Социальная идентичность лиц с ювенальной инвалидностью. 1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ ЛИЦ С ЮВЕНАЛЬНОЙ ИНВАЛИДНОСТЬЮ (Г. В. Жигунова)

Идентичность человека представляет собой социокультурно обусловленный феномен, источник формирования которого межличностные взаимодействия с другими людьми. Исследуемый феномен можно также определить как непрерывный, изменяющийся поток переживаний личностью своей тождественности. Это динамическое, комплексное, внутреннее образование, которое в норме находится в процессе постоянного уточнения, построения образа своего Я, вписанного в контекст внешней среды – мира и других людей, и представляет собой системное процессуальное единство. Результатом этого процесса выступает определенная для данного момента Я-концепция и концепция Другого, которые являются структурными компоненты системы «идентичность».

Понятие идентичности характеризуется двойственностью: личности присуща некоторая неизменная основа, но в то же время все в ней меняется. Дифференцированность и целостность, динамичность и устойчивость – таковы диалектические свойства идентичности.4

Устойчивость проявляется в ощущении себя как неизменной личности, тождественной самой себе. Динамичность переживается как потенциальная изменчивость себя, своего Я, развитие и открытость новому опыту. Целостность проявляется в законченности, неделимости индивида как единого целого. Дифференцированность – в разнообразии ситуаций, ролей, самовосприятий. Исходя из этого, идентичность рассматривается как некая дифференцированная структура, состоящая из определенных элементов, переживаемая субъективно как чувство тождественности и непрерывности собственной личности при восприятии других людей, признающими эти тождество и непрерывность.

Самоидентификация – это самооценка собственных личностных свойств, включая социоролевые, нравственные, психологические, физические и иные качества, как они представляются индивиду в его самосознании и в восприятии других.5Суть самоидентификации заключается в понимании себя как целостности в процессе определения границ собственной культурной идентичности. Чаще всего этот процесс носит характер полного или частичного отождествления себя с той или иной культурой (массовой, классической, конфессиональной и т.д.) или, наоборот, в случае возникновения субкультур (идентификация от обратного) осуществляется не по признаку общности, а отторжения от сложившихся культурных норм.6

Самоидентификация представляет собой одну из наиболее устойчивых характеристик для групповой идентичности, однако суть указанной идеологии создает понимание того, что самоидентификация инвалидов требует комплексного решения и, прежде всего: преодоления зависимости лиц с ограниченными возможностями от иерархии культурных предпочтений господствующих в социуме властных групп; создания особой субкультуры инвалидности и активной культурной интервенции людей с ограниченными возможностями в доминантную на данный момент в обществе культуру.7

Содержание терминов «идентичность» и «идентификация» с точки зрения различных теоретических подходов понимается неоднозначно, в связи с чем требуется провести анализ логики и динамики их становления.

До середины XX в. идентичность не была проблематизирована в социально-гуманитарном знании, однако попытки осмыслить этот феномен предпринимались на всех этапах развития науки и общества.

Размышления об идентичности как о душе в виде единой и неделимой сущности человека (субстанции) мы видим уже в античной и средневековой философии. Данные размышления были продолжены в Новое время в учениях Р. Декарта, Б. Спинозы о душе как о мыслящей субстанции. В трактатах Дж. Локка впервые в качестве основания человеческой идентичности рассматривается сознание индивида, позволяющее ощущать тождественность себе на основе памяти о событиях прошлого. Понятие тождества, или идентичности, было одним из важнейших понятий классической философии (положение о тождестве мышления и бытия у Г. Гегеля, «философия тождества» Ф. Шеллинга), которое ставилось над различием. На представления об идентичности повлияли также идеи И. Канта о неразрывности связи объекта и субъекта познания – мира и сознания – в самосознании человека. Эта мысль получила развитие в работах И. Г. Фихте: тождественность личности рассматривается философом как осознание себя во взаимоотношении «Я» и «не-Я», что в дальнейшем найдет отклик в экзистенциализме.

В творчестве экзистенциалистов Ж. – П. Сартра, М. Хайдеггера, К. Ясперса идентичность исследовалась по двум направлениям, повлиявшим на развитие представлений об этом феномене. Первое связано с рассмотрением идентичности в контексте обретения человеком чувства «подлинности» (аутентичности) и выбора жизненного пути. Развитие второго направления определяется размышлениями о взаимоотношении «Я» с «Другим» и задает представление о том, что самотождественность реализуется не только в отношении к Бытию, но и в отношении с Другими.

Проблематизация идентичности в рамках философии тождества исключало из фокуса исследования вопросы различия и изменчивости. Поэтому понятие идентичности стоит в центре критики западноевропейской философской традиции, которую ведут в 1960-1970-е гг. критическая теория франкфуртской школы и постструктурализм. Согласно поструктуралистам, изначальная бесформенность и хаотичность жизни не подвластны никаким выдвигаемым наукой схемам. Поэтому на первый план представители постструктурализма выдвигают категорию различия, или дифференции (Деррида в работе «Письмо и различие», 1967 г., Делез в труде «Различие и повторение», 1968 г. вступают в полемику с традицией, определяемой как мышлением тождества). Различие ими мыслится вне тождества и оно не сводится к тождеству. Неверно видеть в нем нечто подчиненное тождеству, поскольку именно различие, а не идентичность есть первичное отношение. Различия не отсылают к подобиям, а указывают на другие различия.

Критика философии тождества способствовала выделению идентичности в отдельную проблему социально-гуманитарного знания.8В контексте философии различия Э. Левинасом переосмысляется идея диалога – как встречи с неповторимым и уникальным «Иным». Понятие Иного включает не только другого человека, но и множество разнообразных культур, не сводимых к единству. В этой связи идентичность человека приобретает характер множественности и изменчивости, что актуализирует поиск ее единого основания.9

По-мнению философа-экзистенциалиста и психиатра К. Ясперса, идентичность, являясь родственным феноменом сознания, имеет схожие с сознанием признаки: чувство деятельности – осознание себя в качестве активного существа; осознание собственного единства: в каждый данный момент я сознаю, что я един; осознание собственной идентичности: я остаюсь тем, кем был всегда; осознание того, что «Я» отлично от остального мира, от всего, что не является «Я». Согласно К. Ясперсу «В рамках этих четырех признаков сознание «Я» выказывает различные уровни развития: от простейшего, убогого бытия до полнокровной жизни, богатой самыми разнообразными осознанными переживаниями».10

