в их стремлении к построению государства всеобщего блага, в котором нет места нищете и убожеству. Поэтому можно сказать, что с точки зрения социальной психологии представления людей о «золотом веке» связаны прежде всего с человеческими отношениями, основанными в европейской культуре на идеях равенства прав человека и распределительной справедливости. Все это оказало глубокое воздействие на формирование социальных идеалов, ценностей и мировоззренческих основ европейской культуры.

3.2.1. Лев Выготский о формировании «Я»

Уже предыдущее изложение научного поиска, связанного с вопросами о том, что собой представляет человек и создаваемые им сообщества, какие психологические механизмы определяют их развитие, показывает, что без культурно-исторического анализа эти явления понять трудно. Культурно-исторический подход в психологии был предложен в 30-е гг. XX в. выдающимся российским психологом Львом Семеновичем Выготским.

В своей теории Выготский впервые соединил данные исследований возрастной и социальной психологии, руководствуясь тем, что существуют две линии развития человеческого поведения: природная и культурная. Эта важная идея была оформлена, в частности, в книге «Этюды по истории поведения: Обезьяна. Примитив. Ребенок», которая была опубликована в 1930 г. в соавторстве с его учеником А. Р. Лурия. По мнению ученого, психологическое развитие человека связано с тремя ступенями в эволюции его поведения. Это: 1) врожденные наследственные реакции человека, называемые инстинктами, которых у человека намного меньше, чем у животных; 2) способность к обучению, которую Выготский рассматривал на примере учения об условных рефлексах И. П. Павлова; 3) интеллект и способность к изобретению нового. Все это приводит к созданию орудий труда и технических приспособлений, которые, по мере их усложнения, определенным образом сказываются на социальном устройстве жизни примитивных людей. Формирование личности ребенка связано с теми же процессами: вначале инстинктивные дыхание, сосание и крик, а затем обучение и интеллектуальное творчество в игре.

Процесс становления личности человека разворачивается, по мнению Выготского, в определенном культурно-историческом пространстве. Через освоение культурного опыта человек приобщается, включается, живет, творит в определенной культуре. С культурой связывается развитие всех так называемых высших психических функций. «Личность есть понятие социальное, оно охватывает надприродное, историческое в человеке. Она не врожденна, но возникает в результате культурного развития, личность поэтому есть понятие историческое» (41, с. 161).

Следующим важным моментом, отмеченным Выготским, является постепенное осознание ребенком своего «Я». Вслед за швейцарским психологом Ж. Пиаже (J. Piaget) Выготский утверждал, что осознание «Я» представляет собой поворотный пункт в развитии личности ребенка, оно приходит постепенно в результате понимания отдельности и особенностей тех людей, родителей, взрослых и сверстников, с которыми он взаимодействует. Рождение «Я» Выготский связывал с двумя моментами.

Первый момент, природный, органический, заключается в том, что ребенок овладевает вертикальным положением (сначала научается сидеть, а потом самостоятельно вставать и ходить), благодаря чему высвобождаются руки, которыми ребенок начинает манипулировать предметами.

Второй момент, культурный, заключается в том, что ребенок овладевает речью, вследствие чего происходит постепенная перестройка всех особенностей мышления, памяти и других функций. Таким образом, речь становится универсальным средством понимания мира вещей, явлений и абстрактных понятий, а также средством для воздействия на этот мир.

Кроме того, Выготский считал, что понятие «Я» развивается у ребенка на основе представления о других людях. Понятие «личность» есть, таким образом, социальное, отраженное понятие, строящееся на том, что ребенок применяет по отношению к самому себе те приемы, приспособления, которые он применял по отношению к другим. Вот почему можно сказать, что личность – есть социальное в нас (41, с. 163).

Рождение «Я», по мысли Выготского, проходит несколько этапов, и его полное формирование завершается в подростковом возрасте. Это не означает, что развитие личности окончено, поскольку фактически этот процесс имеет только одну естественную границу – смерть. Но между 12—14 годами возникает определенность, устойчивость, характер личности. Только в школьном возрасте появляется у ребенка впервые более устойчивая форма личности и мировоззрения. Выготский в данном вопросе полностью согласен с Пиаже: ребенок школьного возраста является и гораздо более социализированным и гораздо более индивидуализированным существом, чем дошкольник.

Культурно-исторический подход Выготского, к сожалению, не был до конца сформулирован в виде специальной теории в связи с ранней смертью автора. Но он оказался глубоко созвучным социальной психологии развития, которая интенсивно развивается в Европе и США с начала 60-х гг. прошлого века. Схожесть подходов определена объединением двух компонентов: психологии детского развития и психологии социального контекста этого развития, то есть того, что сам Выготский называл природным и культурным началом в формировании человека. Благодаря переводу на английский основных трудов Выготского он стал широко известен на Западе, а его культурно-исторический подход изучается в современных университетах. Психология развития конца XX в., которую, вероятно, ярче всего представляют работы Дж. Боулби, М. Эйнсворт (М. Ainswort), Б. Рогофф (В. Rogoff) и фундаментальный учебник Г. Крайг (G. Craig), по своей сути является «поствыготской».

3.2.2. Природа социализации

Благодаря объединению в рамках нового направления социальной и возрастной психологии, стало возможным проследить формирование основных социальных способностей и умений в период детства и внести существенный вклад в понимание природы социализации. В рамках социальной психологии развития был проведен ряд важнейших исследований, которые показали, что дети являются социальными существами с момента своего рождения. Были получены многочисленные свидетельства, что новорожденные не только реагируют на окружающие предметы и людей, но и проявляют собственную инициативу и склонность к исследованию. Например, они предпочитают человеческие голоса всем другим звукам, человеческие лица – другим симметричным предметам, двигающихся родителей – неподвижно сидящим и т. д. А поскольку люди очень интересуются детьми, особенно своими, то возникает совпадение стремлений детей и родителей к постоянным контактам и активному взаимодействию.

В исследованиях детско-родительского взаимодействия ученые впервые начали применять метод «покадровой» съемки коммуникативного поведения: лицевая экспрессия, жесты, мимика, позы, прикосновения и т. д. Даже поверхностное наблюдение свидетельствует о том, что ухаживающий за младенцем человек обязательно держит его так, чтобы быть с ним лицом к лицу и отслеживать отклики на свою инициативу в общении. Более глубокое исследование показало, что имеет место соответствие действий матери и ребенка (реципрокные связи), что они взаимозависимы с самого начала социального развития. Ребенок – не чистая доска и не кусок глины, из которого предстоит вылепить человека. Он человек с самого начала, он социальный партнер, но со своим, вначале очень ограниченным, набором возможностей сообщить о своих потребностях, желаниях и удовлетворенности происходящим.

Психологи данного направления существенно продвинулись в понимании процессов овладения речью, отметив, что в основе своей эта деятельность является социальной. Речь – главное средство ознакомления ребенка с социальными нормами и правилами поведения: около 25 % речи матери, обращенной к ребенку дошкольного возраста, служат для регулирования социального поведения посредством наставлений, вопросов, авторитарных утверждений. Матери говорят нарочито медленно, выделяя интонацией ключевые слова, повторяя по несколько раз самое важное. Интонация и голос матери, обращающейся к ребенку, сильно отличаются от ее обыденной речи. Это происходит автоматически. Примерно так же люди разговаривают и с домашними животными, не ожидая от кошек и собак ответных умений (139, с. 70—81).

Важным направлением исследований стало изучение эмоциональных связей ребенка и тех отношений, которые устанавливаются между ним и его ближайшим окружением, а также выявление типов привязанности между детьми и взрослыми. Интенсивное развитие социальной психологии развития стало возможным благодаря появлению видеозаписи, которая существенно обогатила исследовательский арсенал социальной психологии. Техника видео позволила впервые детально отслеживать отношения людей, анализировать и обобщать паттерны их поведения, стиль и способы общения.

