ГЛАВА 4
Всеслав Смирнов отправился на встречу с госпожой Неделиной исключительно из-за Евы, чтобы она не обиделась.
Ну какое серьезное дело может предложить ему владелица дамского салона с названием «Лотос»? Какую-нибудь дребедень по поводу происков конкурентов или слежки за дражайшим супругом? Еще возможны интриги между сотрудниками. Существует вероятность, что у мадам есть тайный любовник, которого она ревнует и за которым желает установить негласный надзор. Все вышеперечисленное выглядело малопочтенно и неприглядно, не вызывая у сыщика ни малейшего желания перетряхивать чье-то грязное белье и собирать сплетни.
Смирнов брался только за то, что могло представлять для него интерес, причем деньги играли второстепенную роль. Главное – расследование должно было быть сродни горному слалому, чтобы дух захватывало, или требовать интеллектуального подхода. Ну а вознаграждение, само собой, предполагалось щедрое.
Иногда сыщик шел на компромисс, когда дело касалось старых знакомых или постоянных клиентов. В данном случае он готов был сделать одолжение Еве.
Варвара Несторовна назначила встречу на нейтральной территории, в открытом кафетерии «Зебра». Смирнову не пришлось долго искать. Подъехав, он сразу увидел легкую полосатую крышу террасы, под которой стояли пластиковые столики. Неделина уже ждала, она сидела в правом углу за столбом, увитым искусственным плющом, и курила. Сыщик без труда узнал ее по описанию Евы.
– Вы позволите?
Он опустился на стул напротив, смутив даму своим внезапным появлением. Она нервно смяла сигарету и, кажется, покраснела.
– Вы Смирнов? – спросила Варвара Несторовна.
Славка готов был поклясться, что голос «скифской царицы» дрогнул.
– Я пришел раньше на пять минут, – улыбнулся он, разряжая обстановку. – Прошу извинить. Не помешал?
– Вообще-то я не курю, – без улыбки сказала она. – Так, иногда балуюсь. Нервы успокаиваю. Вы застали меня врасплох.
Неделина выглядела потрясающе, если не считать некоторой растерянности и легкого возбуждения. Она была одета в элегантное бордовое шелковое платье, подчеркивающее достоинства ее фигуры – высокую грудь, полные бедра и гибкую талию. Гладко причесанные волосы уложены сзади валиком, надо лбом и у висков выбиваются непослушные прядки, в ушах красуются крупные гранатовые серьги. Внешне Варвара Несторовна чем-то неуловимо напоминала Еву. Отчасти поэтому хозяйка салона и доверилась Еве.
– Я готов выслушать вас, – мягко напомнил господин Смирнов.
– Давайте закажем что-нибудь…
– Кофе, мороженое? Или коктейль?
Она выбрала фруктовый коктейль, а Смирнов заказал себе двойной кофе без сахара.
Летний ветерок приносил с улицы под навес сладкую прохладу. Видимо, где-то рядом цвела липа. На террасе почти никого не было, кроме двух девушек. Они пили пиво и игриво поглядывали на Всеслава, прятали улыбки. Из динамиков доносилась музыка-ретро, что-то из Гленна Миллера.
– Вам нравится Гленн Миллер? – спросил он, чтобы побудить Неделину к разговору.
Сколько можно вот так сидеть и молчать? С другой стороны, не в правилах Смирнова было «давить» на клиента.
– Что? – удивилась она. – А… Гленн Миллер… да, конечно.
– Между прочим, этот знаменитый композитор и джазовый дирижер пропал без вести. Вылетел из Англии во Францию для выступления перед войсками – и все! Больше его никто не видел. Это случилось в последний год войны. Поклонники до сих пор спорят, куда мог деться их кумир.
Варвара Несторовна посмотрела на него так, словно он уличил ее в воровстве. Странная реакция, однако.
– Вы хотите сказать, он просто и-исчез? Такой известный человек?
– Его одномоторный самолет взлетел, но не приземлился. Впрочем, чему вы удивляетесь? Экзюпери тоже был известным человеком и тоже пропал.