По П. Рикеру, – представителю «нарративной» философии, осуществлявшему герменевтическую критику философии тождества, – идентификация предстает как повествование о жизни, рассказ истории в попытках придать цельность разрозненному, постичь собственную уникальность. При этом подлинной идентичностью является «нарративная» идентичность. П. Рикер выделил два субкомпонента идентичности: идентичность как тождество и идентичность как индивидуальность. Он характеризует идентичность-тождество как понятие отношения и как отношения отношений, выделяя в ней три семантических компонента: количественный аспект, где идентичность подразумевает тождество, единичность в противоположность множественности (не один, а два или несколько). Данному компоненту соответствует процесс идентификации, понимаемый как реидентификация того же самого и превращающий знание в осознание; качественный аспект подчеркивает отсутствие видимых различий. Данному компоненту соответствует операция замещения объектов без семантических потерь; непрерывная последовательность, целостность между первой и последней стадией в развитии того, что мы называем «тот же самый индивид».11

Понятие идентичности – индивидуальности находится в диалектической связи с идентичностью-тождеством. Оно охватывает широкий спектр значений. На одном полюсе оно полностью соответствует идентичности-тождеству, а на другом – полностью отличается от нее. Согласно П. Рикеру, между идентичностью-тождеством и идентичностью-индивидуальностью в качестве медиатора действует нарративная идентичность, то есть идентичность характера (персоны), фигуры, которая нацелена на то, чтобы синтезировать гетерогенные элементы в связанные сюжеты и создать рассказ.

Идентичность, в представлениях П. Рикера, изменчива и ситуативна. Нарративная идентичность, являясь одновременно реальной и выдуманной, оставляет место для изменений в прошлом, а также в будущем. Это – открытая идентичность, которая делает любой акт индивида осмысленным. Сообразно латинским словам «idem» и «ipse» здесь накладываются друг на друга два разных значения. Согласно первому из них, «idem», «идентичный» – это синоним «в высшей степени сходного», «аналогичного». «Тот же самый» или «один и тот же», заключает в себе некую форму неизменности во времени. Их противоположностью являются слова «различный», «изменяющийся». Во втором значении, в смысле «ipse», термин «идентичный» связан с понятием «самости» (ipseite), «себя самого». Индивид тождествен самому себе. Противоположностью здесь могут служить слова «другой», «иной». Это второе значение заключает в себе лишь определение непрерывности, устойчивости. Поэтому задача скорее состоит в том, чтобы исследовать многочисленные возможности установления связей между постоянством и изменением, которые соответствуют идентичности в смысле «самости».12

Последователь «нарративной философии», Э. Гидденс, в своей работе «Модерн и самоидентичность» представил идентичность и самоидентичность как явления современной культуры. Он рассматривал идентичность как континуальность в пространстве и во времени, а самоидентичность как континуальность, рефлексивно интерпретируемая действующим человеком. Э. Гидденс говорит о так называемой «рефлексивной природе самоидентичности». Речь идёт о том, что в современном мире самость (self) постоянно пересматривается в свете меняющихся обстоятельств, прежде всего макросоциального характера.

Э. Гидденс, указывает А.Ю. Рыкун, показал, что в условиях динамически меняющегося мира базовой характеристикой и залогом успешности личности становится самостоятельное конструирование идентичности на основе постоянной рефлексии жизненного стиля. Это позволяет индивиду сочетать самостоятельность с чувством онтологической безопасности.13

Э. Гидденс предлагает собственную гипотезу структуры идентичности. Идентичность – это два полюса, с одной стороны, абсолютное приспособленчество к социальным нормам (конформизм), а с другой, замкнутость на себя. Между полюсами ученый выделяет различные уровни структуры. По его мнению, для современной идентичности характерны следующие дилеммы:

1) унификация – фрагментация;

2) беспомощность – овладевание;

3) авторитарность – неопределенность;

4) личные потребности – рыночный индивид.

На каждом уровне возможны патологические формы развития:

1) традиционализм – конформизм;

2) всемогущество – отчуждение;

3) догматизм – радикальное сомнение;

4) нарциссизм – полное растворение в мире товаров.14

С иных позиций, но концептуально близко, пытался осмыслить идентичность Ю. Хабермас. Идентичность ученый представлял как индивидуализацию посредством социализации внутри определенного исторического контекста. Идентичность может быть устойчивой только в том случае, если человек получит признание и подтверждение себя как личности со стороны других. Тем самым происходит аннигиляция тождественности за счет открытости в будущее и представления о принципиальной незавершенности человека. Данная проблематика переводится в пространство интерсубъективности, в котором идентичность часто «скрывается», «ускользает», что влечет за собой постоянный поиск себя, своей идентичности. Такая тенденция дает импульс к универсализации проблематики идентичности в современном ракурсе изучения, позволяет соотносить трактовки идентичности в социогуманитарном и философском направлениях, обнаруживать их близость и взаимовлияние.15

К концу XX столетия понятие идентичности становится междисциплинарным. Фокус исследования идентичности (персональной или социальной) меняется в зависимости от того, в рамках какого направления социально-гуманитарного знания оно осуществляется.

В психоаналитическом направлении проблема идентичности разрабатывалась, прежде всего, 3. Фрейдом и Э. Эриксоном.

3. Фрейд в своей книге «Толкование сновидений», изданной на рубеже XIX-XX веков, впервые использовал термин «идентификация», под которой он понимал неосознаваемое отождествление субъектом себя с другим субъектом и считал ее механизмом усвоения ребенком образцов поведения значимых других, формирования супер-эго. Наблюдая за своими пациентами, 3. Фрейд пришел к заключению, что отождествление (идентификация) – чрезвычайно важный момент для механизма истерических симптомов. Этим путем больные выявляют в своих симптомах не только собственные переживания, но и переживания других лиц: они как бы страдают за других и исполняют единолично все роли большой жизненной пьесы. «Врач, – приводит он один из примеров, – у которого в больнице среди других больных, находящихся в одной палате, имеется больная, страдающая характерными судорогами, не должен удивляться, если он в один прекрасный день узнает, что этот истерический симптом нашел себе подражание».16При этом 3. Фрейд отмечает, что идентификация не есть простая имитация, а усвоение на почве одинакового этиологического условия.17

