Грех
Я не знал любви. Я знал любовь, но это была не любовь. Моя любовь не хотела меня знать. Тогда я еще не знал, что любовь, которая не хочет меня знать, на самом деле не любовь. "Завоюй меня!" – кричала мне моя любовь. "Докажи, что ты достоин меня. Я – твое счастье. А за свое счастье нужно бороться! Борись за меня! И я буду твоим счастьем!" Я любил, а потому не видел видимого. Не понимал, что, если счастье – мое, значит, бороться за него не нужно. А если нужно бороться за что-то, значит, оно не мое. А раз не мое – стало быть, чужое. А зачем же бороться за чужое? Борьба за чужое – это воровство. Любое воровство это воровство у себя. Борясь за чужое, на самом деле борешься с собой. Борешься со своим. С тем, что у тебя и так есть. С тем, что стоит рядом и хочет стать твоим. А ты не замечаешь его. Не видишь своего, потому что смотришь на чужое. Смотришь на него и борешься за него. Борешься и смотришь, смотришь и борешься. Пока не увидишь: как ты ни боролся, а чужое твоим не стало. Ты только потерял свое. Потому что боролся не за свое, а за чужое. Любовь, требующая постоянных жертвоприношений – это не любовь. Жертвы – это поддержание нелюбви. Это попытка умилостивить зло. Компенсировать зло подарками ему же. Что можно подарить злу? Какой подарок наиболее ценен ему? Естественно – добро. Добро и только добро – вот лучший подарок. Даже для зла. Но в отличие от добра, отвечающего на добро добром, зло на любое добро отвечает только злом. А чем оно может ответить, если оно зло? Добра у него нет, и никогда не было. Куда же девается добро, подаренное злу? Становится злом. И для добра, и для того, кто подарил его злу. Потому что нужно знать, что и кому дарить. Зло добром не разрушишь, а только укрепишь. Зло любое добро переработает и сделает его таким же злом. За счет этого и живет. Питается добром. Губит его. Уничтожает. А что же тогда делать со злом, если добро ему дарить нельзя? Ничего не делать. Ничего не дарить. Ни зло, ни добро. Подаришь ему зло – сам станешь злом. Значит, его нужно игнорировать. Не замечать. Зло любит только того, кто замечает его. Посмотрел на зло – значит, увидел его. Увидел зло – значит, вступил с ним в контакт, стал его частью, подключился к нему, подключил зло к себе. Не смотри на зло – и оно тебя никогда не увидит. Не отвлекайся от добра. Отвлечься от добра – значит привлечься злом. Кроме зла от добра ничто не отвлекает. Зло смотрит не на тебя. Оно смотрит на твое зло. Оно ищет зло в тебе, чтобы соединиться с ним и стать сильнее. За счет твоего добра, за счет тебя. За счет ослабления твоего добра. Добро, подаренное злу – ослабление добра и усиление зла. Борьба за свое счастье – это усиление своего несчастья.
Безответная любовь – это не любовь, это отсутствие любви вообще. Это – страсть. Грех. Обман. Это – отсутствие благословения. Воевать за свое счастье, за свою любовь – это значит воевать с Богом. Бог не благословил эти отношения, а человек воюет за них. Доказывает своей "любви", что он – "достоин" ее. Доказывает Богу, что он не достоин Его. Не верит Ему. Хочет вырвать у Бога то, что ему, человеку, не принадлежит и не должно принадлежать. Чем заканчивается война с Богом знает любой. Чем угодно, но только не победой. А кроме победы все – поражение. Поражением заканчивается такая война. Человек, воюющий с Богом, поражает себя. "Я поражаюсь! – говорит такой человек сам себе – Воюю, воюю, а толку – никакого! Не хочет моя любовь любить меня и все!"
Пока я все это понял, я воевал с Богом, успешно убивая собственную веру. Моя любовь, видя мои страдания, издевалась надо мной и смеялась мне в лицо. Требовала от меня новых и новых жертв. Была ненасытна. Хотела еще и еще. Я так приучил ее к своей борьбе за нее, что без этой борьбы она уже не могла. Каждый день она хотела видеть мою борьбу. Она хотела, чтобы все видели, как я за нее борюсь. Ее это радовало. Меня разрушало. Ее смешило, меня злило. Мое добро рождало в ней смех. Лишенный своего добра, я начинал злиться. Так мы и обменивались взаимными чувствами, пока мне не надоела такая взаимность.
Это было давно. А после этого было многое. Все, кроме любви. То есть – ничего. Ничего и никогда не было настоящего. Стоящего не было, было только то, чего я стоил. А стоил, видимо, не много и немногого. Конечно, все это не удовлетворяло меня. Не могло удовлетворить. Я искал удовлетворения, а не любви. Но без любви не найдешь и удовлетворения. Удовлетворение без любви – это неудовлетворение. До веры тогда было далеко. А до безверия – всегда близко. Я начал думать, но еще не начал верить. Я думал, что думать достаточно. Зачем верить, если можно думать? Я не знал, что думать, не веря, нельзя. Я думал – можно, а оказалось – нельзя. Рассказываю почему.
