ЧАСТЬ 1. САММИТ «БОЛЬШОЙ ПЯТЕРКИ»
ГЛАВА 1. МАМА
Тихий, душный июньский день в маленьком американском городе N томился и ждал дождя, когда 17-летний Алан Маршалл вернулся домой с последнего, благополучно сданного им выпускного экзамена. Небольшой, давно не ремонтированный, даже будто бы чуть присевший домишко был тих. Алан закрыл за собой дверь, сбросил стоптанные кроссовки и аккуратно повесил на крючок школьную сумку.
– Мама! Ник! – позвал он.
Тишина в глубине дома отозвалась глухим ворчанием, и из дальней комнаты, потягиваясь, зевая и облизываясь, вышел Ник – вергийский ларк, зверь, внешним видом и размерами напоминающий льва, а точнее, львицу, так как не имел гривы. Мускулистое тело, мощные мягкие лапы с короткими острыми когтями, массивная круглая голова – все это делало бы Ника почти неотличимым от земного африканского животного, если бы не крылья, сложенные по бокам, при необходимости распахивавшиеся с некоторым шуршанием и хрустом на размах около двух метров.
– Мама еще не вернулась? – спросил Алан, присаживаясь, чтобы погладить короткую жестковатую шерсть своего питомца.
Ник мотнул головой и направился в сторону кухни, выразительно оглядываясь на хозяина. Алан вздохнул – мама с утра уехала в Бостон, в больницу, и ее задержка вряд ли могла означать хорошее. Однако, решив не расстраиваться раньше времени, проследовал за Ником на кухню.
– Соня ты. Опять полдня спал? – выговаривал он ларку, мастеря бутерброды с сыром. – А я сегодня последний экзамен сдал, и, между прочим, на «отлично»… Вот поступить бы теперь в Космическую Академию… Знаешь, я бы тогда самым счастливым человеком на свете был… На, – он поставил перед Ником миску с бутербродами. – Ешь.
Тот, урча, набросился на любимую еду. Вообще он ел все, и потому был удобным домашним животным, но бутерброды с сыром предпочитал любым другим деликатесам, и Алан знал это.
Ника крохотным пищащим щенком шесть лет назад привез Алану отец, вернувшийся тогда с очередного рейса на Вергу. В субэкваториальных вергийских джунглях обитали два вида ларков – большие, такие, как Ник, и малые, размером с крупного шмеля, но имевшие точно такой же вид и крылья. Однако даже на Верге эти животные были редкостью, и мало кому удавалось их изучить – потому, что все пойманные ларки через два-три дня неизбежно и независимо от условий погибали в неволе, и этот факт был хорошо известен не только ученым, но даже и школьникам, проходившим курс космической зоологии.
– Ой, какой… – восторженно прошептал Алан, принимая из отцовских рук пушистый комок. – Не выживет же…
– Не знаю, – пожал плечами отец. – Живет пока, а с Верги две недели летели… Мне его какой-то старичок – вергиец на улице даром отдал. «Человек, говорит, вижу, ты хороший, а мне кормить нечем… У него мать убили.» Я ему так же – «Не выживет же», а он улыбнулся так… Странно… «Этот выживет, – говорит. – Молоком корми…» И исчез в переулке…
И вправду – Ник и не думал умирать, а рос, креп, становился умным и добродушным. В год начал катать на себе Алана и всех соседских детей, и не было ничего прекраснее будоражащего, захватывающего дух полета на сильном звере под шуршание мягких крыльев. Алан любил Ника больше, чем любил бы самого лучшего друга, если бы он у него был. Но про ларка прознали вездесущие журналисты, от них – ученые – космозоологи, и в один прекрасный день, как ни плакал и ни просил мальчик, Ника забрали в Нью-Йоркский зоопарк для научных исследований. Однако уже через неделю у ворот дома Маршаллов вновь остановился автомобиль ученых. Два крепких ассистента внесли Ника в дом, положили на матрац и склонились над ним, конфузливо почесывая затылки.