К моменту выхода в свет работы «Групповая психология и анализ эго» в 1914 году 3. Фрейд придавал понятию идентификации уже более широкий смысл, определяя ее не только как бессознательную связь ребенка с родителями, имеющую преимущественно эмоциональный характер, но и как важный механизм взаимодействия между личностью и социальной группой.18Еще в одной своей работе – «Массовая психология и анализ человеческого Я» (1921 г.) – 3. Фрейд вплотную подводил к пониманию того, что позднее в психоаналитической литературе было названо «групповой идентичностью». Идентификация, по 3. Фрейду, «во-первых, является самой первоначальной формой эмоциональной привязанности к объекту, во-вторых, она становится путем регрессии заменою либидинозной привязанности к объекту, как будто путем интроекции объекта в «Я», и, в-третьих, она может возникнуть при каждой вновь подмеченной общности с лицом, не являющимся объектом полового влечения. Чем значительнее эта общность, тем успешнее должна быть эта частичная идентификация, дающая, таким образом, начало новой привязанности».19

Проблема идентичности вслед за 3. Фрейдом стала центром исследовательской и терапевтической деятельности американского психоаналитика Э. Эриксона (1902-1994 гг.), выдвинувшего эпигенетическую (пошаговое развитие в эмбриологии) концепцию жизненного цикла и кризиса идентичности. Идеи об идентичности были сформулированы и изложены им в таких его работах, как «Детство и общество» (1950 г.), «Молодой Лютер. Психоаналитическое историческое исследование» (1958 г.), «Идентичность: юность и кризис» (1967 г.), «Жизненная история и исторический момент» (1975 г.). В его работах идентичность получила статус самостоятельного научного понятия.

Размышляя об идентичности и идентификации, Э. Эриксон исходил из того, что «психологическая идентичность развивается из постепенной интеграции всех идентификаций».20Отталкиваясь от идей 3. Фрейда о природе идентификации, он вместе с тем апеллировал не столько к биологическим факторам, сколько к социальным отношениям и культурным особенностям, что позволило говорить о психологической, психосоциальной, культурной, расовой идентичности. Так, исследуя природу игры маленького ребенка и обращая внимание на социальную среду, в которой он находится, Э. Эриксон замечал, что «идентичность наводит мосты между стадиями детства, когда телесному я (the bodily self) и родительским образам придаются их культурные коннотации; она же соединяет мостом и стадии ранней взрослости, когда множество социальных ролей становятся доступными и, фактически, все более и более принудительными».21

В работе «Идентичность: юность и кризис» Э. Эриксон представляет идентичность как внутреннюю непрерывность и тождественность личности, существующую в контексте непрерывного развития личности и выполняющую адаптационные функции. Понятие идентичности обозначает твердо усвоенный и личностно принимаемый образ себя во всем богатстве отношений личности к окружающему миру, чувство адекватности и стабильного владения личностью собственным «я» независимо от изменений «я» и ситуации; способность личности к полноценному решению задач, возникающих перед ней на каждом этапе ее развития.22

В целом в понятие идентичности Э. Эриксон вкладывал следующие смыслы: 1) осознание себя как индивида в данном телесном облике, окруженного определенными значимыми другими в своей культуре и обществе; 2) чувство целостности собственной личности, непрерывности биографии; 3) идентификация в разных сферах социального опыта и осознание своей принадлежности к различным социальным группам; 4) выделение значимой характеристики личности для определенного исследования, например, «профессиональная идентичность»; 5) способ размышлять о человеке в современном обществе.

В представлении Э. Эриксона, идентичность формируется в результате социальной интеракции, а проблемы происходят, если человек ощущает отчужденность от общества. Эрик Эриксон предположил, что в юности наблюдается кризис идентичности. Именно на этой стадии молодые люди ищут идентичность, опробуя на опыте различные группы друзей, стили жизни, планы в карьере. В идеале к концу юности процесс стабилизируется и человек воспринимает себя, чувствует непринужденно с этой идентичностью.

Следует отметить, что в современной науке принято отличать понятие «идентификация» от понятия «идентичность». Если под идентичностью вслед за Э. Эриксоном сегодня принято понимать состояние самоотождествления, то идентификация – это совокупность процессов и механизмов, ведущих к достижению этого состояния.

Э. Эриксон считал, что идентичность личности объединяет в себе помимо природных задатков, потребностей и способностей, значимые идентификации и постоянные, устойчивые социальные роли.23Этот момент связывает понятия личной и социальной идентичности.

Однако традиционные для современной психологии трактовки личностной идентичности как набора характеристик, отличающих данного человека от других людей, и социальной идентичности как результата осознания своей групповой принадлежности с принятием типичных для этой группы черт предполагает противопоставление этих аспектов идентичности, где она рассматривается в виде разных полюсов развития личности. Именно в этом аспекте исследует идентичность в своих работах основоположник теории социальной идентичности Г. Тэджфел, считающий, что для достижения позитивной самооценки человек использует либо межгрупповые (социальную идентичность), либо межличностные формы взаимодействия (личностную идентичность), которые, таким образом, становятся противоположными друг другу. В работах Дж. Тернера личностная и социальная идентичности также противопоставляются друг другу как различные уровни когнитивной категоризации человека. Аналогичная тенденция прослеживается и в современных когнитивно-ориентированных исследованиях социальной идентичности (М. Яромовиц). Вместе с тем, анализ концепций сторонников теории социальных представлений (С. Московичи), символического интеракционизма Дж. Г. Мида, Ч. Кули, Дж. Болдуина и других ученых показал, что личностная и социальная идентичности находятся в процессе непрерывного систематического взаимодействия и их не следует противопоставлять. Для их подходов характерно рассмотрение идентичности как динамического процесса, ключевым моментом которого является активность личности, проявляющаяся во взаимодействии с другими людьми. Таким образом, Э. Эриксоном заложено представление о персональном и социальном уровнях идентичности.

Ученый представляет персональную идентичность как осознание человеком цельности и уникальности собственной личности, и определяет социальную идентичность как чувство принадлежности к социальной группе, формирующее внутреннюю солидарность с групповыми идеалами. Однако, можно констатировать, что на современном этапе развития науки проблемы соотношения социальной и личностной идентичности человека остаются нерешенными. Наиболее распространенной на сегодняшний день является точка зрения о том, что социальная и личностная идентичности являются взаимодополняющими, а не противоречащими друг другу компонентами идентичности человека. Более того, с нашей точки зрения, личностная идентичность может рассматриваться как социальная репрезентация, являющаяся результатом социогруппового влияния.