3.2.3. Развитие взаимоотношений и привязанность

В отношениях между людьми особую роль играет привязанность. Всем известно, что люди десятилетиями поддерживают близкие дружеские отношения, тоскуют по родным и близким, любят и ревнуют, влюбляются и симпатизируют друг другу. В основе всех этих сложных человеческих отношений «Я» лежит чувство привязанности. Существует несколько теорий происхождения привязанности между детьми и родителями. Наиболее авторитетная из них – теория англичанина Дж. Боулби (1971), подтвержденная экспериментальной работой американки М. Эйнсворт (1978). Боулби интерпретирует привязанность как адаптивное поведение, сформировавшееся в ходе эволюции в целях увеличения выживаемости детенышей. Привязанность повышает вероятность того, что уязвимый и страдающий ребенок скорее получит помощь, она выступает как гарантия безопасности в лице конкретного взрослого, на чье внимание и приязнь можно положиться.

Эта теория исходит из положения, что «способности к формированию и организации поведения приводят к возникновению привязанности и являются врожденными, а не возникают как результат положительного подкрепления случайных реакций» (139, с.74).

Формирование привязанности связано с необходимостью адаптации человека к физической и социальной среде, фактически она гарантирует безопасное вхождение в мир. Это наглядно видно в детско-родительских отношениях, когда ухаживающий за ребенком человек показывает и объясняет, что можно и что нельзя, что желательно и что нежелательно в поведении. Отношения привязанности не характерны исключительно для периода детства, они сохраняются на протяжении всей жизни человека, так как гарантируют безопасное вхождение в незнакомые ситуации и помогают справиться с трудностями.

Стабильная привязанность – это решающий момент для благополучия ребенка и перспектив его развития, гарантирующий безопасность.

В исследовании Н. Миллера и Дж. Долларда (1941) была выдвинута теория вторичной потребности (драйва). Авторы считают, что человек, заботящийся о ребенке, особенно мать, связывается в его сознании и с удовлетворением первичных потребностей (питание, телесный комфорт). Исследования показали, что мать, удовлетворяя первичные потребности, совершает около тысячи положительных подкреплений ребенка в год, она сама превращается во вторичную потребность, которая выражается в чувстве привязанности. Недочет этой теории заключается в том, что дети привязываются и к другим членам семьи, отцу, сестрам и братьям, которые не связаны напрямую с удовлетворением первичных потребностей. Более того, дети привязываются к родителям, которые пренебрегают ими или плохо с ними обращаются, вырабатывая собственные паттерны поведения, которые бы позволили им чувствовать себя членами семьи. Поэтому можно говорить о том, что скорее правы представители психоаналитической и эволюционной психологии, по мнению которых потребность в близких отношениях возникла в процессе эволюции и является врожденной потребностью человека, обеспечивающей его выживание, а не представляет собой результат научения. И только неадекватное удовлетворение этой потребности в детстве приводит к трагическим последствиям во взрослом состоянии, когда молодые люди берутся за оружие и взрывчатку, потому что всех ненавидят (139, с. 73).

Привязанность – это эмоциональные отношения людей, которые гарантируют безопасность и дают ребенку чувство защищенности в незнакомой ситуации. Надежная привязанность является следствием материнской сенситивности (чувствительности) к сигналам и потребностям детей.

Этологи установили, что детям присущи врожденные жесты, выражающие эмоциональное состояние. Взрослые должны принимать во внимание и адекватно реагировать на эти невербальные сигналы ребенка. Только тогда психическое развитие ребенка будет проходить нормально. Данная теория объясняет, почему люди стремятся к установлению близких отношений с другими. И не только при создании семейных отношений, которые обеспечивают воспроизводство потомства, но и при формировании круга дружеского общения, установления приятельских отношений и более далекого знакомства. Причем все люди, входящие в круг общения, – назовем его сетью взаимодействия, – могут рассчитывать на нашу привязанность и помощь в большей или меньшей мере в зависимости от степени близости и нашей оценки их личностных и моральных качеств. Строя такую сеть, каждый человек также может рассчитывать на получение помощи в случае необходимости.

Исследования в этой области показывают, что люди – эмоционально и социально зависимые существа. На нашу повседневную жизнь оказывают глубокое влияние отношения с другими людьми, страх потерять привязанность одних, угроза нажить недоброжелателей и даже врагов среди других. Мы испытываем чувство удовлетворенности жизнью или ужасного дискомфорта вследствие складывающихся отношений с разными людьми. Сегодня социальная психология признает эти моменты, хотя на заре развития когнитивной психологии они не считались важными.

3.2.4. Развитие социального знания

Социальная психология развития уделяет большое внимание социализации, поскольку дети являются социальными существами с момента рождения. Однако каким образом проходит этот процесс, как люди усваивают ценности своей культуры, за счет чего осуществляется влияние, как возникают общие для всех представления? Эти на первый взгляд простые вопросы все еще не имеют окончательных ответов.

Интересные результаты о значимости социального взаимодействия для когнитивного развития ребенка были получены Жаном Пиаже. В своих классических экспериментах (1929) он обнаружил неспособность детей 6 лет запоминать изменяющуюся информацию. Таких детей Ж. Пиаже назвал термином «несохраняющие».

Эксперимент Ж. Пиаже:

Ребенку предъявляются три стакана, наполовину наполненные водой. В них налито одинаковое количество жидкости. Когда ребенок подтверждает, что в стаканах равное количество жидкости, содержимое одного из них переливают в другой сосуд иной формы, например, более узкий и высокий. Потом ребенку задают вопрос – содержит ли новый стакан столько же жидкости, сколько оставшиеся два стакана. Это может показаться удивительным, но дети в возрасте до 6 лет обычно заявляют, что в новом стакане жидкости больше или меньше. То есть дети не могут мысленно сохранить объем перенесенной жидкости, а идут на поводу перцептивной трансформации, которая создает впечатление увеличения или уменьшения объема жидкости. Именно поэтому Пиаже назвал таких детей «несохраняющими».

Современные ученые продолжили эксперименты в этом направлении. Они решили выяснить, как воздействует на ребенка социальная ситуация активного обсуждения проблемы со сверстниками, то есть как социальное взаимодействие влияет на когнитивные процессы. Исследователям удалось сделать несколько интересных открытий. Когда 6– и 7-летние дети работали вместе (попарно и тройками), они демонстрировали более высокий уровень решения задачи, чем работая индивидуально в предварительных экспериментах. Если «несохраняющие» дети работали с «сохраняющими» сверстниками, они в последующих экспериментах решали задачу более успешно. Причем они не просто подражали поведению более компетентных сверстников, но понимали задачу на новом уровне и могли объяснить свои решения.

Еще более значимый результат был получен в группе, в которой все дети были «несохраняющими». Оказалось, что обмен противоречивыми суждениями привел детей к пониманию того, что для решения задачи нужно брать в расчет не один параметр (например, высоту и ширину). Другая работа с использованием сходной экспериментальной методики показала, что социальное взаимодействие оказывает положительное влияние на решение любых задач. Сходные результаты более успешного решения задачи вследствие социального взаимодействия были также получены в экспериментах со старшими детьми и подростками, которые и позднее сохраняли эту способность, то есть решали аналогичные задачи и тогда, когда работали индивидуально. Главный вклад этих исследований состоит в том, что они оказали влияние на сам характер изучения когнитивного развития, выдвинув на передний план социальные процессы (139, с. 83—85).