– Да… значит, такое бывает…
Неделина нервничала, видно было, что ей нелегко начать. Она переступала через себя, нарушала какие-то собственные внутренние табу. Но все же решилась. Упоминание о Гленне Миллере и Экзюпери неожиданным образом подействовало на нее.
– В нашем салоне происходит нечто странное, – с трудом вымолвила она. – Случилось… ужасное и непостижимое. Это я виновата. Но… раз вы говорите, что даже известные люди и-исчезают, значит… такое бывает. Вы мне поможете разобраться в этом… кошмаре?
Даже испуганная и подавленная, она была великолепна. Глаза наполнились слезами, губы дрожали, но это были царственные испуг и дрожь.
– Кто-то пропал? – осторожно спросил Смирнов.
– Да… то есть н-нет… Я совершенно запуталась.
– Начните с самого начала, – посоветовал сыщик. – Когда еще все было хорошо.
Неделина глубоко вздохнула и закрыла глаза. Она пыталась взять себя в руки.
– Ну… мы открыли салон три года назад. Все получилось замечательно – и угощение, и церемония Поклонения Лотосу, и фейерверк. Гости были в восторге, и мы тоже… я имею в виду сотрудников. Но… прекрасное начало – это всего лишь первый шаг. Надо было продолжать. Я… мечтала превратить «Лотос» в нечто необычное, установить традиции, которые привлекали бы клиентов. Одной моей фантазии оказалось недостаточно. Персонал у нас в салоне творческий, молодой… в основном. Я решила прибегнуть к их помощи. Предложила остаться после ночной церемонии, когда гости разойдутся, и посидеть своим коллективом, обсудить в узком кругу дальнейшее развитие «Лотоса».
– Это было в день открытия?
– Скорее в ночь… Да. Я заранее приготовила бумажки, которые раздала всем сотрудникам. Каждый должен был написать, что он придумал.
– Простите… а что они должны были придумать? – уточнил Всеслав.
– Какую-нибудь диковинку, которую можно было бы осуществить в салоне. Что-то нестандартное, будоражащее воображение. Я попросила их не сдерживать своих фантазий, каковы бы они ни были, и разрешила не подписывать бумажки. Чтобы люди не стеснялись. Возможно, чье-то предложение окажется глупым или… неприличным. Мало ли?
– Все согласились?
– Все, – кивнула она. – Разобрали карандаши и принялись писать. Я поставила на стол коробку из-под пряностей и попросила сложить туда бумажки. А сама ушла в свой кабинет, чтобы не мешать. При мне кто-то мог чувствовать себя скованно. Через полчаса пришла Марианна и принесла коробку.
– Марианна? Кто это?
– Наш врач-диетолог. Она сказала, что все устали и пора расходиться. Было уже очень поздно, около четырех утра. Я вызвала для сотрудников такси за свой счет и сама тоже поехала домой.
– А коробка?
– Взяла с собой. Чтобы утром прочесть предложения на свежую голову. Вот… – Гладкие щеки Варвары Несторовны покрылись красными пятнами. – Я плохо спала. Проснулась где-то к обеду и сразу взялась за коробку. Мне не терпелось посмотреть, что они там написали. В общем, ничего особенного… Была пара оригинальных предложений, и я внесла их в ежедневник. Но одна выдумка показалась мне довольно удачной. Вы будете смеяться, а мне не до веселья, поверьте. Это было предложение завести в салоне собственное романтическое привидение.
Господин Смирнов решил, что он ослышался.
– Что, простите?
Неделина смутилась.
– Не смотрите так, – взмолилась она. – Звучит дико, я понимаю. Но тем не менее тогда мне это пришлось по душе. Бывают же в Англии, да и в других странах старинные замки с привидениями? Между прочим, они пользуются большой популярностью у туристов. Людям нравятся острые ощущения.
– Насколько острые?