– Заболел, – трагически сообщили они. – Думаем, конец… Может, здесь, дома, все-таки есть шанс…
Алан сел рядом, обнял зверя и целые сутки сидел с ним так, гладя и шепча на ухо подбадривающие слова. И наутро Ник начал оживать, к вечеру – поел, а вскоре совсем поправился… Ученые, узнав о чуде, развели руками и разумно решили оставить животное в покое. С тех пор только раз в год приезжали несколько человек, чтобы обмерить, взвесить Ника да поговорить с хозяином о его привычках и повадках. Не раз пытались усесться на него, но ларк взбрыкивал, сбрасывал чужих людей с себя, катать не хотел. «Характер…» – покачивая головой, улыбался самый главный профессор…
Алан разогрел в микроволновке обед для себя, взял вилку, уселся за стол и включил телепанель на стене – приближалось время новостей. Через пять минут рекламы наконец появилась заставка – комета с эффектным огненным хвостом – и симпатичная дикторша принялась вещать:
– Похоже, в межпланетной обстановке намечается новый виток напряженности. Вчера Президент планеты Верга господин Дильмун обвинил Его звездность господина Гаренду, короля планеты Атон, в проведении научных работ по созданию оболочки, способной защитить Атон от возможной атаки самого современного межпланетного оружия – генных пушек. По словам господина Дильмуна, на Атоне, в обстановке строжайшей секретности, проводятся соответствующие исследования, и они весьма близки к завершению. Президент Верги подчеркнул, что находит недопустимой подобную деятельность, могущую привести к нарушению равновесия, сложившегося в отношениях Пяти Планет. По его мнению, создание подобной оболочки на одной из них является прямой угрозой безопасности остальных четырех, а также нарушает Эйринский Мирный Договор, заключенный пятнадцать лет назад в городе Уймари, столице планеты Эйри. Сегодня на пресс-конференции в Вашингтоне Его звездность господин Гаренда, король планеты Атон, находящийся сейчас с визитом на Земле, заявил, что расценивает подобные обвинения как вмешательство во внутренние дела суверенной планеты и заверил, что никакие научные исследования, проводящиеся в настоящее время на Атоне, не представляют угрозы безопасности населенных планет Галактики. Председатель ООН Земли, господин Гильермо Санчес, в свою очередь, выразил надежду, что по этому вопросу, также, как и по ряду других, руководителям планет удастся достигнуть договоренности на предстоящем саммите «Большой Пятерки», запланированном к проведению в начале августа в городе Рем, столице планеты Ном. В связи с этим Председатель Главной Партии планеты Ном господин А-Тох…
Диктор продолжала монотонно зачитывать материалы, подготовленные журналистами программы, но Алан больше не слушал ее: по сердцу царапнуло знакомое, ставшее уже привычным чувство гнетущей, тревожной тоски. Поднятие темы создания защитной оболочки действительно означало новый, и очень опасный виток напряженности в межпланетных дипломатических отношениях, длившейся последние несколько лет. Эпицентром назревающего конфликта были планеты Верга и Атон: Дильмун и Гаренда никак не могли найти между собой общий язык. Алан сочувствовал скорее королю Атона: он помнил, как рассказывал о главах планет отец, который несколько раз видел и того, и другого. При упоминании имени короля Гаренды Маршалл-старший кивал восхищенно-уважительно: «Благороднейший человек. Настоящий аристократ. Умница.» А на вопрос о Дильмуне усмехался: «На Верге Президентом может стать человек с толстым кошельком, связями, влиятельный член политической партии… Вот только умственные способности там почему-то ценятся в последнюю очередь…»
Отец Алана, Ричард Маршалл, был пилотом пассажирских межпланетных космолетов и погиб пять лет назад в загадочной аварии, обстоятельства которой так и не были выяснены до конца. Огромный, вмещавший несколько сотен пассажиров и рассчитанный на полутора – двухмесячные перелеты космический лайнер под названием «Коперник» внезапно взорвался в пути неподалеку от Верги. Большинство пассажиров спаслись, вовремя пересев на «шлюпки» – маленькие аварийные кораблики, автоматически запрограммированные на перелет к ближайшей населенной планете, но около 50 человек, в том числе и члены экипажа, погибли…
Папа. С ним мир был прост и прекрасен. Удивительно, но, думая сейчас о днях, проведенных с ним, Алан не помнил ни холода, ни дождя – как будто в то время всегда светило солнце. Отец знал ответы на все вопросы, он побывал на всех планетах и повидал множество людей; с ним можно было обсудить любую проблему, не боясь быть неправильно понятым или пришедшимся не ко времени. Папа играл с Аланом в баскетбол, катался вместе с ним на велосипеде, ходил в походы и помогал решать трудные школьные задачи, но самое главное – иногда брал с собой в космопорт…