Данный момент поясняет теория социальных представлений, раскрывающая механизмы формирования социальной идентичности. По мнению Г.М. Андреевой, социальные представления способствуют формированию социальной (групповой) идентичности, т. е. не просто идентификации индивида с группой, но выработке своего собственного «группового» самосознания, восприятия себя как элемента системы, имеющей общее мировоззрение, общий взгляд на мир.24Социальные представления очень устойчивы. Раз возникнув, они транслируются из поколения в поколение, напоминая в этом своем движении механизмы передачи стереотипов. Так, на примере длительного периода сегрегации и существующих стереотипов в отношении к лицам с инвалидностью в России данный момент очень хорошо прослеживается постоянство социальных представлений россиян в отношении инвалидов.

Г.М. Андреева полагает, что теория социальной идентичности пока несколько узка: в ней все замыкается лишь на проблеме межгруппового конфликта и дифференциации. Объединившись с теорией социальных представлений, теория идентичности могла бы в большей степени раскрыть роль идентификации в процессе конструирования социальной реальности.25

Внимание к идентичности было и в гуманистической психологии. Психологи-гуманисты (А. Маслоу, К. Роджерс, В. Франки, Э. Фромм), отечественные психологи (К. А. Абульханова-Славская, Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев, С. Л. Рубинштейн и др.) акцентируют внимание на вопросах достижения аутентичности и становления самосознания человека в процессе творческой деятельности, в результате развития внутренней активности.

В отечественной социально-гуманитарной науке термин идентичность долгое время не употреблялся, но сама проблематика исследовалась в контексте изучения вопросов формирования самосознания личности в деятельности (К. А. Абульхановой-Славской, Л. С. Выготским, А. Н. Леонтьевым, С. Л. Рубинштейном и др.). В ходе уникального эксперимента Э. В. Ильенкова, А. И. Мещерякова, И. А. Соколянского по обучению слепоглухих детей (в том числе четырех учащихся по программам высшего образования) было проиллюстрировано, что только в совместной деятельности и в процессе общения с другими людьми формируются психика, самосознание, уникальные личностные качества человека.26

Особое значение для осмысления социальной идентичности молодого поколения с инвалидностью имеет социологическое понимание данного феномена.

Родоначальником социологического понимания идентичности личности традиционно считают Дж. Г. Мида, рассматривающий идентичность как результат социальной интеракции и как фактор, ее обуславливающий.

Под идентичностью Дж. Мид понимает самосознание человека, или его способность человека воспринимать свое поведение как единое целое, как результат постоянного диалога между внутрипсихическим I и социальным Me. В структуру Я (Self) входит I и Me. Они тесно взаимосвязаны, в частности, I – это то, как человек воспринимает обобщенные оценки других, Me – сами обобщенные оценки другими людьми данного индивида. С реакции I начинается любое поведение, которое социокультурно обусловленное Me направляет в определенные рамки. Это равновесная система импульсивного, внутрипсихического I и социального Me, гарантирующая успешную адаптацию человека. Когда такой синтез протекает успешно, то возникает самость (Self), которую некоторые авторы называют идентичностью.27

Идентичность (личная и социальная) рассматривается Дж. Мидом как феномен социальный, формирующийся в ходе взаимодействия индивидов. Следовательно, происхождение Я целиком социально. В сущности, становление Я есть не что иное, как вписанный внутрь индивида социальный процесс, в рамках которого возникает Я как объект. Социальное Я (социальный индивид) формируется в совокупности процессов межличностных взаимодействий, в ходе которых человек играет социальные роли. В ходе взаимодействия происходят осознание и принятие оценок и мнений других людей о самом себе. Это отражается в различных обобщенных оценках индивида другими людьми, что в терминологии Дж. Мида называется Me. В процессе принятия роли другого речь идет не только о социальном взаимодействии, но и об идентичности, так как в ней проясняется позиция другого человека по отношению к нам. Мы как бы проверяем, что было бы, если бы мы были на месте другого человека.28

Дж. Мид подчеркивает, что предпосылкой возникновения идентичности (self) является «окольный путь через других». Индивид осознает собственную идентичность лишь в том случае, если смотрит на себя глазами другого. «Окольный путь» заключается в специфически человеческой коммуникации, которая состоит в принятии роли другого. Перенимая роль другого, индивид смотрит на себя глазами другого человека. Постоянное взаимное принятие роли другого участниками взаимодействия, в результате которого возникают совместные действия, создает специфически человеческую коммуникацию. В отличие от нормативистской теории Т. Парсонса, согласно тезису о взаимном принятии роли другого Дж. Мида, социальные роли формируются лишь в социальном взаимодействии.29

Таким образом, идентичность есть способность смотреть на себя со стороны и оценивать себя социальными нормами. Человек осознает свою идентичность, ставя себя на место другого человека и рассматривая себя или действуя в отношении себя с этой позиции. Поэтому в символическом интеракционизме главное внимание уделяется изучению того, как другие рассматривают человека (Я – каким меня видят другие), как он сам себя видит (Я – каким я сам себя вижу) и как соотносятся эти два процесса (Я – как сознающий субъект и как объект).30

Основную роль в развитии идеи социальной идентичности сыграли три ключевых утверждения Дж. Мида, которые подчеркивают различные аспекты взаимоотношения между индивидуумом и обществом: личность – это отражение значения социальных влияний, поэтому человек реагирует на окружающих в зависимости от индивидуальных значений, которыми он наделяет окружающих; индивидуальные значения являются продуктом социального взаимодействия, поэтому личность определяется социальными условиями; личность подразумевается как динамический, саморефлексирующийся процесс, проявляющийся в диалектике между Я и отражением оценок других (Me), которые образуют единое целое.31

Идеи Дж. Г. Мида развил Ч. Кули, который ввел понятие «Я-концепция», близкое идентичности, как представление человека о самом себе, которое является субъективным отражением мнения окружающих. Это представление человека о том, как его оценивают другие, существенно влияет на его социальную идентичность. Личность формируется в результате многочисленных взаимодействий с другими людьми. В результате этого человек создает свое «зеркальное Я», состоящее из трех элементов: как меня воспринимают другие; как они реагируют на то, что видят во мне; как я отвечаю на восприятие других.