– Выслушайте до конца, а потом судите, – вздохнула Варвара Несторовна. – Я решила воплотить это предложение. Долго ломала голову, кто мог придумать такое, но тщетно. Решила вынести тему на общее обсуждение. Кое-кто откровенно потешался, и все же нашлись единомышленники, вызвавшиеся мне помочь. Это были Марианна и… еще одна женщина, Зинаида Губанова. Мы остались втроем, долго обговаривали детали, спорили. Наконец пришли к согласию, что это должно быть привидение женщины, умершей от любви, что-то в этом роде… Глупо, да?
Сыщик пожал плечами. Умной эта затея ему не казалась.
– Вы собирались дурачить только гостей или сотрудников тоже?
Варвара Несторовна потупилась, глотнула коктейль.
– Мы решили отомстить им за то, что они осмеяли эту идею, – призналась она. – В шутку, разумеется. Никто не ожидал, что они всерьез поверят. Разве что в первый момент, да и то… они ведь заранее знали, могли догадаться. Мы наметили грандиозную мистификацию. Все должно было произойти, как в хорошей пьесе.
– А кого вы избрали на роль романтического привидения?
– Зинаиду. Она согласилась. Была просто в восторге.
Девушки, которые пили пиво, громко смеялись, так что Славке трудно было воспринимать рассказ Неделиной с должным вниманием.
– Вы меня не слушаете! – рассердилась она.
Это был гнев государыни при виде нерадивого подданного.
– Напротив, я весь поглощен вашей страшной историей, – доверительно перегнулся через стол господин Смирнов.
– Напрасно иронизируете! – вспыхнула она. – Жаль, что у меня нет выбора. Я не могу довериться кому попало! И в милиции меня слушать не станут.
– Придется вам терпеть мое несносное поведение, – усмехнулся сыщик. – Итак?..
То, что Варвара Несторовна изложила далее, повергло Смирнова в транс. Он отложил все остальные дела и поехал домой, чтобы спокойно поразмыслить.
Иван Данилович Неделин вставал раньше всех, принимал горячий душ, брился, завтракал в одиночестве и отправлялся на работу. Машина с водителем ждала его у подъезда. Он разваливался на заднем сиденье и всю дорогу до офиса мурлыкал себе под нос незатейливые мотивчики.
Москва в лилово-розовых красках рассвета потрясала его своим величием. Она медленно просыпалась, блестя золотыми луковицами храмов, масляными, ленивыми водами реки, как заморская великанша, вся в золоте и серебре. Иван Данилович пугался ее чрезмерного великолепия, оно подавляло его, напоминало ему о собственной малости и ничтожности. Он казался себе песчинкой, затерянной в каменных складках ее мантии. Город стоял задолго до появления на свет всех его нынешних жителей и будет так же стоять, когда их не станет. Существует ли господин Неделин или приказал долго жить – Москвы это не касается. Она не только слезам не верит, она не верит ни одному порыву души.
Именно поэтому Иван Данилович предпочитал не смотреть в окно. Замкнутый мирок автомобиля, пахнущий кожей и сигаретами, вполне его устраивал. Здесь он был полноправным хозяином: захочет – велит водителю остановиться, захочет – поедет дальше. Захочет – вообще продаст машину другому человеку, а себе купит новую.
Так же он чувствовал себя и в офисе, и на своих многочисленных оптовых складах – хозяином, где всё и все подвластны его воле.
А разве Москва станет его слушать? Она живет по своим законам, ей нет дела до какого-то там Ивана Даниловича.
В последнее время господин Неделин начал сдавать. Этого пока никто не замечал, кроме него самого. Он чувствовал странное недомогание: вроде бы ничего не болит, а тело вялое, непослушное, тяжелое, как мешок с цементом. И настроение никудышное. Ничего не хочется, ничего не радует. Варенька и та стала его утомлять. А уж как он ее любил, как боготворил!
Ту встречу в Кинешме, на втором этаже универмага, он до сих пор помнил до мельчайших подробностей. Как увидел ее… и обомлел – неужто такая краса может наяву существовать?! Сердце Ивана Даниловича рванулось, затрепыхалось, как пойманная птица, и вспыхнуло, загорелось. От того пожара ныне только угольки остались. Если так гореть, и года не протянешь – иссохнешь.