Этот волшебный мир стал мечтой Алана с детских лет. Подтянутые, приветливые, уверенные в себе пилоты (он знал почти каждого по имени), громадные межпланетные корабли, тщательно обследуемые, тестируемые перед полетом или наоборот, только что прибывшие, не успевшие «стряхнуть» еще с гладких, сияющих боков звездную пыль, святая святых – капитанская рубка, в которой мерцали, пульсировали экранчиками, дергались стрелками бесчисленные приборы… Отец учил Алана управлять «шлюпкой», поясняя при этом:
– Шлюпки, конечно, запрограммированы на автоматический перелет к ближайшей населенной планете, это сделано потому, что в случае аварии на космолете в них спасаются обычные пассажиры. Но у любой шлюпки есть и ручная система управления, она позволяет передвигаться в пределах одной-двух звездных систем, и ее особенность – в том, что она аналогична системе управления обычного пассажирского космолета. То есть, если ты научишься управлять «шлюпкой», освоить «большой» корабль будет гораздо легче…
И Алан старался… Через пару месяцев тренировок впервые сам облетел вокруг Земли, и этот полет – ощущение послушного, чуть-чуть вибрирующего штурвала в руках, иссиня-черная космическая бездна и невероятно близкие, словно с любопытством взирающие на него звезды – этот полет стал решающим моментом в судьбе. С того самого дня он твердо знал, что станет только космическим пилотом, как отец, и никем больше. Иначе просто не могло быть. Космос, могучий, волнующий, притягивал и звал, как нечто, теперь навсегда принадлежащее ему…
И пока отец был жив, исполнение мечты представлялось вполне реальным. Достаточно было закончить пилотский факультет Космической Академии, располагавшейся в пригороде Бостона, как раз недалеко от городка, где жила семья Алана. Обучение стоило дорого, но Маршалл – старший, как и все пилоты, зарабатывал немало и вполне мог оплатить учебу сына. Однако гибель отца изменила все…
Алан и мама не верили долго, сквозь слезы, отчаяние и ощущение оглушительной, беспомощной пустоты цепляясь за мысль, что все-таки возможна ошибка. Но время шло, иссякала, истончалась надежда, и в сознание постепенно входило то, что оно отказывалось принимать поначалу. Вдобавок начались новые неприятности…
Расследование катастрофы зашло в тупик и не смогло доказать невиновность отца. Поэтому маму лишили пенсии, полагавшейся семьям погибших по независящим от них причинам пилотов. Сбережения понемногу подошли к концу, и наступили тяжелые времена.
В молодости, выйдя замуж за папу, мама не окончила колледж и теперь не могла рассчитывать на высокооплачиваемую работу. Ей удалось устроиться лишь продавцом в продуктовый супермаркет. Алан тоже работал – официантом в кафе, мойщиком машин, разносчиком пиццы – по вечерам и в каникулы, на сколько хватало времени и сил. И все же они едва сводили концы с концами. Но Алан не унывал, стараясь хорошо учиться – ведь в Космической Академии полагались стипендии нескольким талантливым студентам, и он все-таки надеялся. И мечтал… Часто вечерами, от усталости мгновенно проваливаясь в крепкий сон, видел в нем свой полет вокруг Земли – с отцом, – и, просыпаясь, слышал стук собственного сердца…
А потом заболела мама. Стала уставать и даже задыхаться, жаловалась на боли. Начались больницы, неясные диагнозы, лечения, и, конечно, недовольство хозяина на работе. Расходы все возрастали, и полгода назад они были вынуждены продать свой любимый, купленный и обустроенный отцом дом (в нем о папе напоминала буквально каждая вещь) и переехать в эту развалюху. Алану пришлось перейти в новую, более дешевую, школу. Благополучные друзья из прежней школы постепенно перестали с ним общаться, а Келли Тернер, раньше благосклонно принимавшая его приглашения в кино, теперь лишь снисходительно усмехалась при встрече на улице. И все это, возможно, огорчало бы его, если б не мучительное беспокойство о маме, не оставлявшее места другим чувствам…
Наконец врачи определили, что причиной проблем со здоровьем является болезнь сердца, и вот сегодня мама поехала в Бостон, чтобы поставить окончательный диагноз.
Обо всем этом Алан думал, приглушив звук телепанели и машинально поглаживая тяжелую голову Ника, которую тот, наевшись, положил хозяину на колени, когда раздался стук открываемой двери. Алан, отодвинув ларка, мгновенно выскочил в прихожую и в ужасе замер: мама плакала, вытирая глаза платком.
– Что? Мама, что? – почти шепотом выдохнул он.
Мама опустилась на скамеечку возле двери.