Думал я, думал, и ничего лучшего не придумал, как взять и "немножко" колдонуть. А колдонуть немножко нельзя. Или ты колдуешь – или нет. Зло тоже любит определенность и требует полной отдачи. Души, конечно же. Я не думал, что все это серьезно. Я знал это наверняка. Но почему-то решил, что могу себе это позволить. Я думал так: "Раз уж мне даны какие-то силы, как-то глупо их не использовать. Я и так никогда и ничего для себя не делаю. Все – людям и людям! А для себя – ничего-ничегошеньки!" Это я сам так себя успокаивал, готовил себя к колдовству. Уговаривал свою душу отдаться. Пытался перекричать ее голос. И вы знаете – перекричал. На какой-то миг совесть замолчала. Видимо, так кричала, что решила перевести дух. А я – тут как тут. Беру дух и перевожу его сам. Совершенно в другую сторону. Как это делать я знал уже давно. Но на святое посягать не решался. Занимался всякой ерундой. Ну, так, чтобы никого особенно не обидеть. Я же всегда был добрый! Самая страшная магия вершится от имени добра. Сейчас наступили такие времена, что зло, абсолютно никого и ничего не стесняясь, совершенно спокойно может назваться святым именем добра. Все настолько перемешалось, что нужно быть очень бдительным. Расслабляться нельзя. Ни в духовном плане, ни в физическом. В расслабленный дух сразу же пытается прорваться зло. В расслабленное духом тело зло прорывается мгновенно. Часто при этом называясь добром. Но, слава Богу, есть одно правило по которому всегда можно определить истинную природу любой силы. Любое событие должно быть следствием работы духа, работы веры. Отдай – потом получишь! Магия заменяет это своим правилом, похожим. "Сделай – и получишь сразу!" В чем же разница? Причина и следствие меняются местами. С плюса на минус. С добра на зло. Следование магической формуле – это следование сатанинскому принципу. Хозяин духа – Бог, хозяин праха земного – Сатана. Не нужно путать земной прах с материей. Хозяин материи – Бог. И материи, и духа, что в Божественном смысле – одно и то же. Так вот, магия ставит на место Бога его врага. Делает врага причиной. Делает мага следствием. И врага, и мага такая расстановка устраивает. Маг хочет именно следствия, выраженного в его конкретной жизни. Враг хочет быть причиной каждой конкретной жизни. Встать на место Бога, занять в душе человека Его место. Обратить человека к себе и отвратить его от Бога. Враг и маг в буквальном смысле связываются этой общей целью и помогают друг другу, вернее, враг магу, ибо дружбы нет, там, где есть жесткие условия. Не случайно "серьезные" маги скрепляют передачу души врагу собственной кровью. Магия – это законы бытия, которые человек пытается использовать против бытия. Враг обещает магу награду в виде конкретного и физически ощутимого результата. А, поскольку, души у мага нет, она отдана врагу, для мага это и есть единственно возможный и ощутимый результат. Нет у него органа для ощущения результата духовного: души нет. Любое магическое действие противно Богу. Маг передает врагу свою душу на время совершения греха по имени "колдовство". Любой грех совершается по этой же технологии. "Серьезные" грешники, каковыми являются все маги и колдуны, закрепляют такую передачу духа постоянным и бессрочным договором с врагом. Враг может сказать, что договор заключается на определенный срок. Но это – не так. Это – ложь. Враг – это и есть отец лжи.
И вот, представляете, при всем при этом я сам решил себе "помочь" таким жутким образом! И помог. Я просил любви. Просил красивыми и правильными словами. Но, и это главное – неверными действиями. Разница между словом и делом есть, и она ощутима. Слово – это вариант действия. Его потенциальный мотив. Действие – это отсечение всех других вариантов, это состоявшийся мотив, реализованный потенциал. Мотив всегда важнее любого действия. Оценить верность действия сложно. Оценить мотив просто. Мотив – дух действия, его начало и суть, его причина. А причина всегда важнее любого следствия. Причина духовна и первична, следствие – материально и всегда искажено материей того физического плана, где реализована какая-либо причина в виде своего действия-следствия.