Чтобы потушить то пламя, Неделин бросился в омут с головой. Старый закоренелый холостяк, привыкший все обдумывать, сто раз примеривать, – он в тот же вечер примчался с охапкой цветов и шампанским, упал на колени, обхватил руками точеные, теплые под юбкой ноги Вареньки и помутившимся взглядом пожирал ее лицо. Не отвергнет ли, не прогонит?
– Если не полюбишь, брошусь в Волгу, и поминай как звали! – сказал помертвевшими губами.
И бросился бы! Такое на него затмение нашло, сродни помешательству. Великий соблазн – этакой красотой завладеть, стать единственным ее хозяином, сорвать душистый цветок и унести с собой, в свою каморку, чтобы любоваться до конца, до последнего смертного вздоха.
Насчет «каморки» – это он лукавил, конечно. Тогда уже был чиновником не из последних, имел приличный доход, квартиру в Москве, куда молодую жену привести не стыдно.
Честно говоря, для Неделина до сего дня оставалось загадкой, почему Варенька ему не отказала. Сразу блеснула глазами, зарделась, как малиновая заря, вздохнула кротко и обняла его, прижала к мягкой груди.
– Уедем вместе! – сказала. – Завтра.
Он был на все готов. Поспешно собрался, побросал вещи в кожаный чемодан, а у Вари только и было что узелок с парой кофточек и короткие сапожки, купленные на последнюю зарплату. Не стала она родительского благословения спрашивать, да и он тоже. Давно привык сам все решать.
После уже, когда расписались, посидели в ресторане узким кругом, Неделин спросил: ничего, мол, что свадьбы пышной не устроили, родню не собрали? Боялся, как бы невеста не сочла его жадным, не разочаровалась. Деньги, дескать, на свадьбе сэкономил, бедных родственников чурается. Что достаток у Вари невелик, он по тому узелку понял. Но ему ее барахла не надо, он ей все новое купит, самое лучшее. И денег ему не жалко. Столько лет на одного себя тратил, а много ли ему требуется?
Варвара подняла на него глаза, будто к месту пригвоздила.
– Про родню больше не поминай, – сказала как топором рубанула. – Никогда. Обещаешь?
– Обещаю, – вылетело у Ивана Даниловича раньше, чем он успел удивиться.
Да и то, зачем ему чья-то родня? Он и свою-то особо не привечает. Очерствел душой в столице, замотался, все в трудах, в заботах.
Через год съездили к его матери в Ярославль, могилку отца проведали, все чин-чином. И Варенька не противилась. Это она на свою родню осерчала, а к его матери отнеслась тепло, подарков накупила, денег велела отсылать старушке, чтобы та ни в чем не нуждалась. И сама за этим следила, Неделину-то недосуг было все упомнить.
Так и потекла их жизнь, как молочная река между кисельными берегами. Сын родился, красотой в мать, умом да смекалкой в отца – шестнадцатый годок пошел парню. Об этом счастье Иван Данилович и не мечтал. Ему бы только Вареньку видеть живой, здоровой и довольной, чтобы цвела она аленьким цветочком в его хоромах.
Красота жены превратила Неделина в полнейшего ее раба. Сам он был неказист: ростом невысок, лицо круглое, неинтересное, лысина, животик, который за годы сладкой семейной жизни превратился в солидное брюшко. Словом, не красавец. И в постели оказался вялым, тусклого темперамента. Кроме денег, блеснуть ему было нечем. Как ни странно, Варвару это устраивало. Она не требовала от супруга любовной пылкости, не таскала его по театрам и ресторанам, не транжирила деньги на модные наряды – одевалась со вкусом, но в меру дорого; дом вела твердой рукой, изобильно, но без лишней роскоши; развлекалась хозяйством и воспитанием сына. Всем, казалось, была довольна.