Социальное взаимодействие оказывает положительное влияние на решение когнитивных задач детьми в группе. Они сохраняют эту способность и тогда, когда работают индивидуально. Наиболее сложные вопросы возникли в процессе изучения того, как дети понимают других людей и социальные отношения между ними. В настоящее время ученые находятся в стадии поиска особенностей социального познания. В связи с этим интерес представляет книга К. И. Чуковского «От двух до пяти», в которой собраны материалы творческой речевой и социальной активности детей, их способности к созданию средств коммуникации. Вот только один пример.

В один пасмурный майский день Чуковский на даче под Санкт-Петербургом зажег для детей костер.

«Издали солидно подползла двухлетняя соседская девочка:

– Это всехный огонь?

– Всехный, всехный! Подходи, не бойся!» (205, с. 77).

В этом коротком диалоге заложено большое социальное содержание: от привлекательности огня для маленького человека до специфично выраженного желания присоединиться к другим. Причем ребенок не спрашивает, можно или нельзя, он спрашивает о всеобщности огня, его социальном назначении и возможности участия наряду с другими. Трудно представить, чтобы кто-то из взрослых объяснял ребенку, что костры бывают для всех, а бывают индивидуального или ограниченного пользования. Тогда возникает вопрос, откуда у ребенка появилось это представление о всеобщности огня, которое она уточняет прежде, чем присоединиться? Данный пример подтверждает гипотезу о врожденной социальности детей, которая изучается в рамках социальной психологии развития и влияния коллективного бессознательного на социальные представления.

Сегодняшние исследования опираются на теорию Пиаже об уровнях когнитивного развития, на результаты исследований возрастной психологии, которая интенсивно развивалась и в России. Каким же образом складываются наши представления о мире и людях? Существуют как минимум три источника информации, которые условно можно назвать теоретическими, практическими и поведенческими.

В качестве теоретических источников выступает текстовая и видеоинформация, которая заложена для маленького человека в родном языке, а затем в сказках и литературе, в тех текстах, которые ему читают взрослые, в специальных детских радио– и телепрограммах. Громадный объем теоретического знания усваивается позднее в процессе обучения. Практическими источниками являются различные предметы, игрушки, а позже первые орудия труда, когда приходит понимание основных физических законов, например закона всемирного тяготения. Поведенческие же источники более многочисленны. В этом качестве выступают:

а) наблюдения за реакциями взрослых в ответ на потребности ребенка;

б) наблюдения за общением и взаимодействиями других;

в) личное участие в контактах со взрослыми и ровесниками;

г) специально организованное обучение поведенческим нормам в семье, в детском саду, в школе, в процессе игры со сверстниками.

Особую роль играют способы общения взрослых между собой и с детьми. Именно через общение происходит первоначальное усвоение культурных норм, национальных традиций во взаимоотношениях людей. По мнению американского психолога Т. Харриса, развитие эмоционального понимания и начало процесса постижения человеческой психологии знаменуется своеобразным «скачком воображения», когда ребенок, исходя из своих собственных чувств, вдруг понимает, что другие люди, возможно, испытывают те же чувства. А еще – это случаи, когда другие люди могут пробудить в нас соответствующие чувства вербальным путем или вмешательством в наш опыт (139, с. 87).

Совершенно очевидно, что социальное содержание когнитивного процесса познания человеческих отношений неотделимо от социального контекста, поскольку эти знания можно получить, только живя в сообществе. Отношения с членами семьи и сверстниками образуют естественную стартовую позицию для познания характеристик других людей, включая их намерения, представления и эмоции.

3.3.1. Теория Л. Г. Почебут о природе социального

Научное понимание феномена социального сложилось с учетом двух подходов. Первый подход предполагает, что в основе социальных явлений лежат биологические и психические феномены. Понимание взаимосвязи природы социального, биологического и психического характерно для теории инстинктов социального поведения, приверженцами которой были У. Самнер, Т. Веблен (Т. Veblen), У. Макдугалл, В. Троттер (W. Trotter), В. Парето (V. Pareto), P. Коллингвуд (R. Collingwood), А. Гелен (A. Gelen), 3. Фрейд, К. Юнг и др. Идея о том, что социальное покоится на психическом фундаменте, свойственна феноменологии Э. Гуссерля (Е. Husserl), символическому интеракционизму Дж. Мида, когнитивному направлению в социальной психологии. Особенно ярко эта идея проявилась в теории социальной идентичности Г. Тэджфела и теории самокатегоризации Дж. Тернера.

Второй подход разводит феномены психического и социального по разным полюсам жизнедеятельности индивида. По мнению Э. Дюркгейма, социальное является специфичным неприродным феноменом. Если психическое – это идеальное явление, связанное с внутренним миром человека, то социальное – это явление материальное, отражающее внешний характер взаимодействий. Предназначение социального – насилие над психической природой человека. Социологическая парадигма Дюркгейма, построенная на идее специфичности социального, оказала принципиальное влияние на развитие социологии. Этой парадигмы придерживались Ф. Теннис, М. Вебер, П. А. Сорокин, Т. Парсонс (Т. Parsons). Только в конце XX в. французские социологи пересмотрели парадигму Дюркгейма и в своем понимании природы социального приблизились к первому подходу.

В начале XXI в. возрос интерес к проблеме соотношения биологического, психического и социального. Трудности в разрешении этой проблемы связаны с тем, что логически и научно эти понятия не определены. Одни ученые отмечают взаимосвязь психического и социального мира, другие настаивают на обособленности этих двух миров. Вначале необходимо выяснить сущность социального и только затем изучать его роль в развитии социально-психологического мира человека. Необходимо понять, в каких конкретных феноменах проявляется глубинное содержание социальной жизни.

Изучая проблему соотношения биологического, психического и социального, автор пришла к выводу, что возможны три варианта:

1. Биологическая сущность человека полностью подчиняет себе психический и социальный мир.

2. Социальный мир развивается независимо от биологического и психического, представляя собой самостоятельную специфическую реальность.

3. Психическая сущность человека, опираясь на его биологическую природу, детерминирует социальное, познает и конструирует общественные формы жизни. Биологическое, социальное и психическое равнозначно взаимодействуют друг с другом и формируют особую человеческую сущность (150, с. 63—71).

По нашему мнению, социальное в природе человека имеет три стороны проявления. Опираясь на биологическую природу человека, социальное проявляется как социальный инстинкт. Как специфическая реальность, социальное существует в виде взаимодействия людей, интеракции. Психическая сущность в социальной природе человека представлена когнитивными процессами социальной категоризации окружающего мира с целью установления между людьми единого смыслового поля для наиболее эффективного взаимопонимания и доверия.

Понятие социального многозначно, но природа человека едина. Биологическое, психическое и социальное составляют взаимосвязанную триаду. Связь социального и биологического осуществляется посредством социальных инстинктов, которые проявляются в просоциальном поведении людей. Связь социального с психическим миром осуществляют когнитивные процессы категоризации окружающего мира. Социальное, как специфический феномен, проявляется в виде взаимодействия индивидов и отношений между ними. Таким образом, существуют три стороны, три ипостаси социального: социальные инстинкты, социальное взаимодействие и социальная категоризация окружающего мира. Так, взаимосвязью биологической, психической и социальной природы обеспечивается целостность человека. Все три стороны социальной природы человека представлены на рис. 3.1.

Социальный инстинкт – это основанное на биологической природе человека проявление социального.

Не существует социальных видов поведения людей, которые не были бы так или иначе врожденными. Инстинкты лежат в основе социального поведения и передаются генетически от поколения к поколению. Именно инстинкты, возникая в биологической природе человека, проходя через его психические структуры, служат нитью, соединяющей биологическое и социальное. Социальные инстинкты видоизменяются, перевоплощаются в систему социальных потребностей. В поведении людей социальные инстинкты проявляются как чувство принадлежности к группе и социальная фасилитация.