– Плохо, Алан… Совсем плохо… Врачи сказали, что… Что диагноз… Кардиомиопатия. То есть «вялое» сердце… Это когда сердечная мышца размягчается, расширяется и слабеет… Работает все труднее и хуже… Сердце увеличивается в объеме и… и…
Алан почувствовал, как внутри что-то мертвеет.
– И как это лечится? – с трудом произнес он.
– Никак. Мне объяснили, что спасти может только пересадка, но найти донорское сердце очень трудно. И еще – на Эйри делают такие операции – берут у больного клетки, выращивают из них сердце и пересаживают его, тогда выздоровление стопроцентное. Но стоит это очень дорого – сто тысяч эйринских кейро – около миллиона долларов. Нам с тобой никогда не найти столько…
Ноги у Алана как-то странно ослабели и, похоже, отказывались его держать. Из последних сил он сделал шаг вперед и сел рядом с мамой. Обнял ее.
– Не плачь, – и глубоко вдохнул несколько раз, чтобы самому сдержать подступившие к глазам слезы. – Не плачь, этим ведь не поможешь. Нужно думать, что делать.
– Что тут сделаешь, Алан?
– Я придумаю, – он закусил губу. – Сколько у нас времени?
– Год…
– Год?! Но ведь это уже неплохо! Во-первых, я найду работу и возьму кредит, во-вторых, продадим этот дом и купим квартиру поменьше – нам с тобой вполне хватит…
– Найдешь работу? Ведь ты мечтал о Космической Академии…
Алан побледнел. Только сейчас со всей отчетливостью он осознал крушение всего, чем жил в последние годы. Резкая, колючая, ледяная боль разом окатила с головы до ног. Воздух в горле стал каким-то твердым, и чтобы выдохнуть его, Алан закашлялся, но собрал все свое мужество и, хотя понимал, что улыбка получится неважной, все-таки улыбнулся.
– Ничего. На пилотский принимают до двадцати. Мы тебя вылечим, и в следующем году…
Мама покачала головой.
– Алан, но если ты возьмешь кредит, то должен будешь работать, чтобы выплатить его…
– Пусть, – Алан поднялся. – Что толку сейчас говорить об этом? Время покажет… Но если с тобой что-нибудь случится, я… я тоже жить не буду. И поэтому завтра же поеду в Бостон искать работу. А сейчас ты отдохни. Пойдем, я накормлю тебя ужином. И не думай о плохом. Мы сделаем тебе операцию на Эйри, чего бы это ни стоило.
С этими словами он помог маме подняться и, поддерживая, повел на кухню. Позади, шлепая мягкими лапами, понуро ковылял Ник.
ГЛАВА 2. ЗЕМЛЯ-2022
Инопланетяне появились в 2012-м. И оказались, к великому изумлению землян, не зелеными слизняками или десятирукими монстрами, а точно такими же людьми – совершенно не отличимыми от любого Homo sapiensа, проживающего на третьей планете от Солнца.
Первый визит выглядел буднично и просто: в один прекрасный день на полянке перед зданием ООН приземлилась шлюпка, в которой прибыли главы четырех наиболее развитых планет: тогдашние Президент Верги господин Хантар и Президент Высшего Научного Совета Эйри господин Итано, Председатель Главной Партии Ном господин А-Тох и король Атона Его звездность Гаренда. На следующий же день была устроена пресс-конференция с прямой трансляцией по всему миру, на которой гости официально поведали об устройстве Галактики. По их словам, ее нынешние обитатели происходили от общих предков, некогда после неизвестной катастрофы расселившихся по планетам с одинаковыми условиями и приблизительно равными периодами обращения. Четыре клана на четырех вышеназванных планетах изначально поддерживали дипломатические отношения друг с другом, хотя общественное развитие на них пошло совершенно разными путями. Остальные цивилизации, в том числе и Земля, как-то потерялись из виду и эволюционировали обособленно. Несколько десятков лет назад высокий уровень технологий на планетах «большой четверки» позволил им взяться за поиски прочих населенных планет Галактики. Несколько были обнаружены слишком поздно: люди на них уже успели уничтожить сами себя посредством войн или экологических катастроф. Жизнь удалось застать только на Земле.