Наибольшее значение в становлении Я-концепции играет взаимодействие с группой, самой близкой человеку, которую Ч. Кули назвал первичной: семья, неформальные объединения, класс, профессиональная группа и т.д. Группы вырабатывают собственные, характерные им сущности, различные миры, которые меняются в ходе социального взаимодействия по мере изменения общих для членов группы значений. В этом смысле социальная идентичность является частью Я-концепции, ответственной за осознание человеком своей групповой принадлежности.32

Развитие концепции символического интеракционизма нашло свое воплощение во многих в работах. Например, Ш. Струкер, в его концепции структурного символического интеракционизма специально не выделяет индивидуальную или социальную идентичность, но в то же время подчеркивает социальный контекст идентичности. Концепция Ш. Струкера, развивающая символический интеракционизм, рассматривает идентичность как важную концептуальную характеристику личности, возникающую под влиянием общества и ответственную за организацию социального поведения. Структура идентичности представляет собой иерархическую последовательность различных интериоризированных ролей. Поскольку человек вступает в многочисленные социальные связи и исполняет большое количество социальных ролей, то у него должно быть много соответственных идентичностей, которые в свою очередь отражаются на поведении, эмоциях и по-разному влияют на социальное взаимодействие. Структура идентичности постепенно конструируется, включая в себя данные от рождения идентичности, а также те, которые формируются в ходе социального взаимодействия.33

Еще один представитель символического интеракционизма, Ю. Хабермас, пытаясь преодолеть противоречие между социальной и личностной идентичностями, рассматривал структуру идентичности в виде двух пересекающихся осей координат: вертикальная – личная идентичность, горизонтальная – социальная. В точке пересечения координат образуется Я-идентичность как баланс между личной и социальной идентичностями. В личной идентичности проявляется стремление человека к своей индивидуальности, неповторимости, а в социальной – стремление соответствовать ожиданиям партнера. Это противоречие напоминает общую дилемму в поведении и жизни человека: быть как все или быть отличным от других. В реальном взаимодействии человек всегда стремится к поиску компромисса между этими двумя основными вопросами.34

Следующий представитель интеракционистского подхода Р. Фогельсон, автор модели «борьбы идентичностей». Он выделяет реальную идентичность – самоотчет «я сегодня»; идеальную идентичность – каким хотел бы стать; негативную идентичность каким не хотел бы себя видеть; предъявляемую идентичность транслируемые другим образы себя. Борьба идентичностей заключается в том, что человек старается сблизить реальную и идеальную идентичность, и отдалить реальную и негативную. Осуществляется это с помощью «работы идентичности», предполагающей не последовательную интеграцию ее фрагментов, как, например, в теории К. Юнга, когда задачей индивидуализации становится разотождествление с Персоной и интеграция Тени, а поверхностной социальной манипуляцией предъявляемой идентичностью. Данная модель представлена на уровне поверхностного социального взаимодействия, т.к. иное, глубинное взаимодействие предполагает взаимное принятие, в том числе и негативных аспектов личности друг друга.35

Согласно современной интерпретации концепции символического интеракционизма, идентичность включает в себя взаимосвязанные полюсы: тождество и различие, субъективное и объективное. В данной связи основными компонентами идентичности являются: восприятие человека самого себя и своей социальной позиции по отношению к другим – его самоидентичность; точка зрения других на социальную позицию человека – его социальная идентичность. Она отражает то, как индивид оценивает и переживает самого себя в качестве актора, т.е. деятеля, носителя общественных отношений. Таким образом, собственно социальная идентичность анализируется в плане социальных свойств человека. При этом большую роль в поведении человека играет ответ на вопрос: «Что обо мне подумают другие?» Именно он во многом обусловливает поведение, чувства и мысли человека, а не реальные задачи взаимодействия.

Весомый вклад в разработку идентичности внесли П. Бергер и Т. Лукман. В социологической концепции указанных авторов идентичность рассматривается с точки зрения социального конструирования реальности и о ней можно говорить лишь в контексте конкретного общества. «Общества обладают историями, указывает П. Бергер, – в соответствии с которыми возникают специфические идентичности, но эти истории творятся людьми, наделенными специфическими идентичностями. Особые исторические социальные структуры порождают различные типы идентичности».36Таким образом, идентичность представляет собой феномен, который возникает из диалектической взаимосвязи индивида и общества. Типы идентичности, с другой стороны, суть социальные продукты, относительно стабильные элементы объективной реальности. Социальное действие требует внимательного отношения к ожиданиям окружающих, приучает интерпретировать собственную реальность и реальность других так, чтобы не разрушить нормальность повседневной жизни.37В этой связи идентичность инвалидов, как и других людей, представляется продуктом социальной реальности.

Основой теории идентичности П. Бергеру и Т. Лукману стала теория социализации, а процесс формирования идентичности данные авторы построили на основе теории Дж. Г. Мида. Согласно Дж. Миду, ребенок приобретает понимание окружающего мира путем перенимания позиции другого человека и его видения ситуации. Тем самым он постоянно учится смотреть на себя со стороны. Он идентифицирует себя с ожиданиями и установками другого человека. Способность воспринимать себя с позиции другого человека представляет собой первый шаг к формированию идентичности. Благодаря идентификации с позицией другого, человек видит, как он выглядит в процессе взаимной идентификации. С точки зрения возникновения идентичности первичная социализация завершается, когда возникает уверенность во всеобщем характере такой диалектики. По терминологии Дж. Мида место «значимого другого» занимает теперь «обобщенный другой», то есть общество, которое знает нас и в котором мы знаем себя сами.38

Таким образом, фокус исследования идентичности П. Бергером и Т. Лукманом смещается на процесс социализации личности. П. Бергер и Т. Лукман делают акцент на коммуникативные системы, как содержащие социальный запас знаний («схемы типизации повседневной жизни»). Учеными определено, что успешность социализации подразумевает установление высокого уровня симметрии между идентификацией человека, самоидентификацией и значимыми другими.

В процессе социализации человек овладевает социальными ролями. В данной связи П. Бергер и Т. Лукман отмечали, что идентичность закрепляется за каждой социальной ролью, которую играет человек; она также соответствует поведению человека, а поведение является ответом на специфическую социальную ситуацию.39

Предельное выражение этой точки зрения мы находим у И. Гофмана, который рассматривал идентичность в условиях множественности социальных ролей. И. Гофман полагал, что идентификация с ролью осуществляется под влиянием стереотипов, которые действуют как социальные нормы.

И. Гофман в своих работах показывает, с одной стороны, как люди пытаются сохранить свою личность в повседневной жизни. С другой, как общество и социальные институты формируют идентичность человека на исполнение определенных функций.