Рис. 3.1. Три стороны проявления социальной природы человека.

Построение теории социального на базисе западноевропейской парадигмы позволяет нам выявить сущность данного феномена. Понимание сути различных социально-психологических эффектов (чувство принадлежности к группе, социальная фасилитация, конформизм, идентичность) возможно только на основе раскрытия феномена социального.

Понятие социального взаимодействия было и остается центральным в научных построениях социологов и в их понимании природы социального. Социальные факты, согласно Дюркгейму – это вещи, которые не могут быть изменены простым актом воли, чем качественно отличаются от фактов психических. Социальное обладает внешней принудительной силой по отношению к людям. Социальное принуждение необходимо для создания общности. Там, где нет принуждающего воздействия, там нет и феномена социального. Сила принудительного влияния группы на индивида была доказана экспериментами, открывшими феномен конформизма.

П. А. Сорокин настаивал на том, что только там, где взаимодействие имеет психический субстрат, возникают общественные феномены. В обществе возможно только социально-психологическое взаимодействие. Социальное явление – это отношение, которое имеет психическую природу, формируется в сознании индивидов, но по содержанию и по продолжительности выходит за его пределы. Всякое взаимодействие, обладая психической природой, будет социальным явлением.

Социальное взаимодействие – это обмен между людьми различными представлениями, верованиями, чувствами, идеями, действиями и пр. Оно имеет психическую природу и реализуется в сознании людей.

Социальное взаимодействие проходит три стадии. На первой стадии предмет обмена в процессе социального взаимодействия сосредоточен в психике человека. На второй стадии предмет взаимодействия принимает непсихическую форму, превращаясь в символ. На третьей стадии он снова получает психическое бытие в воспринявшем его субъекте.

Иной аспект понимания социального представлен в феноменологии. Гуссерль считал, что люди создают социальную действительность. Социальное человека основано на знании о различных феноменах окружающей жизни. Человек воспринимает и интерпретирует окружающий мир при помощи типизации событий, людей, переживаний, идей, верований. Социальная действительность – это различные мыслительные схемы и типы, которые предоставляют человеку возможность идентифицировать социальные явления. При взаимодействии люди прибегают к схемам для понимания и интерпретации поведения друг друга.

Согласно Дж. Миду мышление человека и способы его отношений с окружающим миром имеют социальную природу. Основу общества образует не человек как таковой, а проявление человеческой социальности, благодаря которой он обретает самосознание и может строить свою жизнь как связную систему. Понятие Мида «обобщенный другой» – это когнитивная структура, созданная сознанием людей, направленная на деление окружающего мира на две категории – Я и Другие.

Изучение познавательных процессов привело ученых к идее, что социальное является когнитивным конструктом. Оно возникает при межгрупповом взаимодействии, в результате которого человек начинает категоризировать окружающий мир вначале по дихотомическому признаку («мы – они»), затем усложняя и детализируя свои категории.

Социальное выступает в качестве необходимого условия взаимопонимания людей, живущих в едином смысловом пространстве. В то же время социальное создает барьеры для взаимопонимания людей, использующих для жизни различные смысловые пространства. Индивид, разделяя людей на «своих» и «чужих», преследует двоякие цели. Во-первых, он старается добиться взаимопонимания в едином смысловом пространстве, находясь среди тех, кого он отнес к категории «мы». Во-вторых, он старается сохранить свою неприкосновенность и безопасность, попадая в иное смысловое пространство, взаимодействуя с теми, кого он отнес к категории «они», с «чужими». С этой точки зрения социальное следует понимать как когнитивный процесс категоризации окружающего социального мира с целью создания, поддержания и охраны единого смыслового пространства для наиболее эффективного взаимопонимания и взаимодействия со своими и недопонимания, и сохранения определенной границы при взаимодействии с «чужими». Создание тайных смыслов, понятных для «своих» и неясных для «чужих», является главным предназначением социального как когнитивного конструкта. Такие тайные смыслы заложены в средствах вербальной и невербальной коммуникации. Единое смысловое поле – это порождение культуры. Функция социального состоит в установлении критериев отбора того, кого можно допускать в это смысловое поле, а кого следует остерегаться.

Социальный мир человека принципиально отличается от мира животных. Главные критерии отличия человека от животного таковы: 1) относительная свобода от инстинктов и осознанный выбор действий на основе волевого усилия; 2) создание символической среды взаимодействия; 3) возникновение специфического способа дистанцирования, то есть способность, будучи субъектом, рассматривать себя как объект (эту способность можно определить как рефлексию); 4) возникновение нового типа адаптации – активной адаптации, преобразующей окружающую среду; 5) специфика когнитивных процессов, осуществляемых с помощью категоризации и типизации социальных явлений.

Категоризация – это способ познания посредством классификации и типизации предметов окружающего мира с использованием наиболее общего понятия, выражающего одно из основных отношений бытия. Категоризация возникает на основе установки и осуществляется в четырех направлениях: 1) в отношении природы и окружающих вещей; 2) в отношении людей, формируя таким образом систему отношений «мы» и «они», «свои» и «чужие»; 3) в отношении самого себя, формируя социальную идентичность личности, отождествляющей себя с определенной общностью; 4) в отношении идей, формируя систему ценностей и норм.

Социальная категоризация – это один из видов категоризации, то есть способ познания мира с помощью процессов классификации и типизации окружающих людей. Социальная категоризация возникает только в отношении людей и самого себя.

По нашему мнению, феномен социального создается человеком в целях регуляции поведения. Соединяя биологическую, собственно социальную и психическую сущности человека в единое целое, мы получаем четыре уровня регуляции: биологический, личностный, групповой и общественный. Биологическая природа регуляции поведения проявляется в инстинктах. Психологическая природа регуляции поведения человека усложняется, возникает возможность контролировать инстинктивные импульсы посредством воли. На личностном уровне за регуляцию поведения отвечает система диспозиций (установки, экспектации, атрибуции, предубеждения и пр.). На групповом уровне в условиях непосредственного взаимодействия межличностное поведение регулируется ролями и статусами. Жизнь общества обеспечивается такими регуляторами, как нормы, ценности, правила, законы. Инстинкты подчиняются волевому регулированию и занимают второстепенное, теневое положение, не играя ведущей роли.

Наша концепция состоит в следующем. В целостном поведении человека присутствуют все три варианта проявления социального. В зависимости от того, какая сторона социального доминирует в конкретной ситуации в социальном поведении человека – социальные инстинкты, социальное взаимодействие или социальная категоризация, – возможны три основных типа общности. Доминирование социальных инстинктов над другими двумя сторонами социального мира имеет место в кратковременной общности – толпе. Доминирование социального взаимодействия характерно для общества. Доминирование процессов социальной категоризации свойственно этнокультурным общностям. Триединое проявление социального характерно для целостного поведения человека в малых группах. В общностях большего размера поведение человека дифференцируется в зависимости от преобладания одного из видов социального. Опираясь на разные ипостаси социального мира, человек более отчетливо осуществляет свою идентичность с конкретной общностью.

Сущность социального проявляется в трех видах. Первый вид – социальный инстинкт, основанный на биологической природе человека. Второй вид – социальное взаимодействие, которое имеет психическую природу и реализуется на трех стадиях. Две крайние стадии представлены внутренними психическими процессами, а промежуточная – внешними символическими. Третий вид – социальная категоризация как способ познания с помощью процессов классификации и типизации окружающих людей и самого себя.