Несмотря на столь благоприятное течение совместной жизни, Иван Данилович не мог чувствовать себя до конца спокойно. Пожалуй, он позволил себе расслабиться только во время беременности жены, когда она растолстела, отекла, а ее лицо покрылось пигментными пятнами. Эти девять месяцев, да еще пять после родов, когда Варенька кормила младенца и не спала ночами, уматываясь до беспамятства, были самыми счастливыми и безмятежными для Неделина.
Все остальное время внутри его происходила непрерывная борьба, тем более мучительная, что он никому не смел показать ее. Это была борьба с собственным страхом. Красота жены, ее скрытный, властный характер угнетали Ивана Даниловича, заставляли его ревновать без всяких на то причин, рисовать себе картинки Вариной измены, когда она страстно отдается молодому, такому же красивому любовнику. Эти видения стали кошмаром, преследующим Неделина во сне и наяву. Он задыхался от ревности, которая не имела выхода, потому что Варвара не давала ему повода излить свои подозрения. Да и сами подозрения не имели ни малейшей почвы под собой и произрастали из собственных предположений Ивана Даниловича. Это была придуманная ревность. Но оттого еще более ужасная, невыносимая.
За все прошедшие годы Неделин ни разу не смог полностью удовлетворить жену в постели. Она не жаловалась, но сколько это могло продолжаться? Разве ей не захочется хоть когда-нибудь, один разок ощутить всю стихию, весь испепеляющий жар истинной страсти? И тогда появится чужой мужчина, который даже не будет любить ее, а просто окажется способен дать ей этот животный восторг, это грязное удовольствие… Он разрушит мир Ивана Даниловича, осквернит его единственную отраду, сорвет, растопчет его райский цветок! Погубит все, на что потрачены душевные силы.
Мысль об этом была настолько невыносима, настолько болезненна, что Неделин пару раз подумывал о самоубийстве. Что ему терять? Жизнь клонится к закату, сын почти вырос, деньги перестали доставлять ему прежнее наслаждение. И только осознание того, что Варенька тогда уж слишком легко, без помех достанется другому, останавливало его.
Оказалось, что красотой нельзя обладать в полной мере, на нее всегда найдутся охотники. Красивая женщина – это вечная мука, посланная судьбой, неизбежная расплата, адское пламя, в котором никогда не сгоришь, потому что нельзя исчерпать страдания, так же, как нельзя исчерпать любовь. И отчего люди стремятся к красоте, отчего жаждут ее, если она никогда не будет принадлежать им? У красоты нет и не может быть хозяина. Господь придумал ее для искушения мятущихся душ, для дьявольских желаний, которые невозможно удовлетворить навсегда…
После того как Неделин купил для жены здание под салон «Лотос» и она занялась собственным бизнесом, он немного успокоился. Во-первых, у нее появились заботы, а разврат, по мнению Ивана Даниловича, – дитя праздности. Во-вторых, он как бы выпустил ее на волю и ощутил неожиданное облегчение. Варенька не исчезла, не испарилась в тот же миг, как ее стали окружать посторонние люди, в том числе и мужчины. Может быть, у нее тоже отсутствует темперамент и любовное томление? И ей вовсе незачем бросаться в объятия первого попавшегося красивого самца.
«К тому же я сам могу изменить ей, первый! – подумал вдруг Неделин и поразился, почему такая мысль раньше не приходила ему в голову. – Тогда будет уже не так больно. Ведь раньше, до брака, у меня были другие женщины. Они даже хотели выйти за меня замуж! Значит, я не так плох!»
Это умозаключение подняло его дух. Впервые с того дня, как он увидел Вареньку за прилавком универмага, Иван Данилович посмотрел на окружающих его дам не прежним, равнодушным, а оценивающим взглядом.
– Остановиться у гастронома? – спросил водитель.
– Останови, дружок, – встрепенулся Неделин. – Замечтался я.
Он вышел и направился к дверям магазина. Водитель глянул на часы, достал сигарету и закурил. Теперь хозяин раньше чем через час не появится.