Когда в подлунном мире не в чести,
то ранит одиночество больней.
К глухому небу я хочу нести
мольбу, проклятие судьбы своей.
В мечтах я тот – надеждой кто богат,
красивый кто, друзьями наделен,
искусен кто, во взглядах меценат,
но – не владею тем, чем наделен.
Себя таким суждением презрев,
рванется вдруг к тебе моя душа
как жаворонок. Ввысь неся напев,
к вратам небесным с песнею спеша.
Мне право думать про любовь твою,
дороже, чем корона королю.
Сонет 30
When to the sessions of sweet silent thought
I summon up remembrance of things past,
I sigh the lack of many a thing I sought,
And with old woes new wail my dear time’s waste:
Then can I drown an eye (unused to flow)
For precious friends hid in death’s dateless night,
And weep afresh love’s long since cancelled woe,
And moan th’expense of many a vanished sight;
Then can I grieve at grievances foregone,
And heavily from woe to woe tell o’er
The sad account of fore-bemoaned moan,
Which I new pay as if not paid before:
But if the while I think on thee (dear friend)
All losses are restored, and sorrows end.