Феномен социального оказывается центральной категорией социальной психологии. Содержанием социального являются социальный инстинкт, социальное взаимодействие, когнитивные процессы социальной категоризации. Только эти варианты и возможны как проявление содержания социального. Других проявлений социального в природе человека не существует (150, с. 40—71).

3.3.2. Культурно-антропологическое понимание социальности, теория И. А. Мейжис

Из предыдущего изложения теорий в главе 2 очевидно, что подходов к пониманию развития человека и человеческих сообществ было создано довольно много. Однако исследовательская работа продолжается, поскольку задача каждой новой теории заключается в том, чтобы попытаться задать концептуальные рамки, позволяющие дополнительно объяснить некоторые аспекты поведения людей. Культурно-антропологический подход опирается на следующую гипотезу: культуры, возникшие в процессе эволюции человечества, сформировали ментальные структуры больших групп людей на уровне антропологических типов, связанных между собой корнями длительной истории существования на разных континентах. Это проявляется в ценностях и социальных представлениях, которые базируются на общем коллективном бессознательном народов. Содержание коллективного бессознательного воздействует на организацию социальной жизни и связано с процессом принятия решений и отношениями людей в социуме.

Первой методологической посылкой культурно-антропологического подхода в социальной психологии была теория Выготского, который понимал поведение человека как результат эволюционного, исторического и онтогенетического развития. То есть специфические человеческие качества начали формироваться очень давно. Вслед за Леви-Брюлем Выготский считал, что сам тип мышления и поведения человека представляет собой исторически изменяющуюся величину, что психологическая природа человека так же меняется в процессе исторического развития, как и природа общественная, а различным типам общества соответствуют различные типы психологии человека. Выготский говорил об этом, сравнивая примитивные и цивилизованные сообщества, но это верно и для существующих на планете различных антропологических типов и созданных ими цивилизаций.

Явные различия культур и цивилизаций стали второй методологической посылкой для формирования подхода. Понимание глубины цивилизационных различий пришло в эпоху колониализма и европейской экспансии в мире. Европейцы столкнулись с другими народами и определили их для себя как дикие и варварские.

Позднее понимание иных культур изменилось, они стали считаться другими, но не менее развитыми и совершенными. К концу XIX в. стало понятно глубокое отличие Запада (Европа) и Востока (Индия, Китай), которое английский поэт Р. Киплинг сформулировал как дилемму: «О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут».

В ходе своего исторического развития человечество создало несколько цивилизаций. В данном случае нас интересуют только те две, которые возникли на Евразийском континенте и связаны с Россией территориально. Они получили название коллективистских и индивидуалистических культур.

Третьей методологической посылкой для данного подхода стала теория Юнга о коллективном бессознательном. Различия, которые сопутствовали возникновению культур «земледельцев» и культур «охотников-собирателей» образовали основу для формирования различий в их коллективном бессознательном. Первоначально охотой и собирательством жили все люди на планете, но в силу разных климатических условий большая по численности часть человечества раньше перешла к оседлости и земледелию. Эти основные занятия людей – земледелие и скотоводство у одних, охота и собирательство у других – привели к глубоким отличиям в организации социальной жизни сообществ в последние 10 тысяч лет. Именно они стали базой для формирования коллективных представлений о «правильной» социальной организации и отношениях между членами сообществ, которые, в свою очередь, стали важной частью коллективного бессознательного. На основе этих глубоких различий в организации социальной жизни сложились индивидуалистические и коллективистские культуры, начало которым положили древнейшие иерархические государства Азии и более молодые государственные образования Европы, республиканские Греция и Рим. Прообразы социальной организации ранние люди искали в природе. Для азиатских культур таким прообразом стало овечье стадо с человеком-богом во главе, а для европейских – волчья стая с избираемым по своим личным качествам вожаком.

Наконец, четвертой, а по времени постановки вопроса – первой, причиной интереса к данной проблеме стала мысль М. Вебера, которую он сформулировал в своей знаменитой работе «Протестантская этика и дух капитализма»: почему именно в Европе произошел переход от традиционного общества к Новому времени. Гениальный социолог попытался ответить на этот вопрос, не имея нужного объема данных ни психологии, ни антропологии. И только из мировоззренческих различий между католицизмом и протестантством он выводит новое психологическое качество европейцев – рациональность. Таким образом зародился научный подход во всех без исключения областях знания, в социальных и экономических отношениях людей.

Сегодня, через 100 лет, наука обладает значительно большим объемом психологических и антропологических знаний, в том числе данными кросс-культурных исследований и возможностями генетического анализа. Благодаря им мы можем углубить наши представления о причинах европейского прорыва XV—XVII вв. и его противоречивых последствиях для экологии.

Процесс глобализации, начавшийся около двух десятилетий назад и продолжающийся по сей день, ясно показал необходимость культурно-антропологического подхода. Люди, традиции их взаимодействия, их социальные представления о правильном и должном в управлении сильно разнятся между собой. Встал вопрос: чем объясняются эти различия? По каким причинам люди ведут себя по-разному например, при принятии управленческих решений? Ниже, в главах, посвященных ценностям и социальным представлениям, приводится анализ сущностных различий с точки зрения культурно-антропологического подхода. История становления психологических различий культур более подробно изложены в разделе «Две цивилизации – две культуры» в главе, посвященной кросс-культурной психологии.

Особенное значение культурно-антропологический подход имеет для России, территория которой стала местом столкновения и борьбы культур. По своему происхождению и историческим корням русские принадлежат к европейскому антропологическому типу. Нетрудно заметить, что и первые государственные образования Киева и Новгорода были полисными демократиями Средневековья. В названиях народного собрания «вече» и представительского органа управления «дума» присутствует дух европейских коллективных представлений о должной социальной организации. Древнерусские государственные образования находились на стадии феодальной разобщенности, которая предшествовала на европейском континенте более позднему вызреванию национальных государств в Новое время. Монгольское нашествие и установление фактически колониального управления (сбор дани) трагическим образом повлияли на формирование российской государственности, но энергетический импульс развития государства Российского не смогло остановить никакое нашествие или иго.

На протяжении последних 600 лет на историю страны оказывает влияние главное противоречие, возникшее в XIV—XV вв.: европейское коллективное бессознательное народа с его тягой к Равенству и Справедливому распределению древних охотников-собирателей не может смириться с формами власти коллективистских культур, в основе которых лежит Иерархия. В азиатских культурах Иерархия является основой для достижения Гармонии, однако, накладываясь на иное коллективное бессознательное, она приводит к бунту личности и социальному хаосу, преодолеть который можно только с помощью установления жесткой вертикали власти. Нам представляется это главным ответом на мучительные вопросы, которые коротко сформулировал выдающийся русский философ Николай Бердяев: «Народ, обладающий величайшим в мире государством, не любит государство и власть и устремлен к иному» (цит. по 145, с. 334). Это значит, что коллективное бессознательное русских имеет общее для всех европейских народов содержание, однако несоответствие форм власти и общественных отношений, особенно крепостничество, не дает возможности для полного развития творческого потенциала людей.

Объяснительный потенциал теории позволяет ответить на целый ряд вопросов, связанных с национальным характером русских и начать поиск способов преодоления противоречий, ставших тормозом для дальнейшего развития страны. Для их понимания приведем два примера.

Пример первый. М. Вебер в книге «Протестантская этика и дух капитализма» отмечает, что книгопечатание было изобретено в Китае значительно раньше, чем в Европе, но оно не привело к появлению прессы. И это важное наблюдение, так как связано с действием главных ценностей европейцев, основанных на коллективном бессознательном: равенство прав и справедливое распределение. Если создается что-то полезное для людей, то оно должно быть доступно максимальному их количеству. Поэтому Иоганн Гутенберг (J. Gutenberg) печатает сразу 180 экземпляров Библии. До Гутенберга в Европе было около 30 тыс. рукописных Библий, а уже через 50 лет появилось более 9 млн печатных книг. Данный пример показывает, каким образом главные ценности европейцев воздействуют на принятие решений. Стремление к равенству автоматически влечет за собой массовое производство, призванное сделать вещи доступными для всех.

