Глава II
Р еализация состязательных начал на предварительном следствии в уголовном процессе Р оссии
§ 1. Место предварительного следствия в системе досудебного производства как комплекса стадий состязательного уголовного процесса
Значение реформы предварительного (досудебного) производства по уголовным делам в контексте расширения состязательных начал всего уголовного судопроизводства нельзя недооценивать. В связи с этим в литературе отмечается, что история отечественного уголовного процесса – это по большей части история его предварительного расследования197. Не случайным представляется и тот факт, что первое монографическое исследование по проблемам состязательности в постсоветской отечественной науке уголовного процесса было посвящено именно проблемам реализации состязательности на предварительном следствии198.
Прежде чем приступить к рассмотрению вопроса о возможности реализации публично-состязательных начал на предварительном следствии, необходимо выяснить, как соотносятся между собой понятия «предварительное производство», «предварительное следствие» и каково их место в системе стадий уголовного процесса с точки зрения состязательности.
Одним из наиболее точных и емких представлений о стадии уголовного судопроизводства до настоящего времени является то, которое разработала П. С. Элькинд. Стадией признается часть производства по уголовному делу, специфичная по своим конкретным задачам, имеющая своеобразное выражение принципов процесса, особый круг субъектов уголовно-процессуальной деятельности и соответствующих правоотношений, а также характерное оформление актов применения права199. Представляется целесообразным использовать данное определение как основу для дальнейших рассуждений. Следует лишь уточнить, что на каждой стадии состязательного уголовного судопроизводства в равной мере должен действовать состязательный (арбитральный) метод правового регулирования. Это значит, что в ходе производства на каждой стадии должны быть обеспечены основные признаки состязательного порядка построения процесса: наличие независимого суда как органа судопроизводства и равенство сторон.
Согласно отечественной уголовно-процессуальной доктрине возбуждение уголовного дела и предварительное расследование – две самостоятельные стадии. Для решения поставленной задачи необходимо установить, насколько на самом деле соответствует понятию стадии каждый из этих уголовно-процессуальных институтов.
Возбуждение уголовного дела традиционно признается в отечественной литературе в качестве отдельной стадии200. Под ним, как правило, понимают деятельность прокурора, следователя, органа дознания по рассмотрению сообщения о преступлении (ст. 143 УПК; установлению наличия или отсутствия признаков преступления – ст. 3 УПК РСФСР), деятельность, осуществляемая при наличии повода, указанного в ч. 1 ст. 140 УПК. На практике и в литературе данная деятельность именуется предварительной (доследственной) проверкой201. По существу, это исследовательская деятельность, граничащая с оперативно-розыскной, осуществляемая органами исполнительной власти государства (административными органами (полиция, прокуратура)). Итогом данной «стадии» является акт принятия решения по результатам проверки, т. е. возбуждение либо отказ в возбуждении уголовного дела. Характерно, что мнение заинтересованных лиц при этом, как правило, не учитывается. Исключение составляют заявления лиц, непосредственно пострадавших от преступления, и их законных представителей, имеющие значение лишь в качестве повода к возбуждению уголовного дела. Говорить в данном случае о каких-либо процессуальных гарантиях прав участников судопроизводства бессмысленно, если, конечно, считать предварительную проверку судопроизводством. О. П. Копылова, полагая возбуждение уголовного дела самостоятельной стадией процесса, тем не менее, подчеркивает, что предварительная проверка сообщений о преступлениях с точки зрения правовой природы представляет собой часть уголовно-процессуальной деятельности, своеобразие процессуальной формы которой заключается в административноправовом методе регулирования проверочных действий «в противоположность состязательному» (!)202. В литературе также высказано мнение о том, что возбуждение уголовного дела как этап правоприменительной деятельности «носит не процессуальный, а служебный характер, что особенно рельефно проявляется при непосредственном обнаружении признаков преступления органами, компетентными возбуждать уголовные дела, в особенности органами, наделенными специфическими поисковыми полномочиями (оперативными аппаратами)»203. С. Бажанов сделал еще более категоричный вывод: «… доследственная проверка … это есть не что иное, как расследование, только проводимое с нарушением норм УПК и конституционных прав граждан»204. Авторы Концепции судебной реформы в РФ также подчеркивали, что при производстве доследственной проверки информация добывается непроцессуальными, т. е. наименее надежными в контексте уголовного судопроизводства средствами. «Демократической направленности предлагаемых преобразований не соответствует сохранение административной по своей природе доследственной проверки заявлений и сообщений о совершении преступлений до возбуждения уголовного дела»205. При этом в п. 9 ст. 5 УПК законодатель сделал наглядно демонстрирующее его позицию уточнение о том, что уголовный процесс начинается с момента получения сообщения о преступлении.