– Ваша цивилизация неплохо выглядит в плане совершенствования оружия, – от имени глав «большой четверки» бесстрастно докладывал господин А-Тох, – наличие ядерных боеголовок свидетельствует об определенных научных достижениях. В то же время ситуация с энергетическими ресурсами оставляет желать лучшего. Потребление природных запасов нефти и газа – тупиковый путь, а исследованиям по возможности использования других видов энергий не уделяется должное внимание. Экологическое состояние планеты мы оцениваем как плачевное и требующее принятия срочных глобальных мер. Кроме того, совершеннейшим анахронизмом является до сих пор существующее на Земле деление человечества на страны и народы. На наших планетах естественная территориальная и этническая ассимиляция завершилась более века назад, что, несомненно, привело к всестороннему прогрессу, в том числе и прогрессу технологий. Таким образом, в связи с вышеизложенным, «большая четверка» намерена провести на Земле ряд «оздоравливающих» мероприятий…
Переводчики не потребовались – всем присутствующим пришельцы вручили крохотные микросхемы, удобно прикреплявшиеся в уши, а для телетрансляции поставили перед собой плоские приборы, напоминавшие микрофоны. И миллиарды людей на планете, приникнув к телеэкранам, слушали, каждый на своем языке, и понимали, что с этого дня на Земле начинается новая эра.
И новая эра действительно началась. Буквально через неделю на Землю прибыли несколько отрядов спокойных и деловитых мужчин в элегантной военной форме, которые за пару дней уничтожили все ядерные боеприпасы, нейтрализовав в них уран особым излучением, совершенно игнорируя при этом протесты глав государств – владельцев оружия. В последующие два года пришельцы все также спокойно и деловито возвели на Земле более 10 тысяч вышек, на которых установили очистные устройства, поглощающие атмосферные загрязнения, разместив их на территории планеты по особой схеме-сетке – и здесь тоже их ничуть не интересовало получение прав на постройку ни у государств, ни у частных владельцев. Затем построили два космопорта и две Космических Академии – в США и России.
Вместе с тем делиться с землянами своими высокоразвитыми технологиями инопланетяне не спешили. Космические корабли принадлежали им, список специальностей в Академиях был узок и ограничен по сравнению с аналогичным списком в академиях на планетах «большой четверки». Обслуживающими техниками в космопортах и преподавателями в Академиях работали эйринцы и номийцы. Антигравитация, телепортация, световая скорость – все это оставалось для землян недоступным, в решении энергетических проблем помощи от партнеров также не последовало. Земля в одночасье стала так называемой «планетой третьего мира», бесправной и совершенно беззащитной перед могущественными соседями по Вселенной.
Амбиции отдельных стран уже не имели никакого значения. Глобальные политические решения диктовала «четверка». Попытки войн, государственных переворотов пресекались мгновенно. Руководителям земных государств были оставлены лишь внутренние вопросы, вследствие чего их авторитеты почти перестали иметь какой-либо вес. «Четверка» общалась с ООН, считая ее органом, выражающим интересы всего человечества, но общалась тоном, близким к диктаторскому: как правило, лишь информируя о собственных решениях. Забавно было наблюдать, как некоторые страны, прежде претендовавшие чуть ли не на мировое господство, присмирели и вынуждены были мириться с существующим положением вещей. Одним словом, по отношению к Земле «четверка» взяла на себя роль мудрого старшего брата, опекающего неразумного, непутевого младшего, не спрашивая при этом его согласия и не интересуясь его желаниями.
Между тем отношения самих соседей друг с другом тоже отнюдь не были безоблачными. В былые времена случались даже межпланетные войны, а сейчас мир поддерживался засчет паритета в вооружениях – все четыре галактические «державы» владели примерно равным количеством самого современного и страшного оружия – генных пушек.
Генные пушки представляли собой источники смертельного излучения – причем смертельного именно для тех живых существ, чья схема ДНК вводилась в управляющий компьютер. Достаточно было послать к вражеской планете несколько десятков небольших военных кораблей, оборудованных пушками – и дальше все зависело от фантазии нападающего. Можно было в течение нескольких минут просто «распылить» всех людей на планете, либо поступить более изощренно – уничтожить какой-либо другой вид, к примеру, птиц, – и далее наблюдать, как вследствие нарушенного биологического баланса медленно и мучительно гибнет человечество. Такой вид оружия, в отличие от ядерного, был чрезвычайно удобен тем, что после его применения захватчику досталась бы абсолютно пригодная для жизни, экологически чистая планета.
Однако на каждой из планет «четверки» имелись и специальные радары, позволяющие определять присутствие военных кораблей противника с генными пушками на борту в околопланетном пространстве и оперативно сигнализировать собственному военному космофлоту для ответного удара. Другими словами, планета, решившаяся на нападение, обязательно подверглась бы аналогичной атаке. Это обстоятельство и являлось основным и единственным сдерживающим фактором.