Пример второй касается опыта американского генерала Мак-Артура, руководившего восстановлением системы государственного управления и экономики Японии после Второй мировой войны. Главным в его работе оказалась не опора на вооруженные силы США, а учет ментальности японцев, прежде всего их верность императору. Результаты психолого-антропологических исследований, таких, как «Хризантема и меч» Р. Бенедикт, позволили провести сложные социальные реформы, в том числе наделение крестьян землей, не затрагивая национальные чувства японцев и не вступая в противоречие с их коллективным бессознательным.

Сегодня вызовы времени таковы, что поиск адекватного ответа может идти только с учетом особенностей ментальности народа. Культурно-антропологический подход, реализованный в данном учебнике, как на уровне отбора материала, так и в интерпретации результатов некоторых экспериментальных исследований психологов разных стран, помогает нащупать пути решения трудных вопросов современности.

3.3.3. Представление о личности в индивидуалистических и коллективистских культурах

Социальное «Я» человека тесно связано с культурой той среды, в которой оно формируется. Влияние особенностей культуры на формирование личности изучал И. С. Кон. Он сравнивал западную и восточную модели личности и изучал влияние на них социокультурных требований. Западная модель человека, по его мнению, является активно предметной, и западная культура формирует личность в процессе внешней деятельности, в деяниях, поступках. Восточная, особенно индийская, культура не придает такого значения предметной деятельности, утверждая, что творческая активность, составляющая пружину личности, развивается лишь во внутреннем духовном пространстве и познается не практикой, а в акте мгновенного озарения, инсайта.

Западная модель утверждает самоценность личности. Личность – это система, внутренний космос. Восточная культура, особенно японская, подчеркивает зависимость личности от определенной социальной группы, требует принадлежности к этой группе и приверженности ее идеалам и ценностям. Личность – это атом в большом мире людей.

Западная культура понимает личность как целостную систему. Раздробленность, множественность «Я» воспринимается у европейцев как нечто ненормальное, как болезнь, которую необходимо лечить. В японской культуре, напротив, личность воспринимается как множественность, совокупность различных обязанностей, как долг по отношению к обществу, родителям, семье, самому себе. В западной культуре личность оценивается в целом, ее поступки в разных ситуациях считаются проявлением одной и той же сущности. На Востоке избегают суждений о человеке в целом, делят его поведение на изолированные области, в каждой из которых действуют свои законы и нормы поведения.

Люди западной культуры стараются объяснить поведение человека исходя из мотивов его действий. Для них важно понимание, почему он поступает подобным образом: из чувства ли благодарности, патриотизма, корысти и пр. Важен нравственный аспект поступков человека. На Востоке, особенно в Японии, поведение оценивается общими правилами и нормами. Важно не то, почему человек так поступает, а поступает ли он в соответствии с нормами, принятыми в данной культуре (75).

Человек западной культуры четко осознает свое отличие от других, свою «самость». Человек восточной культуры не считает себя чем-то самоценным, он реализует себя лишь как часть целого. Японский филолог М. Дзедзи сравнил западный тип личности с яйцом в скорлупе. Эту твердую, лишенную эластичности оболочку трудно разрушить, чтобы добраться до внутреннего содержания. Но когда давление извне превосходит пределы сопротивления, оболочка ломается и личность заболевает.

Рис. 3.2. Модель личности в западной и восточной культурах.

Личность западного человека, таким образом, имеет внешнюю защиту, скорлупу, которая предохраняет внутреннее содержание от грубых внешних воздействий. Такое «яйцо в скорлупе» перемещается в пространстве и легко адаптируется в других обществах и культурах. Она везде сохраняет свою Я-идентичность. Личность восточного человека – это яйцо без скорлупы. Мягкая, эластичная оболочка под влиянием извне не разрушается, а лишь деформируется, при этом внутреннее содержание не меняется. «Яйцо в мягкой оболочке» не автономно, оно тесно связано с другими, может развиваться только в своей культурной общности. Его нельзя резко перемещать в пространстве и вырывать из культурной общности.

У людей западной культуры, по мнению М. Дзедзи, твердая личность, их «Я» – автономное, негибкое образование. Люди же Востока больше озабочены сохранением своей групповой идентичности, у них мягкое «Я», которое обеспечивает реализацию их гипертрофированного чувства принадлежности к группе. Такие личностные особенности людей западной и восточной культур обусловлены различиями в системе их ценностей. Конформизм (желание быть как все) никогда не считался на Востоке пороком, а рассматривался как норма поведения (75). На Западе конформизм не приветствуется, в Новое время он заменяется солидарностью, когда каждая автономная личность принимает решение о своем согласии на совместное действие с другими.

В подростковом и юношеском возрасте процесс самоосознания становится ключевой проблемой развития, резко возрастает интерес к себе, а растущий человек пытается ответить на вопрос «кто я?» Подростки начинают писать дневники, в которых описывают как внешние события, так и собственные позиции, мысли, чувства. Они формируют отношение к другим, объясняют для себя и оправдывают в собственных глазах те или иные слова и поступки.

Подростки часами рассматривают себя в зеркало, корчат «рожи», а на самом деле учатся придавать своему лицу нужное мимическое выражение по тому или иному поводу, произносят героические монологи и ведут мысленно бесконечные беседы и споры с воображаемыми собеседниками. В своей знаменитой книге «Идентичность, юность и кризис», изданной в 1968 г., Э. Эриксон поставил в основу своего учения то, что, по мнению большинства ученых, является скорее аутентичностью, то есть подлинностью собственного существования.

Концепция идентичности – это понимание своего единого, неразрывного, целостного, протяженного, одновременно меняющегося и неизменного в течение всей жизни «Я».

В процессе формирования идентичности, по мнению Эриксона, важную роль играет социокультурное окружение, так как наш взгляд на себя формируется под воздействием окружающего мира и под воздействием тех культурных норм, которые присущи сообществу. Человек узнает много нового о себе и тогда, когда наблюдает за тем, как люди ведут себя по отношению к нему (215, с. 212).

Идентификация – это процесс самопознания для определения своего места в сообществе и группе.

Знание о себе человек получает из четырех источников: размышления о себе (интроспекция), то есть самопознание путем наблюдения за своим поведением и его последствиями; наблюдение за другими людьми; мысленное сравнение себя с ними; и, наконец, взаимодействие с окружающими. Последний источник информации о себе является для подростков и юношества, пожалуй, главным. Это одна из причин, почему молодые так стремятся к большому количеству контактов, установлению дружеских отношений, придают огромное значение общению со сверстниками. Успешность построения сетей взаимодействия требует хороших коммуникативных умений, открытости новому опыту, доверия к окружающим, доброжелательности, то есть того, что называют социальностью и умением налаживать человеческие отношения. Этому учатся подростки друг у друга, собираясь в большие компании и устраивая разнообразные групповые мероприятия. В молодости у каждого человека – максимальное количество самых разных человеческих контактов и максимальное количество друзей.

В процессе идентификации происходит оформление Я-концепции. Прежде чем читать дальше, проведите небольшой эксперимент, он займет не более трех минут. Напишите на листке 5-7 раз «Я» с прилагательными или существительными, которые обозначают, по вашему мнению, ваши качества или статус, позиции, положение и т. д. Посмотрите, что получилось. Вы описали вашу Я-концепцию такой, какая она есть на сегодняшний день.