Кроме того, считается, что указанная деятельность соответствует понятию стадии процесса, так как урегулирована уголовнопроцессуальным законодательством и образует своеобразную процессуальную форму206. Однако, на наш взгляд, такая позиция недостаточно аргументирована. Как справедливо замечает Г. Резник, «ссылка на закон сама по себе – не аргумент в научном споре. Сегодня закон один, завтра – другой. За примерами непродуманных, дефектных законодательных установлений далеко ходить не надо. Сам закон нуждается в научном обосновании»207. А, кроме того, предварительная проверка не отвечает одному из главных критериев процессуальной формы – обязательности. Хотя указание об обязательности принятия и проверки сообщений о преступлении содержится в ч. 1 ст. 144 УПК, однако отсутствие в законе регламентации самой процедуры этой деятельности сводит на нет это требование. Перефразируя применительно к рассматриваемому случаю слова народной сказки, можно охарактеризовать содержание норм главы 19 УПК следующим образом: «Проверь так – не знаю, как». Нормы лишь в общих чертах описывают условия, при выполнении которых возбуждение уголовного дела (открытие производства) будет законным, но детального описания процедуры этой деятельности не дается208. С. Бажанов, заявляя о процессуальном характере доследственной проверки, также признает, что ее регламентация уголовно-процессуальным законодательством носит недостаточно четкий характер209. Кроме того, каких бы то ни было процессуальных гарантий прав участников «процессуальной» предварительной проверки законодателем не предусмотрено. Не исключаем и вероятности того, что законодатель намеренно постарался уйти от подробной регламентации проверочной деятельности, как будто стесняясь неоднозначности своей позиции. Было бы, по меньшей мере, оригинальным описание сугубо розыскной деятельности в судопроизводстве, где в качестве принципа заявлена состязательность.
Среди прочих особенностей процессуальной формы стадии возбуждения дела можно отметить и усеченный перечень следственных действий, проводимых в ходе нее. УПК РСФСР предусматривал возможность производства только одного следственного действия (ч. 2 ст. 109, ч. 2 ст. 178). Современным законодателем этот перечень был расширен (ч. 4 ст. 146, ч. 2 ст. 176 УПК РФ). К тому же в состав данной стадии включают проверку законности и обоснованности принятого решения210. Необходимо принимать в расчет, что такой вид проверки осуществляется, когда уголовное дело уже возбуждено и по нему идет производство, т. е. осуществляется расследование. Значит, налицо взаимопроникновение двух стадий, что свидетельствует явно не в пользу возбуждения уголовного дела как отдельной стадии судопроизводства. И, наконец, признавая деятельность по возбуждению уголовного дела стадией уголовного процесса, возникает следующая проблема. Можно ли считать указанную совокупность действий стадией, если само уголовное дело в результате возбуждено не будет? Думается, что навряд ли. Парадоксальность данного процессуального института усугубилась после введения правила о необходимости обязательного получения согласия прокурора на возбуждение дела. При этом проверка решения об отказе в возбуждении уголовного дела, по существу, является повторной попыткой решения вопроса об открытии процесса. Процессуальное значение такой проверки идентично первоначальному акту принятия решения о возбуждении уголовного дела.
Таким образом, мы приходим к выводу о том, что полагать возбуждение уголовного дела самостоятельной стадией процесса крайне проблематично, тем более, если рассматривать эту проблему с точки зрения состязательности. С. А. Шейфер и Н. А. Петрова на примере дел частного обвинения также продемонстрировали нецелесообразность выделения самостоятельной стадии возбуждения уголовного дела, подчеркивая «ярко выраженный состязательный характер» данного вида производства по уголовным делам211.