В результате в моей жизни появляется "любовь", которую я заказывал. После чего происходит ряд совершенно неорганизованных и неуправляемых событий. Это называется – энергетический удар. Проявление закона компенсации. Дух-материя, который есть реальность, приходит в равновесие, нарушенное магом. Маг становится эпицентром всех событий, которые он сам вызвал к жизни. Если заключен постоянный договор с врагом, враг может отвести цепь неотвратимых событий во времени. Но никогда враг не избавит мага от реализации закона компенсации. Враг не имеет такой власти. Прощать грехи может только Бог. Грех – это нарушение равновесия, точно такое же, как и в результате любого магического действия. Только Бог может компенсировать это нарушение. Не за счет человека, а за счет своей воли. Подробнее об этом мы еще поговорим. Суть в том, что карма с отсроченным платежом, усиливается временем. Это тоже один из базовых законов. То есть, враг отводит результат магического действия за определенные временные рамки. Так сказать, дает магу насладиться результатом своего труда. А возмездие в это время уже готовится и растет с каждой секундой, готовясь разорвать мага на куски. Враг знает это, но не всегда сообщает магу при подписании контракта. Этот пунктик прописан там, но "немного" нечетко, туманно так прописан. Его истинное значение маг понимает позже, когда его защитить некому. Ни враг, ни, тем более Бог, мага теперь не защитят. Враг уже выполнил свою часть договора: дал магу то, что он желал. А Бог – в этом договоре вообще не участвовал. В общем, не занимайтесь магией, друзья! Поверьте мне, вам это, как и мне, абсолютно ни к чему!
Появляется, значит, "моя любовь" и завихряет мою жизнь так, что мне уже становится не до любви. Мне бы выжить и не умереть! Здесь необходимо духовно-лирическое отступление. Экскурс в биографию духа. Постараюсь быть краток. Как вы, наверное, уже поняли, я долгое время не мог определить свое отношение к христианству. С одной стороны, меня притягивало очевидное в нем Божественное присутствие, с другой – поведение его служителей и большинства "верующих", которые делают все для борьбы с собственным Богом. Всеми своими действиями, давно и настойчиво, изгоняют Бога из Его же дома. И, нужно сказать, успешно. Понимая с одной стороны невозможность компромиссов, тем более в духовном плане, с другой стороны – зная о базовом принципе золотой середины, я никак не мог найти для себя духовного равновесия. Метался от христианства к эзотерике и обратно. Пока ни понял, что и то и другое – разные тела одной истины. Разные формы ее выражения. Так вот, момент колдовства самым и, естественно, "чудесным", я бы даже сказал "поразительным", образом-безобразием совпал с моим "окончательным" уходом из христианской церкви. Сходив в нее "последний раз", я почувствовал ужасную тоску. Как будто навсегда ухожу из родного дома. Сам себе доказал, что делать там нечего, ушел – и вот такой результат. Хотя предполагал и ждал совсем другого результата. Дальше начинается сказание. Сказание о наказании. За преступление – отступление.
Как только я вышел из церкви "в последний раз", отец лжи, послал одного из своих верных слуг для торжественной встречи меня в его царстве. По сути – уход из церкви, чем бы он ни был "мотивирован" самим человеком – это приход к врагу. Тем более, когда несмотря ни на что, гложет какое-то сомнение. В крайних состояниях человек иногда путает сомнение со страхом. Хотя это разные вещи. Сомнение – это голос приглушенной совести. Страх – крик убиваемого греха. Разная природа. Противоположная. Понять ее поможет только вера. А какая вера у меня, если я только что "окончательно" вышел из церкви? Из христианства вышел, а часть своей души оставил там навсегда. Ну, вот. Начал меня известно кто успокаивать и расслаблять. И – успокоил. И говорит мне моими же словами: "Раз уж мне даны какие-то силы, как-то глупо их не использовать. Я и так никогда и ничего для себя не делаю. Все – людям и людям! А для себя – ничего-ничегошеньки!" Под силами, видимо, имея в виду себя. В общем, искусил! А я – искусился, как последний …, в общем, как последний и точка.
И вот – приходит ко мне моя желанная и долгожданная, навороженная, новорожденная, врагом рожденная, и так далее – любовь! Как я рад, как счастлив! Именно то, что хотел! Какой я молодец, какой умница! Взял – и сделал себе любовь! Правильно, а что сидеть и ждать милости от природы? Взять ее! Фас! И я взял. Прекрасен профиль и анфас. Все хорошо, все высший класс! Я пою и говорю стихами. Я смакую. Я оттягиваю закономерно ожидаемый результат. Я купаюсь в своем благородстве, а сам ни о чем другом не могу думать кроме необходимости его срочного удовлетворения.
Время идет медленно. Время идет быстро. Скачет оно, время. А я – скачу вокруг наколдованного чуда и не могу нарадоваться. Чуду – и себе, великому чудотворцу! Наконец, время приходит. От слов пора к делу. Икон больше нет. Такое чудо боится икон. Образы сняты. А вместе с ними – снята с себя ответственность за все произошедшее, происходящее и за то, что должно произойти прямо сейчас. Иначе – зачем все это было нужно? Выключен свет. Тихая музыка. Задушевный разговор. Беседа по душам присматривается к телам. И плавненько так перетекает ближе к сути. Суть уже близка, она ощутима. Она зовет. Она волнует и требует. Пора! Пора получить награду! "Получи меня!" – требует суть. Меня долго уговаривать не нужно. Я – благороден. Я – само благородство. И я, благородненько так, начинаю расстегивать пуговки… Пуговок много! Они такие маленькие! А под ними – уже трепещет суть. Суть пуговок. Расстегиваю последнюю и вижу, наконец, суть всего происходящего.
Маленький крестик.