Я-концепция – это познанный аспект «Я», знание человека о себе как осознанное и артикулированное содержание «Я» на определенном этапе развития.

Поскольку Я-концепция включает в себя как модальное, реальное, так и идеальное «Я», к которому добавляются социальные «Я», проявляющиеся в различных актах взаимодействия и отношениях с другими, то следует говорить о структуре Я-концепции. В общих чертах процесс идентификации и первоначальная Я-концепция складываются в юношеском возрасте, когда сосредоточенность на себе наиболее сильна. Однако, будучи динамичным образованием, Я-концепция способна меняться, усложняться и развиваться в течение всей жизни.

Описывая самосознание личности как изменяющийся во времени феномен, американский психолог Маршалл Розенберг (М. Rosenberg) выделил пять параметров, характеризующих уровень развития самосознания.

1. Степень когнитивной сложности и дифференцированности образа «Я». Чем больше своих качеств человек осознает, чем сложнее и обобщеннее эти качества, тем выше уровень его самоосознания. Так же как и Розенберг, отечественные психологи считают, что степень когнитивной дифференцированности образа «Я» определяется эмоциональным отношением и характером связи с осознаваемыми качествами. Низкая дифференцированность характеризуется «сцепленностью», «слитностью» качества и его оценки, что делает образ «Я» чрезмерно «пристрастным», обусловливает легкость его дестабилизации и искажения под влиянием разного рода факторов.

2. Уровень развития самосознания. Розенберг выделил степень отчетливости, выпуклости образа «Я». Каждому человеку свойственны самонаблюдение и анализ, которые определяют субъективную значимость и содержание образа «Я». Степень отчетливости и выпуклости зависит от уровня развития рефлексии и субъективной оценки тех или иных качеств.

3. Степень внутренней цельности, последовательности образа «Я», что определяется степенью противоречивости или несовместимости отдельных его качеств, степенью несовпадения реального и идеального образа «Я».

4. Степень устойчивости, стабильности образа «Я» во времени.

5. Степень самопринятия, положительное или отрицательное отношение к себе, эмоциональная оценка себя.

По мнению Розенберга, выделенные параметры достаточно полно описывают уровень развития самосознания, как когнитивного процесса. Ученые исследовали содержание Я-концепции у людей на протяжении всей жизни, начиная с детского возраста и заканчивая зрелостью, и отметили, что по мере взросления Я-концепция постепенно усложняется и обогащается новым и более точным содержанием.

С помощью опросника Розенберга (табл. 4.1), можно познакомиться с примерным содержанием мыслей, характеризующих самосознание личности.

Таблица 4.1. Опросник Розенберга (1965) (232, с. 369)

Я-концепция – важнейший феномен социальной жизни индивида, поскольку с ее помощью каждый человек оценивает свои действия в отношении окружающих, занимает определенную позицию, планирует свое будущее, участвует в жизни сообщества.

4.2.1. Функции «Я»

Проведенные американскими социальными психологами исследования дали возможность определить функции Я-концепции. Ученые предположили, а позднее и доказали, что «Я» контролирует наши действия, ведет наблюдение, оценивает свое поведение и вносит в него коррективы. Функции «Я» следующие:

– организующая – позволяет личности замечать, обдумывать и вспоминать информацию, которая структурируется в соответствии с нашим взглядом на самих себя;

– эмоциональная – способствует определению эмоциональных реакций в отношении к себе;

– регулятивная – управляет нашим поведением, принятием решений, построению планов на будущее (12, с. 152).

Я-концепция выступает в роли управляющего, который, контролируя и оценивая, анализирует, насколько наши действия, мысли и чувства соответствуют образу идеального «Я», который присутствует в нашей Я-концепции.

Большой интерес представляет для нас последние по времени исследования функций «Я». Так, Р. Баумастер, М. Муравейн и Д. Тайс (R. Baumeister, M. Muraven, D. Tice, 1999) предположили, что «Я» подобно мышце и степень контроля над собой зависит от усталости этой мышцы и от того, насколько она натренирована. Мысль авторов состоит в том, что «Я» имеет ограниченное количество энергии для расходования на самоконтроль и ее расходование на одну задачу ограничивает количество энергии, которое можно потратить на другую, аналогично тому, как после пятимильной пробежки тяжело играть в теннис. Они провели несколько исследований, в которых людям давались по два разных задания. Если люди успешно справлялись с первым заданием – например, не думать в течение 15 минут о белом медведе, то они хуже справлялись со вторым – не смеяться во время просмотра кинокомедии, в то время как контрольная группа, для которой данное задание было первым, успешно его выполняла. Это значит, что расходование психической энергии на бессмысленное задание не думать о белом медведе ослабляло самоконтроль и делало менее успешным выполнение следующего.

Несмотря на «несерьезность» заданий, факты, полученные учеными, помогают объяснить, почему люди часто не могут сознательно контролировать свои действия и эмоции, когда находятся в условиях стресса или устали после трудного дня. Поэтому бросившие курить возвращаются к этой привычке, если попадают в стрессовую ситуацию, а севшие на жесткую диету с целью похудеть «забывают» об этой цели по ночам. Следовательно, у «Я» есть определенный ресурс самоконтроля, который тратится в течение дня. Вот почему самоконтроль у людей по утрам, а также после отдыха и хорошего сна значительно выше.

Но самый интересный результат, полученный американскими исследователями в ходе экспериментальной работы по Я-ресурсу, был таков: студентам давалось задание улучшить свою осанку, то есть следить, чтобы спина была прямой, в течение двух недель. Затем с ними проводились занятия с эспандером. Они показали лучший результат выносливости, чем те студенты, которым подобное задание не давалось. Это позволило ученым сделать вывод, что Я-ресурс можно тренировать с помощью заданий по самоконтролю так же, как и обычные мышцы с помощью бега и физических упражнений. Вместе с тем Аронсон предупреждает, что нужно вдумчиво подходить к расходованию ресурса самоконтроля и не использовать его по мелочам, так как включение самоконтроля усиливает ваши возможности по управлению своим поведением в тех случаях, когда это особенно необходимо (12, с. 152—153).

4.2.2. Самоуважение

Одним из важных аспектов жизни личности является самоуважение. Самоуважение понимается как самостоятельная переменная, имеющая свою особую природу. Люди хотят видеть себя умными, здравомыслящими, порядочными и последовательными в своих поступках. Социальные психологи исследовали эту исходную позицию и то, как нарушение личных стандартов влияет на эмоциональное и мотивационное состояние человека. Так, Э. Хиггинс (1987,1996) изучал характер эмоциональных страданий, которые испытывают люди, когда им не удается сделать что-то из задуманного, например достичь высоких результатов в учебе в новой школе. Хиггинс сформулировал теорию несоответствия самому себе как переживание дискомфорта, когда актуальное «Я» не соответствует желаемой Я-концепции (12, с. 202).

Данная теория прогнозирует, что несоответствие самому себе может понизить самоуважение, вызвать психологическое страдание и стремление избавиться от несоответствия. Предполагается, что в основе устойчивости общего самоотношения лежат два основных внутренних мотива: мотив самоуважения и потребность в постоянстве образа. Мотив самоуважения определяется как «личная потребность», которая регулирует установки по отношению к себе.

Самоуважение – это общая самооценка, которая связана с чувством собственного достоинства, ощущением собственной ценности, которая воздействует на характер всех контактов личности с окружающими.

Самоуважение начинает формироваться в раннем детстве и зависит от того, как к нам относились наши родители, а позднее учителя в школе, другие значимые для нас взрослые и сверстники. Начиная с подросткового возраста особую роль в формировании самоуважения начинают играть товарищи по школе, друзья из различных неформальных групп, к которым человек принадлежит.