Примечательно, что уголовный процесс России дореволюционного периода также не знал отдельной стадии возбуждения уголовного дела212. Возбуждение уголовного дела может рассматриваться, как это уже отмечалось, лишь в качестве акта открытия производства, т. е. как первоначальный момент производства по уголовному делу. Поэтому оно, скорее, соответствует понятию этапа213.
Расследование преступлений (предварительное расследование) по своему содержанию полностью соответствует понятию стадии процесса, что не оспаривается практически никем до настоящего времени214. Сегодня оно заключается в деятельности органов дознания и предварительного следствия, осуществляемой под надзором (руководством) прокурора и ограниченным контролем суда, по собиранию, проверке и оценке доказательств с целью установления наличия или отсутствия события преступления, лиц, его совершивших, характера и размера ущерба, причиненного преступлением, выявлению и устранению обстоятельств, способствовавших совершению преступления. Значение данной стадии состоит в подготовке уголовного дела для рассмотрения в судебном разбирательстве, т. е. для осуществления правосудия. Однако некоторые авторы полагают, что предварительное следствие (в значении расследования) не имеет самостоятельного значения. Эти выводы делаются на основании сравнения предварительного следствия с судебным разбирательством, поскольку предполагается, что эти стадии имеют различное выражение процессуальных принципов «не в пользу предварительного следствия», а перспектива рассмотрения дела судом является главным критерием при осуществлении следователем производства по делу215. Такая позиция фактически отказывает данной стадии в праве считаться таковой и не учитывает даже такого фактора, что на данной стадии также возможно разрешение уголовного дела по существу: прекращение уголовного дела как по реабилитирующим, так и нереабилитирующим основаниям216. Противоположный пример в рассмотрении значения стадии предварительного следствия демонстрируют взгляды французских юристов. «… Предварительное следствие рассматривается как наиболее значительная часть уголовного процесса в целом, даже по отношению к судебному разбирательству»217.
Само название данной стадии является наследием советского розыскного процесса. Термин «предварительное расследование» не соответствует современным правовым реалиям, поскольку демонстрирует явно обвинительный уклон при производстве по уголовному делу. Расследование, в значении как процессуальной функции, так и формы судопроизводства218, является неотъемлемым атрибутом розыскного процесса219. Более того, прилагательное «предварительное», как правило, употребляемое в паре с ним, также представляется неуместным. Этим предполагается, что расследование может иметь и иную форму. Если это справедливо по отношению к следствию, которое традиционно имеет две формы (предварительное и судебное), то сама мысль о возможности «судебного расследования» покажется абсурдной не только сторонникам состязательности.
Необходимо иметь в виду, что появление термина «предварительное расследование» призвано было, охватив две формы производства (дознание и предварительное следствие), максимально их сблизить220. Данная цель, в принципе, была достигнута. Дознание и предварительное следствие в российском уголовном процессе в настоящее время представляют собой обособленные формы досудебного производства по уголовному делу, где функция юстиции осуществляется должностными лицами, ведомственно подчиненными органам уголовного преследования. В связи с этим можно говорить и о том, что фактически предварительное следствие приобрело вид дознания. Н. Н. Полянский по этому поводу утверждал, что в нашем уголовном процессе не существует предварительного следствия в его традиционном понимании, имея в виду утрату предварительным следствием судебного присутствия и осуществление судопроизводства в явно розыскной форме221. Бесспорно, правы авторы, полагающие состязательность и расследование несовместимыми правовыми институтами222. «Состязательное расследование» – такая же нелепость, как и «полицейская состязательность».
Мы установили, что состязательности (ее методу правового регулирования) не соответствует иной порядок производства по уголовным делам, кроме судебного. Это значит, что сугубо розыскные формы судопроизводства, как, например, производство по уголовному делу в форме дознания, должны быть устранены223. При построении состязательной модели данный порядок должен быть упразднен в силу его противоречия состязательности. Такая точка зрения была озвучена еще авторами Концепции судебной реформы224 и поддержана некоторыми процессуалистами225. Тем не менее законодателем в новый УПК были перенесены положения ст. 119, 120 УПК РСФСР (п. 7–8 ст. 5, ст. 40–41, 150, ч. 3 ст. 151 и др.).