Потому-то проблема создания так называемой «защитной оболочки» так волновала всех без исключения обитателей Галактики. Излучение, способное нейтрализовать либо отразить смертельные «генные» волны, в последние годы было основным предметом напряженной работы самых видных ученых «четверки» – ведь планета, которой удалось бы первой решить эту задачу, приобретала неоспоримое, гигантское преимущество, становилась защищенной и могла бы диктовать свою волю другим. Но до сих пор усилия умнейших представителей рода человеческого не увенчались успехом ни на одном обитаемом «островке» космоса, и правителям оставалось лишь надеяться…
При этом научные работы на каждой из планет были строго засекречены, поскольку одним из пунктов мирного договора, заключенного в 2007 году в Уймари, столице планеты Эйри, предусматривал отказ всех членов «четверки» от любых научных изысканий в данной области с целью сохранения стратегического равновесия и недопущения новой войны, которая, без сомнения, стала бы самой ужасной в истории человечества. Подписав договор под давлением общественности и из дипломатических соображений, руководители планет на самом деле не свернули исследования, так как никто не решался доверять соседям. Поэтому время от времени в адрес кого-либо из них слышались обвинения в нарушении вышеупомянутого пункта договора, и подобные известия существенно расшатывали стабильность межпланетной обстановки и вносили в нее немалую напряженность. А миллиарды простых людей при этом замирали в страхе…
При таких обстоятельствах отсталая Земля, не владеющая ни передовыми технологиями, ни генными пушками, целиком зависела от «хозяев» Галактики и была вынуждена им безропотно подчиняться. И только нынешний председатель ООН, испанец Гильермо Санчес, вступивший в должность 3 месяца назад, пытался настаивать на некоторых правах Земли как суверенной планеты перед главами «четверки». Очевидно, его смелость заслужила некоторое уважение, следствием чего явилось беспрецедентное событие – в этом году Земля была приглашена на ежегодный традиционный саммит высокоразвитых планет, и, хотя вряд ли можно было назвать ее равноправным партнером, все же журналисты уже окрестили съезд «саммитом пятерки». Название это, несомненно, ласкало слух обитателей «планеты третьего мира» и давало, хоть зыбкую и расплывчатую, но все же надежду на некоторое повышение авторитета Земли и получение прав в отстаивании собственных интересов.
Саммит «пятерки» должен был состояться в начале августа 2022 года.
ГЛАВА 3. МИССИС ХОРН
Заснуть, конечно, не получалось. Алан лежал в постели в своей комнате, на спине, глядя в потолок, и уже не вытирая слезы, медленно, по одной скатывавшиеся вбок, к вискам. Ведь мама не видела, а не плакать он все равно бы не смог…
Все глубже и глубже погружался он на самое дно отчаяния. Ну почему, почему так несправедливо?! Сначала отец, а теперь… Потерять еще и маму он не может, никак. За что им все это? Лучше бы заболел он, Алан… А еще лучше – умер. Ведь мечту он уже потерял…
Да, потерял. Он привык видеть себя в будущем студентом Космической Академии, а затем – пилотом. Других сценариев собственной взрослой жизни у него не было. Он даже и представить себе не мог какой-нибудь скучнейший земной завод или офис, куда ходил бы изо дня в день, чтобы делать одно и то же; и от мысли, что никогда не войдет он в капитанскую рубку, не ощутит ладонями чуть-чуть шершавую упругость штурвала, не улыбнется летящим навстречу звездам – от этой мысли сердце его накрывало волной горячей, тягучей, словно расплавленный металл, почти физической боли…
И с этой болью ему теперь придется жить, к ней придется привыкать. Он должен – ради мамы…
Что ж, он готов. Он уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что жизнь не всегда складывается так, как хотелось бы. И, как взрослый человек, как мужчина, должен, невзирая ни на какую боль, думать о деле. В данном случае – о работе.
Разумеется, на ее поиски в Бостон он отправится завтра же утром. Но – каковы его шансы? 17 лет, только что окончил школу, не освоил еще ни одной специальности… Очевидно, что выполнять он сможет только простые, низкоквалифицированные обязанности. Он-то, конечно, готов трудиться и официантом, и разнорабочим, вот только зарплата на таком месте вряд ли позволит взять большой кредит. А ведь сумма, необходимая на лечение, огромна… Высокие заработки у рабочих бывают лишь в одной организации – в космическом флоте…
Конец ознакомительного фрагмента.