В своей книге «Представление себя другим в повседневной жизни» (1959 г.) И. Гофман отмечает, что люди в процессе взаимодействия имеют достаточно оснований для того, чтобы управлять впечатлениями, которые возникают у участников социальной ситуации. Для этого индивиды используют обычные повседневные приемы, с помощью которых поддерживают создаваемые друг у друга впечатления. Речь идет о драматургических проблемах, касающихся человека в социальной группе, связанных с презентацией себя перед другими людьми.

В драматургическом подходе И. Гофмана соединены идея М. Вебера о социальном действии как рациональном, осмысленном участниками взаимодействия, и идея Дж. Мида о социальном действии с позиции принятия роли другого. Действующий человек вызывает у публики определенный образ, производит на нее определенное впечатление о себе, более или менее целенаправленно раскрывая перед ней свою субъективность. Поэтому центральной понятие теории – понятие саморепрезентации, означает не стихийное выражение эмоций, а стилизацию выражения своих переживаний, адресованную зрителям.40

В теории И. Гофмана выделяются три вида идентичности:

1) социальная идентичность – типизация личности другими людьми на основе атрибутов социальной группы, к которой он принадлежит;

2) личная идентичность – уникальные признаки, сформированные уникальной комбинацией событий в истории жизни;

3) Я-идентичность – субъективное ощущение индивидом своеобразия собственной ситуации.41

Наибольшую функциональную нагрузку несет социальная идентичность, состоящая из множества идентичностей, то есть социальных ролей, «масок», которые составляют содержание и формы человеческого поведения. Эти «маски» часто подчиняют себе Я-идентичность человека в результате жестких социальных установлений.

Чтобы показать, как человек сохраняет свою индивидуальность (идентичность), И. Гофман рассматривает феномен «ролевой дистанции». Ролевая дистанция – это необходимое условие выживания человека в сложных и жестких институциональных средах. Чтобы показать, что личность представляет собой нечто большее, чем предписано ролью, индивид вынужден дистанцироваться от социальной роли. В этой способности заключен механизм поддержания уникальности и нормальности человеческой личности, позволяющий сохранить сознание своей идентичности как некоего узла, связывающего все остальные роли.42Ролевая дистанция не связана с уклонением от ролевых обязанностей или с недееспособностью человека, она является самостоятельным способом поведения в ситуации с учетом ее определения другими людьми или требований конкретных обстоятельств.

Размышляя о формировании идентичности в условиях множественности ролей, следует отметить, что в эпоху современности целостность идентичности превращается в проблему, поскольку не все социальные роли из ролевого репертуара индивиду одинаково легко совместить друг с другом.43Особенно хорошо это прослеживается у лиц с инвалидностью. В силу субъективных и объективных причин им приходится дистанцироваться от некоторых социальных ролей или регулировать степень вовлеченности в роль. Другими словами, данные лица чаще всего имеют значительно меньше ролей, однако это не только не снимает проблему ролевого конфликта, но может усиливать его, делая еще более заметными несовместимые, взаимоисключающие роли.

Современные исследования социальной идентичности базируются на двух основных теориях, разработанных в рамках теории социальной идентичности Г. Тэджфела и Дж. Тернера (1979), а также теории самокатегоризации Дж. Тернера (1982). Теория социальной идентичности строится на следующих общих положениях:

1) Люди стремятся удерживать или повышать свою самооценку, то есть стремятся к позитивной «Я-концепции».

2) Социальные группы и членство в них связаны с позитивным или негативным ценностным смыслом, поэтому социальная идентичность может быть позитивной или негативной.

3) Оценка своей собственной группы определяется при соотнесении с другими конкретными группами путем социального сравнения значимых свойств и характеристик.44

В своей теории авторы подчеркивают, что социальная идентичность – результат социальной категоризации, под которым понимается фундаментальный когнитивный процесс, позволяющий организовывать информацию об окружающем мире. Будучи однажды категоризированы как члены определенной социальной группы, члены данной группы будут стремиться достигать или сохранять позитивную социальную идентичность.

Социологические исследования идентичности последних лет трактуют данное понятие как изменчивую, условную и социально детерминируемую конструкцию. В центре внимания социологов Смирновой А.Г., Киселева Н.Ю. и др. – конструирование и предпочтение индивидуума, который выбирает свое поведение, свои характеристики, убеждения и т.п., а не получает их согласно своему происхождению или наследственности. То, из чего выбирается, находится в установленном дискурсе (нормализирующий дискурс, то есть предписывающий социально одобряемое поведение), реконструкция и анализ которого являются предметом дальнейшего исследования.

Итак, мы рассмотрели концептуальные подходы к пониманию феномена идентичности. Учитывая значение и социальных, и психологических, и философских подходов в формировании представлений об исследуемом феномене, можно заключить, что идентичность человека связана с осознанием себя в межличностном взаимодействии и сознательной ориентацией на определенный стиль жизни, социальные роли, ценности, нормы. Идентичность – это не свойство, а отношение, которое формируется и закрепляется только в ходе социального взаимодействия. В структуре идентичности можно выделить индивидуальный и социальный уровни. Если личностная идентичность – это самоопределение в терминах физических, интеллектуальных и нравственных черт индивида, то социальная идентичность представляет собой самоопределение в отнесении себя с ожиданиями и нормами определенных социальных групп. Выявление личностной идентичности связано с описанием «Я-концепции», тогда как для выявления социальной идентичности необходимо исследование связей личности со своей группой. В рамках исследования идентичности молодого поколения с инвалидностью интерес представляет, прежде всего, социальная идентичность, выступающая как образ социального Я или «образ Я в группе».

Для исследования социальной идентичности представителей ювенальной инвалидности на эмпирическом уровне особую ценность представляет конструктивистская теория П. Бергера и Т. Лукмана, которая позволит создать ситуацию конструирования реальности субъектом и применить инструментарий с открытыми вопросами. Другая теоретическая опора данного исследования деятельностно-активистский подход Э. Гидденса, П. Штомпки, П. Бурдье в рамках которого идентичность как явление, формирующееся в определенных социокультурных условиях, является итогом самостоятельного конструирования представлений индивидов на основе рефлексии жизненного стиля. Немаловажным для понимания механизмов формирования идентичности является концепция самопрезентации в рамках драматургического подхода И. Гофмана, касающаяся повседневных приемов, с помощью которых люди поддерживают создаваемые друг у друга впечатления.