В целом дознание как розыскная деятельность не должно и не может совсем исчезнуть из уголовного процесса, но ему предстоит занять подобающее место226. Исторически дознание «возникло как административно-полицейская деятельность, находящаяся вне процесса»227. Более того, при соблюдении принципа равноправия сторон под дознанием можно понимать и непроцессуальную деятельность иных участников процесса как заинтересованных в исходе дела лиц (частное расследование). Единственной легитимной (с точки зрения состязательности) формой предварительного установления фактических обстоятельств в уголовном судопроизводстве остается судебное предварительное следствие. Кстати, в уголовном судопроизводстве Российской империи данная стадия имела название «предварительное следствие (исследование)»228. Хотя предварительное следствие своим содержанием не исчерпывало всего понятия предварительного производства, а была только его частью. Предварительное производство включало в себя также предание суду и приготовительные к суду распоряжения229. Необходимо заметить, что аналогичным образом данный вопрос решен и в системах судопроизводства некоторых других государств. Подобный подход представляется заслуживающим внимания.
Общей целью досудебного производства по уголовному делу, т. е. производства до судебного разбирательства, можно полагать установление оснований, достаточных для рассмотрения судом уголовного дела в отношении конкретного лица230. Русскими процессуалистами дореволюционного периода также отмечалось, что предварительное следствие существует для разрешения вопроса о предании суду231. Нейтральный термин «предварительное (или досудебное) производство», уже используемый в современной отечественной теории уголовного процесса232, представляется подходящим названием для комплекса стадий до судебного разбирательства, включающего в себя предварительное следствие и предание суду233. Следуя этой логике, можно предположить, что в состязательном процессе предварительное следствие по уголовному делу и предание суду234 могут слиться в рамках предварительного производства, оставаясь отдельными стадиями. Данная мысль отчетливо прослеживается на примере процедуры предварительного слушания. Даже в этом случае предание суду в форме предварительного слушания фактически еще не является правосудием, поскольку не разрешается вопрос о виновности. Уголовное дело проходит одну из стадий, предшествующих судебному производству, в ходе которой решается вопрос о возможности предания обвиняемого суду (вопрос предварительного характера). Мысль о том, чтобы распространить действие аналогичной процессуальной формы (предварительные судебные слушания) и на предварительное следствие, получила определенную поддержку в литературе235. Общность процессуальной формы судебной деятельности на предварительном следствии и предварительного слушания подчеркивал и И. Л. Петрухин236.
Сближение процессуальных форм различных стадий не несет в себе угрозы эрозии процессуальных институтов, а, напротив, является признаком усвоения начал определенного типа процесса. В данном случае это свидетельствует о реальном действии состязательных принципов на различных стадиях. При этом пока речи о полном слиянии стадий досудебного производства идти не может, так как они продолжают служить «своим конкретным задачам». Однако следует заметить, что в дальнейшем исключать такой возможности принципиально также не стоит. Именно к такому результату пришла эволюция досудебного производства Франции, где общепризнанным является следующее положение: «Предварительное следствие – это стадия уголовного процесса, во время которой специализированные органы собирают доказательства совершения преступления и решают вопрос о предании суду». Данная позиция позволяет французским юристам не выделять предание суду в самостоятельную стадию процесса, а считать ее конечным этапом предварительного следствия237. Между тем французское правосудие, как известно, является своего рода «праматерью» российского.
Изначально идея разделения досудебного и судебного производств была направлена на то, чтобы избежать влияния предварительных выводов, а также и непосредственного влияния государства на правосудие238. Этот барьер фактически ставился между розыскным предварительным производством и состязательным судебным разбирательством. Размежевание досудебного и судебного производств не теряет своей актуальности даже при безусловном усвоении состязательной формы на всех стадиях судопроизводства. Оно будет продолжать играть роль гарантии беспристрастного и справедливого правосудия.