Как свидетельствует Д. Майерс (D. Myers), на индикаторе самоуважения высвечивается опасность социального неприятия. Люди очень чутко относятся к мнению о себе окружающих. Если поступки или слова человека не одобряются, он стремится заслужить одобрение, изменяя смысл своих поступков и слов. Поскольку люди – это общественные создания, хорошие взаимоотношения есть залог успешности жизни.

Последние исследования показали, что люди с высоким и низким уровнем самоуважения по-разному реагируют на внешние факторы влияния. Так, люди с высоким уровнем самоуважения дольше сохраняют позитивные эмоции, а люди с низким уровнем в плохом настроении будут искать неудачные поступки в своем прошлом, ориентироваться на плохие и трагические заголовки на страницах газет. Уважающие себя люди могут улучшить свое настроение приятными воспоминаниями. Люди с низким самоуважением, глядя на расплывчатую, неясную картинку, представляют себе неприятную историю, и наоборот, в той же ситуации люди с высоким самоуважением придумывают историю, которая поднимает настроение. Таким образом, наше самоуважение накладывает отпечаток на оценку наших личностных особенностей и способностей, на наши мысли и воспоминания (99, с. 89—93).

Что определяет чувство самоуважения? Существует большое количество факторов, которые связаны в первую очередь с отношениями с окружающими: это забота родителей, оценка поведения другими, особенности процесса идентификации, обусловленные культурой, а также влияние тех особенных умений, которых приобретаются в период учебы и за счет самостоятельной работы в детстве и юности. По мере того как мы преодолеваем препятствия, приобретаем навыки, которые выделяют нас среди других, наши личные успехи порождают все более уверенный взгляд на себя и действительность, что способствует более ранней идентичности.

Как уже говорилось, на формирование «Я» большое влияние оказывает культура. Культура Запада формирует индивидуализированную Я-концепцию, а культура Востока формирует Я-концепцию, ориентированную на взаимозависимость от других, прежде всего от своей большой семьи. Эти культуры по-разному влияют на идентичность. Прозападную Я-концепцию называют более независимой, но это и усложняет процесс идентификации, когда человеку приходится больше рассчитывать на собственные достижения. Провосточная Я-концепция взаимозависимой личности, в которой человек ориентируется на свою семью и общину, не сталкивается с подобными трудностями.

Исследования самооценки в западных культурах показывают, что многим людям свойственна предрасположенность в пользу своего «Я», а завышенная самооценка нередко приводит к недоразумениям и даже конфликтам. По свидетельству психологов, люди в экспериментах и повседневной жизни часто сваливают неудачу на ситуацию и приписывают удачу себе. Так, Майерс считает, что обычно люди в западной культуре оценивают себя выше среднего по субъективным желаемым особенностям и способностям. Веря в себя, они проявляют нереалистический оптимизм в отношении своего будущего. Люди переоценивают широкую распространенность собственных мнений и недостатков (ложный консенсус) и недооценивают широкую распространенность тех способностей и добродетелей, которыми обладают (ложная уникальность). Данное восприятие отчасти возникает из мотива поддержать и повысить самооценку. С одной стороны, такие побуждения спасают людей от депрессии, но с другой – могут привести к групповому конфликту (99, с. 93). Однако следует помнить, что завышенная самооценка способствует более высоким достижениям в избранной деятельности, потому лучше относиться к себе с одобрением.

Таким образом, роль «Я» – центрального компонента личности – заключается в том, чтобы установить равновесие между потребностями личности и ограничениями, которые накладываются жизнью в сообществе. Такое равновесие обеспечивает сильное «Я», способное все расставить по своим местам и руководствоваться принципом реальности и эффективности. Это совсем не означает, что человеку необходимо что-то в качестве верховной власти, которая по своему усмотрению распоряжается внутренними потребностями, корректирует мысли и действия по отношению к другим людям в соответствии с требованиями общества. Сила «Я» не в деспотии, а в дипломатии. Как добрый посредник в переговорах, сильное «Я» становится мастером искусства возможного, притормаживая как потребности (Ид), так и требования сверх-Я (Суперэго). Сильное «Я» становится основой для самоуважения и успешного взаимодействия с другими людьми (99, с. 95). Следует еще раз подчеркнуть, что осознание своего «Я» помогает индивиду организовать свои мысли и действия, упорядочить отношения с окружающими.

4.2.3. Социальная идентичность и Я-концепция

В конце 1970-х гг. английские психологи Тэджфел и Тернер обратили внимание на социальную идентичность. Они изучали процесс осознания индивидом принадлежности к группе, обозначив его термином «групповая идентификация». Они создали теорию социальной идентичности, согласно которой у всех людей есть потребность в позитивном мнении о себе. Эта потребность оказывает влияние на мотивацию и когнитивные процессы, направленные на то, чтобы нравиться самому себе. Существуют два способа добиться позитивного самомнения: а) путем своих собственных достижений; б) путем принадлежности к определенным группам.

В тех случаях, когда у человека нет в жизни никаких личных достижений, которые вызвали бы чувства удовлетворения и повышения самооценки, он, в качестве альтернативы, ориентируется на принадлежность к определенным группам. Другими словами, если самооценка человека занижена, а сам человек ничего не достиг и не может ее повысить, то он пытается восстановить свое самоуважение, причисляя себя к наиболее престижной группе в обществе. Например, я – русский (немец, украинец, финн, поляк и др.), я – фанат «Зенита», я – «скинхед». Даже по примерам видно, что такая проблема стоит чаще перед молодыми, которые таким образом могут повысить свою заниженную самооценку и удовлетворить потребность в высоком самомнении.

В теории социальной идентичности утверждается, что у человека есть потребность воспринимать свои собственные группы как превосходящие остальные группы по особо значимым показателям. Человек пристрастно относится к собственной группе (групповой фаворитизм) и пренебрежительно – к чужим группам. Согласно этой теории, человек может повысить позитивные чувства по отношению к своей группе путем принижения или негативной оценки чужих групп. В тех случаях, когда собственная группа традиционно принадлежит к числу групп с низким статусом, человек пытается подчеркнуть уникальность своей группы, ее существенные отличия от других (127, с. 78).

Целью исследований Тэджфела и Тернера был поиск минимальной причины, по которой человек начинал вести себя групповым образом, идентифицируясь с группой членства. Они стремились доказать, что простое, чисто номинальное разделение людей на группы может порождать внутригрупповой фаворитизм и дискриминацию по отношению к членам других групп, даже при отсутствии сколько-нибудь тесных взаимоотношений между ними.

Эксперимент Тэджфела. В одном из его исследований детей распределили на две номинальные группы в зависимости от того, картина какого художника-абстракциониста понравилась им больше – В. Кандинского или П. Клее. Затем детям давали задание – распределить деньги (конфеты, игрушки) между членами групп. При этом они ничего не знали ни о детях своей, ни о ребятах другой группы, кроме того, что им нравится одна и та же картина. В результате была обнаружена склонность испытуемых вознаграждать членов собственной группы более высоко по сравнению с членами другой группы, то есть делить всех детей на «мы» и «они». Это означает, что достаточно минимальной причины, чтобы включился механизм, который Г. Тэджфел назвал «групповым фаворитизмом», обозначающим дискриминацию в отношении членов чужой группы. Групповой фаворитизм, согласно Л. Почебут, возникает на основе социальной категоризации (141, с. 91).

Этот результат был получен и в других экспериментах, воспроизводивших его концептуально и проведенных в ряде стран, в том числе и в России. Тэджфел ввел термин «групповой фаворитизм», как тенденцию благоприятного отношения к членам своей группы в противовес членам другой группы.