Социальная идентичность лиц с ювенальной инвалидностью формируется в определенных социокультурных условиях, которые менялись в ходе становления и развития специальных социальных систем и практик, удовлетворяющих специфические потребности людей с ограниченными возможностями здоровья.

Социокультурные условия, в которых с течением времени меняются критерии оценки состояния инвалидности, подходы к оказанию социальной помощи и поддержке, осознанию роли и меры участия инвалидов в общественных процессах, представляют собой суммарный результат состояния многих социальных и культурных компонентов, которые отражаются на социальной идентичности индивидов и формируют «человеческий капитал» общества. При этом к человеческому капиталу относится состояние здоровья населения, уровень его знаний, умений и культуры, а также социальный капитал, включающий, систему привитых воспитанием ценностей, ориентирующих людей на взаимное доверие и конструктивное сотрудничество и основанные на этом сети сложившихся общественных связей.

В процессе овладения разными социальными ролями и под влиянием схем, типизирующих повседневную жизнь, развиваются личностные качества человека и его персональная и социальная идентичности. Ролевая структура идентичности меняется на протяжении жизни человека, а доминирование в ней той или иной идентификации зависит от социального контекста.

Персональная идентичность включает представление человека о своей (физиологической и характерологической) индивидуальности, ее эмоциональное принятие и поведение, в соответствии с образом Я. Залог успешного формирования персональной идентичности – осознание уникальности своего Я и способность к рефлексии социальных ролей, которая развивается в процессе творческой деятельности.

В содержание социальной идентичности обычно включаются особенности культуры, этноса, тендера, сексуальной ориентации, принадлежность к той или иной религии, социальному классу, нравственные императивы, специфика материально-экономической деятельности.

Социальная идентичность выражает встроенность человека в социально конструируемые категории. Такая идентичность это отождествление человеком себя с некоторой общностью, определение того, кем «на самом деле» он является. Чтобы сделать такое заключение относительно самого себя, человек должен иметь представление о более и менее близких группах, составляющих общество, по каким правилам они живут, как к ним следует относиться».45Иными словами, социальная идентичность – это результат процесса социальной идентификации, под которым понимается процесс нахождения себя через членство в социальной группе.

Социальная идентичность у человека формируется под влиянием внешних (средовых) и внутренних (индивидуально-личностных) факторов. Факторы среды влияют на становление идентичности посредством стереотипов, степень воздействия которых зависит от времени нахождения человека в среде. Индивидуально-личностные факторы связаны с возможностями человека сопротивляться давлению стереотипов. Эти возможности определяются внутренней активностью личности, развивающейся в процессе творческой деятельности.46

Формирование идентичности обусловлено познанием себя или другого человека. Познавая другого, формируется и познающий, а представление о другом тесно связано с уровнем собственного самопознания.

Познание человеком собственной идентичности, по мнению A.M. Сосновской, осуществляется в три этапа: 1) социальная категоризация (стереотипизация) – упорядочивание социального окружения, группировка личностей согласно замыслу индивида. Человек учится классифицировать познаваемых людей путем отнесения их к разным категориям на основе сходства и различия в процессе социализации; 2) социальная идентификация – процесс, посредством которого индивид «помещает» себя (позиционирует) в ту или иную категорию; 3) социальная идентичность полное социальное отождествление индивида.47

Введенная автором схема идентичности представляет собой трехкомпонентную структуру: 1) когнитивная идентичность представление о себе – содержащая реальное Я и идеальное Я; 2) эмоционально-оценочная идентичность, состоящая из публичной идентичности (реальные отклики на наше поведение) и социальной идентичности (воображаемые нами мнения о нас); 3) поведенческая или практическая идентичность – все возможные действия и реакции, вызванные первыми двумя составляющими.48

Идентификация формируется в процессе социализации и может быть утрачена в результате кардинальных психологических изменений в окружающей среде и в структуре личности.49В этом отношении представляет особый интерес схема развития человека и становления его идентичности Э. Эриксона.

Процесс развития идентичности Э. Эриксон понимает как одновременно интеграцию и дифференциацию различных взаимосвязанных элементов (идентификаций). Для каждого человека эти элементы образуют уникальный гештальт. Всякий раз, когда возникают какие-либо изменения – биологические или социальные, – необходимы интегрирующая работа эго и переструктурирование элементов идентичности, так как разрушение структуры ведет к потере идентичности и связанным с этим негативным состояниям, вплоть до депрессии и самоубийства.

Становление идентичности Э. Эриксон описывает как развивающуюся конфигурацию, которая постепенно складывается в детстве путем последовательных «я-синтезов» и перекристаллизации. В эту конфигурацию интегрируются конституционная предрасположенность индивида, особенности либидных потребностей, важные идентификации, способности, защитные механизмы, успешные сублимации и осуществляемые роли.50Данный момент показывает механизм формирования идентификации. В этой связи можно говорить о том, что в идентичности людей с инвалидностью отражаются особенности здоровья, степень социальной интеграции, уклад жизнедеятельности, специфические потребности и т. п.

Э. Эриксон выделил восемь возрастов человека, каждый из которых характеризуется некоторой альтернативой, встающей перед человеком в этот период, а также определенным символом возраста:511. Младенчество (1-й год жизни): доверие – недоверие («надежда»). 2. Раннее детство (2-й год): автономия, самостоятельность – стыд, сомнения («воля»). 3. Игровой возраст (3¬5 лет): инициативность – чувство вины («целенаправленность»), 4. Школьный (6-10 лет): созидание – чувство неполноценности («компетентность»). 5. Подростковый и юность (11-21 год): идентичность – смятение, спутанная идентичность («верность»), 6. Молодость (22-35 лет): интимность, близость – изоляция, одиночество («любовь»), 7. Средний возраст (36-65 лет): генеративность, творчество – стагнация, сосредоточенность на себе («забота»), 8. Зрелость (после 65 лет): интегративность, цельность – безвыходность, разочарование («мудрость»).52

В этой периодизации особенно важны переходы от одной стадии к другой, когда проявляется «кризис идентичности». Две такие узловые точки Э. Эриксона приходятся на ювенальный период. Первый кризис происходит на подростковой стадии, когда наблюдаются два механизма формирования идентичности: а) проецирование вовне смутных представлений о своей идеальности («сотворить себе кумира»); б) негативизм по отношению к «чужому», подчеркивание «своего» (боязнь обезличенности, усиление своей «непохожести»). Когда молодой человек не готов осуществить выбор идентичности, у него наступает «психосоциальный мораторий» – продление переходного периода. Здесь и возможен кризис идентичности, проявляющийся в утрате чувства дома, психологического благополучия и т.п. «Отрочество можно считать полностью завершившимся только тогда, – указывает Э. Эриксон, – когда индивид подчинит свои детские идентификации новому виду идентификации, достигнутому в ходе социализации и соперничества со сверстниками. Эти новые идентификации уже не отличаются «игривостью» детства и экспериментами юности: они с поразительной настойчивостью принуждают молодого человека к выбору и волевому решению, с возрастающей непосредственностью ведут к жизненным свершениям».53

Радикальный перелом наступает при переходе к стадии «молодость»: возникает желание «смешивать свои идентичности с другими» при возможном сохранении дистанции. Этот период совпадает с важными событиями в жизни молодого человека: с поиском друга, спутника жизни или старшего, авторитетного товарища.