Вероятно, именно из таких побуждений советскими (а по традиции и многими современными российскими) процессуалистами стадия предания суду (или подготовки к судебному заседанию), вопреки дореволюционной доктрине, единодушно относилась к судебным лишь по судоустройственному признаку, по признаку производства их в суде (судьей)239, либо просто игнорировалась при рассмотрении досудебного производства240. Признать эту стадию предварительной, очевидно, по их мнению, значило бы передать ее на откуп розыскного начала. Именно так полагал законодатель, соответствующим образом скомпоновав часть третью УПК. При этом считать предание суду в рамках действующего законодательства целиком состязательным, конечно же, нельзя, имея в виду общий порядок подготовки к судебному заседанию, не учитывающий мнений участников процесса241.
Таким образом, присоединяясь к точке зрения дореволюционных процессуалистов, мы понимаем предварительное (досудебное) производство в качестве комплекса стадий уголовного процесса, производимых до судебного разбирательства и включающих в себя предварительное следствие и предание суду. При этом предварительное следствие, производимое судьей с участием сторон, должно стать исключительной формой процессуального исследования фактической стороны дела в состязательном досудебном уголовном процессе.
§ 2. Предварительное следствие в России в эпоху судебной реформы
Основные недостатки отечественного постсоветского предварительного следствия и их причины были изучены и сформулированы еще в конце 80-х – начале 90-х годов минувшего столетия242. Уже тогда была очевидна необходимость реформы, как и необходимость расширения на предварительном следствии состязательных начал. О необходимости организации состязательной системы судопроизводства в данной стадии говорилось в Концепции судебной реформы243. Однако уровень научной разработанности проблемы состязательности в российской уголовно-процессуальной науке не соответствовал потребностям реформы. К тому же оставался нерешенным вопрос о сочетаемости начал состязательности и публичности. Тем не менее дискуссии по этому вопросу не прекращались. К настоящему моменту указанные вопросы в целом подробно исследованы и изложены в качестве концептуальных положений в работах ряда современных авторов244. Проблема соотношения публичных и состязательных начал приобрела достаточно определенный и стройный вид. Представляется возможным принять указанные положения за основу при исследовании возможности реализации состязательных начал на предварительном следствии. «Розыскные начала на предварительном следствии, как последний остаток старого, средневекового инквизиционного процесса, должны уступить место началу состязательному»245. Примечательно, что даже разработчиками УПК, критикуемого нами, в ст. 15 была продекларирована идея состязательного процесса в качестве принципа всего уголовного судопроизводства.
Вместе с тем в литературе далеко не всегда разделяется позиция о необходимости реализации состязательности на предварительном следствии. Так, категорически против этого выступает В. Божьев. Свою позицию он обосновывает следующим образом: в ч. 3 ст. 123 Конституции РФ речь идет не обо всем судопроизводстве, а лишь о судебном разбирательстве. Это обусловлено тем, что глава седьмая Конституции России в целом посвящена судебной власти, а «потому о состязательности на досудебных этапах в ней нет и не могло быть речи», речь в этой главе идет не только об уголовном судопроизводстве246. Отчасти мы готовы согласиться с данной позицией. Действительно, в ч. 1, 2 и 4 указанной статьи говорится исключительно о судебном разбирательстве. В то же время в седьмой главе речь идет и об уголовном судопроизводстве в том числе, а то, что ч. 1, 2 и 4 ст. 123 посвящены судебному разбирательству, не исключает возможности распространения ч. 3 этой статьи на все уголовное судопроизводство, не исключая и досудебных стадий. И, наконец, если состязательность невозможна без судебного участия, значит для реализации состязательности на предварительном следствии необходимо усиление роли суда на данной стадии.
А. В. Ленский также заявляет о том, что состязательности нет места в досудебном производстве. При этом состязательность понимается как расширение прав защитника до уровня параллельного расследования, т. е. как предоставление защите полномочий по производству допросов, обысков и других следственных действий. В обоснование своей позиции А. В. Ленский приводит следующие аргументы. Во-первых, введение состязательного порядка в досудебном производстве приведет к усилению неравенства граждан перед законом на данном этапе судопроизводства. Во-вторых, в проигрышном положении окажутся органы уголовного преследования в силу их низкой профессиональной подготовленности. В-третьих, состязательность станет основой для произвола со стороны адвокатов247. Однако мы не можем согласиться с этим суждением, поскольку понимаем состязательность не как параллельное следствие (судопроизводство), а как спор сторон, поставленных в равные условия, протекающий под контролем независимого суда.
Конец ознакомительного фрагмента.