Следует также отметить признаки достижения идентичности. Э. Эриксон указывает в этой связи, что «оптимальное чувство идентичности переживается просто как чувство психосоциального благополучия. Его наиболее очевидным спутником является ощущение «себя в своей тарелке» и внутренняя уверенность в признании со стороны авторитетов».54

Основываясь на приведенной периодизации взросления Э. Эриксона, можно представить «Я-концепцию» представителей ювенальной инвалидности, обуславливающей становление идентичности, следующим образом:

Дети раннего возраста (до 12 лет включительно) испытывают трудности, связанные с первичной социализацией, овладением навыками самообслуживания, самостоятельности, взаимодействием с другими людьми, игровой, учебной деятельностью. На этом этапе формируется доверие к миру, чувства уверенности в себе или, наоборот, неполноценности.

Дети подросткового возраста (от 13 до 17 лет) имеют трудности в самоопределении, самоидентификации, самопозиционирования перед своими сверстниками. Это период приобретения чувства идентичности. Перед подростком стоит задача объединения всего, что он знает о себе самом как сыне/дочери, школьнике, спортсмене, друге и пр. Все это он должен объединить в единое целое, осмыслить, связать с прошлым и спроецировать на будущее.55

Юношеский возраст (от 18 до 21 года) связан с продолжающимся процессом идентичности, проблемами самоопределения в профессиональном, дружеском плане, соизмерения возможностей с желаниями в получении профессии, самореализации творческого потенциала.

Молодежный возраст (от 22 до 29 лет) – это период решения вопросов трудоустройства, вхождения в новые организации, коллективы, создания семьи, рождения детей.

Особенности заболевания, приведшего к инвалидности, накладывают свой отпечаток на каждый рассматриваемый возрастной период. В одном случае в молодежном возрасте имеется возможность отделения от родительской семьи и самостоятельного обеспечения, в другом – речь может не идти о самоопределении в случае зависимости от третьих лиц в жизнедеятельности. Характерной особенностью всех этапов является перетекание одних проблем в другие, их наслоение при нерешенности трудностей предыдущего этапа и нарастание дезадаптации.

Формирование идентичности определяется процессом познания человеком социального мира через определение своего места в нем. При этом индивиды, во-первых, всегда стремятся к сохранению позитивной идентичности как фактора стабильного и надежного мира. Напротив, утрата позитивной идентичности не только дезорганизует собственный внутренний мир человека, но, как правило, приводит и к дезорганизации впечатлений относительно окружающего мира. Во-вторых, формирование позитивной идентичности предполагает сравнение своей группы с другими группами – позитивными и негативными. В-третьих, для успешного сравнения и дифференциации от других групп берутся во внимание отличительные черты «своей» и «чужих» групп. В-четвертых, на характер дифференциации влияет степень идентификации себя со своей группой; ситуация, в которой сравнение очевидно; релевантность сравнения (т.е. сравнение себя и своей группы с близкими); значимость признаков, по которым осуществляется сравнение. При негативной оценке своей группы возникает намерение индивида покинуть ее и примкнуть к другой группе.

В совокупности все эти следствия означают, что для человека всегда характерно стремление сохранить позитивную социальную идентичность, и тем самым обеспечить гармонию образа социального Я. В этом случае и мир будет восприниматься как сбалансированный, находящийся в «соответствии». Если же возникает дисгармония собственного образа и окружающего мира, то это препятствует адекватному поведению в этом мире, а сам образ социального мира начинает разрушаться. Так, в условиях радикальных социальных преобразований и часто сопутствующей им нестабильности общества возникает кризис идентичности. Его можно определить как особую ситуацию массового сознания (и, естественно, сознания отдельного индивида), когда большинство социальных категорий, посредством которых человек определял себя и свое место в обществе, кажутся утратившими свои границы и свою ценность. Одновременно происходит и переоценка своей группы принадлежности, и своего места в ней, а как результат – переоценка и самой ситуации в обществе в целом.56

Итак, идентичность рассматривается как инструмент социальной ориентации личности, обусловленный образом группы, к которой она принадлежит или не принадлежит. Иными словами, социальный мир для личности – это мир, который она воспринимает глазами группы в процессе взаимодействия в ней. Поэтому иметь межличностное взаимодействие в тех или иных социальных группах очень важно для детей, подростков и молодых людей с инвалидностью. В свою очередь, судьба детско-юношеских идентичностей зависит от того, насколько удовлетворительным является это взаимодействие, насколько заслуживают доверия представители значимых для ребенка статусов и ролей. В данной связи возникают вопросы: какие группы представители ювенальной инвалидности считают «своими», а какие – нет; является ли идентичность со статусной группой инвалидов положительной и значимой для них, накладывает ли она (и в какой мере) свой отпечаток на социальную ориентацию личности.

Особую методологическую ценность для понимания механизмов формирования идентичности представителей ювенальной инвалидности имеют представления И. Гофмана, рассматривающего формирование идентичности под воздействием стереотипов.

Под социальным стереотипом обычно понимают упрощенный, схематический, эмоционально-окрашенный и чрезвычайно устойчивый образ какой-либо социальной группы или общности, распространяемый на всех ее представителей. Другими словами, социальные стереотипы – это представления о характеристиках, свойствах и поведении членов определенных социальных групп, ведущие ее упрощению социальной реальности и порождающие предрассудки. Поскольку стереотипы – это разделяемые людьми образы социальных групп, постольку любой анализ стереотипов должен исследовать межгрупповые отношения и коллективное самоопределение людей как членов определенной социальной группы.

Конец ознакомительного фрагмента.